Нормы приличия

      Компоновка (от лат. «compono» — составляю) — это распределение элементов будущего изображения на листе или холсте. Не следует это путать с композицией, ведь в отличии от неё, художник полностью «сочиняет», создаёт на основе своей идеи, эмоций и стиля совершенно новый образ, а не берёт какой-то образец за основу, как например в натюрморте.

***

      — Как посидели? — нежно спросила Лариса, целуя дочь в плечо. Они лежат на постели, которую уже неделю как можно считать ихней. Виктор давно переселился в свой кабинет, на диван, ни на что не жалуясь и не претендуя.       — Классно. У Агаты очень милая мама, — просматривая ленту новостей лицея в ВК. Новость о поиске барабанщика за пару часов просмотрело двадцать людей, что было неплохим результатом.       — Вряд ли у них такие отношения как у нас, — театрально вздыхает Лариса, ухмыляясь.       — О-о нет, они немного холоднее, — лёжа на животе и помахивая в воздухе голыми пяточками. Ляна только что вышла из душа и махровое, банановое полотенце — все, что на ней сейчас. — Гата будто злится на свою маму, хоть я и не понимаю за что.       — Не все хотят сразу вкладывать карты на стол, тем более если они крапленые, — потягиваясь, философствовала Лара, откинувшись на свою подушку.       — Кстати о картах, точнее картинах, — Ульяна резко подняла своё сияющее от ночного крема, жемчужное лицо. — у Агаты дома есть очень красивый портрет, написанный в похожем, как у тебя, стиле.       — Правда? — женщина искренне удивилась; в мире не так много её работ.       — Да, я его сфоткала, вот посмотри! — она быстро порылась в телефоне и показала картину маме, — Красивый, правда?       Ларисе кажется, что она голая лежит на снегу, настолько её тело обдало болезненным холодом. Эту картину она узнала бы, даже если её всю закрасить чёрной ваксой, в три слоя. И эту же картину она больше никогда не желает видеть снова. Тем более на телефоне дочери.       — Что-то не так? — обеспокоенно склонив голову. Влажные кончики чёрных волос, будто кисточки, рисуют на плечах никому неизвестные узоры.       — Н-нет, ничего, — холодно, пытаясь сдержать силой мысли бурю, что ломит тело. — Я просто автора знаю.       — Да, и кто он? — искренность в голосе Ляны обезоруживала.       — Она не сказала? — удивлённо, та замотала головой. — Мой хороший друг.       — Я-ясно, — подпирая голову рукой. — Я бы хотела с ним встретиться, мне очень понравилась эта картина…       — Встретишься, — как-то металлически и жёстко. Уля поёжилась от этого внезапного бездушия.       — Ма-амочка, ну что с тобой?       — Ничего, просто-о… Я не ожидала, что увижу эту картину в этом доме. А как зовут маму Агаты?       — Ой, у неё очень необычное имя: Ария, Анника…       — Арника? — язык обожгло от слова. Годы прошли, а реакция на него всё такая же.       — Да!       — Ясно, — тяжко вздыхая. Ляна картинно нахмурилась. — Всё в порядке, малышка, не смотри на меня так.       — Когда ты грустишь, мне тоже плохо, — нарочито по-детски, неуклюже забираясь на мать сверху. — Что мне сделать, что бы ты мне улыбнулась?       Лариса ухмыльнулась — она уже слышала эти слова в своей жизни, но теперь знает, что сможет совладать и с ними, и с чувствами, и вообще со всем, что уготовит ей злодейка-судьба.       — Наклонись, — томно приказывая и Уля, без зазрения совести, исполнила команду, целуя её в губы. Лариса сама стянула с неё влажное полотенце, сбросив на пол, гуляя руками по мягкому и расслабленному телу.       В дверях мелькнула знакомая тень — Лара подмигнула мужу и он, стеснительно улыбаясь, пошёл дальше. А может и не пошёл. Просто тихо встал возле дверей, слушая их вздохи, что сменятся на сахарные стоны и мокрые поцелуи. Может даже несколько раз заглянет в комнату, смотря на два ошалевших от ласк, тела, что соединятся друг с другом в причудливый узел, а потом, когда они окончат, уйдет к себе в кабинет, дабы там наедине с фантазиями вдоволь насладиться каждой запечатлённой секундой.       Эта история началась ещё на первом курсе, как только студентка худ. фака, Лариса Краснова заселилась в замызганную общагу. Её соседкой по комнате была миловидная скромница с цветочным именем — Арника Ковалёва. Они сразу нашли общий язык и быстро наладили быт, хотя характерами отличались.       Лариса была первая во всём — в манерах, красоте, знаниях. Староста группы, отличница с немалым талантом, влажная мечта студентов-скульпторов и портретистов, меняющая парней, как воду в стакане. Она сияла своей уверенностью и великолепием, подобно упавшей с неба звезде, что переродилась в молодую и поразительную девушку. Такой как Лара грех было не восхититься…       А вот Арника была попроще, одевалась скромнее и почти не пользовалась косметикой. Казалась бледнолицей тенью на фоне величия Красновой, но отражала всю себя в фотографиях. Она обладала тем редкостным даром, что отличал любителя от профессионала — Чувством момента. А еще привычкой оформлять каждое фото в рамку, чем раздражала преподов, говоря, что это её персональный стиль. Способность Арники уличить именно тот момент, поймать именно то мгновение, что превращало заурядное фото в окно из мыслей и эмоций, вызывало у многих сокурсников восхищение и зависть, не говоря уже о повышенной стипендии.       Взгляды соседок тоже отличались: Лариса желала творить, созидать новые галактики и измерения, через которые могла выразить свой внутренний и драгоценный мир. Хотела вызвать восхищение у всей России, а Арнике достаточно только подороже продавать свои работы в журналы, дабы заработать побольше и жить сытнее. Она не видела особой эстетичной ценности в изобразительном искусстве, что часто бесило её соседку, но в целом их вполне можно было назвать хорошими подругами, которые уважали талант и личности друг друга.       Вплоть до третьего курса.       Тогда, с гастролями в поддержку нового альбома, их город посетила Земфира и многие студенты решили хорошо так оторваться, перед весенней сессией, на её концерте. Лариса искренне зажглась этой идеей, каким-то чудом раздобыв билеты, и взяв с собой брыкающуюся Арнику, которой больше нравились Сплин и БИ-2.       Именно там у них был первый поцелуй; случайное, как и всё, невероятно важное в человеческой жизни, стечение обстоятельств — их зажала небольшая группка каких-то ПТУшников, яростно размахивая руками и вопя. Одно неловкое движение и губы случайно столкнулись в невинном касании.       В ту секунду Лариса почувствовала будто вся вселенная сжалась в мятных глазах этого человека. Арника стеснительно отвела взгляд, заправив выпавшую прядь золотистых волос за ухо и извинилась, пряча взгляд за чёлкой. А в середине Ларисы что-то треснуло, надломилось и упало, утонув в омуте непонятных ощущений.       После концерта отношения изменились; девушки мало общались, говорили друг с другом только по делу, старались избегать лишних взглядов. У Арники в приоритете была учёба и стипендия, хотя мужчины обращали на неё внимание. У Ларисы на то время был парень и «запасной аэропорт», к которому она бегала, после припадков ревности первого. О её любовных похождениях знали все, как и о том, что она «целка», что подстёгивало парней к покорению такого Эвереста, а девушкам внушало уважение.       Но потом случилась ещё одна случайность, после которой обе потеряли головы.       В тот день лил дождь, было сыро, холодно, что казалось необычным для начала мая. Лариса попросила Арнику заварить чай, рисуя в это время какую-то картину, в качестве лабораторного задания. Соседка молча отложила учебник, по основам композиции, и через пару минут чашка ароматного напитка опустилась на широкую подставку мольберта. Лариса просто хотела поблагодарить и обернулась лицом к ней, и тут их губы опять смыкаются. И бежать или прятаться уже некуда.       Они всю ночь познавали тела друг друга, снова целуя, снова обнимая, погружаясь пальцами в плоть друг друга и получая неимоверное удовольствие от этого. Арника отдавала себя всю, до кончиков волос, а поутру Лариса; голая, растрёпанная и не выспавшаяся, хаотично дорисовывала работу, которая получила высший бал. Позже это войдет у неё в привычку; чай-секс-рисование.       Лару никогда не привлекали девушки, но этот роман был самым страстным, искренним и нежным. Полным безостановочных разговоров в одной постели, и многочасового молчания за бокалом магазинного белого вина. Арника стала личным сортом чистейшего вдохновения Лары, ведь именно после ночей с ней, ей являлись цветы, формы и образы, что сияли тем самым неземным светом. Да и Арни заполучила самую лучшую фотомодель в городе, которая спокойно раздевалась пред её объективом и была готова принять любую позу, особенно провокационную. Это было прекрасное время любви, молодости, беззаботности и свободы, что продлилось до конца учёбы.       Дипломные работы стали кульминацией в их отношениях — создание чего-то нового, прекрасного, признанного всеми вокруг, но в тайне преподнесённого в дар второй половине. У Ларисы это был обнажённый портрет возлюбленной, на шёлковых простынях, вместо продавленного дивана и с лилиями в волосах, которые она ей лично вплетала, целуя каждый локон. У Арники — огроменное портфолио, с сотней изумительных фотографий, исполненных в разных стилях, фильтрах и образах. И на каждом была она — её «сладкая чайка».       А за месяц до экзаменов Арника огорошила любовницу новостью о том, что… выходит замуж. За какого-то мужика, с крутой машиной и неплохим бизнесом. Лариса самолично выкинула все её вещи в коридор и несколько дней проорала в подушку. Её никто не смел бросать раньше — всегда инициатором разрыва была она, и тут её отшили, при том как и кто!       А потом был очкарик-Витька Журавский — щуплый староста потока, ниже её на пол головы — и его глупое предложение в аудитории, перед началом какой-то там пары. И Лариса приняла его, искоса бросив взгляд на бывшую возлюбленную. В этот момент Арника нервно дёрнула уголком рта, сжимая пальцы в кулаки и Лара поймет — ей больно.       Она будет волочить за собой под руку ошалевшего Витюшу на все пары и вечеринки, на которых была бывшая, что бы доказать ей… что-то. Что-то очень важное, но уже давно позабытое за двадцать лет сонного, стабильного брака.       И вот сейчас, сидя за компьютером и роясь на сайтах известных журналов, в поисках зацепок, она вспомнила, что именно хотела сказать своим решением. От Ляны, женщина узнала, что мама Агаты работает графическим редактором сайтов и внештатным фотографом для нескольких журналов. Лара сразу узнала её манеру фотографий в рамочках и когда, наконец, один из сайтов выдаст относительно недавнее фото и контакты женщины, она ужаснётся тому, как сильно изменилась за годы её «цветочек-из-мёда».       — Вот где ты была все это время, Арни, — шокировано выдохнет она, откинувшись на стуле и неверующе глядя в поблеклые, но все ещё знакомые до рези в глазах, черты. — Я думала, ты в Москве, Свердловске или Питере, а ты тут, двадцать минут пешком, через перекрёсток!       Она тяжко подопрёт кулаком голову, ухмыльнувшись.       — Смешно, ведь наши дочери дружат и учатся в одном лицее… Судьба дикая извращенка.       Она молча просидит за компьютерным столом до полудня, размышляя о том, чего же добились своими решениями каждая из них. Её любовь оказалась вероломной пустышкой, брак — юношеской местью за пренебрежение и раздавленную гордость. Но вот прошло время — много времени — и теперь пред Ларисой стоит простой вопрос:       Оно того стоило?       Она засмеётся, услышав у себя в голове ответ, а потом отправиться в студию, сбросив брезент с новых картин и жадно рассматривая их.       — Ты как-то сказала мне, что не хочешь жить одним днём, — мстительно молвила женщина, облизывая губы, — так давай же посмотрим, чьё будущее оказалось лучшим.       — Сможешь организовать выставку моих работ в «Алла Прима»?       Витя даже взгляд поднял из-под журнала, не веря в услышанное. Лара стояла пред ним, скрестив руки под пышной грудью, всем видом показывая, что это не просьба.       — Можно, — дипломатично, снимая очки для чтения. — Тот художник через неделю будет закрывать свою экспозицию — все давно потеряли к ней интерес. У него довольно мрачные работы, хоть и не без шарма, а люди хотят чего-то светлого и яркого.       — Люди хотят — люди получат, — с нажимом, удовлетворенно направляясь на кухню. Виктор ещё пару секунд посидел в своём кожаном кресле, а потом направился за ней.       В духовке умопомрачительно пах свежий пирог. Чешир, развалившись под ногами, увлечённо мыл свои лапки, игнорируя двуногих жильцов. Лариса, не оглядываясь, вытащила из винной полки недопитую бутылку красного, открыв её и наполняя два бокала. Витя незаметно сел сзади неё за барный стол, смотря, как за окном качаются ветки яблони в саду.       — Как твои?.. Эм-м… — любопытство разъедало быстрее, чем кислота ржавый метал. Лариса ухмыльнулась.       — Ты действительно хочешь знать? — надменно, едва повернув голову. Витя смущённо опустил взгляд в пол, пытаясь унять мелкую дрожь в руках. Образы обнажённых жены и дочери так и крутились вихрем в голове.       — Всё пре-во-схо-дно.       — Это… чудесно, — с каким-то облегчением принимая бокал с вином. Лара искоса посмотрела на мужа, удивляясь ему с каждой секундой.       — Начинаю понимать, почему Ляна согласилась стать моей, — она оперлась спиной на край кухонной тумбы, — у вас не только характер, но и склонности схожи.       — Кто бы говорил, — поднимая на неё свой взгляд из-под бокала. Лариса в первые видит эту стаю чертей в знакомых до тошноты, синих омутах глаз.       И тут они впервые почувствовали, что рядом друг с другом им… хорошо. Лара долго смотрела на Виктора, но уже без пренебрежения, а с лаской и нежностью. Он впервые глянул на жену без вуали слепого восхищения, сильным, мужским и уверенным взглядом. Так смотрят те, что нашли, наконец, абсолютную поддержку и понимание; члены закрытого клуба, что не бояться осуждения и неодобрения со стороны друг друга. Так смотрят подельники, знающие один и тот же секрет, который никому, даже под пытками не расскажут.       «Редкая удача, если подумать» — мысленно подчеркнула Лариса, томно откинув волосы с плеч. Витя хитро улыбнулся, чувствуя её мысли. Женщина наклонилась к столу, за которым сидел благоверный, легко покачивая бокал в руках.       — Мы больные уроды и гореть нам в Аду, дорогой, — нежно улыбаясь и тихо чокаясь с мужем.       — Аминь, — так же нежно, чувствуя, как взволновано, сжимаются внутренности, от странного сладкого предвкушения.       — Мама, мама, ма-амочка! — визги Ляны не на шутку всполошили дом.       — Что-что-что?! — Лариса тут же выбежала из оранжереи, угодив в объятия юной возлюбленной.       — Ой, прости, всем добрый день! — пискнула та не менее ошалевшим студентам, что с интересом вытянули головы из-под мольбертов.       — Мам, у Агаты будет свидание!       — Да иди ты!.. — не сдержалась; они давно переживали, что у такой классной девчонки нет ухажёров.       — Это не «свидание», а встреча, не перекручивай, — устало заметила подруга, снимая босоножки и надевая гостевые тапочки.       Сегодня был последний экзамен и девушки хотели как следует отдохнуть от этой мозговой соковыжималки, устроив девичник в доме Ульяны, и пригласив ещё несколько подруг, но внезапная новость, походу, поменяла планы.       — Это ты смотри на вещи шире, чем они есть! — театрально тыкнув в подругу пальцем. — Мам, знаешь Льва Астахова из нашего класса?       — Баскетболист? — удивлённо. — Да, он же у вас на доске почёта висит.       — Да! Так вот, Гата хочет сыграть на выпускном свою песню и ей нужен барабанщик на вечер и угадай, кто согласился!       Лариса удивленно приоткрыла рот — в последнее время вокруг неё сплошные совпадения.       — Серьёзно?! — на лице появилась та же извращенная улыбка, что и в воодушевлённой Ляны. Теперь они выгладили будто двойняшки. — Нет, ну тогда это точно свидание, без вариантов.       — И вы туда же?!       Казалось, от смущения у Агаты загорится школьная форма, но напускная злость не могла скрыть улыбку, полную надежд. Ляна и Лара молча переглянулись.       — Так, возьми мою косметичку, — взволнованным тоном, — и утюжок для волос. Разрешаю их эксплуатировать до победного результата.       — Спасибочки! — пискнула Ляна, целуя её в губы. Студенты даже встали с мест, видя, как долго дочь не отлипает от матери. Это был всего лишь невинный чмок, но и слепому заметно, что эти двое в нём нуждались весь день. Агата тоже смотрела, мысленно подмечая, что поцелуи у Журавских и в правду в порядке нормы, а значит волноваться не надо. По крайней мере, не так сильно, как раньше.       Тем временем Ляна, по привычке, начинает закрывать глаза и Лариса незаметно щиплет её за руку. Поцелуй разорвался. Ульяна смотрит на мать с лёгкой обидой, но быстро понимает в чём дело и, как по щелчку, хватает подругу за кисть, маршируя на второй этаж.       — Но за это мне понадобится твоя помощь вечером, — вдогонку говорит Лариса, пытаясь унять лишнее волнение.       — Да, какая?       — Узнаешь, а теперь беги, и превращай нашу Золушку в принцессу!       — Да, моя госпожа! — весело взвизгнув под старческие стоны негодования подруги. Лариса даже покраснела от этих слов — госпожой её ещё никто не называл и ей это дико понравилось.       «Пожалуй, с тобой я могу выходить на новый уровень» — дико ухмыляясь собственным неожиданным мыслям.