Snow-covered valley.

— Ром, а Ром? — Черноволосая девочка дразняще водила у лица  Пятифана  тетрадный листочек. — А это чего? — Лист. — Брюнет скептично повёл бровью, искоса глянув на нависшую над ним девочку. — Ко мне какие вопросы? — Поклонница появилась? — Девочка демонстративно раскрыла двойной листок. Взор Пятифана пал на свой портрет. Узнав в нём потрёпанный рисунок Тоши недельной давности, мальчик взглотнул, изо всех сил стараясь заблокировать выступающий жар на лице.  Их игры по игнорированию друг друга затягивались с бешенной прогрессией. Сначала Роман своим пятидневным отсутствием, затем Тоша, обозначив себя заболевшим,  взял больничный и проебался чёрт знает где. — «Бредятина.» — Подумал про себя Рома, вновь не застав Тошу на своем месте. — «Как ты меня заебал уже.» Обычно так думают люди, чьё присутствие изматывало, заставляло тошнить себя мыслью о том, что кому-то предстоит увидеть вновь ненавистного человека. Рому же тошнило от отдалённой блондинистой макушки  и отсутствия возможности мирно договориться, зарыв безпричинный топор войны. Сколько ещё им предстоит так  себя вести? Почему у них такие сложные взаимоотношения? Рома впадал в отчаяние от собственных "рогов." Может, Тоха прав был. Пятифан поступает явно не лучше, перекинув всю злость на Тошу из-за того, что сам себя чувствовал паршиво. Взрывался, словно пороховая бочка. А причиной была лишь правда и подтверждение Ромкиных слабостей из уст Тохи. Боясь, что их озвучат, выкопают из недра и ткнут в них носом. Рома и бегал, считай, от самого же себя. Антон — лишь олицетворение здравого рассудка. Антон — часть Ромы. Неважно, какие у него отношения с остальными — с  ними итак всё понятно: покажи им тыл и они, воспользовавшись случаем, нанесут тебе удар со спины.  Тоха другой. Потребовалось несколько раз помотать Петрову нервы перед тем, как тот окончательно сдастся.  Нужно было увидеться с ним и на этот раз, в коем-то веке, самому сделать шаг навстречу и ответить  за свои поступки в полной мере. По-пацански. Полина, всё это время наблюдая за зарождением плана по примирению, демонстративно кашлянула, заставив Пятифана мгновенно обратить на себя внимание. — Ромочка, о чём так задумался? — Поля с интересом сверлила Ромку, дожидаясь ответа. — Нравится девочка, а признать свои ошибки так в тягость? — Ещё чего. Я что, педик по-твоему? — Пятифан готов был схватиться за голову. Привычка не обдумывать перед ответом когда-нибудь сыграет злую шутку и обратит всё против него самого. — Ой, Ром, а я про мальчиков то и ни слова. — Девочка хищно прищурила глаза. — Нравится. — Мальчик встал с подоконника, выхватив листок из рук Полины. — Девочки. Девочки мне нравятся. *** — «Блять, ну какой же  идиот.» — Рома пол пути костерил себя за безрассудный ответ, который может привести к огромным проблемам. Сплетни  неизбежны. Девчонки любительницы смаковать обстоятельства, также как и трактовать их на свой лад. А учитывая, что Полинка водится с одной из таких треплуш, а не абы какой, а с самой заядлой, мать её. Н-да, злословие  вполне ожидаемо. — «Вы поглядите-ка! Пятифан —  олицетворение всех  стереотипов о быдле, к нему пальцем не коснись — косо не посмотри, а пизды получишь. А сам не прочь порезвиться с мальчиками! Ать, красота-то!» — Протранслировался Катин издевательскиий говор. Парень стал замечать, что в последнее время делал все на эмоциях, даже не пытаясь противиться им. Ну истеричка, ей богу. Внезапный шорох усмерил думу Пятифана, заставив опомниться и  всмотреться в тёмные ветви. Среди них явно что-то стояло. Проморгавшись, Рома выставил перед собой Тохин рисунок с лесом на обратной стороне. Вытянув  лист бумаги для сравнения, Рома тут же узнал местность, что оказалась запечатлённой Тохой. Даже расположение той херовины  совпадало с расположением её же среди рисунка. Рома, округлив глаза, остановил взор на нарисованных елях, боясь устремить взгляд на деревья в действительности. Простояв ещё с несколько секунд как вкопанный, Ромка все же убирает лист, заслонивший обзор на всё. — Бу.  Рома побелел. Кое-как  заставив себя держаться на ватных ногах, мальчишке явилось взору что-то наподобие человека. — Челюсть подбери. — Порекомендовала Роме вышедшая из леса Алиса. — Гляди, ещё немного и со снегом сольёшься. — Ты ещё что за хуйня? — Пятифан посмотрел на нарисованный лес, потом на Алису и снова на клетчатый лист тетради. — Ну хватит тебе уже. — Рыжая вынурнула из-под руки Ромки и выбила из рук Тохино творение, обратив всё внимание Пятифана на себя. — Будто лисиц не видывал. — Один хер — ты не лиса. — Рома свёл брови к переносице.  — Я с ума схожу уже, что-ли? — А Тоша на тебя обиделся, между прочим. — Алиса проигнорировала тихие маты собеседника. — А знаешь, не люблю, когда моих друзей обижают. Съесть тебя что-ли? — Ты Тоху знаешь?  — Пятифан моментально успокоился, с надеждой взглянув на лисицу. — Че он напиздел? Он тебя сожрать меня подговорил? — Ха-ха-ха. — Алиса громко захохотала, не выдержав такой предъявы. — Я матершиников не ем, они гадкие и несварение вызывают. И как такой воспитанный и приятный мальчик с таким невежей повёлся? — А вот повёлся. — Обиженно ответил Рома в свою защиту. — Ты кто такая меня судить? У меня причины были на то свои. — Эгоист ты. — Отчеканила Алиса. — Привык, что тебе всё и по-твоему. — Я уже понял. — Пятифан не стал спорить с нечто стоящим перед ним, боясь приобрести что-то похуже гипса на руку.  Да и к тому же,  словив в её словах некую истину, Пятифан даже поник. — Слушай, он говорил что-нибудь про меня? — Рома виновато покосился на Алису исподлобья. — Ой, говорил-говорил. — Причитала девчонка. — Да много чего. А что именно — не скажу. Не твоего ума  дело. Роман закипал. Он терпеть не мог когда от него что-то скрывали и недоговаривали. А та это делала ещё и нарочно, дразня Пятифана. — И без тебя обойдусь. Сам лично спрошу. — Рома обошёл странное существо и последовал вдоль тропы как ни в чём не бывало, словно поучаствовав в споре между обычной девочкой. — Ну-ну. — Раздалось откуда-то сзади. Прикольные друзья у Антошки то. Надо поговорить с ним. Жить спокойно не сможет без примирения. Ещё и столько вопросов дополнительных накинулось. Ещё и девочка-лиса эта. Точно от Тоши не уйдёт. Постучав в двери, Роман предстал перед собой хмурую Карину, что мгновенно расслабилась в лице и вяло улыбнулась при виде гостя. — Здравствуйте. — Пятифан неловко посмотрел на женщину, явно застав её не в лучшее время. — А Антон Петров дома? — Дома. Ты одноклассник его? — Карина опёрлась о проём двери. — Я хотел ему домашнюю работу передать. — Соврал Пятифан в надежде на везение. — Можешь лично Тоше отнести, проходи. — Карина растворила пошире дверь, приглашая внутрь. —  А что у тебя с рукой? — Да так, пустяки. — Отмахнулся парень. — Потянул руку. — Ох, бедняга. — Покачала головой Карина. — Выздоравливай. Тоша на втором этаже, ты не обижайся, если огрызнётся, он в последнее время сам не свой. У Ромы что-то сжалось из-за осознания, что в плохом самочувствии Тоши частично виновен именно он. Пройдя на второй этаж и по памяти определив ответвление к Тохиной комнате, он вошёл внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь. — Оля, я же просил. — Послышался бубнёж парня из-за  спины. — Я не в настроении играть сейчас. — А так хотелось. — С издевкой ответил зашедший Рома. Уловив знакомый голос, Петров развернулся на источник. Убедившись, что это не слуховая галлюцинация, Тоша намеренно отвернулся, окинув последним взглядом гипс.  — Что хочешь? — Безразлично спросил Тоша,. — Домашку  тебе принёс. —  Огрызнулся Рома и послышался скрип пола. — Чего, реально что-ли? — Петров от удивления даже повернулся, уловив ироничную ухмылку. — Я чё, на долбоеба похож, по-твоему? — Весело отрезал Рома. — Похож. Неловкое молчание смутило обоих. Рома подошёл к сидячему на полу парню,  и плюхнувшись рядом, застал того снова рисовавшего что-то похожее на динозавра, аккуратно закрашивая контур светло-зелёным. Петров до последнего игнорировал парня напротив. Рому это подбешивало, но осознание того, что игнор заслужен, тут же усмирило подступающий гнев. Пятифан не выдержал, и обхватив здоровой рукой подбородок блондина, заставив тем самым посмотреть на себя,  выпалил на одном дыхании. — Тох, прости меня, придурка. — Поймав удивлённый взгляд Тоши, Ромка увёл глаза в сторону и перешёл на недовольный бубнеж. — Признаю — не  прав был, дурак. Материл тебя за зря. Петров, словно вновь почувствовав вкус жизни,  засветился в лице, распахнув пошире удивлённые веки. Словно он всю жизнь ждал этих незначительных, но таких нужных слов. Необходимых, как воздух, от которого так долго задыхался, в связи с отсутствием чего-то важного. Петров медленно приподнялся, не выпуская из хватки Ромкину грубую ручонку, придерживая её и  прижимая к своему лицу плотнее, заставив владельца подняться с ним хаотично. Тоха глядел на покрасневшее лицо напротив. Желание совершить вожделенное долго терроризировало и затуманивало разум Петрова. Плевать, пусть хоть «нож-бабочку» достанет и зарежет в собственной комнате. Наперекор всему, Тоша сделал резкий рывок вперёд, впившись в приоткрытый от негодования рот Пятифана. Зажмурившись, Тоша ожидал копошения по карманам в поисках острого предмета. Этого так и не произошло. Губы Ромы сначала замерли, позволив Антону наугад перебирать застывшие в одном положении потрескавшиеся губы, потом внезапно оживились и принялись неумело и отстранённо отвечать. Брюнет обхватил Тошу со спины и залез под шерстяной свитер, поглаживая тёплую кожу. Затем решился провернуть подобную махинацию и спереди, переместив здоровую руку к животу, неспешно водя, борясь с мыслью опустить ниже. В действительности Рома никогда не представлял, что ему удосужилась бы такая возможность в реальности. Стыдясь этих мыслей и отнекиваясь. Страх сделать что-то неправильное в силу неопытности напрочь отрезали какие-либо  помыслы  провернуть такое с кем-либо. Но сейчас Рома даже не думал. Чувствуя, как его целует Тоша и еле слышно хмыкает в губы от рук Пятифана, брюнет понял, что все делал правильно. Антон отшагнул назад, не прерывая мокрого поцелуя с Ромой, волоча того за собой. Не в силах удержаться на ватных ногах, блондин повалил их на кровать, позволяя Роме чуть придавить его своим весом. Пятифан переместил всю силу на свободный локоть, не желая доставлять дискомфорт и без того задыхающемуся парню. Неудобства из-за прикованной руки в одном положении Роман  чувствовал минимально, как и небольшую ноющую  боль. Страх подступил только тогда, когда рука Тоши оказалась у паха Ромы, дразня оглаживая кончиками пальцами заметно выступающий бугор. — Тох, может, ну его. — Рома неуверенно скривился и потупил взгляд в сторону. — По пидорски как-то совсем уж. — Ах-ха-ха. — Тоша резко отстранился от Ромки на поверхность кровати, и подмяв под собой мягкое покрывало  головой, не сдержал смех. — А то, что мы только что целовались и ты всего меня облапал, тебе ни о чём не говорит? Рома снова вернул взор на Тошу, который тотчас же приблизился к лицу Пятифана. До губ оставалось где-то полсантиметра, поэтому Тоша сблефовал и переместил последующие поцелуи на шею. Рома не сдержался и сдавленно прошипел, чуть закатив глаза. Руки девать было некуда, поэтому Пятифан просто гладил блондина по голове, упираясь кончиком локтя в мягкую поверхность, иногда непроизвольно сжимая локоны друга чересчур сильно из-за неожиданной отдачи внизу. Предварительно Тоха хотел спросить разрешения у Романа перед следующим ходом, но из-за чересчур сильного возбуждения уже бесцеремонно оттянул  резинку спортивок и совместно с ними трусов. От неожиданности, Рома чуть не повалился пластом на Тошу, лежачего снизу под ним, но устоял, пытаясь из-за всех сил удержаться на одном локте, гипсом уткнувшись в чужие ребра. Пятифан упёрся лбом о плечо Тоши, пряча стыдливые глаза под закрытыми веками. Петров прошёлся рукой по всей продолжительной плоти, размазывая предэякулят по головке Роминого члена, заставив того шумно вздыхать и еле слышно поскуливать куда-то в плечо Тоши. Антон, убедившись, что делает все в правильном направлении, сдавил ствол,  и уловив полноценный сдавленный стон, вырвавшийся у Ромки, начал медленно надрачивать ему. Ромина нога, упёртая до этого в пол, переместилась на кровать, согнувшись в колене. Услышав подле уха сдавленное «Остановись», Антон напротив, принялся двигать рукой более интенсивно.  Брюнет  приподнял голову и снова всосался в парня. Под еле слышное мычание Ромы в рот, блондин сделал последний рывок, заставив Пятифана,  не по своему желанию, случайно закусить губу Тоши до крови, одарив обоих вкусом метала во ртах. — Блять. — Красный как рак Рома потупил взгляд на свитер друга, сверля вглядом полупрозрачную жидкость, успевшую пропитаться в шерсть. — Тоха, говорил же, ну его. *** — «Девочки. Девочки мне нравятся.» — Попытался сам себе внушить Рома, наблюдая за тем, как Петров отшкрябывает его собственную сперму с одежды. — «Пиздец.»