Как Сода страдал на свадьбе Нагито и Сонии

Комаэда стоит напротив зеркала и кутается в простынь. В голове просятся язвительные словечки бывших одноклассников со средней школы, крепко засевшие в больной голове. Это тело тощее, словно скелет, до противного холодное и слабое; запнётся об тумбочку и мелкий синяк ему обеспечен. Оно давно не функционирует как надо, давно даёт сбои и явно с ними долго не протянет. И ведь седовлас прекрасно об этом знает, только вот поделать с этим ничего нельзя — смерть давно подписала приговор о короткой жизни. В комнату тихо, словно любопытная синица, заглядывает Невермайнд и аккуратно наблюдает за своим мужем. В душе цвёл небольшой страх о том, что её Нагито недоговаривает о своих проблемах, состоянии или чём-то таком, но желание избавиться от этого сорняка было сильнее её чувства стыда — всё же подглядывать за кем-то не очень хорошо. Да только эту милую, белую мышку король давно заприметил и сейчас его взгляд всё же остановился на ней. Пальцы только крепче впиваются в ткань, после чего он медленно поворачивается в сторону двери. — Что-то сучилось, Сония? — а Счастливчик всей душой верит ей и любит, от того даже выучил её родной язык, лишь бы быть ближе к ней. Та лишь тихо охает и всё же проходит в комнату, резко, без капли промедления. Первое, что та говорит, это простое извинение, вслед за которым последовал вполне привычный вопрос: «Что-то случилось?» — но голос девушки полон нежности, коей так не хватало ему. — Тебе нравится это тело? — расцветая в плоской, привычной улыбке Комаэды, попутно спуская окутывающую ткань чуть ниже, раскрывая угловатые плечи, вместе с чуть впалым животом. Сония не теряется и сразу подбегает к любимому. Мягкие ладони тут же окутывают узловатые пальцы бледнолицего юноши, позволяя более светлым мыслям наконец добраться до затуманенного разума. На лице царит уверенная улыбка. — Конечно! — раздаётся мягкий смешок, — если любить человека, то любить всё в нём! — женские руки тут же скользнули за хрупкую спину муженька и крепко-крепко прижали его тело поближе к себе, заключая того в объятия наполненные искренним желанием защитить столь слабого барашка, — а тебя я люблю! Всего пара секунд, но и те были окрыляющими для него, от того-то на лице пробилась мягкая, но уже по-настоящему искренняя улыбка, от которого девушка могла лишь радостно посмеяться. Его это до безумия радовало, что вызывало ту сладкую пелену счастья, коя вновь окутала её сердце. Сония давно поняла, что стоит лишь немного позаботиться об этом увядающем цветке, как он тут же расцветёт в изящную розу, совсем без неприятных, а порой болезненных колючек; она позволит себя сорвать, убить, но будет рада, если её садовник будет наслаждаться её посмертной красотой. Может блондинка и навыдумывала себе неизвестно что про это чудное растение, прекрасно знала, что это сравнение лишь описывает её мужа. А он времени зря не терял и пока его любимая кружилась в собственных мыслям, легонько ухватил ту за щёчки и чуть-чуть притянул к своему лицу, слегка наклоняясь навстречу. Длинные пальцы правой руки зарылись в её светлых волосах и ладонь медленно спустилась чуть ближе к затылку. Немного подождав, его ледяные губы оставили несколько практически невесомый поцелуев на тонких губах напротив, а после, более напористые, распространились по всему лицу жены; сначала он разошёлся по розоватым щекам, заставляя те краснеть ещё больше, поднялся к вискам и векам, прекрасно помня, как та довольно посмеивалась от поцелуев в этих местах, коя ситуация случилась и в этот раз, а в заключении стал мягкий поцелуй в лоб с еле слышимым шепотом. — Что? — тихо, но радостно хохоча поинтересовалась девушка, когда её любимый седовлас наконец отстранился от столь яркого проявления своей любви. — И я тебя люблю, — спокойный выдох, полный некого облегчения и даже явной нотки радости. — Может пойдём спать? А то мне завтра много работать, — за чем последовал неловкий смешок. Живая рука ещё немного помяла щеки девушки, мягко гладя большим пальцем её скулы. А та хотела спросить что-то, да только её перебили, — тебе стоит отдохнуть. Ты и так много работаешь, так что заберёшь документы которые в обязательном порядке должна заняться ты, а я возьму всё остальное. Хорошо? А Сония прекрасно знала, что из всей той стопки, коя лежит у неё на столе в кабинете, от силы лишь пара документов адресована лично ей, но губить такой настрой возлюбленного ей не хотелось — он просто хотел быть полезным и помочь своей жене. — Хорошо.