***
— Остолбеней Красная вспышка ударилась в грудь Марка. Он отлетел к стене и тут же потерял сознание. Всё же атакующие заклинания были коньком Молли наравне с непростительными. Марк успел увидеть её. Всё должно пойти по плану. Нет, всё пойдёт по плану. На этот раз Молли была уверена. Сомнения давно потонули в пустых остекленевших глазах и зелёных вспышках. Алекс был одним из тех, кто среагировал быстро, но этого было недостаточно. Лёгкое Протего отбило его слабую атаку. Палочка вылетела из онемевших пальцев и со стуком укатилась в угол спальни. Молли было не до разговоров. Привычная смесь страха и неверия на лице Алекса не вызывала никаких эмоций, кроме разве что лёгкого раздражения. — Империо. И очередная жертва стала безвольной куклой в руках Молли. Повинуясь лёгкому приказу, Трикер поднял отброшенную палочку, подошёл к стене, и… Рука Молли остановилась в нерешительности. Перед глазами снова возник лист пергамента. Там не было имени. Алекс Трикер последним вписан в тот листок смерти. Но Молли была уверена, слишком уверена, чтобы промахнуться. И на подкорке сознания она уже знала, чьи инициалы должны появится на стене. Только пока не решалась поверить. Дурацкий инстинкт самосохранения, те капли здравого смысла, которые ещё не утонули в океане безумия, упорно сопротивлялись. Только было уже слишком поздно. Как на плёнке, на повторе воспоминания прокручивались в голове. Горящий дом, белые стены больницы, два одинаковых гроба, равнодушные голоса психологов, образ Шерлока, его холодное безразличие, пронзающие насквозь глаза, его последние слова в кафе. Жизнь бесценна. Полнейшая глупость. Молли поняла это уже давно, но не хотела принимать. Ещё та маленькая девочка судорожно старалась ухватиться за жизнь. Она сама создала иллюзию, ангела в человеческом обличье. Она сама построила эту незримую связь, в попытке зацепиться за то, чего никогда не будет. В попытке просто жить. Потеряв всех, она старалась найти смысл в искусственном несуществующем идеале, превратила чистую любовь в адскую жестокую боль. Только теперь, стоя перед пустой стеной, она признала это. Смерть уже давно кралась следом, неслышно ступая за спиной, обдавая своим холодным дыханием. Молли хваталась за последнее, что связывало её с этим миром, раз за разом уничтожая саму себя. Тот разговор стал последней каплей. Молли устала, сдалась. Устала бороться с самой собой, лететь в бездну, постоянно на повторе переживать худшее из всего возможного, устала быть одной, глотать слёзы, надевать вечную маску, устала медленно разлагаться в собственном теле, сходить с ума и разрушать своё же разорванное на части сердце. Устала жить. Повинуясь лёгкому движению палочки, на стене стали вырисовываться роковые буквы. МХ. Молли подписала смертный приговор самой себе со слабой улыбкой на губах и твёрдой уверенностью. Смерть не пугала её. Смерть не казалась чем-то ужасным. Хуже, чем сейчас, быть уже не может. Смерть принесёт лишь вечный покой, долгожданную пустоту. — Ты… — Авада Кедавра. Очередное тело, очередная погасшая юная жизнь. И снова никакой жалости. Молли только взглянула в остекленевшие глаза Алекса. Скоро она сама будет на его месте. Скоро Шерлок будет стоять над её телом. Он никогда не раскроет это дело.***
Действие зелья прошло, но Молли даже не заметила этого. На автомате сняла чужеродную одежду, накинула привычные свитер и джинсы и залезла на кровать в попытке укрыться за жёлтым пологом от всего мира и даже от самой себя. Будущее больше не было туманным, оно ясно вырисовывалось перед глазами, словно набросанное уверенной кистью. Майкрофта обвинят, и тогда она поставит точку во всей этой смертельной игре. Очередная жертва безумного убийцы. Некому будет жалеть о её смерти. Разве что тётя, но она скоро забудет. Грег переживёт, не так уж и много она значит в его жизни. Шерлок будет занят Майкрофтом. Молли станет одной из пяти. Одной из пяти слишком рано оборвавшихся жизней, одной из пяти невинных жертв жестокости. Пустота. Она теперь окружала Молли повсюду. Собственные мысли канули в бездну, чувства зарылись глубоко в пепел души. Ритм жизни стал привычкой, рефлексом. От Молли осталась пустая оболочка, всё остальное горело в зажжённом ею самой огне. Никто не замечал изменений. Маска слишком плотно приросла к остаткам жизни, пустой оболочке. Маска искренности и наивности. Как же издевательски глупо! Всё разрушило письмо. Такое неожиданно странное, неподходящее под привычный ритм, не вписывающееся в картину жизни. Письмо на аккуратно свернутом пергаменте и с аристократично идеальным почерком на обороте. Молли никто не присылал писем. Это было похоже на нарочную издевательскую ошибку. Но на конверте прямо было написано МХ. Иронично. Именно эта надпись решила её судьбу. Не было трепещущего в груди волнения, не было блеска в потускневших глазах, не было дрожи в пальцах, когда Молли ловко вскрывала письмо. Сегодня в шесть часов возле гостиной Слизерина. И все. Без подписи, без объяснений. Только приглашение прийти к гостиной. Молли отложила письмо, мысленно уже понимая, кто её позвал. Но мог ли Майкрофт Холмс догадаться? Возможно. Молли уже было всё равно даже на это. Но ровно в шесть часов она стояла в подземелье у самой гостиной Слизерина, словно таинственное письмо заставило её послушаться, словно она просто не могла не прийти. И ровно в шесть часов раскрылась дверь, парень-шестикурсник спортивного телосложения, не говоря ни слова, махнул рукой, мол, иди за мной, и снова скрылся. И Молли пошла, уверенно назвав только что прозвучавший пароль. — Чистая кровь. Слова неприятно перекатывались на языке, отдаваясь саднящим осадком в горле. Она не любила этих приверженцев чистой крови, словно происхождение человека что-то меняло, словно те же Холмсы не были полукровками, словно она сама, маглорожденная, не превзошла всех этих аристократов. Шестикурсник на удивление не остановился в гостиной и так же молча, не оборачиваясь, прошёл к одной из дверей, ведущих в спальню. Молли никогда не была у слизеринецев. Это и понятно, кто впустил бы грязнокровку в эти чистые спальни. После ярко жёлтых и мрачных чёрных цветов Пуффендуя слизеринский изумрудный казался слишком неестественным. Тот творческий бедлам, царящий в её собственной спальне, представлял явный контраст с безупречностью порядка вокруг. Идеально заправленные кровати, разложенные по шкафам вещи, ничего не нарушало простого минимализма, смешанного с неповторимым шиком этого помещения. Но Молли вовсе не восхищалась. Ей хотелось лишь поскорее выскользнуть отсюда и вернуться в родную спальню. — Спасибо, Себ. За спиной хлопнула дверь. Молли заозиралась, стараясь найти неизвестного, с которым осталась наедине. — Добро пожаловать. Ты здесь гостья, чувствуй себя как дома. Резко раздвинулся полог, и перед Молли возникла фигура никак не Майкрофта Холмса. Идеальный, безупречный, одетый в не совсем подходящий для школы костюм с показной неестественно блистательной улыбкой. Джим Мориарти собственной персоной. Герой всего Слизерина, гений наравне с Шерлоком. Молли только закатила глаза. Слишком издевательски звучал этот театральный тон, слишком неестественным казалось всё это шоу. В другой момент она почувствовала бы себя неловко в простой школьной мантии с неопрятным пучком светлых волос, но не сейчас. Сейчас Молли только чуть наклонила голову, подыгрывая Мориарти и рассматривая его с показным интересом в ожидании продолжения спектакля. Только продолжения не последовало. Джим перекатился с пятки на носок в своих чёрных лакированных туфлях, рассматривая её, словно лабораторную мышь или инфузорию-туфельку под микроскопом. И Молли не выдержала. — Зачем я здесь? — жёстко с твёрдой уверенностью. Молли не знала, зачем начала разговор, ей на самом деле было всё равно. Наверное, всё это представление, устроенное Мориарти, заставило её остановиться, оборвать желание уйти, захлопнув за собой дверь. — Ты ведь и сама догадываешься. Молли фыркнула. Думать над нелепыми загадками ей сейчас хотелось в последнюю очередь. Она пришла не за вопросами, а за ответами. Джим, видимо, быстро это понял. По крайней мере, отбросил попытки скрываться за пеленой тайны и уже напрямую объявил: — Я все знаю, малышка. Джим чувствовал свое превосходство, уверенность просто сочилась в его голосе, смешиваясь со странной присущей только ему одному манерой растягивать гласные и подбешивающей наигранностью. Это раздражало. Раздражало, пока Мориарти не сказал одну фразу. По коже пробежали мурашки, сердце забилось с бешеной скоростью, разгоняя кровь. Молли старалась не показать волнения, но ногти уже впились в кожу ладоней в попытке удержать эмоции и липкий обволакивающий страх. Мориарти всё же заметил, усмехнулся совсем не по-доброму с чувством собственного превосходства. Молли впервые за последнее время чувствовала, что она ниже. Гораздо ниже, она ниже земли под этими лакированными туфлями. И Джим показывал ей место одним только взглядом, насмешливым, свысока. Его карие, слишком тёмные глаза, затягивающие, словно огромные чёрные дыры, могли сравниться даже с колючими серыми безднами, преследующими Молли уже много лет. Эта излишняя эмоциональность и наигранность Джима делали то же, что и холодное равнодушие Шерлока. — Что именно? — Молли старалась говорить уверенно, но голос дрогнул, оборвался. Волнение пресекало её попытки снова нацепить маску безразличия. — Всё, что мне нужно. Джим словно наслаждался беззащитностью жертвы. С видом настоящего триумфатора он сделал круг по спальне, нарочно приближаясь к Молли. — Садись, невежливо заставлять гостью стоять на пороге. И Молли послушалась, словно Джим действительно мог управлять ей. Как марионетка, аккуратно подошла к столу, опустилась на край кресла, сложив ладони на коленях. Слишком скромно и неуверенно. И Джим это заметил и, словно нарочно стараясь окончательно вывести Молли, упал в кресло напротив, закинув ногу на ногу. Время тянулось слишком медленно. Молли отсчитывала секунды постукиваниями пальцев о ткань мантии. Джим молчал, только пронзал её взглядом, впивающимся иголками в кожу. — Ты затеяла опасную игру. Ты ведь знаешь, что ходишь по краю… Молли опустила глаза, хотелось просто закончить всё это, оборвать, забыть, выбросить Мориарти из головы. Но его змеиный шёпот отдавался в сознании тихим эхом, мешая сосредоточиться, попытаться разобраться хоть в чём-то. — Шерлок пристрастен, он смотрит, но не видит. Мне хватило недели, чтобы догадаться. И я это так не оставлю. Страх исчез, неожиданно, почти незаметно, перестал обволакивать липкой пеленой тело и сознание. На его место вернулась уверенность. Мориарти не помешает ей всё закончить, не помешает завершить игру на своём аккорде. Внезапно ставший осознанно холодным взгляд столкнулся с горящими глазами напротив. На лице скользнула тень усмешки. — Я вступаю в игру. Всё, хватит театральных эффектов. — Уже поздно, — твёрдо, резко, обрезая любые пути к отступлению. Довольная собой, Молли уже хотела встать и выйти из спальни, когда Джим одной фразой разрушил очередную иллюзию. — Твоя смерть не помешает мне раскрыть твою маленькую тайну Шерлоку и всей Магической Британии. Джим снова обогнал её. Он снова смотрел свысока, даже откинувшись на спинку кресла. Он управлял ей. Молли не хотела такого финала, не хотела уйти убийцей в глазах других, не хотела проигрывать. Показная уверенность всё ещё блестела в глазах вместе с безразличием. Голос звучал на удивление спокойно, когда она, подражая манере Мориарти, прошептала: — Я уже всё решила. Чёрт его знает, как Джим снова прочитал спрятанные за плотным ментальным щитом мысли, даже не вторгаясь в сознание. Но он только недоверчиво покачал головой, словно показывая свое несогласие. В спальне снова повисла тишина. Густая, звенящая в ушах, неприятно вторгающаяся в личное пространство вместе с пронзающим насквозь взглядом Мориарти. Но Молли не собиралась сдаваться. — Я предлагаю тебе только помощь. Ты совершаешь глупейшие ошибки. Соглашайся, малышка. Растянутое театрально насмешливое выражение, иронично издевательское обращение и пышущая из горящих чёрных глаз самоуверенность сводили с ума. Но не Молли. Молли только кивнула, резко встала и вышла из спальни. За спиной хлопнула дверь. И вместе с ней окончательно захлопнулся вход в её сознание. Теперь никто не сможет управлять ей. Она всё уже решила. — Эй, Хупер. Молли закатила глаза, но обернулась, ожидая увидеть очередную ревнивую недодевушку Мориарти. Но перед ней стояла девчонка на вид лет четырнадцати, её тёмные волосы аккуратно лежали на хрупких плечах, аккуратная школьная форма казалась слишком широкой на худенькой фигурке. Почти точная копия Молли с зелёным галстуком и неподходяще надменным взглядом. — Чего тебе? — огрызнулась Хупер, но девчонка ни капли не удивилась её холодному тону. — Постарайся быть интересной ему как можно дольше. Удивление всё же прорвалось сквозь оболочку показной безэмоциональности. Молли подняла брови, стараясь разобрать смысл и неожиданный подтекст произнесенных шёпотом слов. — Нет здесь намёков. Я не из тех влюблённых дурочек, — при этих словах слизеринка насмешливо фыркнула. — Джим ломает надоевшие игрушки. Неужели эта девчонка старалась предупредить её? Или дать совет? Пусть весьма специфическая, но это была помощь. Странная в стиле слизеринцев попытка помочь. Джим Мориарти играет людьми. Выбирает тех, кто ему интересен, помогает, а когда надоедает, ломает и выбирает новую игрушку. — А ты? — Молли не сдержалась от вопроса. — Я исключение, и Себ. Ладно, Хупер, помни мои слова, — слизеринка осторожно приоткрыла дверь и проскользнула в спальню Джима, оставив Молли наедине с тишиной и звучащими в голове словами.***
Образ девчонки никак не выходил из головы. Молли даже узнала её имя, мельком случайно услышала из-за двери. Мориарти не называл её малышкой и даже почти не растягивал гласные, говоря с ней. Молли не могла слышать всего, но тех нескольких секунд было достаточно. Джулия Седли. Та пятикурсница, опередившая Джона в квиддиче, принёсшая победу сборной Слизерина. Молли запомнила её ещё на матче. Так неестественно и неправильно смотрелась на дорогой метле маленькая фигурка в числе чисто мужской сборной. Молли никогда не обращала внимания на Мориарти, но полностью не замечать его было невозможно. Рядом с Джимом всегда были двое. Тот парень, который привёл её в спальню, и Джулия. Они и правда казались исключением из правил, единственными, кого Джим не считал своими игрушками и не собирался ломать. Лёжа на кровати в собственной спальне, закрывшись пологом от всего мира, Молли раз за разом прокручивала в голове слова Мориарти и Седли. Не было страха, не было волнения, да вообще ничего, кроме твёрдой уверенности неизвестно в чём. Молли знала, что Джим добьётся своего, чего бы это ему ни стоило, знала, что наверняка поддастся. Она перешла дорогу Шерлоку, затеяв эту игру, а значит, встала на одну сторону с Джимом, и тот воспользуется возможностью. Почему же Молли снова ничего не чувствовала? Ей было теперь просто всё равно. Чёртова жизнь погасла в карих глазах, погасла для неё, наверное, навсегда. Молли больше не видела смысла жить. Пустота поглотила её, и в этой пустоте утонули слова и образы. Утонули чувства.***
Молли Хупер. Он нашёл её за неделю. Ту, которая смогла затеять игру невероятного масштаба, вывести Шерлока на эмоции, безнаказанно обрывать жизни. Так иронично. Он искал влиятельного парня старшекурсника, собственного соперника, врага рода Холмсов, а наткнулся на обиженную Шерлоком девчонку. Именно малышка Хупер сделала то, что было не под силу многим. Шерлок сам себя уничтожил, оттолкнув Молли на противоположную сторону. Найти Хупер, отправить записку. Продуманный план сработал точно и безукоризненно. Но уже когда Себ ввёл Молли в спальню, Джим понял, что ошибался. Всё куда хуже, чем он думал. Молли не просто обиженная девчонка, не просто беззаветно влюблённая в Шерлока, помешавшаяся на собственных чувствах пуффендуйка. Молли Хупер сломалась. Джиму хватило пары минут, чтобы понять очевидное. Тёплые карие глаза, буквально излучающие добро и позитив теперь потухли. В них исчезли не только эмоции, в них исчезла сама жизнь. Искреннюю улыбку заменила показная наигранная усмешка. Раньше слишком живая и естественная, теперь Молли стала лишь жалкой тенью самой себя. Шерлок сломал её, выкачал из неё жизнь, уничтожил. Джим не ожидал такого исхода. Он видел в убийце уверенного в себе и своих действиях человека. Никак не самоубийцу. Но Молли уже решила уйти из жизни. Угрозы были пустыми. Может, Молли и не понимала этого, но Джим не собирался её выдавать. Какой, к чёрту, смысл? Он хотел только вступить в игру, развернуть ситуацию в выгодную для себя сторону и продолжить дело Хупер. Какая разница, с ней или без неё. Но почему тогда её образ никак не выходил из головы, словно въелся в сознание, застыл под веками. Её холодный взгляд, её прочная маска, так неестественно прилипшая к живому лицу, её тихий, но слишком уверенный голос и громкий хлопок двери. Джим хотел оставить Молли в живых. Но ангел смерти уже навис над ней, заслоняя чёрным крылом от реального мира. Если Молли исполнит свою идею, Джим продолжит её дело, добьет Шерлока, а в конце использует последнее оружие. Шерлок Холмс убил Молли Хупер. Это станет для него настоящим ударом. Но время ещё есть. Молли, может, и справится. И с каких пор Джиму стало не всё равно? Он сам сломал столько людей, он видел пустые безжизненные глаза, видел судорожные попытки закрыться от реальности, видел отчаяние и страх, видел тьму, захватывающую раньше сильных и добрых. Только Молли сломал не он. Но пусть ему и было не всё равно, он не испытывал ни малейшей капли жалости, а полупрозрачный образ никак не уходил из сознания, и в голове эхом отдавались тихие слова. Я уже всё решила. Ничего ты не решила, Хупер, ты ещё успеешь передумать.