nut killer in the cactus world

      Так уж вышло, что первое сообщение от Чонгука приходит тогда, когда Чимину меньше всего этого хочется. Он ждал хоть чего-то в выходной день, когда Тэхён только-только сказал о наличии его номера в Чонгуковом списке контактов. И на следующий день. И на следующий. Но первое в истории их чата «Как ты себя чувствуешь?» приходит утром после одного из худших Паковых дней. Чувствует он себя с самого утра откровенно дерьмово, но Чонгуку пишет многообещающее «хорошо», а следом для пущей убедительности даже смайлик отправляет. Тот факт, что сообщение остаётся без ответа, но прочитанным только подтверждает подозрения, что Чонгук ни одной букве (а тем более дурацкому эмоджи) не верит. Ну и пусть. Чимину есть о чём сегодня беспокоиться и помимо Чона. С беспокойством о нём вообще пора бы уже завязать, потому что ещё ни разу оно не привело ни к чему хорошему.       Первая мысль, появившаяся в голове, как только он открывает глаза и начинает более-менее ясно соображать: на работу идти не то что не хочется, это скорее ощущается как самый строгий из ныне возможных приговор. Все те дни, что были «до» кажутся беззаботной шуткой по сравнению с тем отвратным ощущением, каждый раз появляющимся после того, как хорошенько на ночь поревёшь.       Чимин накануне вечером, пробравшись незаметно в комнату, предался жалости к себе ещё и на полу спальни, пока рассматривал носки с оставшимися следами от боковых отверстий кедов. А потом в очередной раз в ванной, чертыхаясь из-за собственного безобразного отражения в зеркале. Как Чонгук вообще обнимал его вот такого, а не бежал со всех ног подальше от Чимина, а может вовсе из Вистлвуда?       Стрелка часов перевалила за полночь, когда парень кое-как взял себя в руки, включая первую часть «Мстителей» и забывая о той реальности, где не существует Тони Старка. Той, что нравится ему всё меньше из-за таких приключений.       Утром мама встречает его чересчур громким приветствием и ему из-за её отличного настроения хочется снова на них с папой обидеться. Это День Города, единственный интересный день в Вистлвуде, а он проведёт его в компании сомбреро, уродской рубашки и наглых детей. Открытие перенесли на два часа позже, но добрее от этого Пак не становится. Рабочих часов всё равно больше обычного и радость от такого вряд ли испытает хоть один бедолага, обречённый работать сегодня в парке. Как-то не хочется тянуть фальцетом пожелания доброго утра, уж простите. Хочется влить в себя как можно больше кофе, запихнуть за обе щеки целую пачку Oreo или банан, и со взглядом заключённого приговорённого к смерти продолжить нести разруху в Мир Кактусов.       В это утро Чимину не смешно, не весело и больше всего на свете хочется, чтобы все вокруг притворились, будто он невидимка, и даже не смели дышать в его сторону. Это, может, и произойдёт когда-то, какой-нибудь телепат залезет в его черепную коробку и поймёт, в чём Чимин нуждается в определённый момент, но у его мамы нет дара чтения мыслей. У неё только медаль и кубок за умение усиливать раздражение.       — Настанет такой день, когда ты перестанешь выглядеть как тучка?       К счастью, мама не видит как закатываются его глаза, потому что она бы непременно это прокомментировала. И это, определённо, были бы такие комментарии, после которых Чимину пришлось бы про себя считать до десяти, дабы поберечь нервы и не огрызнуться, провоцируя тем самым очередную ссору. Он любит маму, но иногда она… Капитан Бесилка.       — Да, — Чимин наливает себе кофе уже зная наперёд: до вечера это единственное, что будет в его желудке, не только потому что билетов в парк продано рекордное количество (Женевьева с самого утра трубит об этом в чате), а ещё и из-за того, что настроение не просто плохое, оно отвратительней, чем мамины равиоли. — Перестану, когда ты снова позволишь мне стать подростком, а не трудягой.       — Ну ничего себе! Теперь у нас в семье трудяга завёлся?       У родителей есть главная суперспособность, общая для всех. Это способность выводить из себя. Особенно остро проявляется у родителей подростков, так сказать, достигает своего пика. Миссис Пак ведь не одна такая, правда? Каждый шестнадцатилетний парень ведь переживает вот такие утра с очень остроумными шутками и доводящими до точки кипения интонациями?       — У меня один выходной в неделю, — всё так же угрюмо продолжает Чимин, стараясь не повысить голос и не перейти на совсем уж колкие или саркастичные ответы. Сегодня он, конечно, выходит из внутреннего круга спокойствия легче, чем когда-либо, но помнит, что говорит с мамой и о том, что любит её, даже если она время от времени выбешивает. — Вы все будете веселиться на Дне Города, а я — париться в дурацком сомбреро.       Хиджин улыбается, отхлёбывая, позвякивает льдом в своей чашке с абсолютно невозмутимым видом.       — Сегодня на главной площади будут кидаться красками Холи. Папа сказал, что планирует извозиться с ног до головы.       Чимин стонет, сводя брови так будто вот-вот пустит слезу.       — Мои страдания приносят тебе удовольствие?       — А ещё будут выступать какие-то девчонки похожие на Spice Girls.       — Отлично, не забудь прислать мне видео, чтобы мы с Тэхёном поплакали.       Кстати о Тэхёне и идее поплакать. Он ведь должен был попросить отца об окончании работы? Чимин вчера так и не ответил, но счастливый настрой полученного сообщения вселяет какую-то совсем крохотную надежду.       — Тебя подвезти?       Предвкушение хороших новостей от друга немного поднимает настроение. Вместо колкости Чимин просто качает головой, допивая свой кофе залпом, благо тот со льдом и не сожжёт ему пищевод, а просто заполнит желудок, обманывая его на пару часов. Подальше от кухни и маминых подколов хочется смыться как можно быстрее, что Чимин и делает, чуть не выходя из дома в папиных домашних тапочках. А вообще-то… Почему бы и нет? Они великоваты, но Тэхён ходит в шлёпках как ни в чём не бывало, почему Чимин один как идиот парится в кроссовках? Вчера его нога, видимо, слишком сильно вспотела и кеды оставили на носках след, который не отстирался даже долбанной зубной пастой. Самой дорогой из всех имеющихся в доме. Сегодня и так будет достаточно плохих вещей, чтобы ещё и из-за обуви страдать.       По дороге он вновь проверяет диалог с Чонгуком, снова смотрит на «просмотрено» и не знает стоит ли ему написать что-то ещё. Тянет извиниться ещё раз за вчерашнее, но Чонгук ещё тогда, держа его за руку, заверял — не стоит, следовательно, сегодня это точно будет бессмысленным. От греха подальше, телефон отправляется в карман шорт, ставших практически такой же униформой как вечно мятая рубашка, и Чимин без особого энтузиазма плетётся дальше.       То, что он забыл наушники, Пак обнаруживает у соседнего дома, но возвращаться всё равно не хочется, так что плевать, телефон ему сегодня точно не понадобится. Его главная функция для Чимина — воспроизведение музыки, а теперь всё бесполезно, потому что даже при выжатой до максимума громкости без вакуумных затычек всё равно будут слышны звуки банджо и песен из ранних альбомов Тейлор Свифт, а на такое он соглашаться не хочет.       Наушники — первая неудача этого дня.       Второй становится улыбающийся его другу Чон Чонгук собственной персоной прямо перед служебным входом в парк.       Совсем ничего не подозревающий о настроении друга, Тэхён замечает его первым и слишком широко улыбается для того, кто безжалостно профукивает значимый день для жителей Вистлвуда.       Чимин забывает о главном вопросе этого утра «помогли ли Тэхёновы слёзы и освободят ли их досрочно», потому что и раньше всё отходило на второй план, когда на горизонте появлялся Чонгук, а после их вчерашней неожиданной близости дела обстоят куда хуже.       — Что ты здесь делаешь? — начинает Чимин, глядя на Чона. Частенько он «здоровается» с ним именно этим вопросом.       И, конечно же, Тэхён произносит одновременно с другом:       — Чонгук позвал нас смотреть салют.       Их одновременно начатый разговор синеволосого смешит. Чимин тоже улыбается, но он в отличии от Чона на расстоянии нескольких световых лет от планеты веселья. Его улыбка говорит: «смотри, я не врал в утреннем сообщении, я в порядке, но теперь, когда ты рядом, немного хочется походить на голове, потому что не понятно, как себя вести».       — Хосок заберёт нас на машине после работы.       Взгляд тут же устремляется на друга. Должно быть, Тэхён вне себя от счастья. Популярные парни сами зовут его потусоваться. Отлично. Может, сегодня до него и дойдёт, что он в число популярных входит с первого же дня старшей школы и это осознание значительно упростит жизнь им обоим.       Чонгук осматривает его слишком пристально для того, чтобы Чимин мог проигнорировать это и не словить себя на ощущении мурашек, разгуливающих под одеждой. Тэхён рассказывает их план на вечер, пока двое парней молча переглядываются, они оба не пытаются прервать разошедшегося болтуна или вставить хоть слово, просто делают вид, что внимательно слушают, на деле же зыркая друг на друга так, будто если их поймают за этим занятием, то влетит по самое ого-го. С утра зеркало убедило, что никаких следов вчерашнего у Чимина на лице не осталось, помимо мешков под глазами, но они скорее не из-за слёз, а появились как побочный эффект его нового образа жизни, так что он искренне не знает, что Чонгук так пристально высматривает. Так же как не может объяснить и своё желание рассматривать его в ответ, точно музейный экспонат.       Тэхён трещит и трещит, ему факт того, что они проведут День Города на территории парка не приносит никаких неудобств, ведь перспектива хорошо провести время после работы затмевает всё плохое. Вот бы Чимин тоже взял с него пример и замечал только хорошее, плюя на всякое дерьмо с высокой колокольни. Но Тэ тоже, знаете ли, не совсем одуванчик. Чимин может поведать вам, каким застал его в отвратительный период после расставания сами знаете с кем.       В дружбе оптимистами иногда получается быть по очереди.       — Ты точно в порядке?       Чонгук спрашивает так внезапно, что даже Тэ удивлённо моргает несколько раз, притихнув. У него любопытство из ушей лезет, но прежде чем спросить, здравый смысл подсказывает подождать ответа того, кому этот вопрос адресовался.       — Да, — коротко отвечает Чимин.       Спасибо, Тэхёну опять ничего не понятно из-за этого крайне содержательного согласия.       — Вы о чём?       Парень поочерёдно смотрит то на одного, то на другого, но два опять скрывающих что-то засранца не спешат обращать на него хоть какое-то внимание, слишком заняты переглядками. И это странно, но Чимин больше не ощущает той нервозности, что появлялась раньше, стоило только Чонгуку появиться в поле зрения. Ему неудобно из-за вчерашнего и… стыдно, что осмелился кинуться на шею, но вся эмоциональная мясорубка внутри — это снова что-то новенькое. Не то, что было в мае, совершенно другие чувства, не похожие на бурлящие в нём, когда они столкнулись в Бургере, и даже совсем не смахивающие на вчерашние. Каждый день что-то свежее, ранее не испытанное. Возможно, неожиданные объятья и Паковы сопли на чужой футболке изменили между ними больше, чем Чимин может хотя бы осознать. И раз ему не хочется никого толкать с вышек, то все изменения и произошедшее действительно были к лучшему.       — Ты пришёл в парк? — спрашивает Тэхён Чонгука, окончательно убеждаясь, что на свой предыдущий вопрос ответа не дождётся.       — Нет, — наконец оторвавшись от Чиминового лица, Чонгук, посмеиваясь, переминается с ноги на ногу. — Я не могу ходить сюда каждый день, это довольно затратно.       Тэхён с улыбкой кивает.       — Тогда встретимся позже? У нас одна минута, чтобы пройти фейс контроль и не заработать выговор от Надзирателя.       У Чимина как-то вылетело из головы, что Женевьеве начхать, что сегодня за день и сколько времени каждый потратил на убеждения самого себя прийти или как долго кое-кто вчера обливался слезами из-за собственной тупости. Работа есть работа, а Кактус всё ещё прототип ада на земле для двух школьников, и черти никогда не отличались терпимостью.       — Конечно. Я напишу Чимину, когда мы приедем.       Оба парня кивают, двигаясь в сторону входа, Тэхён хлопает Чонгука по плечу, так будто они не меньше, чем с пелёнок вместе, и проходит первым. Чимин лишь кивает, идя следом за другом, а когда небольшой экран уже пикает его кошмарной фоткой, Чонгук вдогонку тараторит:       — Моё вчерашнее предложение ещё в силе.       Тэхён останавливается, тут же поворачиваясь к Чимину, уже прокрутившему проходной трипод, и приходится толкнуть его, дабы не застрять. Ким сначала цокает, но прекрасно понимает: если он сам не разузнает всё, никто посвящать его в скором времени не будет. Приходится вместо Чимина ответить вопросом на вопрос:       — Что за предложение?       Предложение свидания. Но Тэхёну, наверное, лучше сказать об этом не при посторонних, а то и вовсе после работы, потому что он сегодня стоит на входе детской карусели, она всего лишь через дорожку от американских горок, и Чимин не выдержит весь день под солнцем и под давлением друга одновременно.       — Может, потом об этом поговорим?       Чимин, конечно, спрашивает, чтобы закончить эту тему, но на самом деле никакого «потом» он не хочет. Свидание — это более чем хорошая идея, даже если в нём продолжает жить дурацкий страх не пойми чего и волнение совсем немного, но учащает сердцебиение, всё равно это просто невероятно отличное предложение. Но если Чонгук заикнётся о вчерашней Чиминовой реакции и попытается выведать о происходящем после… Ни к чему хорошему это не приведёт.       После кивка Чона они наконец шевелятся быстрее (Чимину снова нестерпимо хочется повернуться и посмотреть ждёт ли мальчишка, когда они скроются с поля зрения, но, так же как и вчера, сдерживает себя от этого), добираются до магазина в полном молчании, хоть парень чувствует взгляд друга так, будто он может нагревать кожу. Выдержки у Тэхёна хватает ровно до того момента, когда Пак стягивает свою полосатую футболку и, поморщившись, расправляет только постиранную рубашку, замечая на ней пятно, которого точно не было вчера. Он проверяет бирку, находя там свои криво вышитые инициалы, так что сомнений нет, это действительно его форма. Отлично. Видимо, пепси она пережила для того, чтобы неожиданно окраситься в жёлтый на нагрудном кармане просто так, с помощью небесных сил.       — Ничего мне не расскажешь?       Чимину этого хочется не больше чем повторения всего вчерашнего дня, но… Каждая мелочь, которую они скрывают друг от друга в итоге всё равно выплывает на поверхность. День не задался ещё со вчера. Что ему будет от подколов Тэхёна? Настроение и так на дне. Пусть насмехается.       — Чонгук позвал меня на свидание вчера.       Улыбается Тэхён той самой улыбкой, которой Чимин дал название «я же тебе говорил», и она таки даёт понять, что о затишье эмоций говорить пока рановато, потому что он испытывает ещё кое-что помимо равнодушия. Раздражение. Снова. Как-то очень легко это дерьмо сегодня завладевает им. Причина в Гарри и американских горках или это какая-то астрологическая чушь на него влияет?       — И ты ему не ответил?       Карман на рубашке воняет горчицей. Чимин принюхивается ещё раз, не понимая: это воображение разыгралось или кто-то действительно использовал его форму как скатерть. Но яркий запах, как у хот-догов, подтверждает второй вариант.       Кто бы это не сделал — он редчайший говнюк, и Чимин надеется, что карма настигнет его в виде поноса.       — Если факт того, что я толкнул его с банджи вышки можно принять как отказ, то, считай, что я отказался.       — Чего?       Тэхён замирает над верхними пуговицами, шокировано уставившись на уже полностью готового к работе парня.       — Ты что, шутишь?       Если бы шутил.       — Нет, Тэхён, не шучу. Я столкнул Чонгука до команды Гарри и теперь он меня ненавидит.       Тэхён не слишком посвящен в правила вышки, так что Чимин решает с чистой душой умолчать, что дело не просто в «не послушался», а в том факте, что Чонгук, возможно, мог бы и не стоять здесь сегодня и это… страшно. Все их затеи с Тэхёном чаще, чем это можно было бы считать нормой, выходили за грань «парни просто веселятся», но в этот раз Чимину действительно было страшно от собственных действий.       Над и так паршивым эмоциональным состоянием решает поиздеваться ещё и сомбреро, посыпавшись на Чимина немного даже болезненным градом, когда он пытается достать своё. Пак цокает, едва сдерживая в себе желание сначала пнуть каждое, а потом от души попрыгать на свалившейся куче, снова чувствуя, как всё внутри занимает дурацкая злость. Тэхён, спохватившись, молча помогает собрать их и вернуть на полку.       — Но он не выглядит так, будто ненавидит тебя, — непонимающе начинает Тэ, достаточно тихо, чтобы не усиливать явное недовольство парня, когда они выходят на улицу.       — Не Чонгук меня ненавидит, а Гарри. Чонгук даже не понял ничего.       — Почему тогда он спрашивал в порядке ли ты?       Чимин прикусывает губу, глубоко вдыхает и выдыхает через нос, сначала пытаясь придумать чего бы соврать поправдоподобней, а потом решает и это послать к чёрту.       — Потому что, когда вчера скинули график, он был рядом.       Тэ смотрит, ожидая продолжения, и это раздражает почти как мамин сарказм.       — И? — после затянувшейся паузы подгоняет Ким.       — И я разрыдался из-за горок, доволен?       — О Боже, — Тэхён прикрывает рот ладонью, ведь Чимин выглядит как недовольный малыш в песочнице и может вот-вот стукнуть по голове воображаемой лопаткой, но смех от этого не становится тише. Плачущий Чимин — это редкое явление, а вчерашняя причина, это что-то… — О Бо-о-оже!       — Смейся сколько влезет, — бурчит Чимин с наигранно невозмутимым видом. — Мне всё равно.       — И он притопал в Кактус, чтобы убедиться, что его маленькая плакса в порядке.       — Нет, он пришёл, чтобы позвать твою задницу потусоваться с его популярными друзьями. Не понимаю, почему ты ещё не пищишь от восторга.       Чимин натягивает сомбреро, когда простое прищуривание от солнца уже не спасает. Ради всего святого, почему их не могут благословить сносной температурой хотя бы в этот ужасный день?       — Что-то мне подсказывает, что пришёл он именно из-за твоей задницы. Заметь, пришёл! Не просто написал, а решил лично…       — Я сказал, что Гарри меня ненавидит, — не выдерживает Пак, даже останавливаясь для пущего эффекта. — А всё о чем ты слышишь это Чонгук!       И уходит до того как Тэхён с наконец опустившимися уголками рта придумает ответ. Он уже видит Такера и как тот посматривает на часы, ожидая его прихода. Заметив Чимина, мужчина машет, открывая калитку, указывает пальцем на висящую на ограждении жилетку и после кивка уходит по дорожке, ведущей к горке. За ним плетутся парень и девушка в таких же жилетках, что оставили Чимину, и осматриваются так, будто попали на другую планету. Их здесь раньше не было, а это значит… помилуй, Господи, новеньких, дай им ума сбежать в первый же день.       — Я не думаю, что Гарри тебя ненавидит.       Тэхёна никто не ждёт, так что он может смело продолжать действовать на нервы одному проснувшемуся не в лучшем расположении духа работнику. Старик Джесси уже в кабинке для управления каруселью и ему нет дела ни до парней, ни до их приветствий, а на факт того, что его сегодняшний помощник в лице Тэ трётся у входа на другой аттракцион он даже не реагирует.       — Гарри не может тебя ненавидеть, — продолжает упрямо твердить Тэ, завязывая резинку сомбреро под подбородком, делает узел выше и опускает головной убор так чтобы загнулись уши, но и глаза были максимально защищены. — Ты с ним говорил?       Какой смысл в разговорах, если Чимин прекрасно знает обо всей опасности? Как Гарри мог не отказаться от работы с ним после такого?       — Говорил.       — Ты извинился?       Пролезая обеими руками в жилетку, Чимин недовольно хмурится на этот вопрос и даже цокает.       — Конечно, я извинился, Тэхён. Думаешь, ждал твоих инструкций?       — И он был злым? — продолжает, пропуская последний вопрос мимо ушей. — Ну или таким… в стиле Гарри?       В том то и дело, что не был. Гарри его обнял. А потом Хлои подошла, и Чимин был уверен, что всё произошедшее действительно не так ужасно, как он думал, но реальность такая, как она есть, Гарри такие помощники не нужны, а вчерашнее объятье можно приравнять к ряду тех, которыми успокаивают орущих младенцев. Так надо было.       — Нет, всё было хорошо, но он всё равно вышвырнул меня с вышки.       — Ну это ещё не факт.       Отвлекаясь от воспоминаний о вчерашнем вечере, Чимин выгибает брови, не до конца понимая куда клонит Тэ, а потом саркастично кривит губы в улыбке.       — Не факт?       С явной издёвкой указывает на искусственный кактус с отметками для измерения роста и табличкой, гласящей «Американские горки» на самом верху.       Тэхёна эта улыбка никак не трогает, а на предмет с разметками он даже не смотрит.       — С чего ты решил, что это Гарри? График делает Женевьева.       — Какое-то слишком большое совпадение, не думаешь?       — Нет, думаю, что ты вчера решил превратиться в королеву драмы и пора уже с этим заканчивать.       Хоть большинство мыслей склоняются в негативную сторону, Чимин всё равно задумывается, рассматривая предложенный вариант. Гарри мог отказаться с ним работать и здесь даже нет ничего странного, но и Женевьева могла просто снова перекинуть их в другие места. Так во что ему верить? В случайность или в справедливое наказание за несоблюдение правил?       — Поговори с Гарри на перерыве, — добавляет Тэхён, наконец переходя на свою сторону брусчатой дорожки. — Он всё прояснит.       Чимин фыркает.       — Как ты себе это представляешь? «Эй, Гарри, ты как, вообще ненавидишь меня или нет?» Так?       — Просто спроси: это он отказался с тобой работать или нет.       — Это охренеть как странно.       — Ты всё время говоришь, что мы странные, поддерживай имидж.       Парни, будто сговорившись, синхронно подпрыгивают, когда колонки-камни рядом с каждым кактусом неожиданно начинают проигрывать уже до тошноты заученные кантри мотивы. Тэхён даже за сердце хватается, шепча под нос проклятия.       Если колонки начали работать, значит, парк открылся, и скоро помимо жары придётся терпеть бесконечные толпы посетителей. А сегодня их должно быть особенно много после пяти часов, когда все события на площади закончатся и веселящиеся жители придут за продолжением в парк.       — Если хочешь, я спрошу, — не сдаётся Тэ.       Да, только этого ещё не хватало. Как-то раз они вместе пошли в магазин с пластинками, и Чимин, боящийся обратиться к продавцу, а точнее признаться, что ему не хватает на альбом Эда Ширана, согласился на вот такое «хочешь я спрошу» от Тэхёна и в итоге тот, пытаясь зайти издалека, наплёл чего-то такого, за что парень с бейджиком выставил их с магазина, обзывая воришками. Больше Чимин туда не совался. С Гарри ему таких же историй точно не нужно. Пусть сейчас и кажется, что ещё сильнее портить отношения уже некуда, проверять это Чимин, спасибо, не хочет.       — Никто ничего не будет спрашивать. Понял?       Но, конечно же, Тэхён не понял. Он закатывает глаза и кивает в ответ на вопрос, для себя решая совершенно другое.       Чимин пытается помочь посетительнице разобраться с электронной картой Кактуса, когда старик Джесси отпускает Тэхёна на перерыв раньше положенного, а его место на ближайший час занимает Молчаливый Стэн. Настолько молчаливый, что родители, желающие спросить насколько безопасен аттракцион с долбанными лошадками и почему им нельзя садиться на них вместе с двумя детьми школьного возраста, приходят к Чимину. А Чимин не Мать Тереза и даже не справочник, так что он тихо ненавидит Стэна, его прозвище, а заодно и Тэхёна, не соизволившего подождать десять минут.       Как эти десять минут использует друг, Чимин видит только когда по дороге к Роло и его мороженному натыкается на Тэхёна, мило беседующего с Гарри и грызущего всё такое же зелёное и наверняка, по-прежнему, не менее кислое яблоко. Пока мальчишка подходит, он ещё не слышит о чём те говорят, но тут не нужно быть гением, чтобы догадаться.       Как бы он не пытался направить всю свою злость во взгляд и шибануть Тэхёна током, тот даже ничего не замечает. Первым его обнаруживает Гарри, и Чимин теряется от его взгляда. Нахмуренные брови снова возвращаются в расслабленное положение, пока ноги тяжелеют, а в голове возникает идея развернуться и немедленно зашагать в другую сторону. Но его уже заметили, бессмысленно теперь отступать.       — Что ты там себе понапридумывал?       Тэ поворачивается посмотреть на парня тоже, самодовольно улыбаясь с набитым ртом, будто то, что он не послушался, вызывает бешенный восторг внутри.       — Я же тебе говорил, — шепелявит тот из-за яблока. — Тебе стоит меня послушать, когда я дело говорю.       Больше всего Чимину хочется снова нахмуриться и на повышенных тонах недовольно спросить: «А когда хоть раз в жизни ты послушаешь меня?», — но Гарри опускает тяжелую руку ему на шею, заставляя сомбреро съехать на глаза, и не сильно массирует мокрую из-за жары кожу.       — Я не суюсь в расписания, Чимин, — мужчина подбивает шляпу у парня перед лицом и помогает ей повиснуть на резинке на шее. — Если бы я на тебя пожаловался, тебе прилетел бы как минимум штраф, как максимум — увольнение.       Тэхён хмыкает, пока до Чимина крайне медленно доходит сказанное.       — Мы оба были бы не против последнего.       Смеясь, Гарри ерошит прилизанные после сомбреро волосы Чимина.       — Так в чём проблема? Учудите что-то и Женевьева вас вышвырнет.       — Не-е-еа, — Тэхён целится остатками яблока в ближайшую урну, но не попадает, на что тут же получает смешок от Гарри. — Мой папа договорился об этой работе. Если нас уволят, он подумает, что мы специально это сделали и попросит ещё раз.       — Он что, спас владельцу жизнь? За какие заслуги начальство будет возвращать плохих работников?       — Они вроде как школьные друзья, — Тэхён с неохотой плетётся поднять свой не долетевший до места назначения снаряд и выбросить как следует. — Он мне с самого первого дня заявил, что уволимся мы только когда он разрешит.       — Познакомь меня с отцом, — Гарри смотрит на часы, проверяя не пора ли ему к Остину. У него нет таких же перерывов, как у Чимина с Тэ, к сожалению, не всем повезло шататься по парку целый час. — Потому что, судя по твоим рассказам, он отличный мужик.       Тэхён отнекивается, начиная причитать, что мешать личное и работу это верх непрофессионализма, а Гарри со смехом объясняет, что это немного о другом. Они смешно препираются, но Чимин может думать только об одном: Гарри его не ненавидит. И Тэхён дурак, предатель и всё такое, потому что Чимина не послушал, но теперь он точно уверен, что ничего не испортил. Да, накосячил, тут не поспоришь, но Гарри на него даже не настучал, а в эту самую секунду не выглядит так, будто его отношение к Чимину поменялось.       Божечки, какое же это невероятное чувство — облегчение. Настолько невероятное, что он посмеивается тоже, наконец возвращаясь на круги своя, хоть немного теряет нить разговора и совершенно точно не понимает, почему шея Тэхёна оказывается зажатой у Гарри подмышкой и почему тот пытается мужчину укусить.       Это в стиле Тэхёна. Чувство тотального спокойствия усиливается из-за радости от поведения друга и того, что ведёт он себя действительно так, как всегда. У них обоих не было отношений или хоть чего-то до старшей школы, а Гвен Фуллер разбила Пакового любимого друга, казалось бы, всего на какой-то месяц, но даже за это время Чимин успел привыкнуть к его другой версии, молчаливой и уставшей, будто от самой жизни, а теперь приходится привыкать к возвращению настоящего Ким Тэхёна.       С людьми связываться действительно опасно.       Тэхён таки кусает Гарри за бок, на что тот совсем не тихо охает и тут же выпускает свою жертву из захвата, и получивший свободу мальчишка врезается в Чимина, хватаясь за последнего, как за единственное спасение. За ним никто не гонится, мужчина просто смеётся, качая головой, и смотрит на наручные часы. У Гарри, в отличии от остальных работников вышки, перерывы всего по несколько минут. Да, их несколько, но каждый слишком короткий, чтобы успеть что-то больше чем покурить или успеть сбегать к Хлои за парочкой поцелуев. Чимин может обеспечить себе такую короткую паузу в работе обычным «я отойду в туалет», а Тэхён даже не отпрашивается ни у кого, просто пропадая на пару минут со своего рабочего места.       — Мне пора на вышку, — Гарри выуживает с кармана пачку сигарет, видимо, имея в виду «пора, после того как покурю». — Идите, наслаждайтесь своим отдыхом.       Чимин кивает, так и не расставаясь с улыбкой. Ему хочется снова Гарри обнять. Возможно, прошептать «спасибо-спасибо-спасибо» и сбежать прежде, чем спросят за что.       — Мы идём к Роло? — уточняет Пак вместо того, чтобы кинуться к мужчине.       Тэхён кривится, показывая столько недовольства, сколько в нём только может иметься. Он наконец перестаёт обнимать Чимина со спины, видимо решив, что Гарри больше не попытается над ним поиздеваться и сейчас его шея в полной безопасности.       — Хрена с два! Хватит на нас наживаться. Возьмём кофе со льдом в Бургере.       — Как это Роло на вас наживается? — как будто между прочим, спрашивает Гарри, уже собравшийся уходить в сторону зоны для курения.       — Он берёт двойную плату за мороженное с работников парка.       Вообще-то, Тэхён просто отвечает на вопрос, но выглядит он всё равно так, словно ябедничает. У него даже лицо в тот момент выглядит как у школьного зубрилы, решившего сдать прогульщиков учителю и получающего от этого особое извращенное удовольствие. Но Чимин оттого не чувствует ничего плохого. Наверняка, это потому что Роло козёл и настучать стоит не только на него, а ещё и по его наглому лицу.       — С работников парка, значит, — Гарри прищуривается, снова проверяет часы, а потом, спрятав сигареты обратно в карман, кивает им следовать за ним. — А ну-ка пойдём.       Пятьдесят четвёртый День Города Вистлвуд становится датой достойной быть обведённой в календаре красным маркером, потому что Роло Гонсалез — одна из заноз в заднице двух друзей — сначала с расширенными глазами клянётся Гарри, что это какое-то недоразумение, а затем всучивает парням по два замороженных бабл ти в пластмассовых стаканчиках и не берёт с них ни цента. Чимин спустя некоторое время говорит, что тот точно подумал — они специально пожаловались Гарри и попросили с ним разобраться, но в этот момент оба уже доходят до шара с замороженными желейками и Тэхён успокаивает, заверяя, что вообще-то этим они спасли парня от ада после смерти, так что не стоит волноваться. Чимин и не волнуется. Ни о Скрудже Роло, ни о… Да ни о чём! Ему абсолютно легко и приятно жить. Словно выходной начался прямо посреди смены. Никакого напряжения. Даже то, что день неумолимо близится к концу, а поток посетителей не заканчивается, не расстраивает его так же как утром. В Чимине позитивных эмоций аккурат на пережить нынешние сутки с улыбкой. Хоть Тэхён и сделал по-своему, это помогло обрести снова душевное равновесие и перестать загоняться. Ким о своём разговоре с Гарри и его исходе не заикается и Чимин за это благодарен вдвойне. Возможно, на фразу «я же говорил» у него аллергия даже ужасней, чем на арахис.       Когда после перерыва они возвращаются, Чимину уже не хочется кричать каждому человеку в лицо, что он раздражает, только попросить солнце немного остыть со своим долбанным теплом, но, в целом, настроение несётся к отметке «отличное».       Оно остаётся таким даже после шести, когда толпа, праздновавшая на площади, решает заполнить Кактус до отказа. Пусть фраза звучит довольно грубо, но в парке действительно плюнуть негде.       Родственники Чимина тоже среди этой толпы. И когда он говорит «родственники», он имеет в виду не родителей и Джисона, а ещё и тётю Нору с мужем и двумя его маленькими кузенами, крёстную Джисона, её старшую дочь и новоиспечённого парня. И, конечно же, они идут на американские горки. Это, вообще-то, самый популярный аттракцион, Чимин прекрасно об этом осведомлён, но всё равно в тот момент их присутствие кажется издевательством или хитрым планом каких-то недоброжелателей вернуть его в мир уныния и раздражения.       Джисон, наклонившись, трясёт головой прямо у Чиминового лица, сбив перед этим сомбреро, и сухая краска с волос летит, оседая везде, куда достаёт, но особенно сильно — на потной коже.       — Я тебя прибью! — кричит недовольно Чимин, пытаясь стукнуть брата, но тот успешно избегает мести.       А потом то же действие с осыпанием краски повторяет папа (видимо силясь доказать, что Пак Тэджун — счастливый супруг и отец двух мальчишек-подростков — ни за что не перестанет быть ребёнком в душе) и уворачиваться приходится уже Чимину. Он почти перелезает через ограждение в попытке сбежать подальше, но уйти всё равно не получается. Краски отстирываются отлично, и когда Чимин надеется остановить их хотя бы предлогом рабочей рубашки — это ни на кого не действует. Но веселит Тэхёна. Тот не попадает под раздачу, поэтому со спокойной душой наблюдает за муками друга.       Тётя Нора чмокает его в щеку, тусуясь вместе со всеми только за компанию, потому что на руках у неё восьмимесячный Кайл и на американские горки ему путь заказан, так же как и четырёхлетнему Шону.       — Тебя давненько не было у нас, малыш, — ласково улыбается Нора, поправляя его сомбреро.       — Это из-за них, — Чимин кивает головой в сторону родителей, пропуская их компанию и ещё парочку посетителей за черту. — Отправили меня работать и теперь я только и делаю, что плавлюсь целыми днями здесь.       Мама хмыкает.       — Он грозился подать жалобу за жестокое обращение.       Обе женщины смеются, они и так похожи внешне, но это особенно сильно заметно во время вот такого смеха; мама почти не издаёт ни звука, лишь растягивает рот в улыбке, смотря прямо в глаза, а тётя прикрывает рот ладошкой, веселясь, как от самой остроумной шутки, которая таковой кажется не всем. Чимин, например, несмотря на их настроение, упрямо серьёзен.       — Меня лишают детских лет.       Мама, не расставаясь с улыбкой, хмыкает, снова напоминая этим Женевьеву. Если в следующий раз она что-то скажет о закатывании глаз, Чимин обязательно напомнит об этом противном «хм».       — Не помню, чтобы детские годы было принято проводить в компании наркотиков.       Шон, играющий до этого с цепью-перегородкой, удивлённо смотрит на кузена. Именно в тот момент Чимину очень хочется, чтобы мальчик не знал слова «наркотики» и не начал задавать очень неуместных в таком месте вопросов. Так же не хочет проверять слышали ли люди в очереди и их реакцию.       — Подумаешь, один косяк, — закатывает глаза тётя, и Чимин в тот же момент готов признаться ей в любви. — Сама-то когда…       — Нора!       Парень с повисшим на шее сомбреро вытягивает лицо, максимально театрально удивляясь, и чуть ли не пищит:       — Я знал! — а потом, отвернувшись от матери, заговорщически шепчет её сестре: — Ты должна мне всё рассказать.       Тётя смеётся, и теперь Чимин великодушно позволяет себе улыбнуться в ответ.       — Боюсь, твоя мама от меня мокрого места не оставит.       — Именно, — соглашается та, смотря в другую сторону, но даже после такого предупреждения Нора всё равно смело шепчет племяннику:       — Просто не дай ей убедить себя, что она святая.       Чимин, вообще-то, знает, что это не так, хоть и не спешит поведать о своей осведомлённости всему миру, уходящей на точку выхода из-за быстро двигающейся толпы Норе или хотя бы семье. Он, пусть и совершенно случайно, видел «break the rules», набитое у мамы под лопаткой, но она сам факт своей татуировки скрывает, и, если человек рассказывать не хочет, Чимин вопросов задавать или, ещё чего, настаивать не будет. Несмотря на то, что это его самый близкий человек. В последнее время с ним происходит что-то странное в плане эмоций, но даже во время ссоры с родителями Чимин себя упрямо контролирует. Когда папа причитал, что он идиот и бунтарь, о тату уже было известно и при том, что язык нестерпимо чесался, Чимин о такого рода знаниях разглагольствовать не стал, пусть и невыносимо хотелось спросить: «Вы же были не лучше, чего теперь пристали?».       Интуиция подсказывает, что мама была классной девчонкой в школе и колледже, потому что она и сейчас классная. Может, относили её не в ту же категорию, что Гвен Фуллер, но она определённо тусовалась с кем-то вроде Чонгука и Хосока, а может и вовсе была одной из компании, похожей на их. Чимин не совсем уверен, кто в эту «компанию» входит, но, если судить по Чонгуку, то люди там должны быть хотя бы просто похожи на него, а значит не отбитые отморозки или мудаки, вылезшие из романтических комедий (только без невероятных изменений в лучшую сторону к концу).       Его папа больше смахивает на тихоню, но он тоже классный. Чимин своих родителей очень любит, даже если временами они не ладят со старшим сыном, иногда не понимают или наказывают за подростковые глупости летней исправной колонией под названием «The Cactus World». С чем-чем, а с родителями и лучшим другом ему повезло как никому.       — Когда вы заканчиваете?       Очередь двигается, и мама в потоке ожидающих уходит вперёд на несколько шагов.       — В девять.       — Мы можем вас подвести.       — Вообще-то, у нас есть планы.       Миссис Пак удивленно смотрит и даже останавливается, отойдя вбок, пропускает несколько человек перед собой.       — Какие ещё планы?       Такие, от которых Чимин не совсем в восторге. Ему хочется увидеться с Чонгуком и не видеть его одновременно. Разговор с Гарри помог снова обрести душевный покой, но Чон Чонгук всё ещё является тем самым Чон Чонгуком, которого Чимин вчера просто обнял, а сегодня, может, вытворит и что похуже.       У него внутри глупое желание борется с отголосками страха и побеждает, видимо, первое, если он уже сейчас рассказывает об этом маме.       — Наши одноклассники пригласили нас смотреть салют вместе.       Хиджин прикусывает губу, немного наклоняется, смотря через дорогу на Тэхёна, будто тот сейчас что-то ляпнет, выдавая их настоящие планы с потрохами, и снова возвращается к Чимину.       — Раньше тебя никакие одноклассники никуда не приглашали.       Так сильно хочется недовольно заметить, что «эй, мам, звучит, вообще-то, так себе» или обижено пробормотать нечто вроде «да, я знаю, что я никому не нравлюсь, спасибо за напоминание», но мама наверняка хотела сказать не это. Она никогда не пыталась его задеть. Может, просто подразнить, но ни разу в жизни её слова не несли злого умысла. Сейчас нужно просто остыть и не выбрасывать мысль о её вечной доброжелательности из головы.       — Это хорошие парни, я могу прислать тебе фотки.       — Думаешь, я дурочка? — в который раз хмыкает женщина. — Конечно, ты не будешь фотографировать травку.       Два парня в самом конце очереди удивлённо поворачиваются к нему, и Чимин готов сгореть со стыда.       Многие подростки пробуют алкоголь или лёгкие наркотики в его возрасте, тут вряд ли сможешь кого-то сильно удивить сказав, что в шестнадцать тебя обнаружили накуренным и не погладили за такое по головке, но всё равно распространяться о подобных фактах биографии не слишком хочется. Особенно в кругу незнакомцев.       — Мам! Это просто дурацкие посиделки с кучкой парней!       Странно было даже предполагать, что недовольная интонация сыграет на руку в попытке убедить.       — Посиделки включающие наркотики и ворованное пиво?       Зря он начал этот разговор, нужно было просто написать смску, да и то не в виде вопроса, а поставить перед фактом. Но об этом стоило думать раньше. Теперь же парочка зевак из конца очереди думает, что он торчок и алкоголик. Как невообразимо повезло!       — Отлично, — не получив ответа, приходится кивнуть самой себе. — Можешь идти, но в десять у тебя всё ещё комендантский час.       — Я только работу в девять заканчиваю.       — Какая удача, у тебя будет целый час.       Чимин хныкает. Он позволяет себе такое только дома за закрытыми дверьми, когда посторонние не видят и никто не посмеет назвать его ребёнком или попросить вести себя по-мужски, но в этот раз ситуация действительно экстренная, нужно быть милашкой хотя бы с помощью домашнего приёма.       — Если из-за праздника я бы работал до десяти, ты бы пришла рассказывать Женевьеве о моём комендантском часе?       — Или ты приходишь к десяти, или к вам приедет папа.       Это всегда железный аргумент. С папой весело и прикольно, но иногда его шутки настолько древние… Сегодня нужно обойтись без них, так что, видимо, салют он посмотрит с крыльца их дома, отдельно от Тэхёна и уж тем более Чонгука.       Тэхён заинтересовывается возникшей перепалкой, но влезть не рискует, и друг прекрасно понимает почему. Не хочется рисковать жизнью из-за подобной мелочи.       — Отлично, — отворачивается Чимин. — Тогда вообще нет никакого смысла идти. Ради часа!       Женщина больше не позволяет людям проходить вперёд, вместо этого нагоняет своих, оставляя недовольство без ответа, явно гордая тем, что в очередной раз добилась своего, наплевав на мнение сына.       Ох, как Чимин надеется, что у неё всё было так же. Родители мамы были строгими и, по идее, это должно помочь ему обрести больше свободы, мол мама училась на их ошибках и всё такое, но, знаете что? Хрена с два! Скажем привет комендантскому часу и подробным разъяснениям куда и зачем ты идёшь.       — Спасибо за испорченное лето, — когда та отходит на достаточное расстояние Чимин наконец может переодеться в плохое настроение с ног до головы, и, зная, что его не услышат, бормочет под нос, неожиданно ловя на себе взгляд Тэхёна. И от него только хуже. Это даже не его накуренным поймали! У Тэхёна наверняка никаких проблем с сегодняшним вечером не будет, а он получает всё больше и больше запретов за то, что весь год, да что там, всю жизнь сидел на попе ровно и был хорошим сыном.       Один долбаный косяк.       Когда там уже колледж?       Некоторые аттракционы закрываются чуть раньше, но в их число не входят американские горки, зато первой в списке значится детская карусель, поэтому Чимин молча наблюдает как Тэхён уходит переодеваться, пока сам остаётся сидеть на одном из гипсовых камней под кактусом-линейкой до тех пор, пока не спускаются Такер и двое пока что безымянных для него новеньких. Парк закрывается раньше, чем когда-либо, сегодня здесь только одна смена и этого момента наверняка ждали все, кто не смог насладиться Днём Города, как все обычные не крепостные.       В их раздевалку Чимин заходит в самом тучном настроении и переодевается молча, дабы не ляпнуть чего-то глупого со злости. Тэхён, ставший свидетелем перепалки в очереди, тоже разговор завести не пытается.       Что ему делать? Идти вместе со всеми? Или плюнуть на всё и отправиться домой длинной дорогой, чтобы как раз уложиться в час? Наушников у него всё ещё нет, так что берегись, мам, он будет идти и думать, как сильно вы с папой его не любите.       Когда рубашка, усеянная красками, отправляется в корзину для белья, его телефон оживает новым сообщением и Чимин без особого энтузиазма тянется, ожидая увидеть что-то от оператора или подобную чушь, но это мама. И пока он открывает диалог приходит ещё несколько новых сообщений.       Мама ♡:       До одиннадцати и не минутой дольше!       Я не шучу, я буду ждать в гостиной.       И тебе лучше держаться как можно дальше от алкоголя, всего табачного и наркотического.       Тело на радостях будто само подпрыгивает, Тэхён от неожиданности тоже, но плевать, Чимин слишком в восторге, чтобы сдерживаться.       — Я до одиннадцати!       Поднимая обе руки вверх в знак победы, Тэхён расплывается в улыбке и даже обнимает Пака на радостях.       — Отлично! — Чимин едва удерживается на ногах из-за навалившегося тела. — Чонгук писал?       Точно. Он и забыл об этом «я напишу Чимину». Парень быстро проверяет телефон, но новых сообщений, какой сюрприз, нет, он ничего не пропустил, номер, который он ещё не сохранил в список контактов с утра, действительно молчит с того самого сообщения со смайликом.       Неужели планы изменились?       Пак Чимин:       Всё в силе?       Отправляет, прежде чем начнёт отговаривать себя или придумывать как задать вопрос по другому, но сообщение, вот неожиданность, не торопятся читать. У Чонгука явно какие-то проблемы с коммуникацией через телефон, ну или Чимину просто хочется верить в это, а не нарекать его вселенским игнорщиком. Тэхён заглядывает в открытый диалог, но даже тогда «отправлено» так и не меняется на «просмотрено».       — Может, он оставил дома телефон?       Чимин прикусывает губу, дабы не скривиться сразу. Есть подростки, которые в наше время просто так оставляют дома телефон? Что-то он сомневается в их количестве и вообще существовании.       — Звучит как хрень собачья.       Но Тэ не собирается расстраиваться или дать Чимину раскиснуть. Всегда есть какое-то объяснение, веские причины находятся каждый раз, так что и в этот точно есть что-то.       — Давай выйдем из парка?       Чимин уже говорил, что игнор это одна из худших вещей, которую может сделать человек? Если ты хочешь всё отменить, перенести или даже послать к чертям, просто возьми и скажи это. Благо, если не хватает смелости сделать это глаза в глаза можно просто написать сообщение. И всё, никаких проблем. Зачем игнорить?       Но это как-то… в стиле Чонгука. В прошлый раз он побоялся Паковой возможной ненависти в свою сторону и испарился почти на месяц. Что он учудил в этот раз? Причина точно не может заключаться во вчерашнем инциденте, потому что утром кое-кто приперся к Кактусу всего лишь для того, чтобы узнать как у Чимина дела и не будет ли он заставлять какого-то современного Ноя строить ковчег на быструю руку. Чтобы пригласить вместе потусоваться.       — Вон они!       Тэхён молниеносно отвлекает от не совсем радужных мыслей, тыкает пальцем в сторону серебристой Тoyota Corolla и двух абсолютно разноцветных парней, и Чимин словно чувствует как растворяется в его крови бегущее по венам недовольство и парочка очередных «почему?». У Чонгука на плечах сидит девочка, смешно сжимая его щеки. Так сильно, что губы делают рыбку, и всего лишь из-за этого дурацкого вида что-то в голове щёлкает. Быстро, незамедлительно, раз и всё. Никудышный получился бы из мальчишки король, его гнев сменяется на милость всего лишь от вида цветастого парня и его милого лица, превратившегося в игрушку-антистресс для ребёнка.       — Привет!       Пока у Чимина происходит очередной кавардак в голове, Тэхён за руку здоровается с Хосоком, чьи выкрашенные в блонд волосы отливают особой яркостью красок Холи. В школе у него, как и у Чонгука, был другой цвет, Чимин не знает как тот выглядит без радуги в волосах, но светлый оттенок этому парню определённо к лицу. А ещё он, кажется, более чем просто знаком с Тэ, потому что тот уже что-то выкрикивает с улыбкой и даже некрепко с ним обнимается, прежде чем позволить отойти от себя и помахать прямо перед лицом Чонгука девочке, не получив на это никакой реакции.       Чимин подходит, не зная должен ли он тоже пожать руку или слов будет достаточно. Хосок решает за него и первым протягивает ладонь.       — Привет, Чимин!       Этот парень вводит его в ступор, потому что улыбается он так же ярко, как Тэхёну и рукопожатие сопровождает хлопком по плечу, но Чимин этого будто не замечает, потому что в голове всё пространство занимает одна единственная мысль: «Чон Хосок знает моё имя?». На вопрос вообще-то уже ответили тем самым приветствием и это, если честно, повергает в очень приятный шок.       — Привет, — получается тихо, даже как-то смущённо и Чимин, проверяя реакцию, смотрит на Чонгука, тут же получая улыбку на измазанном цветными порошками лице. Это он так пытается поддержать? Улыбкой? И на этого парня Чимин сначала столько времени злился, а весь прошедший день волновался уже и не вспомнить из-за чего?       Девочка, сидящая на Чонгуке, разукрашена не меньше парней, так что, кажется, сегодня на площади был весь город. Все, кроме Чимина с Тэхёном.       — Куда мы собираемся? — интересуется Ким, опираясь на крышу машины локтями.       — Мне нужно отвести Суа к сестре, — всё с той же улыбкой Хосок кивает в сторону Чонгука и ребёнка. — А потом в центральный парк, салют запускают оттуда.       Тэхён совершенно невозмутимо расспрашивает о том, кто ещё будет (словно каждое имя обитателей Вистлвуда ему известно) и вообще снова ведёт себя с незнакомым парнем как с членом семьи, пока Чимин неловко молчит, то и дело кидая взгляды на Чонгука. Остаётся лишь надеяться, что новости об ориентации одного незаметного для друзей Хосока Пак Чимина не дойдут до полного состава их сегодняшней компашки.       Об этом стоит настоятельно попросить Тэхёна, но в данный момент тот уже занят разговором и обсуждением парня, имя которого Чимин пропустил мимо ушей, потому что после приветствия с Хосоком ноги сами решили обойти машину и остановиться со стороны Чонгука. А тут не вслушаешься в чужие слова и смешки, потому что становится не до этого.       — Как твой день?       Почему это звучит настолько мило? Чонгук принимает какой-то особенный душ с гелем для усиления милашности или ест специальные завтраки?       День у Чимина прошёл отвратительно, если честно. Странно, утомительно, до неприличия эмоционально, но, как и утром, парень так же заверяет:       — Хорошо, — Чонгук снимает девочку, не прилагая при этом никаких усилий, и Чимин пялится на измазанные краской руки, лицо, волосы. Чонгука вообще неплохо так присыпало, потому что даже папа, планирующий буквально утонуть в этих порошках, выглядел не так пёстро. — Но очень жаль, что мы пропустили всё веселье.       — Это точно. Харлоу сегодня выступала, она надеялась, Тэхён будет там.       О Харлоу Чонгук говорит совсем тихо, будто начавший болтать Тэ может его услышать. На это Чимину снова хочется повторить, что его друг совсем не заинтересован и она зря надеется, но, стоит заметить, нельзя быть настолько уверенным в этом «совсем». Ким Тэхён вполне себе может поменять решение, он делал так уже не раз и не в одном вопросе. Это скорее Чимин отличается постоянством взглядов (но только если дело не касается одного его одноклассника).       Между парнями добрых два метра, потому что у Чимина есть подозрение, что его откинет неизвестной энергией, как только он сделает ещё один шаг навстречу. Вчера ничего такого не было, даже при том, что прижаты к друг другу они были без единого свободного миллиметра пространства, а сегодня… вот такие у него мысли. Чимин уже говорил, что рядом с Чонгуком чувствует себя болваном? Так вот, это всё ещё происходит. Но сейчас ситуация уже совершенно не та, что раньше. Сегодня ему не нужно подумать раз тридцать перед тем как спросить:       — Ты должен был написать, разве нет?       Чонгук вместо ответа с непонятным смешком лезет в карман, выуживая телефон одной рукой, пока вторая держит крошечную ручку, по всей видимости, Суа, сестрёнки Хосока.       — Я забыл о чехле и его засыпало красками, теперь мне нужно сдать его в ремонт.       Совершенно не исключено, что такое могло произойти с кем угодно (особенно с неуклюжим временами Чимином), но на языке всё равно вертится «неудачник», и, к счастью, оно не успевает сорваться, потому что Хосок открывает дверь с водительской стороны, а Тэхён громко зовёт друга, сам запрыгивая на переднее сидение.       О нет… Ему придётся сидеть с Чонгуком сзади? Вот так… рядом? И если их качнёт, возможно, они соприкоснутся голыми коленями?       Чимину снова плохо. Чёрт возьми, Тэхён, почему тебя понесло именно на переднее? Друга хочется стукнуть посильнее ровно до того момента, пока Пак не открывает заднюю дверцу и не натыкается на детское кресло посредине, и от этого ощущения такое же, когда вода тушит разгорающийся внутри огонь волнения. Отлично, ему точно не нужно бояться нечаянно коснуться Чонгука, между ними будет сидеть Суа. Маленькая незнакомая девочка сегодня его главное спасение.       Скорее всего, проблема в Паковой странной неловкости, но парни на заднем сидении молчат всю дорогу, пока Хосок оживлённо обсуждает с Тэхёном Смитта, которого Чимин вообще-то не знает и, если честно, знать не хочет, но всё равно удивляется из-за осведомлённости друга обо всех и вся. Если когда-нибудь что-то произойдёт в их школе, полиции и агентам ФБР нужно идти прямиком к одиннадцатикласснику Ким Тэхёну.       Чонгук время от времени вставляет какие-то реплики, позволяя по-прежнему молчащей малышке рисовать пальцем по покрытой разноцветной пылью коже на руке. Чимин осмелится сказать, что это самый спокойный ребёнок за всю его жизнь, а, особенно, если сравнивать с Шоном примерно того же возраста, которого оставляли на тринадцатилетнего тогда кузена слишком часто.       Суа перетягивает на себя всё внимание Чонгука, и если бы Чимин не знал, что на самом деле она сестрёнка Хосока, то вполне вероятно решил бы, что её братом является как раз таки другой Чон.       Это ещё одно открытие о Чонгуке и оно снова идёт в табличку под названием «позитивное». Это плохо. Не для Чонгука, нет, всего лишь для внутреннего спокойствия одного из работников Кактуса. В противоположную табличку с плохими сторонами Чимин, если честно, успел записать только один пункт о явном нежелании парня крепко подружиться с телефоном, сообщениями и тому подобным.       На подъездной дорожке к двухэтажному дому, в районе, где Чимин был от силы дважды за всю жизнь, их встречает девушка в цветастом платье, по всей видимости, ожидавшая появления этой машины. Как только Хосок останавливается, она расплывается в улыбке и, подойдя, открывает дверцу со стороны Чонгука, осматривая парней.       — Как дела? — совершенно буднично интересуется та.       Чонгук отстёгивает Суа, с улыбкой выдыхая «отлично», и Чимин ловит на себе его мимолётный взгляд.       — Она поела час назад, — информирует Хосок, когда малышка оказывается на руках девушки.       Чонгук тут же добавляет:       — И никаких газировок.       — Ты проследил лично, Чонгук-и?       Получается не просто… мило, а как-то даже флиртующе. Чимин часто слышит такую интонацию от мамы, когда та в хорошем настроении, а рядом крутится папа. Джисон на такое всегда недовольно фыркает, а сейчас так же поступает Хосок. Старший стонет, а Чонгук одновременно на это и на слова девушки тихо смеётся.       — Джиу, тебя за него всё ещё могут посадить, хватит флиртовать.       Из-за этого предупреждения Чонгук хохочет громче, так, будто это их привычная шутка, а Чимину вдруг становится неудобно и девушка настолько милой больше не кажется.       Она и… Чонгук? Что? Это значит, что ему не показалось и всё действительно было флиртом? Но Чонгуку ведь нравится Чимин.       Когда дверь машины хлопает, Пак видит только удаляющуюся спину и маленькую ручку девочки, машущую им вслед. Чонгук высовывается из окна, посылая ей воздушный поцелуй, смачно причмокивая, так что слышно даже в салоне.       — Это твоя сестра? — спрашивает Тэхён, и теперь Чимин решает вслушаться.       — Ага, Джиу.       — Она красивая.       Хосок кивает со смешком, разворачиваясь посреди дороги. У Чимина прав нет, он даже чисто из любопытства или шутки ни разу не сидел в водительском кресле, но совершенно точно знает — так делать нельзя. Точно нельзя.       — Тебе нужно сказать это ей, а не мне, она в восторге от комплиментов.       — Это правда, — подтверждает с улыбкой Чонгук.       — Но будь осторожен, а то попадешь как он, — Хосок кивает на Чонгука, открывает бардачок, копошась там непонятно для чего, и они чуть не выезжают на бордюр. Машину резко дёргает, Хосок извиняется, а у Чимина появляется шальная мысль, что, возможно, он не использует мамино разрешение задержаться до одиннадцати, потому что успеет умереть ещё до десяти. — Я не хочу спасать ещё и твою задницу от флирта, так что, пожалуйста, не проси её научить тебя вот этому и с комплиментами её эскизам лучше не перебарщивай.       — Но мне нравится!       Тон у Чонгука такой же, как при этом его «привет!», он улыбается, пока пытается возразить, но в этот раз такого же эффекта его голос у Чимина не вызывает. Что изменилось? Он притихает, так же как и с большинством незнакомцев, но теперь из-за старшей сестры Хосока хочется самому научиться вызывать у него такую же реакцию или хотя бы побольше этих эмоциональных восклицаний. Так уж природе захотелось, чтобы Чимин не обладал исключительной инициативностью, но сейчас самое время что-то менять, под шумок всех происходящих без его разрешения внутренних перестроек.       — Твоя сестра рисует? — молчащий всю дорогу мальчишка знает этот тон. Тэхён заинтересован. Он не просто спрашивает для поддержания разговора, в его голове сформировался какой-то план.       — Она дизайнер. У неё свой интернет-магазин и она вроде как собирается в скором времени открыть один офлайн.       — Вау!       — Ага.       Если Тэхён заведёт разговор об одежде и как бы невзначай обмолвится о своей страсти, это будет самая странная вещь, потому что о носках он не рассказывал никому, но что-то Чимину подсказывает: тот неспроста начинает расспрашивать Хосока о его сестре и магазине. Внимательно слушая, Чимин узнаёт, что в помещении, которое Джиу приобрела, ещё идёт ремонт и почти каждый свой день она торчит там, помогая и придумывая что-то новое. Может Пак видел её слишком мало для каких-либо выводов, но выглядела она так, будто среди строителей и цементной пыли ей совсем не место.       Что именно она там делает?       — Интересный выбор обуви, — слышится где-то сбоку, и Чимину приходится оторваться от чужого разговора и собственных мыслей, чтобы взглянуть на Чонгука.       Тот смотрит куда-то вниз под сидение и Чимин только в этот момент вспоминает во что он обут. Папины шлёпки, в которые он запрыгнул сразу после душа, всё ещё на нём, всё ещё слишком большие и широкие.       — Да, — смешок вырывается сам по себе. — Я был зол утром и решил стащить папины тапочки.       — Позлить в ответ?       Чимин задумывается. Он, честно говоря, забыл под каким предлогом вышел так из дома. Там было что-то про жару и кроссовки, но в логическую цепочку оно теперь упрямо не складывается и ответа, почему он не пошёл хотя бы в своей, почти такой же, паре, у Чимина просто не имеется.       — Вообще-то, нет. Я, по правде, не знаю.       Чонгук улыбается ему и Чимин бы наверняка отреагировал на это иначе, если бы не сестра Хосока и новая информация.       Казалось бы, что такого? Чонгук популярный. Он красивый, добрый, милый и… Очаровательный. Отличное слово. Возможно, это теперь любимое Чиминово слово, потому что оно описывает Чон Чонгука так невероятно точно. Вчера, когда Чимина затапливало горе из-за Женевьевы и её графика Чонгук выглядел в какой-то степени напуганным, но всё таким же очаровательным. И сегодня утром тоже. А весь в красках и с Суа на шее уж тем более! Ещё, возможно, Чонгуку очень шли отросшие волосы и синий цвет, но Чимин не собирается признаться в этом даже Тэхёну.       — Ты в них как милый дедушка.       Что ж, Чонгук завёл разговор сам, а Чимин вроде как собирался стать более инициативным и расслабленным, так что он, дважды не думая, тянется через детское кресло и хлопает веселящегося мальчишку по плечу тут же поднимая в воздух небольшой слой разноцветной пыли и чувствует, как учащается сердцебиение из-за взявшегося из неоткуда веселья.       — Как дедушка я приказываю тебе захлопнуться о моих сандаликах.       Расхохотаться хочется невыносимо, настолько происходящее взрывается внутри петардами. Всего парочка слов меняют настроение так кардинально, что некоторым и не объяснить.       — Я сказал дедушка, а не король, ты не можешь приказывать.       — Старших принято уважать.       — Если с сегодняшнего дня я буду называть тебя дедулей, тогда ладно.       До чего же абсурдный разговор получается, но Чимин всё равно смеётся, и этот смех даже подхватывают. За несколько дней Чонгук узнал, что он гей, что One Direction занимают большую половину его сердца и даже успел побыть жилеткой для плача, но только разговор о сандаликах заставляет Чимина почувствовать не просто возвращение тех чувств, что были в мае, а настоящее сближение. И лёгкость. Ему стоит быть смелее теперь не ради адреналина, а вот таких бесед ни о чём.       Чонгук уверенно шагает в сторону двери под названием «люди, с которыми максимально комфортно», и что-то Чимину подсказывает — он не просто войдёт в эту дверь, а вышибет её своими кроссовками-мечты-одного-Ким-Тэхёна, возможно, уже к концу сегодняшнего вечера.       — А вообще, — Чонгук прикрывает один глаз с таким же видом, что и учёный-химик, никак не помогая попыткам утихомириться. — Я старше тебя. На месяц.       В этом замечании вообще-то нет ничего такого, но у Пака уголки рта ни на секунду не собираются опускаться.       — Вау, ого, теперь мне нужно обращаться к тебе мистер Чон?       Прыснув, Гук кивает несколько раз, полностью разделяя шутливое настроение.       — Это было бы весело.       Даже не пытаясь сдерживаться, Чимин хихикает, достаёт телефон из кармана, повинуясь свежей идее, возникшей ни с того ни с сего в голове.       — Я тебя так в телефоне запишу. Почувствуй моё уважение, мистер.       Как назывался его контакт в телефоне Чимина до этого Чонгук не знает и спрашивать не собирается, вместо этого, всё ещё качаясь на волнах этого лёгкого приятного разговора и не дав себе времени на раздумья, прикусывает губу, перед тем как бросить отважное:       — Добавь сердечко в конце.       Чимину, возможно, совершенно немножко (на девяносто девять процентов из ста) этого хотелось бы, но вместо согласия он, шутливо вредничая, фыркает.       — Ещё чего.       Чонгук пытается отобрать у него телефон и пока Чимин орёт «у тебя есть свой, выдувай из него краски!», уворачиваясь от каждого выпада, они как-то незаметно успевают подъехать к месту назначения. Хосок, скорее всего, только недавно получил права, потому что мало того, что ездит он так, будто жизнь ему не мила, ещё и паркуется в двух метрах от знака «стоп» и за это по голове его точно не погладят ни дорожный патруль, ни родители.       Препираясь в машине с Чонгуком, Чимин не замечает (или даже не пытается), как разговор Тэхёна с Хосоком от знакомых переходит к краскам и каким-то мастихинам. В художественных принадлежностях Пак никогда не разбирался, но слово «мастихины» слышит вообще в первый раз, так что пытаться уловить суть для него сейчас почти то же самое, что слушать немецкий рок и задумчиво выискивать хотя бы отдалённо знакомые слова.       Он не встревает даже когда машина останавливается в месте абсолютно точно не предназначенным для парковки и все выбираются наружу.       — Харлоу будет там, — шепчет Чонгук, чуть наклонившись, пока они идут за по-прежнему ведущими диалог Хосоком и Тэхёном.       Чимин прикусывает губу.       — Я надеюсь, это не закончится плохо.       Иногда, если человек вам нравится, вы начинаете воспринимать его друзей приблизительно так же. Есть, конечно, случаи, когда ты смотришь на определённого парня и думаешь «как кто-то вроде тебя может тусоваться с такими отморозками», но для Чимина правило «подобное притягивает подобное» привычней и так как Хосок плохим точно не кажется (ну разве что водителем-камикадзе), можно предположить, что Харлоу не плохой человек тоже. С Гвен сравнивать её совсем не хочется, но, что уж тут греха таить, эта девчонка явно и рядом не стояла с подругой Хосока. А если быть совсем уж откровенным, то после такого дерьмового способа расстаться Чимин думает, что Фуллер одна из главных претендентов на очередь в ад. Людям стоит подумать даже не одну сотню раз, прежде чем обижать его лучшего друга, потому что давать сдачи жизнь Пака научила, а плохо думать об обидчиках он умеет вообще на отлично. Гвен невообразимо повезло родиться девочкой, но это ещё не значит, что Чимин не может придумать как проучить её по-другому. Была бы она в городе…       — Тэхёну она настолько не нравится?       Знал бы кто. Даже Тэхёново «не нравится» не всегда именно это и означает, но когда он показывал бумажку с номером, то, к сожалению, действительно выглядел настолько равнодушным, что из-за этого Чимину и не по себе. Харлоу по рассказам Чонгука и благодаря магическим подсказкам интуиции кажется, как минимум, не плохой.       Часы на площади показывают почти половину десятого и у Чимина примерно сорок минут, чтобы насладиться салютом, первым приглашением в компанию абсолютно чужих людей и обществом Чонгука. Чуть более получаса для последнего пункта ощущается чем-то катастрофично недостаточным. Для всего, что связанно с Чонгуком.       Они минуют каменную статую Фемиды перед входом в городскую мэрию, алею, ведущую прямо к мосту, на котором Чимин всю свою сознательную жизнь собирается впервые поцеловаться, и двигаются вглубь центрального парка, туда, где перед небольшой речкой, что пересекает весь Вистлвуд, соорудили некрупную деревянную набережную. Вопреки всем ожиданиям Чимина, там находится не толпа пьяных старшеклассников, а всего парочка парней и две девушки. Одна из них — Харлоу, вторую же Чимин не только не знает, как зовут, а и совершенно точно даже не пересекался с ней ни разу за этот год.       Когда они подходят ближе, трое парней, незнакомых Чимину, но, в отличии от девушки, он абсолютно уверен, что видел их в школе, здороваются с ними, а один, тот что в ярко зелёной рубашке, даже обнимается с Тэхёном. Хоть лично они и друг другу не представлялись, Пак прекрасно знает, что зовут его Юнги и он играет в баскетбол (игры он не пропускает, пусть и отсиживается на трибунах). А ещё тусовался с бригадой Гвен каждый раз, когда его можно было заметить не одного. Юнги в школе кто-то вроде отшельника, его не заметишь в шумном кругу у окна в коридоре или в столовой, потому что тот ест на улице даже в самое пекло. Как он оказался здесь среди друзей Хосока понять пока что не удаётся. И почему Тэхён покачивается с ним в объятьях тоже. В любом случае, когда в следующий раз, Тэ заявит Чимину, что не популярный, он собирается ткнуть его носом в этот самый момент.       Харлоу тоже обнимает Тэхёна, когда парни спускаются вниз по ступенькам. Совсем коротко, но всё же обнимает, а потом, видимо, решив отвести от себя ненужные подозрения, поднимается выше и делает то же с Чимином. Она наверняка даже имени его не знает. Пак почему-то уверен в этой догадке больше чем в том, что Тэхён к этой девушке совершенно равнодушен. Чонгук в, отличии от парней, уворачивается от такого приветствия, шутливо прячась Чимину за спину, и Харлоу на это смеётся, щипая того за плечо.       Чонгук милый.       Хватит быть настолько милым, тут кое-кого скорая сейчас приедет забирать.       От тихого смеха и тёплых ладоней у себя на плече приходится отвлечься только потому что вторая девчонка здоровается с ними последней, повторяя действия Харлоу, в то же время как Хосок утаскивает Тэ ближе к воде и ко всем остальным. У незнакомки короткая, почти мальчишеская, стрижка, намного короче, чем у Чонгука или даже Тэхёна, и пирсинг губы.       — Ты Пак Чимин, не так ли?       Откуда все знают его имя? Кто-то слил его позорные фотки на сайт школы и сделал нежелательной знаменитостью?       — Да. А ты… — Чимин изо всех сил пытается вспомнить не было ли у них общего урока, потому что теперь, вблизи, лицо оказывается невыносимо знакомым. — Прости, я не знаю твоего имени. Ты в выпускном?       — Нет, — смеётся та, сутулясь. — Я второкурсница. Вернее, только стану ей в конце лета. Мы с тобой ходили в одну среднюю школу, меня зовут Миа.       Оу…       Ох.       Уж простите, но Чимин ничего не может с собой поделать, потому что мгновением после этих слов всякие следы доброжелательности сами пропадают с лица. Люди из его средней школы точно не те, кому он скажет «рад снова тебя встретить» или с кем он по собственному желанию пойдёт хоть куда-то, даже если перед ним всего лишь какая-то Миа, а не Генри-сволочь-Фелл из-за которого всё началось.       — Я подписана на тебя в Instagram.       Вернувшись благодаря воспоминаниям в то самое настроение средней школы, Чимин чуть было не спрашивает «следишь для кого-то?», но его опережает Чонгук.       — У тебя есть Instagram?       Это немного отвлекает от призрака худших времён. Приходится, конечно, глубоко вздохнуть и выдохнуть, дважды напомнив себе, что перед ним просто человек, что учился в том же месте, и девчонка совсем не выглядит так, будто собирается причинить Чимину вред хоть каким-то образом. Она просто… знает, как ему приходилось там. Остаётся лишь надеяться, что этими знаниями она разбрасываться не станет. Но пока что об этом можно только сидеть и гадать. Или ещё лучше не зацикливаться, не вспоминать и спросить какого чёрта Чонгук так удивлён наличием его профиля в популярной соцсети.       — Почему у меня не должно быть?       — Просто не знал, что он у тебя есть.       — Есть.       — Эй, парни, — Хосок окликает их, держа в руках две баночки с колой. — Вы в деле?       Пак спускается на несколько ступенек, чтобы взять протянутый напиток, но Чонгук останавливает его неожиданным предупреждением.       — Это не кола, Чимин.       Хосок смеётся и отдаёт предназначавшуюся Чонгуку порцию Харлоу, пока Чимин подносит напиток к носу и нюхает. Девушки спускаются вниз, минуя парней и та, чьё имя не сказало ровным счётом ничего, смело отхлёбывает колу-обманку, забирая у Харлоу баночку. Если полагаться на обоняние, то там пиво, а банки из-под колы — прикрытие, чтобы распивать его прямо в общественном месте, на виду у всех. И судя по тому, как Тэхён присасывается к нему, точно после нескольких лет засухи, Чимину придётся удостовериться, что друг попадёт домой, если не в то же время, то хотя бы целым и невредимым. Ким Тэхён и трезвый вполне себе подарок, а проверять что с ним может сотворить определённое количество пива Чимину совсем не хочется.       — Ты пьёшь?       Чонгук вопросительно смотрит, тоже спускается, наконец перестав держать оборонительную позицию из-за Харлоу, останавливаясь на одной ступеньке с Чимином.       — Не знаю, — отвечает честно, тем самым заставляя Гука приподнять бровь.       — Не знаешь? Это как?       — Я не напивался никогда. В смысле, я пробовал алкоголь, но не так, чтобы опрокидывать в себя всё подряд или в безмерных количествах, так что…       — И не надо, — Чонгук забирает банку из руки Пака, ставя на ступеньку выше. — Попробовать это ещё куда не шло, а если напиваешься, то чем дальше, тем оно противней. Смузи из авокадо вкуснее.       О, мой бог! Это наконец-то признал кто-то, помимо него и мистера Гонсалеза — владельца заведения! Тэхён над этим смузи издевался каждый долбанный раз, а папа однажды сказал, что авокадо воспринимает только в салате, а салат он пить не хочет. Чимин казался себе самым непонятым парнем на планете, в то время как свой любимый напиток — самым недооцененным.       — Даже если бы я решил напиться, сегодня точно не этот день, — с улыбкой начинает Чимин. — Моя мама наверняка обнюхает меня с головы до ног, когда я вернусь.       Такая практика у них в семье не очень-то популярна, но Чимин от чего-то уверен, на такое способны и мама, и папа. Стоит ему начать бунтовать пуще прежнего они, может, что покруче придумают. Что-то ещё неожиданней работы в Кактусе.       — У неё есть на это причины?       Чимин прикусывает губу, глядя как Тэхён переворачивает баночку, вливая в себя последние капли. Если он начнёт сопротивляться и не пойдёт домой вместе с Чимином, кое-кому, возможно, придётся расплакаться второй раз за два дня, чтобы один несносный мальчишка послушался хотя бы из жалости. Пустить слезу, потому что так надо, это скорее суперспособность Тэ, но Пак готов попытать судьбу для благого дела.       А ещё, только сейчас доходит: о слезах Тэхёна и его вчерашней попытке уломать отца они так и не поговорили.       — Извини, я лезу не в своё дело?       Судя по всему, на друга он пялится так долго, что Чонгук успевает за это время истолковать молчание как попытку уйти от ответа. Тема, конечно, не из самых приятных, и, возможно, было бы лучше если бы Чон об этом не знал, но Чимин вообще-то собирается добавить то сердечко к имени контакта, так что рано или поздно причину работы в парке придётся поведать. Плюс, сейчас момент кажется до невозможности благоприятным: Чимин расслабился, не чувствует ни волнения, ни даже малейшего напряжения по отношению к Чону с тех пор как они остановились на этих самых ступеньках, следовательно…       Сейчас?       — Э-э… Это не то, что ты подумаешь, но родители поймали нас накуренными.       Чонгук приподнимает брови, вытягивая рот в букве «о».       — Это был первый раз! — У Чонгука, вообще-то, сейчас все друзья пьют алкоголь в парке, но прояснить ситуацию и как можно скорее рассказать, как всё было на самом деле хочется нестерпимо. — Мы только хотели купить пива, но у знакомого был лишь косяк и целые штаны лени, так что пришлось взять то, что предлагают.       — Это было глупо. За один раз всё равно ничего не поймёшь.       Так и было. Чимин не понял ни черта, хотя курить было не так противно, как сигареты (да, курить они с Тэхёном научились ещё в начале средней школы и то, как их обоих рвало после противных сигарет дедушки Тэ они не забудут никогда), но… Почему Чонгук это знает?       — Ты куришь травку?       — Нет, не курю, — спокойно отвечает Гук. — Но пробовал. Мне не понравилось. Мне из этих крутых вещей вообще ничего не нравится.       Он изображает кавычки в воздухе на слове «крутые», руша в голове Чимина стереотип о том, что популярные люди — это именно любители всего подобного.       — А что тебе нравится?       Сначала слышится свист и спустя всего секунду небо озаряет первая разноцветная вспышка. Место, откуда запускают салют, находится совсем рядом, и хочется от всей души поблагодарить того, кто об этом разузнал, потому что набережная просто идеальна для того, чтобы рассмотреть всё как следует.       — Я хочу сказать «ты», — Чонгук говорит тише. Настолько, что может показаться, будто он надеется не быть услышанным, но Чимин поворачивается к нему, прекрасно различая сказанное, несмотря на звуки взрывающихся фейерверков. — Даже зная, что это жутковато.       Плевать, что там происходит на небе, Чимин решает, что куда интересней будет всматриваться в мальчишеское лицо совсем рядом с его, пока остальные заняты сами собой или салютом. Это уединение на глазах у всех, и им даже не нужно отдельного помещения или быть зажатыми в углу. Пока никто не обращает внимания на двух парней, так и застывших на верхних деревянных ступеньках, вокруг них строится совершенно другой мир, целая новая галактика, где нет места ни одному постороннему. Каждый новый взрыв отражается у Чонгука в глазах, да и вообще заставляет лицо, украшенное красками, из раза в раз передавать новый оттенок. Выглядит настолько прекрасно, что Чимин даже при всём уважении к изобретателям салюта не собирается отрываться.       Вот он, тот самый момент, когда ему хорошо. Когда он это он. Просто Пак Чимин. Не тот, кого сторонятся в школе, не один из одноклассников, а просто Чимин стоящий рядом с Чонгуком. Нет ни кавардака в голове, ни вулкана эмоций, взорвавшегося где-то в лёгких, лишь застывшее время и парень, из-за которого жадное до адреналина сердце решило впервые в жизни почувствовать нечто большее, чем просто симпатию.       Эти мгновения настолько волшебны, что разрушить их кажется кощунством. Чимин не помнит бывало ли такое, чтобы он смотрел человеку в глаза настолько долго и в тот же время надеялся, что момент не уйдёт, их изолированный купол не разрушится кем-то посторонним, потому что глаза у парня напротив красивей всех астрономических чудес. И нисколько не хочется уходить или даже отрываться друг от друга. Куда больше привлекает возможность затаить дыхание, замораживая весь мир вокруг, чтобы продлить это самое мгновение.       А потом Чонгук опускает взгляд ниже и Пак очень прекрасно понимает, куда он смотрит. Они недалеко от того самого моста, на котором Чимин всё ещё собирается впервые поцеловаться, и сейчас так и подмывает спросить не хочет ли Чонгук туда с ним быстренько смотаться, но прервать всё происходящее будет катастрофой мирового масштаба. Это, наверное, одно из самых волнующих событий из жизни Чимина, вот так стоять и пялиться на с виду обычного парня, чувствуя, как покалывает кожа от желания чуть сместить положение и намертво приклеиться рукой к руке от плеча и до самых кончиков пальцев, пока летний воздух приятно касается открытых участков кожи, а разговоры у поручней набережной превращаются в фоновый шум.       В воздухе пахнет чем-то особенным. Смесью растений, речной воды и чего-то необъяснимо волшебного. Чимин настолько впитывает в себя этот момент, что, кажется, умудрится запомнить даже запах. Пока зрение никоим образом не старается зацепиться за деревья или невысокие пальмы рядом с местом их маленькой вечеринки, другие органы чувств работают в полную силу. И каждый из них сосредотачивается на Чонгуке.       Боже. Ещё ни разу парню не доводилось почувствовать такого нестерпимого желания кого-то поцеловать. Должно быть, потому что он представлял всегда действительно кого-то, безымянного и без определённых черт лица или характера, а нужно было всего лишь дождаться Чон Чонгука.       — Чимин!       Касания так и не происходит, и вакуум, в который они неожиданно попали превращается в пыль, выкидывая из утопического мира в реальность своих обитателей, в то время как к ним стремительно направляется Тэхён, и только повернувшись, Чимин понимает: он благополучно прошляпил всё шоу, пока стоял, не в силах оторвать глаз от Чона и не собираясь даже мельком взглянуть на то, ради чего они сюда притащились. И знаете что? Ему не жаль.       Сожаления приходят только из-за того, что Тэхён быстро поднимается и выглядит… не в порядке.       — Нам пора домой.       Ким быстро перепрыгивает со ступеньки на ступеньку, видимо ожидая, что Чимин пойдёт тут же за ним. Он это, конечно же, делает, но следом увязывается ещё и Чонгук.       — Тэ, — парень выглядит довольно взволнованным, хоть сейчас и видно только его напряжённую спину. — Что случилось?       Пока они с Чонгуком играли в гляделки что-то успело произойти? Чимин не заметил сообщения с объявлением дополнительных смен в «The Cactus World»?       — Ничего, но тебе нужно быть дома в одиннадцать и мне тоже нежелательно задерживаться.       Но что-то всё равно не так, а наличие одного Чон Чонгука рядом не позволяет спросить о причинах или виновниках происходящего. Чимин оборачивается в сторону оставшихся парней и Хосок, заметив его, машет им на прощание с улыбкой, тем самым привлекая внимание остальных. Когда Мин Юнги салютует ему двумя пальцами, Чимин не совсем понимает как себя вести и нужно ли ему отвечать тем же жестом, поэтому смотрит на Чонгука, будто он подскажет правильный ответ, но тот просто молчит, таким образом, приходится оставить тех, кто остался на набережной без ответа.       — Я могу пойти с тобой?       Тэхён уже на несколько шагов впереди и они разминутся на первом же повороте у супермаркета, так что на вопрос Чонгука Чимин просто кивает, торопясь нагнать друга.       — Что происходит? — парень чуть замедляется, позволяя сначала Чимину поравняться с собой, а следом и Чонгуку. — Тэхён.       — Кажется, ничего, но я не уверен.       — А конкретней?       — Поговорим об этом завтра, хорошо?       До того самого супермаркета, что разделит их пути, они идут молча, Тэхён погружённый в свои мысли, Чимин и Чонгук ничего не понимающие, но чувствующие неладное. Когда Ким быстро обнимает Пака на прощание, чувство только усиливается, потому что он совсем не часто так делает. Чонгуку он об этом не говорит, просто поворачивая в нужную ему сторону и пытаясь напрячь свою интуицию.       Если бы парни что-то ему сделали или хотя бы сказали, улыбались бы они Чимину вот так на прощание? Да и что такого они могли сказать Тэхёну? Этот вариант отпадает. Может, ему кто-то звонил?       Чимин достаёт телефон, стуча пальцами по сенсору так быстро, как только может. Он не совсем уверен, что и как лучше написать, поэтому для начала решает хотя бы спросить временами раздражающее «что случилось?». Но вряд ли Тэхён ответит до того, как доберётся до дома, из этого можно сделать вывод, что нет ни малейшего смысла сейчас ждать звукового оповещения и подробных объяснений.       Когда телефон снова оказывается в заднем кармане, Чимин наконец удосуживается поднять голову, тут же натыкаясь на обеспокоенный взгляд. Чонгук смотрит, как вчера, когда после поутихнувших рыданий держал его за руку, пытаясь поддержать одним своим присутствием.       У Тэхёна явно нарисовались какие-то проблемы, но сомнительно, что он ответит в ближайшие полчаса, а Чонгук прямо здесь. Рядом. Всё ещё самый очаровательный подросток на всей планете, так что Чимин позволяет себе остановить своё внимание именно на нём. А ещё закусить губу в попытке сдержать расползающуюся улыбку, потому что это чудо волнуется за него. Чем Чимин вообще заслужил такое?       Сегодня плакать он не планирует, но рад бы снова оказаться в объятьях. Это так… для справки.       Заметив изменения на лице мальчишки, Чонгук тоже легко улыбается, кивая чему-то своему и прочищает горло, прежде чем разрушить воцарившееся ненадолго молчание.       — Та-а-ак, — тянет Чон. — Из-за травки у вас теперь комендантский час?       Из-за ворованного пива вообще-то, но об этом Чимин уж точно рассказывать не собирается. Хватит пока Чонгуку знаний о травке. С историями о прошлых приключениях стоит повременить.       — Нет, из-за травки у нас работа в «The Cactus World», а комендантский час потому что мы с Тэхёном… это мы с Тэхёном.       Самое лучшее объяснение. Догадайся сам, Чонгук. Но тот не спрашивает, что именно Чимин имеет в виду, лишь снова улыбается.       Пак Чимин в эту улыбку, кажется, совсем немного влюблён, однако он не собирается признаваться на сколько именно процентов из ста.       — Мне нравится ваша дружба.       — Да, мне тоже.       — Я даже немного завидую.       Чимин приподнимает брови, уже полностью сосредотачиваясь на парне. Кто-то может назвать его отвратительным другом, потому что пока у Тэхёна настроение явно направляется в самое глубокое пекло, он переживает лучшие минуты этого лета и совершенно спокойно позволяет себе это. Если телефон пиликнет новым сообщением, поверьте, он не подумает: «Тэхён подождёт», — но сейчас… Сейчас он даёт себе полное право думать только о хорошем. О Чонгуке и том, как иногда он морщит нос, улыбаясь.       — Ты? Завидуешь? У тебя же полно друзей.       — Но это не то же самое, что у вас с Тэхёном. Вы будто на каком-то другом уровне.       Что уж тут сказать, он прав. Даже сейчас, когда появилась странная ситуация и недомолвка, их дружба всё ещё самая крепкая и нерушимая. Они прошли вместе столько всего, что Чимин может с точностью сказать: до этого другого уровня они не то что дошли, они уже его благополучно преодолели и сейчас болтаются где-то в таких же отношениях, что и женатая пара пенсионного возраста. Даже если у Чимина будет миллион желаний на всякие глупости, первым делом он загадает, чтобы их дружба с Тэхёном никогда не менялась. Он этого парня слишком любит. Слишком. И только из-за этой любви, пришли Тэхён сейчас хоть одно сообщение с именем обидчика, он развернётся, наплевав на комендантский час, и пойдёт показывать всем того заслуживающим своё владение кикбоксингом.       — Думаю, с ним мне определённо повезло.       Пока они медленно шагают по тротуару, Чимин рассказывает, как они познакомились, и как страшно этот мальчишка с шилом в заднице ему сначала не понравился. Интровертность Чимина не давала ему понять зачем всё время куда-то нестись и почему нужно всегда залезать в места, где людей набито битком, но шансов на спасение у него не было, потому что если Тэхён положил на кого-то глаз и решил заделаться тому другом, то сопротивляйся не сопротивляйся, шансы не поддаться его обаянию практически нулевые. Чимин в нём нуждался, а за какие заслуги Тэ сам выбрал его он понятия не имеет, но от этого не менее благодарен. Где бы он был сейчас, если бы не Ким Тэхён? Кем бы он был без этой дружбы? Люди влияют на характер, твоё окружение формирует и тебя, так что та чертовщинка или дух бунтарства, что есть в Чимине скорее всего пришла именно от Тэхёна. Они познакомились ещё в младшей школе и там ни о каких крепких связях ещё не шло и речи, но потом сама судьба перевела их в одну и ту же среднюю и оборона пала. Чимин сдался, потому что Тэхёна нельзя не любить. А ещё в тот самый период в средней школе как-то так получилось, что Ким стал не просто другом, но ещё и самой твёрдой опорой, и сами того не замечая, они дошли до тех отношений, что имеют сейчас. Всё произошло незаметно и неожиданно, нет определённой точки отсчёта или дня начала дружеских отношений, просто как-то это случилось и теперь остаётся только благодарить проказницу судьбу за такое стечение обстоятельств, а высшие разумы за то, что склеили их с Тэхёном души наверняка ещё до того как пинком отправили в мир людей, прямо на Флоридский полуостров, в маленький городок в центральной части штата.       Чонгук вставляет вопросы то тут, то там, в основном слушая и впитывая всё как губка, а это, возможно, совсем немного (на девяносто девять процентов из ста) добавляет ему ещё большей привлекательности.       Есть люди, которые, рассказывая об идеальном партнёре, говорят: «умеет слушать и быть не равнодушным к этой болтовне»? Чимин может стать первооткрывателем такого типа.       Как Чимин мог забыть насколько с Чонгуком легко и приятно просто говорить? Ничего больше не нужно. Ни держаний за руку, ни объятий (хотя Чимин был бы не против) или чего-то большего, достаточно быть рядом, тонуть в важных и неважных разговорах без задней мысли; чувствовать эту приятную теплоту.       Мальчишка даже не замечает, когда они подходят к дому. Важное уточнение: подходят ещё до одиннадцати. У него до установленного времени целых двадцать минут, так что заходить или просто оставлять Чонгука до того, как на часах покажется десять пятьдесят девять Чимин точно не планирует. Была бы его воля, он бы засунул Чонгука в карман и незаметно принёс себе в комнату ради одной лишь возможности заснуть под его расслабленный голос и тихие смешки.       — Мне нравится провожать тебя, — без какого-либо стыда признаётся Чон, поправляя разлетевшиеся из-за ветра волосы. — Напоминает наши французские прогулки.       Да. Вот именно. И если бы Чонгук не струсил из-за своей дурацкой лжи, а Чимин был более настойчивым, всё это не прекращалось бы.       — Думаю, это получше, чем французские прогулки, потому что теперь мы не говорим о уроках.       — Это точно. Хотя мне нравилось, когда ты начинал что-то объяснять. Ты выглядишь взволнованным, рассказывая что-то. Не важно: о французском или о Тэхёне.       Это так?       — Подожди, — усмехается Чимин. — Это мы ещё One Direction не затронули.       Чонгук снова это делает. Снова улыбается так, что Чимину нужно добавить процент в его пользу, а у него вообще-то не осталось чего добавлять, и он больше не собирается мучать себя всякими «да», «нет» или отрицанием очевидного, так что официально: Чон Чонгук ему нравится. Его глаза, улыбка, синие волосы и прикушенная губа, когда он слушает особенно внимательно. Всё настолько сильно и серьёзно, что в ближайшее время Чимин поведает это Тэхёну. Если он перезвонит или хотя бы напишет, то ближайшее время настанет сегодня.       — Я… э… — даже эта привычка растягивать звуки, пытаясь подобрать слова, кажется милой. — Я, возможно, слушал их последние несколько дней?       Это известие как удар под дых. Представьте себе, что человек, который вам до пара из ушей симпатичен, начинает интересоваться тем, от чего вы в восторге. И всё из-за вас! Как прикажете Чимину это пережить?       — Что? — восклицает Пак. — Из-за меня?       Последний вопрос получается совсем уж в лоб, но Чонгук прав, Чимин действительно умеет быть взволнованным, и сейчас, кажется, из него вылезет его максимум.       — Мне хочется понять, что именно тебя так привлекает и… э… — снова смешок. — Возможно, из-за первой партии Гарри Стайлса я слушаю «Home» на повторе.       Чимин прижимает руки к груди, теперь борясь с собой, чтобы не подпрыгнуть как в раздевалке из-за маминых смс.       — Ты вляпался! Говорю тебе, так всё и начинается!       Если Чонгук разделит ещё и его любовь к музыке, у Чимина больше не будет дня, когда хоть кто-то сможет назвать его слишком спокойным или холодным, потому что общаться он скорее всего будет ультразвуком, а жестикулировать начнёт даже покруче Тэхёна. Но пока что парни вместе посмеиваются над реакцией Чимина и некоторыми комментариями Чонгука о других песнях, когда к дому подъезжает машина и из салона чуть высовывается голова миссис Пак.       Чонгук затихает, но уйти не торопится, пока Чимин поворачивается к нему полубоком, обращая внимание на мать.       — Кто-то к одиннадцати должен уже быть дома?       Чимин, сначала проверив реакцию Чонгука, убеждается, что тот не меняется в лице из-за появления мамы и не пытается побыстрее смыться, а потом всё так же вполоборота отвечает вопросом на вопрос.       — Кто-то должен ждать меня в гостиной?       Женщина на это даже не хмыкает, слишком занята разглядыванием незнакомого для неё человека.       — Кто это с тобой?       Чимин и слова не успевает вставить, когда Чонгук решает сразить на повал похоже всю его семью своим светящимся позитивом.       — Привет! — произносит таким же тоном, как здоровается со всеми и каждым. Боже. Как самый прелестный мальчик.       — Привет, — мама улыбается, потому что нельзя Чонгуку не улыбаться, а особенно сейчас, когда он такой милый с разукрашенной кожей и со своими синими растрёпанными волосами.       Знала бы она, что этот парень творит с её сыном своими улыбками или просто присутствием…       Чонгук здоровается ещё раз, видимо машинально, теперь ожидая, что Пак его представит. И Чимину не хочется. Совсем. Но мама точно не отстанет, а Чонгуку может показаться, что он не хочет знакомить их, придумывая самому себе какую-то страшную причину…       Пак Чимин не собирается снова терять его даже на месяц.       — Мам, это Чонгук.       Женщина здоровается во второй раз и замолкает, явно ожидая продолжения, объяснения, кто этот парень такой и какие-то общие факты из его биографии. Но Чонгук… кланяется, и из-за этого градус неловкости повышается, стремясь вот-вот выбить конечную отметку, так что как бы не хотелось постоять вот так подольше и продолжить говорить о первой партии Гарри Стайлса в «Home» или о их с Тэхёном зародившейся этим летом ненависти к кактусам, Чимин тихо спрашивает:       — Я напишу тебе завтра?       Чонгуку стоит напомнить, что его телефон завтра будет занят ремонтом, но вместо этого он всего лишь кивает.       — Надеюсь, к следующему разу я подтяну свой уровень в вопросах One Direction.       Чимин смеётся, прикрывая рот ладошкой и Чонгук, попрощавшись сначала с ним, потом с по-прежнему сидящей в машине мамой, делает несколько шагов спиной вперёд, вглядывается в лицо Чимина некоторое время, а потом, повернувшись, начинает шагать быстрее. Пак смотрит ему вслед ещё некоторое время, улыбаясь их сегодняшнему «свиданию». Даже несмотря на Кактус, работу, усталость и ненависть к этому лету, у Чимина, оказывается, есть время на какие-то прогулки, симпатию и на то, чтобы стоять, влюблённо разглядывая спину удаляющегося человека. В конечном счёте, помимо всего плохого, его может наполнять светлая энергия, позаимствованная у Чонгука на неопределённый период времени.       Уходящий мальчишка дважды оглядывается, проверяя ушёл ли уже Чимин, машет, когда сворачивает, и только тогда реальность медленно возвращается на законное место. Чимин стоит у дома. Чонгук только что его проводил, это не сон, они вместе смотрели салют и, кажется, вместе почувствовали это электричество и желание коснуться друг друга. Теперь нужно лишь научиться с такими чувствами уживаться, но если судить по сегодняшнему вечеру, то всё у них получится. У обоих.       Чимин ещё некоторое время смотрит на горящую вывеску уже давно закрытой мастерской, будто Чонгук на самом деле не ушёл домой и вот-вот выбежит из-за угла, им с мамой навстречу. Смотрит до тех пор, пока снова не поворачивается к маме и это не возвращает его на землю окончательно.       Она глаз с него не сводит.       Ну замечтался он из-за мальчика, что такого, зачем так смотреть?       — Что?       Но вместо внятного ответа женщина лишь неопределённо пожимает плечами и Чимин решает не уточнять и не настаивать, потому что настроение слишком невероятное, чтобы портить его препираниями или объяснениями с мамой. Он лучше потратит остаток сегодняшнего вечера, вспоминая лицо Чонгука при вспышках салюта, или выяснит у Ким Тэхёна какого чёрта они так быстро убегали. Или расскажет ему об одной прелестной улыбке.       Как оказалось, всего одна улыбка может превратить лето с унылого в невероятное, не меняя при этом даже привычного распорядка дня. Одна улыбка одного Орехового Убийцы.