***
- Если продолжать расти выше и выше, то где предел трансцендирования? Это идеальный предел. Это уже любовь не к другому человеку. Это любовь к богу, а идея бога — это всесовершенство. - прочитал я. - Ну и хрень. Я бросил книгу на столешницу, привлекая к себе внимание Фредерика Гофмана. Среднего роста ариец с пугающими светлыми глазами. Он походил на монстра из фильмов ужасов, когда зрачки сужались. Но, по словам Робин, его французская кухня (несмотря на то, что он не француз) шедевральна. Мне не хотелось заказывать еду из ресторана, и я не умел готовить, так что номерок Фредерика, который я получил от Робин, был спасением. - Разве это не успокаивает? - спросил мужчина, посыпая мясо сушёным розмарином. - Понимание того, что совершенства никому не достигнуть. Я перевёл взгляд с книги на скулы повара. Меня завораживало, что цвет глаз превращал его в нечто отталкивающее, хотя выглядел он очень неплохо. - У каждого своё совершенство. - сказал я, начиная крутиться на барном стуле. Фредерик кинул на меня взгляд и слегка ухмыльнулся. Затем он положил куски мяса на сковородку, те зашипели. Освободив вино из заточения, он стал мощной струёй поливать им мясо. А затем вся сковорода вспыхнула. Я заворожённо глядел на пламя в его руках, подавляя желание дотронуться. Самый влиятельный человек Великобритании стоял у моих дверей, пока часы Биг Бена отбивали семь часов вечера. Я начал улыбаться уже когда увидел его на экране системы безопасности. Меньше чем через минуту я потянул амбарную дверь, встречая политика лично. Я сразу заметил на нём другой галстук. Утренний был зелёный и в крапинку, а этот сочетался с цветом вина, которое держал в руках Майкрофт. Меня грел факт, что красное Сент Эмилион две тысячи первого стало чем-то нашим. И мне не хотелось ничего другого. - Вечер добрый. - улыбнулся я, пропуская Холмса в лофт. Тот шагнул внутрь, сразу оглядываясь по сторонам. Я взял у него зонтик и засунул в отведённое ему место. - Тебе подходит. - сказал Холмс, оценив обстановку нейтральным тоном. - Этот лофт? - усмехнулся я. Политик кивнул. Я был доволен. Я пригласил его к столу. Холмс уставился на растекающиеся посреди свечи. Те нещадно портили поверхность, зато выглядело всё эффектно. Стол был одним большим подсвечником. - Прошу. Мы сели рядом, и я ощутил, как этот вечер отличается от тех, что мы провели в ресторанах. Нам никто и ничто не могло помешать, но Майкрофт отчего-то слишком редко глядел на меня. Может, он стесняется того, что произошло вчера? Хотя это на него не похоже. Я налил вино, приготовленное для мяса. Разливая напиток по бокалам, я чувствовал себя очень взрослым, мне захотелось всё взять в свои руки, взять ответственность. Всё было идеально: атмосфера, еда и мы. Галстук Холмса каждый раз привлекал моё внимание, и я не мог отделаться от мысли, что это какой-то сигнал. - Жаль, что ты не переносишь полевых условий. - с досадой произнёс я, когда речь зашла о смертных развлечениях. - Я никогда не был в походе, но очень бы хотелось. - Тебя никто не останавливает. - заметил политик, отпивая из бокала. Я выгнул брови. - Правда? Ты так просто позволишь мне исчезнуть с радаров? Или ты нашёл способ как следить за мной даже в чаще леса? На это Майкрофт лишь загадочно улыбнулся. Но наконец-то улыбнулся. Нужно выяснить, что не так. - Но что ты тогда предпочитаешь? Гольф? - Боже, нет! - воскликнул Холмс. Меня его реакция позабавила. Неужели у него есть интересная история, связанная с этим видом отдыха, о которой он ни одной живой душе не поведает. - Тогда я сдаюсь. - моя спина опустилась на вспомогательную поверхность. Взгляд Холмса сделался задумчивым, но на губах теплилась полуулыбка. - Ну, - сказал он, хорошенько порывшись в голове. - театральные представления меня всегда развлекали. - Конечно, и участие в них, скорее всего, тоже. – я намекнул на леди Брэкнелл. Покончив с ужином, я плавно перенёс нас на диван. Диван казался мне идеальным местом, откуда я мог начать. Холмс был уже без пиджака, и я мысленно стягивал с него и жилет. Мы открыли Сент Эмилион. Так, нужен ещё как минимум один бокал, чтобы расслабить Майкрофта до нужного уровня. Пусть губы распахиваются лишь перед краем бокала, чтобы в конце концов распахнутся перед моим поцелуем. Я начал активно комментировать всё, что я сегодня делал. Невольное касание темы арийской расы, немного сбило мой план, потому что Холмс прервал распитие и тут же стал делиться удивительными фактами и своим мнением насчёт действий как Гейзенберга, так и самого Гитлера. Я был готов слушать хоть про птичий помёт, так что сидел, медленно попивая вино и разглядывая контуры политика. Но вскоре Майкрофт свёл тему на нет, так как спохватился из-за того, что такие тяжёлые разговоры могут плохо на меня повлиять. - Пять департаментов Уайтхолла занимаются ордерами об антиобщественном поведении с 1998 года, но уровень нарушений высок, а их количество снижается уже с 2005. Вино действовало, взгляд Майкрофта стал блуждающим, а язык развязывался всё сильнее. Отлично. Я надеюсь, что смогу выудить из него нечто интересное, помимо работы. - И ты собираешься на это как-то повлиять? - предположил я. - Несомненно. - твёрдо произнёс Холмс, будто это само собой разумеющееся. Это вызвало у меня улыбку. Мне очень нравился такой Майкрофт. - Мэй только пришла на пост, и это будет должным нововведением. Я налил политику ещё один бокал, пока он критически отзывался о модернистах, уверяя, что их версия «Ада Данте» невозможна. Когда перевалило за девять часов, я опрокинул в себя остатки вина, расстегнул первые пуговицы рубашки и встал над Майкрофтом, всем своим видом демонстрируя намерение. Тот тут же отвёл свой взгляд. Что, неужели его действительно смущают эти вещи? Я наклонился к нему, кладя руки на мягкую спинку дивана. Голова слегка кружилась, но мне нравилось моё полуобморочное состояние. На него можно было спихнуть любое поведение. Уже у самого лица Холмса меня остановили. - Разве уже не наступил «следующий раз»? - играя бровями прошептал я, перекладывая ладонь на его плечо. Политик опустил глаза и еле заметно вздохнул. Это меня насторожило. Я снова опустился на диван рядом с ним. - Что случилось? – вся моя игривость растворилось. Я заволновался. Майкрофт вдохнул глубже и попытался пристроить руки, но тех не устраивала ни одна позиция. Я снова почувствовал искорки отчаяния. Неужели я снова напридумывал себе всякого, решил, что мы полностью перешли на другой уровень отношений? - Тебя что-то беспокоит. – толкал я Холмса поскорее открыть рот. – Ты был слегка отстранён, когда пришёл. Может дело в работе, а не во мне? Или во мне, но не в наших новых занятиях? Майкрофт облизал губы, собираясь с мыслями. - Перед тем как ехать к тебе, я встретил на базе леди Смолвуд. – вступил он. – Она весьма быстро определила, что еду я именно к тебе. Мои брови взлетели. Интересно, откуда у неё такие Шерлоковские способности? Майкрофт ещё раз вдохнул и поднял на меня неопределённый взгляд. - Она в курсе, что ты спал у меня. – сообщил он. – И она поставила вопрос о разумности этой связи. Я вскочил с дивана и зарылся пальцами в свои волосы. - Я могу поставить много вопросов о разумности некоторых действий каждого члена совета. – сдержано, но сцепив зубы, сказал я. – Разумно ли лезть в чужое дело? Холмс глянул на меня с сожалением. - Ты всегда будешь у них под наблюдением. Из меня вырвался смешок. - Но я не часть программы. – напомнил я. – Я - это я. И ты – это ты. – я развёл руки в стороны, демонстрируя очевидность своего аргумента. – Я ведь сейчас практически никто. Я отвернулся. Сам себя только что кольнул кончиком ножа. Я практически никто. - Ты неформальный оперативник. – напомнил политик о моей работе в клубе. Я горько усмехнулся. Это не дело всей моей жизни. Ловить изменников в одном клубе – это не то. Поднимать эту тему мне не хотелось. Сейчас важно убедить Холмса в том, что леди Смолвуд несёт бред. Я вернулся к дивану и встал над политиком, скрестив руки. - Похоже, что дело действительно необычное для тебя. – знающим голосом произнёс я, устремив на Майкрофта прищуренный взгляд. – Ты не сомневаешься ни в чём и знаешь, как поступить в девяноста девяти процентах. Но то, что слова Смолвуд заставляют тебя колебаться, говорит о том, что ты сам не знаешь, верно мы поступаем или нет. Мои слова вызывают на лице политика лёгкое изумление. Он глядит на меня открыто, слегка распахнув губы. - Я знаю каково это, когда внутри сражаются две позиции. Тьма и свет, или мозг и сердце, или хрен знает что ещё. – пальцы непроизвольно вцепились в руку. – И я до сих пор жду, когда одна сокрушит другую. Майкрофт знал о чём я. Он поджал губы, а затем вдруг протянул мне руку. Я помедлил, глядя на её, но затем подошёл к нему. Рука была приглашением. Я залез на политика. Его лицо снова было близко к моему, моё дыхание тут же сбилось. - Только ты знаешь, оправдано это или нет. Стоит браться за это или нет. – тихо произнёс я, припоминая сегодняшнее замечание Бриттней. Сидеть на политике было приятно, я чувствовал как моё тело тянется к нему, какое удовольствие получают от этой картины глаза. – Я скажу тебе свою позицию: я хочу тебя. – я вспыхнул, но продолжил держать серьёзную мину. – Хочу физически, интеллектуально и эмоционально. - Майкрофт снова выглядел растеряно. Прямо как вчера. – Теперь решать тебе. Я сам подставил себя под удар. Добровольно. Но это было честно и правильно. От этого моё сердце забилось сильнее. Оно не разобьётся. Что-то новое заменило швы. Майкрофт протёр лицо и в задумчивости уставился куда-то на мой живот. Я продолжал сидеть на нём, а его руки сместились ниже. Тишина. Приятная тишина. Снаружи гул улиц, под нами вечная тусовка, над нами небо. Самолёты, птицы, звёзды, сферы. Я засмотрелся на какую-то точку позади дивана, а затем ощутил как приятно это было. Засмотреться. Ни звона в ушах, ни галлюцинаций, ни дезориентации. И всё потому, что Майкрофт рядом? Мои глаза переместились на политика. Всё просто. Всё хорошо и просто. Всё спокойно. И всё будет хорошо. Вот, что я ощутил. Я медленно наклонил корпус и позволил ему опуститься на политика. Я не хотел ничего делать, пока Холмс не скажет своё слово. Но это было нечто бессознательное. Не страшное, не извращённое. Я просто обнял его, повинуясь тёплой мысли. Тишина медленно убаюкивала меня. Майкрофт коснулся моей спины, его дыхание в районе моей шеи и плеча. Стук его сердца на моей груди. Его запах напоминал дорогой виски и дерево. - Эдвард… Прошло достаточно времени. Всё это время Холмс думал, а я практически заснул на нём. Но я услышал его голос и узнал вырвавшийся вздох принятого решения. Через тернии к звёздам. Я приподнялся, чтобы увидеть в его глазах свой приговор. - Мне приятна твоя искренность и честность. – произнёс Майкрофт. – И я даже не знал насколько. – его губы дёрнулись, выдав лёгкую улыбку. Он замолчал. Я бегал по его лицу, желая знать что это точно значит. Второй громкий вздох. - Возможно, я сам взял на себя больше ответственности за тебя, чем стоило. – его слова не звучали обнадеживающе, но в глазах не было намерения что-то оборвать. – Неосознанно. – безнадёжная улыбка. – И вполне объяснимо, почему леди Смолвуд этого не понимает. Она видела твои достижения, твои провалы, прошлые решения и поступки. Но она не знает о твоих нынешних сомнениях, стремлениях и желаниях. А я знаю. – я с замиранием сердца ждал того, к чему вёл политик. – И всё это потому, что я сам захотел. Я сам позвонил твоей матери и занялся твоим делом. – пауза с улыбкой осознания и смирения перед чем-то. – Когда я увидел тебя впервые, я не предполагал к чему приведут все мои решения. – ещё одна пауза, от которой у меня случился микроинсульт. – Уж точно не к этой привязанности. Мой рот распахнулся. Привязанности? Больше Майкрофт ничего не сказал. Он закончил свой монолог и просто опустил глаза. Я какое-то время изумлённо пялился на него. В его словах не было «нет». Какое-то расплывчатое или завуалированное «да». - Можно тебя поцеловать? – хрипло спросил я. Политик улыбнулся моей вежливости. Улыбнулся и посмотрел на меня. Однозначное «да». Я наклонился и снова осторожно коснулся его губ. Теперь он ответил сразу. Как только его ладонь оказалась на моей шее, я впечатался на полную. Мои руки расстегнули жилет политика, стянули его галстук, изучили шею, плечи, затылок. Я просунул пальцы за жилет на спину, сжал рубашку. Вкус вина на губах повышал алкоголь в моей крови. Быстрее, глубже, ближе. Когда я ощутил возможность пойти ещё дальше, голова перестала соображать. - Ты можешь?.. - спросил я в губы Холмса. - Можешь?.. Я надеялся, что он всё поймёт. Почувствует. Майкрофт облизал нижнюю губу, его ресницы были опущены. Он выглядел необычно с помятой рубашкой, расстёгнутым жилетом, слегка торчащими волосами. Хаос, который я с ним сотворил, меня заводил. - Могу. - хрипло ответил Холмс. Я снова навалился на Майкрофта, прижимаясь пахом к его животу. Голова политика была откинута назад, я впечатался в его губы, держа обе ладони на его лице. Он всё-таки уронил спичку. Всё-таки он доверился мне. Он сделал исключение. Сделал то, чего не сделал мой дядя. Я снова целовал его шею, параллельно думая о том, что это уже похоже на фетиш. Шея Джима для моих пальцев, шея Майкрофта для моих губ. - Не здесь. - голос политика непривычно хрипел. Я оторвался от него, соскочил и потянул его за собой. Мы поднялись на второй этаж к моей постели, словно шли на какое-то собрание Совета: серьёзные и сосредоточенные. Но когда мы достигли точки назначения, я взял всё в свои руки. Я принялся расстёгивать трясущимися пальцами рубашку. Та вскоре полетела на пол, я сделал тоже с ремнём. Холмс слишком медленно стягивал свой жилет, поэтому я, не закончив с брюками, стал помогать ему. Наши губы снова встретились. Тонкие, изящные, королевские губы Майкрофта, которые так часто прикладывались к алкоголю и даже сигаретам. С них сходили приказы, излагались гениальные идеи, срывались упрёки в мой адрес, в адрес Шерлока. А теперь они касаются кого-то. Касаются меня. Я полностью разделся и плюхнулся на кровать, потягиваясь всем телом. Теперь была очередь политика оголяться. Меня не смущала собственная нагота, пока Холмс вдруг не посмотрел на меня. Он успел снять лишь рубашку. Его пристальный взгляд смутил меня. Я сглотнул и кинул на свой живот взгляд, проверяя, всё ли в порядке. Неожиданно Майкрофт присел на кровать рядом со мной. Я замер, загипнотизированный зрелищем Британского Правительства над своим голым телом. Он молчал и просто смотрел на меня. Я снова заволновался. Его рука медленно потянулась ко мне, и пальцы коснулись моей груди. Я тут же ощутил приятную дрожь. Волоски встали дыбом. - Ты уверен? – вдруг задал вопрос Холмс. Я сдвинул брови к носу. Конечно я уверен. Я же сам попросил его. Но по встревоженным глазам политика я определил, что он не об этом. Точно. Мой последний секс не удался. Было слишком много крови. Холмс медлит именно поэтому, проверяет моё состояние. Решение было простым: сказать «всё в порядке» и продолжить. Но я уже не был так уверен. В порыве страсти казалось, что всё будет прекрасно. Но что, если так казалось лишь мне? Что, если моё тело отреагирует по-другому? Я вздохнул. Тогда, когда Холмс взял меня за бёдра, чтобы перетащить на другую сторону кровати, я очнулся в ужасе. Даже содержание сна поменялось из-за психосоматики. Но теперь то я не сплю. И знаю, что Майкрофт – это не Джим. Стоит проверить… Я потянул политика к себе. Он навис надо мной. Я ещё раз подивился необычности происходящего. Его руки я взял в свои и медленно поднёс ладони к своим бёдрам. Невинное прикосновение, я вздрогнул и зажмурился. Знакомый трепет. Воспоминания действительно есть. Но это не он, чувствуешь? Это Майкрофт. Я открыл глаза. Эмоции на лице политика. Мы смотрели друг на друга. Чем дольше пальцы Майкрофта грели моё каменное тело, тем сильнее разрушалось проклятье. Комок чувств упал вниз, вспыхнув как торфяное болото. Майкрофт не причинит мне боли. Я отпустил его руки и притянул его голову к своим губам. То, что происходило, было сродни сну. Никто. Никогда. Никак. Но мы сейчас делали это. Я выгнулся, чтобы он потрогал меня. Потрогал везде. Когда я ощутил желанное прикосновение, с моих губ сорвался стон. Наконец Холмс снял брюки и прочие элементы одежды. От мыслей о том, что вскоре произойдёт, мой член сводило судорогой. Свет играл со вторым этажом. Я мог разглядеть веснушки на плечах Холмса, но если тот выпрямлялся, то оборачивался силуэтом. Моё лицо, уши горели от смущения и желания. - Тише. - прошептал Холмс ёрзающему мне. От этого шёпота и контекста я ещё сильнее заёрзал уже не в силах терпеть напряжение в паху. Мои губы быстро пересыхали, но и быстро намокали от поцелуев. Лицо политика, казалось, ничего не выражало. Но я знал, что он как всегда был сосредоточен. Я вспомнил про презервативы и смазку, пока цеплялся за тело Майкрофта, стараясь насладиться каждым дюймом. Мне пришлось вылезти из-под политика и пошариться в сумке под кроватью. Бинго. Хоть Майкрофт и не занимается всякими подобными вещами, уверен, он предпочтёт сделать всё по правилам. Джим никогда не пользовался презервативами, ведь на правила ему начхать. - А ты… умеешь? - вдруг выпалил я, глупо уставившись на политика. - Ну… я имел в виду… - я издал неловкий смешок. - Не тревожься. — успокоил меня Холмс. Ах, ну, да. Майкрофт Холмс может всё на свете. Если захочет. Я вернул голову на подушку, но уронил взгляд ниже. Лёгкий румянец на моих щеках раскалился до бела. Майкрофт натягивал презерватив. На. Свой. Член. О мой бог. У меня удачливая задница. Я повидал пенисы особенных людей. Можно начинать коллекционировать? Чтобы не терять время, я начал растягивать себя. Затем я стал переворачиваться на живот, слегка постанывая от давления на члене. Но тут Холмс меня остановил. - Не так, Эдвард. - услышал я. Я растеряно посмотрел ему в глаза. Лицо политика скрывала тень, его руки потянулись ко мне. Он мягко подталкивал меня перевернуться обратно на спину. Ах, да. Ведь сзади меня имел Джим. Майкрофт беспокоится, что это может тоже вызывать плохие воспоминания? Я тронут. - Но я раньше так не делал. - неожиданно дрожащим голосом признался я. - Я помогу. Горячее дыхание исчезло, Холмс выпрямился и закинул мои ноги на свои плечи. Я чувствовал себя девственником с глазами Бэмби и трепещущим сердцем. Майкрофт аккуратно вставил свой член и слегка качнул бёдрами. Я схватился за простыни. Медленно, предельно аккуратно, словно я был из стекла. Его руки легли на мои ноги выше колена. Я сказал себе спасибо, что добросовестно растягиваюсь в спортзале. Мышцы натянулись, но и ощущения обострились. А ещё я мог видеть лицо политика, мог целовать его. Движения убивали своей отточенностью и медлительностью, но не в плохом смысле. Я думал, что мне нравится только что-то безумное и жёсткое. Однако, «ванильный» секс с Майкрофтом давал не меньше поводов для стонов. Если бы я не знал Холмса, то решил бы, что он попросту меня мучает. Но он попросту был аккуратен. Это можно считать за нежность. Я всё-таки перевернулся на живот, уверив политика в том, что всё в порядке. Когда он вошёл сзади, я широко распахнул глаза, содрогнувшись. - Эдвард. - хрипло, но с беспокойством позвал Холмс. - Не-не. - выдохнул я. - Всё хорошо. Действительно. Это был не Джим. Это был самый аккуратный и правильный человек на свете. Его руки не рвали мою талию и бёдра, а отрегулированные движения доводили до истомы. Я мял пальцами простыни, перестав сдерживать такие же длинные и протяжные стоны. Я дотянулся до своего члена и сжал головку. Я тут же напрягся как тетива, готовая сорваться в любую секунду. - Господи… - выдохнул я, уткнувшись лицом в постель. - Д-а-а… - волна подкатила, я ощутил, что вот-вот кончу. - Майкрофт!.. Я не рассчитал громкость, и шёпота не вышло. Я кончил тут же, напрягшись так, что ноги грозила свести судорога другого рода. Я ощутил, что член Майкрофта тоже напрягся в моём заду, а с его губ сорвался настоящий стон, хриплый, но вполне различимый. Он кончил сразу за мной. Я не мог поднять голову кажется лет десять. Но как только ощутил, что Холмс встал с кровати, паника заставила меня резко развернуться. Он стоял, держа в руках презерватив со своей спермой. О, как удобно оказывается. - Ты же не уходишь? - я снова испуганно задышал. - Нет. Я… - он прокашлялся, смотря на презерватив. - Должен выкинуть. Это. Мог бы просто бросить где-нибудь. Но, разумеется, это не в его стиле. Я взял салфетки, вытер свою руку. Майкрофт взялся выбросить и их. Пока он отсутствовал, я лежал на кровати и пытался осознать произошедшее. Мы только что совершили нечто за рамки выходящее. То есть, для нас, казалось бы, выходящее. Моё тело приятно подрагивало, отдыхая после долгого напряжения. Холмс вернулся и лёг рядом. - Кто б мне раньше сказал, что такое будет, я бы не поверил. - поделился я своими мыслями. Майкрофт молча согласился. Я кинул на него хитрый взгляд и решил, что можно чуть-чуть и понаглеть: - Не поверил бы, что ты кончил. – переделал свои же слова я. Со стороны политика раздался недовольный моей выходкой вздох. Я же был всем доволен. - И как тебе? Майкрофт стал теребить край одеяла, опустив ресницы. После непродолжительного молчания он ответил: - Это было приятно. Сдержанный, но ясный ответ. Я продолжал улыбаться. - А… - вдруг снова открыл рот политик. – Тебе?... Я избавил его от своего ехидного разоблачительного взгляда и, забравшись под одеяло, ответил: - Очень. Я не смотрел на Холмса, но надеялся, что ему мой ответ польстил. У Майкрофта есть такое свойство: он быстро привыкает, адаптируется ко всему с чем может смириться, что считает более менее допустимым. Поэтому все поцелуи, секс и подобное вошли у него в привычку. Он спокойно реагировал на мои настырные поцелуи. Когда мы разделяли вечер, то Холмс и слова не говорил, когда я начинал расстёгивать его ремень. Он лишь глядел на меня, слегка сдвинув брови и распахнув губы, пока я ублажал его ртом. Мне казалось, что он будет против оральных приёмов, однако, возражений не было. Хоть ни я, ни он больше ни с кем не имели подобных связей, мы не были тем, что принято понимать под словом «пара». Он звал меня на ужины, в театр, я тоже звал его на ужины, покататься по городу, поесть мороженного — и это можно было бы назвать свиданиями. Он следил за мной с помощью камер и Императрицы, я ежедневно узнавал, как прошёл его день, — это можно было бы назвать заботой. Он медленно трахал меня в моей, в его постели, а я всегда обходил всё его тело губами, — это похоже на любовь. Но никто из нас и не думал об отношениях. Что-то ближе к понятию «любовники». Это было то, чего я хотел. Моё сердце было довольно. Большую часть времени. У меня не было раздвоения личности, но я стал всё чаще замечать, что когда Холмс скрывался за поворотом, покидал мой дом, или я его, в моей голове щёлкал какой-то переключатель. Свет выключался, и мой разум погружался во тьму, в которой продолжали царствовать демоны. Реальность переворачивалась с ног на голову, и мир вокруг менялся. Для меня не было смены дня и ночи. Я следил за временем лишь так: Майкрофта Холмса сменял Джим Мориарти и наоборот. Мне становилось страшно потому, что в такие моменты страх исчезал. Я мог выйти на улицу, найти высокое здание, подняться на крышу и стоять на краю не чувствуя ничего, кроме возможностей. И тогда я не думал о Джиме как о необходимом источнике заботы и любви. Я думал о нём, как о собрате, о том, что мы можем сделать вместе. И что вместе мы можем сотворить рай. Я молчал об этом из эгоистичных соображений. Меня могут перестать любить, могут запечь в тюрьму или психушку, вообще убить. Я верил в то, что смогу удержать это зловонное Альтер-эго. Я не хотел перерождаться. Началась эта игра с Ирен Адлер. Я знал, что она связана с Мориарти, поэтому-то и напросился к Шерлоку вместе с Майкрофтом. Появляться на Бейкер Стрит вместе, по мнению старшего, не очень благоразумно. Несомненно потому, что я всем своим видом могу выдать наши… факультативные занятия. Однако, я всё равно залетел в пыльную комнату на втором этаже и тут же впился взглядом в кудрявого брюнета. - Руки вверх, мисс Марпл! - крикнул я. - Вы арестованы за ношение пальто с поднятым воротником! Детектив мою шутку не оценил, а прищурено уставился в мои глаза. - Уже на взводе? - осведомился он, кидая следом взгляд на вошедшего брата. Я стал яростно ходить по комнате в поисках скрытых камер, которые мог как-то закинуть сюда Джим. - Ирен Адлер сейчас в Египте. - тем временем завёл разговор Майкрофт. От Шерлока слышится неопределённое междометие. - Как предусмотрительно. - комментирует он. Вздох Майкрофта. - Всё, что мы пока можем делать - это наблюдать. - Да уж. Это у тебя лучше всего выходит. Я прошарил полки с книгами, посмотрел под черепом, перекопал стол. - Эдвард, что ты делаешь? - с раздражением спросил Холмс-старший. Мне стало интересно окно, поэтому я полез к нему через коробки с хламом. - Ищу скрытые камеры. - прямо ответил я. - Скрыт… Что? Бога ради, прекрати! Я приметил здание напротив. Если смотреть в крестец винтовки, то отлично будут видны кресла у камина. Хорошая позиция. Я обернулся и с выпученными глазами посмотрел на политика. - Если ты следишь за Адлер, то мой дядя следит за ним! - я указал на макушку детектива, сцепив зубы. Мои глаза маниакально забегали по комнате, а тело взволновалось. - Эй, Джим! - крикнул я, выходя на середину. - А со мной не хочешь поиграть?! Меня вдруг передёрнуло, и я в недоумении уставился на слегка обеспокоенного Майкрофта. - Ты заметил?.. - поражённо спросил я. Холмс оглядел меня своим оценивающим взглядом. - Заметил. - В чём дело? - Шерлок заинтересовался происходящим. - Ты рядом, - стал рассуждать я. - а меня всё равно коробит. Действительно, в чём же дело? Я стал обдумывать всё, что произошло, свои мысли и чувства. И уже через пару секунд меня осенило. - Ты меня бесишь! - я снова тыкнул пальцем в брюнета. Шерлок пожал плечами. Такое он часто слышит, это всем известно. Но меня он бесил по очевидной причине. - Меня бесит, что он играет с тобой. - признался я, отмечая повышенную заинтересованность у обоих Холмсов. - Почему бы не делать это с тем, кто более умён, а? - я намекал на Майкрофта, что вызвало у Шерлока закатывание глаз. - Или дело не в уме? - я снова хожу по квартире взад-вперёд, наслаждаясь тем, что мне пока не убийственно скучно. - Может потому, что ты выбрал быть именно детективом, а политик — это не очевидный вызов преступности? - Наверняка дело в том, - подал голос Майкрофт. - что ты, дорогой братец, рад броситься в огонь. Я подошёл к Шерлоку, наклонился и приблизился к его лицу, испытывая одновременно интерес и злость. - А ещё дело в том, что тебе тоже скучно. Майкрофту вот есть чем заняться. Он страну на себе держит, а ты просто сидишь в своей квартирке. Джон хотя бы работает, людей вон лечит, а тебе подавай лишь трупы. - страшно прошептал я, сжимая спинку кресла, в которую упёр руки. - А Джим любит трупы. Для него это всего лишь вещи, а раскрытие убийства - забава. Поэтому ему нравится оставлять для тебя головоломки. - я улыбнулся, ощущая, как закипает от адреналина кровь. - Он хочет найти твой максимум и проверить на что ты способен. Ему нравится идея о «злодее и герое». И он хочет дать сказке другой конец. Такой, в котором зло побеждает. Я выпрямился и довольно ухмыльнулся. Шерлок спрятал все свои эмоции. Я увидел ширму в его глазах. - Эдвард. Остановись. - предупредил Майкрофт. Я ощутил дрожь в ногах и обернулся к политику с уже совсем другим выражением лица. Я снова был сбит с толку своим же поведением. Альтер-эго перешло за границу ночи… - Извини. - сказал я, но адресовал это старшему, а не младшему. Напряжение на лбу и бровях политика, а ещё сцепленные намертво губы сообщили мне, что я его насторожил. Я и себя насторожил. - А ты бы хотел, чтобы Мориарти оставлял эти головоломки тебе? Вдруг произнёс вопрос Шерлок. Я тут же ощутил сопротивление внутри, конфликт. - Сменим тему. - бескомпромиссно прогремел Майкрофт. Я тут же закрыл рот, забывая все жестокие слова, которые намеревался произнести. - Тогда поговорим о вас. - предложил детектив. Мне показалось, что Шерлок решил отыграться. Он сейчас нащупает все мозоли и попытается наступить на каждую. - Будь добр, Шерлок, - саркастично улыбнулся Майкрофт. - выбери менее конфликтный вопрос. Братья устроили молчаливую борьбу взглядами. Я наслаждался видом опасного Майкрофта. Ах, какая прелесть! - Эдвард всё ещё спит у тебя? – невинно поинтересовался Шерлок. – Запах говорит, что да. – сам ответил себе детектив. – Выходит, тебя секс волнует. – он гадко улыбнулся. Майкрофт издал вопль внутри себя, который мог слышать только я, потому что мой слух до такого поднаторел. Затем политик поднялся, схватил свой зонт и, не теряя достоинства, зашагал к выходу. - Эдвард, пойдём. Я последовал за политиком, но как только тот приблизился к лестнице, я рванул к креслу с детективом. - Когда-нибудь твоя игра с моим дядей кончится, и я даже не знаю за кого болеть, ведь если умрёшь ты, то плюс - мне достанутся они оба, минус - Майкрофту будет больно. Ну, а если случится так, что со сцены уйдёт Джим Мориарти, то будь спокоен, появлюсь я и продолжу твоё веселье. Закончив своё постскриптум, я выбежал прочь, чтобы не отстать от Майкрофта.***
Когда я поймал твой взгляд, То словно ослеп.
Я в очередной раз наслаждался собственным шоу. Я пел для посетителей, был красиво одет, был среди потрясающих декораций. Но шоу для меня было в другом.Оставь на мне глубокую рану И вынь из неё все секреты и ложь.
Когда я увижу его или её, то пойму, что вот она цель на этот вечер. Во взгляде жертвы будет скрытое самоуничтожающее желание. Желание попробовать меня.Внутри — безмолвная буря...
Я ждал чего-то особенного. Каждый вечер надеялся, что попадётся кто-то по настоящему интересный с чем-то действительно опасным. Бизнесмен-психопат, проворачивающий тайные убийства в своём пентхаусе, политический преступник с манией величия, психолог-каннибал…Я чувствую, как ярость Подкрадывается всё ближе и ближе, И я едва могу ей сопротивляться.
Я больше не мог отрицать того, что тёмные желания, зависимость от адреналина никуда не исчезли. И меня это бесило. Потому что я знал, дяде бы понравилось.Мне никуда не деться от внутренней борьбы, Мне не сбежать от этого безумия, Безумия, безумия. Безумие, безумие, безумие.
- Божественно. Это был он. Человек, которым я займусь сегодня вечером. Глядел на меня пока я пел, пока я ходил. Глядел с той самой потребностью. Я присоединился к нему за столиком. Он заказал выпить. Как обычно. Начал болтать о том, как я красив. Как обычно. Перешёл к своим грязным достижениям. Как обычно. - Недавно я нашёл нового делового партнёра в Америке. Наши америко-ирландские братья всё ещё верны торговле спиртным. Как вы относитесь к ирландцам? А вот это не как обычно. Я вернул на столик полупустой бокал и посмотрел на мужчину со слегка приподнятыми бровями. - А как к ним можно относиться? – я был немного сбит с толку. Мужчина улыбнулся мне. Сам он точно не был ирландцем. Акцент лондонский, внешне напоминал смесь английской и немецкой крови. - Ну, оглядываясь на их историю… - его рука поползла ко мне и стала расстёгивать пуговицы рубашки. – И следя за нынешними волнениями… - он облизал губы и проник пальцами на мой голый бок. Я позволил ему. Пока он не перешёл черту, я должен продолжать разговор. - Вы спрашиваете, как бы я отнёсся к тому, что вы с ними заключили сделку на поставку легальной продукции, но мелким шрифтом указали ещё один пунктик? – хитро улыбнулся я, подсаживаясь ближе. – Что это? Наркотики? Мужчина усмехнулся и наклонился ко мне ближе. Я подумал, что он собирается наконец-то произнести нужное мне слово или словосочетание. Но он открыл рот не за этим. Его губы коснулись моей шеи, я вздрогнул. Та-а-ак, ладно. Требуется ещё один уточняющий вопрос. Я открыл рот, но тут произошло следующее: он укусил меня, а затем сжал рукой мою шею. Роста в этом индивиде было около двух метров, поэтому и размер ладони был соответствующий. Мне показалось, он может соединить большой палец с остальными, полностью заключив мою шею в кольцо. Я тут же схватился за его руку и попытался оторвать её от себя. На этом же моменте должна была прозвучать «стоп-фраза» про моего дядю. Но мужчина заговорил первым: - Когда я недавно встречался с Джимом Мориарти, он уверил меня, что, если я тебя встречу, могу делать всё, что захочу. – улыбаясь прошептал он мне на ухо. Я замер, ещё шире распахнув глаза. – И что ты будешь не против поскакать на моём члене. Я покраснел. Покраснел от нехватки воздуха, напряжения, стыда и злости. Мой тут же вспыхнувший адским пламенем взгляд покосился на ухмыляющегося мужчину. Эта сука вела дела с Мориарти. Предполагаю, это он помог ему выйти на нелегальный американский рынок. А теперь прислал ко мне. - Отпусти меня. – прорычал я и ещё раз дёрнулся. - Тише будь. – приказал мне мужчина, оглядываясь. – А то надену наручники. Я с силой сжал зубы. Из недр тела поднялся страх, смешанный с яростью. Я приготовился взорваться. Как Джим посмел всем направо и налево рассказывать о деталях нашего конфликта?! Это его месть?! Я задрожал и вдавил ноги в пол, когда мужчина ещё сильнее сжал моё горло. - Мистер Мориарти сказал, что тебе такое нравится. – тихо засмеялся мужчина. – Я тоже люблю садо-мазо. Люблю, когда мне подчиняются. Я ногтями впился в его руку, уже не обращая внимания на его слова. Воздух кончился, я задыхался уже какое-то время. В глазах поплыли чёрные круги, всё стало расплываться. Мой мозг паниковал. Каждая мышца тела сжалась. И тут я понял, что всё сжалось не от страха. Ничего, кроме «тудум-тудум-тудум». Я чувствовал гулкое сердцебиение, возбуждение в паху и кайф. Ещё чуть-чуть… Смерть. Что-то похожее на оргазм. И тут в лёгкие ворвался воздух. Я задышал против воли, когда мужчина меня отпустил. Мои глаза прилипли к неоновому пилону, голова опустела. - Ты даже не представляешь сколько удовольствия я могу доставить тебе. – раздалось у моего уха. Я медленно повернул голову. Мужчина всё ещё был близко, рассматривал моё лицо. Его большая рука снова исчезла из моего поля зрения, но в следующую секунду я ощутил её на своём члене. Губы мужчины разъехались сильнее. - Я расстегну свой ремень, ты отсосёшь мне, а потом я трахну тебя так, что ты потеряешь сознание. – сказал он. – Можешь даже звать меня именем своего дяди. Я резко вскочил, чуть не снеся столик. Моё тело подвело меня, я упал на соседнее место. Всё ещё слегка кружилось перед взором. Но я снова поднялся и вылетел из клуба через чёрный ход. Оказавшись в лофте, я со всей силы зарядил ногой по стеклянному столику возле дивана. Тот, конечно же, осыпался на пол в виде тысячи осколков. Первая мысль: взять один и перерезать себе горло или вены. Вторая: взять один, вернуться в клуб и перерезать горло этой суке. Я злился. Злился и злился. Разбросав и разбив ещё пару предметов, ко мне наконец-то вернулся разум. Я подошёл к окну и положил обе ладони на стекло. Правда была такова, что я злился не на этого мужчину, не из-за его действий или слов. Моя ярость была направлена на самого себя. Потому что я не прошёл проверку. Я не освободился от влияния Джима. Меня по прежнему возбуждал адреналин и игры со смертью. И Джим это знает. Он всё сука знает. И сейчас этот мужик настучит ему, как тот врач с базы. Расскажет, что его племянник нихрена не сбежал, и всё ещё может послужить целям Его Величества Гения-психопата. Я прислонил разгорячённый лоб к стеклу. В моей голове возник образ Майкрофта, и меня ещё больше затошнило от самого себя. Нет-нет, он всё ещё в моей голове. Он всё ещё со мной. - Я всегда буду с тобой. – весёлый голос за моей спиной. Я закрыл глаза, шипя от раздражения. - Нам не деться друг от друга. – продолжал вещать знакомый тембр. – Только от меня ты узнаешь правду о себе. – я зажмурился сильнее, прижал к ушам ладони. - Я твоё подсознание. – голос не исчез. Он стал громче. – Я колодец твоего потенциала. Окунись в меня, НО НЕ ИГНОРИРУЙ! Звон в ушах превратился во взрыв. Я отпрянул от стекла и ошарашено оглядел лофт. Пусто. Твою мать! Я же… Я же был в порядке… Но он нарушает мой порядок, мою гармонию. Каждый грёбанный раз! От злости я сжал кулаки. Внутри чувствовалась знакомая потребность причинить кому-то боль, может даже убить. Но я не могу просто выйти на улицу и зарезать какого-нибудь бродягу. Это будет бессмысленно… Моё сердце подскочило от неожиданной мысли. Не такая уж она и неожиданная на самом деле. Но… Волнение завело океан. Чернота небес, темнота штормовых вод. Гроза. Я посмотрел на осколки стекла на полу.Безумие, безумие, безумие…
Что, если я перерожусь, но в другом образе? Не том, к которому вёл меня Джим. И что, если для этого тоже придётся убить? Но не кого-угодно. Не любого. А его. Я убью его и всё кончится. Весь мой страх, все сомнения. Я стану свободным. Я вышел из лофта и вернулся в клуб. На мою удачу тот мужчина ещё не ушёл, но уже направлялся к выходу. Перед самыми дверьми я загородил ему путь. Он с интересом уставился на меня. Думает, я вернулся за добавкой и продолжением? Нет… Я склонил его к себе и прошептал на ухо: - Свяжись с Мориарти и передай ему, что я буду ждать его завтра часиков в семь где-нибудь на полпути от его особняка до Лондона. И я тут же скрылся в неоне. От мыслей о том, что я собирался сделать, выворачивало кишки.***
Я не спал всю ночь. Думал, думал и думал. Я просидел на диване целый день. Думал, думал и думал. Как я это сделаю, о чём нельзя думать в этот момент, насколько быстро всё должно произойти. Что я сделаю потом. Конечно же Майкрофта я уведомлять о своём намерении не стал. Он бы остановил меня. Может, не столько от убийства, сколько от встречи. Я не был уверен в том, как отреагирую, как отреагирует моё тело. Я просто надеялся, что в нужный момент вновь поднимется шторм, и я направлю его куда надо. Вопрос был вот в чём: где взять ствол? Очевидно, что это должен быть пистолет. Быстро и просто. Нажал на курок, и дело сделано. Взять в прокат машину не составило бы труда, а вот достать пушку… Был простой выход – попросить Императрицу. У неё этого добра должно быть навалом. Вот только вряд ли она одобрит эту затею. По той же причине, по какой и Майкрофт. Так что оставался у меня единственный вариант. - Зачем тебе пушка? – спросила Робин, глядя на меня из-за своего заваленного бумагами стола. - Для дела. – нетерпеливо дёргал ногой я. Бровь девушки очень медленно поднялась. - Очень понятно. – отозвалась она. Я глянул на часы. Времени было в обрез. - Блядь. – тихо ругнулся я. – Так что, даёшь или нет? Робин долго прожигала меня взглядом. - И Бриттней не должна знать, я тебя правильно поняла? – она будто специально двигала губами со скоростью черепахи. - Да. – развёл руки я. – Никто не должен знать! Тёмные глаза оглядели меня с ног до головы. - Ты какой-то нервный. – заметила она. Я зарычал и развернулся к выходу. Плевать. Стащу по пути у какого-нибудь полицейского. - Стой. – наконец-то ожила Робин. Я посмотрел на неё из-за плеча. Между бровей девушки появилась складка раздумий. Я стойко держался всё то время, что она думала. - Я дам тебе пистолет, если ты скажешь мне, что собираешься сделать. – поставила условие она. - Клянусь, я никому не скажу. Ни Бриттней, ни мистеру Холмсу, и полиции тоже, если придётся, совру. Я вздохнул и опустил глаза. Прикусил губу и произнёс: - Я хочу убить своего дядю. Оружие лежало в бардачке одолженной у той же Робин машины. Я нервно стучал по рулю, глядя на быстро бегущую впереди дорогу. Скорость слегка превышала норму. Я и боялся, что могу опоздать, и хотел приехать первым, чтобы успеть успокоиться. Был так же вариант, что Джим не придёт. Это стало бы одновременно облегчением и разочарованием. Чтобы расслабиться я включил радио.Ты хрустел пальцами, Уставившись глазами в пол. Звук разносился эхом по улице, А с утра на тебя напал жар.
В окна светило закатное солнце. Момент был лиричен и живописен. Жаль, что его придётся испортить кровью. Хотя, может, так будет ещё прекрасней.Но он продолжит играть роль Бога, Он продолжит играть роль Бога.
Я глянул вправо и заметил чёрную машину на холме. Сердце йокнуло, я крутанул руль и вылетел с дороги на ухабистое поле. Моя тачка поднималась по холму, давя зеленеющую травку и разбрызгивая чернозём. В эту минуту моё сердце танцевало чечётку, все мысли и эмоции смешались. Но когда я затормозил неподалёку от тонированного Мерса, всё замерло. Я выпустил весь воздух из лёгких и задержал дыхание. Тудум-тудум-тудум. Пора ему заплатить. Пора мне победить. Избавить от него свой разум.В столице всё по-прежнему плохо, Все костюмы истоптаны, Сточные крысы нахлынут в метро В гонке, чтобы свести концы с концами.
Я резко потянулся к бардачку и вытащил пистолет. Внутренности горели от ярости. Выйдя из машины, я встал и стал прожигать взглядом заднюю дверь. Она распахнулась, и на грязную землю ступили тёмные в закатном свете туфли. Меня резко затошнило. Джим вышел из автомобиля и встал напротив меня.Но он продолжит играть роль Бога, Он продолжит играть роль Бога.
Мы стояли в шести-семи метрах друг от друга. Я впервые видел его лицо с той секунды, когда выехал на байке за ворота его дома. Это воспоминание заставило меня вспомнить почему я вообще сбежал. И я наставил на него ствол, сцепив от злости зубы. Наконец-то я могу отомстить за всё, что он со мной сделал. За боль, за манипуляции, за обман, за отца, за маму, за Англию, за планету! На лице дяди тут же расплылась улыбка. - Вот мы где. - услышал я его будоражащий голос. - В конце. Мориарти стреляет в Мориарти. Моё быстрое и неровное дыхание выдавало мою злость, а значит эмоциональность. Никакого хладнокровия, расчётливости, равнодушия.Я не прав? Мы уже давно тормозим На нашем пути. Малыш, продолжай играть в Бога.
Дядя стоял и не шевелился. Никакого страха или хотя бы волнения в его глазах. Я понял, что зря боялся всё это время. Он бы не похитил меня. Ему стоило лишь создать эмоциональный контекст, и я сам пришёл к нему. Нет. Не к нему. За ним. Я пришёл его убить. Давай океан. Круши всё к чёрту! ОН ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ! ОН МОНСТР, ОН НАВРЕДИЛ МНЕ И ЕЩЁ КУЧЕ ЛЮДЕЙ! ПРОСТО ВЫСТРЕЛИ.Не важно, кто ты и где ты был, Он смотрит за тобой через экран, Строго следит за всеми От простых смертных до Королевы.
Он не бог, а дьявол. Он психопат и убийца. Он манипулятор и совершенно не способен на эмпатию. Он даже не человек, ведь у него нет души.Но он продолжит играть роль Бога.
Дуло направлено прямо ему в голову, палец на курке. Нет охраны, если внутри Мерса сидит Себастьян, помешать мне он не сможет. ДАВАЙ! ПОКОНЧИ СО СВОИМИ МУЧЕНИЯМИ! СТАНЬ СВОБОДНЫМ! - Мама, почему я не могу убить человека, даже если очень хочу?...Но он продолжит играть роль Бога
- ..Что-то внутри меня мешает… оно не даёт мне это сделать. Блядская человечность, блядские эмоции и чувства.Он продолжит играть роль Бога.
Я резко запрокинул голову к небу, сцепив зубы и зашипев. Рука беспомощно опустилась, и пистолет повис на ослабевших пальцах. Розовые и оранжевые облака плыли надо мной. Рассечённые самолётами облачные завесы. Моё тело задрожало, когда я ощутил беспомощность перед этой картиной. Когда я вернул глаза на дядю, на его губах уже была усмешка. Он знал, что я не смогу. А я не знал. Я даже не знал, что вся эта затея с местью и убийством была лишь предлогом. Оправданием для самого себя. На самом деле я просто хотел его увидеть. - Я знаю, что ты со мной сделал. – громко сказал я. – Знаю зачем. – главное, чтобы голос не сорвался. Мы находились не так далеко, но и не в метре друг от друга. Дядя продолжал хранить молчание и беззвучно чему-то радоваться. Я видел, как солнце играет с его лицом, какое оно теперь огненное. Я же стоял спиной к закату и ощущал, как спину греет последнее вечернее тепло. Кроссовки уже замарала грязь, а в шнурках застряли тонкие травинки. - Ты видно собирался, но не успел сообщить мне, что у меня синдром Якобсона. – брызнул горьким сарказмом я. – У нас синдром Якобсона. Джим чуть заметно кивнул. Я сглотнул. Вот гандон. - Вот что это была за связь. – я ещё не определился чего во мне больше: злости или отчаяния. Поэтому мой тон был чем-то средним. – Ты и я… Ты и я просто ошибки природы, которые решили компенсировать это, возомнив себя богами. – мне не было неприятно обливать себя дерьмом, потому что под «собой» я всегда подразумевал «нас». Я обливал дерьмом и Джима. – Но мы не одинаковые, потому что я не перешёл черту, я не психопат. – это был чистый выпад. Ярость получила свой выход. – Я чувствую. А ты нет. Поэтому ты никогда не поймёшь, почему я не смогу убить тебя. – теперь голос задрожал. Глаза защипало. – И почему я никогда не стану тобой. Джим больше не улыбался. Он перестал улыбаться ещё когда я сказал, что мы ошибки природы. Теперь на его лице красовалась настоящая досада. Он хмурил брови, прикусывая нижнюю губу. Я кинул ему пистолет. Тот приземлился у его ног. - Так что тебе придётся убить меня. - сказал я и ужаснулся тому, что в какой-то степени хотел этого. Дядя всё ещё влиял на меня и то, что я его снова разочаровал, ударяло меня и резало. Джим опустил на оружие задумчивый взгляд, а потом тот превратился в равнодушие, отстранённость. Я вдруг понял, что когда Джим мысленно закрывался в своём мире, как будто уходил в какую-то прострацию, это было ужасно похоже на то, что мама писала обо мне. Что большую часть времени я ходил словно в своём мире, задумчивый, но одновременно по-своему активный. Дядя оторвал таки свой взгляд от оружия и не выказал никакого намерения наклониться за ним. Он медленно двинулся ко мне. Я замер, словно меня прибили к земле и сковали цепями. Он подошёл, но встал сбоку. Наши плечи почти касались друг друга. Я продолжал таращиться вперёд, перекрыв самому себе воздух. Его близкое дыхание пробило во мне дыру. - Ответь на один вопрос. - попросил я, всё ещё не глядя на него. - Только честно. Почему бог и почему рай? Уголок губ Джима чуть дрогнул. Я слегка развернул к нему голову, но всё ещё избегал прямого зрительного контакта. Одна часть его лица была погружена во мрак, а другая горела, как само солнце. - Это спасение. Хрипловатый голос у уха заставил меня предать самого себя. Я посмотрел в глаза Джиму. Сначала в его тёмный демонический глаз, а затем в тот, в который проникали лучи солнца. - От чего? – затаив дыхание, спросил я. - Ты просил лишь об одном вопросе. Лёгкая улыбка Джима надломила меня, я снова был погружён в то ощущение, когда хотел его. Теперь я хотя бы знаю, отчего мне этого так хочется. Он не сможет играть со мной, как раньше. Поэтому мы оба проиграли. Дядя окинул меня взглядом, и я понял, что он прощается. Сердце заныло, но не сильно. Приятный ветерок лёгкой боли расставания. - Наслаждайся. - сказал напоследок Мориарти. – И не будь скучным. – и он зашагал к своей машине. Я не обернулся, когда он садился, когда дверь хлопнула, когда завёлся мотор и раздались звуки перемолки земли и камней. Я стоял на холме до тех пор, пока тепло солнца не исчезло. Небо ещё не до конца стемнело, но закат завершил своё дело. Теперь ночь вступала на престол, сопровождаемая братьями сумерками. Я пялился на дорогу, на автомате давя на педали и вертя руль. Внутри была какая-то пустота. Я не знал точно, что её оставило. Не свершившееся убийство, странный ответ Джима, ещё одно столкновение со своей слабостью или осознание того, что мы больше не встретимся? Это было, конечно, необоснованно. Кто собственно точно знает, что его ждёт? Но какое-то необъяснимое ощущение из подсознания мне подсказывало, что скоро что-то случится. Жаль, я не знаю что.