***
В отделении всегда тихо, даже несмотря на то, что оно детское. Люди передвигаются практически бесшумно, что пугает. Врачихи, которых Чуя никогда не видел, спешили куда-то, бегая с этажа на этаж. Накахара зашёл в своё отделение, осматриваясь: пару пациентов прогуливались по пустому коридору, совершенно не обращая внимания на друг друга. Мальчик, который вжался в стену, что-то тихо проговаривал про себя, вытирая слёзы. Его пустые от лекарств глаза пытались выдавить боль, но не получалось. Худощавые руки были скрещены на груди, а ноги чуть выгнуты в другую сторону. Другие пациенты не подходили к нему, а более того, не общались. Палата номер "28" стала уже родной. Как бы это странно не звучало, но это место спустя какое-то время обрело свои тёплые воспоминания. Чуя впервые за свою жизнь нашёл настоящего друга. Конечно, у него были некоторые знакомые в приюте, но они уж точно не тянули на что-то большее. Мальчику всегда было интересно узнавать что-то новое и встревать в какие-то передряги, но те ребята совсем не разделяли его интересы. Может, если бы не Дазай, он бы никогда не подумал, что может найти единомышленника совершенно случайно. Такие тёплые чувства и воспоминания... Внутреннее беспокойство за него несомненно ранило. И почему Чуя так привязался к этому легкомысленному суициднику? - Здравствуй, Чуя, - напротив мальчика стоял Мори, как всегда держа в руках горы макулатуры. - Тебе уже рассказали столь неприятное для тебя известие? - Какое? - парень задумался, прокручивая все свои действия в голове за ближайшие дни. - Ну, вышел я один раз прогуляться раньше времени. Что тут такого? Огай противно улыбнулся, и переложив стопку бумаг в одну руку, тыкнул на лежащую сверху. - Я, мальчик мой, перевёл Дазая в другую палату, - мужчина чуть ли не расхохотался. - Теперь с вашей парочкой покончено! Накахара округлил глаза, пытаясь рассмотреть мелкий текст на бумаге, но тщетно. Он не мог поверить, что всё решилось вот так, мгновенно. - Но... Мы же в последнее время вели себя примерно... - парень сморщился, а глаза уже налились прозрачной жидкостью. - Неужели вам, Доктор Мори, было так неприятно смотреть на это?! Мужчина не переставал улыбаться, рассматривая мальчика перед собой. Тот начал метаться, мгновенно царапая кожу пальца, щенячьими глазами ища кого-то. Рыжик полностью поддался панике. Его лицо менялось в эмоциях раз за разом, наполняясь яростью. Зубы скрипели, а сам он был похож на злую маленькую собачонку. - Н-нет, верните его! - единственное, что ему удалось проговорить в панике, не переставая метаться из стороны в сторону. - Вы даже не понимаете, что наделали! - Почему же не понимаю? - доктор присел на колени, аккуратно прикасаясь к подбородку мальчика. - Уберите свои руки! - Чуя залился слезами, замахиваясь на главврача. - Где он сейчас?! - Вот оно, настоящее лицо Чуи Накахары, - заметил Огай, мгновенно меняясь в лице. - Ты сделал себе только хуже. Я просто так это не оставлю. - мужчина бросил ребёнка на его кровать, и пробежался взглядом по худому телу. - Забудь про свою прошлую жизнь. Ты отсюда не выберешься! Доктор опять улыбнулся, а затем скрылся в коридор, аккуратно закрывая дверь в палату. Горячие слёзы буквально градом лились из глаз. Какие-то странные монстры и узлы из лиан скручивали мальчика, давя на кадык. Истошный крик. Настоящий ли он? Парень сжимал руки в кулаки и мгновенно распрямлял, что аж пальцы похрустывали. Голоса, которые находились во внешнем мире, пытались успокоить его: слова поддержки, которые были так нужны когда-то, разбивались о скалы горя. Глаза невольно закрываются, а руки подёргиваются. Кому он такой нужен? Теперь, без помощи Дазая, без его присутствия... Чуя существует, но внутри он пустует. Может, кто-то скажет, что он слишком быстро привязывается к людям. Но что, если это его первая привязанность? А это вообще нормально, чувствовать подобное, или как раз таки из-за таких необъяснимых действий он и считается психом? Осаму ничего не говорил ему в ближайшие дни. Неужели тот человек, который стал дороже собственной шкуры, несмотря на первичную неприязнь, пропал вот так, не обронив ни слова? Были ли эти чувства взаимными, или односторонними? Вера исчезает, благодаря таким поступкам. - Чуя, посмотри на меня, - женщина без лица стоит напротив маленького ребёнка, держа в руках книгу. - Ты совершенно отличаешься от нас! - Мамочка! Какая разница, что мне нравится? Я просто хочу найти занятие по душе! - Боже, ну в кого ты такой упрямый? - женщина аккуратно касается рыжих кудрей, приглаживая их. - Хоть бы книжку почитал, или лишь раз сам подошёл, чтобы обнять любимую мамочку! Ребёнок нахмурился, вникая в слова матери. - Ты такой отстранённый, малыш! Того и гляди, ты никогда не полюбишь кого-то! К тебе же не подберёшься! - бархатные руки хватаются за маленькие щёчки, и растягивают их так, чтобы на лице появилась улыбка. - Вон, не улыбаешься даже! Да кому такой нужен, скажи? Чуя всхлипнул, сдерживая слёзы. Он готов был кинуться в объятия, просить прощения сколько угодно. Почему эта женщина говорит настолько очевидные вещи, но от них так больно? - Я хочу тебе верить, но... Мама, я не могу! Я боюсь! - честно признался мальчик, уже протягивая руки, чтобы упасть в крепкие объятия. - Дурачина! Даже собственную мать он боится, - фыркнула женщина, кривясь от слов сына. - Ты такой противный! Голос дрожал, а глаза жмурились. Ну и что сказать ей в ответ? - Я люблю тебя! - проговорил малыш, всё ещё надеясь на тёплую реакцию. - Это хорошо. Каждый мальчик в этом мире скажет, что любит маму. Кажется, это был последний раз, когда он говорил столь простую, но важную фразу. В памяти это стирается со временем, а вот подсознание уже никогда не даст осознать такие простые вещи. - Милочки, что вы такое сделали, что у вашего дитя проблемы с доверием? - разводил руками врач, глядя на милых тётушек. - Правда, ничего! Он у нас горячо любим всеми! - ответила одна из них, не отрывая взгляд от мужчины. - Да? А он хотя бы об этом знает?***
- Чуя, - в дверь постучали, а затем тихонько приоткрыли. Акутагава держал в руках спелый мандарин, слегка улыбаясь. - Что это? Ты умеешь улыбаться? - парень сидел по-турецки, склонив голову. - Проходи. Черноволосый закрыл за собой дверь и осторожно уселся рядом, предлагая угощение. - Я оставил его с обеда для тебя, - подросток пригнулся, чтобы взглянуть другу в глаза. Как всегда растрёпанные рыжие локоны небрежно раскиданы на лопатках. Да, сколько воды утекло, что волосы уже сильно отросли. - Спасибо, - Накахара принял подарок, перебирая его в руках. Рюноске стал частенько к нему приходить, то ли от скуки, то ли оттого, что хочет поддержать. - Сколько с того момента прошло времени? Мы до сих пор не знаем номер его палаты. Не знаем, на каком он этаже. Да и странно, что он так резко отказался от нас, не сказав ни слова, будто он не пытается нас найти, как мы его. Я начал принимать таблетки, и превратился в какого-то овоща. А может, так и надо? Я совсем ничего не понимаю! - Мы его обязательно найдём, Чуя! Не опускай руки! - Не перебивай. Доктор Мори тоже исчез. Я не знаю, с чем это связано. Акутагава, хватит говорить, что всё будет нормально. Может, Дазай уже... - парень поджал губы, сдерживая слёзы. - Не огорчай себя заранее, пожалуйста, - Рюноске замялся, подбирая слова. - "Не огорчать"?! Ты ничего не понимаешь, дурень! Ты хоть видел, как мы проказничали вместе? А слышал, как мы смеялись на всё отделение? Он заставил меня улыбнуться, и не раз... Я не могу его вот так отпустить, понимаешь?! - Тише, тише... Я тебе обещаю, мы его найдём! Спрошу ещё у знакомого из "108", он должен знать, я тебя уверяю! - Ты... Знаешь, ты мне так противен... Я устал так долго ждать! Мне нужен он здесь, и сейчас! - Он как ребёнок себя ведёт, правда, Дазай? - шепнул Рюноске, в полуулыбке. - И как ты добился такого результата?