***
После того инцидента с Вовой, Губанов старался как можно реже пересекаться с ним, ибо так незатейливая угроза дала свои плоды. Нет, страха не было, но была бьющая тревога, которая не давала нормально жить. Да, они всё также жили вместе, но теперь Лёша старался держать язык за зубами, а заинтересованный взгляд старательно игнорировать. Помимо негласного молчания, Алексей всё чаще зависал со Славой, который явно был не против такой компании. Рассказывать про этот случай не было смысла, в этом он разберётся как-нибудь сам. С окончанием лекции и громким шумом звонка, толпа студентов стала потихоньку рассасываться на обед. Неспешно собрав в рюкзак вещи состоящие из конспектов, Лёша покинул аудиторию почти самый последний. За этот месяц, который пролетел вовсе незаметно, он так и не успел завести себе друзей среди одногруппников, хотя со всеми поддерживал дружеский контакт на уровне чуть больше, чем знакомые. Хотя, если говорить о них, то ему удалось сблизиться с одним из студентов. Сергей Пешков — был тем самым парнем, который мог вести себя, точно клоун, но никто и бровью не поведёт. Он был неугомонным, энергичным и очень шумным. Порой, Губанов мечтал зашить ему рот, но даже при таком раскладе тот бы начал раздражать его другими способами, коих было навалом. Покинув кабинет, он не обнаружил Пешкова поблизости, что было очень кстати, ибо слушать его трещание на ухо всю лекцию — просто невыносимо. Нет, серьёзно, этот парень доведёт его до ручки. Крепче обхватив лямку рюкзака, Алексей наконец-то решил посетить здешнюю библиотеку, ибо до этого времени было просто не до этого. Он любил читать, хотя раньше ему это занятие мало симпатизировало. Наверное, интерес пришёл после прочтения какого-то романа Стивена Кинга, наподобие Кэрри или Кладбище домашних животных. Да, ему тогда определённо это пришлось по вкусу, а после с головой ушёл в классику, начиная с Маленьких женщин. Ступая по мраморному полу, в голове то и дело всплывали картины предполагаемой библиотеки: огромные стеллажи с разными книгами, большие дубовые столы на витиеватых ножках и полная тишина. Завернув за угол на втором этаже, перед глазами предстала массивная деревянная дверь и позолоченная надпись «Библиотека». Осторожно потянув на себя металлическую ручку, дверь с лёгким скрипом отворилась, впуская в свой обитель. Взор парня загорелся огоньками неподдельного восторга, когда он метал глаза из стороны в сторону. Всё было почти так же, как в его воображении, даже чуть лучше. Всё те же большие стеллажи с книгами, дубовые лакированные столы для чтения, на каждом из которых стояли лампы для лучшего чтения. На персиковых стенах висели портреты разных писателей и учёных. Поодаль от широкого шкафа с множеством книг в кожаном переплете, стояла стойка за которой был мужчина сорока лет. Он что-то педантично и увлечённо писал в какой-то тетради, лишь на мгновение подняв взгляд на посетителя, а после вновь вернулся к своему делу. Стараясь привлекать к себе минимум внимания, Губанов скрылся в лабиринте из высоких стеллажей, интуитивно ища английскую литературу. Ведя кончиком пальца по полкам, взгляд застывает на нужной секции. Ноздри затрепетали, когда он вдохнул приятный и столь любимый запах книг. Неожиданно вздрагивает, когда локоть задевает какого-то рядом стоящего человека, которого он до этого не замечал. — Извините, — тихо бормочет Алексей, вздымая голову вверх, натыкаясь на парня, в чих руках была плотная стопка книг. Тот только рассеянно улыбается, убирая пряди волос назад. — Ничего страшного, — перехватывает покрепче стопку книг. — Тоже любите английскую классику? Губанов переводит взор на чужие книги, замечая уже знакомых ему авторов так как: Олдос Хаксли, Шарлотта Бронте и Чарльз Диккенс. На лице невольно всплыла улыбка от схожести их предпочтений. — Прекрасный выбор. — Я Вадим. Вадим Козаков, — парень уверенно протягивает свободную руку для пожатия. Со скромной улыбкой Лёша жмёт чужую ладонь, ощущая внутри неописуемую радость от того, что нашёл своего единомышленника. — Я Алексей Губанов. Можно просто Лёша. Разговор с приятным незнакомцем не продлился долго, ибо тот торопился ещё на обед, а внутри у Губанова что-то тягостно заныло. Спешно попрощавшись, Вадим отметил у библиотекаря нужные книги, а после скрылся за деревянной дверью. Было конечно обидно, что они не поговорили подольше, но надежда на скорую встречу трепыхала в сердце. Выбрав несколько книг себе на английском языке, расписался за них, а после с непривычным чувством окрыленности покинул библиотеку.***
После окончания всех пар, Лёша наконец-то смог спокойно выдохнуть, ибо вытерпеть ещё один час в компании Серёжи — было равносильно пыткам. Но наперекор его планам, Пешков увязался после звонка за ним, рассказывая историю о том, как однажды засунул руку в банку из-под огурцов, а потом носился с ней по комнате, чуть ли не на коленях моля, чтобы та исчезла. Закончилось всё тем, что оказывается нужно было всего лишь приложить каплю мозгов и усилий. Он конечно посмеялся над нелепой историей, на что Сергей не обиделся, а начал рассказывать ещё что-то происходящее с ним в жизни. Вот только не дал ему дорассказать очередную нелепицу Слава, что возник прямо перед ними, так ещё и не один, а в компании Вовы. Последний в свою очередь смерил младших безразличным взглядом, даже скучающим. В один миг весёлый настрой парня испарился с щелчком пальцев, стоило только увидеть его так близко. Сергей же был позитивно настроен и вовсю пытался наладить контакт со старшими. Лёша ощутил давящий ком в горле, который не давал ему и слова вымолвить, лишь глупо тупить взор, расплывчато улавливая обрывки чужих фраз. — Ну так ты согласен? — голос Бустеренко, что был обращён к Губанову, выдернув того из ступора. — Что? — он растерянно хлопал глазами, явно упустив суть разговора. — Я говорю, ты согласен пойти с нами в кафе? Глаза тут же встречаются с Вовиными, которые сверкали холодным безразличием, но в них было ещё что-то, что невозможно было разобрать. Заторможенно кивнув головой, не отрывая взгляда от лица Семенюка, он заметил, как уголки чужих губ слегка, лишь на миллиметр приподнялись. Возможно, это было лишь его бредовой иллюзией, что так подло играла с сознанием парня. Успокаивало, только то, что рядом был Слава и Серёжа, чьё присутствие было как никогда кстати. Садясь в машину Вовы, Алексей был невероятно счастлив, что занял место на заднем сидении рядом с Пешковым. Слава же был по руку от водителя, наверняка чувствуя себя превосходно. Захлопнув за собой дверь, Владимир вдавил на газ, уверенно выезжая на тротуар. Одной свободной рукой, он потянулся к магнитоле, ставя что-то из тяжёлого рока. Лёша не возникал, стараясь вообще не привлекать внимание в отличие от Серёжи, который вальяжно мотал головой из стороны в сторону, пытаясь попасть в ноты. Его дикие крики поддержал и Бустеренко, что начал подпевать песне, в то время как Вова сосредоточил внимание лишь на дороге. Уже через каких-то жалких мгновений они оказались на большой дороге, которая вела в город. Владимир лихо влился в поток десятков машин, убавляя громкость музыки, явно устав от балагана, что происходил в салоне. Машина двигалась быстро, пролетая мимо рекламных щитов, высоких зданий и тысячей людей. Совершает ещё несколько поворотов, а после паркуется возле бордюра. Компания покидает авто, направляясь прямиком в двухэтажное кирпичное здание, где можно было чётко рассмотреть большую неоновую надпись с названием заведения. При входе в кафе звенит медный колокольчик, что был подвешен к двери, оповещая о приходе посетителей. Внутри их встречает уютное и светлое помещение с длинной мраморной стойкой, за которой стоял молодой парень, педантично начищая стакан. Так же, как и следовало ожидать, было много мест с аккуратными столиками и стульями из белого дерева. Почти вся цветовая гамма была в светлых тонах, создавая приятную атмосферу. По поверхностям разливалась медленная и ненавязчивая мелодия. Заняв свободный столик у дальнего окна, Лёша занял место рядом со Славой, а Серёжа с Вовой. Они долго обсуждали меню, сойдясь на том, чтобы заказать пасту с грибами для Серёжи; овощной салат с сыром для Лёши; запечённая рыба с картофелем для Вовы и стейк из лосося для Славы. Блюда были готовы спустя двадцать минут, а официант услужливо расставлял каждую порцию. Пожелав приятного аппетита, тот удалился, оставляя компанию довольствоваться дымящейся едой. — Боже, Лёша, попробуй — это просто нечто, — Вячеслав разрезав свой стейк на несколько частей, протянул сочный кусочек другу. Удивлённо подняв брови, Губанов приблизился к протянутой вилке, плотно обхватив губами кусок рыбы. Удовлетворённо замычав, Алексей заметил, как Бустеренко просиял. Это было и вправду восхитительно. Вот только столь приятной атмосферы не разделял только Вова, чей тяжёлый взор наверное мог прожечь в парочке большую дыру. Желваки заходили на его лице, а пальцы до побеления костяшек сжимали вилку. Ему хотелось блевать от слащавой картины, где Вячеслав кормит Губанова со своей вилки, чуть ли не заглядывая тому в рот. Какая мерзость. Резко отодвинув от себя почти полную тарелку, Семенюк встал с насиженного места, покидая заведение с громким хлопком двери. Звон колокольчика буквально содрогал стены. Все сидящие за столом непонимающе переглянулись, а Слава нахмурился, похлопав по плечу Алексея, покидая стол — явно намереваясь узнать у того, что произошло. Выйдя из кафе, Бустеренко заметил друга, что курил недалеко от своей машины, всматриваясь куда-то вдаль. Тот выдыхал плотное облако дыма, игнорируя Вячеслав, что сканировал его испытующим взглядом. — Не хочешь ничего сказать? — А что ты хочешь услышать? — Семенюк тушит окурок об бордюр, кидая в рядом стоящую урну. — Может для начала объяснишь свой резкий всплеск эмоций, — подсказыват тот, опираясь плечом об столб. Владимир раздражённо хмурит брови, плотно поджимая губы. Желание врезать другу растёт неописуемо быстро, но он сдерживается, стараясь оставаться хладнокровным. — Это ты мне лучше скажи, как долго ты будешь играть в хорошего друга. Неужели, тебе действительно нравится с ним возиться? Господи, не смеши меня, — Вова давит гадкую усмешку, встречаясь с потемневшим взглядом друга, но не останавливается. — Скажи, ты уже успел его трахнуть или он оказался не таким доступным, как ты рассчитывал? Звонкий смех Вовы раздражал, но Слава упорно держал беспристрастную маску. — Что ты несёшь? — сухо чеканит Бустеренко. — Ой, да ладно, думаешь я не вижу как ты отчаянно пытаешься завладеть его вниманием! Не спорю, он действительно красив, но ты выглядишь жалко, таскаясь за ним словно дворовая псина. Вячеслав устало трёт переносицу, делая шаг навстречу к парню, смиряя того ледяным взглядом. Кровь бурлит в венах. — А что на счёт тебя? Похоже, он тебе тоже небезразличен, но сомневаюсь, что тебе хоть что-нибудь светит с такими дрянными поступками в его сторону. Да, может я и таскаюсь везде за ним, но по крайней мере он не испытывает ко мне ненависти. — Поверь, ты не успеешь оглянуться, как я буду грубо его иметь на своей кровати, наслаждаясь сполна сладкими стонами, что так приятно граничат с криками. Готов поспорить, что он кончит только от моего языка… Договорить Вове не даёт тяжёлый кулак Вячеслава, что невероятно чётко встречается в его носом. Слышится хруст, а после на костяшках остаются алые пятна. Владимир оседает на земле, поднимая разъяренный взгляд на парня, прижимая ладонь к сломанному носу. Последнее, что они успевают увидеть — это Лёшу, который растерянно смотрит на них, не зная к кому бежать первым.