На пути к идеальному концу

– Люциус, я вызываю тебя, – сказал Фабиус, вместо ожидаемого удара. «О нет. Нет-нет-нет», – подумал МакГаффин, надеясь, что его дорогой призрак не придет на зов Фабиуса. Его ожиданиям не суждено было сбыться. Сквозь легкую дымку знакомая фигура явилась, и у Джека на мгновение застыла кровь от равнодушного лица Люциуса. – Дедушка? – отозвался Люциус. – Ах, дорогой Люциус, познакомься… – Это детектив, ведущий наше дело, – прервал его Люциус. – Думаешь, это разумно? – Он уже слишком много знает, – непреклонно сказал Фабиус, помахивая костяным кинжалом. Джеку стало очевидно, что с помощью кинжала Фабиус мог управлять Люциусом. Он был тем, кто удерживал Люциуса внутри дома. Что им делать в такой ситуации? Если тот будет приказывать, у Люциуса не останется выбора, кроме как подчиниться. – И что ты хочешь с ним сделать? – спросил Люциус, расхаживая по подземелью. Для Джека было очевидно, что тот тянул время, но по напряженной походке, он понимал, что Люциус не мог ничего придумать. Призрак не смотрел на него, в отличие от следящего за ним Фабиуса. – Что происходит? – прервал их беседу Джек. – Ни у Тома, ни у Чарльза нет детей. Ты не можешь быть дедом. Фабиус тихо хмыкнул, горделиво улыбаясь. – Люциус особенный, – сказал Фабиус, а Джек стал ощущать, как ослабевали кандалы. Видимо, пока внимание Фабиуса было сосредоточенно на детективе, Люциус мог использовать свои силы, чтобы помочь. Джеку бы ещё немного свободы, и он смог бы напасть на Фабиуса. Ноги уже были свободны от ремней, оставалась только одна рука. – На этой ноте… Джек мгновенно вскочил с алтаря, наваливаясь на старика, только немного не предусмотрел положение кинжала. Тот глубоко вошел в подреберную часть, пронзая до крика. От боли он отошел от пошатнувшегося Фабиуса, приваливаясь обратно к алтарю. Кинжал сидел глубоко внутри него, причиняя мучения. – Люциус, – тихо сказал Джек, зная, что тот слышит его, – убей Фабиуса. Люциус незамедлительно выполнил приказ, не слушая мольбы родного деда. Через секунду он уже был подле Джека, разглядывая ранение. – Джек, я не могу помочь, – слабо сказал Люциус. – Я не умею лечить, только ранить. Джек. МакГаффин понимал. Даже лучше, чем сам Люциус. Он умирал. Это не первое его ранение, но никогда оно не было таким близким к смерти. Лежащим рядом с неизбежностью. – Ты идиот, – шептал ему Люциус, мягко опуская на каменный пол. – Я же просил… – Люциус, – тихо сказал детектив, не чувствуя холода от призрака, – поцелуй меня. Люциус мягко коснулся его губ, прикрывая глаза. Его губы мелко дрожали, что не скрылось от детектива. – Ты можешь, – слабо сказал Джек, пытаясь собрать мысли в кучу. Выходило не очень. Туман смерти хотел забрать его. Сознание угасало, но он старался донести свою мысль. Он не хотел терять Люциуса. – Оставить меня, – говорил Джек, – здесь. – Что? – спросил призрак. – Хочу остаться с тобой, – прошептал Джек, чувствуя, что засыпает. – Хочу с тобой… Люциус мягко потряс его, пытаясь вернуть в сознание, но Джек уже не мог открыть глаза, не мог ответить. Его уносило куда-то далеко от фигуры Люциуса, как бы он не противился. – Останься со мной, – слышал он любимый голос. – Будь со мной, Джек. Его рвало из стороны в сторону, словно на дыбе. Тянуло то туда, то обратно. Он умирал. Он воскресал. Он страдал от боли. Он забыл, кто он есть в этом потоке света и тьмы. Он хотел прекратить страдания и спокойно уйти. Когда он пришел в себя, боли не было. Ни света, ни теней, ни голосов. Он лежал на диване в хорошо знакомом особняке Данте-Манора. Его взгляд упал на бильярдный стол. Джек помнил колотую рану в боку, но сейчас там ничего не было, словно произошедшее было сном. МакГаффин поднялся с дивана, ожидая тяжести и боли в мышцах, но ничего из этого не было. Он словно был окрылен. Тело ни чувствовало никакого давления или боли. «А было ли тело?» – подумал он, щупая себя. Он был максимально материальным для себя, чувствовал себя живым и целым, но также он помнил свою смерть. – Люциус? – робко позвал Джек. Тот явился незамедлительно, налетая на него всем телом, обнимая так крепко, что будь Джек живым, умер бы повторно. – Ты вернулся, – шептал Люциус, целуя его лицо. – Ты вернулся. – Я умер? – спросил он, остужая пыл призрака. – Ты не помнишь? – подавленно спросил Люциус. – Помню, – сказал Джек, разглядывая несколько изменившегося Люциуса. – Но я чувствую себя странно. Будто живой. И ты выглядишь иначе. Люциус спрятал лицо на его груди, тяжело вздыхая. Не прекращая обнимать детектива, он что-то бубнил. Джек не мог разобрать слов, только отзвуки какой-то тарабарщины. Люциус действительно стал более объемным, цветным и не таким бледным. И от него не сквозило смертельным холодом. Займись они любовью сейчас, почувствовал бы Джек ту же прохладную узость тела Люциуса? – Я ничего не понимаю, – признался Джек, стараясь отогнать похотливые мысли. – И не должен, – кивнул Люциус, поднимая к нему лицо. – Я ругался. – На меня? – удивленно спросил МакГаффин. – И на тебя тоже, – согласился призрак, – упрямый ты осёл. Ты умер. И попросил, чтобы я оставил тебя здесь в виде такого же духа. Я пытался, некоторое время даже удерживал твою душу, но ты ушел. И я не думал, что ты вернешься. – Я бы никогда не оставил тебя, – чувственно сказал Джек, целуя Люциуса в лоб. – Да уж, – сказал Люциус. – Теперь мы оба заперты в этом скучном доме. Красота. – Но хотя бы вместе, – утешил его Джек. Впервые МакГаффин увидел широкую улыбку партнера. – Да, – согласился Люциус. – Хотя бы вместе.