В тихий омут буйной головой, в холодный пот — расходятся круги Колесо вращается быстрей, под звуки марша головы долой
Янка Дягилева — На чёрный день
—
Ему следовало отказаться и уйти. Забыть эту худую фигуру и само место. Забыть о том, как Сергей, споткнувшись о край дивана, чуть не ушёл кубарем вниз. Уйти. Закрыть за собой дверь. Забыть. — Выпьешь? — рука Сергея подрагивала, пока он откручивал крышку бутылки. Комнату заливало тусклым жёлтым светом потолочных ламп. Игорь медленно прошёл вкруг дивана, бегло осматриваясь: в полупустом помещении всё внимание притягивало к себе полотно на дальней стене. Оно гипнотизировало взгляд, ярким порталом выделяясь среди невзрачных настенных панелей. Не дождавшись ответа, Сергей подцепил бокал, наполнил почти до краев и подвинул его к Игорю. Стекло заскользило по поверхности стола, издав жалобный писк. Синие глаза заблестели, а на губах замерла пьяная улыбка. — Пей, чего же ты? — он приложился к горлу бутылки и, вытерев рукавом халата губы, откинулся на спинку дивана, кивком указывая на бокал. — Пей. Игорь вытащил принесённую папку с документами из-под куртки и покосился на бокал. Блестящие глаза продолжали следить за ним, держа на прицеле. Как-то по-птичьи, остро и неприятно. Он подумал, что ему страшно оставаться с таким человеком, как Сергей, в одной комнате. Это сравнимо с правилами поведения рядом с бешенным псом: зверю нельзя доверять или быть уверенным в чём-то, нельзя поворачиваться спиной и показывать свою уязвимость. И это так явственно видно сейчас, сквозь помутневший животный взгляд. Как он не смог разглядеть этого сразу? Темнее всего под фонарём, а Разумовский внушал окружающим слишком много доверия своей напускной простотой и стеснительностью. — Я здесь по некоторому делу... После этих слов Сергей резко схватил его за край куртки и с силой потянул на себя — Игорю от неожиданности пришлось сесть. — Посиди со мной, пожалуйста, — торопливо заговорил Сергей, заглядывая в глаза. Прежняя развязность исчезла, и он снова казался совершенно потерянным. Губы кривились в нервной улыбке — как же хорошо он умеет играть эту роль напуганного и наивного человека. Всегда ли было так или сейчас всё дело было в бумагах, что он обнаружил? Игорь замялся, чувствуя холод у лопаток и подкатывающие волны страха, но промолчал, пытаясь расцепить мёртвую хватку. — По-моему, ты очень пьян, — он постарался разжать пальцы. — Тебе так не кажется? — смог разогнуть только указательный. Для комплекции Сергея, сила, с которой он удерживал рукав, казалась невозможной. Было ли это очередным доказательством причастности Разумовского к тем убийствам? Только хорошая физическая подготовка и сила позволили бы совершать подобное: тащить, связать, скрыться без следа. Игорь ещё раз поймал себя на навязчивой мысли, что ему очень страшно — он считал, что за годы работы давно отучил себя от этого чувства. Кажется, он даже перестал на мгновение контролировать себя и гримаса испуга появилась на его лице, сковав судорогой челюсть. Сергей явно заметил это: в глазах мелькнула прежняя искра, и он отпустил рукав. Тихо посмеиваясь, он поднялся и театрально раскинул руки в стороны — за его левой ногой находился угол журнального столика. Игорь нервно одёрнул куртку и уставился на предмет мебели, который опасно маячил рядом с ногой Сергея. — Аккуратнее. Упадёшь. Сергей хмыкнул и манерно шагнул вперёд. Сделал еще глоток из горла бутылки. Потом обошёл столик и вновь рухнул на диван с другого угла, подтянув ноги к груди. Скрестил на них вытянутые руки и сжал горлышко бутылки настолько, что побелели костяшки пальцев. Волосы скрыли почти все лицо. В такой позе он напоминал нечто демоническое и инфернальное, сошедшее со схожих картин, что висело позади Игоря. — Пьёшь, чтобы не думать об убитых тобой людях? — он наконец указал на папку бумаг, брошенную на стол. Сергей дёрнулся, словно проснувшись, и уставился на Игоря мутным взглядом. — В каком смысле? — он нахмурился. — В самом прямом, — Игорь вытащил тетрадку из стопки и ткнул пальцем в карандашный рисунок. — Твои художества? Разумовский встревоженно посмотрел на него и отставил бутылку к спинке дивана. Потом схватил со столика тетрадь и стал судорожно перелистывать. Его взгляд постепенно становился более осмысленным и он с ужасом поднял глаза на Игоря. — Не находишь, что очень похоже на Чумного Доктора? Поразительное совпадение, да? — Откуда у тебя это? — Отвечай на мой вопрос. Это твоих рук дело? — Откуда у тебя мои тетради? — Значит всё-таки твои, — Игорь бросил копию договора с HOLT International на стол. — А вот и поставщик чудо-костюма. Там чеки, подписанные твоей рукой два месяца назад, а также — бумаги об отказе от претензий. — Я этого не делал, — на побледневшем лице Сергея проступили красные пятна. — Не делал. — А кто тогда? — Я не мог... — Тебя заставили? Кто? — Олег, — зрачки Сергея дёрнулись, словно у кошки, и он, сильнее сжавшись, уставился куда-то за плечо Игоря. — Я тоже сначала решил, что это друг твой, Олег Волков, — Игорь усмехнулся. — А потом узнал, что он погиб в Сирии, — он бросил ему на колени "похоронку", помешкал мгновение, но всё же снял кепку. — Смотри на меня, — он дёрнул Сергея за рукав халата, пытаясь обратить внимание на себя. — Мёртвые живых ни к чему не принуждают. — Он не погиб. Он же стоит вон там, — его рука, которой Сергей указал за спину Игоря, дрожала. В глазах застыл неподдельный ужас. Страх, что уже возник на периферии сознания, усилился и Игорь почувствовал неприятный, холодящий нервы, зуд, пробежавший вдоль позвонков: нехорошее, не совсем человеческое ощущение испуга. Так, быть может, боятся только в детстве, желая замереть или бежать прочь от угрозы. Он поморщился и обернулся — позади никого не было. — Что ты несёшь? — он повернулся к Сергею. — Там никого нет. — Я не убивал этих людей! Я никогда бы не сделал этого! — Разумовский внезапно вскрикнул и сжал голову руками, закрыв уши. — Убирайся отсюда! — истошно взвыл он. Игорь обернулся к картине ещё раз — только полотно в золочёной раме и скульптуры в стеклянных "аквариумах". Мерное свечение ламп и блики на стеклах. Тогда же, краем глаза он заметил, что Сергей, с исказившимся от ярости лицом, внезапно подался вперед, замахиваясь бутылкой и целясь Игорю в голову. — Ошалел?! — он вскочил, пытаясь сохранить равновесие, но всё равно оступился и упал, ударившись локтем о пол. Руку молниеносно пронзило острой болью. Сергей выпустил бутылку и она с глухим стуком упала, а он сам, закрыв лицо руками, повалился обратно на диван. В висках застучала кровь: в голове Игоря достаточно быстро укладывалась мысль, что всего одна секунда промедления стоила бы ему жизни. Он поднялся на ноги, собрал упавшие бумаги и грубо свернул их, убрав во внутренний карман куртки. Руки предательски дрожали, а в голове загудело сильнее. Игнорируя отголосок боли в локте, он схватил Сергея за плечо и заставил поднять голову. На глазах у того снова легла мутная пелена — Разумовский часто заморгал и попытался выкрутиться из-под руки, но Игорь удержал его и толкнул, заставляя откинуться на диван. — Попытка нападения на сотрудника полиции пойдет в отягчающее твоего дела. Голос на удивление был спокойный и ровный. Сергей ничего не ответил. Он тяжело дышал, утираясь рукавом халата и исподлобья глядя на Игоря снизу вверх. — Я не убивал этих людей, — сипло повторил он и попытался встать. — Я болен. — Как быстро ты это осознал, — Игорь сильнее сжал предплечье Разумовского, вновь вынуждая того замереть на месте. — Болен ты или нет — это будет решать следствие. — Пусть решает, — бросил Сергей. — Если знал, что болен, почему не обращался за помощью? — Игорь вытащил мобильник и набрал сообщение. — Тебе какое дело до того, что я делал, — внезапно огрызнулся Сергей. Игорь отметил в который раз, что на глаза у него в такие моменты набегала еле заметная пелена. Лицо заострялось и голос становился грубее, а движения — порывистыми. Игорь припомнил первую встречу у особняка: скорость реакции у Сергея тогда и сейчас была молниеносная и убийственная. Он повёл плечами при вновь настигшей его мысли, что удар секундами ранее мог размозжить ему голову в один момент. — Какое дело? Ты убил пятерых людей. — Я не убивал. — Допустим. Кто это сделал в таком случае? Сергей покачал головой, прикрыв глаза. Игорь вновь вытащил тетрадь и открыл ее на странице с черным силуэтом. Странная, человекоподобная и крылатая фигура с еле различимым лицом и желто-оранжевыми глазами — мало ли что дети рисуют. Он постарался вспомнить, что рисовал сам, будучи ребёнком. — Может вот это убило их? — он показал страницу Сергею, но тот отвернулся. — Смотри, говорю, — он схватил его за подбородок, заставляя посмотреть на рисунок. — Оно убило? — Да. Сергей высвободился от чужой хватки и сжал виски ладонями. — Что это? Галлюцинации? Бред? — Я не знаю. — А кто должен знать? — от прежнего страха не осталось и следа, всё сменилось почти слепой яростью. — Ты убил пятерых, Сергей. Живьём сжёг, включая женщин и ребёнка. Сергей молчал какое-то время, всё также закрыв уши ладонями. Потом он расслабился и приоткрыл глаза, сев ровнее — взгляд у него стал странно спокойным, может даже уставшим. — Я не помню, как убивал. Мне всегда казалось, что это был Олег. Что это была его идея, — медленно начал он, облизав губы. — Я только сейчас понимаю, что для меня значила его смерть. Я заглушил всю боль от утраты алкоголем и работой. Но сейчас я понимаю — Олега давно нет. Возможно, его нет рядом уже очень долго. И всё это время я был наедине с кошмаром из детства. — Ты знал об этом? То, что ты болен? — Возможно, — уклончиво ответил Сергей. — Почему не лечился? Эти смерти, — Игорь махнул рукой, — их ведь можно было предупредить. — Может я этого очень хотел? — голос Сергея снова надломился, а взгляд стал расфокусированным. — Не ты ли тем же самым занимаешься? Тоже любишь боль людям причинять, прикрывшись добродетелью. Чем я хуже твоего? — он улыбнулся, но глаза оставались злыми. — Я людей не убиваю, — медленно ответил Игорь. Ощущение дежавю разговора с Дубиным вспыхнуло и исчезло в глубине сознания. Сергей только тихо засмеялся в ответ и потом вновь зажал уши руками. Игорю доводилось раньше сталкиваться с душевнобольными преступниками. Их мотивация была различной и не всегда сходилась между собой, но часть из них была неизбежно и болезненно зациклена на восприятии окружающего. У таких всегда был собственный взгляд о том, как необходимо устроить мир. Но лирики в их показаниях не было, только рациональное "так надо". Значило ли это, что сейчас Сергей вновь манипулировал, как делал это на протяжении многих лет своим образом филантропа-заики? Мобильник в кармане куртки завибрировал — видимо, вызванный наряд уже прибыл. Сергей поднял голову: взгляд снова был уставший и пустой. — Нужно идти, — Игорь кивнул. — Я не убивал этих людей. По крайней мере, я этого не помню, — внезапно и спокойно начал Сергей. — Но ответственность понесу, чтобы никто больше не пострадал. Я хочу прекратить это. Я очень опасен для людей. — Почему только сейчас? — Игорь искал в его словах дыру, сквозь которую это жалкое алиби, в виде болезни, рассыплется. — Он всегда сильнее меня. — Сейчас ты говоришь от своего имени. Уже не клеится, не находишь? — Он пытался тебя убить, — Сергей посмотрел на Игоря, — но не вышло. — Что бы ты сделал, если убил меня? — Думаю, подставил всё так, чтобы сделать тебя Чумным Доктором для общественности. Это бы отвело все подозрения от меня. Игорь потер лоб рукой: момент с неудавшимся ударом отпечатался на подкорке и теперь бесконечно проигрывался взад-вперед, стоило лишь прикрыть глаза. А спокойный тон Сергея лишь усилил это чувство. — Тебе стоит надеть на меня наручники, — Сергей протянул руки вперед, смиренно взглянув Игорю в глаза. — Я опасен и не знаю, когда снова потеряю контроль. — Почему сейчас? — Игорь повторил свой вопрос. — Ты мог остановить это на этапе покупки этого костюма. — Не знаю, — прошептал Сергей и опустил руки. — Я уже ничего не знаю. — Красиво ты исповедуешься, — Игорь вздохнул и заставил Сергея подняться на ноги. Тот ничего не ответил и только мотнул головой, криво усмехнувшись.—
Когда они спустились на первый этаж, за окнами уже мерцали огни патрульных машин. Сергей, не произнёсший за время, что они спускались в лифте, ни слова, замешкался, когда они подходили к стеклянным дверям. — Передумал? — Игорь подтолкнул вперед, удерживая его за скрученные за спиной руки. — Нет. Мне нужно дать распоряжение относительно... Игорь остановился и развернул Сергея к себе лицом, встряхнув за плечи. — Какие распоряжения? Ты арестован. Всё — сыграла песенка, — он шагнул к дверям. — Марго, закрой мой кабинет! Выключи энергию! — Сергей смог развернуться и крикнуть в полумрак холла. Да, Сергей. Звонкий голос прокатился по пустым этажам и резко оборвался. Следом последовал глухой щелчок, и основное освещение разом погасло. — Его всё равно вскроют, — пробормотал Игорь, уже открывая дверь машины. Сергей ничего не ответил, но вновь мотнул головой, словно уклоняясь от чего-то. Игорь затолкал его на заднее сидение и защелкнул на руках наручники, которые передал ему один из прибывших полицейских: — Это что, сам Сергей Разумовский, получается, Чумной Доктор? — удивления на простодушном лице было с избытком. Игорь, захлопнув дверь машины, и так посмотрел на того, что парень замешкался и неловко отступил, все ещё улыбаясь. До участка никто не произнёс ни слова. Игорь, который вызвался ехать с водителем вместо одного из конвоиров, несколько раз украдкой оборачивался: Сергей отстранённо смотрел перед собой, изредка отвлекаясь на проносящиеся за окном вывески. Он часто моргал, крутил головой и сжимал пальцы. В участке его привели в комнату дознания и около получаса заполняли бумаги. Игорь мрачно наблюдал через стекло, как Сергей спокойно отвечал на задаваемые ему вопросы. Это походило на типичное раскаяние после раскола допрашиваемого, но не вязалось с обликом убийцы, каким был Сергей. Игорь всё же склонялся к мысли, что это был очередной блеф и пытался просчитать все возможные ходы, которые уже успел предпринять Сергей, затеяв эту игру в сумасшествие. Следователь сделал последние пометки в деле. Сергей только неотрывно смотрел на листы, но взгляд его оставался безучастным и пустым. Игорь вглядывался в его лицо, пытаясь угадать хоть что-то, что могло бы выдать ложь, но не мог найти. Только почувствовал внезапно, что очень устал, словно он не спал уже несколько дней. — Хорошо, — следователь отложил ручку в сторону. — Сергей, вам понадобится помощь адвоката. Желаете воспользоваться услугами своего специалиста? Если же у вас нет такой возможности, то суд предоставит вам адвоката в соответствии со всеми нормами. — Я же признал вину, — Сергей покачал головой. На его лице залегли морщины, а потухшие глаза выражали лишь явную незаинтересованность в происходящем. Он напоминал человека, который смирился с тем, что уже завтра его поведут на эшафот. Эта перемена состояния не давала Игорю покоя — не могло всё решится так просто и легко. Только не с Разумовским: у таких, как он, всегда есть козырь в рукаве. — Будет суд, адвокат необходим вам по закону, — следователь убрал бумаги в папку. — И, в любом случае, действует презумпция невиновности. Если через семьдесят два часа ваши показания, показания майора Грома и свидетелей не подтвердятся, вас отпустят и все обвинения будут сняты в досудебном порядке. Сергей пожал плечами: — Я убийца. Какие еще вам нужны подтверждения? Следователь искоса глянул на него, скривил губы и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Сергей проводил его взглядом и снова уставился в поверхность белого стола. — Странный тип, конечно, но с такими хотя бы проще работать, — следователь протянул Игорю папку с бумагами. — Подготовь к утру, чтобы им занялись как можно быстрее. Я там оставил позицию с алкоголем и наркотиками за тобой. — К чему это? — Игорь непонимающе посмотрел на него. — Он под запись подтвердил, что пил. — Решай сам. Если отметишь, то всё сказанное им здесь пойдет в помойное ведро. Но я бы на твоем месте не трогал: он столько наговорил, что адвокат ему не защиту свяжет, а уже только удавку, — ответил следователь. — Будешь еще говорить с ним или я позову парней, чтобы его увели в изолятор? Игорь замешкался. Слова и поступки Сергея в последние часы никак не вязались с той жестокостью, которую он проявлял, убивая и сжигая людей живьем. Не укладывалась попытка нападения и явного желания избежать наказания, и почти мгновенное раскаяние. Быть может, он действительно болен и не осознавал всего в полной мере, до этого вечера. — Я еще уточню кое-что, — Игорь кивнул следователю и вошел в комнату, повернув за собой ключ в замке. Сергей медленно поднял на него глаза, равнодушно рассмотрел и вновь обратился к столешнице. Он сидел, сложив скованные руки на столе. Босые ноги он поджал, стараясь касаться пола только пальцами: Игорь понял, что выволок его в домашнем халате и босиком уже на входе в участок, когда Сергей, недовольно поморщившись, прошел по холодной брусчатке. В помещении тоже было достаточно холодно, и по полу сквозило, но ни обуви, ни какой-либо одежды ему не предложили. — Как быстро ты раскаялся, — Игорь отодвинул стул и сел напротив. — На преференции рассчитываешь? — Если ты пришёл поюродствовать, то лучше не стоит, — в глазах Сергея мелькнуло раздражение. — Я вину признал. От суда уходить не буду. — Даже деньгами? — Тем более деньгами. Сергей замолчал и откинулся на спинку стула, скрестив руки, насколько это позволяли наручники. Рыжие пряди сбились на лоб. Игорь сдвинул кепку и почесал за ухом. Он совершенно не мог понять поступков Сергея, но страх, что сковывал его в офисе, сейчас отступил, позволяя мыслить более чётко, несмотря на злость. — Почему так быстро пошел на попятную? Игорь постарался задавать вопросы спокойно, несмотря на клокочущий в душе гнев. Сергей это заметил и вздохнул. — Ты действительно не понимаешь, почему сейчас? — Я с тобой в игры не собираюсь играть, — Игорь нахмурился. — А я не играю. Я уже сказал тебе, что это было. Я нездоров, — Сергей посмотрел в упор. — Мне всегда хотелось сделать мир лучше, но не такими зверскими методами. К сожалению, другому мне идеи идеалистичного пацифизма были чужды. Он решал всё по-своему, но это не отрицает моей вины. — А ребёнка за что? Он за ошибки своего отца отвечать не должен. Сергей плотно сжал губы и отвёл глаза в сторону. — На что ты рассчитывал? — Игорь откинулся на спинку, скрещивая руки на груди и с опозданием заметив, что копирует позу Разумовского. — На смену убитых тобой олигархов пришли бы такие же. Все началось заново. Ты сам-то вряд ли хотел бы быть убитым, а ты — один из богатейших людей. Остался бы одинокой, крупной рыбой в пруду и каждому стало бы ясно, кто стоит за этим. Сергей только хмыкнул. — Ты спрашиваешь о рациональном у того, кто не помнит, что делал сутки назад? — отозвался он. — Я спрашиваю у того, кто ловко и умело находит выход из затруднительных ситуаций. — Извини, — Сергей странно ухмыльнулся. — Сейчас ты говоришь об этом не с тем. — Неужели и лечиться не пробовал? — Игорь нахмурился. — Лечиться, — Сергей казалось передразнил его вопрос. — Пробовал, если тебе так важно знать об этом. Но мне не помогло. Может это и не болезнь вовсе, а я просто бракованный от рождения. Это со мной всегда было, — тихо добавил он. Игорь удивленно приподнял брови. — Так ты знал, — он скривился, чувствуя подкатывающую к горлу ярость. — Ты знал, но всё равно допустил этот кошмар. — Ага, — не заинтересовано отозвался Сергей. — С самого детства вся моя жизнь — один сплошной кошмар. Я решил, не одному же мне страдать, — в глазах снова заметалось что-то нездоровое и чужое. Он улыбнулся. — Твой отец тебя не учил делиться с другими? Игорь не мог наверняка сказать, что именно было маркером, но за последние часы он уже мог безошибочно отличать одного Сергея от другого. Как то было и сейчас: чужой взгляд, голос, знакомое, но неузнаваемое лицо. И он знал, что именно он, Игорь, провоцирует эту перемену уже несколько часов подряд. Значило ли это, что Сергей и впрямь был болен — так долго играть не смог бы ни один человек. — Жизнь была кошмаром до того, как в ней появился Олег? — Игорь произнёс это медленно, отмеряя каждое слово и следя за чужой реакцией. Сергей вздрогнул от этих слов и съежился, часто заморгав. — До того, как появился Олег, — эхом отозвался он и отвёл взгляд, который уже успел потерять всю прежнюю спесь. Игорь понял, что попал в цель. — Вы в одном детдоме росли, — уточнил он. — Почему в итоге ваши пути разошлись? Сергей посмотрел на Игоря не моргая несколько секунд. Ни злобы, ни грусти в этом взгляде не было. Он был явно удивлён этим вопросом. — Так сложилось, — наконец ответил он. — Это было его решение, на которое я не смог повлиять. — Но пытался? — Пытался. Каждый из нас выбрал своё, — ответил Сергей. — Такое бывает в жизни. — Тебя травили в детдоме, а Олег это пресёк? Поэтому ты так привязался к нему? Из чувства признательности? Сергей вновь усмехнулся и попытался скованными руками поправить волосы. — Можешь это так называть, если удобно, — ответил он. — Ты винишь себя, что не смог его оградить от того, что случилось? — А ты всё это спрашиваешь, видимо, забыв, как страшно терять близких, — в синих глазах вновь мелькнула та пелена, что и прежде. — Я знаю, Сергей. И прекрасно всё понимаю. — А мне кажется, что нет, — процедил он. — Я бы взглянул на тебя, если отнять у тебя всё, что есть. — Не ты один в суровом мире живешь, не нужно сводить всё к своему порогу и жаловаться на жизнь, — спокойно отозвался Игорь. — Она у всех не сахар. — Но ты ничем не владеешь, — продолжил Сергей и развёл руками, насколько позволили наручники. — Никого не любишь, не ценишь. Я ведь посмотрел твое дело: социальная рекомендация у тебя на "троечку", — он ухмыльнулся. — Умно. Я вот так не умею. Игорь молчал. Он не подал вида, но воспоминания об отце завозились в глубинах памяти неприятным клубком ноющей боли и тоски — Сергей тоже знал куда бить. С чем был связан такой интерес к жизни Игоря было понятно: тот слишком много внимания уделил Чумному Доктору и стал первым потенциальным противником на пути маньяка. Сергей понимал это, пусть и не отдавал себе отчёта в этом. — У тебя семья была, — медленно произнёс Сергей. — Пусть и недолго. А потом были и опекуны — своеобразная игра в маму и папу. Тебе это кажется мелочью, несущественным делом. Я бы мог тебя понять, но так сложилось, что мне семью с четырёх лет заменил один человек. И долгие годы было так и не иначе. Так что, прости, но на мой порог эта жизнь принесла изрядно больше, чтобы я мог с тобой согласиться. Игорь нахмурился и хотел было ответить грубостью. Сергей затронул эту тему неслучайно и знал о чём говорит, каждое его слово было выверенно и отточенно. Но это всё было очередной манипуляцией и Игорь сдержался — Сергей сознался и не проявляет попыток уклоняться от дела и смысла провоцировать его ещё сильнее уже просто нет. Дружба детдомовских сродни дружбе армейских товарищей: то, через что проходят они в стенах интернатов, трудно назвать счастливым детством. Смерть Олега, видимо, действительно единственного близкого человека, была сильным ударом для Сергея, если настолько подкосила здоровье, молодого, неглупого и перспективного парня. — Я понял тебя, — Игорь кашлянул и поднялся, подвинув стул на место. — Я напишу, что ты был под действием алкоголя. У тебя будет шанс аннулировать перед следствием этот вечер и этот допрос, и запросить адвоката. Сергей перевёл на него безразличный взгляд. Свет ламп странно отразился в его глазах, сделав их вновь мутными и отстраненными, что явно предвещало очередную смену поведения. Игорь поспешно вышел из комнаты. Постоял и нерешительно заглянул в "зеркало". Разумовский сидел, зарывшись пальцами в волосы, которые полностью скрыли лицо. Его плечи мелко подрагивали.