Ветер, кровь и серебро

— Мы решили зайти, принести пиццы, и тут прямо в подъезде чувствую вампирскую вонь, — Женя говорила радостно, восторженно, параллельно ставя на столик коробку пиццы и половину торта под крышкой. — Ты как вообще? — обеспокоенно спросил Сережа, перезаряжая свой пистолет. — Я еще в первый день думала, куда же делась кровь, которую слили у жертв, — продолжила, не обращая ни на что внимания, рассуждать девушка, — Спросила у мусоров — они её так и не нашли. Видимо он и высосал. — Что он вообще у нас забыл? — Наверно, в тот раз я не почуяла, потому что вокруг и так слишком много вампирских запахов было. — Тим?.. Цветков даже не слушал, что наперебой говорили друзья, все еще растерянно смотря на лежащего вампира. Пару секунд после выстрела Софрон еще смотрел то на него, то на Сережу с Женей из-под полуопущенных век, а потом и вовсе безразлично прикрыл глаза и сжался, подтягивая колени ближе к груди и принимая скромную зажатую позу. Тимофея замутило. С одной стороны, все так, как и должно быть: они, агентство охотников на нечисть, должны соответственно убивать нечисть, а не вести с ней светские беседы, и раз этого не смог сделать он сам, ему помогли коллеги. С другой же стороны… Тимофей окончательно запутался. Софрон должен был найти тех, кто проводит обращения и прекратить это. Если он умрет, то кто сделает это за него? Их агентство? Но они ведь не справятся. Цветкову было не по себе принимать такое решение: либо довериться вампиру, которого он знает пару дней, и попытаться помочь, либо не выебываться и позволить ему умереть, как позволял уже десяткам, сотням вампиров до этого. В висках опять запульсировало, а руки после потасовки и слишком грубых заломов заныли. Он так устал, кто бы знал. Сережа, уже вытащивший клинок, чтобы добить нечисть, неуверенно покосился на мужчину и, оглянувшись на вампира, подошел ближе. Хотел было положить коллеге на плечо руку, но замер, наконец-то поймав чужой взгляд. — Нужно достать пулю, — хриплым, немного вздрогнувшим, голосом отрезал Цветков. — Чего? — Женя прервала свой восторженный рассказ и удивленно замерла посередине комнаты. Их с Сережей взгляды встретились с одинаковым выражением «мы что, сделали что-то не так?». Ни он, ни она, что ожидаемо, не понимали, в чем ошиблись. А Цветков лишь тихо замычал сквозь плотно сжатые губы и ненадолго прикрыл глаза рукой, своим молчанием делая атмосферу в спальне еще более напряжённой. Вспышка головной боли оглушила его на пару долгих секунд. Немного отойдя и сев на колени, он подобрался ближе к вампиру и неуверенно перевернул его на спину, слыша в ответ тихое болезненное шипение. На разорванную ткань рубашки из раны выступило что-то черное, а выражение чужого лица было настолько страдальческим, что Тимофею стало стыдно. Он ведь еще и сомневался, стоит ли помогать вампиру. Софрон даже не дышал, только сжимал напряженно зубы и кусал до серьезных ран губы — он был в каком-то полубессознательном состоянии, вероятно, от боли. — Его… не нужно было убивать, — прикрыв глаза, выдохнул наконец мужчина. Коллеги снова встревоженно переглянулись, видимо, думая примерно об одном и том же: о том, какого черта здесь вообще происходит. На долгую минуту в спальне повисла тишина: Тимофей продолжал, будто завороженный, встревоженно смотреть на вампира, в то время как остальные попросту не могли подобрать слов от непонимания происходящего и странного укола вины. Наконец немая сцена кончилась, и Женя, задумчиво закусив губу и встряхнув цветными волосами, в два шага подошла ближе и тоже опустилась на колени. Задумчивый взгляд пробежался по болезненно сжавшемуся Софрону, пока девушка пыталась понять, что же теперь делать. Они, конечно, привыкли убивать вампиров, а не спасать от смерти, но во всяком случае попробовать можно было. По логике, сначала нужно было вынуть серебро, так ведь? А потом разберутся. — Серег, принеси обычный нож, — что-то для себя решив, наконец скомандовала девушка, хмуро осматривая Софрона, — А ты рубашку убери, — невзначай бросила она старшему коллеге. Тимофей усмехнулся, кося взгляд на подругу, взявшую в свои руки инициативу. Подобравшись ближе, мужчина осторожно — в основном одной рукой — потянул за рукава чужого пальто, стягивая его на пол, а затем пуговицу за пуговицей расстегнул некогда молочного цвета рубашку. Матовая и мягкая, ткань соскальзывала с пальцев, и под конец мужчина просто дернул, срывая с отворота пару светлых пуговок. Распахнув рубашку, он увидел мертвенно белую грудь, испещренную старыми светлыми шрамами. Пулевое ранение, как ожог, медленно разрасталось где-то в районе печени. Вероятно, это было мучительно больно. — Ты не объяснишь, что мы делаем? — передав Жене кухонный нож, спросил Сережа. Тимофей опустил голову. Самому бы знать. Объяснить действительно нужно было, но он физически чувствовал, что не может. — Я… не могу сказать, — сквозь зубы нехотя выдохнул мужчина. Цветков не знал, как можно было объяснить это чувство: он будто бы резко забыл все нужные сейчас слова. — Потом разберемся, — видя, что Сережа хотел спросить что-то еще, прервала Женя и склонилась над вампиром. Она совершенно безжалостно еще сильнее надрезала рану ножом и тремя пальцами раскрыла ее края. Плоть Воронова была словно мертвой, бескровной, но девушка чувствовала, как напрягаются чужие вполне живые мышцы, как с губ срывается тихий вздох. Оборотница была в восторге: наконец-то она может не просто убить вампира, и, возможно, это позволит узнать хоть что-то новое о нечисти. Акимов вздохнул и, подперев рукой голову, уселся рядом на пол, не представляя, чем мог бы помочь. Женя осмотрела рану — смятая серебряная пуля едва виднелась — и сделала разрез немного глубже. Софрон выгнулся в спине и еле слышно что-то прошипел. — Все, доставай, — уверенно обратилась она к Тимофею. Оборотнице также нельзя было трогать серебро, и Цветков, поняв, что выбора у него нет, склонился над чужим животом. Хоть доставать пулю и пришлось голыми руками, но у вампиров все равно даже не было крови, а значит, дезинфекция не нужна была, а надрезы, оставленные обычным лезвием, должны были скоро зарасти. Над людьми такие варварские операции, конечно, не проведешь. Скривившись, Тимофей схватил кусочек серебра, на что Софрон тут же громко зашипел и заерзал, от боли широко распахивая глаза. Он хотел дернуться, но Сережа надавил на его грудь, прижимая обратно к полу. С чужих губ, теперь рассеченных шрамом от кинжала у самого уголка, сорвалось сдавленное проклятье. Деформированная пуля, цепляя края раны, в итоге все же оказалась у мужчины в руке. Серебро, не самое качественное, с примесями, все же не очень годилось для патронов, и пули часто косили или деформировались. Эта же была еще более-менее приличной, но все равно жутко сплющилась и почти разломилась пополам. Сжав пулю в руке, Тимофей убрал ее в карман. Женя пощелкала над лицом вампира пальцами. — Пациент, вы там как? Сильно больно? Софрон тяжело приоткрыл веки, не сразу фокусируя взгляд на любопытном лице оборотницы. Левый глаз он немного прижмуривал, а взгляд у него был до боли замученный, печальный; какой-то смиренный, будто бы он сошел с иконы. Бледные губы скривились, обнажая один клык и пропуская тихое звериное шипение. Ну просто обнять и плакать. Подняв подрагивающую руку, вампир грубым движением вытер от слезы нижнее веко правого глаза, а потом шумно выдохнул сквозь зубы и вновь обмяк, некоторое время смотря в потолок, а потом и вовсе закрывая глаза. Пациенту, очевидно, было не очень — больше признаков жизни он не подавал. Женя покачала недовольно головой и пошла относить нож обратно на кухню, нервно закусывая губу. Она как зашла в квартиру, так до сих пор и не разулась, поэтому подошвы массивных разношенных кроссовок громко прошуршали на фоне повисшего молчания. Они с Сережей, оставшиеся наедине с бессознательным вампиром, неуверенно переглянулись. Тимофею перед Акимовым хотелось начать оправдываться, попытаться хотя бы примерно объясниться, что-то доказать. Но Сережа молчал, и он тоже, потому что не представлял, что нужно говорить. Разве что руку ему на локоть положил и тревожно заглянул в лицо. Его выражение было напряженным, но, кажется, на коллегу мужчина не был зол — кивнул ему, перехватывая ладонь Тимофея своей. Цветков отвел взгляд. — Он для нас не опасен? — вернувшись в комнату, с порога спросила девушка. Наступив на задники, она быстро стянула кроссы и вновь с любопытством уставилась на раненного. Цветков вздохнул. Ему бы самому знать. — По идее. Женины глаза тут же загорелись. Будто бы забыв всю осторожность, она уперлась руками по сторонам от головы Софрона и склонилась прямо над его лицом, бесцеремонно врываясь в личное пространство. Тот и бровью на это не повел — кажется, действительно отключился. Или просто настолько сильно вымотался: Тимофей смутно представлял, как должна работать нервная система вампиров. — Ну наконец-то! Надеюсь, смогу задать ему вопросы, — она предвкушающе улыбнулась. — Думаю, сейчас он тебе ни на что не ответит, — нахмурился Сергей, косясь на Софрона, не подающего признаков жизни, — И что с ним делать? Тимофей сложил на груди руки и вздохнул, хмуря густые брови. — Ничего. Ждать, пока очнется. Сережа сжал губы, но возражать не стал, несмотря на то, что очень хотелось. Через полчаса они под жениным командованием переложили вампира с пола на постель. Его дорогого вида пальто перекочевало на дверцу шкафа, сорванная перчатка — в постель, а бежевые ботинки — ближе к двери. Акимов подтянул к постели единственное кресло и уселся, все еще не убирая оружия, пока оборотница, с мечтательной улыбкой раскинув в стороны руки, разлеглась на голом полу. Ее попытались оттуда согнать, но эти попытки девушка пресекла одним уверенным «Тимочка, отстань. Зато спина ровнее будет». — Поверить не могу, что вместо того, чтобы убивать вампиров, мы их лечим и укладываем спать, — угрюмо буркнул Сережа, из-под бровей поглядывая в сторону Софрона. Тимофею тоже сложившаяся ситуация не очень нравилась. Софрон, несмотря ни на что, все еще оставался высшим вампиром — сильным и хищным существом, которое при большом желании может убить любого из них. А Цветков не мог даже объяснить, зачем они так рискуют, оставляя его здесь. Не мог объяснить даже Сереже, ради чего тот переступает свою давнюю ненависть к вампирам. Но мужчина бы, наверно, не простил себя, если бы позволил убить вампира. Не только из личной выгоды и желания помочь людям, но еще и из какой-то жалости к Софрону. За этот вечер он все же успел проникнуться к нему сочувствием. И все-таки ему очень повезло, что в их команде не было принято задавать лишние вопросы. Был только ранний вечер, но Тимофей уже и так вымотался за этот день, и в сон клонило ужасно. Однако, в отличие от коллег, он хотя бы не пил, поэтому подежурить у постели и последить за вампиром мужчина вызвался сам. Женя, правда, к тому моменту уже и без того уснула, подложив под голову руку, и Цветков со вздохом полез за одеялом, чтобы девушка не простыла на полу. Она довольно засопела, закутавшись в толстый плед. Когда заснул, свернувшись в кресле, ещё и Сережа, Тимофей уже спокойно подвинул стул ближе к кровати и хмуро уставился на бессознательного вампира. Весь он был похож на обычный труп: бледная кожа, отливающая под луной чуть голубоватыми венами, замершее сердце и дыхание, прикрытые веки. Засмотревшись, Цветков невольно подумал о том, что вампир никогда больше и не очнется — в конце концов, он не знал, теряет ли вообще нечисть сознание. Он слегка потряс Софрона за плечо и, удостоверившись, что реакции на это не последовало, с любопытством потянул за чужую перчатку. Правая ладонь вампира выглядела еще хуже, чем левая. Кожи на внутренней ее части не было совсем, а кость указательного пальца немного расщепилась от серебра. Казалось, что такой рукой невозможно было бы даже пошевелить. Теперь Тимофей понял, откуда у вампира такие уродливые раны. Вероятно, за все время охоты на себеподобных серебро понемногу жгло ладонь даже через самые плотные перчатки. Бросив перчатку на кровать, Цветков откинулся на спинку стула с громким вздохом. Да, кажется он сделал правильный выбор, оставив Софрона в живых. Эта мысль его немного успокоила. Когда Воронов не очнулся ни в первый, ни во второй день, никого это особо не взволновало — мало ли, сколько вампирам нужно времени, чтобы отойти от такого ранения. Однако на третий день Женя все же забеспокоилась, что что-то идет не так. Тимофей не знал, было ли это беспокойство вызвано исключительно научным интересом, или она тоже по каким-то причинам сочувствовала нечисти. Тем не менее, задумчиво хмурясь, она проверила на реакцию чужие зрачки — реакция была — и осмотрела ранение — от пули осталась похожая на ожог воронка, а разрезы ножом полностью зажили — а потом заключила: — Я читала, вампирам для восстановления нужна кровь. Может, в этом проблема? Тимофей, сидящий, прижавшись бедрами, в одном кресле с Сережей, поднял от телефона вопросительный взгляд. Жене хотелось поскорее выпытать у Софрона хоть какую-нибудь информацию, и поэтому его пробуждения она ждала действительно с нетерпением. Все эти дни даже не выходила из их квартиры — не то, чтобы ее отсюда гнали, но все же не каждая захочет несколько дней подряд спать на полу чужого дома. Цветков невольно чуть улыбнулся от такого энтузиазма, а Акимов прикрыл книжку, зажимая пальцем страницу, на которой остановился. — Предлагаешь покормить? — с ленивым недовольством пробормотал он. То ли с армии, то ли еще с детдома у него сохранилась установка «нет такого слова хочу, есть такое слово надо», и последние дни он периодически ворчал сквозь зубы, недовольно хмурился и всячески крыл сложившуюся ситуацию хуями, но, тем не менее, продолжал исполнительно приглядывать за Софроном ночью, и даже ни разу еще не предложил его наконец-то добить. Тимофею, конечно, не нравилось, что приходилось вот так заставлять мужчину переступать через его принципы и убеждения, но выбора все равно не было. Вот бы Воронов поскорее очнулся и повторил Сереже и Жене все, что уже успел рассказать их начальнику. Цветков устало вздохнул, упираясь виском в сильное мужское плечо. Прикрыв глаза, он почувствовал чужую руку на своей ноге. — Будет хуже, если он без крови озвереет и бросится на кого-нибудь, — заметила девушка, убирая за ухо зеленую прядь. — Женя права, — нехотя согласился Тимофей. — И где мы сейчас найдем кровь? Цветков вздохнул и скосил на Софрона взгляд. Они иногда брали уже просроченную кровь в одном медцентре — она использовалась в качестве приманки для низших вампиров — но на оформление такой сделки нужно было неприлично много нервов и времени. В теории еще можно было бы купить кровь на какой-нибудь ферме или скотобойне — из чего-то же делают всякие кровянки, но никто из них как-то не пытался, ведь донорскую им давали бесплатно, в качестве благотворительности, и покупать другую им было незачем. Впрочем, был еще один способ достать кровь быстро, бесплатно и с доставкой прямо на дом. Тимофей поджал губы. Он правда надеялся, что вампир стоит всех их мучений. Неловко прикрыв глаза, мужчина ответил: — Я свою могу дать. Тишина в спальне повисла почти на минуту, а потом Женя, нахмурившись, спросила: — Ты уверен? — она прокрутила в руке свой телефон и склонила голову к плечу, — Давай лучше я. — Нет, — ответили они с Сережей почти синхронно. Женя насупилась, совсем маленькая в футболке Тимофея и сережиных спортивках, подкатанных в четыре раза. Она, конечно, не была совсем уж беззащитной дамой в беде — не стоит забывать, что в этой комнате она единственная могла в любой момент обернуться огромной волчицей — но если была возможность не подставлять ее под удар, то ей нужно было воспользоваться. Терять кровь Тимофею все равно не впервой. — Какие мы все заботливые, просто охуеть, — закатила она глаза. Сережа легко толкнул ее носком в коленку, но потом вновь посерьезнел. Тимофей против воли улыбнулся. — Мы с Тимой отойдем, — вздохнул он, трогая мужчину за плечо и поднимаясь из кресла. Женя только кивнула, вновь обращая все свое внимание на вампира, а Цветков вздохнул и нехотя поплелся вслед за своим партнером в ванную — квартира у них была однокомнатной, да и это было единственное помещение, в котором запиралась дверь. Для неловких разговоров лучшего места просто не было. Сережа пропустил мужчину вперед и, захлопнув спиной дверь, не глядя закрыл ее на замок. Неловко остановившись посреди комнаты, Тимофей схватился здоровой рукой за своё плечо и отвел в сторону взгляд. У него было ощущение, что все происходящее — только его вина, что Сережа зол на него за решение оставить вампира у них. Тот ничего подобного, естественно, никогда не говорил, но это вовсе не мешало Тимофею додумать за него. — Сереж. Извини, что все так, — начал он заранее оправдываться, смотря в стену. Голова от нервов болела перманентно, и Тимофей с досадой потер виски, тревожно хмуря брови. Неожиданно Сережа мягко обхватил его под бедра и, приподняв над полом, усадил на стиральную машинку. Удивленно подняв на него глаза, Тимофей скорее машинально убрал в сторону колени, позволяя мужчине подойти к себе вплотную. В сидячем положении, стоило признать, голова кружилась намного меньше. Он ощущал вину, как будто бы все эти события были его личной прихотью, как будто он сам не был напуган и растерян в последние дни. Перед Женей было не так неприятно, как перед Сережей — ей хватило пары «я не могу рассказать» в ответ на расспросы, чтобы махнуть на него рукой и сосредоточиться на Софроне, как на единственном источнике информации. С Акимовым было сложнее. Он пришел в агентство, движимый в основном неприязнью к вампирам, и теперь Тимофей боялся, что мужчина считал все, что сейчас происходило, предательством или недоверием к нему. Сережа был достоин того, чтобы не держать от него тайн. Тимофей вздохнул и уронил тяжелую голову на чужое плечо. Мужская рука легла ему на затылок, привычным жестом прочесывая густые волосы. — Может, ты хоть что-нибудь мне объяснишь? — опираясь рукой на машинку около чужого бедра, тихо и довольно миролюбиво вздохнул мужчина, — Что ты так вступаешься за упыря этого? Горло сжалось спазмом. От попыток рассказать хоть что-то из их диалога с Софроном становилось даже физически тяжело. Тимофей чувствовал себя таким слабым, каким никогда до этого не был. Даже обидно, что все шло по наклонной из-за одного единственного вампира. — У тебя на него какие-то планы? — Тимофей на это пожал неуверенно плечами. — Он тебе угрожал? — Цветков отрицательно замотал головой в его плечо. — Э-э… ладно. Больше вариантов нет. Тимофей устало вздохнул. Чужие пальцы распустили и без того слабо державшийся хвост, и голове наконец-то стало чуть легче. — Болит? — догадался мужчина, поворачивая чужую голову так, чтобы подбородок упирался в плечо. — Да, — неловко пробормотал мужчина. Он думал, что не ему сейчас жаловаться. Выдохнув ему в макушку, Сережа надавил тремя пальцами чуть выше седьмого позвонка, отчего Тимофей тихо зашипел сквозь зубы — оказалось, что и затекшая шея все это время тянула фоновой тупой болью. Это уже, скорее всего, не от нервов, а от сна в кресле. Или просто от старости. Акимов надавил еще на несколько точек вдоль шеи, а потом по дуге погладил давно не бритый затылок и виски, заставляя коллегу покрыться мурашками и уже расслабленней засопеть в плечо. Напоследок мужчина опустил одну руку ниже, на позвоночник между лопатками, а второй уперся куда-то в грудину. Резко надавив на грудь, он громко хрустнул чужими позвонками, отчего Тимофей едва не издал довольный стон. Дышать стало чуть легче. Зажмурившись и уткнувшись носом в мужское плечо, Цветков попытался хоть ненадолго отвлечься, но Сережа скоро вновь заговорил. — Ты мне не доверяешь? — тихо и идеально спокойно спросил он в темную макушку. Резко отстранившись от коллеги, Тимофей тревожно заглянул в чужие глаза и замотал головой. — Нет, Сереж, я просто… — растерянно начал мужчина, а затем раздраженно замычал, понимая, что продолжить мысль не выходит. — Я не могу. Крепко зажмурившись и спрыгнув со стиралки, он нервно замельтишил по ванной, раздраженно кусая губы и сжимая в кулак пальцы правой руки. Видит бог, в таком подвешенном состоянии он не был уже давно. Уже и не вспомнить, когда в последний раз: ни открытие рискового бизнеса, ни отчисление из универа, ни какие-то личные дела никогда не доводили его настолько, насколько довела необходимость молчать о чем-то. Он привык делиться всем, что сам считал достаточно важным. Остановившись напротив зеркала, мужчина обнял себя одной рукой и до глубокой морщины на лбу нахмурился своему отражению. С возрастом он стал замечать, что становится копией своей матери: по-азиатски скуластое худое лицо, выразительный длинный нос, черные серьезные глаза — от отца в нем разве что высокий рост и скверный характер. Даже выражение лица у мамы часто было точно таким же: усталым и нервным. Сейчас он действительно выглядел плохо: растрепанный, с залегшими под глазами тенями и углубившимися мимическими морщинками и стрелками-складками в уголках глаз. Под скулой темнел синяк после того, как Софрон приложил его об пол, а левая рука в безжизненном подогнутом положении была зафиксирована бандажом в районе груди. Рану и так уже слишком сильно потревожили, и лучше было поберечь ее, предупредить дальнейший разрыв мышцы. Вот проснется Софрон, он ему все выскажет по поводу того, что вовсе не обязательно выламывать людям и без того травмированные конечности. Вздохнув, мужчина прикрыл глаза. — Успокойся, — попросил Сережа, подходя ближе и обхватывая коллегу за локти. Цветков из-под хмурых бровей уставился на их отражение: Акимов был выше всего на пару сантиметров, но при этом шире в плечах, с этими его небрежно расчесанными густыми кудряшками. Да и в целом сейчас он выглядел намного расслабленней. Все же накручивание собственных нервов ни до чего хорошего мужчину, наверно, не доведет. — Да, прости, — попытавшись успокоиться, Тимофей смиренно склонил голову и, сглотнув, зажмурил на пару секунд глаза, — Я доверяю тебе. Просто ситуация действительно сложная. Сережа вздохнул и недовольно поджал губы. — Слушай, только один вопрос, — тем не менее, все так же вкрадчиво начал Акимов, смотря куда-то в сторону, — Ты уверен в том, что делаешь? Цветков вздохнул. Да, он не доверял Софрону на сто процентов, да и существовал немаленький шанс того, что он был не тем, за кого себя выдает, но, тем не менее… — Да. Наверное да. Он вряд ли стал бы все это начинать, если бы не был уверен в необходимости происходящего. Сережа вздохнул и легко погладил его предплечья, не касаясь края эластичного бинта. — Тогда ладно, — пожал плечами мужчина, — Не думаю, что ты стал бы заниматься такой хуйней просто так. — Ты на меня не злишься? — Не злюсь, — усмехнулся Сережа. Тимофей тоже улыбнулся, заметно расслабляясь. Акимов с улыбкой проследил за тем, как разгладилась извечная морщина между чужими хмурыми бровями, а лицо приняло смущенно-благодарное выражение. Подняв одну руку, он провел кончиком пальца по птичьему профилю чужого носа и, поправив по дороге бридж, зачесал Тимофею назад челку. Тот открыл рот, чтобы что-то сказать, но одновременно с этим в дверь ванной постучали. — Ребят, у вас там нормально все? Сережа усмехнулся и отпустил чужие локти, ловя напоследок мимолетный поцелуй в лоб. Открыл дверь, и за его спину тут же устремился любопытный взгляд девушки. — Дай угадаю, Серега, как хороший бойфренд, хотел вместо тебя побыть донором? — беспечно спросила оборотница, прикрывая улыбку ладонью. — Ага, хуй там, — закатил глаза Акимов, — Ради упыря стараться не буду. Тимофей улыбнулся, выходя вслед за друзьями на кухню. Сережа, конечно, был по-своему заботливым, но вообще-то никогда не стремился брать на себя то, что Цветков может сделать и сам. — Опять не угадала, — цокнула языком девушка, — Ладно, пошли уже. Она усадила Тимофея на кухонный стул и оглянулась, что-то ища. Цветков прикрыл глаза и только сильнее зажмурился, когда по согнутой в локте здоровой руке полоснуло лезвие. Женя поправила его руку, сделала еще несколько надсечек и оставила кровь стекать в подставленную миску, придерживая чужую ладошку за пальцы. Цветков откинулся на спинку стула. Ему не верилось, что он до такого докатился. Главное хотя бы перед коллегами сделать серьезную рожу и не говорить о том, что вообще не понимаешь, что происходит. Делать глубокие порезы или брать кровь шприцом Женя побаивалась, поэтому спустя время рука Тимофея была изрезана тонкими царапинами вдоль и поперек. Капиллярная кровь сочилась медленно и мало, но набрать небольшую миску у них все же получилось. Теперь у Цветкова эластичными бинтами были замотаны уже обе руки. В дополнение к этому шла слабость и головная боль, но, решив, что в принципе заслужил, мужчина поднялся со стула, стараясь не показать вида. У кровати больного они собрались все втроем: Женя с миской крови, Тимофей с заготовленным кинжалом, а Сережа с наставленным на вампира пистолетом. Цветков раздраженно думал, что если сейчас Софрон не очнется, то других идей у них не останется — сведений о том, как лечат вампиров, не было. Обхватив одной рукой белокурый затылок, Женя чуть приподняла голову вампира и нажатием на челюсть приоткрыла рот. В их команде она была самой непредвзятой в отношении вампиров, и сейчас смотрела на Софрона скорее с интересом исследователя. Придерживая голову, девушка залила в рот вампира половину миски и, отставив ее на подоконник, прикрыла его рот. Она склонилась немного ниже, разглядывая неживое лицо вампира. — Жень, аккуратней, — посоветовал Тимофей хмуро. И, будто бы назло, именно в этот момент Софрон вдруг громко зашипел через зубы и дернулся навстречу оборотнице. Цветков не успел даже кинжал на него наставить, как Сережа схватил его за плечо и резко рванул на себя, в сторону от нечисти. Потому что Софрон впился клыками уже не в женину руку, а в тяжелую волчью лапу. Обращение у волколаков начиналось с конечностей, и, только получив вторую звериную лапу, Женя тут же с размаху ударила Воронова по голове, с опасным треском штукатурки впечатывая его в стену. Ударив его во второй раз уже освободившейся от зубов лапой, оборотница прервала обращение, не дав ему закончиться. Софрон оглядел их каким-то ошалевшим взглядом, но бросаться еще раз не стал. Поймав взгляд Тимофея, он, будто бы все вспомнив, вздохнул и уронил голову обратно на кровать. Тем временем Женя окончательно вернула свои руки и с нисколько не стихшим энтузиазмом улыбнулась, будто бы сейчас и не произошло ничего. — Прошу прощения за грубость, — увидев, что агрессии вампир больше не проявляет, нараспев протянула девушка. Вновь взяв миску с кровью, она протянула ее Софрону, — Это тебе. Вампир поднял на нее растерянный взгляд. — Благодарю. Софрон недоверчиво взял чашку, все еще волком глядя на всех собравшихся. Кажется, чувствовал он себя не в своей тарелке. Впрочем, не он один: кажется, во всей спальне одна только Женя ощущала себя хоть сколько-нибудь уютно, несмотря даже на то, что при первой встрече никакой приязни к Софрону она не испытывала. Сейчас же он вызывал в девушке вполне понятный научный интерес. Метким взглядом Воронов оценивал обстановку: мельком, едва заметно, проверил чужое оружие, входы и выходы, и только после этого понюхал и неуверенно отпил кровь. Женя все это время следила за ним с задумчивым лицом. Софрон сохранил привычное спокойное выражение лица, но Цветков увидел, что на самом деле он едва не подавился от удивления после первого же глотка. Посмотрев на Тимофея из-под бровей, он пробормотал: — Чем обязан такой чести? Цветкова осенило: в тот вечер он ведь пробовал его кровь, а значит, сейчас мог бы узнать ее по вкусу. Неловко поджав губы, человек отвел взгляд. — Не обольщайся, — раздраженно бросил он, сдаваясь перед лицом мышечной слабости и опускаясь в кресло, — Я бы не стал, если бы не знал, кто ты. — Кстати об этом, — наконец-то подал голос Сережа, все еще держа вампира на прицеле, — Мы все очень ждем объяснений. Софрон вежливо улыбнулся и тяжело сел в кровати, оставляя миску на подоконнике и в закрытом жесте обнимая свои коленки. — Я бы с удовольствием рассказал вам то же, что и вашему коллеге, — с профессионально спокойным лицом он невзначай оглянул себя, оценивая ущерб, — Но, боюсь, Евгении придется выйти. Тимофей было непонимающе нахмурился, но тут же вскинул в озарении брови. Это было очевидно, но только сейчас он понял, что способности вампира попросту не сработают на оборотницу. Женя от такой новости нахмурилась, стирая с лица предыдущее доброжелательное выражение. Очевидно, она пыталась понять, в чем подвох. — По причине? — подсказал Сергей хмуро, одновременно поднося пистолет ближе к чужой голове. — Вот такое у меня условие, — пожал плечами Софрон. - Чего?.. - быстро растеряв былой энтузиазм и хороший настрой, пробормотала оборотница. Воронов только развел руками. Тимофей прокрутил в руке кинжал, перенося его в боевое положение, но этого вновь не потребовалось. Женю, готовую открыть для себя что-то новое, лучше вот так не расстраивать. Ей понадобилось всего несколько секунд на то, чтобы обратить одну руку в лапу и схватиться ею за чужую шею. Резко дернув вверх, она подняла вампира в воздух и бросила на пол. Очевидно, Софрон был все еще слаб: в отличие от драки с Тимофеем, он был уже не таким быстрым и ловким. Врожденная оборотница, Женя просто виртуозно контролировала свое обращение: превращала в лапу то одну, то другую руку, ведь полностью обратившейся огромной волчице будет очень сложно сражаться в их тесной квартире. Они с Сережей не вмешивались — себе дороже. Ударив вампира несколько раз, девушка пригвоздила его двумя лапами к полу. — Достали ваши с Тимой страсти, — недовольно проворчала она, нанося еще один профилактический удар, — Хочешь сказать, я зря оставила тебя в живых? Одной лапой девушка вдавила чужую голову в пол, заставляя вампира прижаться к нему щекой и зашипеть. Тимофей даже почувствовал смутное превосходство, понимая, что пару дней назад Софрон делал то же самое с ним, а теперь, стало быть, поплатился. Воронов лягнул девушку одной ногой в бедро, но оно моментально затвердело волчьими мышцами, и Женя удержалась в доминирующей позиции. Он еще пару раз тщетно рванулся в чужих лапах, но быстро затих. Обессиленный, избитый и прижатый к полу, Софрон уже совершенно не излучал самоуверенность и спокойствие. Зашарив взглядом по комнате, он вновь уставился на Тимофея, хмурый и с огромным шрамом, попортившим смазливое лицо. Цветков отвел взгляд. — Хотите меня убить — убивайте, — устав сталкивать с себя оборотницу, наконец вздохнул Софрон, — Плакать никто не будет. Он вывернул голову и, приподняв бровь, взглядом указал на Сережин пистолет, умудряясь при этом выглядеть таким же вежливым и чуть отстраненным, как и всегда. Женя на пару секунд растерялась, но хватки ни на мгновение не ослабила. Отвлекающий маневр — или что это вообще, блять, было — не сработал. Встряхнув вампира, она ударила его еще раз. — Еще чего, — раздраженно бросила оборотница, — Рассказывай все, что говорил Тиме. — Видите ли, — прижмуривая глаз, под который пришелся удар, тихо начал Софрон, — Моя работа в том, чтобы сохранить в тайне некоторые сведения о вампирах. — Он уронил голову, смиренно ожидая нового удара и гуляя взглядом по комнате, — Но моя способность заставлять людей молчать о том, что я им рассказал, не работает на волколаков. Женин и Сережин удивленные взгляды метнулись на облегченно вздохнувшего Тимофея. Господи, наконец-то они узнали хотя бы эту часть правды. — Если общественности станет известна эта информация, то мой хозяин… — он рассеянно постучал когтистым пальцем по полу, пытаясь подобрать слово, — В общем, будет плохо. — Твой хозяин?.. — окончательно растерялась оборотница. Софрон вздохнул. Он выглядел безразличным и уставшим, и Тимофей вновь проникся к нему какой-то эмпатией. Мужчина откинул голову на спинку кресла, не зная, как поучаствовать в этом диалоге, когда он не может ничего рассказать и не хочет как-либо выгораживать вампира. — Я не должен говорить. Женя склонила голову, скрывая за челкой лицо и раздраженно втягивая воздух. Наконец, Тимофей поднялся из кресла и, едва заметно качнувшись, подошел к ним поближе, присаживаясь на одно колено около распластанного по полу вампира. Тот перевел на мужчину усталый взгляд. — Выходит, ты бесполезен, и я могу тебя убить, — дружелюбие окончательно пропало из голоса девушки. Софрон пожал плечами. — Ваше право, — ответил он. Женя была растеряна и разочарована. — Давайте я правда его пристрелю, — предложил Сережа, останавливаясь где-то за левым плечом Тимофея. Оборотница раздраженно сжала губы и резко оттолкнула от себя вампира, обращая лапы в руки и вскакивая с пола. Сжав ладони в кулаки, она упала на постель и одной рукой схватилась за колени, вторую запуская в зеленую гущу волос. — Сука, — прошипела девушка, стукнув по коленке кулаком, — Всю жизнь ищешь хоть что-то об этих уебках, а как находишь, так сразу «я должен молчать». Строите из себя темных лошадок. — Жень… — сочувствующим тоном начал Цветков, но девушка отрицательно помахала ладонью, прерывая его и поднимаясь с кровати. — Я в падик покурить, — потерянным голосом сообщила она, нервно вылетая из комнаты. Тимофей хотел бы пойти за ней, чтобы поговорить и хоть как-то успокоить, но он все еще не хотел оставлять вампира без присмотра. Проводив девушку взглядом, Софрон медленно поднялся с пола. Выправив рваную, грязную и помятую рубашку из брюк, он скинул ее с плеч и измученно вздохнул. — Какой же ты козел, — цокнул Сережа, до сих пор направляя на вампира ствол. — Поверьте, Сергей, я сам не рад, что так вышло, — монотонно проговорил Софрон, ощупывая рану на лице, — В отличие от вас, я себе не принадлежу. — Пес, — прошипел мужчина тихо и пренебрежительно. Воронов пожал плечами и, повернувшись к ним полубоком, указал когтем на выжженную печать-отметину на своей лопатке. Клеймо было грубоватым и немного заросшим, и разобрать, что на нем изображено, не получалось, но, очевидно, то была чья-то печать, отметка. — Все верно, — покорно согласился он, — Ладно, я пойду. Тимофей подал голос, поднимаясь с пола: — Постой, — уставший и расстроенный, он открыл свою половину шкафа и пояснил удивленному вампиру, — Одежду тебе хоть дам Воронов неловко замер посреди комнаты, пока Тимофей копался на своих полках. Сережа хоть и сверлил незванного гостя неодобряющим взглядом, но никак не возражал против этого акта внезапной щедрости. Цветков и сам не понимал, куда делась вся его злость на вампира, но ему он протянул одно из своих худи, хотя мог бы отдать что-нибудь, что совершенно не жалко. Софрон неловко помялся, но все же натянул на себя чужую кофту. Она была велика вампиру и немного не сочеталась с брюками, но это определенно было лучше его вечных белых рубашек. До этого, впрочем, Тимофей даже не обращал особого внимания на то, что вампир был его намного ниже и худее, да и на фоне черного капюшона его волосы и лицо казались совсем белыми. Не одергивая высокий ворот, Воронов спрятал в нем кончик бледного носа. — Благодарю, что не прикончили, — то ли серьезно, то ли саркастично пробормотал он в черную ткань. — Не за что, — фыркнул ему Сережа, — Сразу бы сказал, что тебе жизнь не очень дорога, мы б не старались. — О, Сергей, — с полуулыбкой пробормотал Софрон, — Однажды я уже умирал, и знаю, что в жизни есть вещи пострашнее. Мой хозяин в их числе. — На кого ты работаешь? — хмуро спросил Акимов. Софрон прищурился, смотря на него недоверчиво, а потом все же ответил. — На прародителя вампиров, — пожал он плечами, — Не волнуйтесь, ваш… — на этом моменте он замялся и будто бы смутился, вызывая у Тимофея усмешку, — Коллега не сошел с ума. У нас с вами одна цель: уничтожение низших вампиров и тех, кто убивает людей. Сережа удивленно моргнул и нахмурился. — С чего бы вампирам убивать своих же? — Таковы правила, — пожал плечами вампир, неуютно обхватывая себя за талию, — Низшим вампирам нельзя находиться в городе, а нам нельзя раскрывать людям свою сущность. — Но ты раскрыл, — хмуро напомнил Акимов, все же чуть опуская пистолет. Воронов вздохнул и снял свое пальто, неуклюже продевая в рукава слабые руки. — Я — исключение. Все благодаря моему дару. Женя вернулась в комнату, уже полностью спокойная, когда вампир только начал натягивать свои ботинки. Криво улыбнувшись, она бросила на кровать свой айкос и сама села рядом, с непонятным выражением следя за собирающимся вампиром. Тот перевел на нее взгляд и, поджав губы, хмуро проговорил: — Прошу прощения за все неудобства. — Не страшно, — усмехнулась она, чем-то подозрительно довольная. Софрон это тоже заметил и неуверенно обернулся на девушку через плечо, но ничего так и не сказал. Только нахмурился и поднял плотный воротник пальто, скрывая за ним половину лица. Так и не попрощавшись, он пошел на выход. Сережа последовал за ним в коридор, чтобы закрыть наконец дверь и избавиться хотя бы от этой головной боли. Когда щелкнул замок, Тимофей повернулся к подруге, вопросительно приподнимая бровь: — Ты чего? — Я все слышала, — пожала плечами оборотница. Она подняла телефон, который, уходя в подъезд, бросила на постель, и повернула экран в сторону мужчины. На нем светилось окошко исходящего вызова. Только сейчас Цветков заметил в ее ухе наушник. Позвонила сама себе на часы? — Я уж испугался, что ты так просто сдалась, — рассмеялся Сергей, прислоняясь плечом к дверному проему и складывая на груди руки. Женя радостно усмехнулась в ответ, но общее веселье прервал Тимофей. Присев на край подоконника, он задумчивым взглядом провожал в окне небольшую фигурку Софрона, быстро удаляющуюся от их подъезда. Проследив за чужой рукой, потянувшейся в карман за телефоном, он задумчиво проговорил: — Ты же понимаешь, что если это придать огласке, нам втроем пиздец? Воронов не упоминал в своем рассказе об убийствах людей, но Тимофей почему-то был уверен, что раз уж его работа была в сохранении тайн, то ради этого он убил бы, как минимум, Женю. А если не он, то кто-то другой: оказывается, вампиры в их городе вполне спокойно существовали среди людей. Вздохнув, волчица согласно кивнула и задумчиво прикрыла глаза. — Ты прав, — печально согласилась она. Однако, подумав пару секунд и потерев висок, она вновь воодушевилась, — Ладно. Потом придумаем что-нибудь. Цветков удивленно обернулся на подругу. — А сейчас что? — спросил вместо него Сережа. — А сейчас, если позволите, я домой. Тимофей облегченно улыбнулся и кивнул.