Искра бьется, значит я еще жив

Попытки Брейнсторма объяснить пушку скуки были далеки от ясности. Или, скорее, его попытки объяснить работу пушки были ясны—его попытки объяснить ее смысл были гораздо менее ясны. Постоянные вопросы Персептора в конце концов заставили его ворчать и ковырять механизмы оружия. — Может быть, я просто хотел? Может быть, мне просто иногда нравится что-то делать. Может быть, это было весело. — Было? — Спросил Персептор.  — На самом деле, было, большое спасибо, что спросил, — его элероны дернулись.  Персептор обдумал это. — Ты выстрелишь из него в меня? Брейнсторм на мгновение ослабил хватку на пистолете. — Нет! Ты надо мной смеёшься? — Мы не знаем, поможет ли это как-то, — заметил микроскоп.  —Послушай, даже если бы я хотел застрелить тебя—чего я не желаю, но спасибо за предположение, — я не самоубийца. Я большой страшный десептикон посреди базы автоботов, и я почти уверен, что выстрел в тебя приведет к моей неминуемой, нежелательной смерти. Если не с твоей стороны, то от наказания Мегатрона за провал его последнего грандиозного плана. — Какого грандиозного плана? — Что бы ни было у него в процессоре для установления мира, я избегаю знать о планах Мегатрона больше, чем полезно для здоровья, — Брейнсторм махнул манипулятором, в котором не было пистолета.  — Я могу запереть дверь, — неизвестный результат этого потенциального эксперимента занимал слишком много вычислительной мощности. — Данные о его влиянии на мои обрабатывающие центры могут быть чрезвычайно полезны. Джет уронил шлем на стол, пробормотав, — Праймус, — Персептор ждал, когда он наконец справится с кризисом. — Ты собираешься сделать это сам, если я этого не сделаю, не так ли? — Да, — было удобно, что Брейнсторм все еще помнил его достаточно хорошо, чтобы сформировать прогнознозируемые модели.  — Отлично. Почему бы и нет, запри дверь, давай покончим с этим. Персептор ввел коды, чтобы установить двойную противоударную броню на дверь, с дополнительным предупреждением снаружи, которое остальная часть лаборатории поняла бы как означающее, что проводиться взрывоопасный эксперимент, не входите. Когда это было сделано, он повернулся и обнаружил, что Брейнсторм настраивает экран и шнур, которые были оставлены с момента их последней вылазки в его процессор несколько мегациклов назад.  — Так, — твердо сказал джет. — Возвращайся в веселое кресло, если мы делаем это, мне нужны данные на протяжении всего времени. — Очень хорошо, — микроскоп взобрался на стол, чтобы снова сесть на коробку, пока Брейнсторм дважды и трижды проверял пистолет скуки. Диагностический шнур плавно вернулся в порт его запястья, код заметно развернулся, новые сектора загорелись, когда процессор записал гипотезы и подготовил запросы. Он достал из подпространства датапад и активировал функцию записи голоса. — Пистолет скуки, объект: Персептор, первый тест. — Только тест, — вставил джет. — Потому что я предполагаю, что это не будет иметь абсолютно никакого эффекта, и ты не заставишь меня делать это дважды. — Я выдвигаю гипотезу, что это окажет пока еще ненаблюдаемое влияние на мои стандартные процессы, — микроскоп отодвинул датапад в сторону. — Можешь стрелять, когда будешь готов. Брейнсторм занял позицию—держа оружие в одном манипуляторе, демонстрируя ужасную технику—и выстрелил. Опыт был скучным. Из этого ничего нельзя было извлечь. Никаких ценных данных. Нет смысла посылать свой код куда-либо — Персептор спрятал все это обратно в процессор, чтобы сэкономить энергию. Не то чтобы у него было что-то, на что ему нужно было экономить энергию. Джет находился прямо перед ним, он говорил о чем-то, что почему-то не было интересным. Красный мех притушил оптику. Если ничего не происходит, было наиболее эффективно перейти в режим энергосбережения. У него не было никаких проектов. Он был бесполезен, ему нечего было делать. Его план удался, и Брейнсторм был здесь, но он не мог вспомнить, почему это было важно. Ничего не было важного. Вспышка пробежала по системам, наполняя суставы гидравлическим давлением посылая его чувства в состояние повышенной готовности. В главном порту была связь—там был код, работающий поверх его собственного—почему это имело значение, он не мог вспомнить, почему это имело значение, что-то работало в процессоре, чтобы заставить немедленные сенсорные процессы работать быстрее и отодвинуть все другие проекты на второй план. — Перси, Перси, давай, я знаю, что ты там, подвинь что-нибудь— Брейнсторм. Брейнсторм нырял в его код, выбирая и встряхивая непосредственно сенсорные кластеры— о, блестящая нить по законам термодинамики, но бесполезная прямо сейчас, моя позиция в порядке, ты сноб, почему я на вершине твоего дерева обработки, ты возненавидишь меня за это, пожалуйста, проснись, ты идиот, я идиот, что я сделал — Я боюсь, — сказал Персептор, вокалайзер задрожал, и джет встрепенулся, дополнительный код в их общих в настоящее время процессах закрутился в вихре. боюсь что заставляет тебя ЗНАЧИТ ты боишься, что Я боюсь — Перси, останься со мной, продолжай говорить, что случилось? — Я боюсь, — снова повторил микроскоп, удивляясь ситуации, поток дополнительных нейронов через системы увеличивал скорость и время реакции и доставлял все больше информации о том, как он все еще находился на коробке, и Брейнсторм забрался на стол вместе с ним, пистолет был отброшен, чтобы он мог подключиться через запястье непосредственно к порту, ближайшему к его процессору. — Я боюсь. А теперь нейроны выстраивались в другой паттерн, вызывая коды, которые работали в соответствии с каскадной ветвью запросов, разворачивающейся теперь, когда он понимал ситуацию, он был взволнован, ему было любопытно. Брейнсторм следовал за ним, его связь с процессором Персептора позволяла погрузиться в активные процессы и привести в соответствие еще больше нейронов, его собственное возбуждение передавалось в процессор красного меха. Процесс начинал создавать требования для физической реакции, нейрональные импульсы накапливали сигналы в ключевых суставах, требуя освобождения, и поэтому Персептор протянул манипулятор и схватил манипуляторы джета, ища какого-то освобождения и заземления для этого нового электрического чувства через него, так много нужно было обработать, и ему некуда было деться— Острая форма, двигавшаяся слишком быстро, чтобы ее можно было отследить, просвистела в нескольких астродюймах между их лицевыми, вызвав лязг у дальней стены.  — Хорошо, я скажу только один раз: отойди от дока, — голос, холодный и резкий, заставил джета замереть и начать разрывать свой код надвое, половина его потянула вниз соединительный шнур, а другая цеплялась за каждую точку контакта в функциях обработки Персептора, до которой он мог дотянуться, и микроскоп зацепился, даже когда он отодвинул все эмоции куда-то в сторону, чтобы вспомнить, почему этот голос был здесь — правильно. — Джазз, — сказал красный мех, поворачивая шлем, чтобы увидеть, как тот смотрит на них обоих с метательными звездами в манипуляторах, выглядя чрезвычайно опасным. — Ты прибыл на пятнадцать циклов раньше, чем было предсказано. — Похоже, я пришел как раз вовремя, — послышался тихий шорох металла о металл, когда он передвинул на место еще одну метательную звезду. Микроскоп начал быстро отсоединять свой код от остатков кода Брейнсторма, готовясь отсоединиться.  Джет решил встать между Персептором и Джаззом вместо того, чтобы сделать что-то полезное, например, помочь в процессе разъединения. — Перси, ты знаешь этого бота? — Это Джазз. Он член Элитной гвардии. — Это значит, что я знаю много способов вывести тебя из игры, дес, и ты не делаешь себе никаких одолжений— — Ты просто… прятался здесь? Это действительно жутко, на самом деле— — Брейнсторм, твой шнур, — сказал Персептор, отпуская манипуляторы джета, чтобы протянуть манипулятор и дернуть за соединение. — Джазз, пожалуйста, перестань угрожать моему партнеру по лаборатории. Кибер-ниндзя чуть-чуть опустил метательные звезды, наблюдая, как джет осторожно вытаскивал свой штекер из порта красного меха и поспешно прятал его обратно в запястье. Персептор начал отсоединять собственный шнур от экрана.  — Как я уже неоднократно говорил тебе, это не лаборатория боевой стрельбы, и я был бы благодарен, если бы ты ничем не бросался, — сказал Персептор, отбрасывая логическую непоследовательность своего недавнего испытания оружия как более сложную ситуацию, чем эта.  — Док, это ты хотел, чтобы я был здесь, — Джазз убрал метательные звезды таким плавным движением, что их почти не было видно. — По крайней мере, так сказал Клиффджампер. Он сказал, что у тебя есть для меня какое-то новое оружие. — Да. Брейнсторм, не мог бы ты рассказать о своем изобретении? Джет поднял оптику от того места, где он отвернулся от разговора, склонившись над пистолетом на столе. — Вообще-то, я бы не стал. Это была аномалия. Брейнсторм любил объяснять всякие штуки.  — Он сломан, — добавил джет, снова склоняясь над ним. — Некоторые части разбились, когда он упал на пол, некоторое время он не будет работать. Брейнсторм ненавидел повреждения, нанесенные его изобретениям. — Понятно. Джазз, приношу свои извинения за то, что ввел тебя в заблуждение. — Все норм. — Джазз прислонился к стене и скрестив манипуляторы на грудной броне. — Все равно хотел с тобой поговорить. — Удобно. Я тоже хочу поговорить с тобой.  Персептор подождал, пока кибер-ниндзя заговорит первым. Джет продолжал чинить. — Наедине, — сказал Джазз, и в его голосе послышались нотки резкого нетерпения. — Если это связано с текущим проектом— — Не беспокойся об этом, — выпалил Брейнсторм, вставая. Он был выше Джазза, который не был маленьким мехом. — Мне все равно нужно сходить к меху-специалисту по процессорам. — Очень хорошо. Тебе понадобится какая-нибудь помощь? — Нет, все в порядке, абсолютно в порядке, здесь все хорошо, это… — Его крылья замерли, когда он ткнул в дверную панель, и она пискнула ему вместо того, чтобы сотрудничать. —Все еще… заперта? — Он повернулся и впервые посмотрел прямо на Джазза. — Как ты сюда попал? — Секрет киберниндзей, — сказал Джазз. Персептор слез со стола, чтобы выпустить джета, заметив, что лаборанты подняли оптику, а затем очень быстро отвели, все вместе. Станция Спрокета все еще пустовала. — Безопасного путешествия, — сказал Персептор. — О, ты же меня знаешь, — сказал Брейнсторм, что не было согласием ни в коем роде, но дверь все равно закрылась за ним. Персептор снова повернулся к Джаззу, запустил краткую прогнозирующую модель и вытащил файлы, с которыми он консультировался во время разговора с Оптимусом, предполагая, что этот разговор будет похожим.  Вместо этого кибер-ниндзя задал вопрос, — он причинил тебе боль? Микроскоп был немедленно вынужден отбросить все недавно извлеченные файлы, чтобы освободить вычислительные мощности. — Конечно же, нет. — Ты выглядел не особо счастливо—похоже, ты согласился впустить его в свой код.  — Нет, — признался Персептор. — Но это было необходимо. Эксперимент имел непредвиденные последствия. — Он указал на экран и заметил планшет на столе рядом с ним. Аудиоданные. Он пошел за ним. — Мы долгое время работали вместе. Я ему доверяю. — Док, он дес. Они пытались убить нас всех еще до Великой Войны. Даже почти преуспели. — В его поле возникла вспышка горя, короткая и быстро подавленная. — В додзе мы много говорим о том, чтобы не позволять страху подавлять тебя, но не затыкать его. Страх говорит тебе, когда ты в опасности. Ты больше не получаешь этих сообщений от вселенной. Персептор взял пад и выключил функцию записи, пролистывая воспроизведение, чтобы увидеть, что он пропустил, пока его процессор отключился. — Твое беспокойство принято к сведению, Джазз. Тем не менее, я отмечу, что основной эффект эксперимента, который мы провели, заключался в отключении моих мотивационных побуждений. Мой процессор сильно организован вокруг этих дисков и начал инициировать протоколы выключения. Брейнсторм предотвратил это. Он нашел отметку времени, совпадающую с выстрелом из пистолета, и начал ее проигрывать. Джазз открыл было рот, чтобы ответить, но снова закрыл, когда из динамиков донесся голос джета. — Хорошо, Персептор, что ты чувствуешь? Последовала пауза в несколько наноциклов. — Перси? Здесь отсутствуют важные данные, скажи мне, о чем ты думаешь. Короткая пауза. —Перси, давай, я вижу, как ты принимаешь решения — что это было? Нет, прекрати это удалять, ты что—Персептор? Перси. ПЕРСИ. Грохот, который Персептор сопоставил с объектом примерно в 50 астрограмм, скорее всего, был пистолетом, ударившимся об пол. — Прекрати, прекрати это, ВЕРНИСЬ сюда, что ты делаешь—нет, нет, не закрывайся, прекрати это ПРЯМО СЕЙЧАС. Я только что вернул тебя, Перси, не делай этого со мной. Голос Брейнсторма на записи становился все громче по мере того, как он приближался к датападу. — Шлак. Шлак, шлак. Эта пауза длилась ровно четыре наноцикла. — Ну. Не то чтобы тебе нужна была еще одна причина ненавидеть меня… Несколько тихих щелчков, эхом отозвавшихся в защелках на шейной пластине Персептора. — Хорошо, хорошо и профессионально, просто еще одна отладка. Почему ты все запираешь, глупый… о, да, это бы сработало. Определенно, больше этого не повторится, нам придется найти другой способ. — Перси, Перси, давай, я знаю, что ты там, двигай— Метка времени совпала с тем местом, где снова начинались его сенсорные файлы. Микроскоп выключил датапад. Он чувствовал отголосок того прежнего страха, синапсы, активированные кодом Брейнсторма, сливались с призрачными сигналами.  Поле Джазза представляло собой мозаику эмоций. Горе нахлынуло и на мгновение захлестнуло их все, а когда оно рассеялось, Персептор не смог разглядеть, чем они были.  — Хорошо. Думаю, ты в курсе ситуации, — Джазз оторвался от стены, тряхнув обшивкой. — Извини, что прервал. — Извинения приняты. Уилджек хотел, чтобы я связался с тобой. С Земли была отправлена партия осколков Оллспарка, — Перцептор сделал паузу. — Ты знаешь, почему Оллспарк привязался к образцу земной флоры? Удивление, а затем надежда расцвели в поле кибер-ниндзи, как сверхновая. — Земной флоры? — Да. Маленький органический образец, называемый циннией. — Может быть, он просто приблизился к природе, — сказал белый бот, уже на полпути к двери. Персептор не потрудился ответить, так как Джазз был слишком далеко, чтобы услышать. Он сохранил копию аудиозаписи с датапада и вернулся к квантовому генератору. 

***

Брейнсторм все еще не вернулся к тому времени, когда стена рухнула.  Микроскоп оторвался от работы над квантовым оружием—оно достигло состояния, когда он был вполне уверен, что сможет собрать поле разрушителя с частотой вращения, которое будет работать на любых итерациях, развернутых Квинтессонами, —и увидел, как три меха грохнулись на пол. Возможно, четыре? В любом случае, четыре голоса спорили. Он забрался на лабораторный стол, чтобы получше рассмотреть.  —…кто-то, кто мог бы помочь. Это не выход! — Слушай, Метроплекс древний, он пытается, и я пытаюсь, но все еще будет— — …знал, что вы, бесполезные некомпетентные, только замедляете меня— — А ты можешь заткнуться, псих, это твоя вина, что нас преследуют в первую очередь— — Ребята, пожалуйста, прекратите ссориться, мы… о, привет, Персептор. Спор мешанины корпусов, пытающихся оторваться от пола, оборвался по середине. Один из них—красная фем джет, которую он не знал, —поскользнулась и снова рухнула вниз.  — Ой! — пожаловался пронзительный голос.  — Привет, Балкхед, — сказал микроскоп. Большой зеленый мех, казалось, был наиболее успешным в извлечении себя из кучи малы. Он видел, как из-под одного из крыльев джета вылезает раздраженный Бамблби. Источник четвертого голоса в данный момент не был виден. — Вам нужна помощь? — Нет! Да, на самом деле—  Красный джет и четвертый голос заговорили одновременно. Хмурый взгляд пробежал по раскрашенной лицевой джета, и она повернулась, чтобы схватить что-то с пола. — Прекрати, или я отправлю тебя обратно в коридор и велю Метроплексу закрыть стену. — О, пожалуйста, — произнесло нечто, которое, как теперь мог видеть Персептор, было головой. — Вы бы потерялись без меня. — Хочешь поспорить? — пробормотал желтый мех.  — Это Старскрим? — спросил микроскоп, удивленный вопреки себе.  — Нет, — хором ответили Бамблби и Балкхед. Зеленый мех поднялся на серво и подошел к Персептору, закрывая собой остальных. Двоих? Двоих и голову. — Мы только что привезли с Земли одного из роботов профессора Самдака. Старскрим? Это было бы нелепо. Персептор предпочел не связываться с очевидной ложью. — Что привело вас сюда? — Э-э… — задумался Балкхед. — Спелеология? Микроскоп не мог сопоставить это слово ни с одним из слов его баз данных. — Прояснить? — Подождите, — сказала джет, выходя из-за зеленого меха. Это действительно была голова Старскрима, которую она несла—Персептор мог узнать ее вблизи. — Ты — Персептор? Нотика сказала мне, что встречала тебя. Возможно, Метропликс был прав. — Ты поддерживаешь связь с Метроплексом? — Микроскоп вытащил датапад и проверил сообщения. — Я не знал, что в состав делегации Каминуса входит городской спикер. — О, прошу ты с ним разговариваешь? Он едва ли лучше дрона, — усмехнулась голова Старскрима. Спикер развернулась и отдернула манипулятор, готовясь бросить его без единого проблеска в поле. — Я буду вести себя тихо! Я буду вести себя тихо! — Хех, — хихикнул Бамблби. — Так с тобой гораздо легче справиться. — Иди сюда, я тебя укушу, — прорычала голова.  — Как я и говорила, — твердо сказала городской спикер, поворачиваясь к Персептору. — Возможно, Метроплекс был прав, приведя нас сюда, и ты можешь нам помочь. Меня зовут Виндблейд. — Привет, Виндблейд. С чем вам нужна помощь? — Теперь, когда спор зашел в тупик, Балкхед удалился от разговора, чтобы посмотреть на доски, заполненные квантовыми уравнениями.  — Мы пытаемся добраться до старых районов города, — сказал Бамблби. — И… мы пытаемся сделать это быстро. Он нервно посмотрел на дверь. — Сюда никто не войдет, верно? Персептор мог повторно активировать коды блокировки с того места, где он находился, до тех пор, пока он не установит взрывозащищенные двери. — Не должны. — Нам нужно узнать историю Молота Магнуса, — объяснила Виндблейд. — И где раньше жили летные корпуса. — Я почти ничего не знаю об истории Молота, — признался Персептор. — Он был изобретен задолго до моего появления, чертежей не осталось, и наше министерство изучило его ограниченно. Ультра Магнус утверждал, что это слишком важный компонент защиты, чтобы позволить интенсивное изучение. Он выудил файлы с недавними тестами Оптимуса. — Мы не знаем, например, его верхних пределов напряжения или большинства его внутренних компонентов. Корпус сверхплотный и не допускает пристального осмотра. Я могу предоставить вам копию данных наших последних исследований. — Где ты что сделал, делал его снимки? — Прорычал Старскрим. — Вы, автоботы, отказываетесь практиковать истинную точность в вашем методе. — В вашей последней статье, опубликованной в Содружестве автоботов, было семнадцать серьезных нарушений этики, — напомнил ему Персептор. — Восемь из них серьезно скомпрометировали ваши результаты и выводы. — Как ты смеешь! — Огрызнулась голова. Виндблейд закрыла манипулятором его рот, прежде чем продолжить.  — Данные были бы великолепны, спасибо. А летные корпуса? — Большая часть летных корпусов была перепрофилирована в конце войны. Ультра Магнус начал крупную кампанию по возрождению и восстановлению. — Персептор нашел старую карту в своем долговременном кварцевом хранилище, одну из первых вещей, которую он сохранил после того, как освободил место от удаления эмоций, и установил ее на видимом экране, чтобы отметить области. — Тут были основные районы в Метроплексе, которые обслуживали летные корпуса. — Э-э, — произнес Бамблби, вглядываясь в карту. — Большая часть их находится за пределами Метроплекса. Персептор высветил границы Метроплекса, которые были установлены после последней трансформации Титана. — Нет, это не так. —  Эм, — пропищал Бамблби. — Большой? — Ты работаешь над космическими мостами? — спросил Балкхед. Он все еще изучал уравнения. Микроскоп скопировал карту на датапад, чтобы передать Виндблейд. — Нет. Почему ты спросил?  — Ну, у тебя тут расчеты для него, — зеленый мех указал на одно из уравнений, написанных Брейнстормом ранее. — Это иерархия Прыжковой Пушки, та, которая отображает, где все звезды находятся по отношению друг к другу в квантовом пространстве. Как пространство наводит мосты, а не врезается во что-нибудь. — Действительно, — сказал Персептор, и у него не было времени расспрашивать дальше.  — О, это прекрасно, — сказала Виндблейд, изучая карту. — Большое спасибо, Персептор, пожалуйста, никому не говори, что мы были здесь. — Так ты знаешь, куда мы сейчас направляемся? — сказал Бамблби. — Пожалуйста, скажи мне, что больше не будет ползаний по стенам. — Думаю, что да. И, к сожалению, не могу обещать. Он застонал. Микроскопу все еще было любопытно— он все еще был способен испытывать любопытство, и разве не было в этом новизны, что те синапсы, которые молчали веками, снова активизировались, заставляя его хотеть тыкать, щупать и задавать вопросы. А четверо исследователей уже вернулись на свой путь в стену, Виндблейд взмахнула на прощание манипулятором прямо перед тем, как снова скрыться.