***
Веста нервно теребила подол платья, периодически посматривая на Жанну. Она застала подругу за сбором вещей и предложила немного поболтать, надеясь выведать, куда Адамс собралась ехать. Жанна после смерти королевы сама на себя не была похожа: привычная энергичность сошла на нет, девушка за день могла сказать лишь пару слов, и то они были исключительно по делу. А вот прекрасные синие глаза фрейлины теперь всегда были красноватыми, и даже пудра или другие мази не могли скрыть отёки на лице. Жанна тосковала по Адерианне. Веста ведь не единственная, кому королева была дорога: Адамс была подле Адерианны ещё с малых лет в качестве ученицы. А потом продолжила служить Адерианне как полноценная фрейлина. И сейчас, когда такой важный в её жизни человек ушёл, Жанна будто бы тоже лишилась частички себя. Она больше походила на фарфоровую куклу: бледную, молчаливую, постоянно грустную. — Так… куда ты хочешь поехать? — аккуратно спросила Веста, таки набравшись смелости. Из-за последовавшего молчания она подумала, что Жанна вовсе не собирается отвечать. Подруга смотрела на чашку чая перед собой, но даже не притронулась к ней, и вообще сидела, ни разу не шелохнувшись за последние полчаса. Но затем она всё же устало вздохнула, переводя взгляд на Весту. — Сначала в родной дом. Прости, я не приеду на вашу с Филиппом помолвку. Сомневаюсь, что в ближайшее время вообще будет желание выходить в свет, — Веста легко махнула рукой, показывая, что совершенно не обижена решением подруги. — Через два месяца я стану наставницей наследницы рода Сомерсет. А потом, очевидно, придётся подумать о замужестве. — Жалко, что ты уходишь от нас, — заметила Веста. — Я не могу больше оставаться здесь. Конечно, служить тебе как будущей королеве — почётно, — Жанна пожала плечами, поджимая губы. — Но для меня единственной королевой всё равно остаётся Адерианна, прости. — Да нет, ничего… Я понимаю, — девушка мельком взглянула на себя в зеркало, замечая внешнее сходство между собой и тётушкой. Однако этого было недостаточно. — Вряд ли я когда-нибудь смогу быть такой же, как она. — Не сможешь, — сразу ответила Жанна. — Никто не сможет. Однако это не значит, что ты будешь плохой правительницей. Веста, твоя задача — во всём помогать Филиппу. Ты должна защищать его, королём быть очень опасно. А Льюис не всегда сможет справиться, всё-таки он сильно ограничен в полномочиях. — Я думала, Филипп сделает Льюиса своим советником после коронации. — Второй после короля идёт королева. Потом уже советники. Да и даже если Льюис окажется в верхушке Дворянского совета, там ещё есть пять других человек, которые вполне смогут ставить ему палки в колёса. — Хорошо, — вздохнула Веста, отводя взгляд в сторону окна. — Я учту всё это. Спасибо за советы, — на самом деле девушке было немного совестно, что Жанну они не поставили в известность о плане. Верони, например, знала про отношения парней и к возможности восхождения своего брата на престол в качестве соправителя отнеслась спокойно, будто заранее знала, что всё именно так и будет. А Жанна продолжала считать, что Филипп и Льюис — просто близкие друзья. Или догадывалась об их связи, но не говорила об этом. Как только Веста собиралась перевести разговор на более отвлечённую тему, дверь в приёмную Жанны распахнулась, являя невесте принца её ещё одну головную боль. — Мисс Адамс, я… — Даниэла осеклась, как только заметила рядом с фрейлиной Весту. Сразу же встала из поклона, не собираясь в таком тесном кругу проявлять уважение к своей сопернице. Мгновенно догадалась, чью сторону в этом противостоянии занимает Жанна — всё-таки именно с другой кандидаткой, а не с ней Адамс сейчас мило пила чай за беседой. — Вы меня обманули, мисс Арлерт, — начала она, недовольно сводя брови к переносице. — Сказали, что являетесь гостью королевы, а на деле всё время знали, что были моей соперницей. И даже гуляли вместе со мной! — Веста сначала хотела возразить, но потом вспомнила их единственную неудавшуюся прогулку по дворцу, в конце которой она нахамила Даниэле. — Я ещё удивлялась, почему вы так невоспитанно себя повели, но теперь всё встаёт на свои места, — она качнула головой, наградив Весту высокомерным взглядом. — Простолюдинка. Не знаете этикета, не обучены манерам. Вы очень жалко выглядите даже на фоне собственных фрейлин. Разве что в прислугу годитесь, если вообще способны на что-то. И главное, — Даниэла быстро оглядела её с головы до ног. — Вы же такая некрасивая! Полностью белая. — Белая? — не сдержав смешка, уточнила Веста. — Именно. Без косметики вы страшная, ещё и такая тощая. Белые волосы, лицо, кожа… А если наденете светлое платье в летний сезон, то вообще будете походить на приведение. И как от вас ещё не шарахаются в стороны? Это же безобразие… — Мисс Санкорд, отдавайте себе отчёт в том, что и кому говорите, — Жанна раздражённо встала из-за стола, подходя ближе к гостье. — Вы разговариваете с будущей королевой. Тем более при мне и слугах, — она кивнула на суетливо складывавших вещи в соседней комнате людей, некоторые из которых с любопытством выглядывали из-за дверей, стараясь уловить диалог дворянок. — И что бы она ранее не сделала, не имеете права относиться так пренебрежительно. — Всё нормально, — перебила подругу Веста, благодарно кладя руку ей на плечо и обращаясь к Даниэле: — Я могу понять ваше негодование — всю жизнь готовились к браку с принцем, а он просто взял и выбрал меня, — дворянка возмущённо открыла рот, чтобы что-то ответить, но Веста ещё не закончила: — Мне хватило одного танца, чтобы запомниться ему. И это с учётом того, что я — простолюдинка, и танцевать никогда не училась, — она гордо подняла голову, теперь уже с высокомерием, хоть и напускным, смотря на Даниэлу. — Так что я вполне довольна тем, что не отношусь к вашему сословию с рождения. Как видите, сейчас даже этот факт не меняет моего преимущества, — Веста не хотела так говорить, прекрасно зная, что в итоге кронпринц всё равно будет с Льюисом. Но то, что Филипп после единственной их встречи выбрал Весту и то, что девушка всё равно конкретно для него была лучшей кандидатурой в жёны — неоспоримый факт. И раз об этом знает только ограниченный круг людей… — Говоря так обо мне, вы оскорбляете будущего короля. Так что советую вам думать, прежде чем открывать рот. — Вы пожалеете об этом, — прошипела Даниэла. — Это мы ещё посмотрим, — ответила Веста уже в спину удаляющейся дворянке. Как только двери закрылись, девушка облегчённо выдохнула, опуская плечи. Она и не заметила, как сильно была выпрямлена спина и напряжено тело всё это время, однако на Даниэлу это тоже должно было произвести впечатление. Жанна довольно улыбнулась подруге. — Молодец, — сказала она. — Это было хорошо сказано. — Спасибо, что заступилась за меня. — Пустяки, — Жанна повернулась в сторону своих покоев, собираясь продолжить сборы вещей. — Это мой долг.***
Веста лениво наблюдала за тем, как Филипп расчесывал её волосы, и одновременно с этим наслаждалась чудным ароматом масел и солей, которые добавили в ванную. Ноги приятно гудели после тяжёлой тренировки, мышцы жутко болели, но отмокая в горячей воде, девушка чувствовала невероятное блаженство. Особенно, когда друг ненастойчиво копошился в её волосах, пытаясь, кажется, заплести их в косу. Быть обнажённой перед чужим человеком было не ново и совершенно не стыдно. Во-первых, потому что девушка не считала это чем-то плохим и ещё до приезда во дворец иногда позволяла себе такой внешний вид. Во-вторых, они с Филиппом находились в тех дружеских отношениях, когда подобное не смущает. Да и не ощущала от принца Веста такого противного липкого раздевающего взгляда, который пару раз ловила, заходя с друзьями во время обучения в кадетском корпусе в бар. С Филиппом она чувствовала себя в безопасности, знала, что он и пальцем не тронет. Изменой по отношению к Леви Веста это не считала. Она никогда не скрывала своей позиции в подобном вопросе, довольно часто ходила нагой перед подругами, Армином или Эреном (когда было удобно). Леви об этом знал. Никогда ничего не говорил против, а даже если бы и говорил… даже из-за любимого человека Веста вряд ли стала бы меняться. Что может быть важнее свободы души и тела? Невольно вспомнилась и одна из ночей, когда Леви застал её на речке. Они тогда здорово провели время вместе, поплавали и, возможно, именно в тот момент полностью осознали чувства друг к другу. Утверждать это точно Веста не была готова, она вообще не знала, когда Леви пришёл к тому, что влюблен в неё. Они просто в какой-то момент начали быть часто вместе, знать друг о друге многое. И потом тот поцелуй после фестиваля… — Ты сейчас о своём капитане думаешь? — по-доброму усмехнулся Филипп, залезая в ванную к подруге. Она подтянула ноги ближе к себе, чтобы дать ему больше места, но принц, устроивший удобнее, наоборот выпрямил их, взяв её стопы в руки. — Я так предсказуема? — Нет, просто ты по-особенному улыбаешься, когда думаешь о нём, — Веста смущённо отвела взгляд, далее принимаясь переплетать волосы, завязывая их в более крепкий пучок. — Когда рассказываешь о нём — тем более. Знаешь, хоть я и не хочу, чтобы ты уезжала, всё же приму любое твоё решение, — он осторожно принялся разминать её ноги, вызывая у девушки довольный вздох. — Если твоё счастье рядом с ним — я буду рад за тебя. — Спасибо, Филипп. Мне важно было это услышать, — чуть помедлив, Веста неуверенно выдала: — Но я не знаю, как быть. И вряд ли пойму окончательно, пока не поговорю с Леви. — Твой брат вроде письма тебе передал? Что написал? — Я не читала, — пожала плечами она, запуская пятерню в волосы и вновь портя более-менее прочную причёску. — Мне кажется, я целый день проплачу, как только его почерк увижу. А такого сейчас не надо — я стараюсь не показываться расстроенной перед Томасом, чтобы не беспокоить его ещё сильнее. — Не волнуйся, совсем скоро у тебя будет повод для радости, — теперь был черёд Филиппа смущаться. Заинтриговав подругу, он не спешил делиться секретом, а лишь встал из воды, принимаясь сушиться. Веста с относительным равнодушием рассматривала его тело, ещё не собираясь вылезать из ванны. Только спустя пару минут принц сказал, стоя к девушке полубоком и пытаясь спрятать широкую улыбку: — Мы с Льюисом решили тайно обвенчаться до конца апреля, чтобы на празднике просто поставить дворян перед фактом. И уже нашли священника, согласного провести церемонию, — он повернулся к Весте, сводя брови домиком от того, как трогательно она сейчас практически плакала, явно радуясь счастью друзей. Девушка резво вылезла из воды и, не вытираясь, прошлепала к Филиппу, сразу заключая его в объятия. — Ты же не откажешься присутствовать на нашем венчании? Гавриил, наблюдавший за взаимодействием друзей, напряжённо уткнулся лицом в ладони и гневно рыкнул. Абсолютно всё шло не по плану. Сестра смогла завести знакомства даже здесь, в месте, совершенно не благоволившем этому. Все три дворца Лилит должны отторгать серафимов. Гавриил и сам не проводил здесь много времени, улетая всякий раз, как усиливались головные боли, а кожа покрывалась россыпью мелких уколов, будто протыкающих конечности и корпус насквозь. Однако Веста наоборот чувствовала себя отлично: её спина не кровоточила, сдерживая крылья, хотя девушка находилась в максимальной близости от места силы первой женщины-человека. Она высыпалась, быстрее приходила в себя после трагедий и ссор. И за всё это время не испытала ни единой чрезвычайно сильной негативной эмоции, чтобы вернуться в Рай. Веста же вообще не должна была попасть в замок: ещё там, в баре Шцефн, принц обратил внимание на белоснежную незнакомку только благодаря вмешательству в его сознание Гавриила. И узнал имя разведчицы, захотел видеть её во дворце тоже по воле серафима. А теперь всё шло прахом. Даже смерть Адерианны, которую Гавриил приблизил на несколько месяцев, не вернула Весте крылья. Значит, стоит поразить другие мишени.***
В Разведкорпусе жизнь шла своим чередом. Новобранцы, присоединившиеся в начале зимы, с нетерпением ждали вылазок, чтобы продемонстрировать свои умения и навыки. Ведь самое знаменательное для них событие — экзамен — следовало прямо за первой за весну миссией. Операция планировалась в середине мая. За последние месяцы в корпусе мало что поменялось, разве что финансирование немного урезали. Это было связано с вспыхнувшими на севере восстаниями, куда постоянно ездили некоторые представители дворян, чтобы утихомирить людей. Год обещал быть неурожайным, и теперь знати было необходимо распределить ресурсы так, чтобы их хватало если не всей, то большей части населения. И хоть разведчики продолжали удерживаться на плаву, заметно оскудевшие запасы продуктов вводили в уныние. Правда, солдаты не жаловались: на Гарнизон и Военную Полицию денег тоже выделяли теперь меньше. Леви привычно что-то записывал в документах, коротая время в своём кабинете. Настроение уже давно было ужасным, поэтому капитан находил пребывание в одиночестве даже комфортным. Он уже не знал конкретно, какие бумаги заполняет: новые или переписывает старые. Просто надо было чем-то занять себя. Тренировки в последнее время тоже стали длиннее, но разведчики не жаловались, ведь зимой и ранней весной всё равно дел у них было значительно меньше. Как будто ничего и не было. Леви уже смирился с отсутствием Весты, старался меньше думать о ней, меньше расспрашивать о девушке у Майка, которому недавно удалось с ней увидеться. Конечно, он был рад, что у Весты во дворце всё хорошо. И даже находил в этом явные плюсы: рядом с кронпринцем она будет жить в достатке, тепле и уюте. Леви же, например, мог погибнуть на ближайшей вылазке и гарантировать счастливую и спокойную жизнь был не в силах. Может, потом, лет через десять, но они никогда не разговаривали о совместном будущем. Никогда не строили планов. Жизнь разведчика слишком непредсказуема и опасна, чтобы думать о том, что будет после службы. Ведь этого «после службы» могло и не быть. Однако ни одной вещи Весты Леви так и не убрал. Сама мысль о том, что она может остаться с кронпринцем казалась до жути неправильной и приносила дикий дискомфорт, поэтому капитан глубоко в душе всё равно не предполагал такой исход. Ждал её возвращения. В шкафу всё ещё лежала одежда девушки, на стене висели пучки засушенных трав, куча её книг на полках, некоторые из которых Леви всё-таки прочитал, находя практически на каждой странице заметки Весты. Леви вообще стал уделять книгам больше времени: читая подписи девушки, оставленные заточенным карандашом, он словно сидел рядом с ней, обсуждая очередное произведение. Наверное, именно это стало его отдушиной — наспех написанные, в некоторых местах корявые строчки, состоявшие полностью из её выражений. Иногда Веста подписывала после какой-то сцены слова, совершенно не связанные с сюжетом. Это были её воспоминания, промелькнувшие в голове после прочтения, фантазии про ангелов и демонов, создание мира, Бога, рассуждения на какую-то тему. Леви даже между делом подумал, что из неё вышла бы неплохая писательница: Веста во многих заметках упоминала про ангела Гавриила, и капитану этот персонаж казался настолько реалистичным, что Леви вполне бы мог принять его за живого человека. Однако он знал большую часть приятелей Весты, чтобы быть уверенным, что в её окружении этого Гавриила нет. За спиной послышался негромкий стук в дверь и, коротко вздохнув и откидываясь на спинку стула, Леви кинул «войдите». — Капитан Леви, — сбоку от него показалась Петра, оставляя на столе чай. — Подумала, что вам не помешает. Вы так много работаете в последнее время, уже и круги под глазами. — Спасибо, — он прекрасно понимал, зачем разведчица всё это делает: она стала чаще контактировать с ним, приносить завтрак или ужин в комнату, когда он не спускался в столовую, разговаривать. Леви был не против. Всё же Петра являлась частью его отряда, да и ни в чём не провинилась, чтобы капитан как-то отгораживался от неё. Петра была красивой и интересной девушкой, и более того, Леви отлично помнил, что она к нему неравнодушна. Однако всё равно пресекал любые её действия, когда Петра пыталась пересечь или хотя бы подобраться к границе между приятельскими отношениями и романтическими. Во-первых, Леви не любил обманывать людей. И слишком уважал Петру, чтобы быть с ней, при этом не испытывая к разведчице влюблённости. Во-вторых, у него была Веста. Да, непонятно, в каких сейчас они отношениях и будут ли вместе потом, но пока не встретятся и не обсудят всё, Леви не собирался обращать внимания на других женщин. Он был ярым противником измен. И не простил бы предательства ни возлюбленной, ни самому себе, если бы всё-таки сделал это по какой-то причине. — Если нет каких-то вопросов, можешь идти. — Капитан Леви, вы всерьёз собираетесь и дальше так…? — Петра не закончила, но оба поняли не озвученную мысль. Капитан хмуро взглянул на девушку, демонстрируя своё отношение к подобным темам. — Мне надо обозначить не касающиеся моих подчинённых темы? — Но если Веста в итоге выберет принца, то… — Если бы, да кабы, — перебил Леви, махнув головой в сторону выхода.***
Веста и Верони стояли под деревом около королевской церкви, пытаясь спрятаться от пронизывающего ветра. Венчание друзей должно было скоро закончиться, и девушки уже предчувствовали тепло горячих напитков и свежеиспечённых булочек, с помощью которых они согреются за считанные минуты. На саму церемонию священник их всё-таки не пустил, сказал, что венчание на то и тайное, а посторонним быть там негоже. — Я беспокоюсь о Жанне, — призналась Веста, сильнее закутываясь в шубу. — Мы ничего ей не сказали о ребятах. — Ей сейчас это ни к чему, — Верони, поправив капюшон, посмотрела в сторону входа в церковь, проверяя, не вышли ли парни. — У Жанны и без нас волнений хватает. После бала ей об этом обязательно кто-нибудь доложит, а пока пусть разберётся с насущными проблемами. — Не обидится ли? — Это не в духе Жанны, — весело хмыкнула Присцен. — Уверена, она поймёт, что мы хотели, как лучше. Только Веста собиралась ответить, как дверь церкви распахнулась, являя свету новобрачных. Подруги, вмиг забыв о своём разговоре, рванули к друзьям, с лёту запрыгивая на них с объятиями и начиная щебетать поздравления. Только спустя некоторое время они заметили, что парни не в духе. — Что случилось? — обеспокоенно уточнила Верони, взглянув на брата. Тот неопределённо пожал плечами. — Ничего такого, всё нормально. Правда, священник, как только мы закончили, начал лепетать что-то непонятное, так что мы просто сбиты с толку, — вслед за парнями показался низкий горбатый старик, облачённый в длинную тёмно-зелёную рясу. На голове его был клобук с позолоченной нашивкой герба государства. Пройдя вперёд, священник, чуть кряхтя от натуги и проводя сморщенными ладонями по длинной седой бороде, обвёл взглядом молодых, останавливаясь на Весте. Широко распахнул глаза, глядя на неё так ошарашенно, будто увидел самого титана. Льюис в этот момент испытал дежавю — примерно так же на подругу смотрел и Кенни Аккерман, когда они встретились на похоронах Адерианны. Присцену это не нравилось: он чувствовал, что упускает какую-то значимую деталь, которая, очевидно, не ведома и самой Весте — девушка обычно тоже удивлялась таким взглядам и вниманию к ней.— Лишь ивы листик упадёт — погрязнет светлый мир в пучине.
Вся хмурь, мгла хворых грозных туч,
И царский трон впадет в унынье.
Престол займёт родная кровь,
У старшей — очи пресвятые.
Враг побеждён, но крылья вновь
Откроют дверь в края родные,
— вдруг сказал старик совершенно твёрдым, не похожим на его голосом. Ребята переглянулись, не понимая, какой смысл несут эти слова. Но священник вновь обратился к Весте, тряся головой: — Возвращайся домой, не место тебе среди смертных! Беду на них кликаешь! — и резво скрылся в церкви, плотно закрывая за собой дверь. — Ничего не понятно, но очень интересно, — хмыкнул Льюис, первым выходя из ступора. Друзья всё ещё странно косились на дверь церкви, но разом повернулись в сторону дворца и приняли безмолвное решение не обсуждать эти странные слова. — Не волнуйся, Веста, — между тем сказал Филипп. — Этот священник у нас уже давно, иногда он может выкинуть и такое. — Да, эти его пророчества довольно странные, — подхватил камергер. — Но вроде ещё никто не умер, так что вряд ли это что-то важное. И вообще, давайте поторопимся с помощью в организации бала. Гости должны начать приезжать уже завтра.***
Ни Аксия, ни Микаса практически не брали дополнительные выходные за весь свой срок службы, посему к празднику основания королевства им дали в распоряжение целую неделю. С девушками хотел и Армин поехать, но тогда цель их небольшой операции стала бы очевидной, поэтому Арлерт позаботился об информации и придумал подругам несколько вариаций плана, с помощью которого они бы могли вызволить Весту. Помимо прочего, никто из старших не задавался вопросом о том, почему разведчицы вдруг решили провести время вместе, из-за их очевидной кровной связи. Обе Аккерманы. В Стенах однофамильцев найти было очень трудно, зачастую такие люди являлись просто дальними родственниками, а фамилия Аккерман вообще была уникальной. Но девушки и без чужих мнений знали о том, кем приходятся друг другу. Однако даже кровное родство не послужило причиной для сближения. Аксия сама по себе была человеком замкнутым и большую часть жизни общалась в основном с сестрой. Мать покинула их ещё в раннем возрасте, а отец после пролома Стены Марии и вовсе наведывался в родной дом всего пару раз, хотя и до этого не был частым гостем. Поэтому гибель сестры стала для Аксии настоящим ударом. После этого Аккерман удалось сблизиться лишь с Вестой. На самом деле она и сама не до конца могла объяснить, как это вышло. Но тогда, в Тросте, когда Арлерт отчаянно пыталась помочь ей и сестре, с помощью старших солдат проводила операцию на месте (и хоть делала всё довольно ловко, Аксия видела, как паниковала Веста), Аккерман разглядела в ней что-то. Что-то, что зацепило её. Это что-то заставляло постоянно вспоминать Весту, пока Аксия находилась в больнице, помогло перенести потерю сестры. Это что-то послужило дополнительным толчком быстрее встать на ноги и закончить обучение в кадетском корпусе в срок. И это что-то привело Аксию в Разведкорпус, где, постоянно видя Весту, она почему-то успокоилась. В один из редких вечеров, когда Кенни — отец Аксии — вернулся домой, он поведал дочерям о некой «связи», рано или поздно захватывающей каждого представителя их рода. Когда-то их семья служила королю, но в итоге отвернулась от него. Начались гонения. И многих Аккерманов либо упекли за решётку, либо убили. Суть их необыкновенности заключалась в том, что король не мог воздействовать на Аккерманов, чтобы стереть или заменить им воспоминания. Доступ в сознание представителей этого рода для правящей династии был закрыт. Зачем королю менять воспоминания, Кенни так и не объяснил, во многом из-за того, что сам не знал, но добавил ещё одну занятную деталь — причину обретения силы. Ту самую связь. Кенни признался дочерям, что и сам стал рабом этой связи, хотя она совсем не мешала жить, так как была относительно добровольной. После того, как Аккерман сковывался судьбой с человеком, он обретал поразительную силу, превосходящую способности обычного смертного. И эта сила не увядала до самой смерти одного из связанных. Но этот человек становился для Аккермана одним из важнейших в жизни. В какой-то степени даже её смыслом. Аксия тогда не поверила россказням старика, посчитав «связь» ерундой. Но теперь, будучи скованной этой силой, она понимала, что отец был прав. Видела, как быстро привязалась к Весте, замечала признаки злополучной связи и у Микасы с Эреном. Но отчего-то на душе становилось даже хорошо, когда Аксия осознавала, что является для кого-то таким же важным человеком, как и он для неё. И была рада, что именно с Вестой их таким образом свела судьба. Всё эти четыре месяца Аксия не находила себе места, чувствуя всепоглощающую беспомощность из-за того, что не может помочь подруге. Из-за того, что вообще позволила увезти её во дворец. И даже порывалась несколько раз ехать в столицу, но Армин, с которым она обговаривала большую часть своих планов, вовремя останавливал девушку. Однако теперь её не остановит даже пролом Стены. Аксия с Микасой договорились с командирами ехать до столицы вместе и уже потом разойтись по своим делам. Как только девушки уместились в карете — с облегчением выдохнули. Никто из них в столице не был, поэтому добираться вместе с людьми, знающими, где находится дворец — было просто замечательно. Однако поездка с мрачными Леви и Ханджи вызывала дискомфорт, а девушки и так нервничали из-за предстоящей операции. Почему командиры расселись именно таким образом, никто не знал. — Даже не думайте, — устало вздохнула Ханджи, хитро вскидывая правую бровь. Разведчицы переглянулись, затем пытаясь сделать вид, что не понимают, о чём говорит майор. Та беззлобно закатила глаза. — Думаете, если просто заберёте Весту — никаких последствий не будет? — Откуда ты… — Это очевидно, — пожала плечами Зоэ. — Вы же никогда толком не общались, а тут решили вместе покорять столицу. Крайне неожиданное решение. — Я… просто хочу отвезти Микасу к родственникам, — быстро сориентировалась Аксия. — Они давно её не видели. — Да? И кто же у тебя там живёт? — Отец, — девушка выпрямилась, гордо вздёргивая подбородок. — Кенни Аккерман. — Аксия ещё с детства привыкла к тому, что её и сестру всегда обходили стороной. И всегда считала, что люди поступали так из-за Кенни. Он был разбойником, убившим в своё время более сотни полицейских, и славу, соответственно, имел сомнительную. Незадолго до рождения дочерей он всё же ушёл служить дворянскому роду Райссов (хотя вживую Аксия никого из них не знала до недавнего времени), но загубленная репутация запятнала его детей. Постоянные оскорбления, уличные драки, жестокая среда, в которой росла Аксия — всё было виной Кенни. И стало ещё одной причиной её закрытости. — Кенни Аккерман? — переспросил Леви, сильнее хмурясь и чуть подаваясь вперёд. Аксия этот жест расценила за враждебность. — Именно, — отрезала, сразу показывая капитану своё отношение к теме об отце. Леви мигом понял настроение подчинённой, кивая и вновь отворачиваясь к окну. — Ладно… — неуверенно сказала Ханджи. — В общем, вам лучше просто пойти с нами. Не думаю, что будут проблемы, если приедут ещё два человека. — Мы же заберём Весту? — уточнила Микаса, до этого молчавшая всю дорогу. Леви устало прикрыл глаза, очень надеясь, что Арлерт захочет этого. — Заберём. — твёрдо ответил капитан.***
— И всё-таки здесь красиво, — умиротворенно заметила Веста, выпуская изо рта облачко пара. Льюис укутал её в ещё один плед, чуть ранее заметив, как подруга вздрогнула от порыва холодного ветра. — Филипп предложил мне остаться с вами, — они стояли на балконе, выходящем из комнаты парня, и наслаждались видом ночной территории дворца, уже погрузившейся во тьму, разбавленную уличными фонарями, которые вручную зажигали слуги. — Знаю. Я тоже хотел бы и дальше видеть тебя рядом, — камергер чуть отпил компота, ранее приготовленного Вестой, и довольно промычал: — Вкусно-о-о… Слушай, может, ты и готовить умеешь? — По большей части выпечку. В других видах блюд я не сильна. — В таком случае жду от тебя на день рождения пирог, — ухмыльнулся Льюис, стреляя в девушку взглядом. Она забавно закатила глаза, при этом улыбаясь. — Знаешь, я без понятия, что у тебя в голове, а чужая душа — вообще потемки. Я видел, как ты светишься, рассказывая о своих друзьях-разведчиках, и даже сам был бы не против познакомиться и с Леви, и с Армином. Но ты и здесь, мне кажется, неплохо прижилась. Дворцовые к тебе нормально относятся, у тебя здесь Рони, Филипп, я, — парень прижал её к себе, пряча в своём кафтане и легко смеясь. — К тому же, я даже не знаю, что мы будем делать с Томом, если ты уедешь. Он к тебе привязался, а сейчас, без Адерианны… Ты же понимаешь, Филиппу тяжело в нынешнем положении ещё и за ребёнком следить. Есть я, конечно, но нашему маленькому принцу и женское внимание нужно. Материнское. — Я никогда не смогу заменить Адерианну, — хмыкнула Веста, откидываясь на друга и чувствуя, как его руки сомкнулись около её живота. — Вряд ли это вообще кто-то может сделать. Но ты ему нужна, — он поцеловал девушку в макушку, опаляя волосы горячим дыханием. — И нам ты нужна. — Веста накрыла ладони Льюиса своими, удивляясь, как они не замёрзли даже на таком холоде. Но сейчас и ей было невероятно уютно и так тепло-тепло-тепло. Совершенно незнакомые люди, которых девушка сначала вообще восприняла за врагов, теперь стали очень важными для неё. Во дворце Веста была окружена заботой и поддержкой, когда в Разведкорпусе к ней хорошо относились только соотрядцы и бывшие сокурсники. Наверное, если вернётся, настроение к ней ещё более ухудшится. Теперь и на поддержку близких не приходилось рассчитывать — девушка, несмотря на слова Майка, не была уверена в их расположении к ней. Веста из-под полуприкрытых век наблюдала за огнями столицы, ощущая невероятное спокойствие. И уже засыпая, почувствовала, как Льюис подхватил её на руки, относя в тепло дворцовых покоев.***
Пока Инесса и Филипп принимали гостей, Веста благополучно пряталась в дальнем углу библиотеки. Сюда никто не доходил, посему девушка могла спокойно почитать, абстрагируясь от суматохи во дворце. Слуги бегали по ещё не занятым комнатам, заканчивая приготовления, приехавшие дворяне собирались группами в многочисленных приёмных, обсуждая последние новости и разнося новые сплетни, кухня беспрерывно работала, подавая гостям угощения и готовя еду к ужину, на котором должны были собраться большинство представителей высшего общества. На душе у Весты с самого утра было неспокойно: она сильно ждала встречи с разведчиками, но не была до конца уверена, что приедут они именно сегодня. Не желая тратить нервы на дворян, она тихонько сбежала в своё небольшое книжное убежище, оставив Брикс и принца одних. Да, некрасиво, но ведь это и не её работа. К тому же, Веста не готовилась к приёму гостей: сегодня она не надевала корсет и панье, выбрав своё любое свободное платье с широким поясом на талии, сверху накинула вязаный кардиган и, в целом, выглядела сейчас очень по-домашнему. Разве что аккуратно заплетенные волосы и несколько удачно подобранных золотых украшений, органично смотрящихся на ней, выдавали в Весте дворянку. Она уже привыкла сидеть с ровной спиной, но сейчас, решив, что в самом конце библиотеки её никто не увидит, подобрала ноги под себя, облокачиваясь на мягкую спинку кресла. Со временем беспокойство из-за приезда товарищей улетучилось, позволяя девушке полностью погрузиться в увлекательный книжный мир. В реальность Веста вернулась уже к моменту, когда солнце постепенно заходило за горизонт, врываясь в помещение тёплыми прерывистыми лучами, сделавшими комнату полосатой. И то, оторвалась от книги только потому, что вспомнила, что ей нужно взять недавно упомянутый Августом справочник и отметить некоторые лекарства, действия которых он должен объяснить. Веста, чуть посмеиваясь, решила двигаться только по освещенным лучами местам. Сняла туфли и начала перепрыгивать, используя то две ноги, то одну. Почему у неё так улучшилось настроение, девушка не знала, хотя предполагала, что этому послужила хорошая книга, за которой она провела весь день. Продолжая перемещаться вприпрыжку, Веста начала искать нужный ей справочник, пробегаясь кончиками пальцев по корешкам. И только спустя пару мгновений почувствовала, что не одна. Боковым зрением заметила знакомую фигуру, в один момент переставая дышать. Сердце сразу застучало быстрее, а сама Веста наверняка бы упала из-за внезапной слабости в ногах, если бы не держалась за полку стеллажа. Когда, медленно обернувшись, она встретилась взглядами с Леви, то застыла на месте. В горле образовался неприятный ком, в носу защипало так, будто она действительно собиралась чихнуть или заплакать. Впрочем, Веста всё это сейчас толком не чувствовала и не осознавала — в голове бешеным вихрем крутилось столько эмоций, что она даже растерялась. Девушка на протяжении времени пребывания во дворце любила представлять эту встречу: вот она увидит Леви, бросится к нему в объятия, капитан увезет её домой, и всё будет, как раньше. Сейчас она испытывала и удивление, совершенно не ожидав встретить Леви именно в эти минуты, и радость от окончания долгой разлуки. И разочарование. Весте было на что обижаться, более того, она считала это вполне обоснованным. Она не любила плакать при Леви, хоть и не боялась показывать ему свои истинные эмоции. А его поддержка, на самом деле, была даже более приятной, чем Армина. Но теперь Веста изменилась — четыре месяца во дворце, казалось бы, не такой длительный срок, сделали из неё совсем другого человека. И хоть сама девушка это не до конца осознавала, Леви её изменившийся взгляд заметил сразу. Она не поняла, как слезы начали скатываться по щекам, а из-за огромного тайфуна чувств, с которыми совершенно не знала, что делать, сбитая с толку, лишь сделала шаг назад. Но уже в следующее мгновение подалась вперёд, утыкаясь в шею подошедшего Леви на секунды быстрее, чем готова была завыть. Хотя и после того, когда они обнялись, девушка продолжала рыдать, лишь немного приглушаемая родным плечом. Нервно сжала его пиджак на спине, будто боялась, что Леви уйдёт, но всё же испытывала огромное облегчение: вот он, рядом с ней, всё закончилось. Сказать что-то внятное совершенно не получалось, но Леви, точно понимая её состояние, Весту и не торопил. Прижал к себе чуть крепче и зарылся носом в белоснежные волосы. Он ведь тоже скучал. И возможно даже сильнее ощущал время, проведённое в разлуке, ведь, в отличие от дворца, в Разведкорпусе практически ничего не происходило, а морозы заставляли солдат сидеть в корпусах, выглядывая на улицу только по необходимости. Знала бы Веста, как он извелся за эти четыре месяца. И как много раз порывался поехать во дворец и чуть ли не силой возвращать её. Леви ведь мог запросто перерезать всю стражу, проблем особых не было. Да только и последствия не заставили бы себя долго ждать. Эрвин метания капитана прекрасно видел и успевал остановить Леви до того, как тот мог перейти к действиям: разговаривал, нагружал работой, и как-то даже думал связать разведчика. Но разве Леви остановят какие-то верёвки? Сейчас это всё уже казалось неважным. Они наконец-то вместе, и от осознания этого сразу становилось легче. Заглядывая друг другу в глаза, оба почувствовали, как пустота в душе стремительно наполняется таким необходимым, родным теплом. — Я так соскучилась… — пролепетала Веста, шмыгнув носом и прижимаясь лбом ко лбу Леви. Теперь они снова рядом друг с другом. Но предстояло ещё решить, останутся ли вместе.