***
— Королевский цвет — зелёный, и на мероприятия, где раскрывается что-то важное, как, например, официальная пара кронпринца, в зелёных костюмах приходят только те, кого объявляемое событие непосредственно касается, и королевская семья. Если бы мы выдавали тебя замуж, то тебе необходимо было бы прийти в зелёном платье, а Филиппу в аналогичного цвета мундире. — Может сделать ребятам парные костюмы, а не просто одинакового цвета? — предложила Веста, наблюдая за тем, как приглашённый королевой портной набрасывает силуэты нарядов. — Это хорошая идея. Правда, у принца он всё же должен быть несколько роскошнее, под стать его положению в государстве. — Всё сделаем, Ваше Величество, — заверил парень, что-то письменно помечая в углу листа. Затем обернулся к Весте и, не глядя, перелистнул разворот своего альбома. — Мисс Арлерт, я правильно понял, вы на этом балу будете обычной гостьей? — Да, но сохрани это в секрете, пожалуйста, — девушка переглянулась с королевой, нервно потирая шею. — Если хочешь чего-то, мы сделаем это для тебя, но до начала торжества все должны считать, что я — невеста принца. — У меня есть к вам только одна просьба, — портной неловко почесал нос, взглянув на неё. — Хочу, чтобы вы надели на бал платье моего индивидуального покроя. Оно сильно отличается от нынешних нарядов, но я желаю, чтобы именно такой тип платьев вошёл в моду, — он сильнее сжал края альбома, и Веста заметила, как руки парня слегка трясутся от волнения. — Я был невероятно счастлив, когда вы согласились носить разработанные мною платья-сорочки, хоть общество и может принять такую одежду пошлой. Однако её отличие в удобстве, и возможно, такие платья в будущем будут носиться дворянками с большим энтузиазмом. Но вы, я думаю, заметили, что такой наряд очень лёгкий и для холодной погоды не предназначен. Это летний вариант. У меня есть идеи платьев и для других случаев, в частности, для близящегося бала. Вам также не нужны будут корсет и панье, но при этом юбка будет в меру пышная. — Я надеюсь, не сильно? — Совсем немного, я помню, что вы не любите слишком объёмные юбки. Там просто верхними слоями будет тонкая сеточка, но это не тяжело и более удобно для передвижения. — По твоему рассказу мне всё нравится, — спустя пару секунд задумчивого молчания ответила Веста. — И я доверяю твоему вкусу, всё же платья ты создаёшь и впрямь чудесные. — Спасибо, мисс Арлерт, я вас не подведу! — попрощавшись с ней и королевой, портной быстро убежал, так и не притронувшись к приготовленному чаю. — Организация балов всегда столько нервов забирает, — устало прохрипела Адерианна, беря трясущейся рукой чашку чая. Веста незаметно напряглась, готовая в любой момент подхватить предмет посуды, но королева всё же заметила это, снисходительно улыбнувшись. — Всё не настолько плохо, милая. Выпить чаю я ещё в состоянии, — девушка неуверенно кивнула, прекрасно видя, как королеве тяжело глотать, но комментировать это не стала. — И всё-таки как грустно, что эта зима была совершенно бесснежная. Вроде и морозы, и иней даже был, а снег держался обычно пару дней, а потом не выпадал неделями. — В этом году погода действительно странная, — согласилась Веста, переводя взгляд к окну. — В январе было не так холодно, как сейчас. Боюсь, для страны это грозит голодом. — К сожалению, ты права. И из-за этого будет ещё больше бунтов, — королева закашлялась, съёживаясь, но затем снова обессиленно упала на подушки, выкидывая очередной испачканный кровью платок. Разведчица хотела спросить про бунты, но посчитала, что это ещё сильнее расстроит Адерианну, и решила узнать о них у Филиппа или Льюиса. — Но было бы здорово, если б к твоему дню рождения всё-таки выпал снег. В детстве ты его любила, хоть и сильно мерзла. — Я… и сейчас его люблю, — грустно усмехнулась Веста, машинально потирая руки. — И также мёрзну. — Что-то не меняется даже спустя столько лет. — А когда мой день рождения? — девушка чуть подалась вперёд, вновь вызывая у Адерианны лёгкий смех, и заправила за уши пряди волос. — На следующей неделе. Ты родилась 26 марта, — королева задумчиво посмотрела куда-то в потолок, перебирая пальцами волосы племянницы, которая улеглась рядом. — Виктория рожала молодой, ей тогда едва исполнилось семнадцать. — Ого, — шокировано выдохнула Веста, распахивая глаза. Понимать, что она сама через год достигнет возраста, в котором мать дала ей жизнь, было странно. — Но у неё было прекрасное здоровье, а ты появилась на свет на удивление быстро. Она очень хотела дочь и была безумно рада, когда родила тебя, — девушка не видела, как по щеке королевы скатилась слеза. Адерианна не часто говорила о сестре, хоть и вспоминала её постоянно. Для королевы это было тяжело. Но кто если не она расскажет племяннице о связывающем их человеке. — Они с Ури любили друг друга. Я даже завидовала немного, Виктория была с твоим отцом действительно счастлива. — Какая она была? — Умиротворенная. Всегда такая спокойная, она умела утихомирить даже самого буйного человека за считанные минуты. И знаешь, мне всегда казалось, будто она находилась в состоянии абсолютной гармонии. С собой, прежде всего, и поэтому так хорошо понимала других. К Виктории можно было прийти за поддержкой или советом, она всегда знала, как помочь и что сказать. А ещё сестра невероятно красиво пела, — голос Адерианны стал глубже и тише, погружая Весту в воспоминания прошедших лет. Королева показывала племяннице сохранившиеся портреты её родителей, поэтому представлять их было значительно проще. — И играла на многих инструментах. Музыка была её страстью, я не помню и дня, когда Виктория не проводила время в музыкальном зале нашего поместья. Она иногда выступала в театре, где и познакомилась с господином Аблецем. Виктории пророчили успешную карьеру певицы, но она всё-таки выбрала тихую семейную жизнь. Да и не любила толпу, все эти шумные мероприятия, чтобы посвятить им себя. Ури наоборот был бойкий, всегда норовил выкинуть что-то новое, был очень смекалист, это ему пригодилось на посту советника короля. Я всегда удивлялась, как эти совершенно разные люди сошлись, но они были словно одно целое, понимали друг друга с полуслова, — улыбка пропала с лица королевы, а голос стал подрагивать, вырывая Весту из воображаемый радостных дней с родителями. — Счастье в нашем доме длилось не долго. После того, как они потеряли тебя, Виктория стала сама не своя. Почти ни с кем не разговаривала, много гуляла наедине с собой. Мы думали, что ей просто нужно время, и через полгода она действительно потихоньку начала приходить в себя. А потом, в середине июля, мы поехали на речку. Хотели повеселиться и освежиться, тогда было очень жаркое лето. Для Виктории оно стало последним. Она уплыла чуть дальше от нас и утонула. Не знаю, по своей воле или случайно, но спасти мы её не успели. После этого Ури сильно изменился, стал таким тихим, спокойным, проводил много времени у той самой реки, сидя на её берегу. Потом и вовсе заболел. Не знаю, какой именно недуг его одолел, но Ури быстро состарился и в итоге не протянул и пяти лет после смерти возлюбленной. — Это была огромная потеря и для нас, и для государства, — Веста резко распахнула глаза и поднялась с кровати, услышав незнакомый голос. Повернувшись к дверям, увидела короля и растерянно наблюдала за тем, как он подходит к ним. Лично девушка не была с ним знакома, но видела на многих картинах дворца, потому и узнала сразу. Только когда король кивнул ей, Веста опомнилась, приседая в реверансе и тихо произнося: — Приветствую, Ваше Величество. — Ты, кажется, Веста? — он слегка нахмурился, умещаясь на самом краю кровати королевы. — Стало быть, наша будущая невестка, — король выглядел старше своего возраста, девушка помнила из разговоров с друзьями, что ему сейчас едва за шестьдесят. Мужчина был невысоким, несколько сгорбленным и отращивал седую бороду. Ходил, в отличие от остальных дворцовых, в свободной одежде, больше походящей на ночную. Веста смущённо переглянулась с королевой, памятуя, что Его Величество ещё не знает об их плане, и затем утвердительно кивнула ему. — Да, это я. — Хорошая, — протянул король, затем поворачиваясь к жене и ласково начиная гладить её по белоснежным волосам. — Ну как ты, моя соловушка? — Адерианна тепло ему улыбнулась, беря трясущейся рукой его ладонь. Веста, понимая, что сейчас здесь лишняя, безмолвно поклонилась супружеской паре, далее тихо выходя из комнаты. И только оказавшись в коридоре, перевела дыхание — от такого нежного взгляда, которым наградил Адерианну король, в груди защемило, и девушке потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться и всё-таки не пролить норовившие вырваться за границы век слёзы. В последнее время она стала чересчур эмоциональная. До отъезда домой оставалось меньше полутора месяца, и с каждым прожитым днем на душе становилось всё тревожнее. Нет, Веста не волновалась, что их план провалится или дворянское общество не примет жениха кронпринца, больше всего её беспокоило само возвращение домой. За два с половиной месяца ей не написали и пары строк, разведчики будто забыли про Весту. Не было ответов и на посланные ею письма. Сейчас девушка уже смирилась с тем, что близкие люди отвернулись от неё, во всяком случае думала, что переборола это неприятное липкое чувство предательства — на деле она чувствовала, что расплачется, как только увидит кого-то из них, хоть и совершенно не хотела показываться перед бывшими товарищами слабой после такой долгой разлуки. А ещё Веста боялась, что Леви её разлюбил. Это было страшнее ощущения того, что про неё забыл весь корпус. Опасалась, что стала не нужна более Армину, и он принял факт того, что Веста не является ему сестрой. Она же совершенно не знала, что за это время вообще происходило в Разведкорпусе. И уже не была уверена: хочет ли возвращаться туда, где её ждёт лишь безразличие.***
Веста наблюдала за тем, как Томас рисует в своём альбоме, и параллельно отмечала в справочнике уже изученные с Августом лекарства. Учёба у придворного лекаря проходила невероятно продуктивно, девушка познакомилась со многими средствами, о существовании которых ранее даже не ведала. Во многом потому, что спрос на них был у исключительно дворянского сословия — медикаменты были не по карману даже зажиточным крестьянам. Веста попробовала договориться с Августом на поставку хотя бы небольших партий в Разведкорпус, но с треском провалилась. Однако надежд всё же не оставляла. Концентрируя всё свое внимание на прочтении информации о недоученном лекарстве, девушка полностью отвлеклась от Томаса и поэтому вздрогнула от неожиданности, когда он резко взвизгнул и побежал к окну. — Снег! Снег пошёл! — радостно заверещал он, взбираясь на подоконник и опираясь ладонями прямо на стекло. Веста удивлённо взглянула на двор, замечая в едва заметном освещении, которое давали зажигаемые прислугой уличные лампы, плавно падающие на землю комья снега. И как она не увидела раньше? Всё пространство, наблюдаемое из окна, уже было завалено снегом, а неподалёку от дворца несколько детей вовсю лепили снеговика, невзирая на позднее время и летевший в лицо снег. — Да, и правда снег, — усмехнулась девушка, подходя к Томасу со спины и устраивая его на подоконнике более удобным для принца образом. Он рассмеялся, собираясь открыть окно, чтобы самостоятельно поймать пару снежинок, но Веста этого сделать не позволила, оборачиваясь к королеве. — Адерианна, вам нельзя вставать! — но Её Величество уже поднялась с кровати, опираясь на всю рядом стоящую мебель и мелкими шажочками приближаясь к детям. — Я тоже хочу полюбоваться снегопадом, — совершенно по-детски сказала она, останавливаясь и делая пару глубоких вдохов, чтобы отдохнуть. Трясущееся тело уже готово было рухнуть, но Веста вовремя подставила своё плечо, далее помогая Адерианне добраться до подоконника. — Всё, теперь можно открывать окно, — заявила королева, нежно потрепав сына по светлым волнистым волосам. — Ещё нельзя, — со вздохом отметила Веста. Покрутила головой, находя на одном из дальних кресел покоев несколько пледов — в последние дни Адерианна сильно мерзла, так что подобные атрибуты стали неотъемлемой частью её будней — и только после того, как вручила их брату и тётушке и предложила свежезаваренный чай, позволила открыть окно. Томас быстро забыл о теплом напитке, весело бегая по комнате в попытках поймать влетавшие через окно снежинки ртом. Потом он забавно щурился от секундного мороза на языке и вновь начинал свою охоту, не распробовав с первого раза вкус снега. — Давайте завтра поиграем в снежки? — предложил маленький принц, отвлекаясь от своего занятия и оборачиваясь к матери и Весте. Девушка с грустной улыбкой взглянула на королеву, ничего не отвечая, а Адерианна насколько могла тепло ему улыбнулась, кивая: — Конечно, сынок. Мы обязательно все вместе поиграем в снежки. И ребят с собой позовём. — Томас радостно подпрыгнул, в воздухе хватая сразу несколько снежинок, а затем уже начал рассматривать их на пальцах, пытаясь запомнить узоры и найти одинаковые. Веста задумчиво посмотрела на молоко в своей чашке, вдруг осознавая, как прекрасен этот момент. Да, у неё есть проблемы и задачи, которые стоит решить. Да, человечество на грани вымирания и в каждую секунду колоссальный титан может прорвать Стену Розу. Да, она совершенно не знала, как там сейчас её близкие и что вообще происходит в Разведкорпусе. Но именно в это мгновение Весте было невероятно хорошо. Тёплое молоко и некрепкие объятия Адерианны, любование снегом и младшим братом, который так преображался, когда вокруг не было посторонних. Даже при прислуге Томас обычно вёл себя тихо, но в иные моменты делал что-то свойственное совершенно обычному ребёнку. Она высунула язык, тоже ловя несколько снежных комочков, затем теснее прижимаясь к смеющейся с этой выходки королеве. — Мы правда потом пойдём все вместе играть в снежки? — Веста прекрасно знала, что этого не случится, но всё равно надеялась. Доверчиво взглянула на Адерианну, кладя голову ей на плечо. — Конечно, моя милая, — нежно улыбнулась та, целуя её в лоб. — Обязательно пойдём, — обе понимали, что это не правда. Но в груди всё равно стало немного спокойнее. Может, чудо всё же случится? Веста уже несколько недель ночевала у Адерианны. Кровать королевы была большая, поэтому они спокойно умещались втроём с Томасом, совершенно не мешая друг другу. Спали таким образом по непонятной просьбе самой королевы, однако Весте так было даже лучше — спать в своих покоях одной было чертовски одиноко, к тому же, она всю жизнь делила кровать с кем-то: Армином, Мелиссой, Микасой, Энни, Леви. Теперь пришёл черёд ночевать под боком Адерианны. В этот раз королева попросила детей спать в комнате Томаса. Причину не назвала, но из-за того, что попросила позже привести к ней Инессу, Веста подумала, что Адерианна хочет побеседовать с гофмейстериной. Всё-таки они были довольно близкими друг другу, хоть Брикс и была значительно старше. — Мальчик мой, — королева, перебарывая боль в теле, присела на колени перед сыном, обнимая его и любовно заглядывая в родные голубые глаза. — Веди себя хорошо, ладно? Будь сильным. — Конечно, — ответил он, не до конца понимая, почему мама вообще начала этот разговор. — Я буду самым лучшим лучником! И стану защищать и тебя, и Филиппа с Льюисом, и Весту! — Обязательно, дорогой. Будь, пожалуйста, самым счастливым, Томас, — похожим образом попрощавшись с племянницей, Адерианна отпустила их спать. Веста не знала причину странного поведения королевы — она желала им спокойной ночи таким образом уже не первый раз — но старалась не зацикливаться на этом. Однако сегодня, покидая покои Адерианны, Веста ощутила какую-то странную всепоглощающую пустоту, от которой даже плакать захотелось. Обернулась к закрывавшейся двери, зачем-то помахав тётушке и наблюдая, как та улыбнулась ей в ответ, одними губами произнося «Доброй ночи». Когда двери закрылись, дворец погрузился в тишину. Настолько давящую, что девушка поспешила отвести Томаса в его комнату, чтобы быстрее вместе с ним лечь спать. На улице тем временем бушевала метель.***
(музыка для атмосферы: Skyfall — Adele)
Веста часто просыпалась раньше Томаса, и сегодняшнее утро не стало исключением. Она сладко потянулась, прогоняя остатки сна, и перевела взгляд на тихо сопящего рядом ребёнка. Ангел. Он действительно походил на маленькое божество, а учитывая, что его кузиной фактически является серафим, наверное, Тома тоже можно причислить к небожителям. Хотя стоит сначала поинтересоваться об этом у Гавриила. Принимая сидячее положение, девушка обратила внимание на своё отражение в зеркале, стоявшем у стены напротив. Странно даже. Вроде бы она совершенно не изменилась, но при этом сама себя не узнавала. Взгляд стал другим. Веста пока не могла объяснить, что этому поспособствовало и что конкретно поменялось, но чувствовала, что это случилось. Её глаза по-прежнему хранили искорки в светло-зелёном омуте, но уже не сияли. Не горели. Волосы вновь отросли до поясницы, как и было до первой вылазки Весты. Сейчас, когда из-за ночной сорочки она не видела множество шрамов на руках и мышц, то могла сказать, что и не воевала никогда. Не заканчивала кадетское училище, не сражалась за свободу человечества, не стремилась увидеть море вместе с братом. Всё это казалось настолько далёким, будто прошло не два с половиной месяца, а несколько лет. Впрочем, наверное, если бы с разведчиками удалось вести переписку, Веста о них и не забывала бы. А раз они первыми решили прервать с ней связь… — Госпожа Арлерт, — тихо позвала девушку служанка, отрывая её от расчесывания волос. Веста удивлённо выдохнула, в который раз поражаясь тому, какие во дворце удивительные работники. Даже она со своим нечеловеческим слухом не заметила, когда в комнату вошёл посторонний человек. — Госпожа Брикс попросила вас подойти в покои Её Величества. Как можно быстрее. — Что-то случилось? — уточнила Веста, мимолетно взглянув на настенные часы. До пробуждения Томаса оставалось больше часа. — Я не знаю, госпожа, простите, — служанка, быстро сориентировавшись, подала девушке халат, тем самым намекая, что на шнуровку платья времени нет. После того, как Веста отдала ей приказ оставаться с маленьким принцем, девушка вылетела из комнаты, на ходу перевязывая длинные волосы лентой, чтобы предстать перед Брикс и Адерианной в более-менее человеческом виде. Встречавшимся слугам иногда кивала, приветствуя, но большую часть игнорировала — Инесса уже вбила ей в голову то, что дворцовые постоянно заняты, и чем быстрее пройдёт господин, тем скорее они смогут вернуться к работе. Веста, только приехав во дворец, этого не знала, посему вначале здоровалась с каждым встречным. У самой двери в покои королевы Веста остановилась, прислушиваясь. Тихо. Слишком тихо. А зачем, собственно, она потребовалась Брикс в такой ранний час, да ещё и в комнате Адерианны? Закусив губу, девушка помотала головой, пытаясь не думать о худшем исходе. Вспомнилось и вчерашнее странное ощущение перед уходом от королевы, и её грустное прощание, и… Уловив негромкий всхлип из-за двери, Веста не сдержалась, резко распахивая её и буквально подлетая к кровати Адерианны. — Что слу… — она не договорила, встав, как вкопанная. Шокировано раскрыла рот, но более не могла вымолвить и слова. Нынешний вид тела королевы просто не вязался с ней вчерашней — такой счастливой, смеющейся и вместе с Вестой наблюдавшей за Томом. Девушка издала странный звук, напоминавший то ли стон, то ли вой, и будто собиралась сделать шаг назад, но не позволила себе этого, хватаясь за кровать. Инесса, просидевшая с королевой всё утро, уже потихоньку успокаивалась — рыдать себе она дала возможность только наедине с близкой подругой, а теперь предстояло успокоить всю королевскую семью и подготовиться к похоронам. Вместо Адерианны организацией мероприятий должна была заниматься невеста или жена кронпринца, но Веста ещё была слишком неопытна для подобного, Брикс не могла доверить юной леди столь серьёзное дело. Сейчас, впрочем, ни одна из них об этом не думала. У Весты вообще в голове была пустота. Вроде надо бы плакать по королеве, ведь она была для девушки не просто мачехой жениха, но родной тётушкой, благодаря которой в ненавистном дворце стало так тепло и уютно. Благодаря которой Веста полюбила это место. Но ничего не происходило: девушка еле могла вздохнуть из-за огромного кома в горле, чувствовала, как неприятно щиплет нос и глаза, но ни единой слезинки не проливалось. Инесса, теперь уже наблюдая за девушкой, заметила, как та побледнела и слегка сгорбилась, постепенно оседая на пол, и поспешила успокоить её. Постельное белье вокруг королевы, как и её ночная сорочка, полностью пропитались кровью. Адерианна умирала мучительно, задыхаясь в страшном кашле и боли. Она успела поговорить и попрощаться с Брикс, но, как только начался последний приступ, остановила подругу, уже собиравшуюся звать Августа. Адерианна знала, что это её финальная ночь. Чувствовала и была к этому готова. Остатков её сил не хватило и на час. Ровно тридцать семь минут страданий — это число Инесса запомнит на всю оставшуюся жизнь, — после чего королева отошла в иной мир. Но в последнюю секунду жизни она почему-то улыбалась, истекая кровью и смотря куда-то в сторону. Что или кого перед смертью увидела Адерианна — навсегда останется тайной для Брикс. Сейчас гофмейстерина успокаивающе гладила по спине Весту, цепко схватившую королеву за руку и уже вовсю рыдающую. Пусть плачет. Инесса ведь знает, что девушка приходилась королеве родной племянницей. — В четыре года тебя не украли, — спустя некоторое время подала голос Брикс. Веста даже не сразу поняла, что она сейчас сказала, но через пару минут оторвалась от постели королевы, оборачиваясь к Инессе и непонятливо шмыгая покрасневшим носом. — Чего? — на дрожащий голос девушки гофмейстерина не обратила внимания. — Родной брат возлюбленного Адерианны унёс тебя из дома по просьбе Виктории. Адерианна и сама не знала до конца причину, но Виктория не хотела для тебя уготованной участи, и поэтому устроила инсценированное покушение, после которого тебя забрали. Ким — тот самый человек — был убит при ограблении по дороге, когда увозил тебя. Из-за этого твои родные и потеряли с тобой всякую связь, считая, что ты тоже погибла. — Откуда вы всё это знаете?.. — Твой отец — Ури Райсс — обладал какой-то особенной силой, которую планировал передать тебе. Виктория, узнав об этом, попыталась сделать всё, чтобы уберечь тебя, — Инесса замолчала, опуская взгляд в пол и грустно улыбнувшись. — Адерианна поведала мне всё перед смертью. К тому же, — она вновь посмотрела на Весту. — Ким и Руслан — разведчики, общавшиеся с на тот момент пока Адерианной Фрейен — мои сыновья, — не успела девушка хотя бы переварить полученную информацию, дверь в покои вновь резко распахнулась, впуская Филиппа и Льюиса. Они ещё не знали, что произошло, но, увидев и заплаканную Весту, и труп королевы в крови, мигом всё поняли. — Нет… — пробормотал принц, прикрывая рот ладонью и медленно подходя к кровати женщины, которую любил, словно родную мать. — Только не это… Льюис тихо подошёл к Весте и Филиппу, кладя руки им на плечи. Хотя больше таким образом он поддерживал себя, чем их. Девушка надрывно всхлипнула, утыкаясь в плечо камергера. Более на труп тётушки она была не в силах смотреть.***
День прошёл, словно в тумане. Веста не столько делала что-то сегодня, сколько плакала, но в итоге всё равно устала. Сейчас она бездумно смотрела в стену, монотонно гладя по спине хныкающего Томаса, комочком уткнувшегося ей в живот. Ему, безусловно, было тяжелее всего. Когда утром Томас зашёл в покои матери (обычно он в то время ещё должен был спать, поэтому никто даже не накинул простыню на труп королевы) и узнал о её смерти — испугались все. Потому что совершенно не знали, какой реакции ожидать. Расплачется ли он или толком даже не поймёт, что произошло? Но Томаса недаром называли смышлёным не по годам ребёнком. Он спокойно выслушал Инессу, в тот момент единственную из всех собравшихся, кто мог внятно объяснить произошедшее, хотя прислуга уже вовсю бегала по покоям. Некоторое время посидел рядом с матерью, затем молча взяв из прикроватной тумбочки один из её любимых платков, и попросил Весту пойти с ним в другую комнату. И только улёгшись на свою кровать, он заплакал. Так тоскливо, надрывисто, отчаянно, что у девушки до сих пор дрожали руки. Она в тот момент сама чуть не умерла от бессильного горя за маленького ребёнка, оставшегося без матери. Веста не знала, как его успокоить, но посчитала, что Томасу будет лучше выплакаться, вдоволь поскорбеть, чтобы потом, возможно, стало немного легче. На удивление он полностью осознавал и ситуацию, и что значит смерть мамы, но то, как мужественно принц воспринял это вначале — поразило Весту до глубины души. Да, после этого он проплакал весь день, отказываясь и от еды, и от игр. Но это было совершенно понятно и нормально — мальчик потерял самого дорогого человека, и теперь не скоро оправится от этого. За целый день Веста успела вспомнить и Кири, удивляясь, какие на самом деле сильные дети её окружают: девочка тоже потеряла мать в раннем возрасте, когда титаны напали на Шиганшину, но при этом не плакала даже, позволяя Весте себя спасти. Девушка испытала некоторый стыд, вспоминая себя после потери родителей: она первые полгода совершенно ни на что не была способна, в основном только мешаясь под ногами медицинского персонала. Была очень напугана, дезориентирована, ведь никогда не оставалась без брата, родителей и дедушки. А эти дети так контролируют себя в таком юном возрасте. Веста, пропустив пару слезинок, поцеловала Томаса в макушку, поглаживая по светлым волосам. — Ты такой молодец, Том, — тихо прошептала она. — Мы со всем справимся. — Ты же не бросишь меня? — он поднял на девушку опухшие красные глаза и посмотрел так, что Веста забыла, как дышать. Столько надежды, мольбы она совершенно не ожидала увидеть в глазах ребёнка, да и вообще вряд ли где-то наблюдала ранее. — Не оставишь? Пожалуйста, — ещё не полностью осознавая, на что подписывается, она прерывисто закивала, целуя его в нос. Да и не смогла бы Веста ему отказать. Не в такой ситуации. — Конечно, мой мальчик. Никуда я от тебя не денусь. Когда Томас понемногу начал успокаиваться, на дворе уже была ночь. Девушка с раздражением поняла, что не сможет столько же времени уделить ему завтра — хоть Инесса и взяла на себя большую часть обязанностей, Весте всё равно необходимо было участвовать в организации и похорон, и скорого бала в честь дня основания страны. Несмотря на печальное событие, король решил не отменять мероприятие в конце апреля, и посему слугам предстояло очень много работать. Впрочем, Веста подумала, что возьмёт Томаса с собой, если он этого захочет — принцу будет полезно развеяться и, вероятно, немного вникнуть в значение апрельского праздника. Про похороны королевы девушка собиралась при ребёнке даже не упоминать. — А вот и мы! — входная дверь резко распахнулась, впуская в покои Филиппа и Льюиса. Они оба выглядели помятыми и подавленными, но камергер всё же старался улыбаться, очевидно, намереваясь поднять настроение подруге и младшему принцу. Он с размаху плюхнулся на кровать, умещая рядом с Томом и Вестой поднос с кучей сладостей и шоколада. — Я намерен плакать и есть, — заявил, откидываясь на подушки. Филипп тем временем подсел к девушке и брату с другой стороны и ласково потрепал обоих по волосам. — Ну как вы? — Томас шмыгнул носом, вновь утыкаясь в живот Весты, а она повела плечом, тихо произнося: — Сносно, наверное. Но нужно время. — Оно нам всем нужно, — они втроём переглянулись, понимая, как тяжело без королевы будет в дальнейшем. Не столько в управлении дворцом — уже полгода этим занималась Брикс, давая Адерианне возможность не загружаться работой, — но королева была для них всех поддержкой. Тем самым заботливым и уютным человеком, которому каждый из них доверял и приходил, когда нужен был совет или самое простое тепло. Отставляя поднос с вкусностями на стол, Льюис подвинулся ближе к друзьям, затем вместе с Филиппом аккуратно накрывая младших одеялом и обхватывая руками. Они так и заснули вчетвером в обнимку, наконец находя долгожданный покой. Буря за окном постепенно начала утихать.***
Верони предложила Весте немного прогуляться по дворцу, освежить голову. На улице было слишком холодно, да и у невесты принца дела, к сожалению, сами себя не могли разобрать. Однако небольшой перерыв обещал пойти на пользу. Сейчас Веста делала то же самое, что и всегда, когда оказывалась морально разбитой — абстрагировалась, заваливала себя работой, чтобы немного отойти от произошедшего и потом уже обдумать всё спокойно. Предстояло решить, что в итоге она собирается делать: оставаться во дворце или возвращаться в Разведкорпус. И пока Веста совершенно не знала, как поступить. Ещё одной проблемой стало вспыхнувшее восстание на севере Розы. Для Весты оно было абсолютной неожиданностью, хотя Льюис сказал, что ничего удивительного в этом нет: из-за несвоевременной плохой погоды, терзавшей народ уже который месяц, возможность вовремя обработать огороды уменьшилась, а несколько городов северного района, ко всему прочему, захватила эпидемия, слёгшая только пару недель назад. Недостаток пропитания и тепла, являвшийся в зиму привычным, в этом году забрал намного больше жизней. Горожане ругали власть за бездействие, хоть совету дворян и поступало много просьб о помощи. Почему большинство из них было проигнорировано — Веста не знала, но настроение людей понимала. Однако как же не вовремя взбунтовались люди! В Стенах любая искра недовольства разгоралась с чудовищной скоростью, посему успокоить жителей надо было незамедлительно. Из-за этого Филиппу и ещё нескольким дворянам, главным в совете, предстояло сразу же после окончания официальной части похорон ехать на север и устранять бунт. Льюис первоначально тоже собирался отправиться помогать кронпринцу, но затем парни решили, что Присцену будет разумнее остаться с Вестой. Они волновались за девушку, тяжело переживавшую смерть Адерианны, да и на растерзание оставшимся дворянам отдавать её не хотели. Не сейчас, когда Веста наиболее уязвима. Прогуливаясь по коридорам, девушки встретились с Даниэлой и её свитой, и хоть совсем не хотели присоединяться, всё же приняли предложение второй кандидатки. Из чистой вежливости, разумеется. — На похороны, конечно, принято надевать чёрное платье, но я считаю это совершенно не правильным. Разве это не вгоняет в тоску ещё сильнее? — Веста не слушала бессмысленный трёп спутниц, засматриваясь на работников на улице и понимая, насколько на самом деле устала: составлять списки гостей, поминальный стол, проведение самих похорон — всё это теперь была её обязанность, которую Веста хоть и делила с Инессой, всё равно ощущала грузом на плечах. Девушка была рада хотя бы тому, что это не поручили Даниэле — в её видении ситуации дворянка не смогла бы сделать всё на высшем уровне. К тому же, организация похорон Адерианны была лично важна для Весты — всё-таки речь шла о её родной тётушке. — А вы как считаете, мисс Арлерт? — спустя пару секунд, когда ответа от Весты не последовало, девушки повернули голову в её сторону. — Мисс Арлерт, вы меня слушаете? — с долей возмущения уточнила Даниэла, в то время как Верони коснулась плеча подруги, заставляя обратить на них всех внимание. — Нет, я вас не слушаю, — устало ответила Веста, всё же оборачиваясь ко второй кандидатке. — Что вы себе позволяете? Какое хамство! — шокировано воскликнула Даниэла, попеременно смотря на своих фрейлин и довольно замечая, как они кивают в знак согласия с её словами. — Немедленно извинитесь, дорогая. Вы же знаете, что я кандидатка… — Пожалуй, я пойду, — перебила её Веста, мимолетно взглянув на Верони. — Не хочу доставлять вам неудобств своим ужасным поведением, — когда они с Присцен скрылись за поворотом, до конца дороги слушая отголоски возмущения Даниэлы, Верони удивлённо повернулась к подруге. — Если ты хотела покинуть их общество, сказала бы мне. Что на тебя нашло? — Меня раздражают эти куклы, — хмуро ответила Веста, пожимая плечами. — Какое неуважение так говорить о традициях похорон, когда Адерианна умерла всего три дня назад. — Вижу, у тебя сдают нервы, — Верони поддерживающе погладила девушку по плечу. — Через пару часов уже всё начнётся. Нам стоит поторопиться одеть тебя.***
Надёжно затянутый корсет едва давал вздохнуть, но Веста уже привыкла к этой необходимости на мероприятиях, где она встречала незнакомых дворян. Девушка выбрала не пышное чёрное платье с небольшим количеством кружев на юбке. Закрытое и неброское — такое, которое нравилось и Весте, и подходило для похорон. Это был наряд её матери, который девушке принесли накануне вместе с ещё несколькими платьями. Самыми любимыми платьями Виктории. Возможно, именно поэтому Веста отказалась от альтернативных вариантов, как-то по особенному воспринимая этот наряд. Сейчас, когда правда о родителях прояснилась, она совсем не испытывала обиды. Смирилась с обстоятельствами и их выбором, и теперь просто бережно хранила память об этих людях, чувствуя какую-то особую трогательную связь с матерью, когда брала её вещи. Сегодня Веста решила распустить волосы. Оставила заплетёнными в тонкие, закреплённые на затылке косы лишь передние пряди. Дворцовый этикет такие причёски не предписывал, но ей почему-то захотелось проститься с Адерианной именно в таком виде. Покрутившись вокруг зеркала, Веста отметила, что сейчас её волосы выглядят ровно так же, как и до становления разведчицей. Как будто и не было никакого Разведкорпуса. Решение ещё не было принято окончательно, но чем больше девушка думала над своей проблемой, тем сильнее обижалась на друзей. Никто не пытался с ней связываться, вернуть домой, ребята просто забыли о Весте, так был ли смысл возвращаться? А здесь, помимо Филиппа, Льюиса, Верони и Жанны оставался маленький Томас, который определённо нуждался в девушке. И раз они действительно хотят видеть её здесь, то может быть… Веста обхватила лицо руками, отворачиваясь от зеркала. Не сейчас. Если начнёт думать об этом перед похоронами, лишь сильнее расстроится и на церемонии будет совершенно разбитой. А это её первое официальное появление в высшем обществе в качестве невесты принца. Веста нервно хохотнула, представляя удивлённое лицо Даниэлы. Интересно, как поведёт себя вторая кандидатка, когда Филипп выйдет к гостям под руку с обычной простолюдинкой, какой Арлерт воспринимают большинство дворян? Отвлекаясь на Даниэлу, Веста быстро завершила приготовления, выходя в коридор к уже ожидавшему её принцу. — Готова? — поинтересовался он, подавая девушке руку. — Буду готова, если пообещаешь, что меня не съедят там живьём. — Филипп с усмешкой мотнул головой, уводя Весту в сторону королевской церкви, где уже через пару минут должны были начаться похороны. Ещё на улице пару встретили знакомые принцу дворяне. Почувствовав, как напряглась спутница, как только по ней заскользили изучающие недовольные взгляды, Филипп накрыл её руку своей и немного плотнее притянул к себе, встречаясь с девушкой взглядами. Пока он ещё не уехал на север, принц постарается защитить свою подругу, во что бы то ни стало. Большую часть мероприятия Веста провела в прострации. Она только смотрела на остывшее, бледное тело королевы, не замечая, как всё сильнее начинали трястись её руки. В самом начале подумала мимолётно, что Адерианна в таком виде будто стала меньше. Веста не обращала внимания на стоявших позади дворян и военных, некоторые из которых даже плакали, искренне скорбя по королеве. Адерианна, хоть и сидела на троне всего четыре года, жителями Стен была очень любима. Возможно даже больше, чем родная мать Филиппа. Адерианна отличалась своей добротой и отзывчивостью, действительно старалась помогать горожанам, жертвовала деньги на строительство школ и приютов. Именно с её вложений у кронпринца появилась идея о реформах в сфере образования. И главное, когда она ещё была здорова, Адерианна могла повлиять на решения и короля, и совета дворян. В политику королева вмешивалась нечасто, однако меры, которые она не поддерживала, никогда не исполнялись. Адерианна вообще имела невероятный дар убеждения, благодаря которому, возможно, страна ещё и не развалилась окончательно. Гроб отнесли в королевскую усыпальницу, куда пустили только членов семьи. Весту, к удивлению остальных, тоже туда позвали, хотя на это, конечно, повлиял принц. Однако Даниэла, наблюдавшая эту картину, была не сильно обрадована, но вовремя остановилась, понимая, что скандал с Филиппом на похоронах королевы сильно ударит по её репутации. Когда дворяне уже усаживались за поминальный стол, Веста вдруг начала плакать. Сама этого не заметила, но бывший рядом Филипп поспешил её успокоить до того, как девушка расстроится окончательно. Он бережно вытер большими пальцами девичьи слёзы, затем обнимая Весту и целуя её в макушку. Филипп и себя этими жестами поддерживал — принцу было так необходимо тепло близкого человека, но к Льюису он перед гостями подойти не мог, посему приходилось довольствоваться обществом девушки. Впрочем, объятия с ней тоже быстро его успокоили, и через пару минут «возлюбленные» уже присоединились к трапезе, стараясь игнорировать факт того, что сейчас все присутствующие дворяне наблюдали тепло их отношений. Съесть много девушка не могла физически, но окончательно аппетит пропал, когда она подняла взгляд на собравшихся. Её рассматривали, оценивали, наблюдали за поведением и манерами, совершенно этого не скрывая. Чуть дальше Веста заметила знакомые лица командоров военных структур: здесь были и Дариус Закклай, и Найл Док, и Дот Пиксис. Эрвин сидел рядом с ними, и когда их с Вестой взгляды пересеклись, девушку передёрнуло, она чуть не выронила из рук столовые приборы. И хоть перемену в её настроении заметили только находившиеся рядом Филипп и Льюис, этого хватило, чтобы и они напряглись. Переглядываясь, парни будто молча «говорили» друг с другом, и сразу поняли дальнейший план действий. Как только официальная часть закончилась, и присутствие королевской семьи уже не было обязательным, кронпринц вместе с ещё несколькими дворянами поспешили к конюшням, где слуги уже приготовили им экипажи. Льюис с Вестой последовали за ними. По дороге камергер предложил подруге далее сразу возвращаться в покои, на что получил согласие. Ещё бы, всё внимание сегодня, особенно после прощания с королевой, было приковано к Весте. Для первого раза его оказалось даже слишком много. Обычные дворянки в первый раз выходят в свет в пятнадцать лет. Каждой весной проводится бал дебютанток, где молодые леди демонстрируют себя знати, заводя полезные знакомства и упрочняя положение своего рода в обществе. Но так как на таких мероприятиях дебютанток обычно больше пяти, внимание дворян распределяется на них равномерно. Да и девушки готовятся к подобному с малых лет, поэтому очень редко теряются из-за излишнего внимания к себе. То ли дело Веста, которая всего три месяца прожила во дворце, ранее никогда не попадая в такую ситуацию. Да, она рассказывала, что когда-то выступала на Военном суде, но Льюис был уверен — даже тот случай несравним с тем, что подруга пережила сегодня. И хоть внешне она оставалась довольно спокойной, он видел, что Веста просто пытается абстрагироваться от шумного общества, из-за чего несколько не собрана. — Будь осторожен, ладно? — прошептал Льюис, практически вплотную становясь к принцу. Взял его за руку, растирая замёрзшую кожу большим пальцем. Ему безумно хотелось поцеловать Филиппа, однако стоящие рядом дворяне со своими свитами точно удивились бы. Однако в этом невинном жесте и контакте взглядов было столько любви и беспокойства, что Филипп уже готов был либо бросить всё и остаться во дворце, либо взять Льюиса с собой. Но посмотрев на Весту, сейчас задумчиво разгребавшую снег под ногами, в сердцах обоих что-то кольнуло. Её тоже надо защищать. И не потому, что именно по их вине девушка оказалась здесь, а просто потому что этого им хотелось. Хотелось защитить подругу, близкого им человека. Поэтому об изменении планов и речи не шло, но Льюис всё-таки ухитрился украсть у принца быстрый поцелуй, уличив момент, когда никто на них не смотрел. Наблюдая за тем, как дворянские подчинённые рассаживались по местам, Веста совсем не заметила подошедших сзади людей и вздрогнула от неожиданности, когда один из них низким, чуть хрипловатым голосом удивлённо воскликнул: — Виктория? — ещё не успев толком ничего понять, девушка обернулась, увидев рядом с собой уже знакомого ей Рода Райсса и ещё одного высокого хмурого мужчину в шляпе. И пока они рассматривали её, Веста успела умереть и воскреснуть от испуга — всё-таки теперь, зная, что она точно относится к Райссам и более того, что Род — её родной дядя, поводов для опасения было больше. Веста убрала руки в муфту, и согревая их, и скрывая привычное нервное заламывание пальцев. Хлопнула ресницами, делая вид, будто совершенно не знает, о чём её спросили: — Вы, наверное, ошиблись. Меня зовут Веста, — девушка сделала шаг назад, приседая в поклоне. — Веста Арлерт, невеста принца. — Приятно познакомиться, мисс Арлерт, — взял слово Род, мимолётно взглянув на своего спутника и кланяясь в ответ: — Род Райсс, а это, — он кивнул на высокого мужчину. — Кенни Аккерман, — Веста краем глаза заметила отъезжавшую карету Филиппа и возвращавшегося Льюиса. Род сделал небольшую паузу, усмехнувшись: — Высоко же вы взобрались. Чуть больше полугода назад были только рядовой разведчицей, а теперь… — Жизнь умеет удивлять, — заметила Веста, кивая камергеру принца. И недоумённо взглянула на Кенни, который всё это время так открыто рассматривал её. Аккерман… по фамилии должен быть родственником Микасы, но подруга никогда не рассказывала о нём, да и Кенни за все годы ни разу не объявлялся. Может, он связан с Аксией? — Господа, — Льюис уже издалека по напряжённой позе Весты понял, что нынешняя компания ей неприятна. Махнул Роду в сторону карет, предупреждающе сверкнув глазами: — Вам пора ехать за кронпринцем. Не догоните же, — и, не попрощавшись, потянул подругу за локоть в сторону дворца. Когда они уже подошли к порожкам, аккуратно уточнил: — Они ничего тебе не сделали? — Нет, мы просто познакомились, — пожала плечами девушка. — Знаешь что-то о них? — Род Райсс — один из главных членов совета дворян, — с явно неприязнью в голосе ответил камергер. — Но человек он не очень хороший. Я бы посоветовал тебе держаться от него подальше, но если останешься с нами — избегать его постоянно вряд ли удастся. — А его подчинённый? Аккерман… — она чуть нахмурилась, вспоминая имя, но Льюис понял, о ком спрашивала Веста. — Кенни Аккерман. Ещё более страшный тип, — нервно усмехнувшись, заметил парень. — Он происходит из дворянского рода, но… — Аккерманы — дворяне? — удивилась девушка. — Раньше ими были. Деталей не знаю, но в какой-то момент за ними начались гонения, и в итоге Аккерманы утратили свой титул. Кенни раньше был разбойником, но потом познакомился с Ури Райссом — родным братом Рода и главой их семьи — и стал ему служить. А после смерти Ури перешёл к Роду, — Веста поджала губы, услышав имя своего отца. Значит, этот Кенни служил ему… и мог узнать в Весте пропавшую Викторию. Впрочем, эта информация хоть и была интересной, всё ещё оставалась бесполезной. Если даже сейчас Род никак не показал своей связи с племянницей, значит, она ему не нужна. И Веста может выдохнуть спокойно. — Как на счёт сладостей? — девушка удивлённо посмотрел на друга, на что он невинно пожал плечами. — Хотя можем и выпить. — Сейчас я хочу только спать, — усмехнулась Веста, затем хитро протягивая: — Но вот вечером… — они поняли друг друга с одного взгляда.***
— И всё-таки, почему ты не поговорила с командором Эрвином? — Льюис постепенно опустошал миску винограда, удобно расположившись на кровати Томаса. Сам принц увлечённо что-то рисовал — на похороны его не повели, поэтому настроение у ребёнка было не так сильно испорчено, как у друзей. — Ну, как тебе сказать, — Веста перевернулась на другой бок, полностью укутываясь в одеяло. Сейчас, когда она была в одной сорочке, и корсет не сдавливал рёбра, вздохнуть наконец можно было спокойно и полной грудью. — Это трудно… — на самом деле Весте просто не хотелось этого. Несмотря на обиду, она всё равно глубоко в душе верила, что её не предали. Что её не забыли, и разведчики просто долго разрабатывают план, чтобы вернуть девушку в корпус. Хочет этого Веста или нет — вопрос другой, но ей было важно чувствовать, что связь с товарищами не утеряна. Это не давало ей окончательно впасть в отчаяние. А если Веста подойдёт к Эрвину, спросит об этом, а он ответит, что она им не нужна… Будет слишком больно. Сейчас, после потери Адерианны, девушка ещё не была готова к новому удару. — Я боюсь встречи с ним, — нехотя призналась она, пряча нос в одеяло. Льюис понял, что продолжать разговор на эту тему подруга не хочет, и настаивать не стал. Только он собирался обсудить забавную реакцию Даниэлы на выход Филиппа с Вестой, как в покои зашла служанка, сразу кланяясь господам. — Госпожа Арлерт, вас искал майор Разведкорпуса, — доложила она, краснея и опуская взгляд в пол. Льюис хохотнул, сразу понимая, что её так смутило — он лежал на постели растрёпанный, в не заправленной расстёгнутой рубашке. Весте было всё равно на его вид, поэтому камергер иногда, когда чувствовал себя особенно уставшим, позволял себе так появляться перед «невестой принца», хоть и понимал, что прислуга может это не правильно понять. — Он ожидает вас в приёмной, — к счастью Весты, большую часть её вещей перевезли в комнату младшего принца на некоторое время, чтобы она могла больше времени проводить с ребёнком и утешать его, когда Томас начинал плакать, скучая по матери. — Помоги мне с платьем, — спокойно приказала она, с тяжёлым вздохом поднимаясь с кровати. На время траура для девушки уже успели сделать несколько платьев-сорочек чёрного цвета (обычно они были белыми), поэтому времени на сборы ушло немного. Наспех расчесав волосы и затянув их золотой лентой, первой попавшейся под руку, Веста кивнула служанке, попросив принести в приёмную молока. — Хочешь, я пойду с тобой? — обеспокоенно уточнил Льюис, уже накидывая фрак. Но девушка отрицательно мотнула головой. — Не надо. Я хочу разобраться во всём сама, — получив в поддержку лёгкий поцелуй в лоб, она помахала Томасу, чтобы тот не волновался, и, мимолётно взглянув на себя в зеркало и поправив волосы, вышла в приёмную. Веста не знала, кто именно к ней пришёл: хоть единственным действующим майором в корпусе на момент отъезда девушки была Ханджи, Майк к нынешнему времени уже вполне мог восстановиться. Или же кто-то из капитанов, вероятно, поднялся в должности. — О Боже, Майк! — воскликнула она, замечая совершенно здорового наставника. После возвращения из-за Стены Розы Веста его не видела — майор поправлялся в больнице, а затем дома, и хоть продолжал исполнять обязанности советника Эрвина, в корпусе не появлялся. Девушка буквально запрыгнула на разведчика с объятиями, и он, весело усмехнувшись, поднял её над собой, немного покрутив в воздухе. — Привет, Веста, соскучилась? — майору тоже, признаться, было в радость видеть свою ученицу. Он, как и многие связанные с Вестой разведчики, сильно удивился новости о её новом положении. И даже хотел участвовать в операции по её возвращению, но Эрвин запретил предпринимать какие-либо попытки спасти девушку, посему разведчикам оставалось только ждать. — Ну и как оно? Жизнь во дворце. — Здорово. — Возвращаться не планируешь? — улыбка с лица Весты спала настолько стремительно, что Майк моментально напрягся, воспринимая это за «нет». Однако девушка ничего не ответила, отводя взгляд в сторону окна и немного потерев плечи руками, будто желая согреться. Вот и оно. Как бы Веста не избегала этой темы, вопрос настиг её в самый неподходящий момент. Она неуверенно спросила: — А вы меня ждёте? — заметив, как майор удивлённо вскинул брови, Веста вдруг почувствовала прилив уверенности. Нахмурилась, добавляя стали в голос: — Никто из командиров или моих друзей даже на письма ответить не соизволил. Я не знаю, что меня ждёт, если вернусь. Считаешь такое отношение нормальным? — раньше она не позволяла говорить себе так со старшим по званию. Но сейчас они были не в Разведкорпусе, а Веста, вероятно, уже и разведчицей не считалась. — Кажется, произошло недоразумение, — заметил Майк, подбираясь. — Мы отсылали тебе письма, но думали, что ты решила остаться здесь, и поэтому не отвечаешь. Но раз такое дело… Значит, стоит поискать того, кто не допускал до тебя наши послания и не отправлял твои. — Как? То есть, вы… — Мы действительно пытались с тобой связаться. Даже хотели организовать операцию, чтобы вернуть тебя, но Эрвин запретил. Сама понимаешь, тяжело противостоять самому королю без обретения новых проблем для Разведки, — Веста растерянно кивнула. — Все за тебя переживают. И ждут твоего возвращения, — майор достал из внутреннего кармана несколько писем, протягивая их девушке. — Вот, это от Армина. Написали, на самом деле, очень многие твои друзья, но всё брать с собой было неудобно. Я подумал, что прочитать письмо от брата тебе будет нужнее, — заметив, как заслезились её глаза, и задёргалась нижняя губа, Майк по-доброму усмехнулся и подсел ближе, обнимая Весту рукой. — Ты как обычно: чуть что, и сразу в слёзы. — Я просто… — она всхлипнула, не решаясь распечатать письмо Армина, но с особым трепетом прижимая его к груди. — Понимаю, в сложившейся ситуации ты, наверное, считала, что мы о тебе забыли. Немудрено, что надумала всякого. Но знай, — Майк заглянул ей в глаза, улыбнувшись. — В Разведкорпусе тебя ждут. — А Леви… — От него письма нет, — ответил майор, сразу понимая смысл вопроса. Чуть позабавившись тем, как вмиг расстроилась Веста, словно между делом добавил: — Сказал, что приедет сюда на праздник дня основания королевства и заберёт тебя, — девушка облегчённо усмехнулась, сразу расслабляясь. Однако следующие слова Майка поставили её в тупик: — Ну так что, ты вернёшься? На этот вопрос Веста так и не смогла ответить.