Ваша Госпожа

Мы всё-таки поспорили с Цзян Фэнмянем. Он неправдоподобно противился и не соглашался с моими аргументами, но последнее слово я оставила-таки за собой. После нескольких дней привыкания к новой обстановке, Вэй Ина переселили к младшим адептам. Я специально (не без помощи управляющего и учителей) выбрала детей более спокойных и не таких амбициозных, предварительно подготовив почву для переезда. Вэй Ин вполне понимал, что от него требовалось и не протестовал, только беспокоился, что больше не увидит А-Ли и А-Чэна. Мне и муженьку пришлось при нем и других моих детях объяснить, что их общение не возбраняется. Если хотят, то пусть общаются. Отдельно мы поговорили с Цзян Чэном насчёт его собак. Теперь они жили чуть дальше от главного дома, жилых павильонов и тренировочных полей. Идти к ним, конечно, далеко, но так будет лучше. От щенков могли вообще избавиться, не поставив в известность самого хозяина. А-Чэн немного расстроился открывшейся перспективе, но ради мальчика, которого напугали его друзья, был готов уступить. Он согласился. И, наверное, это единственное, с чем согласился мой сынуля. Приближался Совет в Гусу и то время, когда мне и моему мужу предстоит уехать. Ему и А-Ли это, мягко говоря, не понравилось. — Матушка! Почему вы снова уходите от нас? Почему?! — чуть ли не плакал Цзян Чэн. — Вы только пришли! И что мне ответить ему? Я же злодейка-мать, обещала, а не выполнила. Я обещала, что больше не уйду и мы побудем вместе, поедим стряпни А-Ли, которая делала существенные успехи в готовке, поиграем с щенками и посмотрим, как они научились выполнять элементарные команды, погоняем наглых адептов. Последнее А-Чэн в моем исполнении очень любил. Как мне объяснить ребенку (моему ребенку), что нам с его батей надо свалить в, условно говоря, командировку? Это не навсегда. Я вздохнула. — А-Чэн, твой отец — глава клана, а я — его жена. Нам положено вместе явиться на Совет в Гусу. Мы не можем остаться. — Но… — Мы уезжаем не навсегда, и мы будем присылать вам весточки. С нами ничего не случится, и мы вернёмся живыми и здоровыми, — твердо сказала я. — Это все? А-Чэн поджал губы и нахмурился. — Точно вернетесь? — спросил он. — Точно, — торжественно пообещала я. — А пока у тебя есть задание. — Задание? — Цзян Чэн вскинул голову и с нетерпением ждал продолжения. — Совершенно верно, — кивнула я, залюбовавшись покрасневшим от незатейливой похвалы сыном. — Следи, чтобы собаки не убежали и не напугали Вэй Ина. — Хорошо, — без каких-либо возмущений кивнул ребенок. — Слушайся сестры и старших. — Угу. — Будь осторожнее, ладно? Есть не забывай и ложись спать вовремя. Не нужно засиживаться допоздна. И не забрасывай ранние тренировки. Вставать рано — не так уж и сложно. — Угу. — Если соскучишься, попроси взрослых написать мне и отцу письмо. — Я не стала говорить «мне», потому как родителей, как правило, двое, и разделять нас — это неправильно. Фэнмянь имел право получать от детей столько же внимания, сколько и я. Да и полезно ему. Он должен знать, что дома его ценят родные люди. — Но учти, что мы можем приехать и раньше. — Правда? — с надеждой спросил он. Ну как такому милому ребенку отказать? — Мгм, — кивнула я. — А теперь позови-ка сестру. Где она? — Она в комнате. Не открывает, — надулся Цзян Чэн. — Попросила подождать. — Чего же, интересно, она попросила подождать? Зови ее сюда, скажи, матушка зовет. Цзян Чэн скривил губы в улыбке и умчался к главному павильону, оставив меня одну в беседке. Я ее застолбила за собой и в ближайшие несколько лет локации менять не собиралась. Здесь я и работала, и отдыхала. А слуги мне во всем потворствовали, принося что-то вкусненькое из еды или приятное глазу — цветы, например. Они едва уловимо улыбались и поглядывали на свою хозяйку украдкой. Выглядели они преступно довольными и будто бы успокоенными. Вероятно, им было спокойно знать, что их госпожа вновь сидит на видном месте, относительно здоровая и готовая рваться в бой, что она рядом и больше никуда уходить не собиралась. Вот и замечательно. Пусть довольствуются, а я воспользуюсь их благим настроением и желанием услужить. Стыдно? Да ни капли! Скромность у нас не в чести. А я тут, между прочим, гордая госпожа. Откинувшись назад и повернув голову чуть в сторону, увидела идущую в компании с Цзиньчжу дочку. Мной тут же оказалось замечено светло-сиреневое платье дочери с цветочными узорами, роскошный пояс на несколько оттенков темнее и аккуратно заплетенные в пучок волосы. Неужели ради меня принарядилась? Или же с меня решила пример брать? Помнится, я надевала нечто похожее. Разумеется, подогнанное под мои размеры и менее скромное. Но все же. — Матушка, вы желали меня видеть? — мелодично прощебетала подошедшая девочка. Ну какая же красавица. Ох, сколько же сердец в будущем она разобьет. Ведь, несмотря на свой уступчивый и просто ангельский характер (подарок судьбы, видит бог), зубки у этой куколки были. Если понадобится, укусит — будь здоров. Моя девочка! Цзян Яньли остановилась у входа в беседку и от нерешительности переступила с ноги на ногу. Нежные фиалковые глаза, не такие яркие, как у меня, глядели смущенно и с лёгким волнением. — Правильно, — сказала я с удовлетворением и частичкой похвалы в голосе, отчего А-Ли мило покраснела. Сердце укололо болью. Дети так и продолжали вести себя рядом со мной скованно. По сравнению с тем, что было, это, конечно, не сильно бросалось в глаза, однако все равно удручало. Они ещё не научились принимать родительскую любовь и внимание. Им было это непривычно. Но постепенно я и Цзян Фэнмянь это исправим. Не все сразу. — Ты не присядешь, А-Ли? Чаю? — Хочу кофе. Боже, убила бы за чашку кофеина. Или лучше котика завести? Хочу котика. — Да. Матушка, а зачем вы меня позвали? — Завтра мы уезжаем в Гусу. С А-Чэном я уже поговорила, а ты в это время заперлась в комнате. Я чем-то обидела тебя? — Нет. — Тогда что случилось? — Вы могли бы остаться. Вам необязательно ехать вместе с отцом. — Я не могу остаться, А-Ли. — Почему? — расстроенно прошептала девочка. — Потому что твой отец попросил поехать с ним и так положено, а ещё потому, что меня ждёт там госпожа Цзинь. Мы давно не виделись, и Совет в Гусу — отличная возможность, чтобы встретиться. — А госпожа Цзинь ещё собирается навестить Пристань Лотоса? — Не знаю, но я спрошу у нее при встрече, если хочешь. А тебе зачем? Маринэ, конечно, понравилась Яньли, и отношения между ними выстроились дружелюбные. Однако мне непонятно, к чему вела моя дочь. Дочка. Это так странно. Каждый раз в груди что-то приятно переворачивалось, когда я задумывалась о факте материнства с моей стороны. Удивительное чувство. Волшебное. Вот этот маленький человечек — в будущем красивая умная девушка и когда-нибудь тоже мать — сидел рядом со мной, разговаривал и дышал. Реальный и материальный. В родном мире я не задумывалась о замужестве и своих детях. Но, признаюсь, какой-то частью своей души мне этого хотелось. И вот теперь у меня есть муж и дети. Прекрасные мальчик и девочка. И если мне нужно было умереть ради них троих в необъятной России, то, думаю… Думаю, оно стоило того. — Может, с ней приедет и молодой господин Цзинь? — Девочка совсем зарделась и схватилась за чашку с чаем так крепко, словно она была спасением от всех бед. А-Сюань — о его успехах Маринэ рассказывала с настоящей гордостью. Редкие письма так и пестрели ее восторгами. И в танцах он оказался талантлив. Вот тут-то моя подружка и решила отыграться. А что я могу дать своим детишкам? И мне хочется чему-то их научить. Родом я с юга, как, собственно, и Маринэ. Казачка. Мать моя казачка, отец — казак, дедушки и бабушки — тоже. Решено! Напишу в Мэйшань и попрошу выковать сабли. И, может, верховая езда? Научу всех троих всему, что успела узнать в своем мире и отработать и усовершенствовать — уже в этом. Прежние навыки Хозяйки при мне. И меч, и строптивый Цзыдянь слушались меня идеально. Почему троих, спросите вы? С Вэй Ином надо было что-то делать. Фэнмянь не хотел отдаляться от мальчишки. Он — последнее, что осталось от его друзей. И я решила, что раз нельзя резко приближать его, предположительно сына слуги, к главной семье, то можно просто резко изменить его статус на более почётный. Скажем, хах, на личного ученика Пурпурной Паучихи. Не хило, а? Таким образом, я Вэй Ина все равно что усыновляю. Учитель здесь стоял выше родителей. Первое слово всегда за ним. А так как мальчишка — круглый сирота, то проблем быть не должно. Когда Фэнмянь придет ко мне разделить дневную трапезу сегодня, я предложу ему идею об ученичестве. Думаю, согласие у меня уже в кармане. Вот только сразу Вэй Ина я учеником не сделаю, нет, ни за что на свете. Пусть для начала покажет мне и другим свои таланты и восстановит здоровье, а потом уже и за более серьезное обучение возьмёмся. Мальчик умен и гибок. У него уже были зачатки золотого ядра. Он справится. Может, через годик или два Вэй Ин уже будет под моим началом. Замечательно. — Матушка? — О, прошу прощения, я задумалась. Ты спрашивала о Цзинь Цзысюане? — Да. — Хм, думаю, это можно устроить, — задумчиво произнесла я. — А что, так понравился? — Матушка, — смущенно отозвалась Цзян Яньли. Смешок чудом удалось сдержать. Сказать ей, что ли, что юный господин Цзинь, — ее жених? Маринэ вон не сдержалась. И рассказала, чертовка! Глаза, говорит, у него были, как у раненого оленёнка. Тьфу! Потом скажу. — И дочь родную в этом доме посмущать нельзя. Куда катится мир? — наигранно недовольно проворчала я, из-за чего дочка кротко улыбнулась и расслабилась. — А-Ли? — Что? — Тебе нравятся лошади? — заговорщическим шепотом спросила я. И тут глаза у моей девочки загорелись так ярко, что я чуть не прослезилась. Она восторженно кивнула и заморгала часто-часто. Теперь румянец на ее лице не был смущённым. То жар другой природы. — Нравятся, — прошептала она, хрупко улыбаясь, — очень-очень. У них такие глаза добрые, большие. — Хочешь, я научу тебя ездить верхом? — Хочу, — быстро согласилась Яньли. — Из меня строгий учитель, — предупредила я. Ответная улыбка не заставила себя ждать. Такой энтузиазм, такой огонь в глазах. Кажется, девочке действительно нравились лошади. — Все равно. Она будет у меня лучшей наездницей. Просто лучшей. Я сама прослежу.