Ваша Госпожа

Рядом с Маринэ стало намного легче и проще. Проще дышать, жить и привыкать ко всем случившемся изменениям. Она была той неизменной константой, которой мне так не хватало в последнее время. Не знаю, как бы справилась без нее. Нет, возможно, и справилась бы, но с большими потерями. Маринэ отвлекала меня от грустных или слишком тяжёлых мыслей, проводила со мной свободные часы за разговорами и чаепитиями, рассказывала о том, что успела узнать за то короткое время, что пребывала в чужом для нас мире, пока я валялась в лихорадке. Вместе мы практиковались в начертании талисманов и фехтовании. Все же Цзинь Хуалин раньше носила родовое имя Юй. Пусть не совсем официально, но она была Юй. Она была лучшей ученицей клана. И ее, прекрасную и сильную заклинательницу, за каким-то чёртом отдали Цзиням. Безусловно, я понимала, что во всем замешана политика. Ордену Мэйшань Юй был просто необходим удачный политический брак. И, видимо, моей семейке Цзянов не хватило. Но, мать моя, почему они даже не позаботились о том, чтобы невеста встретила своего жениха до свадьбы, а не перед самим алтарем?! Или что там? Похрен, пусть будет алтарь, мне так привычнее. Почему они так поступили со своей лучшей воспитанницей? Не понимаю. — Ты снова витаешь в облаках, — подала голос Маришка. — О чем задумалась? — О том, как я рада, что ты здесь. Маринэ покраснела и довольно улыбнулась. — Опять ты вгоняешь меня в краску. Тебе должно быть стыдно. — Мне не стыдно. И я говорю правду. — Чудовище, — вздохнула она. — Ладно, что будем делать с детьми? — А что не так? — я приподняла брови в поддельном удивлении. Я не видела никаких проблем с детьми. Оба радовали меня успехами и ужасно умиляли. Они, наравне с лучшей подругой, привели мою новую жизнь в порядок. Я все так же вставала с рассветом, но теперь поднимала А-Чэна с А-Ли, чтобы провести с ними короткую разминку у лотосовых прудов и немного погулять по окрестностям, готовила им завтрак, учила держать нож дочь (Боже, дочь), которая изъявила желание подключиться к готовке, дрессировала по слезной просьбе сына (сына, Господи) его щенков. Одного я полюбила особенно сильно, чёрненького с белой грудкой. Его умные глаза покорили мое сердце. Вроде бы он, как и его брат и сестра, принадлежал к знаменитой породе собак-оборотней, которые, если верить хозяину ощенившейся суки, были намного сообразительнее обычных собак. Обожаю этих щенков! Мне все нравилось. — А ты не знаешь? — протянула Маринэ. Она выглядела странно-самодовольной. — Говори уже, чертовка. Не тяни. — Мой А-Сюань и твоя А-Ли помолвлены. Что?! Почему память Хозяйки молчит? Когда? И почему я так сильно злюсь? — Поясни, — прошипела я. Цзыдянь на пальце заиграл искрами и маленькими молниями. — Помолвка была заключена буквально перед тем, как ты свалилась за борт. — Маринэ! — Ладно-ладно, только не бей. Я пошутила. Шутка так себе, прошу прощения. — Поясни, — повторила я уже спокойнее. Всему должно быть объяснение. — А что тут объяснять? Наши детки в будущем станут супругами, если ничего не поменяется. — И как это понимать? Стерпится — слюбится, что ли? — Кис, это древний мир. Браки по расчету здесь обыденность. — Я знаю, — погрустнела я, — но я не хочу такого брака для этой девочки. Она же такая светлая, Мариш. Я таких детей, дай Бог, пару раз в жизни встречала. Она же увянет. — Эх, права ты. Но, может, они хотя бы подружатся? — с надеждой спросила Маринэ. — Я могу приезжать чаще, чтобы они общались больше. И приезжать без свиты. Они его балуют. — Думаешь, он с лёгкостью это примет, когда узнает? Всё это? — Он ещё ребенок. — Он ненадолго ребенок. Вспомни себя в подростковом возрасте. Маринэ поморщилась и стыдливо отвела взгляд. Мне и ей было что вспомнить. Мы совершенно не слушали то, что говорили нам взрослые и с ослиным упрямством делали все по-своему. Да, это позволило нам набраться опыта. Но мы могли бы избежать трудностей и ошибок, если бы с самого начала прислушивались к советам побитых жизнью родителей. — Что тогда делать? — расстроилась ещё больше Маринка. — Напиши своему хахалю, чтобы не распространялся о помолвке. Своему я тоже посоветую молчать. Скажем тогда, когда полностью убедимся, что они не сбегут при первой же возможности и не взбрыкнут. А пока пусть общаются, узнают друг друга, дружат. Отменить помолвку без отрицательных последствий уже не получится, так давай попробуем смягчить последствия будущие. Маринэ восхищённо хлопнула глазами, растянула губы в широкой улыбке и покачала головой: — Ай-я, дорогая, соображаешь. — Кому-то это же надо делать, — буркнула я и налила себе чаю. — И, к слову, когда ты уезжаешь? — Что, надоела я тебе? Так хочешь, чтобы я уехала? — Я вообще не хочу, чтобы ты уезжала. Но у тебя на руках юный Наследник ордена. Ему не положено долго находиться в гостях. Он должен проходить обучение у себя дома. — Понимаю. Что ж, тогда выедем через дня три. И хорошо, что детям на мечах летать не рекомендуется, иначе я бы опозорилась. Мечи летают, Юль! Какой же бред. — Полнейший, — поддакнула я. — Я, как увидела, так и села. Вроде бы воспоминания при мне, и понимание процесса присутствует, а вот мозг воспринимать это всерьез отказывается. Даже наш богатый русский фольклор чем-то подобным не располагает. И аналогий никаких подобрать не могу. — И не говори. Я согласно вздохнула и осмотрелась. Медленно сгущался вечер, и постепенно то тут, то там загорались теплые приветливые огоньки бумажных фонариков. Их мягкий свет осторожно рассеивал наплывающую темноту и придавал резиденции непередаваемое ощущение уюта. Запах лотосов и чая успокаивал нервы. В беседке не было стен, и потому она не могла защитить их от ветра. Однако повезло, что в Юньмэне ветра были не такими пронзительно-холодными, как в Гусу, где Хозяйке довелось побывать пару раз. — Скоро будет Совет, — подала голос я. — В Гусу. — М-м-м, горы, — мечтательно промычала Маринэ. — Угу. Детей придется оставить. А я к ним уже так привыкла. — Переживут. У детей психика гибкая. — Зато у меня не гибкая. Может, мне остаться? — И оставить меня там одну? Ну нет, дорогая. Ты поедешь и будешь пить со мной местное вино. Это не обсуждается. Я коротко улыбнулась и сделала ещё один глоток чая. Хорошо, что Маринэ рядом.