***
— Железная Дева вызывает Профессора!.. Уильям, если ты не ответишь, через три секунды я объявлю тебя в розыск! Три… два… Уильям оттирал сиденье автомобиля от сажи и крови брата Петра. Заслышав голос Кейт из приемника, он рванулся через спинку переднего кресла к приборной панели, пытаясь дотянуться до гарнитуры. Наконец, ему это удалось, и он нацепил ее на ухо: — Доброго утра, Кейт! Я очень рад тебя слышать. Признаться, здесь без тебя было скучно. — И я рада знать, что ты в добром здравии, Уильям. Я пыталась с тобой связаться раньше, но ты не отвечал на звонки. Надеюсь, ты был всего лишь очень занят очередным исследованием, — строго сказала она. Вордсворт неловко рассмеялся, почесывая затылок. — Да, что-то вроде того. Ты же знаешь, если мне взбредет в голову какая-нибудь идея, я могу сидеть в своей лаборатории сутками. — Скажи-ка мне, Инквизиторы уже наведывались к тебе в гости? Уильям не ожидал такого вопроса и был неприятно удивлен. — О… Ты и об этом знаешь? — Так-так-так, профессор Вордсворт, о чем еще я должна знать? — Эм… Ну, что же… Я думаю, ты должна быть в курсе всего. Надеюсь, ты не будешь слишком громко на меня кричать, если я скажу, что у меня в гостевом зале спит женщина-мафусаил? Кейт недоверчиво отрезала: — Опять ты за старое! Ты меня своими дурацкими розыгрышами больше не проведешь. Откуда мафусаилу взяться в Риме? — Кейт, но послушай!.. Вордсворт был поражен такой реакцией. Обычно Кейт знала больше самого Профессора, что именно творится в его доме. — Она действительно там есть! Я не вру! — Да-да-да, а еще рядом с ней лежит связанный по рукам и ногам господин Кэмпфер, с кляпом во рту. И ты, безумно влюбленный в женщину-мафусаила, бился в неравном бою с техномагом три дня и три ночи за игрой в покер, и выиграл его свободу и его агента-меморика впридачу. Вордсворт покраснел: — Что?.. Откуда ты знаешь о меморике?! — Дурень! Я пообщалась с твоей дамой в голограмме, пока ты тут занимался неизвестно чем. Она решила, что я призрак, способный хорошенько ей навалять с того света, и раскололась. У меня к тебе только один вопрос — как ты мог так поступить?! Вордсворт понимал, что Кейт лучше не злить, и попытался робко оправдаться: — Она сама пришла в мой дом. — Я не об этом. Как ты мог позволить ей считать твою память? Какого черта ты впустил Инквизиторов в свою лабораторию? Вордсворт посерьезнел: — Кейт, у меня все под контролем. Я-то думал, ты меня прекрасно изучила за время нашего долгого знакомства. А ты все еще считаешь меня непоследовательным идиотом. — Ты не понимаешь! Я не хочу, чтобы повторилось вторжение Розенкрейцеров! Я не хочу, чтобы тебя изгнали с позором еще и из Ватикана. Хотя Ватикан в таком случае просто станет твоей же могилой, когда твою лабораторию вскроют и обнародуют твои богомерзкие опыты. Уильям потер лицо, стирая пальцами невольную досаду. — Вижу, Кейт, мне нужно тебе все рассказать. Думаю, если мы откровенно поговорим друг с другом, ты поймешь меня и мои планы лучше. — Извольте объясниться, сэр Вордсворт! Чувствовалось, что она здорово на него обиделась, но старалась не подавать виду, что странные поступки Уильяма приводят ее в праведный гнев. — Кейт, давай встретимся в саду и все обсудим. Там сейчас приятная прохлада.***
…— Бессмертия нет! Его не существует в нашем физическом мире! Отпусти ее, прошу! Пустой взгляд темных глаз равнодушно скользил по фигуре страдающего человека и не разделял ни ноты его боли. Она ему даже не приносила удовольствия. Лишь сплошное разочарование. — Но ты прекрасно знаешь, что говоришь неправду. Ты заставишь ее мучиться? Мехри очнулась от чужих воспоминаний и закашлялась, чувствуя, как в груди льдинками разрастается холод, а разум пожирает безумие и отчаяние. Ей с трудом удалось вырваться из этой ужасной картины. Она пообещала себе снова, что не уснет, но усталость от сильных потрясений разбила ее окончательно. Мехри уронила голову на подушку и провалилась в очередной ад. На этот раз она увидела последние минуты жизни того, кого и хотела найти в воспоминаниях Вордсворта — Рихарда. Ванрайт был казнен после того, как Альянс навел порядки на границе. Он стал поперек горла новой правящей элите, и его подвиги очень быстро превратили в бесчинства, а завоевания — в пыль. Теперь она могла посмотреть его глазами на то, какой была его бесславная смерть. Мехри гадала — если Ванрайт на самом деле умер, то что же ему позволило выжить? Она слышала разные слухи — то Ванрайт якобы исчез при таинственных обстоятельствах, то будто бы его действительно казнили за военные преступления, но труп так и не нашли. На месте его гибели видели какие-то странные огни, после чего его тело исчезло бесследно. Словом, она прослушала всю классику из того, что могут выдумать изобретательные люди. Но теперь у нее был шанс умереть вместе с ним, стоя на самом краю скалы с связанными ногами и руками. Ее снова охватила эта каменная тяжесть оцепеневшего тела и застывшего в нем духа. Ванрайт не чувствовал ничего — время для него остановилось давно, с той поры, когда ему вынесли приговор и отправили в тюрьму, отравив его существование бесчеловечными пытками. Все для него происходило как в тяжелом сне, пока Мехри, пребывая одновременно и вне всей этой ситуации, и внутри нее, готова была кричать как зритель спектакля «Чего же ты ждал? Ты мог убить их всех! У тебя была куча возможностей для этого, идиот! Плюнь в их пьяные лица напоследок!» Но когда легкие пронзили пули, застряв по соседству с бешено колотившимся сердцем, что-то и впрямь начало происходить. То, что Рихард не помнит, потому что его рассудок это не принял, а ей придется на это взглянуть. Тело полетело вниз, на острые скалы у шелестящего волнами моря. Ванрайт не умер мгновенно, он рухнул вниз в высоты и упал на торчащие камни. Он все еще был в сознании, когда странные огни появились из глубины моря. Мехри переживала мысли Рихарда как свои — сначала она подумала, что это иллюзии его умирающего мозга. Но когда это что-то, паря в воздухе, приблизилось к нему, стало ясно, что этот объект реально существует. Он выглядел как демон, поднявшийся за великим грешником из глубин самого Ада. Что-то знакомое виделось для Мехри в его очертаниях, но она пока еще не могла понять, что именно она видит. Существо одновременно напоминало и демона, и паука, и осьминога. Что-то неясное в хитиновой оболочке с пылающими алыми глазами. Оно зависло над телом Ванрайта, изучая его с высоты и игнорируя крики с выстрелами, раздавшиеся со скалы. Выбросив многочисленные щупальца, существо схватило тело истерзанного, окровавленного человека и, как паук, быстро перебирающий лапами, завертело его перед своими многочисленными светящимися глазами, рассматривая его со всех сторон. Затем погрузило свой трофей под багровую мембрану на условном животе, заполненную чем-то жидким. Мехри видела это все со стороны — именно со стороны это, скорее всего, наблюдал и сам Профессор. Мехри знала об этом эффекте, когда человек способен был увидеть себя сверху или со стороны в разных ситуациях. Это было неуправляемой способностью. Но после она открыла глаза, находясь внутри существа. Физическое тело Ванрайта терзали многочисленные паукообразные конечности, расправляя обезображенную пытками кожу и сшивая вновь, наслаивая новый, здоровый эпителий. Одновременно существо работало и со всеми его органами, которые пострадали. Ванрайт пытался кричать, проглатывая жидкость, в которой он находился. Она не причиняла ему вреда, да и само его тело всего лишь реагировало, давая только нервную неосознаваемую реакцию. Он не дышал, поскольку не возникало такой потребности. Он пребывал в утробе, где его одновременно препарировали и давали новую жизнь. И, чтобы он не скучал и не создавал псионные возмущения, его спаситель показывал ему интересный фильм, транслируя картины в его сознание. Так Мехри узнала о неких наномашинах, которые можно было создать и использовать для усиления своих возможностей. Для этих наномашин было придумано питание — эдакий корм в виде колоний из бактерий, которые составляли питательную среду для технических усилителей органики. Эта технология была внедрена одной из разумных рас во Вселенной как идея. Изобретение родилось на свет и было использовано для завоеваний и военных походов по всей галактике и за ее пределами, для познания иных миров и вселенной. Но что-то пошло не так, и тела тех, кто принял эту технологию, начали расщепляться под воздействием наномашин. Ее истинные создатели были неприятно удивлены таким свойством. Где-то случился просчет — либо в концепции, либо в выборе расы. Однажды, спустя миллионы лет ими был получен сигнал из далекого уголка Вселенной, что наномашины снова активированы. Создания, существующие в нескольких пространственных фазах, очень быстро переместились в эту область видимой Вселенной, чтобы удостовериться — их изобретение вновь попало в чьи-то руки и оказалось успешно привито новым носителям. Тут они открыли для себя беспрецедентную расу — человечество. Противоречивые, физически слабо защищенные и вовсе не такие развитые, чьи-то амбициозные Дети оказались интересным объектом для изучения. Они не были такими успешными, как та раса, получившая наномашины первыми, но их мощные псионные способности поразили создателей чудо-устройства. Мозг людей был сам по себе мощным источником псионных возмущений, его строение было великим биологическим изобретением, «жемчужиной» среди множества развитых цивилизаций. Человечество в их понимании обладало универсальным оружием — многоуровневым психическим телом, которое позволяло менять реальность и свойства их собственного организма. Но человечество им не пользовалось вовсе, не подозревало о его существовании. И даже многочисленные свидетельства этих супер-способностей приписывались сверхъестественным явлениям, приходящим извне от неких мистических сил, а не изнутри. Изучая психические тела людей, создатели сверх-оружия поняли свою ошибку — такой тонкий инструмент как наномашины требуется тщательно настраивать под психическое тело каждому носителю, учитывая его индивидуальность. Если в носителе есть многочисленные травмы, искажения, «слепые зоны» — наномашины выйдут из-под контроля и расщепят носителя, поскольку не будет четкой плавной иерархической структуры, которой можно было бы подчиниться беспрекословно. Если у владельца есть стабильный, пусть даже и не самый лучший психический каркас, он протянет довольно долго. Но и этого будет недостаточно, поскольку психическое тело должно быть абсолютно здоровым. Но ни один представитель человеческой расы не отвечал этим требованиям. Ванрайту было больно не столько потому, что его тело кромсали, резали и восстанавливали одновременно на всех участках — жидкость, в которой он пребывал, имела обезболивающее в своем составе. Ему было больно, потому что одновременно исследовали его психическое тело — растягивали, отчего Ванрайт мог видеть себя со стороны; уменьшали, и Ванрайт проваливался в себя, на время крепко засыпая в блаженстве, как в раннем детстве. Пришельцы присутствовали физически в этом мире, но крайне редко вступали в контакт с людьми, все больше наблюдали за развитием человечества. Ванрайта они нашли интересным — его психическое тело хоть и было серьезно покалечено, искажено и искривлено, но все же оно представляло определенный интерес для высшей расы. В нем был заложен хороший потенциал для окончательного структурирования. Рихард проснулся на берегу моря на рассвете. Лучи солнца еще не успели разогреть скалы. Ванрайт, привыкший к войне, сначала прислушался, прежде чем открыть глаза и встать на ноги. Вокруг было тихо, только волны набегали на камни с тихим шелестом. Пролежав так несколько минут, Рихард открыл один глаз — берег пустовал. Мужчина осторожно поднялся на ноги, быстро оглядевшись вокруг. Людей по-прежнему не было видно поблизости. Рихард осторожно тронул пальцами голову — череп был целым, и волосы были на месте. Он надорвал робу и ощупал грудь — ни единого следа пуль. Он едва не потерял рассудок. Ведь он прекрасно помнил, как его убивали, что ему удалось пережить за долгие дни заточения. Он обессилено сел на гладкие камни, обхватив руками голову. В его памяти был явный провал. Как будто ему что-то снилось, тяжелое, сложное для восприятия, но как только он открыл глаза, это все растворилось в шуме набегающих волн. Но спустя некоторое время он для себя уяснил: пытки — были, казнь — была, предательство — случилось. Но что-то не дало ему погибнуть и пересобрало заново. По крайней мере, на его одежде как раз были следы от пуль и пороха. Рихард смутно помнил, что было некое существо, появившееся из волн, которое решило заняться его спасением, но его мозг отказывался выдавать хоть что-то конкретное, кроме бессвязных фрагментов. В конце концов, победил голод. Рихарду надо было срочно что-то делать, искать себе деньги, оружие, еду и пристанище. На вершине скалы, откуда он полетел вниз головой, лежали несколько его карателей, умершие от пережитого ужаса. При них было оружие, деньги и документы. Все это очень пригодилось Рихарду в его новой жизни.