Уберзлодей. Часть первая. Закат

Герой пожертвует тобой, чтобы спасти мир. Злодей пожертвует миром, чтобы спасти тебя.

– Шеф, я должен идти. Мегамозг мрачно посмотрел на Прислужника. Тот выглядел одновременно взволнованным и виноватым, его рот дёргался в попытке не позволить себе что-то сказать. – Нет, – сказал Мегамозг. – Шеф, я знаю, что вы против работы героя... – Не надо опять говорить мне, что это временно. – Это наш долг! – Это. Не наш. Долг. Мегамозг уставился в чертежи и сердито начал перечёркивать схему, через минуту подняв глаза на всё так же стоявшего перед ним Прислужника. – В этот раз я действительно обязан идти, – сказал Прислужник мягко. – Пожалуйста. Я бы хотел объяснить. Я не могу пока сказать, зачем. Вы ещё не готовы. – Не надо. Меня. Щадить. Мегамозг снова наклонился над чертежами и начал делать вид, что что-то исправлял. – Я знаю. Я всё расскажу, когда я сделаю. Мегамозг коротко посмотрел Прислужнику прямо в глаза и сказал, чётко зная, что Прислужник скрывал от него: – Ты не сделаешь то, чего я хочу. Прислужник дёрнулся, его зрачки расширились, и Мегамозг окончательно убедился: не сделает. – Уходи, – Мегамозг отвернулся и скомкал руками чертёж, чтобы отбросить его на пол, притянуть линейку и начать чертить на чистом листе. Прислужник ушёл. Ещё пару минут Мегамозг вслушивался в тишину, пока над выходом из лаборатории не зажглась зелёная лампочка. Это означало, что Прислужник уже в городе. Мегамозг закрыл глаза, несколько секунд прислушиваясь к ощущениям. Он ждал этого несколько недель. Он жил ради этого несколько недель. Он заставлял себя есть отвратительно калорийные вещи, чтобы его организм восстанавливался быстрее, он заставлял себя ходить в тренажёрный зал, возвращая утраченную силу мышцам. Он спал по часам и соблюдал распорядок дня. Он ковырялся в старых изобретениях, тайком придумывая новые схемы и меняя программы умботам. Он заставлял себя улыбаться Прислужнику и беспечно болтать с ним. Он заставлял Прислужника поверить, что всё в порядке. Чувствуя давно забытый прилив сил и энергии, Мегамозг метнулся к компьютеру и ввёл пароль, подключаясь к сети умботов и проверяя, насколько они уже выполнили его указания. Первый уже спрятал комплект одежды, ботинки, парик, банку автозагара, накладную бороду, зеркало и карту, отмеченную цифрой «2» в одном месте, сфотографировал и отправил отчёт. Мегамозг быстро удалил отчёт и стёр историю его геолокации. Второй спрятал небольшую пачку наличных, кредитку, фальшивое удостоверение личности и карту «3», сфотографировал, отправил отчёт. Мегамозг стёр следы. Третий спрятал билет на автобус, ключи от номера в гостинице, пистолет с полным магазином и письмо. Мегамозг мрачно улыбнулся, вспоминая текст письма, и нажал на кнопку, стирая и эти следы. После этого он включил окно передатчика, вшитого в левый ботинок объекта. Объект уже покинул пункты «1» и «2» и приближался к пункту «3». Мегамозг включил трансляцию с брони Прислужника. Тот осматривал пункт «1» в сопровождении полицейских. Он только что прибыл. – Ему помогают, – коп номер один показал на аккуратно сложенную тюремную одежду, прикрытую пустым почтовым ящиком. – Он переоделся здесь. Мегамозг заметил зеркало и пустую банку автозагара в углу и приложил пальцы ко лбу. Ну что за идиот. Это нужно было выбросить через пару кварталов. Неужели он должен был оставлять отдельное письмо с инструкциями, регламентирующими каждый чих? Он всегда забывал, какие люди идиоты. Коп номер два уже искал отпечатки пальцев. – Кто мог бы помогать ему? – рассерженно и раздражённо отозвался Прислужник. – Любой злодей, – пожал плечами коп номер один. – Я не могу представить настолько бессердечного злодея, готового помогать ему. – О, мистер Прислужник, поверьте, плохих парней ещё достаточно. Кто угодно может помогать ему, с учётом, что именно он вывел Мегамозга из игры... Механическая рука тяжело опустилась на плечо копа номер один. – Посмеешь назвать это игрой ещё раз... Мегамозг моргнул от угрожающих ноток в голосе Прислужника и вполне мог представить пугающий хищный оскал. Хорошо, Прислужник тоже иногда мог быть молодцом. Прислужник шипел и гневно плевался ядом на полицейского, пока тот не извинился за свои слова. Не игра. Да, это была не игра, и ему очень жаль, что он плохо подобрал выражения. Коротко глянув на соседний экран, Мегамозг убедился, что объект покинул пункт «3» и двинулся к пункту «4» — автобусной остановке. Притянув к себе клавиатуру, Мегамозг отправил умботов убедиться, что этот идиот не оставил в пункте «3» никаких наводящих предметов, например, не выбросил письмо после прочтения. Он оставил. Вздохнув, Мегамозг распорядился унести письмо к мусорным бакам и поджечь, быстро отправил задействованных в этом умботов на патрулирование и стёр их предыдущую геолокацию. Он должен проконтролировать, что его объект без проблем покинет Метросити. Прислужник и копы всё ещё копались в пункте «1», когда автобус выехал с остановки. Мегамозг подключился к авторегистратору и видеонаблюдению за салоном. На выезде из города автобус остановил полицейский кордон. Объект напрягся. К счастью, он был предупреждён, что это случится, а пистолет был спрятан у него в носке. Иначе мог бы начать стрелять. Идиот, идиот, идиот. Вот почему все злодеи, которые работали с людьми, проигрывали. Мегамозг быстро считал номера полицейских машин и подключился к их умным системам, пока офицер полиции объяснял водителю автобуса про план-перехват и вынужденную проверку. Поморщившись, Мегамозг потёр нос. Полиция должна была работать на вокзалах, остановках, в порту и аэропорту, проверяя пассажиров до того, как они сядут в транспортные средства, но почему-то они посчитали, что проще и удобней будет поставить кордоны на выездах. Неудачники. Работали так же отвратительно, как десять лет назад. Он лично писал им инструкции. Но кто такой великий суперзлодей в отставке, чтобы полицейские прислушивались к его мнению о том, как надо эффективно работать против таких, каким был он? Офицер полиции собрал у пассажиров документы и начал их просматривать, подходя к каждому пассажиру и задавая вопросы. Вопросы дежурные, но Мегамозг видел, как объект нервно чесал ногу и ёрзал. Несколько нажатий по клавишам, короткое замыкание в двигателе... Одна из полицейских машин внезапно загорелась. Поднялась паника. Полицейский с документами, засунув всё в карман, вылетел из салона и побежал к машине. Водитель автобуса выскочил со своего места с огнетушителем. Почему-то гражданский оказался смелее, смекалистее и быстрее, чем обученные кадры. Мегамозг не был удивлён. Ещё через несколько минут, когда огонь был потушен, коп отдал водителю стопку документов пассажиров и махнул рукой, отпуская. Полиция Метросити работала предсказуемо отвратительно. Как по фальшивым нотам. Если бы Мегамозг был повелителем города, настоящим повелителем, который хотел бы управлять, а не развлекаться, он немедленно реформировал бы эту гнилую систему и точно вышвырнул прочь этих разинь, которым нельзя поручать даже охрану складов, не то что безопасность граждан. Рейсовый автобус с опасным разыскиваемым преступником на борту покинул Метросити без всяких проблем. Мегамозг мстительно нажал на сочетание клавиш, наблюдая, как загорелся второй полицейский автомобиль, а потом отключился от их систем и стёр историю запросов, сосредоточив внимание на автобусе и на Прислужнике, который подходил к пункту «2». Хороший сыщик. Полицейские без его помощи ещё полдня бродили бы по закоулкам. Из пункта «3» они уйдут по ложному следу и окончательно потеряют объект. Мегамозг чувствовал себя злым. Он давно не чувствовал себя злым, но это чувство приносило некоторое успокоение. Он нажал на кнопку. Умбот в гостиничном номере соседнего городка активировался, положил на подушку записку «Отдыхай. Я слежу, чтобы они тебя не нашли» и вылетел в окно. Прислужник вернулся поздно ночью. Он был грязный, взволнованный и раздражённый. Мегамозг так и сидел за столом, рисуя схемы. Прислужник подошёл, открыл рот и замер. – Хочешь что-то сказать? – наконец, спросил Мегамозг. – Нет, – соврал Прислужник и развернулся. Мегамозг коротко посмотрел на него, и Прислужник резко повернулся обратно. – Какой злодей из оставшихся на свободе ненавидит тебя больше всех? – осторожно спросил он. – Все, – спокойно ответил Мегамозг. – Даю руку на отсечение, все они воспользуются первым же удобным случаем, чтобы нанести удар. Мегамозг полностью повернулся к Прислужнику и отложил карандаш. – Я готов встретить их, когда они сунутся ко мне, если тебе это интересно. Но я не буду ничего делать, чтобы остановить их, что бы они ни делали с городом. Если тебе это интересно. Поэтому рекомендую тебе не тратить силы в пустую и не гоняться за ними. – Я не могу, – сказал Прислужник. – Мне нужно... Я ищу... Прислужник замер и нервно сглотнул, глядя на Мегамозга. – Я слушаю, – подтолкнул его Мегамозг. – Неважно, мне просто нужно знать, кто это может быть. – Зачем? – Я должен остановить их. – Прислужник, – терпеливо сказал Мегамозг. – Мы должны много вещей. Но не делаем ничего из этого. Например, я должен прямо сейчас взять боевого дрона, пойти в тюрьму, разнести там всё и убить этого человека, желательно, долго и мучительно. Вот это то, что я должен сделать. Я этого не делаю. Мегамозг смотрел, как менялось выражение лица Прислужника, как тот нервно хлопал ртом, но не мог сказать того, что хотел. Они не называли имени этого человека. Мегамозг запретил произносить его. У этого человека не было права на имя. – Меня иногда успокаивает только то, что этот человек, сидя в тюрьме, знает, что я в любой момент могу прийти за ним. И мои друзья в любой момент могут достать его. И в любой момент с ним может случиться неприятность. И он знает, что тюрьму стерегут достаточно хорошо, чтобы он не мог сбежать и чувствовать себя в безопасности. Прислужник сглотнул, шевеля плавниками, его глаза нервно бегали. – Остаток его жизни будет пропитан страхом и ужасом, и я надеюсь, это продлится очень недолго. Мегамозг отвернулся. Прислужник так и не сказал ему, надеясь, что, находясь в изоляции, он сам никогда ничего не узнает. Мегамозг хотел думать, что Прислужник щадил его чувства и боялся тревожить плохими новостями. Когда Мегамозг последний раз слышал что-то об этом человеке... Что ж, это было тяжело. Но с тех пор ему стало лучше, Прислужник уже знал, что ему гораздо лучше. Разве он не вёл себя так, чтобы дать понять, что кризис остался позади? Что с ним можно перестать обращаться как с умирающим? Мегамозг изучил документы по делу из суда, в том числе те, которые никто не имел права предоставлять, и он просто взломал компьютеры. Он разрешил доктору Бзежински говорить о смерти Роксаны. По крайней мере, её смерть была не настолько страшной и болезненной, как он себе представлял, хотя это почему-то не приносило ни капли облегчения. Он стал чаще выходить из логова и носил на могилу цветы. Он создавал видимость того, что жил. Прислужник тоже скучал, но не так. Прислужнику было легко говорить о Роксане. Мегамозгу — нет. Прислужник потерял друга, Мегамозг — жизнь. Прислужник не мог его понять и замолчал со своими увещеваниями только когда Мегамозг спросил «Если бы умер я, а не она, ты бы смирился? Ты бы так просто жил дальше?» Прислужник, вероятно, всё ещё не верил, что Роксана стоила всех этих страданий. И тем более, он не верил, что она стоила того, чтобы отомстить за неё. Мегамозг склонялся к мысли, что Прислужник просто боялся, будто он действительно возьмёт боевого дрона и пойдёт убивать, потому что у него уже было достаточно сил и энергии, чтобы это сделать. Что бы ни двигало Прислужником, он не доверял ему. Он не сказал ему. Стю Боттом совершил побег из тюрьмы при содействии неизвестных лиц сегодня утром. До этого он получал многочисленные записки с угрозами. Мегамозг собирался убить его. Но сначала насладиться местью, заставив трястись за свою жизнь, бежать и спасаться, в панике, обливаясь слезами и потом и просыпаясь по ночам от малейшего шороха. Мегамозга хватило на две недели. Прислужник за это время так и не сказал. Всё это время объект переезжал из одного города в другой, меняя внешность, крася или сбривая волосы, отращивая бороду, переодеваясь и пересчитывая патроны по указке анонимного доброжелателя каждые два-три дня. Пока Прислужник рыскал по ложным следам в поисках беглеца и практически игнорировал расспросы и наводящие вопросы. Мегамозгу не было жаль Прислужника. Тот должен был сказать ему и работать с ним в одной команде. Давно. Сразу. Но Прислужник сделал другой выбор. В конце концов, злое нетерпение и гнев переполнили Мегамозга. Разве он ждал не достаточно? Взяв машину-невидимку, он отправился на юг и гнал половину дня. Он не готовил презентации. Он был в простом костюме и своей обычной старой злодейской накидке с шипами. Он позаботился о том, чтобы выглядеть, как прежде, устрашающе и злобно, впервые за долгое время гладко выбрившись, оставив тонкую фирменную бородку и уложив брови. В остальном ничего особо эффектного, стандартная броня, револьвер и дегидратор. И группа умботов для подстраховки и контроля. Сигнал со спутника показывал расстояние до объекта с точностью до дюйма. Мегамозг припарковал машину у обочины, не спуская глаз с человека на веранде кафе. Тот сидел за столиком и, спустив солнцезащитные очки на кончик носа, наблюдал за прохожими, держа одну руку в кармане. Перед ним стояла тарелка с надкушенным бургером и пустая бутылка пива. Мегамозг опустил стекло, бросил бейсбольный мяч и поднял стекло раньше, чем его увидели. Мяч приземлился в тарелку объекта, столкнув бургер на пол. – Эй! Кто это сделал? Объект схватил мяч и замер. На мяче чёрным маркером было написано только одно слово: «БЕГИ!» Мегамозг сердито считал секунды. Объект стоял. Мегамозг завёл машину, выключил беззвучный режим и взревел двигателями. Объект бросил мяч в сторону и метнулся назад, перепрыгнул через изгородь и унёсся прочь. Мегамозг включил беззвучный режим, заглушил двигатели, с интересом уставился на монитор компьютера и начал ждать. Он предвкушал, что его лицо исказится от злобной улыбки, но почему-то не чувствовал никаких особых эмоций, кроме досады от того, что ему всё ещё нужно ждать. Опомнившись, он нажал на детонатор, и укатившийся в кусты мяч вспыхнул короткой вспышкой и оставил после себя только пепел, который к утру должен будет смыть обещанный прогнозом ночной дождь, а до этого раскидает ветер. Мегамозг следил за тем, как металась на карте красная точка объекта. Он потянулся пальцем, чтобы включить звук, но остановился. Он не хотел слышать, кричал ли объект, приставал ли к прохожим и просил ли о помощи. В основном, он не хотел слышать его голос или всхлипы. Единственное место, куда объект мог обратиться, чтобы получить себе ещё несколько дней форы — это полиция. Это затянуло бы и усложнило всю игру. Объект был слишком туп и обходил полицейских стороной, подписав себе приговор к концу вечера. Объект был настолько туп, что через час вернулся в свой гостиничный номер, чтобы обнаружить там комплект одежды, новую пачку денег и письмо с инструкцией. «Я заберу тебя в Ферн-парк в десять напротив центрального фонтана. Подготовься. Сожги одежду и письмо. Всё будет хорошо». Через два часа, после того, как стемнело, Мегамозг неподвижно стоял среди фигур сломанного фонтана и ждал. Он отключил электричество в парке, и темноту вечера освещали, разве что, звёзды и увядающая луна. Несколько умботов должны были отпугивать случайных любителей прогуляться под сенью деревьев в непроглядной тьме. Объект приближался, и Мегамозг всё отчётливее слышал слабые ультразвуковые колебания от передатчика в левом ботинке. Потом он увидел сутулую фигуру в капюшоне. Объект подошёл к фонтану и сел на край, озираясь. Мегамозг активировал умботов, затаившихся в кустах, и снял с них невидимость. Они засветились и плавно поднялись в воздух. – Ты думал, я тебя не найду? – спросил Мегамозг. Объект вскочил, выхватил пистолет и закрутился на месте. – Ты думал, на свободе ты в большей безопасности, чем в тюрьме? – продолжил Мегамозг. Объект трижды выстрелил в его сторону и попятился, всхлипывая. Мегамозг не шелохнулся. Пули всё равно прошли мимо, но даже оказавшись в опасной близости, срикошетили бы от магнитной брони. На пути объекта вырос умбот, и тот столкнулся с ним спиной, закричал, развернулся и начал безостановочно стрелять, игнорируя тщетность попыток от того, что пули со звоном отскакивали от магнитного поля умбота. Он стрелял, пока у него не кончились патроны. – Я не хотел! Объект поднял руки и бросил пустой пистолет на землю, повернувшись на голос Мегамозга. – И первое, что ты начал делать — это стрелять. – Я не хотел! – Я читал и перечитывал твоё дело. Ты хотел. Мегамозг сделал один шаг, отделив свою тень от остальных фигур фонтана. Под этим углом от света умботов его глаза светились в темноте. – Это был несчастный случай! Несчастный случай! – Ты убил свою жену, и это не был несчастный случай. А потом ты убил мою. Жену. Мегамозг полностью вышел на свет, глядя на жалкого человека с ненавистью. И это существо, эта мерзость, это ничтожество, посмело навсегда оборвать её жизнь? Вот это?! – Я не хотел! – Я здесь не для того, чтобы слушать это. – Она сама виновата! Она сама влезла! Ей не нужно было лезть! Это были наши дела! Мегамозг выстрелил из револьвера в колено объекта, тот с болезненным криком упал на землю. – Ещё слово? – Прости... прости... Тот жалко рыдал и ползал перед ним. – Твоим действиям нет ни оправдания, ни прощения. Объект поднял бледное, заплаканное, искажённое от ужаса лицо, уже совсем не походившее на то молодое, лоснящееся и довольное, которое Мегамозг видел по телевизору несколько месяцев назад. Он больше не считал, что ему всё сошло с рук. – Ты не сделаешь этого, – с рыданием всхлипнул объект. – Ты здесь, чтобы напугать меня? Наказать меня? Вернуть меня в тюрьму? Ты здесь, чтобы я извинился перед тобой? Ты не будешь убивать меня. Ты же герой! Ты же супергерой! – Я больше не супергерой, – Мегамозг выстрелил во вторую ногу объекта, и тот пронзительно закричал и попытался ползти прочь. Мегамозг выстрелил объекту в плечо, и тот остановился, забившись на земле. – Я не суперзлодей, – сказал Мегамозг и подошёл к нему, чтобы в упор прострелить второе плечо, наслаждаясь пронзительным поросячьим визгом. – Пожалуйста... пожалуйста... я сожалею... Мегамозг наклонился к нему и взял его за горло. – Я твоя смерть. Мегамозг планировал застрелить или испепелить мерзавца, но просто держал его за горло и давил, давил сильнее, поднимая от земли и с жадностью глядя в посиневшее лицо, пока тот хрипел, царапал перчатку, бился в агонии и дрыгал ногами. Лицо Мегамозга исказилось от ярости, гнева и ненависти, он чувствовал обжигающий воздух, врывавшийся через его расширившиеся ноздри, чувствовал, как капля слюны стекла по его искажённым губам, чувствовал, как предсмертный хрип объекта навсегда оседал в его мозгу. Он продолжал держать, сжимая с силой, до боли во всех мышцах, даже когда труп в его руке полностью обмяк и повис, и только усиливающееся зловоние биологических жидкостей заставило его швырнуть труп на землю, скривившись от отвращения. Достав дегидратор, Мегамозг выстрелил испепеляющим лучом и держал его, пока вонь не разбавилась запахом палёной плоти, а потом горечью пепла, пока тело на земле не превратилось в разлетающуюся под порывами ветра чёрную пыль. – Мелкий третий, доложить, зафиксированы ли в зоне видимости и слышимости люди? – холодным тоном произнёс Мегамозг, сам вздрогнув от звучания своего голоса. Умбот просигналил «нет» – Хорошо. Убрать гильзы. Присыпать кровь реактивом. Домой. Мегамозг коротко посмотрел на кучку пепла, убирая оружие. Вот и всё. Умботы выполнили указания и, закончив, поднялись в небо. Их свечение погасло под режимом невидимости. Мегамозг прошёл через пустой чёрный парк в сторону огней городка, почти столкнулся с машиной-невидимкой и сел за руль. Включив автопилот, он откинулся в кресле и уставился перед собой. Он ничего не чувствовал. Он не чувствовал удовольствия, он не чувствовал радости от мести, он не чувствовал торжества справедливости. Он не чувствовал облегчения, не чувствовал свободы, не чувствовал, что исполнил свой долг. Он не чувствовал зла или добра. Он чувствовал только глубокое брезгливое отвращение, подобное тому, которое он испытывал в детстве, когда по нему ползали особо мерзкие тараканы и жирные сколопендры, если он засыпал на тюремном полу, когда он убивал их и размазывал их мокрые останки по чертежам и одежде, запачкавшись в их внутренностях. Омерзение. Только в несколько раз сильнее. Остановившись за городом посреди дороги, он вышел, сорвал перчатки, которыми трогал объект и зуд от прикосновения к которым уже пробрался под кожу, бросил их и испепелил, пробив в асфальте зияющую дыру. Но руки остались грязными. Он вернулся в машину и до конца дороги сидел в тишине, потратив лишь несколько секунд, чтобы удалить историю геолокации сопровождавших его умботов и машины-невидимки, когда он въехал в пределы Метросити. Была глубокая ночь. Мегамозг прошёл через кладбище и остановился у могилы, усыпанной цветами. Он положил букет чёрных калл рядом с букетом из чёрных и белых роз, которые принёс вчера, потом его взгляд упал на красные гвоздики, и его лицо скривилось от злости. Он не носил гвоздик. Никто, кроме него, не смел носить свои цветы на её могилу. Он отбросил чужой букет на землю и выхватил оружие, чтобы испепелить его. Слёзы брызнули из его глаз, он брезгливо бросил дегидратор прямо в злосчастные цветы, упал на колени и обвил руками ледяной камень. Он был виноват. Он был чудовищно виноват. Ничего не исправить. Мегамозг сидел так, пока холод не продрал его до костей, и продолжил сидеть после. Рыдания сменились на всхлипы. Он не смел открыть рот и заговорить. Он не смел сказать, что сделал это. В тумане всходило солнце, капли росы покрыли его всего. Он не чувствовал ног и рук, не чувствовал слёз и не чувствовал тепла, продолжая сидеть, когда жаркое августовское солнце высушило его, когда оно щекотало его затылок и обжигало голые руки, когда камень начал обжигать и когда дневной зной сменился на вечернюю прохладу. Он не шевельнулся, когда услышал приближение Прислужника, когда услышал его бормотание «Нет, сэр, только не снова!», когда на нём сомкнулись ледяные металлические руки и начали безжалостно отрывать от могилы. Не шевельнулся, лишь вцепился в камень, но его предательские пальцы ослабли, а перед глазами замелькала чернота. Он не ел и не спал несколько суток. Напряжение и адреналин отступили, оставив его разбитым и уничтоженным. Прислужник уговаривал его и покачивал на руках, унося от могилы, пока он снова беззвучно рыдал и, наконец, уткнулся в жёсткий мех и вцепился в него слабыми пальцами. – Мне её не хватает. Мне её не хватает, – шептал он, пока Прислужник нёс его, баюкая, как ребёнка. – Мне тоже её не хватает, – отвечал Прислужник, но только злил его этим. В логове Прислужник усадил его за стол и успел впихнуть в рот несколько ложек чего-то, прежде чем Мегамозг с отвращением оттолкнул его. – Вам надо поесть! – заявил Прислужник, вкладывая ложку в его руку. – Я не хочу есть! – раздражённо отозвался Мегамозг, чувствуя, как боль в желудке скручивалась и продиралась до его горла. – Не имеет значения, хотите вы или нет, вы обязаны есть, – зашипел Прислужник в ответ. – Просто дай мне глюкозу! – Мегамозг бросил ложку на стол. – Я не могу есть еду! – Вашему желудку нужна еда! Вы не протянете на чистой глюкозе. Мегамозг с ненавистью уставился на тарелку. – Я просто изобрету таблетку, заменяющую всю еду в мире, – огрызнулся он. – Для этого вам нужны силы. А чтобы иметь силы, вам нужно есть. И спать. Я думал, вам стало лучше. – Это не значит, что я могу жить без неё, – зло ответил Мегамозг. – Я не могу жить без неё. Я не могу быть без неё. Я не могу ничего без неё. Я даже не могу делать правильные вещи без неё. Я дышать без неё не могу. Мегамозг уронил голову на руки и закрыл глаза. – Я тоже по ней скучаю, – сказал Прислужник. – Нет, – зло возразил Мегамозг. – Ты представить себе не можешь, что она значила для меня. Я не скучаю. Я не могу жить. Прислужник забрал тарелку и ложку и поставил на стол стакан. – Поспите, вам станет лучше. Завтра я попрошу доктора Бзежински возобновить сеансы. Мегамозг поднял голову и увидел стакан и таблетку. Взяв это, он встал. – Мне бы стало лучше, если бы в моей жизни был смысл, – буркнул он. – Доктор Бзежински не поможет мне найти смысл. – В жизни ещё много чего хорошего! – крикнул ему в спину Прислужник. – Есть ещё много занятий, приносящих радость! Даже когда любимых нет рядом! – Смысл, – бросил Мегамозг и вышел. Он ненавидел эти разговоры про двигаться дальше. Он переставал слушать или уходил. Он прекрасно знал все те вещи, которые когда-то любил. Но её он любил больше. Зайдя в спальню, Мегамозг бросил таблетку в мусор и поставил стакан на прикроватный столик. Он хотел увидеть Роксану. Он безумно скучал по ней. Он почти не мог дышать от острой нехватки её прикосновений. У него болело всё тело, и ему казалось, только её руки могли бы снять боль. Ему не должны сниться кошмары. Он пережил их. Он теперь знал, как она умерла, и его мозгу незачем придумывать то, чего никогда не было. Её смерть была лёгкой. Ужасной, несправедливой, неправильной. Случайной. Но он знал, что она умерла мгновенно и не испытывала боли. Пуля пронзила сердце в одно мгновение. Он просто не успел. Он должен был быть рядом, но не успел к ней. Он был виноват перед ней. Он не смог её защитить. Он не был защитником Метросити. Он не был даже её защитником. Он был никем. Теперь кошмары обязаны отступить. Он не должен больше видеть их, потому что её убийцу настигло возмездие и омерзительная позорная смерть. Мегамозг очень скучал. Всё, чего он хотел — это, наконец, обнять свою Роксану. Хотя бы несколько минут. Хотя бы во сне. Хотя бы один последний раз. Достав из шкафа её свитер, который никогда не стирали, Мегамозг обтянул им подушку. Одна из немногих вещей, которые он успел спасти от стирки Прислужника. Он закрыл глаза, прижав к себе подушку, накинув на голову рукава и вдыхая её настоящий запах. Роксана. Во сне он чувствовал её руки. Он ещё не мог открыть глаза, чтобы увидеть её, но она была в его объятьях, такая тёплая и нежная. Её пальцы мягко гладили его затылок, он прижимал её к себе, пока она говорила с ним, и неприятно поморщился, когда её голос начал перекрывать нараставший свист в ушах. – Мегамозг... Её руки исчезли, и ему стало трудно дышать, он чувствовал, что что-то обволакивало его со всех сторон и давило на него, слышал, как Роксану уносило от него. – Мегамозг. Он начал задыхаться от знакомых парализующих ощущений и крепко зажмурился, а потом понял, что не в силах управлять даже собственными веками. – Мегамозг! Было темно, всё затянуто дымом, Роксана кричала, а он не мог пошевелиться, дыхание застыло в груди, крик замер в его горле. Мегамозг пытался двигаться, чтобы бежать к ней, но обволакивающее давление не позволяло ему шелохнуться и даже вдохнуть, а свист разбивал его голову изнутри. Она кричала. Он, преодолевая всё, пытался бежать к ней и кричать, встречая невероятное сопротивление воздуха. Она кричала, её крик пульсировал в его голове, он кричал, кричал, кричал. Мегамозг проснулся с запахом и вкусом крови во рту и с пульсирующей от боли головой, всё так же вцепившись в подушку, и сделал судорожный болезненный вдох, будто не веря, что всё ещё мог дышать. Её крик звенел в его ушах. Вцепившись в подушку зубами, он заплакал от несправедливости этого мира. Её больше не было. Её любящих глаз не было. Её доброго голоса не было. Её мягких рук не было. Её убийца был уничтожен и превращён в пыль, но её это никогда не вернёт. И Мегамозг никогда не сможет её увидеть, если не будет платить за несколько секунд ласки невероятной болью. Её не было. Навсегда. Прислужник постоянно говорил смириться с этим. Он не смирится.