Моно-но аварэ

Сакура больше никогда не видела своих сестёр по оружию. Где они, выжили ли в резне в борделе Сенджу-сама, сумели ли сбежать. Она видела только Шизуне, пришпиленную к стене её же самурайским мечом. Лицо Шизуне было умиротворённым, словно она спала. Остальные будто в лету канули, и, по идее, Сакура должна была сделать тоже самое: как можно скорее скрыться. Но вопреки здравому смыслу куноичи не спешила. Она похоронила подругу. Собрала некоторые свои одежды и оружие. Сожгла дом. Это было самым мазохистским поступком за всю историю её жизни, ведь это был её первый настоящий дом. Место, где её ждали, любили и уважали. Сакура и не надеялась обрести свой дом вновь. Поэтому она решила, что пришла пора отдавать долги. А самый свой большой долг она ощущала перед Учиха Мадарой. Его дом она помнила по своим детским расплывчатым воспоминаниям. Тогда он казался серым-серым, но сейчас Сакура насладилась видами жилищ клана Учиха. Её встречали синие крыши и зелёные листья. Куноичи была одета в простое кимоно, в руках её был узел, на ногах простые сандалии, а всё оружие было спрятано в волосах или на поясе. Со своими большими зелёными глазами и очаровательной улыбкой, она сейчас меньше всего походила на убийцу, однако, было ли что-то в её лице, или же осанке, но часовой, стоящий на входе встретил её с оружием наготове. - Кто ты и зачем пришла? – спросил красивый молодой человек в броне. - Меня зовут Сакура. – Ответила девушка, как всегда избегая вспоминать свою фамилию. – Я хочу увидеться с главой клана. - Не после резни в том борделе, девушка. Мне приказано проверять каждого, кто явится. Особенно не из Учиха. - Я из Учиха. – Улыбнулась Сакура. – Жила в семье Фугаку-сама. Можете спросить его. Молодой человек фыркнул, складывая руки на груди. - Делать мне нечего. Я пойду к Фугаку, а ты? Пойдёшь спокойно и зарежешь кого-нибудь во сне. Сакура прыснула в рукав. Он довольно мил. - Как Вас зовут? – Спросила она с лучезарной улыбкой, которая заставила паренька слегка покраснеть. - Кагами. - Кагами-сан, Вы же можете сами проводить меня к Мадара-сама. Он закатил глаза. - Ладно. Широтсучи! – рявкнул Кагами. - Чего?! – Отозвался кто-то из небольшой пристройки рядом. - Посторожи за меня! - Ксоооо… - У Широтсучи понос, уж простите за подробности. – Сообщил ей Кагами тихо, и она хихикнула. Сталь зазвенела в его руках, но Сакура не пошевелилась, когда он обнажил свой меч. Он не убьёт её. Не сегодня. - Кажется, я запретил тебе попадаться мне на глаза. Сакура по голосу чувствует, что его гнев уже остыл. Она была лишь орудием. Настоящим убийцей был Тобирама Сенджу. Она немного удивляется, когда из-за его спины выглядывает человек, о котором она уже давно и думать забыла. Он слегка постарел, в шевелюре прибавилось седых прядей, но он всё тот же. - Это же та девочка, которую ты когда-то даровал моей семье. – Произносит Фугаку с каким-то трепетом. – Как же ты повзрослела, Сакура-чан. Перед взглядом Сакуры проносятся все те ночи, что она провела с Фугаку-сама. Ей было хорошо. Но эти удовольствия меркли в сравнении с удовольствием быть свободной. Она легко поклонилась. Как равному, не больше. Он больше не её господин. И никогда не будет снова. - Вы уже однажды даровали мне жизнь, Мадара-сама. – Обращается она к младшему Учиха. Лицо Фугаку преисполнено любопытства. Лицо Мадары нечитаемо. – А я отняла слишком многое у Вашей семьи. Я пришла лишь чтобы загладить свой долг перед Вами. Если Вы позволите, я бы хотела защищать Вашу жизнь. Она смотрит мужчинам в ноги, но острый клинок приподнимает её за подбородок. Он не гневается, но Фугаку за его спиной слегка обеспокоен. - Как я могу тебе доверять? - Вспомните всё, что я уже делала и говорила. – Смиренно отвечает куноичи. – Моя жизнь – череда несчастий. Я больше не хочу убивать. Я хочу помогать. Помогать Вам. Они смотрят друг другу в глаза лишь мгновение, а затем он опускает меч. Он позволит ей выплатить свой долг. Так начинается её новый, улучшенный период жизни в клане Учиха. У неё своя комната, маленькая и аскетичная, но этого достаточно. С позволения Мадары-сама она носит оружие и одевается, как ей вздумается. Женщины Учиха смотрят на неё со смесью зависти, восхищения и благодарности. Зависти к её свободе и положению, восхищения её красоте и силе, благодарности за то, что она оберегает их Главу. Сакура ходит за ним по пятам, иногда скрыто, иногда явно. Охраняет его покой по ночам, когда он с женщиной вне территории клана или выходит на поле боя или же на поле переговоров. Не то чтобы Учиха сильно нуждается в защите, но есть моменты, когда каждый человек сильно уязвим, даже такой воин, как он. Кто-то стирает её одежду, стирает пыль с полок, на которых появляются книги. Сакура берёт их из его библиотеки. Ей нравятся книги любви с картинками, где мужчина и женщина лежат или сидят в непристойных позах, и поэзия. Иногда они разговаривают. Учиха зовет её ближе к вечеру, усаживает напротив и угощает вином и суши с угрём. Но проходит время, прежде чем он впервые делает это. Так Сакура понимает, что старые обиды забыты. - Ты читаешь Басё? – спрашивает он, разливая своё любимое вино. Это и её любимое, как ни странно. Оно почти не обладает опьяняющим действием, зато у него насыщенный и терпкий вкус. - Иногда. Мне больше нравятся книги про любовь. Вечер прекрасен. Уже холодает, поэтому они одеты в тёплые кимоно. Если отодвинуть сёдзи, можно увидеть, как много звёзд на безупречно-чёрном небе. Он хмыкает с полуулыбкой и смотрит с некоторой даже похотью, пережёвывая рыбу. - Ты хотела сказать, книги о сексе. Сакура смотрит на него удивленными глазами, пока Мадара подкладывает ей мясо в тарелку. - А в чём разница? – Спрашивает девушка, и в её голосе столько невинности, что он смеётся. Ситуация абсурдна. Девочка убила столько народу, побывала в объятиях как минимум троих мужчин, а когда речь заходит о плотских утехах и любви становится похожа на несмышлёныша. Сакура берёт в руки тарелку и ест, внимательно смотря на Учиху. Ждёт ответа. Но тот не спешит отвечать. - Почему ты ещё не выбрала мужчину? Ты же можешь быть с кем захочешь. – Говорит Мадара, а затем опрокидывает в себя пиалу с вином. Она округляет глаза. И ведь правда. И почему она об этом даже не подумала за всё то время, что живёт здесь? Она же свободная женщина теперь. Свободнее любой из женщин. Она не связана ничем, кроме того долга, который решила выплатить человеку, даровавшему ей жизнь. - Но ведь, чтобы выбрать мужчину, мне придётся переспать со всеми здесь. Чтобы найти лучшего. Это долго и… Почему Вы смеётесь, Мадара-сама?! Сакура хмурится, ощущая, словно этот человек знает что-то такое важное, что она хотела бы знать сама, но не знает. Что-то о любви и отношениях, что-то о привязанности. - Тебе не обязательно пробовать каждого мужчину, Сакура. Достаточно просто выбрать кого-то по душе. – Говорит он уже серьёзно. - А как я выберу, не зная, каков он в постели? – Удивляется Сакура. - А как ты выбрала моего брата? Эта тема – словно дорожка по тонкому льду. Но Сакура уже давно не боится ни смерти, ни Учихи Мадары. Возможно, она бы умерла за него, если бы понадобилось. Поэтому в его покоях на какое-то время воцарилось молчание. Сакура думала. Мадара пил и наблюдал за её лицом. - Ты любила его? – Внезапно спрашивает он, прерывая поток её мыслей и словно направляя их. - Изуна-сама был очень красив. – Она по крупинкам собирает воспоминания. – И он хотел меня. Не так, как все хотел. Не как… не как вещь. Как женщину. – Она поднимает стыдливый взгляд на Мадару, словно призналась в чём-то позорном. Но его лицо спокойно. Он готов слушать дальше. – Нет, я не любила его. Но я хотела… не знаю. Наверное, я просто хотела, чтобы ему было хорошо. Чтобы последние его минуты были счастливыми. Но знаете что, Мадара-сама? Его взгляд, когда… когда я сделала это. Я никогда не забуду его. Она замолчала. Никогда ещё она не озвучивала эти свои ощущения и никому. Даже Ино. Но его присутствие всегда вызывало на определённые размышления. А его ум помогал выстроить их в стройную цепочку. Они едят и пьют молча, позволяя флёру грусти и утраты развеяться над ними, пока Сакура не осмеливается задать вопрос, который мучал её с начала их разговора. - А Вы кого-нибудь любите, Мадара-сама? - Да. – Отвечает он. – Свой клан. Но тебя интересует не это. - Не это. – Подтверждает Сакура, но Мадара не хочет развивать эту тему. Он лишь подливает ей ещё вина в опустевшую пиалу, да подкладывает рыбы. Это хорошо, ведь она совсем исхудала за последнее время. - Если бы выбрала одного из мужчин здесь, могла бы даже выйти за него замуж. Я бы дал согласие. Сакура не понимает, какое ему дело, но игнорировать вопросы не хочется. Она отвечает, почти не задумываясь. - Жена раба мужа. – Говорит Сакура, хватая с тарелки кусок лосося и проглатывая его. – А я свободна. Мне нравится моя жизнь. Хожу, куда хочу, делаю, что хочу. Если захочу, то буду спать со всеми Учиха сразу, а не захочу, то смогу и отпор дать. - Прямо таки со всеми. – Посмеивается он. – Как тебе Тоширо-сан? Сакура краснеет, вспоминая Тоширо-сана, девяностолетнего старичка без зубов, который постоянно подкармливает её сладостями. - Ну, может не со всеми. – Дуется она, но настоящей обиды нет. Ей нравится вот так вот говорить с ним о какой-то ерунде. О чувствах. - А Вы почему не женитесь? – Спрашивает она мужчину. - Нет необходимости. - Говорит он просто. – Для того, чтобы создавать династические браки, я использую своих многочисленных родственников. Дети у меня тоже есть. Нужно будет, назначу одного из них наследником. В клане меня уважают и без жены. - А как же та любовь, о которой Вы говорили? - Это тоже не обязывает к браку. – Усмехается он. Кажется, Сакура захмелела. В ту ночь она не могла уснуть. Она думала об их разговоре. Что значит, выбрать мужчину по душе? Любовь и постель – не одно и тоже? Любила ли она кого-то в своей жизни? Через несколько месяцев после резни в борделе, Мадара добивается аудиенции с Главой клана Сенджу. Она сидит за его левым плечом, как его телохранитель, всегда готовая помочь, но на поле переговоров ей крыть нечем. Глава Сенджу, кажется, старый друг Мадары-сама, и по его лицу видно, что он был не в курсе замыслов брата. Хаширама Сенджу, ещё более высокий и мощный, чем его младший брат, на коленях просит у Мадары и всего клана Учиха прощения. Она видит, как кривится лицо Тобирамы. Он против. Он не согласен. Когда их глаза встречаются, её пронзает странная душевная боль. Это она виновата. Для воина жизнь без указательных пальцев – не жизнь вовсе. Сакура знает это как никто другой. Поэтому не может без дрожи наблюдать за наказанием, но всё же смотрит. Смотрит, как мужчина выдерживает наказание без скрипа или вздоха. Но теперь он уже не шиноби. Осознание чужой беды настигает её поздно вечером. Её трясёт и выкручивает, слёзы, которых она не видела уже больше года, просятся выйти наружу. Чувствуя, что задыхается, Сакура выбегает на улицу, пытаясь вдохнуть немного ночной свежести. Но в груди что-то горит. Что-то не пускает воздух внутрь, и она рвёт на себе ткани. Она вспоминает всех убитых и всех, чьи жизни были разрушены ею. Вспоминает прощальный взгляд Изуны. Вспоминает обрубки на месте пальцев Тобирамы. Садится в грязь. Слёзы беззвучно катятся по щекам, становится легче дышать. Сгибаемая болью, Сакура бредёт к кладбищу. Могила её любовника поросла травой и уже давно осела. Сакура оседает на надгробную плиту и лепечет слова прощения. Не только Ему, но и всем им. Она засыпает прямо там, уткнувшись лицом в землю. Её находит служанка, Ханако. Приводит в дом и отмывает в бадье. Укладывает в постель и гладит по волосам. Сакура благодарна ей, но не способна произнести ни слова. Она засыпает вновь, и просыпается уже в полдень, когда к ней приходит с визитом Саске.