Моно-но аварэ

- Здравствуй, Сакура-чан. На его губах неуверенная улыбка. Сам он раздался в плечах, вырос выше отца и, наконец, превратился в мужчину. Сакура чувствует себя немного разбитой и медлительной, к тому же как раз подошло время её лунных дней. Она отвечает немного неохотно. - Здравствуй, Саске. Он нервно молчит, словно не зная, зачем пришёл. - Я просто хочу сказать тебе, - собирается с мыслями Саске, - что просил Мадару отдать тебя за меня замуж. И он сказал, что на всё твоя воля. Сакура фыркает в рукав. Она хочет сказать нет, но какое-то весёлое злое озорство настойчиво стучится в её разум, поэтому она лишь отвечает с томным вздохом «я подумаю» и откидывается на подушки, намекая, что их короткий разговор окончен. Саске кивает и бросает через плечо уже на выходе: - Ты стала ещё прекраснее. После наказания Тобирамы ей сложно найти себе место. Сакура бесцельно гуляет по району Учиха, здоровается с людьми, бегает наперегонки с местной ребятнёй, заходит на территорию прислуги, словно желая что-то найти. Мужчины и женщины смотря ей вслед: на откровенные одежды, на свободную походку, на яркую, ослепляющую красоту. Она обходит каждый закуток, каждый дом, её приглашает на полуденный чай Наори-сан, милая девушка с пышными волнами каштановых волос. Они обсуждают какие-то местные сплетни про чью-то женитьбу, обсуждают красавчика Итачи-сана, а затем Сакура идёт дальше, встречая всё новых и новых людей, и удивляется, ведь до этого она видела лишь тех, кто приходил к Мадаре-сама, если находилась при нём. Район Учиха оказывается огромным. А сама Коноха, наверняка, ещё в разы больше. Эта мысль разжигает в Сакуре какой-то костерок, и она начинает медленно оттаивать и распускаться, несмотря на осеннюю пору. Тем же вечером после общения с Наори её зовёт к себе Мадара-сама. Он выглядит недовольным и уставшим, кимоно немного свободно в груди, и Сакура невольно вспоминает ту ночь, когда она чуть не легла с ним. - Знаешь, зачем я позвал тебя сегодня? – спрашивает он. На столе не видно ни вина, ни рыбы, а между его бровей залегла морщинка. Но Сакура всё же испытывает удачу. Всё то время после бегства из борделя она словно находилась в стазисе, не испытывая никаких желаний, но прогулки по району Учиха (а может быть и истерика после наказания Тобирамы Сенджу) затронули какие-то струнки неизвестные доселе струнки в её душе, заставляя ледок, охвативший тело, разламываться с мягким треском и падать оземь. Вполне вероятно, что настолько живой она ещё не чувствовала себя никогда. А потому Сакура лишь коварно хлопает глазками, отвечая ему: - Чтобы насладиться ужином с красивой женщиной? - Очень смешно. – Скалится в ответ Мадара. – На прошлой неделе ко мне приходил этот сопляк Саске. Сегодня ко мне пришло пятеро мужчин. Пятеро мужчин? Неужели… - Неужели ты всё же решила переспать со всем кланом Учиха? Яд в его словах немного сбивает с толку. - А зачем они приходили? – Тупо спрашивает она, не понимая, в чём её обвиняют. - Просили тебя в жёны. Понимание медленно, но верно заполняет её сердце приятным теплом. Пятеро. Не считая Саске. Это очень много. Сакура отвечает ему смущённой улыбкой. - Я решила пройтись по Вашей территории. Жалею, что не сделала этого раньше. Тут безумно красиво. Кажется, она его немного успокоила. Но он молчит, а в его глазах до сих пор полыхает. - Это всё, чего Вы хотели от меня, Мадара-сама? – Спрашивает Сакура, понимая, что ей здесь больше делать нечего. По крайней мере, сейчас. Её позвали не для беседы, а чтобы отчитать за несовершённые поступки. Мадара смотрит на неё какое-то время, пытаясь будто бы проникнуть в её сознание и прочесть там ответы на свои вопросы. Изучая те изменения, что произошли с ней. - У нас с тобой остался один незакрытый вопрос. – Говорит мужчина, сбивая Сакуру с мыслей. Что ещё за вопрос? И почему сейчас? Она смотрит на него с некоторой опаской. - Какой, Мадара-сама? Он встаёт из-за стола бесшумно, словно тень, и также бесшумно, чёрной пантерой, обходит стол по кругу, чтобы оказаться за спиной Сакуры. Присаживается на корточки рядом, слишком близко к её лицу и смотрит в глаза, словно дикий хищник. - Останься этой ночью со мной. – Произносит он, касаясь сухими шершавыми пальцами её щеки, и Сакуру пронзает насквозь. Реакция собственного тела вводит её в состояние ступора. Между ног скапливается назойливая влага. Становится жарко, даже душно. Она чувствует, как распахиваются глаза. Чувствует запах его кожи. Осязание и обоняние в этот момент выходят на первый план, отодвигая все остальные чувства. Сакура внезапно вскакивает, опрокидывая стол, и бежит на ватных ногах из его покоев прочь. Она бежит к лесу. Вдыхает запахи влажной листвы, успокаивает свой разум и тело. В груди настойчиво стучит сердце, между ног – мокро, в голове всплывают одни и те же слова. Я люблю его. Люблю его. Люблю. Харуно какое-то время бродит по лесу, вдыхая запахи прошедшего дождя, трогая ветви деревьев, слизывая чистые капли с листьев. И возвращается в район Учиха неспеша. И ей кажется, что её жизнь словно достигла какой-то кульминации. Словно все свои неполные двадцать лет она шла к тем осознаниям, которые она открыла для себя за последние недели. Невиданная лёгкость и одновременно твёрдая уверенность охватили её. Сакура шла обратно к дому Мадары-сама целый час, нигде не останавливаясь, но стараясь никому не попадаться на глаза, что было довольно легко сделать в темноте. Она прошла в его дом и направилась к спальне, ведь был уже одиннадцатый час, а там присела рядом с ним, тревожно пробудившимся от её присутствия. - Мадара-сама. – Прошептала девушка, пока мужчина пытался сфокусировать на ней своё зрение. – Я должна кое-что сказать Вам. Учиха, наконец, справился со сном, сел, оказавшись слишком близко, и смотрел прямо в её глаза своими чёрными-чёрными омутами, спокойными, волнующими её сердце бездонно-мудрыми омутами глаз. - Говори. – Нежно пробормотал он в полголоса. Сакура ощутила, как бешено колотится сердце в груди, и приложила к ней ладонь, чтобы успокоить волнение. Второй ладонью она обняла колючее от вечерней щетины лицо, и со всей лаской, на которую была способна, провела этой ладонью до его плеча, ища в нём силу и поддержку сказать то, что нужно было сказать. - Я больше не смогу быть Вашим телохранителем. – Её голос был тих и глух, но он слышал каждое слово, раздающееся в звенящей тишине. – Я не смогу больше быть подле Вас. Я люблю Вас, Мадара-сама. На какое-то мгновение его глаза расширились, и он молчал, а затем Мадара подогнул колени и взял её маленькую нежную руку в плен своих ладоней. - И что же гонит тебя? - Я не смогу… - контакт их глаз кажется физически ощутимым, и всё перед ней плывёт, кроме этой спокойной черноты, - не смогу быть с Вами рядом, но держаться на расстоянии. Я не смогу лечь с вами, зная… Она глотает слёзы, опуская голову, собираясь в кучку, и чувствует лёгкое пожатие на своей руке. Он слушает. Он выслушает всё. - Вы, наверное, думаете, что я… что я только и делаю… что… - Сакура теряется, но вскидывает голову и видит в его глазах понимание. – Но он ведь был моим первым мужчиной с тех пор, как я покинула Фугаку-сама. И последним. И Вы были правы, когда сказали, что я любила его. Но… но не совсем. Ведь то… то, что я испытываю, когда Вы рядом. Когда я думаю о Вас. Это совсем другое, и… и это не то чувство, которое я смогу стерпеть, наблюдая за тем, как Вы скрываетесь в покоях другой женщины… я… Сакура замялась, стараясь выдавить из своего рта последние крохи признаний и выдохнула на последнем дыхании, мгновенно обессилев. Я не смогу быть рядом, зная, что Вы не любите меня. Её тело расслабилось, и Сакура опустила взгляд. Она сказала это. Сказала ему всё. Сейчас она вдохнёт в себя силы вместе с воздухом, и уйдёт. На этот раз навсегда. Тёплые прикосновения заставили Сакуру вздрогнуть. За одно мгновение она оказалась лежащей на сильной мужской груди. Руки Мадары ласково, но крепко обвивали её тело, рождая немыслимые по своей силе ощущения тепла, и трепета, и жара. - С чего ты взяла, что я не люблю тебя. – Прошептал он, щекоча тёплым дыханием чувствительное ушко. – Наша первая беседа разожгла во мне интерес. Я наблюдал за тобой. Изучал. Но ты была слепа и глупа. А сейчас в твоём маленьком теле родилась большая женщина. И, если она мне это позволит, я бы хотел остаться с ней.