Тёмные времена

Утром понедельника Гарри Поттер появился в Большом зале как ни в чём не бывало. Он выглядел выспавшимся и довольным: Марволо, конечно, отчитал мальчика и виновных Пожирателей, узнав историю шалости, однако позволил упрямому ребёнку отвлечь себя от дел на всё воскресенье. Как оказалось, Гарри и Драко затеяли провести немного времени в Малфой-мэноре, но вышло так, что там же гостила Беллатрикс, чем Поттер и поспешил воспользоваться для примирения с Тёмным Лордом. Пришлось, правда, открыться перед ведьмой, хотя этого уже не требовалось: стоило Беллатрикс почувствовать магию Поттера, и она упала ему в ноги, приложившись лбом о мраморный пол, и безумно зашептала нелепицу о судьбах и пророчестве. После лёгкого завтрака Марволо официально, с нескрываемым трепетом, представил друг другу Гарри и Нагини. «Знакомься, Нагги, это Гарри, — сказал он, завороженно наблюдая за искорками магии, обволакивающими пространство, — он один из нас». Гарри был смущён и польщён одновременно: он помнил, как ластились к нему магические змейки Волдеморта, и считал, что Нагини также будет мила с ним. Гарри шагнул к змее, невольно опустился на ковёр под их ногами и протянул руку. Словно невидимые нити скрепили детскую душу и потянули навстречу другой душе — так было у Поттера и с Марволо. Мальчик всё никак не мог понять, отчего этот человек и всё ему принадлежащее отзывается знакомыми и родными потоками волшебства внутри. Кольцо на груди привычно нагрелось. — Здравствуйте, уважаемая Нагини, — проговорил тогда Гарри. Прохладное чешуйчатое тело удобно обвилось вокруг ребёнка плотными кольцами. Марволо внимательно следил за своим фамильяром. Узкая мордочка выползла из-за гарриного плеча. — Союзник — маленький гос-с-сподин, — ласково откликнулась Нагини, выпуская наружу длинный язык и касаясь им детского лица. Маленький господин?.. Когда пришло время возвращаться в Хогвартс, Гарри разочарованно нахмурился. Снейп, который должен был сопровождать его, каменной глыбой стоял позади и не смел высказать раздражения. Успевшая привязаться Нагини собственнически ухватилась за тонкую ножку, не позволяя ступить. Бартемиуса и Долохова поблизости не было: ещё в полдень они отбыли по специальному заданию Волдеморта. Гарри потерянно поднял взгляд на Марволо. — Тебе нужно идти, звёздочка, — прошептал мужчина. Ему стоило некоторых сил, чтобы не сдвинуться с места и не припасть перед Гарри на колени. Он тронул мальчика за плечо, сдержанно, наставнически. Гарри слабо выдохнул и кивнул, осознавая осторожность Марволо в присутствии Снейпа. — Постарайся не беспокоить меня без необходимости. Сейчас тебе следует уделить внимание учёбе. — Северус у камина презрительно скривился. — Дай своей силе и своему телу окрепнуть, и затем твоя мес-с-сть будет болезненна и разрушительна. — Мы увидимся раньше, чем ты думаешь, Марволо, — лукаво заметил Поттер и, развернувшись, гордо шагнул в огонь. Теперь он сидел за столом Гриффиндора в ожидании друзей и лениво повторял устные задания на сегодня. Марволо был прав: месть — это холодное блюдо, требующее стратегически разработанного плана и отточенной техники исполнения. Гарри нет необходимости спешить. Пускай Магический мир и дальше видит в нём своего защитника, а за пару лет он сумеет забраться по их иссохшим трупам на самую вершину… — Гарри, доброе утро! — Гермиона радостно накинулась на приятеля со спины, обнимая за шею, и зашептала ему в ухо: — Всё в порядке, никто и не заметил, — все слишком заняты глупыми играми и сплетнями и совсем не думают об учёбе. — Следом, чуть громче: — Так что, поиски прошли успешно? Профессор позволил вам одолжить ту книгу? — Она буднично уселась рядом и притянула к себе дымящиеся вафли. Друзья знали, что Драко и Гарри хотят сбежать в Малфой-мэнор с помощью профессора Снейпа. Тот, по счастливой случайности, являлся магическим крёстным младшего Малфоя, и потому всячески покрывал Драко и его гриффиндорских копий — таких же дерзких, острых на язык и ужасно вредных, подхалимных, лживых… Ладно-ладно, вы поняли. То, что позже глава этих малолетних демонов оказался протеже Тёмного Лорда, стало лишь незначительным дополнением в деятельности Северуса. Но вот что интересно. Старая Шляпа совсем лишилась ума, определив этих спятивших детей на Гриффиндор?! Ход с книгой — отвлекающий манёвр. Ребята придумали его для тех, кто мог бы раскусить их авантюру, однако Гермиона действительно желала один томик из школьной коллекции Снейпа и уговорила Поттера добыть его для неё. Миссия сложная, но не невыполнимая. Гарри самодовольно улыбнулся и выудил из-под складок мантии желанную девочкой книгу. — Ох, ты сумел! Спасибо-спасибо-спасибо! — Гермиона восторженно прижала свой трофей к груди, свободной рукой вновь обнимая Гарри. Он, посмеиваясь, мягко обхватил её за талию и погладил по спине. — Обращайся, ведьма. В этот момент заскрипели скамейки, двинулись блюда на столах, раздались вялые приветствия — припозднившаяся часть ало-зелёной компании окружила друзей, занимая места возле них и споро принимаясь за еду. Драко был самым бодрым из прибывших: он сел рядом с Гарри, грудью навалился на его спину и деланно раздражённо заворковал у самого лица: — Ну всё, всё, хватит нежностей, я же ревную! — Малфой! — Гермиона вспыхнула и отпрянула, пряча книгу в свою сумку, смерила слизеринца строгим взглядом. — Где ты был? — Покричи ещё, Грейнджер, а то за слизеринским столом не особо слышно! — Блять… — Что тут у вас? — Пэнси заглянула в кувшин на их столе, и лицо её исказило отвращение. Она всплеснула руками и удручённо пожаловалась: — О нет, снова тыквенный! Кто-нибудь, убейте меня, чтобы я не мучилась… Мир слишком жесток ко мне. — Пэнси! — Гермиона поймала ладонь Паркинсон и настойчиво потянула девочку к себе, ласково утешая. — Так что, Поттер, как всё прошло? — тихо спросил Малфой, пользуясь тем, что Грейнджер и Невилл были заняты теперь страданиями Пэнси. — Мгмх, — промычал Гарри, запихивая в рот приличный кусок омлета с овощами и спешно жуя. Драко тоже определился со своим завтраком: тосты с арахисовым маслом и черничным джемом идеально дополняли это чудесное утро. Выходные, определённо, помогли ему немного восстановиться. Родовая магия и прогулка с Нарциссой по розовому саду привели в чувства измождённого учёбой слизеринца. — Я понял, — сказал он, усмехаясь, — позже расскажешь мне всё подробно. — Гарри согласно кивнул, а потом повернулся к расстроенной Пэнси и заметил: «На том столе, между прочим, стоят кувшины с клюквенным». Уроки постепенно становились сложнее, занимали огромное количество времени и сил. Разгружать голову помогали только редкие письма от Марволо и знакомых Пожирателей (ворон получила символичное имя — Немезида) да поздние полёты на мётлах. Оливер был уверен, что Гарри родился в небе. Он с гордостью наблюдал, как крепнет мальчишеское тело, обычно тощее и слабое. Вуд старался держать нового ловца сборной Гриффиндора в секрете, однако совсем скоро весть заполонила школу. Участие в квиддиче отлично питало славу Победителя Волдеморта и также великолепно злило неугомонного Рона Уизли. Глупышка Ронни отчего-то считал, что Гарри — подлый предатель, променявший его, прекрасного товарища для любых приключений, на парочку слизней! Рон бросался к Поттеру, обиженно сопя и чуть ли не плача. Тот лишь натянуто улыбался. Взгляд его был сухим и холодным. Он презрительно замечал: «Как много земель ты уже покорил, рыжий странник?» Нарушать школьные правила вошло у первокурсников в привычку: они вторгались в гостиные других факультетов, летали наперегонки во время Полётов, ночами бродили по пустым коридорам. Гермиона хитрыми уловками сдружилась с Пивзом и беззастенчиво пользовалась этим. Полтергейст легко поддавался её манипуляциям: он подшучивал над особо надоедливыми (больше всех доставалось, конечно, Рону), ловко хранил тайны и помогал избежать встречи с Филчем и его драной кошкой, миссис Норрис. Пивз также брал некоторые промахи ребят на себя, спасая их от нотаций и отработок. Так прошло почти два месяца. 31-го октября, по британским традициям, праздновали Хэллоуин. Вечером в Хогвартсе организовали большой пир с самыми различными яствами. Тыква, как символ этого праздника, свежая и сочная, дурманила воздух. Сладко пахли яблоки в карамели, пироги с корицей и лакричные палочки. По Большому залу носились летучие мыши и привидения, отчего трепетали огоньки воткнутых в тыквы-Джеков свечей. Дети громко переговаривались, смеялись, весело чокались полными сока бокалами и делились страшными историями. Гарри уложил голову на плечо Драко. Он знал, что это также день памяти гибели его родителей и день его роковой встречи с Тёмным Лордом. Однако сегодня, в кругу своих друзей, во всей праздничной атмосфере, Гарри не думал о том, что случилось двенадцать лет назад. Мысли Гарри были пьяными и сумбурными после выпитого компанией глинтвейна. И потому Гарри вместо скорби или очередного приступа ярости испытывал муки иного рода. Он уткнулся горящим лицом Драко в шею и задумчиво обратился к нему: «Послушай. Насколько нормально, когда… — Он тяжело вздохнул, придвинулся ближе и заглянул Драко в лицо. — Когда два парня любят друг друга?» — Почему ты спрашиваешь? — удивился тот и покосился на сидящих поодаль Пэнси и Гермиону. Девочки мягко спорили, широко улыбались, склонившись над столом, касаясь лбами. Их волосы путались между собой, дыхание достигало чужих губ, шёпот предназначался только им двоим. Они тоже были слегка одурманенны алкоголем. Дальше сидел Невилл. На его коленях дремал Тревор, и мальчик пальцами ласкал бородавчатое тельце. Невилл имел стратегически приятельские отношения с Дином и Симусом, чем зачастую пользовался в больших компаниях. Вот и сейчас он, вместе с ними и другими гриффиндорцами, подпевал общей заразительной песенке. Голоса со всех сторон наполняли Большой зал, тяжёлый ноты летели под самый потолок, рассыпались искрами и падали вниз заливистым смехом. Я тот, кто прячется под твоей кроватью — Острые зубы заскрежетали, а глаза загорелись красным. Я тот, кто прячется под твоей лестницей — Пальцы, похожие на змей и пауков, в моих волосах. Это Хэллоуин! Это Хэллоуин! — Хэллоуин! — кричали все. — Вспомнил кое-что и решил узнать, как ты относишься к этому, — проговорил Гарри и вдруг смутился. Он неловко отодвинулся, поставил свой бокал на стол. — Извини. — Что?.. — Драко растерялся, а потом понял, что Поттер собирается сбежать, и ухватил его за руку, велел: — Сядь. Дождись прежде ответа, и тогда выбирай подходящую реакцию. Как ты собираешься управлять людьми? Я ведь ещё не успел ничего сказать. — Я сглупил, — признался Гарри, — оставим. — Поттер! Чёрт, да нормально это, нормально! Я тебя сейчас укушу, уймись. Что произошло? Тебе нравится парень? — Гарри отрицательно качнул головой. Малфой нахмурился, вскочил с места и объявил: — Идём со мной. Дети выкрикивали им вслед: «Хэллоуин!» …Раннее осеннее утро, его тишь и мгла созданы для страдающих бессонницей и влюблённых — таков негласный закон природы. Эти двое, уютно устроившиеся у открытого окна в кухне родового особняка Риддлов, были влюблёнными с бессонницей. — Тони, мандрагору тебе в зад, не кури в мою сторону! — Крауч-младший деланно раздражённо клацает зубами. Антонин смеётся, нагло наклоняется к лицу Барти и выдыхает сизый дым. Позабавленный, он насмешливо произносит: «Ты ведь сам пошёл за мной». — Я здесь, потому что тебя опасно оставлять без присмотра. Додумался же сунуться в Звонкую Пещеру за дьявольской птицей! Мало того, что подставился перед Лордом, так ещё и покалечился. А лечить твои раны — кому? Конечно же Барти! — Ты не должен был, — Антонин досадливо морщится: ворон и правда дался ему кровью. Пара глубоких царапин от острых когтей на груди Долохова, вероятно, останется в виде шрамов. — Да, но поцелуй в благодарность стоил твоей хмурой рожи, — Бартемиус тонко улыбается. — Он сказал всё за тебя. — Долохов смотрит на него потемневшим взглядом, и улыбка Барти расползается шире, обнажая клыки. — Сейчас это не сработает, — говорит он самодовольно. — Дрянь, которую ты куришь, горчит на языке. — Я брошу, обещаю, — шепчет Долохов доверительно и почти искренне. Тлеющий огонёк срывается с окна и исчезает во тьме. Долохов притягивает Барти к себе. В то время сонный Гарри Поттер направляется в кухню, чтобы выпить воды. Он застаёт Пожирателей целующимися. Мальчик робеет: Долохов властно удерживает лицо Бартемиуса. Их поцелуй влажный и глубокий, прерываемый короткими, тяжёлыми вздохами. Гарри смотрит на последователей Волдеморта сначала изумлённо, потом — заинтересовано. Он ещё не видел подобной страсти между людьми: Петуния и Вернон Дурсли целовались редко, мимолётно, несколько брезгливо. Барти и Антонин, определённо, наслаждались друг другом, движением чужих губ, их мягкостью и вкусом. Жадность и осторожная нежность, с которой Тони ласкал рот партнёра, возбуждали настоящий голод. Гарри не решается ступить дальше, растерянно замирает на пороге. Сейчас он жалеет, что в маггловском доме нет живых портретов — те бы помогли ему создать немного шума. Однако это оказывается и не нужно: Бартемиус вдруг отрывается от любовника и смотрит прямо в глаза затаившему дыхание ребёнку. Алые губы расплываются в смешливой улыбке. — Доброй ночи, мессир… — А этот Барти хорош! — рассмеялся Драко. — И что было дальше? — Предложил мне чай и ранний завтрак. Отвлёк беседой о погоде, а потом вызвал эльфийку Кору и велел ей проводить меня. Антонин всё это время стоял за спиной Крауча, глядел в упор и молчал. Я и не рискнул что-то спрашивать, прекрасно зная нрав Долохова. Драко поправил сползающий с Гарри плед и задумчиво хмыкнул. Холодный ветер трепал волосы и жёг лицо; тёмное небо заволокли тучи; в Хогвартсе был объявлен отбой, но мальчики не спешили расставаться. Астрономическая башня прекрасно скрывала их от учителей и дежурных старост. — Признай, что струсил, — поддразнил Поттера Драко. Из его рта вылетел тёплый пар. — Они ведь верны Тёмному Лорду, только потому тебе и потакают. Да, рот на замке Малфой-младший держать так и не научился. — Это ненадолго, мой хорёчек, совсем ненадолго… — Гарри стремительно встал на ноги и направился внутрь. Малфой в недоумении смотрел ему в спину, а потом, словно очнувшись, спросил в пустоту: «Как ты назвал меня?» Ещё с ноября земля и голые ветви деревьев утром покрывались морозным инеем, сияющим под блеклыми солнечными лучами. Озеро заледенело и теперь было похоже на большое зеркало. Проходя мимо него во время прогулки, Гарри всё чаще вглядывался в собственное отражение. Он не узнавал себя. Он понимал, что дружба с Волдемортом и Пожирателями Смерти, жгучая жажда мести, боль потерянного детства — всё это не могло не изменить его. Однако порой в нём просыпалось нечто былое, наглухо запертое, и мальчик оборачивался на оглушительный шёпот, сталкивался с призраками своего прошлого. Кажется, так выглядели его родители — Гарри не помнил. Лили, её нежные руки, мягкие рыжие локоны, ласковый голос; Джеймс, внимательный и весёлый, его крепкая хватка, громкий смех, нелепые круглые очки; они оставили после себя лишь магией пылающую клятву — бороться. И Гарри вновь заслуживает всеобщее восхищение, вновь занимает первые полосы газет, вновь становится объектом зависти и сплетен. Он не сдаётся. Из-за каждого угла слышно его имя: «Гарри Поттер поймал золотой снитч и привёл команду к победе», «Гарри Поттер свалил с ног третьекурсника во время учебной дуэли», «Гарри Поттер не потерял ни одного балла за весь день!» О том, что Гарри Поттер сорвал урок Истории со скуки, или что Гарри Поттер и его друзья устроили салки с привидениями, или что Гарри Поттер вечерами попивает чай в компании декана Слизерина — об этом принято умалчивать. Так Гарри не заметил, как подкралось Рождество. Просто одним утром Поттер проснулся непривычно рано, выглянул в окно и обомлел: за ночь снег глубоким покрывалом укрыл Хогвартс и всю его огромную территорию — озеро, Запретный лес, поле для квиддича. Стекло украсил тонкий морозный узор. Волны, листики, мистические долины — настоящее волшебство! Гарри бросился будить Невилла. Поначалу тот ужасно недовольно сопел и кутался в пуховое одеяло, но Гарри был невыносим, когда что-то цепляло его чёрную душеньку, и вскоре Невиллу пришлось поднять белую подушку и выдать себя под градом щекотки. Их общий смех, даже приглушённый, надёжно сдерживаемый, разбудил чуткого Симуса, и спасаться были вынуждены уже оба. Они продолжали смеяться и делиться планами на предстоящие каникулы во время завтрака. Ароматные горячие булочки согревали пальцы, а чай, огненным очагом пылающий внутри, — грудь. Редкие совы доставляли письма. Немезида тоже влетела в Большой зал и устремилась к своему волшебнику. Тонкий конверт опустился на стол, и Гарри, узнав бумагу и неприметный на ней оттиск печати, радостно выдохнул. Невилл уже по привычке кормил ворона, пока Гарри разворачивал и читал письмо. «Мой дом открыт для тебя в любое время. Побалуй Малфоя-младшего своим визитом, а вечером Люциус доставит тебя ко мне.

— М».

Гарри спрятал записку в карман. Спрятать предательскую дрожь предвкушения, охватившую его руки, ему не удалось. Невилл только на миг нахмурился, а после также улыбнулся и предложил: «Прогуляемся перед занятиями?» К обеду преподаватели постарались создать атмосферу праздника: Большой зал заполонили высокие пихты, свечи, гирлянды и шарики из цветного стекла. Лёгкие рождественские мелодии разносились по всему этажу, сквозь промёрзшие коридоры и холодные аудитории. Повсюду висели мишура и букетики из омелы, плюща и падуба. — Решил праздновать с Малфоями? — спросила Пэнси у Гарри, подсаживаясь рядом. Сам Малфой и Невилл задерживались у Снейпа: Драко невовремя пошутил, а Невилл не справился с последствиями этой шутки, скованный пристальным вниманием профессора. Кажется, Драко велел Крэббу и Гойлу устранить следы гриффиндорской нервозности, однако его крёстный подобного жеста милосердия не оценил. — Да, задержусь у них на пару дней, — согласился Гарри, по-маггловски очищая апельсин. — Я сказал профессору Макгонагалл, что остаюсь в Хогвартсе, поэтому не могу особо рисковать. — Это всё… из-за твоей семьи? — Верно. — Гарри улыбнулся: магам не следует знать, кого мальчик действительно считает своей семьёй. Письмо в кармане пылало не меньше кольца на груди — их хотелось касаться. — Ты ничего не рассказываешь нам, Гарри, — укоризненно заметила Паркинсон, недовольная его коротким ответом. Гарри уловил знакомые нотки в её тоне — так обычно говорила Грейнджер — и весело хмыкнул. — Мы тоже твои друзья, как и Драко. Какие у вас секреты? — Я знаю и ценю это, прекрасная Пэнси, — сказал Поттер мягко. Он разделил очищенный апельсин и протянул половину Пэнси. — Давай вернёмся к этому вопросу после каникул? — Конечно, — девочка растерялась, — просто… не забывай, что мы рядом. — Спасибо, Пэнси. Кто бы чего не думал, но Гарри Поттер являлся отнюдь не обыкновенным мальчишкой. И дело вовсе не в победе над Тёмным Лордом Волдемортом и не в превосходном навыке ловца — да, он был двенадцатилетним ребёнком. Однако ловкости его ума, хитрости и смелости могли позавидовать самые чистокровные маги, тёмные ведьмы и чародеи, слизеринцы! В сочетании с истинно блэковским сумасшествием и риддловской властностью эти качества делали Гарри значительно старше его лет. Он убеждал, покорял и завоёвывал. — Вы опасный противник, Гарри Поттер, — заметил Люциус Малфой, принимая на следующий день не друга своего сына, но протеже своего господина. — Хотя ваши руки и чисты от крови, вас знает вся Магическая Британия. Леди Малфой и Драко обменялись настороженными взглядами. Праздничный ужин подходил к концу, и лёгкая беседа теперь приобретала иное направление, значительное и совершенно неподходящее для семейного вечера. Нарцисса велела эльфам подать чай и десерт — большой рождественский пудинг. — Я ведь Мальчик-Который-Выжил, — напомнил Гарри равнодушно, наблюдая за двумя домовыми эльфами, убирающими грязную посуду со стола. Не так давно он и сам, как эти маленькие существа, прислуживал людям. Знай о том лорд Малфой, был бы ли он столь же обходителен? Ел бы с ним за одним столом? Этот сноб — вряд ли. — Дело не только в этом, поверьте мне. Существует три стороны: те, для кого вы — луч Света и надежда, те, кто вас боится и уважает, и те, в ком вы пробуждаете чёрную зависть, жадность. Ненависть, если позволите! — На какой же вы? — Я уважаю вас, маленький слизеринец. — И боитесь? — Справедливо опасаюсь. Гарри немного развеселился и проговорил: «Вы ошибаетесь, мистер Малфой. Они все боятся меня — и не зря. Кровь ещё омоет и мои руки, и мою палочку, и мои начищенные до блеска туфли». Насмешливая улыбка, определённо, придала его словам убедительности. Хотя мальчик и не знал, насколько он близок к истине… Дружба с профессором Снейпом и Пивзом помогла Гарри задержаться вне стен Хогвартса значительно дольше, чем мальчик изначально предполагал. Рождественские каникулы длились две недели, с 25-го декабря по 8-е января, и на это время большинство студентов и некоторые преподаватели уезжали домой, чтобы отпраздновать Новый год в кругу семьи. Такие же дети, как Гарри, сироты, или те, кто не мог встретить этот праздник с родными, оставались в школе под присмотром директора и учителей. Для них устраивался рождественский ужин, а школьные эльфы раскладывали подарки в их рождественские носки. И Гарри должен был находиться в школе всё это время, потому что в доме его родственников мальчика никто не ждал. И Альбус Дамблдор лично подготовил для Поттера подарок, несмотря на резкость мальчишечьих слов и поступков. Однако в канун Рождества, когда все находящиеся в Хогвартсе дети и взрослые сели за стол ужинать, Гарри среди них не оказалось. — Разве Гарри не присоединится к нам? — спросил Дамблдор, растерянно обернувшись к профессору Снейпу. — Мистеру Поттеру нездоровится. Вчера гриффиндорцы, — да-да, львята — бунтари, мы поняли, Северус, спасибо, — весь день гоняли моих ребят по озеру. — А Поттер и без того отмороженный на голову, — вставил сидевший по правую руку от Снейпа Рон Уизли, злобно стиснув ножку индейки. Фрэд и Джордж прыснули. Ах да, Артур и Молли Уизли снова не имеют финансов собрать детей вместе, даже в праздничные каникулы. Какой позор. — Я должен навестить его. — Альбус обеспокоенно нахмурился и ухватился за подлокотники, чтобы подняться, но Снейп опустил ладонь, придерживая старого волшебника за руку. — Не сейчас. Думаю, мистер Поттер уже принял свои лекарства и спит. Кроме того, в той части замка хозяйничает полтергейст. Боюсь, он не станет жалеть даже вас, Альбус. — Много чести! Национальный герой! Уделите и нам своё внимание, директор Дамблдор, хотя бы в этот вечер. — Да, вы правы, мои дорогие. Я навещу Гарри завтра. Но и на следующий день Альбусу Дамблдору не удалось лицезреть немощное состояние своей головной боли, чего он так тайно жаждал. А между тем, Гарри Поттер преспокойно отдыхал в поместье Риддлов. Рождественский ужин у Малфоев плавно перешёл в рождественский завтрак в кругу Пожирателей Смерти. Игристое вино лилось в бокалы, пузырилось и шипело. Звенело стекло. Провозглашались тосты. Лопались хлопушки. В воздухе летали шары и конфетти. Играла музыка. Пожиратели пели и смеялись. Хозяин дома выглядел значительно лучше, чем пару месяцев назад. Он благодушно улыбался на очередной не самый смешной анекдот Антонина Долохова, едва заметно покачивался в такт рождественской мелодии и позволял курить и играть в карты прямо за праздничным столом. Гарри сидел во главе стола, рядом с Марволо. Улыбка не сходила с его лица. Мальчик то и дело хватал несколько разноцветных бумажных хлопьев, паривших вокруг, чтобы выдуть их с ладони в сторону расположившегося подле Крауча. Тот лишь клацал в ответ зубами, подмигивал и подливал в поттеровский бокал шампанского. Получив новую порцию алкоголя, Гарри благосклонно кивал, делал глоток и возвращал своё внимание Марволо. Гарри нравилось видеть спокойное удовлетворение на жёстком красивом лице Тёмного Лорда. — Как долго я могу быть с тобой? — спросил Гарри, прислоняясь плечом к плечу Марволо и глядя на свой бокал, полный жидкого золота. — Всю жизнь, мой свет? — Я согласен. Но в эти дни? Север не может отвлекать Дамблдора вечно. — О, нет, милый, он может. Поверь мне. — Мне придётся вернуться. — Хочешь говорить об этом сейчас? — Марволо поморщился. — Чёрт. Просто скажи мне, Марволо. — Называй меня своим лордом здесь, змеёныш. — Конечно, милорд, как только вы назовёте меня своим… — Неделя, — оборвал Марволо. — Что? — Можешь остаться на неделю. Первого ты вернёшься в школу, под опеку Снейпа. Возражения? — Никаких, мой Лорд. Когда Гарри вернулся в Хогвартс и встретился с хмурым профессором Снейпом, он вдруг, сгораемый в детских чувствах, шагнул к мужчине навстречу и крепко обнял его. Профессор Снейп замер от неожиданности. Они стояли так всего пару минут. Затем Гарри отстранился и поднял голову вверх, пытаясь поймать хоть крупицы эмоций своего строгого учителя. Тот лишь сухо спросил: «Чаю?» Юный волшебник громко рассмеялся, соглашаясь. Он вдруг почувствовал себя по-настоящему счастливым. Рождественские подарки Гарри Поттер открывал уже в компании Драко, который, не желая бросать лучшего друга в одиночестве, и сам явился в замок немного раньше. — Кажется, ему было сложно, но он признал, что испытывает нечто подобное. Словно всё вокруг связано со мной. По-моему, так не должно быть? Подарок от Марволо, кинжал с 35-сантиметровым клинком и изумрудной рукояткой, предназначенный для ближнего боя, был надёжно запрятан в складках школьной мантии. Маггловское оружие бывает очень кстати даже при наличии волшебной палочки. Барти и Антонин добыли для молодого мессира старинный фолиант с бытовыми и боевыми тёмными заклинаниями — слишком тяжёлая (буквально тоже) и совсем недетская литература. Северус оказался куда осмотрительнее: обширный набор уникальных зелий, от простого перечного до зелья удачи. — Возможно, Магия решила помочь тебе в твоём деле и указать сильного союзника. Ребята подарили другу его любимые сладости, домашнюю выпечку и печенье. «Счастливого Рождества!» — гласила тонкая приписка на обратной стороне их общей колдографии, вложенной в коробку. — Думаешь, Магия не против мести? — Я думаю, она за справедливость.