Тёмные времена

Пусть сверкает в солнечных лучах город, Бешено колотится в груди кто-то: «Выпусти меня отсюда, выпусти меня отсюда!»

Тьма вступала в свои права, окутывая души магов и пространство вокруг. Время близилось к семи, где-то в глубине дома монотонно отбивали минуты тяжёлые стрелки старинных часов. Душный, ещё июльский воздух кружил голову и пробуждал жажду. Магия в этот вечер была особенно враждебна: она заполняла комнату, густая, оседала на мебель и одежду, искрилась и пульсировала, словно ей нездоровилось. Болен был и маленький мальчик, Гарри Поттер. Его лихорадило; тощее тело подрагивало в горячечной агонии; он метался в бреду, взмокший, уставший и отчаянно злой. Рядом, на деревянном покосившемся табурете, стояли пустые стеклянные баночки и флаконы. От них поднимался плотный травянистый аромат, какой исходил теперь и от самого Поттера, и от его невольного целителя, Северуса Снейпа. Сухие губы мальчишки раскрылись, и мучительный стон просочился между ними. Ни тени жалости не промелькнуло на угрюмом лице Снейпа. Он молча подставил широкую мозолистую ладонь, помогая измученному ребёнку принять полусидячее положение, и поднёс к его рту холодный стакан воды. — Медленно, — выдохнул рвано. Хриплый глубокий голос пустил по спине мурашки, Гарри вздрогнул и жадно припал к источнику влаги. — Я же сказал вам: медленно. — Снейп недовольно скривился. Чёрные брови нахмурились, исказили и без того лишённое привлекательности лицо. Однако рука его не отстранилась, позволяя Гарри напиться. Тонкие детские пальцы стёрли с губ капли воды. Гарри благодарно кивнул и коротко огляделся. Они были одни в небольшой, хотя очевидно жилой комнатке. Царил полумрак. Горели свечи, лениво тлели дрова в камине, трещали поглощённые пламенем щепки. — Мне кажется, я видел вас раньше… — проговорил Гарри, совершенно растерянный. Разве они не закупались с Марволо на Косой Аллее? Разве он не познакомился с теми забавными девочкой и мальчиком в ателье мадам Малкин? Разве потом… И тут Гарри вспомнил. Сердце бухнуло в груди и остановилось. Он испуганно сел, подался вперёд, намереваясь встать, но был остановлен резким движением Снейпа. Тот критически осмотрел тяжело дышащего ребёнка и настойчиво надавил на его плечи, укладывая обратно. — Вряд ли мы встречались, — отозвался Северус спокойно, — я даже вашего имени не знаю. Как и вы моего, полагаю. — Он без усилий раскрыл сжавшуюся в кулак ладонь Поттера и вложил в неё крошечный (по сравнению с другими) флакончик. — Выпейте, это успокоительное. — Не стану я ничего пить! — Гарри рассерженно дёрнулся. Стекло звякнуло о пол. Хватка взрослого волшебника против ярости ослабленного магическим и эмоциональным истощением юноши — до смешного лёгкая победа; Снейп не позволяет вырваться. — Ты! — прошипел Поттер (Северус был внутренне поражён сходству Тёмного Лорда и его вспыльчивого неназванного протеже), только распаляясь безразличием этого гадкого, мерзкого, чёрствого!.. — Ты служишь Ма… — Гарри судорожно вдохнул. — Никто не имеет права звать меня по имени. Ты же, так и быть, можешь называть меня Марволо. Марволо оказался не тем человеком, чьи секреты хотелось оберегать, однако Гарри всё же не мог заставить себя забыть. Он выпалил: «Магу Волдеморту!» — Вы не смеете произносить это имя, зарвавшийся мальчишка! — Страх и горячее презрение смешались во взгляде целителя. Он взметнулся вверх; за ним, словно крылья ворона, взлетели складки чёрной мантии. Снейп жёстко ударил Гарри по щеке. И незамедлительно поплатился за своеволие: Магия откинула его к стене и с силой приложила о каменную кладку. В воздухе закружилась пыль. Целитель закашлялся. Тут же мощным порывом настежь отворилась дверь, и в комнату, выставив перед собой волшебную палочку, стремительно вошёл другой человек, стройный, молодой (выглядел он значительно моложе Снейпа) и совершенно безумный, как показалось Гарри. Соломенные взъерошенные волосы, пустые серые глаза, острые скулы и дешёвая изношенная одежда нисколько не портили его явное чистокровное происхождение. — Дом слишком стар для подобных дуэлей, Северус, пожалей эльфов. — Он скользнул по уязвлённому Снейпу безразличным взглядом, прошёл мимо, пнув тяжёлым ботинком склянку с успокоительным, которую выронил Гарри, и остановился возле замершего ребёнка с покрасневшей щекой, лучезарно улыбнулся. — Мессир Морриган, вы пришли в себя, очень рад! Бартемиус Крауч, — младший, если угодно, — к вашим услугам. — Он театрально раскланялся. Гарри видел, как тот холодно изучает его, и, подавив злость и испуг, упрямо посмотрел в ответ. Крауч хмыкнул, то ли снисходительно, то ли удовлетворительно, и сказал: — Просто Барти для вас, юный змей. Как ваше самочувствие? Просить подать ужин? — Где я? — глухо отозвался Гарри. Его ещё мутило; голова шла кругом; ненависть, отчаяние распирали грудную клетку. Он не хотел быть здесь, говорить с этими людьми, — с приспешниками Волдеморта, — он хотел домой, хотел в объятья своей мамы, милой и нежной, как прекрасный оранжевый цветок лилии, что рос среди ужасных, тревожно жёлтых тюльпанов под окнами соседей Дурслей. Но Лили была мертва. Джеймс был мёртв. И дома у Гарри не было. — О, вы в поместье моего уважаемого господина, Тёмного Лорда. — Барти отвечал легко, почти беззаботно, только его едва уловимые жесты, звенящие гласные выдавал истинные чувства, раболепность и волнение. И эти слова: господин, мессир, — они звучали горделиво и уважительно из уст льстеца. — Этот маленький недуг совершенно лишил вас памяти, сэр? — «Маленький недуг»? — фыркнул вдруг Снейп и зло хохотнул: — У него тяжкое магическое истощение, Крауч. — И тем не менее, он смог свалить тебя с ног. Закрой рот и выметайся, Снейп. — Крауч безжалостно пнул сундучок с зельями к выходу. — Лорд хочет видеть тебя в своём кабинете. Немедленно. Снейп с видимым презрением к собравшимся подхватил свой ящик с лекарствами и двинулся прочь, горделиво задрав крючковатый нос. Крыса подземная, чтоб ему пусто было! Гарри поморщился. Крауч молчаливо ожидал, пока Снейп скроется с глаз и перестанет нагнетать своей траурной хмурой миной. Сколько можно-то, Мерлина ради! Наконец, целитель скрылся за дверью. Гарри настороженно следил за суетливыми движениями рук Барти. Похоже, держать палочку наизготове здесь было в порядке вещей. А ещё — пытать и убивать людей! В этот момент Гарри совершенно не думал о том, что и сам был не против подобных методов совсем недавно. Барти помешал угли в камине, сдвинул японскую вазу подальше от края. Поправил на стене портрет красивой черноглазой женщины, невесомо скользнув пальцами по потрескавшейся рамке. Убрал табурет и устроился в кресле, лицом к лицу с Поттером. Оба молчали: Крауч будто тянул время, а Поттер… ждал. Он всё ждал, что же скажет Барти, станет ли оправдывать Марволо, может быть, просить или угрожать. Вместо того Пожиратель запоздало воскликнул: — Хвала Мордреду! Теперь-то мы можем не скрываться, правда, мой милый друг? — спросил он дерзко, склонившись ближе. Гарри, не ожидавший такого начала, отпрянул и, будто загнанный в ловушку зверь, прорычал: — Я не друг вам! — Конечно, нет, — насмешливо согласился Барти, — вы гость моего господина. Я — его верный слуга. — Сохраняя пиетет и личное достоинство, Барти откинулся на спинку кресла и задумчиво клацнул зубами. — Так что насчёт ужина, маленький змей? Позвать эльфа? Лира готовит превосходных перепелов. — Я требую отпустить меня. — Держу ли я вас, мессир? Вы свободны! Только вот, пойдёте-то вы куда? Назад, к магглам, что оставили на вашем теле эти шрамы и синяки? — Барти кивнул на открытую грудь Поттера, покрытую ужасными метками от ударов. Гарри не дрогнул, проигнорировав уловку: он давно привык к старым ранам. Новые беспокоили его гораздо сильнее (и дело вовсе не в пылающей жаром щеке). — Или, может быть, пойдёте к тем волшебникам, — например, к Дамблдору, — которые сослали вас в этот Дурслькабан? Будете молить его о помощи и приюте? Барти говорил тихо, уверенно. Убеждать у него выходило ничуть не хуже, чем у Змея-искусителя. Впрочем, может ли быть иначе, раз он так раскован в этой змеиной норе? — Поступитесь честью и справедливым желанием отомстить? О великий светлый маг! — воскликнул он иронично. — Вы непременно должны меня спасти! Злой и безжалостный Тёмный Лорд похитил меня у моей любимой тётушки, державшей меня в чулане под лестницей, и хотел познакомить с проклятым магическим миром! Верните меня в мою чудесную коморку с разбитой лампой! — Откуда вы… откуда… — Ох, маленький потерянный мальчик, он серьёзно запутался во всей этой тьме, личной и посторонней. И та поганая, вживлённая в сознание мысль всё не даёт вдохнуть… — Никто из них не убивал моих родителей! — Верно, ваших родителей убил Лорд Волдеморт. Вы думаете, мессир, это значит, другие святы? Тысячи жизней унесли последователи Тёмного Лорда, столько же — те, кто зовёт себя «светлыми». Мы все убивали. Семьи, детей — убивали, да! Разве он не сказал вам, вы не знали, кто он есть? Вы добровольно пошли за ним, прекрасно зная! — Я не знал, — протестующе прошептал Гарри. Хотя искорки на кончиках его пальцев уверяли в обратном: знал, понимал, надеялся. Конечно же, Марволо признался ему, что убийца, и Гарри не осуждал его. До тех пор, пока горечь утраты не коснулась самого Гарри. — Я не знал. — Надежда на заслуженную месть затуманила детский разум. — Я не знал. — Понимание последствий и обязательств пришло слишком поздно. — Я не… — Знание правды стало лишь оплатой за сладостные мгновения чужих страданий. Они заслужили, они все: Дурсли и приятели Дадли, бросившие ребёнка к магглам волшебники, Министерство Магии, допустившее это, и главное — Дамблдор… А родители Гарри? Они — тоже?.. Дзинь — и сердце словно отделилось от своего носителя, увязло во мгле, затопилось обжигающей ненавистью и болью. Чудесный образ зеленоглазой нимфы изуродовали столетний гнилой мох и кровавые разводы. Он ведь обещал ей. Он обещал! — Я… Я хочу поужинать, — сказал Гарри севшим голосом. Барти послушно вызвал эльфов. Свой день рождения Гарри отпраздновал, мучаясь головной болью и поедая вкуснейший на свете яблочный пирог со взбитыми сливками. Месяц до Хогвартса Гарри Поттер провёл в городке Литтл-Хэнглтон, в доме Риддлов. Бартемиус присматривал за мальчиком. Он помогал ему свыкнуться с реальностью и неизменностью прошлого. Делился новостями из магического мира, которые могли заинтересовать ребёнка. Учил мелким «тёмным» заклинаниям, рассказывал об устройстве общества волшебников и о собственном обучении в Хогвартсе. Каждое утро обновлял на Гарри чары внешности, чтобы уберечь при случайном столкновении с непосвящёнными. Часто к ним присоединялся ещё один Пожиратель, Антонин Долохов, человек с кривыми чертами лица, небольшими карими глазами и грубыми ладонями. Антонин имел русское происхождение, и временами это становилось причиной его внезапного дурачества и шуток. Кроме того, он питал нескрываемую страсть к азарту и алкоголю. Несколько раз Барти отважно спасал Гарри от «дружеской партейки», как выражался сам Долохов, во взрывной покер. Следует отдать должное, Бартемиус отзывался об Антонине как о ловком, магически и физически сильном, уважаемом маге. Антонин сурово управлял отрядами Пожирателей, Бартемиус — Антонином. На этом строились порядок и дисциплина в сплочённых рядах последователей Волдеморта. Настоящая идиллия. Сам Тёмный Лорд с того дня не показывался Гарри. Шептались, что он нарочито съехал на этаж выше, чтобы не стеснять своего маленького гостя. Сначала мальчик боялся столкнуться с Марволо и почти не выходил из теневой комнаты (он отказался от спальни, а в доме были и другие камины для посетителей), потом ему надоели слишком пустословные Пожиратели, их недомолвки и вечные споры между собой. Книги навевали скуку, птичье пение за окном — раздражение. Магия рвалась изнутри, тянула Поттера за пределы воздвигнутых им же стен, желая слиться воедино с магией Марволо. Сомнения и тоска нелёгким грузом лежали на душе, и к последнему летнему дню Гарри вдруг с тревогой осознал, что безумно скучает. По мягким магическим всполохам заклинаний Волдеморта, по уверенному спокойному тембру его голоса, по нежности его кожи, теплу рук, алым искоркам в тёмных глазах. Неожиданное открытие почти толкнуло Гарри к капитуляции. Он выбежал в тот день в сад, уверенный во встрече со своим наваждением, однако до самого вечера так и просидел среди чудесных зелёных кустов и пролетающих мимо насекомых. Он не видел спрятанный в окнах третьего этажа жадный синий взгляд. Теперь Гарри стоял на платформе 9 и ¾ в сопровождении Крауча и Долохова, скрытых оборотным зельем, и думал о крепкой хватке Марволо на своих плечах. Зажмуривался и воображал сладкое видение, в котором и не было никогда ни Лили с Джеймсом, ни Дамблдора с Дурслями, только они — разрушенный ребёнок в надёжных объятьях несокрушимого Лорда. И могущественная армия Пожирателей Смерти за их спинами, так уж и быть. — Гарри? — Бартемиус присел перед ним и заглянул в остекленевшие зелёные глаза. Совсем как Тёмный Лорд когда-то. Вот только сейчас на коленях не грозный владыка волшебного мира, а его подчинённый под личиной ненавистного Гарри маггла, Вернона Дурсля. — Ты доверяешь мне? — спросил Крауч. Хах, доверие? Серьёзно? Ничего глупее и придумать нельзя. Он доверял Марволо. И что из этого вышло? Гарри хмуро смотрит на толстое потное лицо, борется с желанием вдавить малюсенькие поросячьи глазёнки в череп. Он запомнил дядю покрасневшим и почти бездыханным, лежащим на полу, у его ног. Даже зная, что это Барти, преданный Волдеморту Барти, Гарри с трудом открывает рот для тихого ответа: — Нет, — говорит он откровенно и глядит в сторону, на странную толпу рыжеволосых магов, не позволяя своему отношению к Дурслям повлиять на произнесённые Краучу слова. — Но сейчас я могу терпеть тебя. — Он кидает взгляд в сторону Долохова-Петунии и добавляет: — Вас обоих. — Этого достаточно, мессир. — Барти клацает зубами, искривляет рот в подобии улыбки и защёлкивает на шее Поттера тонкую цепочку с подвешенным на ней кольцом. — Береги его так, словно внутри — самое ценное для тебя сокровище, Гарри. Твоя месть или твоя сила. Кольцо легко греет грудь слабыми импульсами магии. Это помогает Гарри прийти в себя (не так, как поддержка Марволо, но пока годится), и он серьёзно кивает, пожимает Пожирателям руки на прощание. Через четверть часа большой пассажирский поезд отправляется с платформы 9 и ¾ вокзала Кингс-Кросс и стремительно уносит Гарри Поттера. Гарри Поттер трепетно сжимает подарок и решает, что в кольце — часть его души. Слухи о том, что в одном из последних вагонов Хогвартс-экспресса едет знаменитый Мальчик-Который-Выжил, быстро разлетелись по всему поезду и даже достигли купе старост. В то время, как воспитанные на сказках о великом волшебнике-младенце дети наперебой обсуждали эту новость, Гарри с наслаждением поглощал шоколадных лягушек в компании новых знакомых, круглолицего и ужасно рассеянного Невилла Лонгботтома и всезнающей магглорождённой Гермионы Грейнджер. Она, кажется, успела не только прочесть, но и отлично запомнить всю учебную литературу на несколько лет вперёд. Она воодушевлённо вещала обо всём, что знала о Хогвартсе и волшебном мире, начиная от истории основания общества магов и заканчивая бытовыми заклинаниями. Невилл, как ребёнок из чистокровной семьи, лишь дополнял её рассказ и терпеливо отвечал на все возникающие вопросы. Гарри был рад обзавестись настолько полезными связями. Он надеялся, что новые друзья помогут ему отвлечься от гнетущих мыслей и, возможно, свершить небольшое правосудие в будущем. Десятки раз к ним заглядывали другие ребята, — Гарри узнал рыжего веснушчатого мальчика, которого видел в толпе таких же рыжих магов на платформе, — однако никто из них так и не решился войти. — Смотрят, будто на диковинку-зверушку, — недовольно проворчал Невилл, — а всё боятся, что цапнет за палец. — Тревор, большая болотная жаба в его руках, согласно квакнул. Гермиона хмыкнула, мол, недаром боятся, и с долей самолюбия растянула губы в улыбке. Не успел Гарри ответить, как дверь в купе вновь открылась, и на этот раз внутрь вошли. Трое мальчишек с важными видами остановились на пороге. Гарри сразу узнал того, кто был в центре, — тот белый мальчик-хорёк из ателье мадам Малкин, где Гарри покупал школьную форму, Драко Малфой. Драко нарочито громко хмыкнул и прошествовал к столику. Двое других мальчиков остались у дверей. Поттер встал навстречу Малфою. — Говорят, Гарри Поттер едет в этом купе. — Малфой с любопытством оглядел Гарри с головы до ног и высокомерно протянул: — Так значит, это ты? — Верно, я Гарри Поттер, — отозвался Гарри, тонко улыбнувшись. Младший Малфой нисколько не уступал своему гордому отцу ни в характере, ни в манере держаться. Но в этом был и свой плюс: они были верны своим идеям и своему господину (Люциус выдал себя при встрече на Косой Аллее) и достаточно амбициозны. — Это Невилл Лонгботтом. — Он отошёл в сторону и указал на смолкшего приятеля. Невилл был прекрасно знаком с представителями чистокровных семей и их наследниками. — Гермиона Грейнджер. — Гермиона вздёрнула носик и холодно посмотрела на Малфоя. Она, конечно, смотрела так на всех, изучая, словно очередную простенькую книжку. Малфой небрежно кивнул им обоим и обронил: — Крэбб, Гойл. — Гарри равнодушно глянул на телохранителей Малфоя. Они были крупными, широкоплечими парнями. Гарри бы желал больше видеть милую стервозную Паркинсон, чем двух амбалов, безобразно похожих на дружков Дадли. — А я Малфой, Драко Малфой. — Драко протянул свою руку. Поттер, чуть помедлив, крепко её пожал. — Рад знакомству, Драко, присоединяйтесь. Малфой и его охрана заняли места напротив Гарри и Невилла с Гермионой. Все держались сдержанно и настороженно. Каждый ожидал подвоха от другого и был готов к неравной по силе борьбе. А затем Гарри спросил, обратившись к Драко: «Правда, что твой отец работает в Министерстве?» Драко обрадовался, заметно расслабился и, лениво растягивая слова, проговорил: «Мой отец также входит в попечительский совет Хогвартса, Поттер». Вскоре объявили перемирие. Из купе то и дело доносились весёлый гомон и смех. Рон Уизли одиноко глядел на сменяющиеся за окном пейзажи. Жирная крыса дремала в кармане его старой мантии. По прибытии вся компания была уже откровенно утомлена чрезмерным вниманием. Сотни глаз с возбуждённым недоверием смотрели на известного Гарри Поттера. Тот же безразлично разглядывал чужие лица, бледные силуэты парящих над столами факультетов привидений, чёрный бархатный потолок, усеянный сверкающими звёздами. Они были совсем крошечными, однако сколько тайны, достоинства и величия было в их сиянии! Гарри мечтательно улыбнулся тёплым воспоминаниям, снова и снова оправдывая для себя своего единственного друга. Тёмный Лорд Волдеморт убил родителей маленького Гарри Поттера. Марволо же — утешил его, защитил, принял под свою опеку. Это Марволо находился за спиной Гарри, уверенно сжимая детское плечо. Марволо прятал на своей груди горькие слёзы. Марволо поклялся оберегать Гарри. И исправно соблюдал данную клятву на протяжении последнего месяца… Что сделал сильнейший светлый маг современности для лишившегося семьи ребёнка? Сослал волшебника в логово презирающих всё странное магглов! Поттер стоял спиной к преподавательскому столу, но это не мешало ему чувствовать находившегося за ним Дамблдора. Пальцы сковало судорогой. Неумение Гарри осознанно использовать магию спасало директора Хогвартса от мгновенной мучительной смерти. Четыре длинных стола были забиты учениками в чёрных мантиях. Цветные галстуки отличали факультеты друг от друга. Спутники Поттера уже заняли свои места среди других: Невиллу и Гермионе очень подходил красный цвет, и Гарри знал, что будет нелепо смотреться рядом с ними. Алый. Цвет вина, яблок. И крови. — Поттер, Гарри! — выкрикнула вдруг профессор Макгонагалл, строгая женщина в изумрудно-зелёном платье. Этот цвет намного притягательнее для Гарри. Он напоминает ему что-то до боли знакомое, родом из детства. Лес, поле. Луч заклинания. Гарри неспешно направился к низенькому табурету. Ученики громко зашептались, уже не скрывая своего благоговения и удивления. Каждый из них, исключая некоторых магглорождённых, знал историю о Мальчике-Который-Выжил и о побеждённом им Тёмном Лорде. Все с предвкушением затаили дыхание, когда на голову Гарри Поттера опустилась Распределяющая Шляпа. — Так-так-так. Поттер. Надеюсь, вы не собираетесь красть меня ради забав, как бывший до вас Джеймс Поттер? — снисходительно проговорила Шляпа и тут же, поняв свою ошибку, растерянно пробормотала: — Гхм, похоже, что я ошиблась, маленький слизеринец… — Нет-нет, вы должны отправить меня на Гриффиндор, — мысленно ответил Гарри, хмуря брови. — Ну конечно, — насмешливо отозвалась Шляпа, — так и сделаю, когда захочу помочь спрятаться сильному тёмному магу… — Послушай, ты, кусок дряхлой ткани, — ядовито прошипел Поттер, мрачно прикрывая глаза. — Я спалю́ тебя первой, как только… — По всей видимости, я хочу, — поспешно добавила Шляпа и следом завопила на весь Большой зал: — Гриффиндор! Алые — кровавые — галстуки, словно отблески пламени во взгляде Волдеморта, сверкнули в чёрной толпе. Миг — и они полетели вверх. Дети весело скандировали: «С нами Гарри Поттер!» Глупые, они ещё не знали, чем это приобретение обернётся для них.