Тёмные времена

И не поняв к тому же, Как уместить бы внутри весь свой необъятный ужас, Коли в простом человеке тесно, И, надев маску Бога Смерти, теперь займёт его место.

В небе сгущались пепельные тучи, и казалось, вот-вот упадут первые капли дождя. Они омоют землю и дома Лондона, унесут с собой всю скопившуюся грязь, боль, очистят от них раны и души. Тёплый летний ветер ласково высушит лужи и слёзы. Солнце горячими поцелуями согреет холодные пальцы и чувства. Но это будет потом, позже, когда пойдёт дождь, а пока Лондон принадлежит разочарованию и ненависти. В Лондоне лишь один основной центр торговли товарами волшебного мира, скрытый от магглов, — Косая Аллея. По Косой Аллее — длинной извилистой улице, мощёной булыжником — мерно прогуливались двое ничем непримечательных волшебников. Младший, парнишка лет десяти-двенадцати, щурился, несмотря на облачную погоду, и неловко цеплялся за собственную сумку, висевшую на его плече, и за ладонь взрослого мага, с равнодушием сжимавшего детскую руку. Что-то мимолётно уловимое было схоже и в лицах, и в походках, и в манере держаться у этих волшебников, однако, если прислушаться, — если разорвать сильные заглушающие чары, окружающие их, — то можно стать свидетелем довольно странного, даже по меркам магического мира, разговора. — Ты думаешь, они не скоро вспомнят о тебе? Возможно, решат проверить, жив ли их вынужденный опекаемый. — Старший маг уверенно лавировал в неплотном людском потоке, коротко осматривался, не задерживаясь надолго, крепко держал мальчика, мгновенно прижимая к себе, стоило тому споткнуться о камень или влететь в не слишком проворного прохожего. Благо, покупателей на улице пока было не так уж много (как-никак, до нового учебного года оставался ещё целый месяц): время едва ли перевалило за полдень. Через час-другой магазины и вся Аллея будут набиты битком. — Бывало, обо мне не вспоминали почти неделю, — беззастенчиво поделился Гарри. Теперь он мог не волноваться о своих родственниках, хотя бы на время, и это несколько облегчало его положение. — Одним утром весеннего вторника миссис Дурсли забыла меня разбудить, я проснулся и не стал высовываться. Кажется, в тот раз я просидел в своей комнате до субботы. Проголодался и вышел к завтраку, а там — тётушка Мардж, старшая сестра мистера Дурсли. Ужасная женщина с не менее ужасным псом. Поесть мне удалось только в обед понедельника. Марволо затормозил и ошеломлённо посмотрел на Гарри. Какой-то рыжий толстяк, запнувшийся о сумку Поттера, грязно выругался, и Волдеморт, кинув на того невербальное Силенцио, притянул Гарри к себе, толкнул в серый зловонный переулок, тихое и пустое сейчас место, более известное как Дрянная Аллея, откуда эти маги и прибыли. — Почему ты не дал мне убить их? — прошипел он, прижав мальчишку к холодной стене и зло склонившись к его лицу. — Я бы убил их для тебя! — Можешь ты забыть об этом для меня? — сказал Гарри спокойно и протянул руки, чтобы коснуться изменённого заклинанием лица Тёмного Лорда. Они оба были под чарами, меняющими внешность. — Дурсли пока пригодятся нам, Мар-р-рволо, должен же я вернуться куда-то на каникулы. — Я заберу тебя к себе, — резко возразил Волдеморт, и Гарри улыбнулся ему своей непосредственной — обворожительной — улыбкой, подался вверх и обнял того за шею. Знал бы этот ребёнок, кому дарит столь нежные касания… — Я помню, — ответило лохматое чудо (они обсуждали это ранее, пока Поттер поспешно собирал вещи) и потёрлось мягкой щекой о колючую, щетинистую щёку человека, чей облик принял Марволо. — А теперь скажи: насколько для нас выгодно, узнай об этом другие? Ты говорил, что имеешь дурную славу. Кто позволит тебе открыто явиться на станцию и увести меня за собой? Разомлевший от ласк Марволо уткнулся носом в макушку Гарри и вдохнул запах чего-то сладкого и пьянящего. Он мог ошибаться, но, помнится, так пахли яблоки в застывшей карамели. Что ж, Гарри прав: им нужны Дурсли в качестве страховки. Ничто не помешает им убить их, когда они потеряют свою ценность. Угрозу для волшебников они не представляли в любом случае. — Хорошо. — Самообладание быстро вернулось к своему хозяину, — благодаря некоторым ритуалам тёмной магии, которые он проводил годами до второй встречи с Гарри, конечно, — и Волдеморт отстранился от непривычно тактильного — смог бы хоть один из них быть таким же податливым с кем-то ещё? — ребёнка. — Ты мой голос разума теперь? — усмехнулся Марволо. — Ладно, порой остыть нужно даже мне. Хочешь поесть для начала? — М-м, да? Наверное. — Поттер не высказал ни слова против разорванных объятий. Он лишь присел, поднял свою запылившуюся сумку и, не заботясь о грязи, накинул её обратно на плечо. — По-моему, я ел что-то вчера или позавчера, — добавил он беззаботно. — Мордред, ребёнок! — Марволо раздражённо дёрнул Гарри к себе (что за дурная привычка?!), очистил его одежду заклинанием и, надёжно ухватив за руку, покинул пропитанный запахами дыма и дешёвого алкоголя закуток. — У меня нет ни желания, ни времени лезть в твою дурную голову, так что с этих пор ты говоришь мне обо всём, чего тебе хочется. Понял? — Да, мой Лорд, — тихо ответил Гарри и с наслаждением хмыкнул, услышав вырвавшееся у Тёмного Лорда рычание. — Ты умеешь читать мысли? — спросил он удивлённо следом. Волдеморт промолчал. Конечно, он умел. Мальчик-Который-Выжил и Тёмный Лорд Волдеморт, скрытые маскировочными чарами, с удовольствием перекусили в привлекательном Кафе-мороженом Флориана Фортескью холодным фруктовым десертом с шоколадным сиропом и сладким кофе со льдом. До чего забавная ситуация! Здесь было уютно, светло и тихо. Они заняли дальний столик у стены, оба намеренные прояснить несколько моментов. Марволо, сдавшийся упрямому Поттеру, приготовился рассказать об источнике их совместной популярности. Он обновил заглушающие чары, переплетённые теперь с отвлекающими внимание, и склонился ближе. Намекнул тому о некоторых кровавых делах своего прошлого, о своих знаменитых именах, которые Гарри не раз ещё услышит и, возможно, возненавидит. Упомянул погибших Поттеров, — не называя прямой причины, естественно, — Альбуса Дамблдора и его роль в судьбе осиротевшего сильнейшего мага. Мальчик слушал внимательно, серьёзно нахмурив брови и поджав липкие от брусничного джема губы. Затем он сказал: — Ты был добр ко мне-ребёнку. — Марволо пренебрежительно фыркнул, но смолк, столкнувшись с суровым взглядом Поттера. — Ты утешал меня. Ты показал мне магию. Ты честен со мной. Заботишься обо мне, спасаешь, защищаешь. Если после всего этого ты жестокий человек, то я знать не желаю, какой же человек благодетельный. — Дамблдор возразил бы, что у тебя сбит моральный компас. Я думаю, ты достаточно взрослый, — Марволо и Гарри одновременно насмешливо хмыкнули, поскольку и тот, и другой заметили повадку Лорда называть Гарри ребёнком, — чтобы позволить тебе сделать выбор. Потому я лишь напомню: я не причиню тебе вреда, независимо от твоего решения. У меня была возможность, и я отверг её. Остальное — формальность. Гарри видел, что для них обоих действительно важно, чтобы он понял это сейчас. Есть ли у него основания не доверять Марволо? Волна магии, — их совместной, волшебно схожей магии, — кольнувшая в груди, уверенно пророкотала: «Я доверяю ему». Гарри вторил ей вслух: — Я доверяю тебе. Но я не смогу доверять тебе полностью, если ты не сделаешь то же. — Он опустил взгляд, поправил спавшую чёлку, вновь поглядел в синие глаза напротив. — Ты убивал — я не осуждаю. Знаю, убьёшь ещё. Обещай мне только… — Ненависть и ярость неожиданно сковали сердце. Гарри судорожно вдохнул, открывая рот и хватая губами воздух, и прошептал чужим, севшим голосом: — Обещай, что дашь мне убить Дамблдора. Обещай, что поможешь отомстить каждому, кто встал против меня или моих близких. Огонь внутри этого хрупкого, сломленного на вид мальчика будоражил Марволо, распалял, пробуждал нечто давнее и забытое: боль, отчаянье, горечь утраты — всё смешалось в пламени, подпитывающем Гарри. Марволо знал: лучше ему греться, трепетно принимая в судьбу свою маленького Прометея, чем до тла сгорать в сумасшедшем костре. — Я клянусь тебе, мой свет, — безропотно обещал Тёмный Лорд. Нити магии скрепили запястья. Вскоре они двинулись (в пространстве; на голову — уже давно). Время подкрепиться и отвести друг другу душу несколько затянулось, и потому небо уже заволокли тяжёлые облака, — пока не тучи, — а бульвары погрязли в покупателях, торговцах, праздных гуляках. Колдуны и колдуньи, оборотни, демоны, призраки — волшебные существа приковывали к себе взгляд неугомонного Гарри Поттера, и мальчишка стремился преградить путь, столкнуться, заговорить с наиболее интересными из представителей видов, чтобы задать множество вопросов и утолить, пускай частично, снедающее его любопытство. Волдеморт снисходительно поглядывал на растерянных магичек или вдруг засмущавшихся кентавров и то и дело ловил Поттера за руку, направляя вперёд. Мимо мелькали яркие вывески, постеры, рекламные баннеры. Витрины сверкали огоньками свечей, магическими искорками и зайчиками выглядывавшего из-за облаков солнца. За стёклами виднелись чугунки, мётлы, огромное количество книг и украшений. Гарри нёс значительно потяжелевшую сумку: они купили учебники и необходимые для школы товары по списку в письме. Оставалось лишь достойно приодеться и обзавестись палочкой. Было решено начать с первого. — «Твилфитт и Таттинг» славятся своими эксклюзивными мантиями, там можно подобрать что-то деловое или праздничное. Если хочешь попроще — лучше идти к мадам Малкин. В её «Мантиях на все случаи жизни» не только продают готовую одежду, но и кроят на заказ, подгоняют по меркам. Это магазин-ателье, и у неё вполне приемлемые цены. — Мадам Малкин нам подойдёт, пока мне нужны только повседневные мантии. — Верно — пока. Приобретём дорогую в следующий раз, перед официальной встречей с моими последователями, — сказал Марволо самодовольно. — Они должны знать о твоей силе. Хорошая одежда — отличительный признак вкуса и достатка, свойственных могущественным магам. Непривычно горячее для Лондона летнее солнце успело разогреться и накалиться, и оттого становилось жарко и душно. Ателье «Мантии» стало спасительным местечком для нескольких волшебников: мадам Малкин и её помощница беспрестанно улыбались и стремились угодить всем. — Здравствуйте, маленький сэр, — весело прощебетала подлетевшая пышная, приземистая женщина в розовой одежде (Гарри догадался, что это хозяйка магазина), — добрый день, — она кивнула Марволо и вернула своё внимание Гарри. — Едем учиться в Хогвартс? О, не беспокойтесь, я хорошо знаю швейное дело! Она ухватила Гарри за руки и повела на середину зала. Маленькие скамеечки стояли в ряд. Две из них были заняты: чёрная девочка и белый мальчик тихо о чём-то переговаривались. Помощница мадам Малкин подгоняла одежду на мальчике, пока девочка, капризно надув губки, перебирала лоскутки ткани. Родителей или кого-нибудь из взрослых, кто бы следил за ними, видно не было. Марволо предпочёл занять мягкое кресло и теперь с лёгкой улыбкой наблюдал за происходящим. Гарри залез на соседнюю с белым мальчиком скамейку. Разговор тут же стих. Дети, отражая друг друга, приподняли бровки и изучающе оглядели прибывшего. Гарри, в свою очередь, препарировал взглядом их. Девочка была низкая, курносая, с грубыми чертами лица и большими болотно-зелёными глазами. Они выдавали в ней избалованную, стервозную натуру. Мальчик, наоборот, был несколько выше самого Гарри, болезненно бледен (почти как Тёмный Лорд в его былые годы, представьте себе подобную картину), тонок. Холодные серые глаза смотрели устало, длинные ресницы опускались лениво; медленно, будто вынужденно, кривились губы. Всего несколько взмахов портновской лентой потребовалось мадам Малкин, чтобы снять мерки с равнодушно взглянувшего на неё ребёнка. Она негромко проговаривала цифры и болтала совершенно нелепо, обращаясь ко всем и одновременно ни к кому конкретному. Затем уточнила, есть ли у молодого господина особые предпочтения, и Гарри просил добавить на одну из мантий окаймовку из чёрного куньего меха и золотую застёжку. Ему, вероятно, и правда пригодится что-нибудь дорогое и торжественное, чтобы привлечь всеобщее внимание. Женщина, помедлив, кивнула и удалилась из зала. — Привет, — проговорил ледяной мальчик, очевидно довольный услышанным. Поттер подумал, что тот похож на гордого — хотя, скорее, лишь желающего выглядеть таковым — белоснежного хорька. И его мех, пожалуй, мог бы стать частью маленькой коллекции. — Тоже в Хогвартс? — Верно. — Мой отец говорит: это одна из лучших школ чародейства. Она занимает лидирующие позиции и часто выигрывает в межшкольных соревнованиях. Моему отцу полностью можно доверять — он работает в Министерстве, и… — Твоя семья чистокровная? — перебил его Гарри, которому откровенно некогда было слушать пустой трёп. Марволо, слышавший их диалог, с любопытством поднялся, делая вид, что разминает затёкшую шею, прошёлся по залу. Он-то сразу узнал наследника своего Пожирателя из ближнего круга, но подход к знакомствам Гарри его позабавил и насторожил. — Что? О… О-о! Конечно! — Хорёк расплылся в улыбке и кивнул на чёрную девочку; та, наконец, с огромным трудом выбрала ткань для своей будущей мантии и теперь примеряла варианты. — А ты? — спросил он и тут же сказал, будто позабыв упомянуть: — Мы с Пэнс из древних чистокровных семей, а, как всем нам известно… — Тебя зовут Пэнс? — вновь грубо оборвав болтунишку, обратился Гарри к девочке. — Он зовёт меня так. Я Пэнси Паркинсон, — ответила Пэнс деловито, не поворачивая головы. — А он — Драко, — добавила она. — Драко Я-Аристократ-Но-О-Мерлин-Где-Мои-Манеры! — воскликнула девочка и насмешливо хмыкнула. Гарри улыбнулся: забавные ребята. — Меня зовут Драко Малфой, — нарочито растягивая слова, проговорил Драко. — А тебя? — Мот, — коротко отозвался Гарри, умышленно солгав. — Всё готово, — сказала вернувшаяся мадам Малкин и протянула Гарри фирменный пакет с его новой одеждой внутри. — Спасибо. — Он спрыгнул со скамейки и, озорно ухмыльнувшись, махнул рукой своим собеседникам. — До встречи, прекрасная Пэнни! Аристократ-хорёк! — И, не дожидаясь ответа, стремительно покинул ателье, зная, что Марволо последует за ним. Волдеморт, провожаемый удивлёнными взглядами, величественно прошагал вдоль рядов скамеек, приветственно обронил: «Наследник Малфой. Мисс Паркинсон», — и вышел из ателье. Дети ошеломлённо переглянулись. — Дружбу не заводят на лжи, Гарри, — мягко упрекнул Тёмный Лорд, нагнав своего подопечного. Цели этого упрямого ребёнка были очевидны, а вот способы их достижения — крайне странны. Однако то, что увидел Тёмный Лорд, поразило его куда сильнее: Гарри Поттер в облике маггловского безродного сорванца стоял посреди Косой Аллеи и мирно общался с Люциусом Малфоем, вернейшим из Пожирателей Смерти! — Здравствуйте, — улыбнулся Люциус, завидев подошедшего к ним мага, — а вы, должно быть… — И тут светлая кожа позеленела, Малфой ошеломленно уставился на Волдеморта, неловко дёрнул рукой и прошептал: — Милорд? — Магию своего господина он не мог спутать ни с чьей другой. Зачарованная метка на его предплечье помогала ему не забыть, кому он служит. — Приятная встреча, лорд Малфой, — сдержанно отозвался Волдеморт, кивнув. — Вижу, вы уже успели познакомиться с моим… протеже. — Он вопросительно взглянул на Гарри, но тот лишь лукаво улыбнулся. Волдеморт решил, что они обсудят это позже. — Да, юный мистер Морриган интересовался у меня, как обстоят дела в Министерстве. Кажется, кто-то оттуда непредусмотрительно наступил дракону на хвост. — Скорее, зме́ю, — усмехнулся Лорд. — Так вы, Мот, маленький слизеринец, сэр? — с любопытством спросил Люциус. — О нет, — Гарри фыркнул и подмигнул лорду Малфою, — я слышал, никто не любит слизеринцев, кроме самих слизеринцев. Думаю, я стану первым гриффиндорцем, который любит слизеринцев. Покупка палочки окончательно утомила Гарри Поттера — Мота Морригана, конечно, — и доканала Марволо — магического опекуна Мота — и бедного старика Олливандера, хозяина тесной лавки. Казалось, у мальчика вот-вот случится новый приступ, и тогда стихийный выброс магии разрушит добрую половину Косой Аллеи. Взрослые уже опасливо переглядывались (благо, Марволо не демонстрировал собственную волшебную палочку и остался неузнанным), но — о великая Магия, твоё милосердие не знает границ! — тут к Поттеру в руки опустилась 11-тидюймовая палочка из остролиста, и масштабное бедствие объявили отложенным на неопределённый срок. — Ин-нтересно, — заикнувшись от облегчения, проговорил мистер Олливандер, — очень интересно. Да, вас выбрала очень интересная, замечательная палочка. — Что в ней такого замечательного? — насмешливо спросил Гарри, хотя и сам почувствовал необыкновенное единство со своей палочкой. Она мягко грела пальцы, как касание Марволо. — Замечательного! — воскликнул торговец и объяснил, снисходительно улыбнувшись: — Как я и сказал, внутри — перо феникса. Обычно феникс отдаёт только одно перо из своего хвоста, но этот феникс отдал два. Дело в том, что сестра этой палочки, в которой и заключено второе перо, принадлежит… Что ж, она действительно принадлежит Сами-Знаете-Кому. И это очень необычно, то, что эта палочка выбрала вас, неизвестного волшебника. Поскольку было бы судьбоноснее, если бы она выбрала Гарри Поттера, мальчика, выжившего после атаки той самой палочки… Мот — нет, всё-таки Гарри — чистейшее сумасшествие! — отшатнулся и неверяще посмотрел на Олливандера. Он не чувствовал ни земли под своими ногами, ни магии в своих ладонях, ни пульсации крови в своих венах. Что-то звонко треснуло у него внутри. Этот человек сказал — что? Сами-Знаете-Кто! Ха-ха! Так это грёбаный Волдеморт, Марволо, так прелестно вскруживший голову ребёнку, этот сумасшедший волшебник атаковал его, Гарри Поттера, и в ту же ночь убил своею рукой Лили и Джеймса Поттеров! Гарри чувствовал себя преданным. Наивным мальчишкой, дурачком, обмануть которого оказалось проще простого. А чего он ожидал? Что за ним искренне явился могущественнейший из чародеев и предложил дружелюбно спасение, знания, желанную месть?! — Ну, по всей видимости, — продолжал Олливандер, — пока неизвестного, — он отчего-то кивком указал на Марволо, стоящего позади побледневшего Гарри, и криво улыбнулся. — Тот-Чьё-Имя-Мы-Не-Называем совершил много великих дел. Да, ужасных, но всё-таки великих. Уверен, о вас также вскоре услышит и заговорит весь магический мир. — Верно, — сухо отозвался Гарри, цепляясь взглядом за Марволо и двигаясь к выходу. Семь золотых галлеонов уже лежали на стойке перед мистером Олливандером. — Спасибо большое, — с трудом сказал он. — Нам пора. — Я провожу вас, — любезно предложил мастер волшебных палочек, поднимаясь. — Нет-нет, — поспешно запротестовал Гарри, стараясь улыбаться как можно более непринужденно и естественно, — здесь всего два шага, нет нужды. Хорошего дня. — И он толкнул деревянную дверь на тугих петлях, едва ли не вываливаясь наружу. Порыв ветра задел входной колокольчик. Динь-динь-динь. Будто злая насмешка Судьбы. «Пришлась ли тебе по вкусу реальность, малыш Гарри Поттер?» — вопрошает та самодовольно. У неё лицо Лили Поттер, и Гарри с ненавистью хватает воздух. Он течёт сквозь тоненькие детские пальцы. Да, Гарри Поттер — гребённый двенадцатилетний ребёнок! Волдеморт придержал мальчика за плечо, сдержанно равнодушно заглянул в зелёные глаза — в них плескался необъятный ужас — и притянул в кольцо надёжных — отвратительно-приятных, до тошноты нежных и тёплых — объятий. Он держал крепко, готовый к истерике или даже откату магии, но чувствовал лишь дрожащее тело ребёнка, бешеный стук маленького сердца, мокрые слёзы. Он держал крепко. Он не замечал отчаянные удары в грудь. Горло сковало в болезненном спазме, да и слов утешения ему не найти (оправдания — тем более). Тёмный Лорд Волдеморт впервые ощущал горечь, удушающую вину от совершённого убийства. Волдеморт бережно подхватил ослабевшего, нервно и магически истощённого Гарри Поттера на руки и кинул на них полог невидимости, который снял, только укрывшись в далёкой от лавки Олливандера тени. Покидали маги Аллею также, как на неё попали, — через камин в «Боргин и Беркс», что на Дрянной Аллее, примыкающей к Косой. Хозяин магазина, не задавая вопросов, помог с бессознательным телом, подал волшебнику со знакомым холодным взглядом летучий порох. Вспышка — и те растворились в густом тумане… Особняк Риддлов встречал гостей тишиной и сумраком. Они оказались в небольшой комнатке, до верху заваленной книгами. Старые деревянные половицы жалобно заскрипели под тяжёлыми шагами. Большие окна, выходящие на цветущий летний сад, были скрыты за плотными чёрными портьерами, и оттого солнечные лучи не проникали в эту часть дома. Здесь, помимо книг, камина и массивного дорогого дивана, был ещё круглый, едва ли обеденный столик (на нём — книжные горы и одинокая восковая свеча), дряхлое кресло с протёртой тканью и несколько напольных светильников. Свечи освещали фотографии и картины на стенах. На каминной полочке блистала восхитительная японская ваза и резная шкатулка с порохом. Марволо мягко опустил свою ценную ношу на диван, вызвал Пожирателей ближнего круга, медленно прошагал к окну и раздражённо дёрнул штору. За его спиной болезненно простонал Гарри Поттер. Где-то в Лондоне всё-таки пошёл дождь.