***
Идя по улице, парень ловил лицом снег, на мгновение надеясь забыть о боли. Сердце уже давно трещало по швам, грозясь разразиться осколками в скором времени. Такое бывает, когда должно произойти что-то ужасное, а ты не в силах на это повлиять, и тебе остаётся смиренно сидеть и ждать, сморя как все твои многочисленные попытки бороться рушатся у тебя на глазах. Это как сидеть у кровати умирающего, мечтая о волшебном выздоровлении, или пытаться успеть запрыгнуть в поезд, который уже тронулся. Тебе не успеть, не остановить уезжающий поезд, это то, на что ты не можешь повлиять, как бы сам не хотел этого. И это убивает изнутри. Собственная беспомощность. Было утро, которое приветствовало несильным снегопадом, с большими хлопьями и лёгким ветром, который морозил щёки и нос. Солнце тускло освящяло город, будто хотело напомнить людям о себе, намекая, что скоро наступят тёплые деньки. Антон так давно не выбирался из дома, что немного потерялся в пространстве. Крутя головой, пытался вспомнить где магазин. Казалось бы, человек, который живёт в этом районе уже несколько лет, не может вспомнить, где находятся такие обыденные места, но парень существовал в прострации уже который день, постоянно прячась от окружающего мира во снах, просыпаясь лишь ради туалета и еды. На улице было много людей, много шума. Антон отвык от этого. Он просто не мог заниматься своими делами. Работать не получалось, улыбка не лезла на лицо. Хотелось сидеть дома и бесцельно лазить в интернете, в перерывах между снами. Убивать время получалось на ура, правда заперевшись в четырёх стенах и полностью игнорируя друзей. Граф же спал в доме из которого выгнал абсолютно всех слуг, что при первой же возможности радостно помахали ему ручкой. Граф, который не смел выходить на улицу. Он заперся в своём кабинете, заставляя себя спать. Так время летит для него быстрее и приятнее. Проходя мимо чёрной собаки, которая ела у помойки разбросанные кем-то сосиски, Антон присел около неё, игнорируя звонки от администратора, что уже неделю пытается дозвонится до блогера и дать сильный удар по черепушке за безделье. Знаете, говорят, существует пять стадий принятия горя: отрицание, агрессия, торг, депрессия, принятие. В первый день, узнав про казнь, парень не хотел этому верить. Что за бред? Этого же просто не может случиться. Ведьмы? Да дураку понятно, что их не существует, это же очевидно. «Арс, они не могут тебя казнить, это же какая-то чушь! Да, кто вообще в это поверит?!» Затем обозлённый на несправедливость того времени, он высказывал Арсению всё, что думает о людях, которые окружают графа. Зная обширный запас нецензурной лексики парня, Попов всё равно был удивлён, что Антон может так говорить. Граф аж подумал, что они сейчас призовут самого дьявола, потому что через десять минут тирады, он уже перестал понимать смысл сказанных парнем фраз. Торг. Шастун пытается, прямо бьёт идеями Арсению в лицо. Он уверен, что они справятся, они всё исправят, Антон придумает как, главное не сдаваться. Интернет, библиотеки, парень, казалось бы уже профессор по поведению людей 19 века. Но Попов отбрасывает все предложения, отказываясь даже пытаться. Депрессия. Нет, парень не сдаётся окончательно, но надежда угасает с каждым днём в его глазах. Он пытается почти всё время спать, закидываясь снотворным в меру. Всё равно приходится проводить в реальности пару тройку часов, чтобы самому не помереть. Однако, большую часть дня он всё же проводит во снах. Что он сейчас точно может сделать — так это быть с Арсением, как можно дольше. Антон с гордостью игнорирует работу и все обязанности. Сейчас самое интересное в его жизни сидит у помойки и трётся о его руку. Возможно, стоит начать что-то делать в реальности, а то список сериалов кончается… Начать новый, что ли? Гладя собаку, он заметил толпу весёлых детей, которые направлялись в школу, ему бы хотелось, чтобы он тоже был школьником, тогда было весело и он был чертовски беззаботен, а единственными проблемами были бесконечные долги по предметам и нагоняй от родителей за запах сигарет. Антон искренне скучал по этому времени, и за эти чувства школьник-Тоша ударил бы его, напоминая ад экзаменов и страх за будущее. Но проблемы прошлого ему уже не кажутся такими важными, а эффект ностальгии наталкивает только на приятные воспоминания, отгораживая от всего плохого, что осталось позади. Мелко улыбнувшись своим мыслям, закрыл глаза. Страх за будущее давно улетучился. Медленно встав и игнорируя жалобный лай собаки, подошёл к прилавкам и ярко освещённым витринам, которые демонстрировали и буквально просили прохожих купить все эти никому ненужные побрякушки. Антон ушёл глубоко в себя. Покупал нужные себе вещи, не задумываясь над действиями, тело двигалось на автомате, пока сам вспоминал те пять дней за которые Арсений не отпускал его, а Антон был не против, этого.***
Арсений сидел уже битый час в своём кабинете. Без свечей, зашторив окна. Он не просыпался и не собирался. Ему незачем идти в тот мир, где его ждёт мучительная смерть, о которой он даже не задумывался. Где на улице на него смотрят уже с отвращением, а раньше встречали с улыбками, приглашали в гости, флиртовали девушки, а мужчины уважали, пытаясь равняться. Сейчас же, будто не помня его хороших дел, прогоняют с баллов, хотя раньше за его участие в них, люди выстраивались в очередь, прося удостоить их такой чести. Министерство ещё не знает об этом, но скоро слухи дойдут и до верхушек и тогда всё. Через некоторое время мэр города узнает, а за этим пойдёт казнь. Даже отрицать свою непричастность не стоит, это ещё больше уверит людей в причастности графа к колдовству. Арсений всё решил для себя. — Арс? — Антон несмело прошёл в кабинет, устав стучать в деревянную дверь. Арсений остановил его у входа показав ладонь в жесте «стоп», и тихим шёпотом, что переходил в хрип произнёс то, что Антон едва расслышал, но смысл явно уловил. — Я хочу остаться в одиночестве, пережди сон где-нибудь, — останавливаясь от прочтения книги, которую Антон явно читал в школе, хоть и спал во время урока, Арсений посмотрел в окно и шикнув, выдавил, — погода немного портится, я это исправлю, — и кивая самому себе, вернулся к книге. — Что за бред? — Дёрнув уголками губ, громко сматерился. Идя к столу, за которым сидел Арсений, начал активно жестикулировать руками, — это из-за казни? Я нашёл в инете нужную информацию, так что… — Антон замолчал, когда Арсений громко положил книгу и покачал головой. — Не нужно, — голос будто не принадлежал ему. Он был таким пустым, что Антон впервые понял смысл словосочетания: «Мёртвый голос». — Идиот, что ли?! — От нарастающей злости ударил по столу и наклонился к графу, — ты правда сдался из-за этой ерунды?! Ты, блять, будешь жить. Я помогу, придурок! — Антон терялся. Голос дрожал, а глаза ели сдерживали слёзы обиды. — Я не хочу… — Арсений облокотился о стул, опустив голову, стараясь спрятать слёзы отчаянья. Парнишка просто не поймёт, он ведь тоже не хочет умирать, но жить ему нормально уже не дадут. Он обречён. Антон мгновенно замер и громко сглотнул. Мурашки прошлись по телу, как и новая волна злости. В голове не укладывалось как человек может так спокойно говорить о своей смерти, как можно так спокойно отказываться от помощи. Как… — Я… — Не поднимая головы, пытался сказать, выдавить из себя слова, передать то, что чувствует, но ком в горле не давал проронить слова, что один за одним застревали, — я не вижу смысла жить, Антон. — Что ты, блять, несёшь?! — Антон обошёл стол и сжал кулаки. Главное не ударить. — Антон, у меня больше нет авторитета, нет жены, люди брезгают меня, слуги боятся… — Жалкий всхлип, который так старательно сдерживался, вышел наружу, — а мой соулмейт в будущем, — плечи уже дрожали. Мужчина внезапно стал выглядеть таким несчастным, обречённым, тело дрожало в беззвучных всхлипах. Он не показывал чувства, не доверял раньше никому настолько, чтобы позволить себе казаться слабым. Арсений ждал реакции Антона, пытаясь взять себя в руки. — Арс, ты справишься, — гнев отступил. Сев на колени, положил руку на плечо, а другой нежно поднял голову за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза, — мы справимся, — Антон пытался посмотреть в глаза, но их прятали, уводили в сторону. Графу было стыдно за свои чувства и выбор. Он чувствовал себя беспомощным. — Я устал, — тяжёлое дыхание, трясущиеся плечи. Арсений не мог себе позволить показать слёзы. Он сильнее этого и встретит свою судьбу спокойно, но сильные руки притянули его к себе усадив на колени, обнимая. — Я буду рядом, — Антон начал выводить узоры по спине, прижимая дрожащее тело к себе, — прекращай сдерживаться, я буду рядом. Ты не один, доверься мне. Мы справимся с этим. Арсений обнял в ответ, обхватив руками шею и утыкаясь в плечо. Мужчина расслабился в чужих руках, доверившись, отпустив себя, позволив кому-то увидеть его слабость, дав выбраться наружу слезам, которые растекались мокрым пятном по чужой толстовке.Он всё же не смог сдержать их.
***
Антон помнил каждый сон с Арсением, но их первая встреча, после находки служанки тетради с записями, убивала его. Арсений отказался от жизни, не слушая Антона. Он сдался заранее, даже не начиная борьбу. Все попытки переубедить графа оказывались тщетными, он не хотел жить в том мире, где ему в любом случае больше нет места. Антон ощущал себя так, будто умирал вместе с ним. В тот момент он отпустил жизнь вместе с графом. Он не понимал его решение и не поддерживал, но уважал его выбор. Он умирал вместе с ним.Последняя стадия: Принятие
Возвращаясь домой после очередного похода в магазин, встретил собаку, которую видел утром у той же помойки: голодная, грязная замёрзшая и несчастная. Забавно получается… Вернулся домой с собакой. Отмыл, накормил, отогрел. Она счастливо бегала и под конец нашла своё место. Она решила, что спать будет на кровати Антона. Парень был не против. — Дурёха…