Purple kiss

      В столовой, как и всегда оживленно, студенты носятся туда-сюда с подносами, полными еды, кричат, смеются, жужжат как пчелиный улей после зимней спячки, такой же сердитый и голодный. Перваки с геройского агрессивно что-то зубрят, другие практикуют свою магию прямо здесь в столовой, преподаватели все равно им ничего не скажут и не сделают. По всей Академии на стенах и дверях висели объявления о том, что магией можно пользоваться только на парах и на корте, но студенты на это правило чхать хотели, а профессорам просто надоело их одергивать. Потому сейчас первый курс так активно занимался магией, пока другая его часть зубрила ненужную практику. У них сегодня, прямо после обеда погружение в Истоки — большое событие, заставляющее нервничать всех.       Чонгук вот вместе с Сону до отвала набивал пузо, сидя за общим столом, где сегодня был только Пак с Юнги, да Джин, быстро пихающий в себя еду, чтобы успеть зазубрить пару конспектов на сегодняшний экзамен. Хосок носился где-то около буфета, искал фруктовое мороженное уже битых минут пятнадцать, грозясь перевернуть холодильник к чертовой матери! С Джином они, конечно же, не поговорили, и не стоило ожидать, что так быстро включат свои мозги, нет, один мозг, работающий на двоих! У этой парочки все сложно и просто одновременно.       Чонгук вот в одиночестве вздыхает, потому что Тэхен сегодня снова прогуливал, конечно, у Чона есть Сону, они с ним бэст фрэнд и братья по несчастью, им обоим сейчас в Истоки нужно будет погружаться, с различием только в том, что Чонгук идет в паре с Тао, а Сону с каким-то пятикурсником, у которого имелось разрешение от Содружества на погружение. Но даже так нервничали они оба очень сильно, пока через «не могу и не хочу» пихали в себя еду под внимательным взглядом Джина, который не желал их отпускать из-за стола, пока оба нормально не поедят. Он ведь тоже спускался на этой неделе в Истоки и по личному опыту знал, что лучше с полным желудком идти в неизвестность, чем заморить себя голодом и вытрепать себе все нервы после.       Чимин вот тоже сначала пытался играть в важного папочку, доставая мелких по всем направлениям, рассказывая страшилки про Истоки и получая щелбаны за это от Джина! Сону с Чонгуком и так выглядели призраками, готовые в обморок грохнуться в любой момент, а Чимин только масла в огонь подливал. Да Хосок, кстати, был не лучше, только он за мороженным ушел и потому пока его не было и мелких не трогал, давая им спокойно пообедать перед важным событием.       Пак вот тоже притомился под конец, у Юнги на плече задремал, чмокая губами во сне, он, конечно же, вместе со своим парнем снова собирался прогулять остаток пар, сваливая из Академии сразу после обеда. Но тут и Чонгук-и был, и Сону, просто так их отпустить Чимин не мог, потому и задержался немного, включая, что они с Юнги еще и поели, и пообнимались, и Пак подоставал всех, отключаясь, в конце концов, после насыщенной первой половины дня.       Чонгук отчаянно в себя кимбап пихает, обычно не ест такое на обед, только в перекус перед ужином, но сейчас нервы свое берут, заставляя действовать вопреки привычкам. Вообще, Гук считает, что он отлично держится, внешне не подает признаков нервозности, но это ошибочное мнение самого парня, потому что любой человек, посмотрев на Чона, понял бы, что держится он за волосинку от падения в бездну дикой паники перед погружением в Истоки. Рядом еще и Сону сидит бледный-бледный, только из-за Джина и пихает в себя рис, явно не способный его даже прожевать. Они отлично друг друга сейчас дополняют, особенно, когда звенит первый звонок, предупреждающий, что до конца обеденного перерыва осталось пять минут.       Чонгук даже нервно от этого звука подпрыгивает, переставая мучить кимбап, рука трясется, когда он тянется к своему банановому молоку, слушая, как в ушах грохочет кровь.       — Не переживай, — Юнги впервые за все это время подает голос, легко улыбаясь Чону, ободряюще, — ты идешь в Истоки с инструктором, это как собирать Лего под присмотром учителя, ничего страшного не произойдет.       — Хен прав, — подхватывает Джин, улыбаясь обоим первокурсникам, — в понедельник мы тоже погружались в Истоки, — да, Чонгук из друга тогда все мельчайшие подробности вытряс по нескольку раз, чтобы ничего не пропустить, ничего не забыть, но все равно нервничал, все равно не мог сейчас расслабиться, — ничего страшного не произойдет!       — Думай о том, что Тэхен всегда сможет тебя спасти! — улыбается подошедший Хосок, ставя баночку с шоколадным мороженым Джину. Незаметный такой жест — да, дружеский!       — А меня не станет, — бормочет Сону, допивая мятный коктейль, тоже перестав мучить жареный рис, не до еды, сейчас они запьют все, что съели и побегут на встречу с неизвестным. Это осознание конечности отмораживало, заставляя тело не слушаться мозга, остаться в безопасности.       — Никого не станет, — снова подает голос Юнги, а Чимин что-то сонно бормочет, но глаза так и не открывает, явно крепко заснув, — он же темный, может только на сторону Тьмы погрузиться.       Чонгук глаза округляет, продолжая медленно пить банановое молоко через соломинку. Он вот совсем забыл об этом, конечно же, помнил, что каждый студент опускается в свою часть Истоков, но как-то забыл, что на стороне Света Тэхену нет места, он темный и, конечно же, погружается во Тьму. Почему-то сейчас это особо удивило Чона, наверное, потому что в глубине души он надеялся, что если накосячит, застрянет в этом жутком месте, то Тэхен сможет его спасти. Просто Чонгуку нужна была духовная поддержка, перед тем, как встать, закидывая рюкзак на плечо, и отправиться на пару.       — У меня такое ощущение, что на войну иду, — выдыхает Сону и плотно зубы стискивает, поднимаясь за Чоном следом.       — Все будет хорошо! — Добродушно улыбается Джин обоим парням. — Это обычная учебная практика, за нее даже оценки не выставляют, так что не переживайте!       Чонгук и может только головой кивнуть, у него даже не получается улыбнуться, потому что мышцы на лице не слушаются, да и конечности тоже. Он себя зомби ощущает, который куда-то бредет, правда, у Гука есть цель, у него Истоки. Черт бы подрал это слово, место и то, что они так рано начали изучать этот опасный слой магии! Чонгук понимал, что учебники ему ничем не помогут, но все равно целую неделю читал книги по Истокам, зубрил бесполезную теорию, которая на деле ему ничем не поможет! Просто ему нужно было знать, что он хоть немного готов, хоть что-то знает и понимает, иначе бы он просто с ума сошел. И сходил сейчас очень сильно от волнения, а еще из-за того, что его инструктором будет Тао!       Белый Тигр вроде бы был абсолютно нормальным, не придирался к ученикам, не выделял никого из потока, со всеми был вежлив, спрашивал ровно столько, сколько перваки должны были знать, не цеплялся даже к Гуку как к парню своего бывшего! Но вот он, Тао, Бог и герой, красивый, уверенный, умеет в Истоки погружаться; а вот он, Чонгук, который нихрена не умеет и жутко боится опозориться перед Белым Тигром, сделав что-то позорное или унизительное, неправильное.       И все это вместе Чона буквально душит волнением и страхом, когда он входит на закрытый стадион, где у них сегодня будут проходить занятия. Студентов не так уж и много, из параллели никого нет, только группа Чона нервно переступает с ноги на ногу у скамеек, не имея возможности даже сидеть просто! Ну, хоть Гук среди всех не будет выделяться смертельной бледностью и лихорадочно блестящими глазами!       Некоторые пятикурсники и профессор Юджин уже на стадионе, что-то обсуждают, собравшись в кучку, какие-то бумаги просматривают — занимаются своими преподавательскими делами. Тао еще нет, значит, пара не сразу начнется, есть время еще съесть свои нервы до сухого остатка или упасть в обморок, как вариант.       — Удачи нам! — шепчет бледный Сону, когда они подходят к своей группе, вливаясь в нервный, дерганный поток, способный сгореть от брошенной в воду спички! Безумие просто!       — Удачи нам! — кивает Чонгук, сбрасывая свой рюкзак на скамейку, и именно в этот момент замечает Тао, который с легкой улыбкой входит на стадион, тут же здороваясь с группой и со своими на сегодня помощниками. Чон его голос словно через толщу воды слышит, у него сердце в ушах стучит, он до крови уже прокусил себе губу и как-то нервно ногой притаптывал на месте, не имея шанса себя остановить в этом.       Чонгук смотрит, как Тао улыбается всем ободряюще, сверкает уверенностью и безумной радостью для такого волнительного дня. Даже заигрывает немного со студентами в первом ряду, чтобы расслабить их; очень круто выглядит на самом деле, Чону даже отчасти завидно становится, потому что сам он не мог быть таким, как бы ни старался свое волнение скрыть, оно только сильнее лезло наружу!       — Итак, сегодня у нас первый, пробный вход в Истоки! — Вещает Тао, а у Гука сердце на этих словах чуть из груди не выпрыгивает! — Мне будут помогать сегодня студенты пятого курса, у которых есть лицензия Содружества на вход в Истоки, и так же профессор Юджин вызвалась мне сегодня помочь! — Тао кланяется декану, на что та только улыбается, стараясь атмосферу не нагнетать, зная, что первому курсу сейчас очень тяжело. Подобное нужно изучать со второго года обучения на геройском, но, к сожалению, именно эту программу пришлось ускорить. — Действуем по очень простой схеме, — продолжает Тао неторопливо и очень внятно, чтобы студентов хоть немного успокоить, — я называю ваше имя и инструктора, к которому вы подходите, и далее он помогает вам в погружении. — Чонгук даже не знает: хочет ли попасть в первый поток или остаться под конец? С одной стороны, понаблюдать за всем процессом будет полезным решением, можно сразу увидеть многие нюансы, что-то подметить для себя. На прошлой неделе Тао для показательного урока сам погрузился в Истоки, чтобы студенты знали, как это происходит. И для Белого Тигра, конечно же, все было просто, легко даже, он явно это делал уже ни один раз, а вот Чонгуку предстоит первое погружение в тандеме с бывшим парнем своего парня! Вселенная явно Чона недолюбливает! Ну, и с другой стороны, Гуку хотелось бы попасть в первые ряды, быстрее начнет, быстрее закончит и побежит в общагу, валяться на кровати и думать о смысле жизни! — Одновременно в Истоки будут входить двое студентов, — Тао продолжает краткий инструктаж, — один со стороны Тьмы и другой со стороны Света. Мы же будем все время рядом, — Белый Тигр показывает на группу инструкторов, — будем контролировать и помогать, если это будет нужно. — По группе проходит волнительная дрожь, смешанная отчасти со страхом. Не одному Чонгуку было страшно перед лицом неизвестности, здесь все такие же, как и он, первокурсники, которые еще не уверены в своих силах, не знают ничего конкретного про Истоки и многое не умеют. — Не бойтесь, — улыбается Тао, стараясь приободрить хоть немного студентов, — сегодня от вас не потребуется многого, — заверяет молодой профессор, — только следуйте всем указаниям инструктора. Ваше погружение продлится ровно минуту и двадцать пять секунд, но по меркам Истоков пройдет семь с половиной минут, чтобы вы смогли немного осмотреться и изучить это место. — Почти десять минут в незнакомом мире магии, где многие терялись и сходили с ума, не могли вернуться уже никогда — да, это определённо та информация, которая должна была всплыть в голове Чонгука в такой волнительный момент! — Для безопасности, — Тао внимательным взглядом обводит группу, убеждаясь, что все его слушают, — вашу руку и руку инструктора свяжут веревкой, чтобы не случилось никакого казуса. — Быть связанным с Белым Тигром. Вселенная точно имеет зуб на Чона. — Если вы сейчас себя плохо чувствуете или не уверены в погружении, лучше сразу скажите. — Добавляет Тао, и Гук даже губу болящую кусает, потому что ему, как и многим, хочется сыграть в больного, но гордость не позволяет отступить перед препятствием, как бы оно не пугало. Сону вот рядом тоже бледный стоит, руки в кулаки сжимает, но ведь держится, и Чонгук сможет. — Нет? — Еще раз спрашивает Тао, но никто из студентов не мог так позорно сдрейфить. — Отлично, — улыбается Белый Тигр, — тогда начинаем!       У Чона сердце мгновенно разгоняется за сотню в минуту, просто безумным зверем ему в грудь вбивается, словно собирается наружу вырваться, и уж точно сбежать на этот раз. Гуку даже приходится руку, сжатую в кулак, приложить к груди, чтобы хоть немного бег безумного сердца остановить! Его так трясло только на вступительных, но тогда ему Тэхен помог успокоиться, а сейчас Сону хлопает по плечу, несколько нервно смеется, произнося:       — Крепись, дружище, предлагаю после поесть говядины и отметить еще один шаг к становлению героем!       Чонгук кивает, на мгновение ловит себя на мысли, что снова анализировал смех Сону, сопоставляя его со смехом Короля монстров, и бьет себя за это мысленно, одергивая. Эта Лига его точно до ручки доведет! Сону, вообще, стал первым человеком, которого Чонгук проверил на совпадение голосов, ненавидел себя за то, что усомнился в друге, но по-другому просто не мог! Ему нужно было знать, что он ошибся, и смех ему просто показался знакомым! Чон уже проверил, кажется, половину Академии, но ничего так и не нашел, и даже в такой ситуации мозг работал сам собой, заставляя Чонгука из состояния нервозности выгореть в тихо закипающую злость, под которой, правда, удается немного успокоиться.       Ни Гук, ни Сону в первую пару студентов, отправляющихся в Истоки, не вошли. Но, правда, имели возможность узреть весь процесс собственными глазами. На зеленом поле закрытого стадиона были нарисованы две окружности с крестиком в центре каждой из них. Оба круга находились друг от друга на приличном расстоянии, чтобы ни в коем случае их магические поля при погружении в Истоки не соприкоснулись, утягивая кого-то не в ту сторону. В центре каждого из кругов стояли инструкторы, они сменяли друг друга при каждом новом погружении, чтобы не перенапрягаться, ведь это было опасно и для самого учителя и для студента, что с ним шел в тандеме. За кругом стояли свободные в данный момент инструкторы, и студенты пятого курса, их было немного, но они окружали каждую пару, готовящуюся к погружению, для страховки готовые призвать свою силу в любой момент, если что-то пойдет не так, и связь с Истоками нужно будет срочно разрывать. Студенты выходили парами, одногруппники тихо поддерживали их и после застывали на месте, нервно наблюдая за процессом погружения. Инструкторы о чем-то говорили со студентами, только с такого расстояния их было не слышно, Чон мог видеть лишь напряженные спины сокурсников, и после золотой или фиолетовый всплеск энергии, в котором учебные пары исчезали, появляясь сразу же через полторы минуты. У всех студентов, кто был на той стороне, глаза были расширены, сверкали ненормально, по ним видно было, что разговаривать они даже не хотели, стремились поскорее опуститься на скамейку и молча сидеть, переваривая то, что увидели, а главное ощутили в Истоках.       У Чонгука от вида своих сокурсников градус напряжения в теле подскакивал до новых высот, его только немного отпустило, как он тут же снова впал в панику, разве что истерить не начал и бегать, как умалишенный, не понимая, зачем ему это нужно. Он только продолжал ломать одной рукой пальцы другой, нервно топтаться на месте, наблюдая за другими студентами и переглядываться с Сону, пытаясь так приободрить друга и набраться храбрости от него.       Не больше десяти минут проходит с погружения в Истоки первого тандема, как Тао, делая какие-то пометки в своих бумагах, произносит:       — Чон Чонгук идите ко мне, Ким Сону идите к Кан УШику! — Белый Тигр передает все бумаги профессору Юджин при этом. Он все это время только записи вел, сам еще ни разу в Истоки не спускался. И Чонгуку такая честь выпала — быть в тандеме с Тао, только его это ни капли не радует, лишь поселяет ледяной страх в груди от осознания, что очередь дошла и до него.       Одногруппники его подбадривающе по плечам хлопают, говорят, что все пройдет хорошо, желают удачи, а Чон мимо них словно плывет через густую толщу воды, с повышенным содержанием солей, она сопротивляется и не поддается давлению, как ни старайся, а не получается ее побороть. У Гука не получается побороть себя же, ноги еле-еле двигаются вперед, сердце где-то в пятках бьется, собирается сбежать другим путем, а воздух липкий к легким пристает, мешая дышать. Чонгук отчаянно мысленно себя бьет, стараясь бесстрашно идти вперед, но все к черту летит, потому что внешне он бледный с парой лихорадочно сверкающих карих глаз — его волнение и за сотню метров можно в воздухе ощутить! А он еще и в тандеме с Тао идет, налажает и даже в глаза преподавателю смотреть не сможет! Другие одногруппники ведь успешно прошли, если Чон не сможет, то грош цена ему как герою!       Тао ждет его на границе пустого круга, там еще один студент стоит пятикурсник с прочной плетеной веревкой, всегда новой, которой связывали каждый тандем за руки, чтобы пара не могла потеряться при погружении. Чонгук это уже понял, наблюдая за входом в Истоки со стороны, но сейчас его все равно нервно колотит, ведь пришло и его время для знакомства с миром, про который он только слышал и читал. И Тао и неизвестный Чону пятикурсник выглядят очень спокойно, профессионально, не то, что Гук, которого бьет лихорадка, который отчего-то даже дышать нормально не может, словно в воздухе закончился кислород!       — Привет, Чонгук! — Тао парню ободряюще улыбается, видя, как тот волнуется.       — Здравствуйте! — Чон кланяется своему на сегодня инструктору, нервно сминая край худи руками, не зная, куда себя деть, что сказать, как посмотреть — ничего не зная! Он первокурсник, брошенный детдомовский ребенок, который никогда и ни в чем не уверен, ему страшно перед каждой неизвестностью, каждым новым вызовом. Конечно, он все равно сражается и идет вперед, но это не значит, что у него нет страхов насчет самого себя же. А вдруг он ошибся? Вдруг из него не получится герой? Да, Истоки не всем поддаются, но они тоже являются основой каждого героя, что, если у Чонгука не получится их понять, с ними подружиться хотя бы на эти полторы минуты?! Чон старается себя в руки взять и не ударить в грязь лицом, включая на всех страхах беззвучный режим, чтобы хоть сейчас не мешались! Он должен покорить и эту ступень становления героем, все через это проходят, и он сможет.       — Переживаешь? — Тао даже не спрашивает, он видит, как Гука колотит от нервов, потому улыбается ему, стараясь поддержать. В первый раз всем страшно спускаться в Истоки, особенно после всего того, что они узнали про них. Потерять память или заблудиться там не желает никто. — Не стоит, — улыбается Белый Тигр, — все пройдет хорошо. — Чон нервно кивает, стараясь поверить, что все так и будет. — Для начала нас свяжут этой веревкой. — Тао кивает на плетенную крепкую нить в руках пятикурсника, стараясь по максимуму разъяснить каждый нюанс. — Чтобы при перемещении мы случайно не потерялись. Такого обычно не бывает, — заверяет Чонгука Белый Тигр, и Гук честно пытается поверить этим словам, но смотрит на веревку в руках старшего и понимает, что такой прочной она бы не была, если бы не существовал риск того, что они, правда, потеряются в Истоках. — Выбери любую рук…       Но договорить Тао не успевает. Прямо рядом с ним на землю пролетает фигура Сону, который от волнения запинается за собственные ноги и задевает даже профессора, неуклюже шмякаясь на траву, тут же краснея от смущения. Чонгук сразу другу на помощь спешит, он и сам был близок к тому, чтобы так упасть, его только чудо на ногах удержало или гордость — упасть так рядом с Тао было бы позором, конечно.       Белый Тигр тоже помогает студенту подняться, Сону красный весь, смущенный, старается ни на кого не смотреть, он чуть и Тао ведь не сбил, споткнулся о его ногу, даже джинсы белые преподавателю испачкал — позорище! Хорошо хоть Тэхена рядом нет, смеялся бы над ним за этот инцидент долго.       — Извините, извините! — Бормочет Сону, кланяясь профессору, и на Гука смотрит как побитый щенок, словно спрашивая: ну, почему именно он так налажал перед всей группой и старшими? Чонгук его по плечу хлопает, давая понять, что стыдиться нечего, все в порядке, никто даже не посмеялся над этим падением, все понимают, что для первого курса Истоки — настоящий стресс.       — Все в порядке! — Отвечает Тао, успокаивая Сону, который, штанину отряхнув, понуро идет к своему инструктору, стоящему рядом, ожидающему так же, когда их свяжут, прежде чем они начнут погружение.       Чонгук друга взволнованным взглядом провожает, надеется, что у того все хорошо пройдет, и он переборет свое волнение. И сам тоже старается успокоиться, оборачиваясь к Тао, который ему кивает, продолжая инструктаж.       — Итак, нас связывают, чтобы никто из нас не потерялся. Подойди поближе и вытяни любую руку, за которую тебе будет удобно, чтобы нас связали. — Чонгук глубоко, успокаивающе выдыхает, и идет к Тао ближе протягивая левую руку, чтобы оставить правую, ведущую, свободной для дальнейших действий. Пятикурсник тут же без лишних слов отточенным движением связывает левую руку с правой Тао, чтобы им обоим было удобно двигаться. Веревка плотно ложится поверх рукава худи, почти даже туго, но Чонгук не жалуется, понимая, что все это нужно для безопасности и немного потерпеть дискомфорт можно. — Пойдем! — Тао с легкой улыбкой тянет Чона в центр круга, и Гук поражается, как не путается в собственных ногах в этот момент, так же как и Сону, понимая, что с каждым шагом он все ближе и ближе к пугающим Истокам. Уже от одного этого слова у него нервы застывали, устав постоянно быть под напряжением, наступила новая фаза холодного страха, в которой Гука уже даже не трясло, и в мозгу прояснилось, наступил яркий морозный день, но легче от этого совсем не было.       Тао подводит их к нарисованному на траве белому крестику и встает лицом к Чонгуку. Связанные они стояли достаточно близко друг к другу, и под действием этого холодного страха, Чон даже начал думать о том, что он страшилище рядом с Белым Тигром. У Гука утром выскочил прыщ на ямке щеки, большой такой и болючий! А еще Чонгук не подвел глаза, голову не помыл утром, оставляя эту рутину на ночь, а еще у него пирсинг в брови, с которым он выглядит как-то слишком рядом с ангелом-Тао! Вот только Белый Тигр его не разглядывает оценивающе, он сосредоточен на погружении в Истоки, в то время, как Чонгук подсознательно бежит от них, зацикливая внимание на чем угодно, чтобы не поддаться панике!       — Я выставляю таймер на полторы минуты, — Тао поднимает вверх левую руку с механическими часами, тут же выставляя таймер так, чтобы Чонгук его видел, чтобы все было честно и открыто, — когда мы погрузимся в Истоки, время будет идти иначе, главное, не переживай. — Улыбается Белый Тигр, а Гук может только кивнуть, нервно выдыхая. — Теперь, пожалуйста, следуй моим указаниям. — Тао и сам спускает весь воздух из легких, готовясь к погружению. — Разгоним силу. — Комментирует каждый шаг максимально подробно, чтобы у Чонгука не осталось пробелов, чтобы он все понял, легко осваивая тяжелую магию, которой их учили слишком рано. — Для начала вызови магию. — Чон кивает, повторно выдыхает и закрывает глаза, прощупывая нечто теплое, неукротимое и очень сильное внутри себя, нечто, что всегда рядом, готово в любой момент проснуться и сделать удивительные или ужасающие вещи. Чонгук свою магию будит, взывает к ней, тонким потоком пропуская по венам, не давая полностью выбраться на свободу, он связан с Тао за руки, и свою магию он так же связывает и держит на цепях, не позволяя выбраться на волю. — Она колет пальцы, — произносит Тао, — чувствуешь её? — Гук кивает, но глаза не открывает, так легче было сосредоточиться, оставаясь в определенном балансе со своей силой, и одновременно чувствуя, как магия Тао рядом тоже просыпается, искрится, любопытно осматривая Чонгука. Необычно, но не больно и чувства дискомфорта от этого тоже нет. — Хорошо, — Белый Тигр хвалит Чона, заверяя, что тот все делает правильно, — теперь возьми поглубже, чтобы её заряды по всему телу поползли. — Чонгук так обычно не делает, всегда концентрирует магию только в руках, чем меньше ее диапазон, тем легче ее контролировать. Потому сейчас ему отчасти страшно отпустить поводок сильнее, ведь если перестарается, разом может в монстра превратиться! — Не торопись, — Тао, словно все ощущает, в тандеме с Гуком и свою силу разгоняя предельно аккуратно, — медленно, напитайся энергией. — Чонгук кивает, понимая, чего от него требуется, хоть и было это страшно и волнительно. Его сила заключена в управлении стихией, а природа непредсказуема и порой очень жестока, торнадо Чона часто были неконтролируемыми даже для него самого. Оттого сейчас он так медленно пропускает свою магию по всему телу, позволяет этой густой, могущественной патоке растекаться по венам, оплетать их, становясь с Чонгуком единым целым, напитывая его такой мощью, которой он не думал, что когда-нибудь сможет обладать! Он сейчас слышит, как ветер шумит где-то над куполом стадиона, резвится буквально, собираясь ради веселья обдирать желтые листья с деревьев! Чон раньше никогда так четко не слышал голос стихии, никогда не ощущал такую прямую связь с ней, никогда не думал, что для контроля над ней ему всего лишь надо стать ее частью, вот таким же голосом неслышимым ни для кого, контролируя ее ход! Чонгук раньше старался свою магию дрессировать, держал за цепи и постоянно одергивал от попыток ускользнуть от его влияния, а оказывалось, чтобы обрести над ней контроль стихию нужно отпустить. Его сила в свободе, ее нельзя держать на поводке, и Чонгук это впервые так ярко сейчас понимает, счастливо распахивая глаза, забывая обо всех тревогах и переживаниях! — Отлично, — улыбается Тао, радуясь так же, что у Гука все так хорошо проходит, — а теперь впусти её в голову, позволь быть лидирующей. — Чон слегка хмурится, потому что звучала мысль крайне рискованно, дать своей силе над собой же власть — опасно. — Не бойся, — продолжает Тао, и Гук впервые видит, как рядом с ними воздух вибрирует от их сил, разгоняемых до опасного начала, — просто медленно раскачивайся, — Чон кивает, снова концентрируясь на своей магии. Она сама уже в мозг рвется, просится и там похозяйничать, это, конечно, очень рискованно, но Гук ее туда впускает медленным потоком, ошарашенно распахивая глаза, когда вдруг ощущает волосками на теле каждое воздушное течение над Сеулом! Каждое! Ему кажется, что он даже может их к себе притянуть, скрутить и создать огромнейший торнадо, разрушительный, но прекрасный! — Бери ещё магии горсть, — продолжает наставлять Чонгука Тао, замечая, что у Чона все идет хорошо, как бы он не переживал изначально. — Отлично! — Хвалит парня Белый Тигр, и Гук даже улыбается радостно, сверкая огромными глазами, потому что впервые чувствовал себя именно в этот момент настоящим героем, таким сильным, контролирующим магию, а главное, способным своими силами управлять! — Чувствуешь, как тебя связывает сейчас твоя сила со стихией? — Чон кивает, слушая, как воздушные потоки друг с другом переговариваются, летят каждый по своим делам, а потом силу Чонгука улавливают, весело посылая ему бесконечные «Привет!». То, что Чон сейчас чувствовал даже, словами было не передать! — Это отлично! — Тао продолжает Гука хвалить, чтобы настрой свой не потерял, да он, и правда, был молодец, выполняя все указания преподавателя по максимуму. — А теперь, Чонгук, пропусти заряд магии одновременно по всему своему телу, разом всей мощью, без сожалений, без лишних мыслей. — Чон карими глазами сверкает, согласно кивая, не боясь, не думая, что это опасно и можно перекинуться в монстра. В нем сейчас столько силы, что он ничего не боится, даже золотистого свечения вокруг них. Это же красиво, нет в этом ничего страшного. — Готов? — Спрашивает Тао, и сам настраиваясь на нужную волну, Чонгук кивает уверенно, слушая, как магия в нем уже поет буквально, прося разогнать ее до абсолютных пределов. — Вперёд! — Командует Белый Тигр, и Чон спускает поводок своей силы полностью, ярким зарядом пропускает ее по всему телу, слышит в этот момент все воздушные потоки мира, каждый! Их так много, они словно свои метафизические головы оборачивают к Чонгуку даже, удивляются, находя своего хозяина, кричат все то же «Привет!», только Гук не успевает ответить.       Перед глазами вспыхивает золотистая вспышка, густая и яркая, она словно из его же тела вырывается на свободу, слепит на долгие несколько секунд, даже оглушает, заставляя поморщиться от неприятного ощущения. А потом все исчезает так же быстро, как и возникло: и силы в теле больше нет, что духовной, что физической. Мышцы ломит неприятно, будто Чонгук мешки с картошкой таскал весь день, под закрытыми веками все еще слишком ярко, безумно ярко, глаза от этого побаливают, хочется их прикрыть ладонью, прежде чем осмелиться хоть чуть-чуть поднять веки, оглядываясь. Но Чон рукой пошевелить не может, она привязана ведь к Тао и… Гук резко глаза распахивает, щурясь от слишком яркого света. Пока он силы свои разгонял, пока концентрировался на своей магии, то забыл, зачем все это, для чего ему нужен этот контроль, эта раскачка своей силы. Он же в Истоках!       Он погрузился в Истоки! Уже. Сейчас. Стоит посреди золотого царства, как баран тупо хлопая глазами, все еще щурясь от безумно яркой картинки. То есть он смог, он сделал это! Он, черт подери, доказал себе, что может быть героем, что даже такая сложная магия ему под силу! И от этого осознания даже орать хочется, смеяться как умалишенный или танцевать, наверное, только здравый ум его от этого останавливает, а еще картинка, представшая, наконец, привыкшим к безумной яркости, глазам.       Истоки.       Все те рисунки героев про это место и близко не могли передать его красоты. За всеми своими переживаниями Гук отчаянно забыл, что спустится не в пугающую фиолетовую бездну, а в прекрасный золотистый мир, светлый и, ну, для Чона, слишком яркий! Чонгук по лодыжки стоит в реках Истоков, солнечные веселые воды мирно бьются о его ноги, сверкающими каплями оседая на спортивных брюках. Где-то вдали бесконечными богатыми шапками сияет небольшой цветочный остров, маня к себе приблизиться и себя изучить. Такой же островок есть и еще дальше и еще, их много, но они все предельно далеко от Чонгука, спрятались в переплетении золотой спокойной реки, у которой не видно ни конца, ни начала. Здесь Солнца нет, но небо над головой яркое голубое, лучистое своим счастьем. И все-таки Чона кое-что напрягает очень сильно — здесь не водилось ни одной живой души: не птиц, не насекомых, не рыб в этих водах — никого абсолютно. При этом в воздухе витал прекрасный аромат роз, и мягкий, незнакомый голос тихо звал Чонгука познать все тайны Истоков. Ему всего-то нужно пойти вперед и окунуться в этот дивный мир, ничего страшного ведь, да?       — Красиво, правда? — рядом раздается голос Тао, и Чон вспоминает, что вообще-то опустился в этот мир по учебной практике. — У нас есть около четырех с половиной минут, — добавляет блондин, показывая Гуку часы, где время словно замерло! Если не присматриваться, то можно было и не увидеть, как медленно шел часовой механизм, все еще работая по земному времени, а не по единице измерения Истоков, где обычные правила не работали.       — И что мы будем делать? — спрашивает Чонгук, качая головой, вытряхивая этот назойливый голос, требующий, чтобы Чон пошел глубже в золотые реки, неужели ему не интересно узнать, что там? Интересно, но он не дурак.       — Осмотрись для начала, — отвечает Тао с улыбкой, — это первое, пробное погружение, тебе просто нужно научиться правильно распределять силу и понимать, что не она часть тебя, а ты часть ее. — Да Чон уже понял это, пока разгонял свою магию для погружения в Истоки, никогда не думал, что обладает мощью слышать и управлять всеми ветрами в мире, а тут такое озарение! Правда, Чонгук не уверен, что сможет повторить эту практику, у него все тело и сейчас ломит так, словно по нему асфальтоукладочный каток проехался! — Зачерпни немного золотой воды.       Чон непонимающе моргает, но все же слушает профессора, свободную ладонь погружает в воду под ногами, удивленно ахая, когда понимает, что река теплая! Она вся абсолютно была как парное молоко, приятная и легкая, в ней искупаться хотелось на самом деле, и с каждой проведенной здесь секундой эта идея уже не казалась бредовой. Но Чонгук голос Истоков не слушает, только зачерпывает немного воды в ладонь, но та мгновенно утекает меж пальцев, оставляя легкую россыпь золотых блесток на руке. Чон завороженно на них смотрит, вдруг понимая, почему река светилась прекрасным золотом, потому что оно было в ее составе, оно было в теплых водах, в структуре этого мира. Еще одним искушением прельщало каждого, попавшего в этот мир, предлагая остаться подольше и собрать побольше этого богатства.       — Присмотрись, — тихо говорит Тао, с улыбкой наблюдая за Чонгуком, которому все было в новинку здесь, — магией своей присмотрись к этому золоту, почувствуй его. — Гук бы предпочел сохранить остаток сил на обратное погружение в свой мир, у него все тело ломит после прошлого использования магии, но эти золотые блестки манят к себе, и Чону безумно нестерпимо хочется узнать их тайну, чтобы думать о том, что он устал. Его магия, на удивление, легко откликается зову хозяина, наверное, потому что чувствует Истоки, чувствует свой родной дом. Сила мягко струится по пальцам, и Чонгук вдруг ощущает это, чуть не стряхивая все золотые блестки в воду от неожиданности! — Чувствуешь? — тихо спрашивает Тао, и Гук только кивает, потому что — да, он понимает, что имел в виду Белый Тигр. Эти золотые блестки, легкий осадок на руке бились как маленькие, безумно крохотные сердца! Как живой организм, как нечто понимающее, сознательное, нечто, что умеет чувствовать, умеет мыслить, откликаясь на прикосновение к себе магии Чонгука! И это было так невероятно, что Чон истуканом замер, слушая маленькие сердцебиения, как волшебную, завораживающую мелодию. — На самом деле, мы не знаем, что это такое, — поясняет Тао, — мы не можем унести это в свой мир и не можем изучить в этом, ведь наше время ограничено. Некоторые герои пытались в несколько погружений понять, что это, но нарвались на тот факт, что где не черпни, а сердца эти, эти маленькие, словно искры магии, везде разные. — Чон поднимает глаза на Тао, внимательно его слушая. — Но именно окунаясь в них, герои залечивают свои раны или напитывают себя силой, познавая новые ее грани, еще большие, нежели перед погружением сюда. — Гук зачарованно кивает, понимая, что дальше, в другие погружения, они будут явно всему этому учиться. Ну, или хотя бы пытаться учиться, лично Чон хотел бы найти связь даже с этими силами, чтобы стать достойным героем, который может связаться даже с тяжелой магией. — Во второй раз мы уже будем учиться… — Тао неожиданно запинается, моргая глазами часто, словно потерял нить разговора.       Чонгуку все это не нравится, он хмурится, пытаясь в песочные глаза заглянуть, спрашивая:       — Что с вами?       Белый Тигр на Чона смотрит так, словно его впервые увидел, на их связанные руки глядит, вокруг себя растеряно так головой крутит. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но молчит, и Гука это пугает безумно, потому что с Тао явно что-то происходит! Чон помнит отлично про побочный эффект нахождения в Истоках — потеря памяти, но Белый Тигр стреляный боец, не могло его с самого начала так оглушить магией этого места. Ведь даже Ч… а как его зовут?       — Ты кто? — Спрашивает блондин, в глазах которого золотые огни играют, словно ручьи Истоков оставили там свои яркие капли. — И… почему мы связаны?       Чонгук непонимающе моргает, замедленно отвечая:       — Не знаю. — Потом осматривается вокруг и тихо спрашивает, будто боится, что их услышат: — А где мы?       — Не знаю, — мотает головой Тао, и искры в его глазах начинают почти хоровод водить, овладев мозгом полностью, впуская в тело легкость, счастье и свободу. Никаких проблем, никаких тяжелых решений, выборов, работы и ничего! Он даже не знает, кто он! Его жизнь прекрасна! — А давай развяжемся!       Чонгук воодушевленно кивает:       — Давай! — И сразу начинает беспорядочно дергать за веревки, не понимая, кто такой злой мог их так плотно связать?! Зачем главное? А может они преступники? Хи-хи-хи! И их сюда отправили, потому что они опасные? А в чем они опасные? А что они сделали? Гук глаза поднимает на Тао и отшатывается назад, не ожидая рядом никого встретить. За путы тянет блондина на себя, непонимающе дергает рукой, собираясь избавиться от привязавшегося незнакомца и спрашивает: — Ты кто?       — Я… — Тао открывает рот, чтобы быстро ответить брюнету, но выдает только: — Т… — тут же замолкая, потому что это знакомое, но и незнакомое одновременно слово мгновенно от него улетает, не желая воскрешаться в памяти. Этот мальчик спросил, кто он, а кто? И где? И что это за странное место?       — Т? — Чонгук удивленно вскидывает брови. — А я Ч… — и тут же хмурится, ровно как и Тао не имея ни шанса на то, чтобы вспомнить, кто он такой. У него в глазах золотые воды, в ушах сладкий голос, легкость в теле и хочется бегать и играться, и петь. А что петь? Эту… эту…       — Пойдем туда? — Неожиданно предлагает Тао, все-таки развязав их руки, отбрасывая злосчастную веревку куда-то в золотые воды, тут же радостно прыгая, ведь теперь он свободен. Чонгуку этот блондин, кажется, странно знаком, но он его никак не припомнит, да и неважно это.       — Пойдем. — Соглашается Чон. — Пить хочу. — Жалобно добавляет, радостно хлопая в ладоши, ведь вокруг красивая река, можно просто упиться в «не хочу»! Чонгук так, в общем-то, и поступает, откуда-то в голове всплывает чужой голос, предупреждающий ничего здесь не есть и не пить. Но этот незнакомец явно жестокий человек, ведь Чон здесь от жажды умирает, и золотые реки совсем не опасные. Гук в ладони набирает воду и жадно ее пьет, чувствуя, как безграничная радость течет по венам плавно, тягуче. Это самая лучшая вода, которую Чонгук когда-либо пил!       — Вкусно? — над Чоном звучит голос.       Брюнет тут же подпрыгивает от неожиданности, чуть ли не падая в золотые воды, хорошо хоть вовремя удержал равновесие! Рядом с ним какой-то незнакомый блондин стоит, это он не давал ему жажду утолить?       — Ты кто?       Тао моргает, золотые огни в его глазах почти всю радужку закрывают, когда он медленно отвечает:       — А… а ты? — Не узнавая Чонгука совсем, впадая в новую безумную фазу подчинения силам Истоков. Чон хочет ответить, правда, хочет, даже рот открывает, но не помнит, кто он такой. И важно ли это? Вон впереди красивые острова светятся и зовут к себе.       — Кажется, там весело! — Чонгук указывает рукой на ближайший цветущий ярко остров, решая взять незнакомого блондина с собой. Вместе точно будет интереснее, а там можно будет и познакомиться и… А где тот блондин?       — Пошли туда! — Уверенно вещает Тао, и радостно срывается с места к прекрасному острову, не дожидаясь даже Гука, который с криками веселья бежит за ним следом, собираясь остаться в этом мире на всю жизнь! Здесь красиво, пахнет розами, питательная вода вымывает остатки здравого смысла, позволяя познать легкость, которую Чонгук раньше никогда не знал.       Под радостные крики шумит таймер на часах Тао, орет и кричит, что они превышают лимит своего прибытия в Истоках, но его никто не слышит. Блондин срывает надоедливую побрякушку, выкидывая ее в золотые воды, а она все звенит и звенит, отчаянно напоминая, что пятнадцать минут в Истоках — это смерть для любого героя.       *****       Когда из окружающей материи исчезает легкий аромат вишни — это заставляет напрячься. Долго и упорно вслушиваться в струящуюся мелодию магии, пронизывающую этот мир, рыскать, искать, понимать, что так быстро не вернется, но все равно испытывать неправильное чувство тревоги. Фиолетовая Тьма шипит из Истоков, волнуется, огрызается даже в одном определенном направлении взывая к единственному, кто ее слышит и понимает; к черту ломает всю его защиту, пробираясь в мозг, пульсирующими тревожными картинками вспыхивая перед глазами за долю секунды до того, как слышатся тяжелые шаги, поднимающегося на второй этаж, запыхавшееся дыхание, и Сону залетает в гостиную, где сидит Тэхен, стараясь поскорее отдышаться.       Парень бледный, уставший, у него после погружения все тело ломит, но он, как мог быстро, добрался до Кима, потому что не знал, к кому еще обратиться, кто еще им может помочь, это же его друг!       — Чонгук… — Сону поднимает руку, прося у хмурого Тэхена несколько секунд, чтобы отдышаться, нормально связывая слова в предложение. — Чонгук и Тао не вернулись из Истоков! — Тэхен мгновенно на ноги поднимается, глядя на Сону так, словно тот сказал, что Земля плоская! — Они на полторы минуты ушли, но их нет почти уже пятнадцать! Сначала Юджин за ними погружалась и другие инструкторы, но их там просто нет, они не могут их найти, а долго там оставаться опасно! — «Пятнадцать минут»! — бьется фраза в голове Тэхена и сразу за ней желание заорать, почему Киму раньше не сказали, почему дотянули до такого предела?! Герои возвращались из Истоков, пробыв там час на время того мира и десять минут по земным меркам, но после отметки в пятнадцать минут никто и никогда не возвращался обратно. — Я знаю, что ты из темных, но мне больше не к кому обратиться, он же мой друг и твой парень, Тэхен, пожалуйста!..       У Кима глаза полностью фиолетовые, бешеные, злые почти, вокруг него и воздух словно искрится, бешено пляшет, огрызаясь на все, что может выбесить в данный момент! Кажется, тронь Тэхена или просто пошевелись, и он взорвется, диким зверем сметая всё и всех на своем пути! Но прежде чем это происходит, Ким просто растворяется в воздухе, оставляя удивленного Сону ошарашено хлопать глазами в пустом доме.       Тэхен злится, и это мягко сказано на самом деле, он в бешенстве, и, наверное, только осознание, что его нынешнее состояние может спровоцировать голод, и держит его закованным в цепи, не давая чувствам завладеть разумом. Тэхен не знает, что произошло в Истоках, не знает, почему Чонгук с Тао там застряли, но холодная ярость в нем орет буквально, желая успеть спасти своего крольчонка! Белый Тигр, вообще-то, опытный в этом деле, вряд ли бы допустил такую ошибку и вряд ли бы сделал это намеренно, чтобы оставить Чонгука в Истоках, ведь и сам бы уже выбраться не смог. В момент, когда душа поддается зову первородной магии, и человек теряет память, он теряет и желание вернуться домой, он не помнит, кто он, и дом свой тоже не помнит, и не знает, как вернуться, потому что не хочет. Что в голове у такого человека творится, вообще, не понятно, но чем дольше он в Истоках находится, тем больше вероятность, что его уже никогда будет не найти. В этом месте время течет по иному, как только оно отмерит душе ее положенный срок, она тут же умрет, растворяясь в водах Истоках навечно, не оставляя после себя ничего. А еще может произойти нечто более ужасное, из-за чего душа исчезнет скорее, чем пройдет ее жизненный срок — она достигнет предела Истоков, и ступит туда, где ей быть не положено. Тэхену, вообще, здесь быть тоже не положено, но он плевать на это хотел!       Под ногами золотые воды ходят, приветственно лижут дорогие ботинки, оставляя на них миллиарды блесток, но Ким на все это даже внимания не обращает, полыхающие фиолетовые глаза ищут свое лекарство, своего маленького крольчонка, обладателя аромата сладкой вишни. У Тэхена внутри все клокочет и желает вырваться злостью, но он не позволяет и близко себе к этой отметке приблизиться. Он уверенно идет вперед, тянет носом воздух, и свою силу пламенными нитями, жуткой ударной волной посылает по всем Истокам, ища Чонгука.       Сторона Света недовольно плещется у ног Тэхена, предупреждает, что он здесь быть не должен и так силой пользоваться уж точно, но Ким только на первородную магию злобно огрызается, не собираясь отступать. Здесь его Чонгук, и Тэхен хоть все Истоки перевернет, выкорчевывая саму систему этого мира, но найдет его! В мире нет силы, способной его остановить! Сторона Света шипит на это, но фиолетовая тьма в огромных глазах слишком ясно говорит, кто перед ней стоит сейчас, не признать его было дикостью, и сопротивляться ему недальновидно.       Тэхен по своему внутреннему компасу идет на запах вишни, магию тянет прямиком из Истоков, прощупывая каждый сантиметр в поисках Чонгука. Золотые реки ему теперь не сопротивляются, наоборот несколько игриво плещутся у ног, оставляя на черных брюках плотные слои блесток, и они бьются довольно безумным количеством маленьких, незаметных для глаза сердец, радуются, что он, наконец, пришел! В некоторых местах река даже взрывными волнами собирается, орошая и волосы белые золотыми блестками, плечи и всего Тэхена, плещется радостно, но в поисках не помогает нисколько, зная, что помощи Киму не требуется.       Элибр вишню носом тянет, этот аромат в легких оседает лекарственной дымкой, позволяя сосредоточиться на своих поисках, не отвлекаясь на рычащий в груди голод, на желание вернуться и найти виновного в том, что Чонгук здесь застрял. Подозревать Тао очень удобно, можно одновременно его ненавидеть, Элибр даже предлагает его ненавидеть, найти сейчас, но бросить здесь, забирая с собой только Чонгука! Или убить, поглотить прямо в Истоках, чтобы навсегда избавиться от призрака прошлого, только Тэхен свое личное безумство не слушает, ногами уверенно разрезает золотую гладь воды, двигаясь вперед, идя на аромат вишни.       Фиолетовые глаза улавливают в воде посторонний предмет вскоре, первый признак того, что недавно в этом месте были живые существа. Хотя Тэхен поспорил бы на тему того, что в Истоках нет жизни, но спорить ему не с кем, разве что с самим собой, но сам он знает правду, а другие могут сколь угодно орать до посинения, защищая свою точку зрения. Золотые воды плещутся недовольно вокруг плетенной веревки, Тэхен знает, что такими обычно связывают пары, идущие в тандеме, чтобы при перемещении не потерялись. А по итогу не вернулась только одна пара, значит, Чонгук и Тао были здесь. И в дополнительное подтверждение чуть подальше в реке лежат наручные часы, уже остановившиеся от попавшей в механизм воды, но еще одним свидетелем о присутствии здесь людей, оставленные в реке.       Тэхен и веревку поднимает и часы, пихая последние в карман брюк. Не стоит загрязнять Истоки, они не избавляются от лишних предметов, те просто остаются здесь навечно, как и любой мусор, лишь люди исчезают, умирают, разлагаясь на бесконечное ничто. Тэхен как-то тоже хотел здесь сгинуть, не получилось, Истоки не забирают его память, не манят в свои глубины, не отсчитывают определенное количество часов, которых ему осталось прожить; ради него они замирают, ласково плещутся вокруг Бога, смеются и играют, радуясь его появлению. И это реакция Света на Тэхена, на стороне Тьмы будет еще больше веселья, приветствий, плясок, вкуснейших угощений и теплых, любящих объятий фиолетовой Тьмы. Истоки могут быть опасны для кого угодно, только не для Тэхена.       Ким глубже идет по золотым рекам, к цветущим островкам движется, чует, что вишня где-то недалеко, там, впереди, ее аромат сейчас особо силен, очаровывает посильнее магии Истоков, к которой Тэхен невосприимчив. Чонгук совсем рядом, живой, в этом нет сомнений, сила Кима в таком обмануть не может, и Тао тоже рядом.       Элибр шаг ускоряет, не желая терять драгоценные минуты. Все еще отчасти злится, что его первого не поставили в известность, когда тандем не вернулся обратно в класс в назначенное время. С другой стороны Ким, конечно, понимает, что никто во всем мире не знает о том, что он может погружаться в Истоки на обе стороны, но Тэхен все равно злится, потому что отлично понимает, сжимая в руках проклятую веревку, которую подобрал по пути к Чонгуку, что виновата во всем Лига. Именно Лига Злодеев все это устроила, они с помощью своих пешек буквально отравили эту плетенку магией, чтобы Чон с Тао застряли в Истоках. Это их рук дело, в этом Тэхен не сомневается, пусть и доказательств у него нет. Веревка давно уже лишилась своего яда, пока лежала в золотых водах, никто Киму не поверит, магии на плетенке совсем не осталось, только Элибр ее чует, знает, что она там была и знает, кого отравила. Лига снова выносит Тэхену предупреждение, как с Чимином, а может даже и больше, они ведь не знали, что Ким сможет погрузиться на светлую сторону и вытащить Чонгука и Тао. В этом был их просчет или наоборот — желание узнать, насколько Тэхен силен, что он умеет. Элибр рычит бешено на эти мысли, желая убивать! Только выйдет отсюда с Чонгуком и точно растерзает какого-нибудь монстра, на куски его порвет!       Тэхен еще даже не доходит до ближайшего острова, как слышит знакомый смех, доносящийся с противоположного берега, высокий такой, заразительный и радостный до безумия! Ким успокаивающе выдыхает, обходя остров, чтобы встретить свое чудо, уже предполагая, в каком состоянии его найдет. Даже золотые воды вокруг его ног вьются активнее, подталкивая поскорее добраться до Чона, поскорее его забрать отсюда.       На самом деле Тэхен однажды уже вытаскивал отсюда человека, точнее с темной стороны, но не суть важно. Человеком этим был Пак Чимин, который забыл выставить таймер и благополучно застрял в Истоках, а Тэхену пришлось друга вытаскивать. Пак, вообще, был очень энергичным человеком с кучей единорогов в голове, и пьяным он очень даже напоминал себя такого, каким нашел его тогда Тэхен в Истоках. С Чонгуком и Тао картина была похожая, если даже не хуже.       Чон плавал по илистому дну животом, явно считая себя не меньше, чем прекрасным русалом или дельфином, Ким этого знать не хочет, потому что Гук полностью голый, где его одежда — это явно останется загадкой. Парень изредка опускал голову в воду и собирал лицом золотые блестки, смеясь при этом и радуясь как настоящий ребенок! Реально поплыть у него не получалось, на светлой стороне слишком мелкое дно, правда, если бы парочка зашла чуть глубже в Истоки, то смогла бы вдоволь наплаваться в забытых водах. Но Тэхен даже рад, что они застряли на острове и не сунулись туда, откуда их было бы уже не вернуть.       Тао лежит по пояс в воде, торсом на острове в позе звезды, рвет цветы, усыпающий небольшой клочок земли, и ест их, порой подкидывая некоторые в воду Чонгуку, периодически вскакивая и спрашивая, кто такой Чон. Потом они знакомятся, и вся ситуация повторяется снова и снова. На Тао одежды, кстати, тоже нет, точнее на нем только брюки, рубашка, наверняка, осталась где-то с вещами Чонгука.       Тэхен успокаивающе выдыхает, медленно приближаясь к парочке, чтобы не спугнуть их. Они точно его не помнят. Первым на появление Кима реагирует Чон, радостно поднимая на парня огромные ярко-золотые глаза. Тэхен вздыхает повторно, устало потирая виски. Он, конечно, понимал, что адекватными и обычными он их не найдет в Истоках, но все же надеялся, что ситуация не будет… такой! Глаза Тао и Чонгука были одинаково золотыми по одной, но нихрена не простой причине — они ели магические цветы и пили магию самих Истоков, напитывая себя безумной силой, становясь буквально зависимыми наркоманами от этой могущественной магии. Многие герои здесь пожизненно оставались, чтобы чувствовать это тепло и силу в крови, чтобы без проблем, забот и точно без какого-либо будущего, обреченные вечно быть рабами Истоков. Магия никогда не дается просто так.       — Ты кто? — Чонгук садится в позу лотоса, с интересом рассматривая Тэхена. Такой красивый парень в таком странном месте. Его тоже сослали? А их сослали? А за что? А куда? А где это они все?       Ким без толики похотливого интереса осматривает Чонгука, проверяет, есть ли у того раны или какие-нибудь другие повреждения, но физически он полностью здоров, перемазан золотыми блестками по самое «не хочу», золотом даже глаза сияют ненормальные такие, безумные. На веревку наложили сильную магию, раз даже Тао ее не почуял, поддаваясь влиянию силы и отдаваясь на волю Истокам. Какая-то скотина посмела бросить сюда Чонгука! Тэхен шкуру живьем спустит с этого Короля монстров!       Тао тоже поднимается, переставая жевать магические цветы, на Кима смотрит такими же золотыми глазами, не узнавая, а потом Чона видит, вдруг подпрыгивая и поджимая колени к груди:       — Ты кто?!       Гук от неожиданности тоже подскакивает на ноги, ошарашено смотрит на Тао, словно впервые его видит:       — А ты кто?!       Тэхену прямо хочется сделать рука/лицо и одновременно убивать всю Лигу Злодеев, каждого гребаного монстра! И начать сразу с Ромео, вытаскивая его легкие через горло, чтоб уж наверняка понял, что Чонгука трогать нельзя! Элибр предлагает и ноги через горло вытащить, а что? Тэхен обладает самой могущественной и жестокой магией, кровь и плоть его слушаются, он может придумать самую изощренную пытку, воплощая ее в жизнь.       — А ты кто? — подпрыгивает Чонгук, глядя на Кима.       — Единорог, — сквозь стиснутые зубы выдавливает Тэхен, только благодаря вишне продолжая держать себя в руках. Нужно этих двоих немедленно вытаскивать отсюда пока и разговаривать не разучились!       — Это единорог! — Радостно начинает прыгать Чонгук, пальцем указывая на Тэхена. — Единорог! — Орет громче, и даже Тао на ноги поднимается, перенимая веселый настрой парня, глядя на Тэхена как… да, как на волшебного единорога! — Он мой! — Чонгук не помнит, кто такой Белый Тигр и кто такой Ким, но свои права на Тэхена сразу заявляет, где-то внутри его спятившего мозга еще сохранилась информация о том, что единороги — животные редкие, волшебные и вообще-то несуществующие, но кому это надо? — Я первый его увидел! — Чон топает ногой, разбрызгивая вокруг золотые капли воды. — Он мой!       — Где твоя одежда? — спокойно спрашивает Тэхен, глядя на абсолютно голого Чонгука нейтральным взглядом. Даже фиолетовая тьма особо голодная и взбешенная всем происходящим не смотрит на Чона с интимным подтекстом, скорее даже сама собирается его завернуть в свою рубашку, надавать по заднице, притащить на Землю, а потом отправиться убивать Лигу Злодеев! Тэхен очень мирный, если только не трогать самых важных для него людей!       — Одежда?.. — Чонгук явно этого слова уже и не помнит. Он поверил, что Ким единорог! Але! Это клиника! — Ты кто?       Элибру хочется с одной стороны дико ржать как кони, ухохатываясь со смеху от каждого этого «ты кто?», которое он уже слышал достаточное количество раз, чтобы это правда звучало забавно. Но сам Тэхен сейчас в такой ярости, что даже Элибр не смеет носа казать, тихо прячась за фиолетовым туманом глаз, чтобы его не было видно.       — Иди сюда, — Ким остается абсолютно спокойным, не впадает в ярость, как бы этого не хотелось. Его первостепенная задача вытащить эту парочку отсюда, про жестокое убийство всей Лиги можно подумать и позже.       — Я? — Одновременно спрашивают и Чонгук, и Тао. Было бы круто сейчас взять и последнего здесь бросить, а потом сказать, что просто его не нашел. Но Тэхен не такой человек, как бы не злился на Белого Тигра, а все-таки не желал ему зла или такой жестокой смерти в одиночестве, без памяти и хоть кого-то родного рядом.       — Оба. — Отвечает Тэхен, разминая шею, прежде чем начать стаскивать с себя рубашку, чтобы ею хоть немного прикрыть наготу Чонгука. Искать его вещи сейчас было не лучшей идеей, эти двое и удрать могут куда-нибудь, пока Ким бегает за шмотками, потому действовать приходилось быстро и по обстоятельствам.       Парни без вопросов и подозрений идут к Тэхену, где-то на середине, правда, снова замирают с этим своим «ты кто?», но Ким их к себе пальцем манит, и они, наивные создания, бегут к нему, желая познакомиться с прекрасным незнакомцем.       — Руки подними, — командует Тэхен Чонгуку, и тот не возражает даже, просто руки поднимает, с диким интересом в золотых глазах рассматривая парня, красивого очень, притягательного. Чон бы с ним познакомился! — Смирно стой. — Приказывает Тэхен, пока завязывает свою рубашку на бедрах Чонгука, чтобы хоть немного прикрыть его наготу, перед тем как они прыгнут в свой мир.       — Ты такой красивый! — Выдыхает Тао и тянется потрогать волосы Кима, но тот ловчее оказывается. Резко распрямляется, хватает обоих парней за руки и наотмашь бьет их своей силой, выбивая всю дурь, все опьянение от этого места из мозгов! Такой сильный удар, как разряд молнии, фиолетовым всплеском по всему телу прошелся, получая недовольный возглас светлой стороны Истоков, которая все равно не посмела ничего Тэхену на такую выходку сделать. Ну, развлекается ребенок, пусть и дальше балуется!       Чонгука будто под дых ударили, он тут же сгибается, хватаясь за живот от мнимой боли, а потом и за голову, крепко жмуря глаза. Его будто в ледяную воду опустили, в кусачую такую, сильную безумно с ароматом роз. Только от нее конечности не вымерзали до состояния, когда их, вообще, не чувствуешь, наоборот холод был поверхностный, злой, тот, от которого лихорадка бьет и никак согреться не можешь. Все тело трясет, зубы стучат друг об друга, внутренние органы скукоживаются до маленьких размеров, все тело ломит как при простуде, только в разы хуже, потому что это не вирус. Это сильная, безумно мощная магия наполнила все твое тело, вытеснив другую магию, буквально наждачкой вычистив ее из организма Чонгука.       Гук плечи потирает, потому что холодно, вдруг натыкается взглядом на свой обнаженный торс, на черную рубашку, лихо повязанную на бедрах, на голые ступни, понимая, что он отчего-то полностью голый стоит… где? Чонгук голову поднимает, непонимающе встречается взглядом с Тао, которого тоже лихорадит, как и Гука, потом смотрит на золотое безумие вокруг, в котором сразу признает Истоки, и сразу после глядит на спокойного Тэхена, стоящего рядом, обнаженного по пояс, с жутким шрамом на груди, с нечитабельным взглядом и фиолетовой тьмой в глазах.       Чонгук пытается понять, что произошло, почему он голый и как здесь оказался Тэхен? Но не помнит, вообще, ничего! Они опустились сюда с Тао, у них была учебная практика, Белый Тигр предложил Чону посмотреть на воды Истоков, Гук рассматривал эти золотые блестки, потом Тао что-то говорил про второй заход и дальше все покрыто мраком. Чонгук не помнит далее ничего и уж точно не помнит, как здесь оказался Тэхен, который, вообще-то, темный, и которому нельзя на светлую сторону!       — Мы застряли? — Тао в себя приходит первый, одной рукой держится за голову, другой за плечо себя обнимает, страдая от действия силы Кима, морщась от неприятных ощущений, но уже запуская мозг для активной работы.       — Лига постаралась, — коротко отвечает Тэхен, поднимая вверх руку, с зажатой веревкой, — кто-то ее отравил, чтобы вы не смогли выбраться. — Чонгук на этих словах даже вздрагивает, тоже начиная понемногу мыслить, понимая, что имеет в виду Тэхен. Лига Злодеев снова напала на Кима, снова через Чона пыталась добраться до него, вывести из себя, принудить вступить в их ряды! Или даже заставить сделать чего похуже, за то, чтобы Чонгука вернуть! А может… может, они хотели узнать, может ли Тэхен погружаться на сторону света? Может, специально испытывают его силу? Изучают?! — Твои часы, — Ким без единой эмоции протягивает Тао его любимую механику. Белый Тигр даже на циферблат не смотрит, отлично зная, что часы уже не идут, а раз за ними пришел Тэхен, то явно они здесь застряли не на пару минут. И Тао это беспокоит, его противное чувство в груди грызет, ведь ни он, ни кто-то из других инструкторов не ощутили в проклятой веревке отравленную магию! И даже не так, кто-то в Академии имел прямой доступ к этим веревкам, кто-то точно рассчитал, какую нужно отравить, чтобы именно Чонгук и Тао не выбрались. Белый Тигр так же прекрасно понимает, что атака была рассчитана не на него, а на Чона, на Тэхена даже; вряд ли бы Ким погрузился в Истоки ради Тао, но ради Гука опасно опустился на сторону Света, отлично зная, что за это бывает тем, кто перешагнул не в свою часть Истоков.       Однако Тэхена явно все это не волнует, у него, вообще, нечитабельные глаза, разве что пугающе фиолетовые голодные. Одна его часть радуется, что все так благополучно закончилась, а вторая бесится, потому что благополучно только для вида. Лига Злодеев точно преследовала целью не оставить здесь Чонгука и Тао, они испытывали Тэхена на силу. Элибру не нравилось быть подопытной мышью, и он собирался кроваво развлечься сразу после обратного погружения на Землю.       Чон все эти изменения не видит в Тэхене, его, вообще, дико колотит от несуществующего холода, розы колючими стеблями оплетают легкие, впуская свой аромат, как дикий безумный по силе наркотик. Ким же их ударил своей магией, чтобы парни пришли в себя, конечно, без последствий явно не обойдется, и самое худшее будет ждать впереди. Но Чонгук, честно, слишком уж устал, чтобы сейчас о чем-то думать; он к тому же еще и голый, и это отдельно его дико смущает, чтобы раздумывать над чем-то еще.       — А теперь оба возьмите меня за руки, — снова подает голос Тэхен, как только Тао надевает на запястье часы, — вам опасно оставаться здесь еще дольше. — Чонгук просто кивает, не знает, как разгонит в таком состоянии силу еще раз, но оставаться здесь не намерен, готовясь бороться за выживание. Тао даже лучше выглядит, нежели сам Чон, Бог все-таки, лишь глаза золотые, но это Гук не знает, что и у него такие же глаза, и еще с неделю будут такого цвета пока вся магия Истоков, которую они поглотили, не выветрится из их организма. — На той стороне вас ищут, — поясняет Тэхен, крепко держа каждую протянутую ладонь, чтобы они снова не потерялись, — потому готовьтесь, что там куча людей.       Чонгук губу жует, продолжая дрожать от холода, он полуголый и явно бы не хотел сейчас оказаться в центре внимания! Но этого будет просто не избежать, те, кто их там ищут должны знать, что с ними относительно все в порядке, и они вернулись. Оказаться сразу в нежной постельке было бы настоящим эгоизмом, хотя Чонгук только и грезит о мягкой подушке и возможности отдохнуть и согреться. Он на Тэхена смотрит, но тот, как и обычно, выглядит как Бог даже без рубашки, которую отдал Чону. Он на стороне Света находится, а в глазах фиолетовая тьма, а на лице ни капли беспокойства или усталости, он здесь, правда, был как на обычной прогулке, ломая все магические правила о том, что темный не может оказаться на стороне Света, для него запретов нет. Кто ты такой, Ким Тэхен?       — Сейчас прыгнем, — предупреждает Элибр, и даже не дает времени подготовиться, силу там разогнать! Чонгук в панике смотрит на Тао, а тот на Чона, потому что тоже не успевает подготовиться для обратного погружения! Это же не телепортация, здесь нужно, чтобы все участники магического процесса были задействованы, одинаково разгоняя свою силу, чтобы создать мощное поле, которое их и переместит.       Но Тэхен и здесь плевать хотел на все правила. Чонгук даже моргнуть не успевает, как за микро долю секунды оказывается снова на Земле, привыкая к отсутствию вокруг ослепляющего золотого блеска. Чон даже понять не успевает, как Тэхен их так легко перетащил из Истоков обратно, как уже снова стоит посреди поля, с которого они совершали перемещение с Тао. Вокруг люди бегали, что-то друг другу кричали, передавали какие-то бумаги, звонили куда-то, наводя дикую суету после исчезновения двух людей в Истоках.       Чонгук вокруг огромными глазами смотрит, не верит, что он так запросто оказался на этой стороне, не верит, что действительно застрял в Истоках! Его организм сейчас так истощен, что он даже как-то заторможено реагирует на крик, раздавшийся из толпы, после которого все взгляды обратились к ним:       — Они здесь!       Чонгук дергается, стараясь прикрыть свою наготу, не желая стоять голым перед десятками глаз. Среди людей здесь были даже герои из Содружества, видимо, ситуация оказалась серьезной, раз даже других героев вызвали в Академию. Конечно, двое пропали в Истоках, и среди них один Бог — ситуация критически серьезная!       Тэхен руку Тао выпускает, и Чонгука к себе ближе притягивает, закрывая собой от любопытных глаз, отлично понимая, как неуютно ему сейчас стоять перед незнакомыми людьми полуобнаженным и растерянным мальчишкой. Чон в объятиях Тэхена прячется, ловит краем глаза тяжелый взгляд Тао, когда Ким его руку отпустил, но все-таки даже ради того, чтобы Белого Тигра не ранить, не может выйти из объятий Тэхена. Чонгук не желает, чтобы на него обнаженного смотрели, не желает сейчас ни с кем говорить и отвечать даже на вопросы, которые точно будут. Ему холодно, отчасти страшно после того, как он застрял в Истоках, от понимания, что это снова все сделала Лига! Он желает сейчас просто понежиться в согревающих розовых объятиях, может даже проспать весь день и только после начать думать и размышлять.       — Боже, что произошло? — декан Юджин подбегает со всеми, встревоженная, уставшая она, наверняка, погружалась не раз в Истоки, чтобы найти этот тандем! Но даже на нервах выглядела все равно воинственно и грозно, не давая другим первокурсникам, которые все еще были на поле, облепить вернувшихся, разгоняя их, пропуская только старших, которые на Тао плед набрасывают, в который он тут же кутается. И Чонгуку, с Кимом тоже выдавая по пледу, Чон без лишних слов закутывает себя по самую макушку в согревающий плюш, но от блондина не отлепляется, не желая покидать спасительную территорию.       — Тэхен?! — Удивленно восклицает декан Юджин. — Как вы?.. — Но договорить не успевает, как из-под рук героев, разгоняющих перваков, выскакивает зареванный Сону, снося Чона в свои объятия.       — Чонгук, я так боялся, что больше тебя не увижу! — Плачет парень, крепко сжимая Гука руками. — Я места себе не находил! — Жалуется Сону, не веря, что Чон вернулся, что он вот живой стоит, да уставший и бледный, но живой! Отоспится и все нормально будет, главное, что вернулся! Тэхен же просто в воздухе растворился и непонятно, куда делся, смог ли найти, спасти! Но смог! Сону шумно носом шмыгает, стирая с красных щек дорожки слез.       Чонгук вот тоже бы сейчас разревелся, не веря, что у него есть ангел-хранитель, который всегда ему на помощь приходит, который и сейчас спас, вернул на Землю и дал снова друга увидеть, этот мир, самого себя! Только Чон отчаянно не плачет, коротко хлопает Сону по спине, успокаивая скорее не его, а себя даже и шепчет тихо:       — Все хорошо. — Насколько хорошо, правда, не понятно. Герои из Содружества мрачные стоят, задают Тао какие-то вопросы, осматривают его на раны или другие повреждения, звонят в штаб с какими-то отчетами, все что-то выясняют, прочесывают поле, будто что-то ищут на нем. Чонгук обещал себе, что не будет сейчас размышлять о произошедшем, но по-другому просто не может, желая узнать, что произошло, как Лига смогла Тао заколдовать, или что они сделали?!       — Им нужен отдых, — подает голос Тэхен, и Сону Чона тут же выпускает из своих объятий, одними губами шепча Киму «Спасибо!», за то, что Гука вытащил, — они слишком долго там пробыли. — Тэхен набрасывает свой плед на Чонгука, крепче его закутывая, чтобы перестал дрожать от холода. Но у Гука ноги босые на голой земле стоят, и это совсем не дело. Ким даже не спрашивает, просто Чона на руки подхватывает, не желая, чтобы крольчонок отморозил себе ноги. — Вот, — Тэхен даже умудряется с Гуком на руках протянуть ближайшему герою веревку, которую забрал с собой, как часть доказательства о деятельности Лиги, — она была отравлена.       Мужчина хмурится, но веревку берет, скептически крутя ее в руках, явно не ощущая ни остатка магии на ней, все уже давно испарилось, но Тэхену, честно, наплевать, найдут они что-то на плетенке или нет. Это уже не его работа. Его работа заключается в том, чтобы отнести крольчонка в безопасность, дать отдохнуть и не сорваться, отправляясь убивать всех монстров в радиусе достижимого!       — Постойте! — Мужчина Тэхена, конечно же, так быстро не отпускает. К Киму миллион вопросов есть, включая, что Сону никому не сказал о том, что попросил блондина о помощи, он ведь не знал даже, тот сможет помочь или нет, потому и не говорил, только тихо в углу сидел и молился, чтобы снова друга увидеть! — Вы же темный? — Тэхен утвердительно кивает, а Чонгук хмурится, поворачивая голову к мужчине, который их остановил. Ох, не нравятся все эти вопросы Чону! — Но были на стороне Света? — Ким снова кивает, и фиолетовая тьма в его глазах даже не шевелится, не выдавая ни грамма беспокойства. — Как вы смогли?       — Отпустите мальчика! — Вмешивается декан Юджин, подбирая край пледа и укладывая его сверху на Чонгука, чтобы Тэхен при ходьбе случайно не споткнулся. — Он двоих вытащил, ему тоже отдых нужен!       Герой уважительно кланяется женщине, но наслышанный о том, кто такой Ким и что он умеет делать, не может его просто так отпустить, не получив определенные ответы:       — После исчезновения Тао и Чонгука, нами был задержан член Лиги Злодеев, принявший обличие одного из пятикурсников, выступавшего куратором на сегодняшнем погружении в Истоки. — Чон даже рот от удивления открывает, благо его не видно из-за пледа, который он на голову натянул. Лига, Лига, Лига — везде эта проклятая Лига! Везде они виноваты, все что-то делают, планируют, подло нападают на героев! И постоянно, в каждом новом шаге лезут к Тэхену через близких ему людей, даже в Академию внедрили своего члена, чтобы «помочь» Чонгуку и Тао застрять в Истоках и выяснить предел силы Кима или просто его разозлить? Кажется, добились они всего разом, потому что Чон ощущает, что Тэхен злостью буквально кипит внутри! — И я наслышан о том, что вас подозревают в содействии Лиги Злодеев. — Чонгук возмущенно даже плед с головы стягивает, разъяренно глядя на мужчину, который посмел такое сказать! — Так странно, что именно вы, сторонник Тьмы, смогли вытащить двух людей из Истоков со стороны Света, когда подобная практика перемещения в часть магии, на которой герой не состоит, считается опасной для жизни. Я из светлых, если я сунусь в темные Истоки, меня просто разорвет на части, а вы смогли туда попасть и вытащить двух людей, это очень странно.       Чонгук готов сейчас даже забыть про усталость и про то, что его буквально от холода ледяного ломает, готов забыть о том, что он обнажен. Ему так дико хочется в лицо вцепиться этому мужчине и располосовать его, действуя, как дикий кот! Тэхен их спас, а его снова подозревают?! Что за бред?!       — Это я попросил о помощи, — Сону смело выходит вперед, без тени страха глядя на героя, который выписывал Киму обвинения, — мой друг застрял в Истоках, и я не знал, к кому обратиться! — Сону сжимает кулаки, с не скрытой злостью глядя на старшего. — Никто из вас ничего не смог сделать, никак не смог им помочь! — Почти кричит парень. — А хен их вытащил, и вы еще его подозреваете?!       — У меня есть все основания, — спокойно отвечает мужчина, но на Тэхена смотрит недовольно, недоверчиво, опасаясь его, явно желая поскорее посадить, как и тот детектив! Прав был Король монстров «вы ненавидите единственного, кто может вас спасти».       — Прекрати, ЙеСан, — Тао вмешивается в разговор, сверкая золотыми недовольными глазами. Ему тоже плохо, как и Чонгуку, но он Бог и восстанавливается скорее, а еще он не может оставить Тэхена в беде, тот ведь его не бросил, хотя, несомненно, мог. — Он спас нас, его благодарить нужно, а не подозревать.       ЙеСан даже на Тао смотрит крайне скептически, наслышан о том, что у Кима и Белого Тигра когда-то были романтические отношения, и потому не верит ни одному из здесь присутствующих Богов. Факты говорят за себя — Тэхен не мог оказаться на стороне Света, ему просто кто-то помог из той же Лиги, и сейчас он выставлял себя этаким героем, который вытащил двоих из Истоков, отводя от себя подозрения. Как только схватили того парня, который прикидывался пятикурсником, тут же появился Тэхен с Тао и Чонгуком, видимо, их план провалился, и они пошли на попятную. Странным было только то, что Белого Тигра живым вернул, мог бы и убить, ведь Содружество посчитало это нападение именно попыткой избавиться от Бога. А кто может убить Бога? Другой Бог. А кто самый сильный, опасный и презираемый в кругах героев? Тэхен. Вот и выходило, что свалить всю вину на него было более чем удачно в этот раз.       — Ты ничего не помнишь из Истоков, Тао, — ЙеСан отступать не намерен, и Чонгук это в нем отлично видит, начиная волноваться по поводу того, чем все может закончиться. — И не можешь точно сказать, что это был не он…       — Довольно! — Прерывает мужчину декан Юджин. — Не в вашей компетенции выдвигать обвинения. — Женщина так пристально смотрит на ЙеСана, что тот даже тушуется под ее взглядом, теряя былую браваду. — Это мой студент, и я не дам вам просто обвинить его во всем этом. Если Содружество так желает, то пусть предоставит доказательство вины Ким Тэхена — единственного в мире человека, который имеет свободный доступ к Истокам. — ЙеСан даже отступает назад под натиском женщины, на что Чонгук довольно хмыкает, уважая теперь декана еще больше, чем до этого. Настоящая Гарпия! — На этом все споры окончены! — Завершает Юджин голосом, не терпящим возражений. — Можете остаться и изучить место происшествия подробнее, — бросает профессор героям. — Проводите Тао к себе, ему необходимо отдохнуть, — просит Юджин у пятикурсников, которые с уважением кивают декану, уводя Белого Тигра, которого продолжало лихорадить в кампус общежития. — Мистер Ким и Чон вы тоже идите и отдохните, это был тяжелый день для всех нас.       Чонгук Юджин как может низко кланяется, Тэхен просто кивает, он, вообще, за все это время ни слова не произнес, даже не попытался себя защитить ни разу, молча выслушивая все обвинения. Просто он уже так к ним привык, привык, что его все опасаются, ненавидят и хотят посадить в клетку, боясь той силы, которой он обладал. Будто он хотел быть таким могущественным.       — Идем, ma petite, тебе нужен долгий сон. — Впервые подает голос Тэхен, слегка подбрасывает Чонгука на руках, разминая мышцы, и сразу после с поля уходит, не собираясь здесь боле задерживаться.       Чон на Кима с безумно близкого расстояния смотрит, видит, как в фиолетовых глазах переливается недовольно тьма, скалится, словно на весь мир разом, предупреждая, что может каждую душу порвать, если только ей дадут самую малость сладчайшей свободы. У Тэхена, вообще, очень отстраненное выражение лица, там эмоций не прочесть и не увидеть, только Чонгук научился видеть далеко за этим мраморным фасадом. Чем сильнее Ким старается выглядеть бесчувственным, тем больше борется в данный момент сам с собой, пытаясь удержать свой голод и огромную силу в крепких тисках.       — Тэхен, — Чонгук аккуратно касается медовой щеки холодными пальцами, — не смей включать Элибра сейчас, понял меня? — И в упор смотрит в фиолетовые глаза, не испытывая перед ними ни капли страха. — Мне так холодно! — Жалуется парень, сильнее кутаясь в два пледа, но, по ощущениям, словно был на ледяном ветру, облитый холодной водой! — Какой силой ты ударил меня, раз меня так колотит?!       — Легонько ударил, — отвечает Тэхен, прижимая Чона к себе ближе, всеми силами стараясь его согреть. — Прости, но мерзнуть будешь еще пару дней, а золотые глаза еще с неделю сохранятся. — Чонгук улыбается Киму, потому что это все на самом деле не важно, ничего не важно, кроме Тэхена, готового вытащить своего крольчонка, кажется, даже с края света. — Совсем не испугался? — Блондин улыбку Чона ловит, тоже начиная легко улыбаться, довольно дыша вишней, своим лекарственным, самым любимым ароматом, без которого уже и жизнь не представлял!       — Немного, — отвечает Чонгук, утыкаясь в изгиб шеи Тэхена, ответно дыша розой, прекрасной и абсолютно точно наркотической. — Я почти ничего не помню, но каждый раз, попадая в неприятности, словно жду, что ты меня спасешь! — Усмехается Чон. — Пора начинать и самому о себе заботиться.       — Зачем? Я всегда буду тебя защищать.       — Я же будущий герой, — Чонгук устало зевает, прикрывая глаза, когда они выходят с поля на улицу, где становится еще холоднее. — Я должен уметь справляться с трудностями, хотя с Истоками уже совсем другая история.       — Ты — мой крольчонок, и я всегда буду тебя защищать, — отвечает Тэхен, жалея, что в таком оживленном месте не может воспользоваться порталом и оказаться у себя дома, чтобы Чонгук не мерз на улице.       — Я думал, что мне будет страшно думать про Истоки после случившегося, но нет, — честно признается Чон, кутаясь в плед и прячась от любопытных взглядов. — Я наоборот хочу туда попасть еще раз, ведь до вмешательства Лиги все шло просто отлично. — Гук вздыхает устало, но продолжает, отлично понимая, что еще немного, и он точно отключится, а потом уже и не вспомнит, что хотел сказать. — Знаешь, у меня есть один сон, — Тэхен кивает, давая понять, что Чонгука внимательно слушает, — я нахожусь посреди моря. Посреди фиолетового моря, и оно катает меня на своих волнах, и мне так весело и так спокойно в нем! А потом какой-то мальчик дарит мне бриллианты, он похож на тебя, кстати, тоже блондин и глаза у него фиолетовые. Не знаю, чем заканчивается сон, но у мальчика на спине были крылья, он был моим ангелом-хранителем в том мире, прямо как ты охраняешь меня сейчас! — Сладко улыбается Чонгук, не смея больше держать глаза открытыми от навалившейся усталости. — Было бы забавно, если бы мы раньше были знакомы, но это всего лишь сон.       Да, сон.       Тэхен больно сглатывает, но ничего не отвечает Чону. Слова не нужны.       Когда-то у него были крылья. Он лишился их в тот день, когда цвели вишни.