Purple kiss

      Горлышко бутылки показывает аккурат на Хосока, который в мгновение ока выскальзывает из своего жилета-сафари, оставаясь в одной футболке. Никто ничего даже понять не успевает, как Хосок выполняет правила игры, тут же раскручивая бутылку уже сам.       — Ну, что?! — возмущается Хо, глядя на всех, кто ожидал чего-то… чего-то.       — Чувак, я хотел попросить стриптиз, — театрально качает головой Чимин, получая тяжелый хлопок по ягодице от Юнги за это и темный, предупреждающий взгляд. Чонгук от парочки взгляд отводит, больно они смущающие, ну, а самому зажиматься с Тэхеном, конечно же, нормально!       Бутылочка останавливается, указывая горлышком на Юнги. Чимин тут же собирается, оборачивается к своему парню, который с ленью снял с себя маленькую сережку, оставляя ее лежать на столе, чтобы не потерялась. А Пак просто критически не верит, что у Юнги четыре прокола в двух ушах и в них во всех серьги, как и у самого Чимина! Но он хотел порно, тьфу, ты! Ну, хотя бы стриптиз! Вам жалко, да?!       — Сюда будто все подготовленными пришли, — мотает головой Джин, который был в одной лодке с Чонгуком, у них кроме основной одежды не было ничего! Юнги на это заявление только усмехается, без проблем раскручивая бутылку.       А Чон вдруг понимает, что начинает неосознанно молиться, чтобы волна его не зацепила, молиться, чтобы, ну вот допустим, Тэхен разделся, да? Это ведь было бы нереально горячо, просто катастрофически горячо! Чонгук еще никогда не скользил по груди Тэхена руками, не трогал, в отличие от самого Кима, а каково это — тронуть бога без одежды? Чон так задумывается, что не замечает, как на него косится сам этот бог, подмечая откровенные желания своего малыша. Чонгук только тогда в себя приходит, когда слышит пьяный вопль Чимина, когда бутылочка показывает на Сону, у которого тоже не было ничего, кроме основной одежды.       Тэхен внимание с Чона переводит на «щенка», победителем скалясь в его сторону! Сону же без промедлений начинает стягивать ботинок, когда получает отрицательное покачивание головы от Пака и его сладкий шепот: «Оба снимай!». Нет, с сережками можно было мелочиться, а с ботинками нет! Но Сону зубы сцепляет и подчиняется, оставаясь в беленьких носочках. Что ж, не смертельно, даже Сонхун рядом все еще ожидал их победу, чтобы утереть брату нос!       Чонгук смотрит на старшего Кима, пока крутится бутылочка, выбирая следующую жертву. Тэхен уничтожает Сону глазами, буквально прожигает на нем дырки размером с Вселенную! Давит намеренно, заставляя дрогнуть и проиграть, но парень на удивление держится хорошо! Чон ему даже ободряюще улыбается, показывая большой палец вверх, он, правда, очень стойкий, это заставляло восхититься!       Бутылочка останавливается в очередной раз, указывая прямо на Чимина, который довольно расплылся в улыбке, облизывая губы. Он пьян. Он в трезвом состоянии не самый адекватный человек, а уж как выпьет, ему просто срывает дико крышу, и вот сейчас ее тоже сорвало, особо сильно, ведь рядом Юнги.       — Хватит эти детские игры! — Пак взъерошивает волосы. — Мы тут все совершеннолетние, так почему бы не начать особую игру? — Чимин улыбается и под восторженные аплодисменты Хосока начинает расстегивать свою рубашку, мило-сучьи глядя на Юнги.       Чонгук не должен смотреть, он точно не должен смотреть, у него щеки полыхают так, что, кажется, просто сгорят, а он из-под опущенных ресниц посматривает на Чимина, не имея силы себя остановить! Позор! Дикий позор, но как кровь пенит, как выпаривает ее до чистого аромата розы, который теперь был самым любимым и прекрасным наркотиком!       Чимин подстраивается под музыку, мягко плывущую по комнате, расслабляется полностью, дико улыбаясь, и начинает медленно вытягивать пуговки из петелек, обнажаясь. Чимин красивый, ему нечего стесняться. И нечего вдвойне, когда рядом сидит Юнги, смотрит, хочет и в глазах его черных темнеет уже совсем ненормально. А Пак огня добавляет, потому что ему критически мало того, что он разжег, голову закидывает назад, так что кажется, будто кадык сейчас просто кожу вспорет. Чимин дышит тяжело, очень призывно, почти на тихие стоны переходит, снимая с тяжело вздымающейся груди рубашку.       Сонхун смущенный отворачивается первый, следом Джин закусывает губу и прикрывает глаза, хотя нужно бы еще и уши, Чонгук же скользит Тэхену за спину, не боясь прослыть малышом или трусом. У него член в штанах дергается, и это как-то абсолютно неправильно, так что лучше быть трусом, чем возбудиться от стонов лучшего друга своего парня!       А Чимин только в раж входит, расстегивает рубашку полностью и ее полы в разные стороны разводит, обнажая красивую накачанную грудь молочного цвета, пресс с идеальными кубиками, такую мускулатуру, что от зависти лишь похоть ее и отделяла. Чимин губу закусывает, пьяно всем улыбается, опуская голову, чтобы смотреть на Юнги было удобнее, чтобы увидеть, что им владеет. Темная и дикая страсть, почти желание наброситься на Чимина, разорвать, вкусить! А Пак доволен, он рубашку полностью с себя сбрасывает, палец пихает в рот, посасывая на глазах у добровольной публики, а потом им же по соску мажет, оставляя мокрый, заметный след, призывный и такой, что Юнги даже сглатывает тяжело, невменяемыми глазами смотря на Чимина. Хищник, но хищник все еще не нападает. Ладно, у Пака еще много подленьких приемов в запасе.       — Мама, кажется, я гей, — произносит Хосок, но атмосферу дикого секса, желания все-таки не рушит, Пак очень постарался, закладывая ее.       Чимин довольно улыбается и на Сонхуна смотрит, который на хена отчаянно не глядит, потом на Джина, который делает вид, что все нормально и, наконец, на Чонгука, но его за Тэхеном и не видит. Зато видит своего лучшего друга, который откровенно не собирался играть в невинность. Сколько раз уже они видели друг друга голыми? И не только.       — Дети, — усмехается Чимин, раскручивая бутылочку.       — Ma petit, — Тэхен аккуратно вытаскивает Чона из-за своей спины почти себе на колени, — хочешь выйти из игры?       — Нет! — Чонгук в голубые глаза смотрит, понимает, что дальше раунды будут еще горячее прошлого и все равно упрямо не готов сдаваться. Нет! Ни за что нет! Он докажет всем, что не ребенок, хотя, поглядывая на такого же красного, как и он сам, Сонхуна, не очень-то он и верил, что вот так резко перестал быть ребенком! — Я просто, я…       Тэхен лишь на это усмехается, поправляя волосы Чонгуку, которые сильно так растрепались, пока они тискались, а потом Чон прятался за спину Кима. Гук лишь огромными глазами следит за Элибром, за его сосредоточенными зрачками, пухлыми губами и нежными движениями. Тэхен заботливый, кто и что бы ни говорил, а Тэхен очень заботливый и чуткий, он только прячется за маской злого и холодного эгоиста, а на деле он совсем другой.       Тем временем бутылочка указывает снова на Хосока, который сразу снимает с себя футболку, сверкая подтянутым красивым телом с едва прорезывающимися кубиками пресса. Ключицы острые, мышцы на руках проработаны хорошо. Чонгук не должен смотреть на друга, но смотрит, получая за это один гневный взгляд господина Тирана и один несильный предупреждающий шлепок по заднице от того же господина Тирана!       — А говорил, что не качаешься! — Чимин с пьяной улыбкой изучает наполовину голого парня напротив, не замечая ревнивого взгляда Юнги, который на Пака смотрел таким же собственником, как Тэхен на Чонгука.       Напряжение росло, кто-то следующий просто будет обязан сотворить что-то в стиле Пак Чимина, это все понимали, а потому мысленно то ли молились, чтобы их обошло стороной, то ли чтобы наоборот испытать новую дозу запретного и нереально сладкого! Чонгук вот мечтал, чтобы его все стороной обошло, в то время как надеялся своими стеснительными оленьими глазками полюбоваться на обнаженного Тэхена.       Но бутылочка выбирает иначе, ее тонкое горлышко указывает на Сонхуна, который тут же становится бледнее обычного, больно сглатывая. Как и сказал Чимин, детские игры закончились, теперь снятой сережкой или кольцом дело не обойдется. Чонгук сочувствующе смотрит на парня, не представляя, что бы испытывал, если бы ему пришлось раздеться! Тэхен на брата смотрит из разряда: «А я предупреждал!», зато Чимин пьяно улыбается, хотя мелкого он видел голым, они же как братья, приходилось и лечить его иногда, и помогать переодеваться, когда тот травму какую получит.       Сонхун губы плотно сцепляет и тянется к бутылке с виски, потому что раздеваться был не намерен. Нет! Точно нет! Не понравится Тэхену, как Сону на него смотрит и их вражда выйдет на новый уровень! А вот Ким, к удивлению, безэмоционально смотрит на Сонхуна, который морщится, но алкоголь пьет, не желая сдаваться, но и не желая развивать конфликт.       — Если бы мы после каждого раунда заливали по шоту, игра была бы еще веселее, — задумчиво тянет Хосок, когда Сонхун раскручивает бутылку.       — Есть контингент людей, которые уже нажрались до состояния обувной стельки, — отвечает Юнги, не обращая никакого внимания на Чимина, который постоянно пытался снять со своего парня футболку, мурлыча ему под ухо что-то неразборчивое. — Если мы будет заливать по шоту, то выйдет так, что игра из бутылочки превратится в свиноферму, где никто и двух слов связать не сможет.       Хосок весело хмыкает, наблюдая, как Чимин непослушными пальчиками пытается расстегнуть ремень на брюках Юнги, а Мин даже не реагирует, он-то отлично знает, что в таком состоянии розоволосое недоразумение и может только стараться расстегнуть ремень, но снять его как раз-таки и не может. Чонгук, вообще, боится смотреть в сторону Чимина, который непонятно на что там еще был готов; Чон не выходит из игры, но ощущает сладкий привкус секса с алкоголем на языке. А Тэхен еще масла в огонь подливает, он тихо ревнует Чонгука, который посматривал на Хосока из-под полуопущенных ресниц, да и на стоны Чимина постоянно отвлекался.       Тэхен эгоист до внимания. Потому его ладонь уверенно ложится на бедро Чону прямо аккурат неподалеку от паха, еще и несильно так сжимает нежную кожу, отчего Чонгука словно электрическим разрядом простреливает. Сердце делает кульбит, когда Ким как бы невзначай касается его паха, тут же дразняще уводя руку обратно на бедро. Чонгук на Тэхена смотрит, а тот вид делает, что заинтересован игрой! Сволочь! А главное, Чон даже его руку убрать не может — они же у всех на виду!       Бутылочка останавливается на Джине, который даже голову опускает от отчаяния, а Хосок рядом довольно ржет, потому что посмеяться над другом — это святое! Чонгуку вот не до смеха вовсе, во-первых, потому что Джин попал в нелегкую ситуацию, во-вторых, если он сейчас разденется, а Тэхен что-нибудь сделает, и у Чона член встанет, будет как-то не очень потом объяснять, что это на Кима у него встал, а не на друга!       Джин тяжело выдыхает, тянется к бутылке с виски, получая недовольное бормотание от Чимина, который даже Юнги перестал раздевать, обращая внимание снова на игру. И Хосок тоже фыркает, бормоча что-то про детей и про то, что пора уже с прелюдией заканчивать!       Джин выпивает шот, морщится от крепкого алкоголя, а потом стягивает с себя широкую кофту, под протяжный свист Хосока, который такого поворота явно не ожидал! У Джина пресс крепкий, кубики четкие и красивые, что сразу говорит о том, что он за собой следит. Плечи широкие, и ключицы готовы тонкую кожу вспороть. Чонгук, видимо, слишком долго пялится на друга, получая тихое рычание прямо на ухо, и предупреждающее поглаживание ладони о пах. У Чона даже мышцы на животе поджимаются, Ким его словно предупреждал, что возбудит и бросит с этой проблемой наедине!       — И с таким телом у тебя до сих пор нет парня?! — Чимин даже облизывается как-то уж слишком пошло, не контролируя себя под алкоголем вообще.       — Я же не раздевался никогда перед Намджуном, — жмет плечами Джин, наливая себе еще один шот, чтобы хоть намек на стеснение стереть из головы.       — Намджун? — приподнимает бровь Юнги. — Ким Намджун, наш препод?       — Да, — Джин залпом выпивает налитый коньяк, снова морщась от крепкого, но отменного алкоголя. А Чимин вот на Мина смотрит, и хоть и пьян, а замечает довольную улыбку кота, когда Юнги подтягивает коленку к груди и выдает:       — Он мой старший сводный брат!       На Мина смотрят в этот момент все. В особенности Джин, который своим ушам поверить не может. Что? Брат? Брат Юнги?! Да как такое вообще возможно?! Или судьба решила все-таки перестать над ним издеваться и дать ему шанс, хоть один малюсенький шанс?!       — Приведи его в следующий раз, — говорит Чимин, в котором под действием выпитого спиртного сваха просыпается, желающая любви, секса, гейства и мира во всем мире!       — И тогда я тут один буду без пары, — щурится Хосок.       — Так веди свою девушку! — улыбается ему Чимин.       — Чтобы вы смотрели, как она раздевается? — хмыкает парень. — Ну уж нет!       — Мы все геи, — усмехается Сонхун, — нам будет не интересно!       — Я вот не гей, — Хосок лижет губы, отбирая у Джина бутылку, чтобы тоже выпить, — но смотреть на голых парней мне, видимо, вставляет.       — Ты латентный гей, — фыркает Юнги.       — Один раз — не пидорас, — поддакивает Чимин, пытаясь выхватить бутылку из рук Хосока, но Юнги его опережает, пряча ее от пьяного Пака подальше. Тот хнычет и снова лезет к Мину в штаны, ведя себя настолько несносно, насколько и представить невозможно!       Джин на парочку не смотрит, он просто раскручивает бутылку, все-таки немного стыдливо прикрывая себя руками. Чонгук думает, что ему рубашку снимать нельзя, по многим причинам нельзя, но штаны тоже не вариант, проклятый Тэхен продолжает массажировать кожу на бедре, а член — предатель — очень активно на это начал откликаться, наливаясь кровью. Чон руку кладет поверх ладони Кима как тогда в столовой, пытаясь этого искусителя остановить, но в голубых глазах смеющийся голод скачет, и прекращать свою игру Тэхен явно не намеревался.       Бутылочка слегка подпрыгивает на полах, танцует от центра к периферии и медленно останавливается, указывая горлышком прямо на Чонгука. Наверное, в этот момент замерло время, для Чона так уж точно! Он как-то неверяще смотрит на бутылочку, словно она его предала, и рука на бедре ощущается резче, горячее. А еще взгляд голодный обращается прямо на Чонгука, ожидая от него дальнейших действий. А у Чона сердце скачет где-то в горле и во рту пересохло, перед глазами темнеет, а нет, это просто глаза Тэхена становятся черными. Черт!       Чонгуку бы по-хорошему нужно было сразу отказаться от участия в игре. Он даже не знает, чем думал, когда соглашался! Гормонами! Точно ими! У Чона вся спина в ранах от побоев из детского дома — и это раз, почему он активно стесняется раздеваться, на него смотрят столько глаз, а главное его идеальный и безумно красивый Искуситель — два. Что если, увидев уродства Чонгука, он не захочет больше с ним быть? Зачем ему такие страшилы?!       Но у Чона выбора-то нет, он ищет глазами бутылку с недопитым коньяком, но ее тоже нет. Потому он вздыхает успокаивающе, прикрывает глаза и медленно, трясущимися пальчиками расстегивает рубашку, стараясь ни на кого не смотреть. Зато на него смотрят, он ощущает эти взгляды на себе буквально, отчасти в них было столько секса, что заводило это будь здоров! Но смущало еще, а еще было страшно. Чонгук сглатывает и стягивает с себя черную рубашку, вздрагивая, когда прохладный ветер лижет обнаженную кожу. А потом на Тэхена смотрит и это просто самая большая ошибка в жизни!       У Кима глаза черные, там белков вообще нет, рука на бедре Чона тяжелая, а сила Тэхена розами лижет обнаженное тело, заставляя его дрожать под таким внимательным, изучающим его взглядом. У Чонгука все побои на спине, а в комнате полумрак, потому их никто не видит, лишь тонкий шрам на груди, но на него внимания явно никто не обращает. Чон худенький, у него впалый живот и ребра торчат под кожей, но он красивый, по его еще детскому телосложению отлично проглядывается сила, которой он может обладать, если начнет набирать мышечную массу. Но Тэхену она не нужна, Тэхен смотрит на Чонгука так, что странно, как еще не налетел на него с диким поцелуем.       Чон взгляд прячет и улыбку тоже. Он понравился Киму, вызывал вот такую реакцию, а так боялся, так боялся! Чонгук сам раскручивает бутылочку, вжимаясь в Тэхена сильнее, хотя нужно было бы наоборот, ведь этот хищник в черных глазах явно пришел по душу Чона.       — А представь, он нарастит мышцы и забьет грудь и руки тату! — гаденько шепчет на ухо Тэхену Чимин, которого Юнги тут же оттаскивает обратно к себе. Но слова уже осели в голове Кима, а воображение уже начало работать. Не то, чтобы Тэхен фетишист, но в его представлении такой Чонгук был горяч. Хотя вот это светлое и прекрасное создание все равно было лучше. Чон вздрагивал от каждого прикосновения и взгляда, обращенного на себя, стеснялся и краснел, Тэхен от этого готов был урчать как большой кот, который только что нашел того, с кем готов прожить всю оставшуюся жизнь. И готов. Если Чонгук не сбежит, Ким готов на все, что тот попросит.       Тем временем бутылочка снова указывает на Сону, что заставляет заулюлюкать многих, только не Тэхена, который еле глаза оторвал от Чона, заметив, что щенок попал в переделку!       Джин Чонгуку подмигивает, когда тот голову поднимает, обращая внимание на шум, дает понять Чону, что все нормально, даже стесняться нормально, а еще более нормально, когда твой парень рядом, вроде и эгоист и Тиран, а прикрывает тебя отчасти собой. Чонгук этого сразу и не заметил, а теперь увидел, как Ким немного его назад потеснил, закрывая от чужих глаз. Вроде бы и правила не нарушил, а все равно рычал, что МОЕ!       А вот Сону защитить может только Сонхун, но не в этот раз, ведь тот сам с Тэхеном поспорил, сам согласился на дьявольские условия. Младший Ким в этот раз ничем помочь своему парню не может. Сону губы поджимает, смотрит в черные лично для «щенка» полыхающие недобрым пламенем глаза, и стягивает с себя кофту, оказываясь наполовину обнаженным. И пресс есть и мышцы отлично проработаны на тренировках, а Тэхен все равно недоволен, никогда Сону недоволен! Зато Сонхун старается брату не попасться, рассматривает своего парня, но аккуратно, чтобы Тэхена не спровоцировать.       — Вау! — Чимин тянется через Юнги рукой к Сону, желая пожамкать его пресс, словно у самого не было. Мин, конечно же, все поползновения Пака блокирует. — А теперь ты мне кажешься очень даже ничего!       — Хен! — возмущается Сонхун.       — Что «хен»?       Сону же незамедлительно бутылку раскручивает повторно, глядя на Тэхена, словно собирается выбить именно его! А Элибр лишь усмехается на это, провокационно так, вызов почти бросает. Между этими двумя напряжение растет, Сону выбило уже дважды, а Тэхена ни разу, тут всем становится интересен исход игры! Даже Чонгук слегка наваливается Киму на колени, подтягиваясь ближе, чтобы выбить, кого бутылочка выберет в этот раз.       Стекляшка дрожит, раскидывается вокруг разноцветными всполохами, которые собирает, гудит, снова подпрыгивая на полах и замирает… указывая прямиком опять на Сону!       Мгновение царит полная тишина, а потом комната взрывается оглушительными криками! Кричит даже Джин, который не ожидал такого исхода и тихо смеется Чонгук, хотя ему и жаль Сону, но больше всех орет Чимин, словно он выиграл, а не Тэхен, который просто недобро улыбался, давая понять «щенку», что у него ему не выиграть!       — Бинго! — Пак хлопает в ладоши, радуясь за друга. — Два раза подряд — две вещи! Раздевайся, Сону!       Сонхун хочет возразить, спасти своего парня, но тот головой качает и на ноги поднимается, снимая с себя брюки. Чонгук не смотрит, потому что на то предупреждает его рука Тэхена на бедре, зато Чимин смотрит, поддаваясь к Сону, предлагая:       — И трусы снимай! — Юнги только устало сажает Пака на место, удерживая его у себя в кольце рук, чтобы перестал ко всем приставать. Играть с пьяным Чимином было самой ошибочной идеей!       Сону Пака не слушает, конечно, он снимает с себя носки, оставаясь в одних лишь черных боксерах. Он уже почти проиграл, только если судьба не укажет дважды на Тэхена, которому придется тоже раздеться до исподнего. А подобное маловероятно. Элибр чертовски удачлив в подобных играх, уж Чимину ли не знать? Но он никому не скажет об этом, а то как-то неинтересно получается!       Чонгук лишь тогда голову поднимает, когда слышит, как бутылочка раскручивается по полу, на Сону он старается не смотреть, только на Тэхена, от которого приятно пахло розами, рядом с которым было так волнительно, но так одновременно надежно. Похоже, Чонгука окончательно начало размаривать, раз он полез к Тэхену на колени выше, забывая, что они не одни.       Но вот бутылочка останавливается и указывает прямо на Кима, заставляя всех в комнате замолчать, а Чона с интересом уставиться на своего парня, ожидая от того действий. А Тэхен не медлит, он, в принципе, не стеснительный, его тяжело смутить или испугать, а вот им проще простого. Ким хищно улыбается Чону и через голову стягивает с себя рубашку, даже не думая ее просто расстегнуть. А потом волосы поправляет и без промедлений крутит бутылочку снова, не тормозя игру.       В комнате все молчат, никаких обсуждений, улюлюканий или смеха. Тэхен бог — что в ранговой силе, что по внешности, но то, что предстало чужим глазам, заставляет их тихо замолчать, не желая это обсуждать. Чон знал, что Ким спорт не любит, но при этом догадывался, что тело у него подтянутое и красивое. Так оно и было, худой, но красивый, однако кое-что портило все, кое-что, что заставило всех замолчать. Об этой тайне знали лишь Сонхун с Чимином, остальным было не положено.       У Тэхена на медовой груди, прямо между ребрами, где располагается у человека сердце, красовался огромный и не сказать, что красивый шрам в виде креста. Из него словно пытались демона изгнать по древним обрядам и ткнули раскаленным железом прямо в плоть. Ожог был большим и уродливым, в нем столько боли было и такая история, что на него даже смотреть было невыносимо. А Тэхен даже внимания не обращает, наверное, привык, думает Чонгук, сцепляя свои пальцы с пальцами Кима на своей коленке. Он бы его даже обнял, не будь они оба обнаженными.       Бутылочка указывает на Юнги, и атмосфера оживает главным образом благодаря Паку, который лезет к своему парню, сам пытаясь содрать с него футболку. При этом он чуть ли Мина на пол не заваливает, седлая того бедра, под воодушевленный крик Хосока перед которым сейчас разворачивалось целое шоу. Чимин буквально рвет футболку Юнги, облизывается очень голодно, очень пьяно, явно не понимая, что лезет к Мину перед своими друзьями. Его бог обнажен! Все, дальше уже ничего пьяному мозгу Чимина не нужно. Юнги еле Паку руки несильно заламывает за спину, ссаживая со своих коленей обратно на пол. И как он только согласился встречаться с этим недоразумением?!       — Держи, — Тэхен протягивает Юнги свою рубашку. — Надень, пока он не умер от спермотоксикоза!       — Спермо… что? — Чимин оборачивается к своему лучшему другу. — Я люблю глотать сперму, и люблю, когда кончают мне на… — договорить Пак не успевает, потому что Юнги вовремя просовывает вторую руку в рукав, натягивая на себя рубашку, и тут же рот Паку закрывает, смотря на Тэхена, который единственный и знал, что с Минни делать.       — Похоже, игра закончена, — говорит Ким, на что остальные согласно кивают, нервишков они и так знатно потрепали, пора было уже просто отдохнуть за бутылочкой коньячка или за двумя даже! — Его комната слева по коридору в самом конце, — говорит Тэхен Юнги, которому сегодня выпал шанс уложить котенка баинькать, — ты сразу поймешь, что она его, — усмехается Ким.       — Понесешь меня на ручках? — с надеждой спрашивает Пак, когда Юнги поднимает его на ноги, держа за подмышки.       — Вот еще! — фыркает Мин. — Мне не нужна грыжа в таком возрасте!       Чимин наигранно дуется:       — Тогда может римминг? — Юнги просто закатывает глаза, пока Хосок ржет как коняша. — Я сегодня ждал тебя, потому готов для ночи! — Чонгук клянется, что пить никогда не будет!       — Если что, у него целая связка презервативов под кроватью и там же смазка, — улыбается в спину Юнги, который тащит Чимина под руку на выход, Тэхен, заставляя Чонгука смущенно зардеться, натягивая на себя рубашку, раз они закончили игру, то и одеться было можно.       — Тебе бы в свахи идти, Элибр! — фыркает Юнги, удаляясь, пока Чимин не наделал глупостей, за которые ему будет стыдно на утро, когда протрезвеет. Тэхен лишь криво усмехается на это, тут же переводя взгляд на Сону, который, как и все здесь одевался, не желая разгуливать нагишом. Только Тэхен бесстыдно продолжал сидеть на полу, он отдал свою рубашку Юнги, и мог бы сходить к себе и одеться, но не видел в этом нужды.       — Поздравляю с проигрышем, щенок! — улыбается Тэхен победно. — Я пришлю тебе ошейник на днях, надеюсь, что надевать его не забудешь! — Сонхун хочет вступиться, что-то сказать, но Сону только головой мотает отрицательно, он должен пойти на все условия Тэхена, иначе грош ему цена, они все-таки друг другу слово дали.       — Я так понимаю, что мы еще все должны тебе по желанию? — аккуратно интересуется Джин, ловя краем глаза, как Чонгук кусает себя за губу от этого. Желание для Тэхена? О да, любое желание, может просить, что хочет!       — Нет, — мотает головой Ким, — Сонхун, Чимин, ты, я и ma petit должны тогда сыграть еще раунд, у нас по одному кругу, но Чимин не может, — улыбается Тэхен, слушая, как пьяно бормочет Юнги всякую чепуху Пак где-то в коридоре, — потому игра откладывается. Может, в следующий раз!       — В следующий раз я приду в пуховике, — усмехается Хосок, подтягивая к себе недопитую бутылку коньяка.       — Было бы умно, — кивает Тэхен, предупреждающе сверкая глазами на Сонхуна, который мягко тянул Сону прочь из комнаты. Знает Элибр зачем, куда и для чего! Ни за что! Только через труп самого Тэхена! — Но, по правилам, начинаем там, откуда закончили.       Хосок печально вздыхает, наливая полную рюмку коньяка; внизу все еще кипит вечеринка пьяной толпы, и после такой встряски нервов было желание остаться здесь до самого утра. Только не у Чонгука, который устало глаза потер, зевая.       — Гук-и, может, тебя проводить до общежития? — заботливо интересуется Джин, замечая, как оленьи глазки слипаются, как бы Чон не боролся с сонливостью, этот день уже выжал все его силы.       — Спасибо, — отвечает за Чонгука Тэхен, — но ma petit уже обещал, что останется сегодня со мной.       Хосок чуть коньяком не давится, начиная кашлять на такое заявление, а сам Чонгук розовые щечки прячет, улыбаясь немного сонно. Да, он помнит, что обещал Тэхену остаться у него за глоток вина. Зато, за какой глоток! Чон бы с удовольствием его повторил, но не сейчас, сейчас хочется только спать!       — Я бы сказал «без глупостей», — вздыхает Джин, — но кто я такой?       — Я бы сказал, что верну вашего сына ровно в десять, — улыбается Тэхен, поднимаясь на ноги, — но планирую оставить его в своей кровати на всю ночь.       *****       Так мягко и удобно, нежно, почти даже воздушно, словно находишься внутри облака, еще и солнышко греет, кажется, сейчас раннее утро, а может уже ближе к обеду. Но вылезать из вороха пушистого одеяла совсем не хочется, в нем так удобно и хорошо, можно спрятаться от целого мира, забыть обо всех проблемах, просто нежиться в дьявольски просторной кровати на невероятно удобном матрасе.       У Чона в общежитие хорошая кровать, новая, удобная, но с этой ни за что не сравнится, и подушек у него таких не было, и матраса с одеялами, здесь же все было по высшему разряду. Здесь все помогало отлично высыпаться, паря в аромате дикой розы, и в легкой мелодии, доносившейся откуда-то из колонок. Кажется, вечеринка закончилась поздно и музыку по итогу никто не выключил.       Чонгук разлепляет глаза, довольно вытягиваясь под одеялом. Вчера после игры он кое-как дополз сюда не без помощи Тэхена, душ принял и спать завалился, ничего толком не рассмотрев и даже не запомнив куда шел. В комнату Элибра — это было понятно, но где Тэхен спал сам все это время? Ведь не с Чоном, рядом на постели никого нет, хотя дом большой, здесь, наверняка, очень много гостевых комнат.       Чон все еще отчасти сонно разглядывает спальню Тэхена, огромную, просто неприлично огромную, но темную, как и весь интерьер, разве что сейчас солнце проникало сюда через незашторенное окно, много солнца, что делало обстановку не такой мрачной, как ночью. А Чонгук ведь впервые в поместье днем.       Он еще немного нежится в постели и только после подползает вверх по подушкам, усаживаясь на кровать, зевая. Прошлым вечером произошло очень много всего, они так играли и…       Чонгук взглядом спотыкается за одинокую фигуру, сидящую у раскрытого на балкон окна. Тэхен. Он сидит тихо, смотрит куда-то вдаль, Чон не может видеть его лица, но видит колени, притянутые к голой груди, длинные тонкие руки, обнимающие себя за ноги. Поза слегка сгорбленная и закрытая от всех, но зато умиротворенная, спокойная, хотя очень грустная. Кажется, будто с вчерашнего вечера Тэхен так и не лег спать, не переоделся и даже не принял душ. Белые волосы треплет ветерок, играется, весело задувая в комнату свежесть и розы, которыми так сильно пахло от Кима. Чонгук улыбается на это — Тэхен нереально красивый, и уже хочет окликнуть Элибра, как останавливает себя. Мозг окончательно просыпается, и зрение начинает нормально работать, показывая, что на спине у Тэхена в районе лопаток тянутся два темно-бордовых вертикальных шрама, оставленные словно все тем же раскаленным металлом или… или будто Тэхену отрезали крылья. Вот именно на второе это больше всего и походило.       У Чонгука болезненно скручиваются внутренние органы. Что произошло с Кимом? Что случилось? Откуда у него эти шрамы?! Чон, в общем-то, не вправе задавать все эти вопросы, они пока еще никто друг другу, да и копаться в чужой боли было слишком низким занятием. Но чем больше времени с Элибром Чонгук проводил, тем чаще задавался вопросом: Кто ты, Ким Тэхен?       Чон аккуратно откидывает одеяло в сторону, поправляет ночную рубашку, которую ему вчера дал Ким, и тихо ступает на прохладный пол из черного дерева, подходя к Тэхену, который на шум и шорох никак не отреагировал, словно был вовсе и не здесь. Чонгук нежно касается голого плеча, боясь напугать Кима своим внезапным появлением, и рядом приседает на пол, продолжая Тэхена за плечи обнимать.       У Элибра отсутствующее выражение лица, он смотрит далеко на сад впереди, но явно через него, видит явно не его вовсе. Но на прикосновения Чона реагирует, беря его руку в свою ладонь, на колени притягивая и сжимая крепко, отчаянно, словно пытаясь убедиться, что Чонгук настоящий. У Гука от этого в груди щемит, и слезы почему-то на поверхность просятся, Тэхен сейчас такой невыносимо одинокий, такой словно даже потерянный, грустный с непередаваемой болью внутри, которой ни с кем не делится.       — Как спалось, ma petit? — голос тихий, все еще бархатный, но без того жуткого голода, что владел им вчера, даже во взгляде голубых глаз тьмы нет. Море успокоилось, насытилось на время, готовя другой, грядущий шторм.       Мягкая музыка на фоне создает им отличный саундтрек, но тоже грустный, очень грустный, насколько Чон имеет возможность перевести текст песни.       «У меня есть демоны на моей кровати.       Я закрываю глаза, и они проникают в мою голову.       Так что оставайся со мной,       Мое лекарство».       — Отлично, — Чонгуку хочется к Тэхену прижаться, но он себе не позволяет, они только начали встречаться, такие прикосновения могут быть еще лишними, хоть Ким и говорил, что по природе он очень тактильный человек. — А ты не ложился?       — Поспал где-то часик, — отвечает Тэхен, поглаживая большим пальцем руки тыльную сторону ладони Чонгука.       «Я никогда не сплю,       Но с тобой я могу немного отдохнуть».       — Я боюсь спать, — неожиданно добавляет Тэхен, заставляя Чонгука даже глаза шокировано распахнуть. Ким не может врать, а значит, значит, и не врет; он что, вообще, не спит? Или вот так перехватывает по часику в день? А почему не спит?! Почему боится?! Или чего?!       «У меня есть демоны на моей кровати.       Я закрываю глаза, и они проникают в мою голову».       — Я не умею бороться со своим голодом, — Тэхен очень грустно выдыхает, поднимая их сцепленные руки выше к своим губам, и почти касается грубоватой кожи на руке Чонгука губами, когда говорит, но лишь почти, больше горячо выдыхая. — Если я усну, он может прийти, тогда это уже не я, это Элибр, — Чону бы сейчас сбежать самое время или спросить Тэхена, как давно тот не спал, раз у него начались маниакальные мотивы, но Гук ничего этого не делает, только застывает около Кима статуей, чувствуя, как холодный пол кусает голые ступни. Что происходит с Тэхеном? Что за страх у него такой? Откуда? И это правда? Это правда словно раздвоение личности или Ким это так преподнес?! Да что происходит?! — Ты замерз, ma petit, — Тэхен впервые оборачивается к Чонгуку, слегка растягивая губы в улыбке. — Пойдем, тебе нужно одеться и позавтракать.       А вот в раздвоение личности очень даже верилось. Тэхен настроение меняет за доли секунды, вот был отрешенным и грустным, порол то ли чушь, то ли просто Чонгук еще ничего не понимает, они ведь мало знакомы. Но теперь весь такой собранный, снова цветущий розами, тянет Чона с холодного балкона прочь прямо в ванную комнату и вот тут Гук отмерзает!       — Я сам, сам, — торопливо шепчет Чонгук, когда понимает, что если они примут душ вместе. Ну, как бы нет! Пока нет! Это слишком и плевать, чем они занимались вчера вечером! Нет! У Чона щеки розовеют, когда он понимает, что Тэхен до сих пор перед ним наполовину голый, он даже смущенно взгляд прячет, хватая кривую ухмылку Кима. — Я мог бы и у себя душ принять, здесь же совсем недалеко.       — Не обижай меня, ma petit, — Тэхен любуется розовыми щечками Чонгука, — я собирался позавтракать вместе с тобой, потому составь мне компанию, — просит Ким, но в голосе ни капли вопроса, ни капли, он уже точно решил, что Чонгук с ним останется на утро. А Чон… а что он? Останется. — Всю твою одежду унесла горничная, — продолжает Тэхен, смотря в карие глаза, которые обратились к нему с немым вопросом. — Я оставлю тебе одежду на кровати или можешь сам выбрать что-то, — Ким указывает на двери в гардероб, расположенный аккурат напротив ванной комнаты, почти за самой кроватью. — Буду ждать тебя на кухне, она прямо в другом конце этого коридора.       — А тебе разве не нужно принять душ?       — Приглашаешь присоединиться? — Тэхен с улыбкой вскидывает вопросительно брови. Чонгук тут же тушуется, отворачивается к двери в ванную, делая вид, что ничего не произошло. Кима это веселит еще больше, но он дразнить Чона прекращает. — Воспользуюсь душем у Чимина в комнате, ma petit, не задерживайся, — и просто уходит, не дарит легкий чмок в щеку, нежное поглаживание или еще что-то, что мечтал думал произойдет Чонгук.       Тэхен невыносим! — мысленно бормочет Чон, входя внутрь огромной, неприлично огромной ванной комнаты. Все те же темные тона, приглушенный золотой свет, богатые полки с разными гелями и маслами стоят в специальном освещении, кабинка душевая огромная, намеренно кристально прозрачная, но все же с темным оттенком даже на стеклах. Впереди дверь в ванную, Чонгук плохо вчера все рассмотрел, но досконально помнил, что огромная ванна стояла прямо напротив не менее огромного окна! Ну, кто будет мыться перед окном?!       Тэхен, конечно же.       Чонгук качает головой, раздеваясь, сразу залезая в душ, чтобы согреться. У Кима даже обычная душевая кабинка была с дорогущей подсветкой и сенсорной панелью управления, ни тебе краники крутить, ни температуру настраивать — набрал все, что нужно на экране и просто наслаждайся! Чон довольно встряхивает головой, когда теплые струи воды нежно окутывают его, даря ощущение легкости. У него еще со вчерашнего вечера в кабинке остался вишневый шампунь и вишневый гель. Ким Тэхен постарался, похоже, он серьезно говорил про аромат вишни, раз так яростно решил пропитать им всего Чонгука. Ладно, Чон не против, ему нравится эта ягода.       Он быстро моется, не растягивает момент удовольствия, просто в солдатской подготовке намыливает волосы, отмывая их, потом тело моет, все быстро и четко. В детском доме мыться тоже нужно было быстро, желательно до того момента, как проснется Джеюн. И пусть сейчас Чона не гнал страх, а привычка осталась. К тому же его ждет Тэхен, хотя вряд ли этот нарцисс сам так быстро помоется! Наверное, Чонгуку придется его ждать!       И все-таки, что с Кимом стряслось? Откуда эти шрамы и что значат его слова? Неужели он совсем не спит? А откуда у него раны на спине, как отрезанные крылья, откуда у него ожог от креста над сердцем? Чем больше Чонгук об этом думает, тем больше сходит с ума, уже вспоминая историю архангела Люцифера и представляя Тэхена на его месте. А что еще думать Чону?! Ким же еще и силой Бога владеет, огромной, хоть и требующей от него так много. Хотя сегодня Тэхен спокоен, у него нет голода в глазах.       Чонгук со вздохом нажимает кнопку выключения душа, тут же выходя наружу, к вороху пушистых белых полотенец, что ожидали его красивой стопкой на столике у душевой кабинки.       Может, вчера Ким все-таки напитался от пьяной толпы студентов? — думает Чон, вытираясь полотенцами, высушивая волосы естественным путем, не думая о том, что они превратятся в воронье гнездо от этого. Или может Тэхен напитался после их игры или от самого Чонгука? Чона, кстати, вчера довольно-таки быстро вырубило, а у Элибра были такие голодные глаза вчера, он буквально был ненасытен. А сегодня словно потух, успокоился, но надолго ли?       Чонгук не знает, он повязывает полотенце вокруг бедер и выходит в пустую комнату, где на кровати его ждет стопка чистой новенькой одежды с неотрезанными бирками. Там и нижнее белье, стоящее целое состояние и носки с тяжелыми кроссовками. А еще красивое худи фиолетового цвета и джинсы с дырявыми коленками. Очень просто, не по-французски, а по-чонгуковски. Почему-то это заставило Чона улыбнуться, потому что Тэхен ведь совсем не такой эгоист, коим хотел показаться для всех, он подумал о Чонгуке, когда выбрал ему эту одежду. И оттого сердце Гука трепетало, пока он срывал бирки, одеваясь.       Ему все отлично подошло по размеру, худи сидело как оверсайз, джинсы как влитые, а обувь идеально облегала стопу. У Тэхена глаз — алмаз, а может это потому что у них схожий рост и комплекция, разве что Ким, кажется, крупнее, но это поправимо, Чонгук пойдет в качалку и все исправит! У него тоже будут кубики пресса, как и у его друзей, красивые мышцы и, может быть, даже пара татушек, про которые намекал вчера Чимин.       С этими приятными мыслями Чон выходит из комнаты в просторный, хоть и мрачный коридор, направляясь, как Тэхен и сказал, в противоположный его конец. Хотя, честно, можно было даже не упоминать, где кухня, потому что на этаже нереально пахло свежей пряно-сладкой едой, которая как раз и манила к себе в объятия, к себе в самый конец коридора. Чонгук вдруг почувствовал, как у него сдавливает от голода живот, он не ел со вчерашнего дня, дико устал и, конечно, сильно проголодался, потому даже не запомнил, как дошел до кухни, тут же натыкаясь на взгляд голубых глаз, спокойно ожидающих Чонгука.       Все-таки Ким умудрился быстро принять душ, но волосы не высушил, как и сам Чонгук, отчего его блонд выглядел темнее, медовая кожа насыщеннее, а сам он как-то легко и по-домашнему, включая, что на нем была какая-то простая белая рубашка оверсайз, из-под которой выглядывали острые ключицы, и обычные пижамные штаны серые и широкие. Совсем непривычный, словно и правда расщепление личности!       — Проходи, ma petit, садись, — улыбается Тэхен, любуясь на подвисшее состояние Чона, который не ожидал увидеть такого Кима перед собой.       Стол уже накрыт, огромный и богато уставленный разными блюдами. Ешь до отвала! И Чонгук очень хочет есть, когда садится напротив Тэхена, улыбается ему ярко со словами: «Спасибо!» и налетает на еду, подтягивая к себе первое, на что упал глаз. Ким же улыбается в ответ, наблюдая за тем, как Чонгук аккуратно пробует неизвестное ему блюдо, сам себе кивает и начинает уминать его за обе щеки, и выглядит при этом самым очаровательным ребенком в мире!       Сам Тэхен неспешно потягивает кофе, рядом с ним пара хорошо прожаренных тостов лежат, но лишь один надкусан. Ким ест мало и нечасто, ему не нужно; энергии, которую он поглощает от окружающей среды, хватает, чтобы нормально функционировать и не выглядеть как зомби, и все же Тэхен ест, потому что темный и жуткий голод нуждается в подпитке большей, чем все остальные, потому съедает обычно все, что Тэхен успевает урвать.       — А где все? — Чонгук голову от блюда поднимает, впервые понимая, что они одни в огромном особняке. Музыка тихо играет на фоне, но вокруг ни души.       — Твои друзья ушли где-то с восходом солнца, — отвечает Тэхен, покручивая в руке тост. — Щенка я выставил за дверь, — Чонгук глаза только закатывает, вспоминая, что бедный Сону вчера проигрался Тирану в пух и прах, — Сонхун все еще спит, Чимин жужжит по телефону с Юнги, и, кажется, поедет к нему на работу, остальные ушли уже давно.       Чонгук кивает, принимаясь снова уничтожать блюдо, которое не доел. Он очень проголодался и готов был съесть как минимум еще три тарелки с какой-нибудь вкуснятиной, а потом довольным котом замурлыкать, снова устраиваясь спать.       — Чем сегодня займешься, ma petit? — Тэхен лениво мажет тост клубничным вареньем, выбирая из банки крупные ягоды, чтобы уложить на поверхность белого хлеба. Чонгуку кажется это нереально милым!       — Не знаю, — Чон жмет плечами, вспоминая, что сегодня воскресенье и можно никуда не идти, — может, сделаю доклад, который дала декан, — задумчиво тянет Чонгук, ища глазами что-нибудь особое на столе, потому что прошлое блюдо уже сжевал за обе щеки.       — Но она сказала к четвергу, — напоминает Тэхен, который тоже был на поле, выполняя наказание. Наказание за то, что довел профессора до обморока! Как такое вообще возможно?!       Чон даже голову на Кима поднимает, не веря, что тот запомнил такие подробности. А голубые глаза весело смеются, пока Тэхен медленно жует клубнику, запивая ее кофе, отличное сочетание. Но Киму нравятся такие простые, несочетаемые вроде вещи, которые дают особую изюминку. Тэхену также нравится Чонгук, который за фасадом обычного мальчика имел много необычных и притягательных сторон.       — Ты что-то хочешь предложить? — аккуратно интересуется Чон, не желая быть назойливым.       — Можешь остаться со мной, если хочешь, — улыбается Тэхен, сверкая голубыми, невероятно притягательными глазами, самыми необычными во всем мире. Однако сейчас такими умиротворенными, спокойными, почти катастрофически довольными происходящим. Тэхен сегодня впервые спал за последние полтора года, и это было намного лучше того восстановления энергии, которым он обычно пользовался с помощью своей силы. Впервые он смог спокойно заснуть рядом с Чонгуком, хоть тот этого никогда не узнает.       «Так что оставайся со мной,       Мое лекарство.       Я никогда не сплю,       Но с тобой я могу немного отдохнуть».       — И что мы будем делать? — Чон вертит в руке вилку, намереваясь накидать себе в чашку куриные крылышки, что так заманчиво сверкали сочными жаренными боками на большой тарелке. Похоже, он даже сам не понимает, насколько проголодался.       — Предложи, — подмигивает Тэхен, наблюдая с улыбкой за Чоном, который накладывал себе полную миску еды, смешивая просто все вкусы. Гуки милый, слишком милый и по-детски наивно прекрасный. Наверное, отчасти Тэхен ему завидует, и больше чем «наверное» желает хоть немного побыть с ним подольше, в его чистых и теплых лучах. Чонгук как лекарство. Если Тэхен — наркотик, то Чонгук — лекарство с ароматом вишни, Чону идет этот запах, а еще он так нравится Элибру, он ведь успокаивает, позволяет расслабиться, не чувствовать голод, завывающую тьму внутри, которая выедает все человеческое. Наверное, Тэхен впервые за долгое время может так свободно вздохнуть, он взял энергию у Чонгука прошлым вечером, и много взял, потому тот сейчас набивает полный желудок. Киму следовало бы извиниться за это, но в то же время он понимает, что, напитавшись от Чонгука, он перестал чувствовать голод вообще. Обычно тот возвращается очень быстро, а сейчас его не было, и это было так прекрасно!       — Можешь научить меня водить машину? — улыбается Чонгук Тэхену с полными щеками еды. Чон и сам не понимает, как эта идея пришла ему в голову, но вот вдруг пришла, и почему бы и нет? Все-таки Чонгук надеется, что однажды он сможет позволить себе тоже машину, не сразу, но постепенно.       Тэхен усмехается легко, красиво почти, откидываясь на спинку стула так, что у него почти плечо обнажается из-под широкого выреза рубашки. И ключицы эти острые, красивые, о них, кажется, можно порезаться, и Чонгук даже готов рискнуть и проверить! Он даже жевать в этот момент перестает, слишком засмотревшись на Кима.       — Если ты этого хочешь, могу и научить, — улыбается Тэхен, снова принимаясь мучить тост. Ему не сложно, а Чонгук будет рядом подольше, он бы ему даже сказал, чтобы тот не уходил, еще одну ночь, чтобы демоны не лезли в голову, чтобы легкость сохранить подольше. Но сказать именно что не может, не должен о таком просить.       –А французскому?       — И французскому, ma petit, — усмехается Тэхен, потягивая кофе. Чонгук сейчас похож на любопытного ребенка, которому интересно все вокруг. Но это ему же и придает шарма, особой красоты, к которой так тянуло Тэхена. Тэхен ведь глупый очень и легко влюбляется, его достаточно поманить красивым обещанием «вечно», сладким «любовь», и он свое сердце на блюдечке вынесет. Буквально, прикажет умереть — умрет, одна Вселенная, одно Солнце, ради которого можно стать кем угодно и сделать, что угодно. Наверное, над Тэхеном можно посмеяться из-за такого, да он и сам над собой смеется часто, а потом слушает, как его голод выедает внутри все человеческое.       — Я бы хотел побывать во Франции, — мечтательно произносит Чонгук, наливая стакан яблочного сока. Он ведь рос в детском доме, ни о каких путешествиях и речи быть не могло. Лишь по телевизору он видел другие страны и города, сам бы никогда не смог отправиться туда, у него ни денег, ни возможностей.       — Пойдем, — неожиданно произносит Тэхен, из-за чего Чон чуть не давится напитком, вовремя ставя стакан на место. Что? Пойдем? Вот так просто? А голубые глаза не шутят, не издеваются ни капли, голубые глаза мягко улыбаются под светлой подсохшей челкой и шепчут с ароматом роз, что это не розыгрыш, это настоящее предложение.       — Прямо сейчас? — Чонгук ошарашено моргает глазами, не понимая, считая, что: ну, а вдруг ослышался? Услышал то, чего не было и не будет?! Всякое могло случиться, мечты в реальном мире.       — Да, ma petit, — Тэхен снова подается вперед, загадочно улыбаясь, вытягивает свою невыносимо прекрасную кисть к столу, замирая на мгновение. — Моя второстепенная сила в том, что я могу копировать любую способность, которую когда-либо ощутила моя сила, — Ким улыбается на ошарашенное лицо Чонгука и легко закручивает маленькое торнадо в воздухе, не позволяя ему коснуться краем конуса стола. Чон смотрит на свою собственную способность и поверить не может, что это реально! Хотя он уже видел и не раз эти второстепенные силы Тэхена. Когда монстр напал, то выжигал даже асфальт своим ядом, а с Кимом не произошло ничего, словно его щит окружал; вчера он легко собрал осколки разбитого бокала и вино, испаряя их из этого мира, и сейчас это. А, наверняка, мог он многое, очень многое! — Я видел парня, который перемещался в пространстве, — продолжает Тэхен, убирая торнадо, ободряюще улыбаясь ошарашенному Чонгуку, — потому могу отправить тебя во Францию прямо сейчас.       Заманчивое предложение, никаких затрат, долгих перелетов, виз и прочего. Просто раз и ты в другой стране. И Чонгук бы даже согласился, если бы не:       — А это законно?       — Конечно нет! — фыркает Тэхен, допивая свой кофе. — Но разве так не весело?       Чон улыбается, качая головой:       — Все-таки я остановлюсь на изучении французского, — Гук мило морщит носик, — мне нужно знать, что ты там бормочешь постоянно.       А Тэхен нисколечко не против, французский так французский, главное, чтобы Чонгук не уходил подольше. От его голоса демоны жмутся по углам, разбегаются от запаха вишни теперь и боятся высовываться, как только Чон уйдет и дверь за ним захлопнется, Тэхен снова погрузится в свой ад.       — Хорошо, ma petit, — отвечает Ким, удобненько размещаясь на стуле, даже голову укладывает на мягкую обивку, совсем не против остаться дома и провести время за французским, за обучением Чонгука, изучением Чонгука. Однако долго все так хорошо продолжаться не может, скоро судьба сделает свой черный ход. Судьба не любит Тэхена, как и многие в этом мире, скрывающиеся за масками добродетели.       *****       Все портится слишком неожиданно. Сквозь сон в мозг ломятся посторонние звуки, крики, бесконечный вопль, шум ног, громко стучащих по полу, голоса и голосов много. Изначально эта даже кажется частью сна, но потом резко вырывает на поверхность, заставляя распахнуть глаза, встречаясь с тьмой в комнате.       Чонгук слишком заспанный, у него глаза слипаются, мозг варит так медленно, что он лишь с попытки четвертой понимает, что он у себя в общежитие в пустой комнате, а сквозь дверь льются полоски света из коридора и гвалт там, снаружи стоит такой, что кажется, будто рой ос сюда слетелся, а не студенты высыпали наружу. Чонгук не понимает, что происходит, он еще даже не проснулся толком, но любопытство гонит вперед, узнать, что произошло, что случилось.       Чон совсем сонный, щурящийся от яркого света выходит в коридор, шаркая тапочками, но звук этот тонет во всеобщем гомоне. Кажется, все студенты высыпали наружу, и все, что спящий мозг Чонгука успевает уловить:       — … умер в своей кровати!       — Убили!       — Здесь убийца!       — А я его знал!       — Да все мы знаем, кто убийца!       Чонгук просыпается от этих слов как-то быстро, слишком быстро, поднимая голову, чтобы что-то разглядеть, но толпа слишком густая, все зеваки вылезли наружу. И в их числе Чонгук замечает Хосока, который тоже пытается разглядеть что-то впереди. Чон друга аккуратно за плечо трогает, не имея возможности больше никак привлечь к себе внимание.       — О, Гук-и! — Хосок тут же оборачивается, но сразу же снова пытается что-то разглядеть впереди. — Не хотел тебя будить.       — Что-то произошло? — аккуратно интересуется Чонгук, покрываясь липкими мурашками от слухов вокруг.       — Говорят, какого-то студента нашли мертвым в комнате.       Чон вздрагивает, больно сглатывая. Мертвым? Как? Его убили или он сам скончался? Как такое могло в Академии произойти, это же самое безопасное место в мире?! Чонгук все еще отчасти сонный тоже пытается рассмотреть, что происходит впереди, что случилось. Но урывками видит лишь форму медиков у раскрытой двери в какую-то комнату, пару героев в старой полицейской форме и декана, который пришла сюда лично.       — Это Тэхен сделал! — доносится до ушей Чонгука, заставляя его обернуться на звук. Говорил какой-то парень, бледный, окруженный зеваками, что заставляло поверить, будто он тело и нашел. — Он ему угрожал при всех! — у Чона сердце екает, когда он понимает, к чему все ведет. — Из-за тебя, кстати! — парень резко голову оборачивает к Гуку, заставляя его к месту примерзнуть. — Тэхен тебя защищал, когда сказал Джеюну, что его труп найдут в комнате! Радуйся, твой парень убил человека!