Purple kiss

      Тонкий писк бесконечной мелодией тянется в ушах, не желая потухать. Он оказывает давление на нервные окончания, сводит их буквально с ума, давит своим многотонным метафизическим грузом, что ртутью по венам и жидким азотом по меридианам. От этого такая ядовитая слабость в теле, с ней даже с помощью магии невозможно бороться. Сила — вот она, бери, а из-за этого убийственно тонкого писка в ушах не получается ни на чём сконцентрироваться. Здраво-то помыслить и нужно просто прикрыть глаза, сделать несколько успокаивающих вдохов и дать телу отдохнуть, прийти в себя, но чуть-чуть замешкаешься и ты труп.       Тяжело дыша, еле удерживая тело на ногах, Чонгук буквально заставляет себя стоять в вертикальном положении. От недавнего взрыва, прозвучавшего совсем рядом, парня сильно контузило, к тому же ударной волной его впечатало в скелет какого-то здания. И, честно, если бы не магия, что кипит в меридианах, Чонгука бы ударной волной лужицей мяса размазало по стене. Сила удар смягчает, но в ушах стоит дикий гомон.       А вокруг всё продолжает рушиться, взрываться и гореть. В воздухе плотный духовный поток витает, энергетические разряды мелькают в сумеречной темноте то тут, то там, освещая поле битвы наравне с пожарами, распространившимися по всей округе. Здесь было, как и обычное пламя, так и магическое, всех цветов и состояний, но превалирующим был алый. Вообще, недавно алый стал здесь самым жадным цветом, подмяв под себя все другие. И дело не только в крови, что текла реками по улицам, дело скорее в ослепительном алом зареве, что маячило где-то совсем недалеко от Чонгука, вспыхивая снова и снова, ведя к себе словно маяк. Но Чону было до него никак не добраться, он пробует уже второй раз и терпит поражение. Вокруг преграда из тысяч голодных и абсолютно сумасшедших монстров.       На самом деле как бы Меин не пытался вдолбить в пустые головы героев, что не все монстры одинаково плохие, а есть и те, кто готов сражаться со своими за свободу, по итогу Содружество к этой тираде осталось глухо. Чан ДоХван лишь презрительно фыркнул на все слова монстра, а потом уже дружелюбнее обратился к взволнованной толпе:       — Господа, дамы, давайте не будем горячиться! — Председатель льстиво пытается угомонить собравшихся. До этого никак не препятствовал их попыткам разорвать Чонгука на кусочки, но сейчас, почувствовав, что гнев героев поутих, и второго шанса накинуть на Чона ведро с помоями не представится, тут же начал играть в опытного управленца, коим никогда не был. — Давайте просто разойдёмся по своим местам и мирно всё обсудим.       — Какой мирно, господин председатель? — БонГи явно не желал отпускать свою жертву — Чонгука — из лап. В отличие от Чан ДоХвана он плохо разбирался в настроении толпы и к тому же был невероятно упёртым и злопамятным человеком. В своё время он не смог поймать Элибра, и теперь он не желал отпускать Чонгука, которого был шанс сейчас же схватить и обвинить во всех грехах. — Монстры взломали нашу сеть вещания, и вы ещё хотите что-то решить мирно? Это смешно! Да они просто играют с нами, а он, — мужчина указывает на Чона, которого до сих пор частично укрывал раскрытый зонт и госпожа Пак, что глазами молнии метала ярче даже тех, коими управлял Гук, — их подельник! Точно с ними заодно, раз даже Владыка Ветра его отец!       Но второй раз завести толпу той же мелодией уже не удавалось. Некоторые герои были действительно пристыжены тем, что сказал Меин, а главное сказал он это открыто и для всего мира, для каждой ещё живой души. Пусть герои и делали вид, что всё в порядке и словам монстра они не внемлют, но в душе это было не так. Они все знали о том, какими были трусами, все принимали свою низкую природу, но одновременно с ней неожиданно осознали, что теперь весь мир тоже о ней узнал. И пусть кто-то не поверит монстру, Меину, но будут и те, кто, выглянув из своих убежищ, увидят, как на улицах за них сражаются не любимцы герои, а монстры, которых они до того травили. Победят Лигу или Лига победит в этой войне, а как прежде уже не будет никогда. Герои доживают свой последний век.       — Чепуху вы мелете! — Не выдержала девушка совсем недалеко от Чонгука, обращаясь к БонГи. — Ну, сын он Владыки Ветра и что? Родственников не выбирают.       — По мне, так это вы глупы! — Тут же отзывается ЙеСан, недовольный, что и в этот раз не сумел прославиться с помощью какого-нибудь громкого дела. Он словно до сих пор не понимает, что такими темпами прославляться ему будет негде, мира скоро просто не станет. — Взгляните на его зонт!       И все тут же смотрят на духовное оружие в руках Чонгука, а парень лишь мысленно закатывает глаза, уже понимая, куда ветер дует. Есть люди, у которых вместо мозгов пустота, которую не заполнишь мыслями и правдами, так вот в их число точно входил ЙеСан и БонГи.       — У кого ещё есть духовное оружие? — Разоряется парень, а сам стоит в самом хвосте толпы. Когда все бросились на Чонгука, он лишь стоял в стороне и наблюдал за спровоцированной самим собой атакой. — Правильно, у Владыки Ветра! И всем вам известно, что создать духовное оружие не может какой-то двадцатилетний студент первого курса! А значит что? Значит, Владыка Ветра, его отец, поделился с ним какими-то знаниями, и вы говорите, что это просто совпадение, что их родство ничего не значит?!       И некоторые даже одобрительно закивали на логику парня, но таких уже было намного меньше, чем десятью минутами назад.       — Все ваши слова, словно из пальца высосаны! — Фыркает герой в толпе, складывая на груди руки. — По вашим словам выходит, что каждый, у кого есть духовное оружие, связан с Владыкой Ветра? Смешно!       — А вы уже так быстро поверили этому предателю? — Парирует ЙеСан. — Может, тогда выйдете из-под защиты барьера и примкнёте к «союзникам-монстрам»? — Кровоточит ядом мужчина.       — По сравнению с таким трусом, как ты, я хотя бы выходил за пределы Содружества и сражался с монстрами, я хотя бы спас пару десятков людей, а что ты?!       — По сравнению с таким идиотом, как ты, я хотя бы умею думать головой, а не задницей, и вижу, где чёрное, а где белое! — Орёт в ответ ЙеСан, стараясь за гневным криком скрыть, как его больно задели чужие слова. Он, правда, не выходил из Содружества, правда, струсил, спрятался, поддался страху, как и многие здесь, кого эти слова тоже крепко задели.       Чонгук качает головой и уже собирается сказать своим друзьям, что нечего здесь оставаться дольше, пора уходить. Этот курятник может только разоряться и бить слабых, помощи от них ждать не стоило. Но парень не успевает и рта раскрыть, как холодный, пробирающий до костей смешок раздаётся из динамиков на весь зал, и экран снова вспыхивает, но не ослепляет, а заливает всё помещение алым густым светом, словно вокруг резко разлилась кровь.       — Так, где чёрное, а где белое? — Шепчет вкрадчивый, убийственно спокойный голос, который Чонгук с болью узнаёт.       На экране появился Сону. Теперь он свою личность не скрывал, да и зачем? Скоро уже всё закончится, можно больше не стоять за своими пешками, а на правах главного героя выйти в первые ряды, чтобы весь мир полюбовался человеком, что всё это время был их потаённым страхом.       Сону сидит рядом с грудой сваленных друг на друга тел, подобных той, что показал миру Меин, надеясь призвать героев к совести. Только у Сону явно другие мотивы, он скорее этим эфиром доказывает и показывает насколько он могущественен; он ведь не просто подключился к телевизионной сети, он так же без труда прослушивал всё это время Содружество, точно зная, что происходит в стане врага.       Гора тел на заднем фоне полыхала алым пламенем, из-за которого весь зал окрасился кровью. А Сону на переднем плане безумно улыбался, вальяжно развалившись на куске бетонной стены. Он, вообще-то, на злодея совсем не похож, скорее на мальчишку, что случайно попал в кадр апофеоза войны. Но если заглянуть в его чёрные с яркими алыми всполохами пламени глаза, то становилось понятно, что зло лишь скрывается за маской добродетели.       — Почему замолчали? — Улыбается Сону. Он не видит Содружество изнутри, но слушал всё это время их споры и препирательства, отлично зная, что за обстановка царила среди героев. — Эх, так и знал, что будете, как бабки базарные орать и доказывать свою «правоту». И всё же мне интересно, а где чёрное, где белое? Кто мне сможет объяснить? Кто сможет точно разграничить их?       На заднем плане раздаётся какой-то оглушительный рокот, камера сильно трясётся, и уже в следующую секунду в кадре появляется гигантский монстр, закрывая своим телом всю картинку.       — Здесь Ромео, все сюда! — Орёт чудовище. — Убьём его!       Кто-то в толпе героев даже вскрикивает от неожиданности, всё-таки такого поворота событий явно никто не ожидал, но ситуация и близко не выходит из-под контроля. Чонгук уже давно понял, что сражаться с Сону — гиблое дело. Он Бедствие и не имеет себе равных в этом мире. Разве что только Тэхена. Но того рядом с Королём неожиданно не оказалось, что давало Чонгуку повод и понервничать, и вздохнуть с облегчением. Значит, Ким не принял сторону Сону и это был положительный мотив, но где Тэхен сейчас по-прежнему было не известно.       А тем временем экран снова просветлел, на нём прорезалась картинка полыхающей алым пламенем груды тел и Сону, что с презрительным видом смотрел куда-то в сторону. И у Чонгука сложилось стойкое чувство, что смотрел он на мёртвое тело монстра, что глупо решил тягаться с Ромео.       — Вот видите, — Сону тянет лёгкую улыбку, — и не скажешь, где чёрное, а где белое. Я убил монстра и это для всех должно быть радостной новостью, ведь я избавил мир от скверны. Но я убил — что в этом хорошего? Что в этом светлого? Убийство даже Дьявола будет убийством и грехом; чёрное от белого никогда будет не отделить.       — Чего он добивается? — недалеко от Чонгука доносится приглушённый голос, что озвучивает мысли каждого в этом зале. Никому невдомёк, что затеял монстр, раз вышел ради этого в прямой эфир.       — Чего добиваюсь? — Усмехается Сону, продолжая слышать дыхание каждого в Содружестве. — Генерал Меин здесь так распинался, надеясь призвать героев к совести, мне даже отчасти жаль, что его старания прошли впустую. Ах, да! — Ромео издаёт короткий смешок, хлопая в ладоши. — Люди-то не знают, что Меин вам не врал! Герои засели в Содружестве и боятся выходить на улицы, они не придут вас спасать! Единственного человека, который действительно хотел вам помочь, вы сами смешали с грязью, сами возненавидели его, причём продолжаете это делать даже сейчас! — Сону несколько безумно смеётся и подтягивает одну ногу к груди. В этой позе ещё больше похож на обычного паренька, если не брать в расчёт алое пламя в глазах и вокруг фигуры Сону. Пламя, что с жадным треском поедает огромную пирамиду из человеческих тел.       Чонгук отчётливо слышит, как кто-то из героев не выдерживает этого зрелища и его сильно рвёт где-то в углу.       — Где ты, Тэхен? Мы ведь с тобой не закончили! — Сону продолжает ослепительно улыбаться, а Чон видит, что он полностью потерял рассудок — в этой улыбке не было ничего, абсолютно ничего. — Почему ты помогаешь им, а мне помочь не хочешь? Я ведь прошу тебя о такой малости! — Сону снова истерически смеётся, но резко смех обрывает, становясь серьёзным. — Вряд ли он меня слышит, он сейчас там, где телевидения нет, далеко от Земли, очень далеко. Убил ли я его? Нет. Хочу? Да. Ты — злобный мир, мерзкие людишки и герои, что хуже монстров! — Сону резко вскакивает на ноги, снова теряя спокойствие, буквально орёт до хрипоты, а пламя алое позади него растёт и растёт, словно собирается и его фигуру пожрать. — Вы все не достойны жить! Вы не достойны магии! Не достойны, чтобы вас защищал Тэхен! Не достойны даже имя его произносить, не достойны смотреть на него или раскрывать ваши поганые рты, чтобы оскорблять его! Вы даже волоса с его головы не стоите! Он отдал вам всё, пытаясь защитить вас, а вы только и можете, что искать виновного, искать, кого бы ненавидеть! Меня можете ненавидеть, а его… — Сону тяжело выдыхает, опуская голову, и уже тише продолжает, — его я буду ненавидеть. Я буду тем, кто сойдётся с ним в поединке.       У Чонгука от каждого нового слова неспокойно заходится сердце. Ромео точно спятил, он то погружается в своё безумие, то резко из него выплывает, прыгает с темы на тему и явно себя не контролирует боле. Чон всё ещё не знает, что у них с Тэхеном произошло, но судя хотя бы по последним словам Сону, единогласия они так и не достигли. Более того ранее Король говорил, что не собирается убивать Кима, а теперь… теперь всё встало с ног на голову. И если Чонгук попытается сам во всём разобраться, то тоже чокнется!       — Я жду тебя, мой старый друг, мой враг. — Шепчет Сону, по-прежнему не поднимая головы, от того непонятно, какие эмоции им сейчас овладевают. Хотя разве за его безумием хоть что-то будет заметно? — Хорошие всегда умирают несправедливо, — продолжает Сону с не скрытой горечью в голосе. Он не хотел убивать Тэхена, но так было нужно. — Я ведь тоже умер несправедливо, от меня осталась только оболочка! — Усмехается парень, наконец, поднимая голову и пристально глядя в камеру. Взгляд чёрно-алых глаз пронзает, словно даже через экран телевизора, заползает в вены и жжёт там чудовищной температурой в своём желании убивать и разрушать. И следа былой минутной слабости не осталось. Только маска безумия. Именно что маска, Чонгук всё смотрит и смотрит на неё и, наверное, впервые понимает, как Сону выживал всё это время. Так же как и Тэхен — они носили маски, причём так часто и долго, что вскоре начинали искренне верить, кто в своё безумие, а кто в искреннее желание отгородиться от мира и жить в тишине и покое в маленьком городке в Провансе.       — Герои, трусы, что прячутся за спинами монстров, что желают жар чужими руками загрести, — Сону снова впадает в бешенство, чуть ли не рыча в своей жажде убийства, — думаете, я вам позволю? Хах! В этом мире нет справедливости, так почему бы мне перед смертью не сделать доброе дело? — Парень истерично смеётся, а глаза его горят недобрыми намерениями. — Хотя как доброе? Как я уже говорил: чёрное от белого неотделимы, так что я даже не стану пытаться их разграничить. Я просто сделаю то, что хочу. — Короткий смешок срывается с пухлых губ, а потом Сону с наслаждением набирает полную грудь воздуха и выдыхает с улыбкой: — Я хочу, чтобы все герои сдохли!       И вот после этого начинается настоящий хаос. Кто, что и когда — понятно слабо. Как только Сону произносит свои последние слова, экран тут же тухнет, зал погружается в едкую темноту, но никто не успевает ни силами воспользоваться, ни хотя бы что-то сказать, как пол буквально уходит у людей из-под ног.       Раздаётся оглушительный взрыв, всё здание идёт резкой волной, стены вздрагивают и мгновенно складываются как карточный домик, сыплются вниз смертельным дождём, который похоронит под собой каждого, кто не сможет выбраться. Вокруг вспыхивают заклинания защитного массива, но они больше не способны держать барьер, письмена моргают, словно неисправная лампочка, а потом и вовсе тухнут, уничтоженные силой самого Бедствия.       Сону разрушил здание Содружества, буквально выкурил героев из своего укрытия. Вряд ли он рассчитывал, что все погибнут под обломками здания, но те, кто останутся живы, послужат неплохой разминкой перед встречей с Элибром!       Первые секунды, когда Чонгук неожиданно оказывается без твёрдой земли под ногами и летит в облаке пыли и гигантских кусков бетона вниз, он, конечно же, теряется. Но потом быстро берёт себя в руки, вспоминая, что его стихия вообще-то воздух, да и силы у него сейчас не занимать. Глупо было бы погибнуть при таком раскладе и не помочь хотя бы своим друзьям.       Чонгук взмахивает зонтом, и яркие молнии в мелкую крошку стирают плиту, что стремительно летит на него. Облако пыли от этого становится гуще, но Чон легко формирует воздушный поток и расчищает себе картинку, чтобы понимать, кто и где сейчас находится. Хотя они все летели вниз с нереальной высоты, но для настоящего героя это было не поводом для паники; с нынешними силами Чонгука, он мог бы вытащить чуть ли не всех, не позволив им превратиться в кровавые лужицы.       Первым Чон замечает Юнги, тот наполовину остался тигром, но также в попытке спасти жизнь отрастил себе пару крыльев, только вот из-за раны на одной руке и крыло с этой стороны оказалось недееспособным. К тому же вокруг кружили куски кирпича и крыши, где-то трещали провода, бетонные плиты пытались сбить собой и лужицей крови и мяса придавить к земле. С одним крылом Юнги никак не получалось избежать горькой участи.       Чонгук другу приходит на помощь незамедлительно. Новым разрядом молнии крушит очередную бетонную плиту, а мощным потоком воздуха подхватывает Мина, тут же подтягивая его ближе.       Осталось только собрать остальных, да Чонгук никого больше рядом не видит и не успевает напрячь зрение и хоть что-то рассмотреть в царившем вокруг хаосе. Он, вообще, больше ничего не успевает сделать, как рядом с ним мелькает огромная мохнатая лапа с длинными острыми когтями. Она явно целится схватить Юнги, который сейчас представлял наименьшую опасность, так как был ранен и находился в воздухе, что не являлся его стихией.       — Осторожно, хен! — Кричит Чонгук и неосознанно взмахивает рукой, как делает это всегда, когда пользуется своими силами. Но снова же забывает, что в этот раз он наделён невероятной мощью, а подогретая страхом за жизнь друга сила так, вообще, диким зверем рвёт поводок, срываясь в сторону врага, обнажив зубастую пасть.       Раздаётся очередной взрыв. Это сила Чонгука: молнии и ветер переплелись прекрасным дуэтом, безжалостно отрезая мохнатую лапу, что желала схватить Юнги. Где-то от боли орёт монстр, от его воя уши закладывает так, что окружающие звуки боле не слышны. Это очень неприятно, это ватой во всей голове словно, хочется от неё тут же избавиться, да только как? И не это сейчас важно, Чонгук ведь не всех друзей спас…       Но боле сделать он ничего не успевает, он даже Юнги теряет из виду, потому что монстр, которого он атаковал, приходит в бешеную ярость, начиная крушить всё до чего доставал. Видимо, он был гигантских размеров, потому что не боялся даже здания Содружества, что рассыпалось карточным домиком. Он и бетонные плиты крушил и, видимо, соседние сохранившиеся постройки, буквально всё до чего мог добраться, выливая свою ярость за потерянную конечность.       И в этом хаосе бесконечных взрывов, рёва, летящих вокруг камней и пыли, Чонгук окончательно теряет чувство реальности, где небо, а где земля — не понятно. Он чудом не разбивается в лепёшку, и то помогает ему его же магия: ветер ловко подхватывает парня у самой земли и тут же относит в сторону от огромной лапищи, что чуть его не раздавила.       В глазах пыль, они слезятся, жгутся и наладить картинку никак не получается. В ушах по-прежнему вата, но хотя бы серьёзных повреждений на теле нет, двигаться можно, да и сражаться тоже. Только внутри всё пропитывает холодом, когда Чонгук осознаёт, что никого из своих друзей он так и не смог найти, даже Юнги потерял. И сейчас бы запаниковать и броситься на поиски, но Чон здраво понимает, что пока около бывшего здания Содружества орудует монстр, поиски будут непосильной задачей.       А чудовище было действительно гигантским. Кажется, такого и со спутника будет видно, он занимал добрых пару кварталов, весь покрыт длинной шерстью, а конечностей у него неожиданно оказалось пять пар, хоть одна лапа и была отрезана, это явно не мешало чудовищу крушить всё на своём пути. У монстра была всего одна голова, но при этом два лица, там, где у людей затылок, у злодея была пара глаз, приплюснутый нос и огромная клыкастая пасть. И всё же, несмотря на свой впечатляющий размер и удивительную разрушительную мощь, чудовище было неповоротливым и медлительным.       Чонгук взмахивает рукой, и в ней тут же материализуется зонт, предвкушающе потрескивая рисунком молний на конце древка. Если разогнать в себе силу до опасных скоростей, то можно попробовать хорошенько прожарить чудовище и, избавившись от него, начать поиски своих друзей.       Но Чонгук не учёл, что раз Сону разрушил Содружество, то полакомиться героями придёт явно не один монстр. Парень даже не успевает отлепиться от куска стены и приготовиться для атаки с воздуха, как на него обрушиваются удары очередного монстра, что нашёл себе ещё живую свежую плоть.       Чон, правда, ничьим ужином не собирался становиться, да и навыки боя у него были наработаны уже не слабые, потому он атаку почувствовал, ловко её заблокировав. Молнии прострелили тело монстра насквозь, и тот свалился к ногам Чонгука бесформенной кучей.       Из ушей медленно начало уходить напряжение, и звуки стали доходить до слуха Чона, а ещё больше сработало зрение в вечерних сумерках, открывая пугающего вида картину.       Повсюду, вокруг некогда бывшего здания Содружества, сновали монстры. Их было сотни, а то и тысячи, всех цветов, форм и размеров; они словно собаки сновали по земле, явно выискивая тела героев, чтобы насытиться их плотью и магией.       Чонгука словно бросили на гладиаторскую арену, выставив против него наилучших бойцов с самым убийственным арсеналом оружия.       Но Чон не успевает схватить панику. Вокруг медленно, но всё же остро начинают вспыхивать очаги противостояния, синие столбы пламени смешиваются с зелёными, а те с оранжевыми и чёрными, как сама ночь. Это герои, что не погибли при обрушении здания, вступили в бой с Лигой. Как бы не пытались избежать войны, а по итогу оказались в самой гуще событий.       Зонт красиво взмывает в воздух, отражая на плотной чёрной ткани золотые вспышки молний. Чонгук сам сейчас как эта самая молния: напряжённый и желает выстрелить в кого-нибудь, чтобы снять эти удушающие оковы из страха и злости. И целью он выбирает самого большого и заметного монстра, всё ещё надеясь найти своих друзей. Раз многие герои смогли спастись при крушении здания, то и его друзья смогут — Чонгук искренне в это верил, как и в то, что нулевой этаж Содружества, где содержались тяжелораненые, не пострадал. Чон ещё с пар в Академии помнит, что подземные этажи находятся под защитой особого массива, который не связан с остальным. Там ведь лишь сейчас в экстренном режиме открыли палаты для больных, а так в самом низу содержались в заключении опасные преступники, коих смогли отловить, магические артефакты, опасные для жизни, а также огромный запас кристаллов и цветов из Истоков. Конечно, всё это добро охранялось намного лучше, в любом случае Чонгук надеялся, что никто из больных на нулевом этаже не окажется раздавлен грудой сваленных камней и плит.       Чон успокаивающе выдыхает и поднимается в воздух, одновременно обрисовывая зонтом круг над собой, в центр которого призывает силу стихии, чтобы помогла ему разобраться с огромным монстром. Но Чонгука снова останавливают, так и не дав ринуться в бой.       Очередной монстр не больше немецкой овчарки набрасывается на парня, беспорядочно щёлкая зубами в попытке схватить его за шею и задрать как мелкого кролика. Чон от такого напора даже теряется на мгновение, из-за чего монстр получает преимущество, валя парня на землю, продолжая попытки добраться до тёплой крови. Чонгук его сначала по инерции отпихивает от себя зонтом, не давая приблизиться к своему лицу или шее. А мерзкая пасть всё хлопает и хлопает перед глазами, из неё таким смрадом веет, что впору потерять сознание! К счастью, Чонгук достаточно быстро приходит в себя, прожаривая монстра очередным зарядом молнии. А потом с омерзением спихивает с себя неподвижное тело, давая себе ровно секунду, чтобы перевести дыхание и ринуться в бой.       Кто же знал, что за эту секунду произойдёт столько всего?       Сначала где-то справа сумеречное небо вспыхивает алой зарёй, та сначала маленькая, но постепенно увеличивается, заглатывая всё небо, подобно голодной змее. С появлением этого кровавого оттенка монстры, вообще, с ума посходили, начиная массированную атаку на выживших героев.       Чонгук зрение напрягает и только после различает в небе, на фоне алой зари, едва заметную человеческую фигуру. Сону.       Злость и убийственное желание оглушительной волной поднимаются из глубины, желая пожрать собой это существо! Чон уже давно смирился с предательством лучшего, как он считал когда-то, друга, но теперь понимает, что на одно это предательство наложилось слишком много всего, чего он уже никак не мог простить и не мог закрыть на это глаза. Эта война — дело рук Сону и спорить с этим бессмысленно.       Но Чонгук снова не успевает необдуманно атаковать, в этот раз его опережают. Откуда-то из глубины перемолотых под лапами гигантского монстра кусков бетонных плит яркими кометами вылетают две фигуры, устремляясь прямо к Сону. В одной из них Чонгук без труда узнаёт Тао; эти белые волосы слишком ярким пятном выделяются на фоне алой зари. А вот вторую Чону не удаётся сначала разглядеть, она объята силами Тао, который помогает ей лететь в воздухе, отдав часть своей ядерной энергии второму человеку. И когда Чонгук узнаёт в этой фигуре воинственное очертание госпожи Пак, ЮнСо, останавливать её уже поздно.       Раздаётся очередной взрыв, и Чона ударной волной отбрасывает к покосившемуся скелету здания. Там он сейчас и находился в дикой контузии, стараясь отдышаться и встать на ноги. Он толком и не сражался ещё, но этими постоянными ударами его так вымотало, будто по нему поезд проехал!       В ушах забит плотный слой ваты, ничего не слышно. Он может положиться лишь на зрение и на свою силу. Сейчас в нём достаточно магии, чтобы она обрела некое подобие своего разума и даже если не так, то точно могла уберечь своего владельца от неожиданного нападения монстра.       Когда Чонгук всё же умудряется подняться на ноги, то первым делом тут же оборачивается ветром и взмывает вверх, чтобы не попасть под очередную ударную волну. В такой форме его сила ограничена, он ещё не научился вести бой, будучи в обличие стихии, но так он хотя бы был сам недосягаем для атаки.       Чонгук смотрит на алое зарево. Там постоянно вспыхивают красные, золотые и синие огни, там идёт жестокий бой профессионалов. Может быть, ЮнСо и была всего лишь Чёртом, но за её плечами стоял опыт и воинственность матери, что будет защищать своё дитя до последнего вздоха. И всё же у Сону опыта было больше, как и силы.       Старый монстр являлся опасным противником, но Чонгука это не пугало, когда он твёрдо вознамерился отправиться туда, где велась жестокая битва, и самому схлестнуться в поединке с Сону. В обличии ветра он мог бы в рекордные сроки преодолеть расстояние, что отделяло его от алого зарева, но он не мог просто пролететь над всеми, кто находился на земле и нуждался в помощи.       Там, внизу, шла кровавая, отвратительная схватка. Война всегда отвратительна. Героев было не так уж и много: кто-то уже погиб, так и не успев этого понять, кто-то погиб при крушении здания, некоторые были серьёзно и теперь по-настоящему ранены, а другие вели отчаянный бой, вкладывая в него все силы, чтобы выжить. У Лиги был численный перевес и перевес в пользу силы, герои же никак не планировали вступать в драку, а потому изначально понесли колоссальный урон, их давили со всех сторон, взяв в плотное кольцо.       Чонгук бы оказался злопамятным, эгоистичным, пролетел бы мимо двух героев, что сейчас на последнем издыхании сражались с монстрами. Ведь один из этих героев не так давно предлагал арестовать Чонгука, обвинял в предательстве. И всё же Чон не эгоист, он может помочь и не может оставить в беде. Потому яркой вспышкой пикирует вниз, тут же оборачиваясь человеком и, не сдерживаясь, расшвыривает во все стороны яркие, плотные заряды молний, тут же сильно прореживая ряды монстров.       На Чонгука герои смотрят с удивлением, шоком и благодарностью. Он буквально ангелом спустился с небес, спасая людей. Ему даже что-то говорят, но Чон показывает на свои уши и качает головой, его контузия так и не прошла.       А потом снова начинается бой с огромным войском монстров. Чонгук с одной стороны закручивает гигантский торнадо, в который засасывает всю мелочь, что не может посоперничать силой со стихией, а с другой стороны Чон сыплет градом ударов молнии, не пытаясь нисколько контролировать магию, что пылала в нём всё это время. Рядом герои тоже продолжают сражение, пытаются проредить толпу монстров и хоть на мгновение сделать свободный глоток воздуха. Но куда там? Чудовищам нет ни конца, ни края.       Честно, Чонгук и не помнит, чтобы в Сеуле было так много монстров. Откуда они взялись? Их здесь явно несколько десятков тысяч, а то и больше, даже с воздуха, куда ни глянь, а повсюду одни только монстры как саранча! Чонгук не знает, но чудовища стянулись сюда со всех концов мира по зову своего Короля.       Чон зубы сжимает и не думает даже сдаваться, он ещё даже не вспотел, да и сил нисколько не уменьшилось, так что его битва продолжается.       Краем глаза Чонгук замечает, что тот гигантский монстр медленно развернулся и направился в их направлении, сверкая двумя жуткими лицами. Плохо дело! Не хватало ещё такую неприятность на себя навлечь, завалить такого будет явно нелегко, возможно придётся выплеснуть все свои силы.       К этому времени у Чонгука постепенно проясняется слух, пусть и не такой чёткий, как раньше, но он всё же начинает слышать, а это уже каким-никаким плюсом можно считать, значит, слух не потерян полностью. Но радоваться было рано.       Торнадо исчезает, расплёвываясь в стороны монстрами, что угодили в воронку. Чонгук сосредотачивается только на ударах молниями, понимая, что ими удаётся уничтожить больше монстров. И даже эта техника не работает на всех, у кого-то сильная сопротивляемость к электричеству, кто-то слишком большой и на него нужно больше мощности, а не беспорядочные, хаотичные удары. Но в условиях, когда тебя притесняют со всех сторон так, что приходится даже к героям встать спиной, чтобы не попасться чьим-нибудь щупальцам, когтям или клыкам, как-то не приходится думать о чётко направленных ударах.       Помощь приходит неожиданно, хотя Чонгук уже думал, куда же они запропастились? Монстры, под руководством генерала Меина прибыли так скоро, как только смогли разобраться с проблемами на севере. И то, скорее, это проблемы сами стянулись к центру, нежели их смогли устранить.       Чонгук не видел Меина, за этой плотной толпой монстров из Лиги он, вообще, не видел ничего кроме чудовищ, что жаждали его убить. Просто в какой-то момент в воздухе вспыхнули синие письмена, и воинственная фигура Меина свалилась на гигантского монстра, останавливая его продвижение. Затем плотное кольцо Лиги поредело, уже меньше желающих было на свежую геройскую плоть, теперь у монстров были другие противники, что во многом мало чем уступали элите Лиги.       Вздыхать с облегчением было рано, но теперь можно было сосредоточиться на серьёзных нацеленных ударах, избавляясь от врага, а не просто отпугивая его как комара. Благо силы Чонгука по-прежнему оставались плотными и густыми, всё ещё не исчерпав свою оглушающую мощь.       Парень передвигается по воздуху, чтобы не ступать по крови и грязи, не перелезать через глыбы асфальта и бетона, что торчали сотней рук, распростёртых в воздух, сильно затрудняя наземный бой.       В руке снова материализуется зонт, его крылья красиво взмывают в воздух, с древка рвётся неуёмная молния, вспарывая тела монстров убийственным зарядом. И всё же пусть толпа чудовищ и поредела, пусть теперь они не напирали со всех сторон, но те, кто не отвлекался на битву с сотоварищами, ударившими по тылу, выкладывали весь свой магический потенциал при атаке на героев. Вокруг Чонгука теперь не было кольца из монстров, но даже так продвигаться вперёд, к алому зареву, было проблематично. Армия Лиги могла задавить тебя, но даже одно чудовище не было пустяковой преградой, поодиночке они, в отличие от людей, становились ещё агрессивнее, словно за ними стояло целое войско.       Чонгук ловко ставит воздушный блок на очередную атаку монстра. Он и сам не уловил момент, в котором больше стал обороняться, нежели нападать. Чудовища надвигались на него поодиночке, но почему-то давление от этого только усиливалось, а продвигаться вперёд было, вообще, невозможно. Чон даже потерял из виду двух героев, с которыми сражался, ему некогда было выискивать их в этом хаосе, все усилия сейчас были брошены на попытки не дать монстрам себя достать. Конечно, Чонгук мог бы пожертвовать своим телом и принять на себя пару ран, но монстры чаще всего были ядовитыми, потому ран нужно было избегать любой ценой.       Чудовище выплёвывает в сторону Чонгука странную зелёную жижу, от которой парень тут же отшатывается, выставляя перед собой руку, вызывая воздушный поток, что не даёт кислоте попасть на него. Но этот монстр хитро устроен, у него несколько голов, и каждая может плеваться едким раствором, то есть атаки на Чонгука происходят бесконечные, у него нет возможности даже самому атаковать, только уворачиваться и взывать к воздушному потоку. Да что уж там говорить, он не может и торнадо закрутить, просто нет времени на это, монстр чрезвычайно быстрый и проворный, а вот Чонгук своими новыми способностями ещё так ловко козырять не научился.       Помощь приходит неожиданная, пожалуй, она даже ужасает Чона, который в шоке зонт прижимает крепко к груди, огромными глазами глядя на развернувшуюся перед ним сцену.       До того наглый, самоуверенный монстр с множеством голов, что активно надвигался на Чонгука, теперь безбожно вопил и расплёвывался своей кислотой, пытаясь снять с себя… тараканов. Полчища маленьких коричневых насекомых буквально повергли монстра, словно стая саранчи! Не прошло и минуты, как от чудовища не осталось ничего! А коричневое море продолжало надвигаться со всех сторон, нападая на монстров; их втаптывали, жгли, обливали кислотой, но избавиться от непонятно откуда взявшихся тараканов было просто невозможно!       Чонгук несколько инстинктивно взмывает вверх на дополнительные пару метров, не желая быть съеденным этой ужасающей армией. Это у кого же сила такая, чтобы натравить насекомых на монстров?       И как ответ, через проход в рядах монстров, буквально проеденный тараканами, поспешно протискивается Юнги. Парень весь грязный и к тому же голый, только на бёдрах навязан какой-то шарф, который Чонгуку кажется смутно знакомым. Белые волосы в саже и глине, губа рассечена, плечо по-прежнему в плачевном состоянии, к тому же искупалось в грязи, а значит, была вероятность подхватить инфекцию. И всё же Чонгук безумно рад увидеть Юнги живым! Когда прогремел взрыв, они разъединились, и непонятно было, что случилось с другом.       Чон шустро спускается вниз, но всё ещё висит в воздухе, потому что под ногами толпы тараканов, которые всё лезут и лезут на поверхность, продолжая нападать на монстров.       — Это ты ими управляешь? — Первое, что спрашивает Чонгук, никак не отойдя от такого потрясения. Ну да, Юнги мог обращаться в животных и ими руководить, но Чон никогда бы не подумал, что он может такое! Зрелище впечатляло своим масштабом и ввергало в ужас жестокостью.       — Да, — спокойно отвечает Юнги, — вы, светлые, не можете убивать монстров, а в этой войне без смертей никак.       И вот тут Чонгук завис даже сильнее чем до того. Ведь действительно, он был светлым, и убивать монстров не мог, это грозило превращением в одного из них. Но сегодня он убил не одного монстра и даже не десятерых, больше сотни, наверное! И… и что? И ничего! Он по-прежнему человек, но это неправильно. Однако времени думать на эту тему совсем нет.       — Хен, ты видел остальных? — Обеспокоенно интересуется Чонгук, молясь, чтобы ответ был положительным.       — Да, — кивает Юнги, — всех видел, все целы, Тао помог смягчить падение, — добавляет он, желая успокоить Чона, — они спрятались под сводом Содружества, у входа на нулевой этаж. Он сам себя запечатал, мы хотели отвести туда бабушку Пак, Сонхуна и Хосока, но все входы и выходы уже под защитой массива, нам не открыть.       Ах, вот чей платок был повязан у Юнги на бёдрах! Он принадлежал бабушке Пак!       Да, как и предполагал Чонгук нулевой этаж сам себя запечатал после того, как Сону разрушил защитный купол Содружества. Странно, что Король не стал трогать подземные этажи, у него точно хватило бы сил разорвать очередной магический массив, но он этого делать не стал. В любом случае думать о мотивах Ромео совсем не хотелось, Чонгук, наконец, может вздохнуть с облегчением, понимая, что все целы и живы. Но…       Чон хмурится:       — Так, получается там с ними сейчас только Джин в защите? — Хосок в отключке, Сонхун без сил, а бабушка Пак всего лишь видит будущее! Единственный, кто мог их защитить это Юнги, но он стоит прямо напротив Чонгука!       — Не бойся, — Мин остаётся предельно спокоен, — я пошёл искать тебя, потому что был уверен, что им ничего не грозит. Когда ЮнСо с Тао напали на Сону, нас атаковал монстр, но тут же отступил из-за бабушки Пак. Прорицателей не убивают — примета плохая, говорят, будешь проклят.       Да, проклят так же видеть будущее и не иметь возможность его изменить или кому-то рассказать о своих видениях. Вроде бы очень полезный дар, но он именно что похож на затаённое проклятие, стоит убить носителя этой силы, как сам примешь эту тяжелую ношу. Видимо, даже монстры не были такими глупцами, чтобы рисковать опровергнуть эти слухи.       — Тогда хорошо. — Выдыхает Чонгук, кивая, а сам смотрит на алое зарево. Сейчас у него, благодаря Юнги, появилась небольшая передышка. Монстры не нападали, они все были заняты тылом и ураганом из тараканов. Чон даже видел, что одно чудовище выпустило репеллентный газ, желая уничтожить насекомых, и какая их часть даже погибла, но убийственную волну тараканов это не остановило; они тут же набросились на монстра, не оставляя от него буквально ничего. У Чонгука по коже пробежался холодок. Юнги крайне опасный человек.       — Я хочу отправиться туда. — Чон кивает на алое зарево, где находился Сону, с которым сражалась ЮнСо и Тао.       Юнги усмехается и машет рукой, зовя за собой, направляясь в сторону алой зари. Чонгуку либо показалось, либо Мин сильно приседал на одну ногу? Он сейчас выглядел крайне опасным человеком со своей армией тараканов, но, кажется, был и вполовину не так здоров, каким пытался казаться. Чонгук бы даже предложил Юнги остаться и отдохнуть, но с чего-то знал, что тот даже слушать подобного не желает. Война — не место для слабых и беззащитных.       — Я как знал, что ты это скажешь. — Отвечает Мин. — Идём.       Чонгук легко опускается на землю и спешит за Юнги, который хоть и хромал, а шёл достаточно быстро, успевая при этом посылать орды мышей и крыс на монстров, что стояли на их пути к Сону. Теперь для Чонгука Юнги точно стоит на третьем месте по опасности. На первом Тэхен, затем Ромео и Мин.       — Хен, — зовёт Чон, крутя в руках зонт, готовый в любой момент отразить атаку, хоть до сих пор этого было не нужно, благодаря Юнги, — ты такой спокойный, — убийственно спокойный, — неужели совсем ни о чём не переживаешь?       Мин хочет пожать плечами, но вовремя вспоминает про травму, останавливая себя. Юнги на самом деле не был спокойным, просто не давал себе сходить с ума. Он сосредоточился на битве, и это его отвлекало.       — Переживания ничем не помогут. К тому же я верю, что Тэхен сделает всё, что в его силах, чтобы вернуть Чимина, — Мин на мгновение оборачивается к Чонгуку, кривя разбитую губу в улыбке, — тебя же вернул.       Чон взмахивает зонтом и пронзает несколько целей, стоящих у них на пути. Конечно, с этими монстрами могли бы справиться и мыши с тараканами, но ведь у Юнги тоже не вечный запас силы.       — Так это он. — Шепчет парень, то ли спрашивая, то ли утверждая. Он уже догадался, что выжил благодаря Тэхену, но теперь дополнительно убедился в этом.       — Да, — отвечает Юнги, решая, что это был вопрос, — он вас с Чимином забрал после нападения монстра. Думаю, что обоих отправил в Истоки, я не погружался и не знаю — Истоки сейчас запечатаны.       Запечатаны? Но Чонгук спокойно вышел из них. Или нельзя только погрузиться? Ладно, и с этим можно потом разобраться. Парень бьёт молниями в очередного монстра, а тараканы Юнги тут же цель сносят, напрочь игнорируя электрические заряды, им словно всё было нипочём.       — Хен, ты искал? — Понимает Чонгук, но всё же спрашивает. Мин не был таким беспечным, как казался. Он волновался и переживал, он пробил проход через монстров, чтобы найти Чонгука! Конечно же, он не сидел, сложа руки.       — Да, — Юнги морщится, разминая пострадавшее плечо, но продолжает руководить своей жуткой армией, игнорируя боль и недомогание от уже знатной нехватки силы, — пока мы были в Содружестве, я пытался найти вас с Тэхеном, но всё было бесполезно.       Погрузиться не получилось ни у кого. Когда-то Содружество разработало план, по которому в таком экстренном случае лучше все разом отправятся в Истоки и сойдут с ума, нежели попадут в пасть к монстрам. Из-за этого даже первый курс в Академии заставили научиться погружению. Но когда экстренная ситуация постучалась в ворота, выяснилась несостоятельность бывшего плана. Истоки сами себя запечатали, не желая никого принимать.       А Юнги был твёрдо уверен, что это место было единственным, где Тэхен мог бы спрятать двух своих родных людей. И даже Чонгук понимал, что Чимина можно было найти именно там, на стороне Тьмы. Но, как и прежде, без Тэхена, без его пояснений, ничего точно было не понятно. Но если Ким спас Чонгука, то получается и Пака смог? В это верил не только Чонгук, но и Юнги, он держался за эту мысль и не позволял себе расклеиться. И что с того, что Чимин был мёртв ещё тогда, на корте? Если душа желает жить обманом и надеждой, то она будет продолжать так жить, ведь именно это помогает ей не захлебнуться своей болью.       И Чонгук сейчас очень чётко прослеживает чувства Юнги. Да и сам он разве не надеждой живёт? Разве что здраво понимает, что Тэхен жив, он не стал бы сам себя убивать. Раз даже Сону сейчас на него так зол, то он точно жив, просто, где он сейчас — не известно. А Чимин… даже Чонгук, перед тем как потерять сознание видел, как лезвие насквозь пронзило Пака. Конечно, Тэхен очень сильный, но он всё же не настоящий бог, что может возвращать умерших.       Чон жуёт губу и отвечает:       — Я не видел Чимина, прости.       — За что ты извиняешься? — Юнги вопросительно поднимает бровь, не зная о том, какой внутренний монолог только что состоялся у Чонгука. Но догадывается, что тот испытывает чувство вины, ведь Чимин закрыл собой Чона, обменял их жизни. — Тебя никто и ни в чём не винит, не накручивай себя. — Мин хлопает Чонгука ободряюще по плечу.       Чон бы и рад просто всё отпустить, да не может.       В этот момент со стороны алого зарева доносится грудной мощный гул, и поток ледяного ветра твёрдой массой растекается в воздухе, заставляя обоих парней вздрогнуть. Особенно холодно было Юнги, у которого из одежды был только шарфик.       Чонгук хочет своей силой прощупать, что там происходит, да только этого оказывается не нужно, потому что даже с такого расстояния было видно, что на фоне алого зарева разверзла пасть огромная воронка, засасывающая в себя всё, что было в радиусе её досягаемости.       Юнги хмурится и оборачивается к Чону. Им даже слова не нужны, чтобы понять, кто закрутил торнадо. Кроме Чонгука в мире был только один такой человек. Владыка Ветра.       Мин ловко развязывает шарф с бёдер, заставляя этим самым Чона покраснеть до кончиков ушей и поспешно отвернуться, чтобы чего-нибудь не увидеть. Лучше вот монстров из зонта отстреливать.       — Я обернусь в тигра, привяжи этот шарф к задней лапе, — просит Юнги, явно не смущаясь раздеваться перед другим парнем, которому нравятся парни! — Залезай, — с ноткой рычания выдыхает Мин, — так будет быстрее, объединим силы, я сейчас наполовину бесполезен.       И не успевает Чонгук сообразить, что Юнги сейчас вредно с ранами обращаться в животное, как Мин уже белым тигром стоит позади Чона, несколько нетерпеливо обмахиваясь хвостом.       Вы катались на тигре? И вот Чонгук тоже нет. Но старается отбросить лишние вопросы и сомнения, не время для всего этого. Парень быстро повязывает Юнги на заднюю лапу шарф, достаточно крепко, но не плотно, чтобы не передавить сосуды. А потом тигр прогибается в лопатках, позволяя Чонгуку на себя залезть.       Чон тонет в море жёсткой, но тёплой шерсти. Но всей ситуацией не даёт насладиться война, что режет уши своими оглушающими грохотами и рана Юнги на плече. Чонгук даже не понимает, за что ему ухватиться и как держаться на огромном звере, чтобы не зацепить рану?! Но Мина явно всё это не волнует, потому что он мгновенно срывается на бег, заставляя Чона привалиться грудью к телу тигра, обхватывая его за шею руками.       Чонгук никогда не занимался верховой ездой, у него не было кошек, и даже на маленьком пони он не катался! Он абсолютно не знал, как удержаться на месте и давно бы валялся где-то позади тигра, если бы Юнги не вёл плавный ритм, понимая, что Чон новичок в езде.       Вокруг полчища тараканов продолжают своё массовое наступление. Кто-то из монстров с техникой владения огнём и умением летать, пытается с воздуха сжечь этот неспокойный рой. И, наверное, какую-то часть насекомых даже задевает, но те волной вздыбливаются в воздух, обрушиваясь на монстра точно цунами, погребая под собой. Юнги продолжает контролировать этих ужасающих по мощи и численности насекомых, хотя силы у него совсем мало, долго он не продержится, если будет и дальше вести такой бой.       И Чонгук это понимает. На пробу пытается выпрямиться и поднять хотя бы одну руку. Выходит слишком дёргано, ему всё ещё страшно свалиться, хотя частью сознания он и понимает, что можно держаться за загривок животного, благо шерсть густая, а Юнги не выказывает недовольства, когда Чонгук его случайно за неё дёргает.       В этот раз Чон не призывает зонт, он напрямую берёт силу из глубин меридиан и бьёт молниями по монстрам, что встречаются на пути. Он пытается оттянуть всю эту работу на себя, чтобы у Юнги был шанс отдохнуть. Мин приседал на ту ногу, куда Чонгук привязал шарф, да и на переднюю лапу с рванным плечом тоже, хотя старался их нести ровно, но в то же время быстро.       В стороне алого зарева торнадо бегало как по шахматной доске, явно за кем-то охотясь, золотые и синие всполохи света становились всё чаще и яростнее или это потому, что они подобрались ближе? В любом случае, когда они оказываются за несколько кварталов до эпицентра сражения, то даже монстров рядом не замечают. В воздухе стоит удушающий слой магии, даже вздохнуть не получается, глаза режет так, будто в них песка насыпали, ещё и ветер от силы торнадо стоит ледяной, безраздельно мощный, тянет в себя магнитом буквально. Чонгук был мастером в стихии ветра, но до мастерства своего биологического отца ему было как пешком до Луны. Владыка Ветра был опытнее, сильнее и знал кучу хитроумных уловок.       Но Чонгук тоже не лыком шит. Он не мог создать такой же мощный торнадо, но мог поставить вокруг них с Юнги воздушный щит, который не давал им улететь в воронку.       Битва с Сону буквально сквозила жестокостью и дичайшей мощью великих профессионалов. Чем ближе к эпицентру, тем труднее было находиться под слоем магии, что закрывал даже небеса, раскрашивая их в алый цвет. Здесь тяжело было находиться даже тем, у кого класс силы был Чёрт и Дракон! Сюда бы только глупцы сунулись или отчаянные. И отчаянных здесь уже было пятеро с учётом Юнги и Чонгука.       Обычно всегда одетая с иголочки Леди, — ЮнСо — даже в пылком бою продолжавшая источать небывалую опрятность и величественность своего вида, сейчас представала в ином облике. Волосы растрёпаны, рукав на блузке порван по локоть, юбка вся в разводах грязи. Но в глазах горит пламя войны, решимость настолько твёрдая, что многие противники просто бы сдались без боя, но женщина выступала против Сону и, конечно же, Король не боялся никого в этом мире.       ЮнСо наносила меткие, очень хитрые удары, с другой стороны на Ромео наседал Владыка Ветра. Пусть и был эгоистичным монстром, а вокруг Леди и Тао поставил воздушный барьер, как это сделал Чонгук для себя и Юнги. ГонУ преследовал Сону с помощью торнадо, периодически выстреливая в его сторону молниями. А с третьего фронта на Короля жал Тао, очень жёстко атакуя Ромео своими мощными взрывами.       Весь бой вёлся в воздухе, оттого и алое зарево над головами сражавшихся периодически вспыхивало то золотом от ударов Тао, то синими всполохами атак ЮнСо и изредка молниями ГонУ, что терялись на общем фоне и в силе торнадо.       Битва титанов, не иначе. Пусть даже ЮнСо не дотягивала до общего уровня, но это с лихвой компенсировало её желание отомстить за обоих сыновей: за Чимина и Тэхена; а также тот факт, что являясь тёмной, она нацелилась именно на убийство Сону, не боясь переступить грань. Тао тоже бил, не жалея сил, и всё же отчасти ему приходилось сдерживаться, чего никак нельзя было сказать о Владыке Ветра, в глазах которого горел предвкушающий огонь победы.       Если Сону умрёт, то ГонУ станет единственным в мире монстром, которому шесть сотен лет. Он станет абсолютен! И это знание толкало его объединиться временно с героями, чтобы уничтожить своего бывшего хозяина. Благо ему теперь не нужна постоянная откачка магии, благодаря возрасту, опыту и силе он перерос стадию, в которой его же сила пыталась разорвать его на части.       Но как бы отчаянны и свирепы не были герои и один монстр в своих атаках, а на Сону те производили не большее давление, нежели назойливый комар на слона. Конечно, Ромео не игнорировал атаки, не давал себя ранить, но сам при этом не нападал, лишь лениво оборонялся, периодически тяжело вздыхая от скуки. От торнадо он уходил ловко, красиво, щит, отражающий атаки, ставил плотный, непробиваемый, но он не вёл серьёзную борьбу. Он просто играл со своими врагами, и по взгляду чёрно-алых глаз было понятно, что скоро ему всё это наскучит.       Сону — Бедствие, высший среди всех рангов. Он ошибочно приписывал себя к Богам, потому что не желал быть один, он и так лишился всего, и каково ему было осознавать, что в мире он один с такой огромной, безграничной силой? Каково ему было осознавать, что он Бедствие? Катастрофа для всего мира, для всех и каждого, ему разве что стоило принять ранг Апокалипсис, и тогда было бы более понятно, почему он один в своей силе. Да потому что, где свет там и тьма, если Боги отстаивают права за мир, то кто-то всегда должен пытаться этот мир разрушить и так вышло, что эта роль выпала именно Сону.       Будто он этого хотел, будто он хотел стать ненавистной единицей мира! Он ведь просто мечтал всех спасти, уничтожить магию, что испортила души, он просто хотел помочь людям. Но где-то в своей ненависти и своих чистых помыслах он начал сильно заблуждаться, постепенно убегая на тёмную дорожку. В какой-то момент он, видимо, понял, что для мира он не спаситель, а погибель и потому бежал от этого знания, закрывая себя в раковине, где была только одна правда: убить магию. От того так тяжело было понимать, что он должен убить Тэхена, человека, который когда-то стал для него шансом выбраться на свет, стал его опорой. Потому и принять его за своего брата, за второе Бедствие, было правильно, ведь тогда выходило, что не нужно убивать Тэхена, он может жить, Сону может хотя бы его отблагодарить сторицей и дать жизнь в спокойствии и любви.       Но всё снова рухнуло. Бедствию не суждено делать людей счастливыми, не суждено дарить мир, он может только всё рушить.       А ведь ещё не поздно отступить. Он может наброситься на своих же монстров и перебить их, может отказаться от плана по убийству магии, самого Тэхена. Однако не отказывается. Он обязан всем доказать, что магия — зло, он обязан доказать, что всё это время он просто хотел спасти обычных людей!       Сону лениво складывает руки печатью, отражая очередной удар, а сам ждёт, когда он придёт. Им ещё многое нужно обсудить.       Когда Юнги с Чонгуком оказываются в относительной близи от сражения, последний набирается храбрости, чтобы приподняться с тигра, оценивая положение дел. Одной рукой только держится за загривок, по-прежнему не приспособился к такой езде, но Юнги сам ведёт мягко, явно догадываясь, что Чонгук не спец в этом деле. К тому же на подходе сюда Мин потерял остатки сил и больше не мог управлять животными. Всё, что у него осталось: облик тигра и сила этого зверя, потому он мог дать Чонгуку в помощь только это, следя за тем, чтобы он не упал, пока сам защищал их и готовился атаковать Сону.       У Чонгука в меридианах магия с такой силой кипит при виде Ромео, что и без зонта по рукам молнии пробегаются. Благо, что не атакуют Юнги. Напротив разбегаются по белой шерсти, создавая второй слой барьера. Мин на это никак не реагирует, принимая всё как должное, он в стремительном порыве несёт их по обломкам зданий прямо к Сону, даже ни разу не усомнившись и не испугавшись. Чонгук набирает мощный заряд, и когда Юнги запрыгивает на особо высокий массив здания, выстреливает молнией по Сону, тут же призывая зонт, чтобы буквально забросать Короля монстров атаками.       Но Ромео с ледяной улыбкой ставит щит, медленно оборачиваясь к Чонгуку.       Вообще, в этот момент все оборачиваются в их с Юнги сторону. Никто не ожидал, что к битве подключатся ещё люди, тем более никто не ожидал, что ими окажутся двое студентов. ЮнСо бы и прогнать их, это ведь схватка будет ценою в жизнь, а Чонгук и сам недавно на том свете одной ногой был! Но прогонять его смысла нет никакого, Сону его уже заметил и отпускать не собирался.       — О! — Улыбка Ромео стала ещё шире, когда он увидел с какой воинственной решимостью к нему пришёл Чонгук. — А я ждал тебя.       Чон крепко сжимает зонт одной рукой, но даже та, что держится за Юнги исходится молниями от нетерпения. Тигр замер на самой верхушке полуразрушенной многоэтажки, свирепо глядя на Сону, бушевавший совсем рядом торнадо никак не мог им помешать. Пусть они и были молоды, но в их крови кипела такая острая ярость, что не считаться с этими двумя было глупо.       — Я рад, что ты выжил, — продолжает Сону, лёгким щелчком пальцев разрушая торнадо, чтобы не мешал ему вести разговор. Владыка Ветра рядом оторопело застыл в воздухе, не решаясь безрассудно атаковать. — Тэхен отдал тебе львиную долю своей силы, вернёт Чимина и равных ему в этом мире не будет.       Чонгук не желает разговаривать, не желает слушать эти змеиные речи. Сону отлично умеет забалтывать, Чон не хочет ничего слышать.       — Где он? — Холодно спрашивает парень. — Где Тэхен?       В стороне ЮнСо вся обратилась вслух при этом вопросе, да и Тао с ГонУ не атаковали пока Сону, давая себе время передохнуть и узнать, что же произошло между Королем и Элибром. То, что Тэхен сам, по своей воле, ушёл с Ромео, даже не подвергалось спору: видео видели все, Ким взял за руку Сону, и они растворились в портале. Но подноготную этой истории не знал никто.       — Думаю, что в Раю. — Отвечает Сону, с ледяной ласковостью глядя на Чонгука и только на него. Остальные ему были не нужны, с ними было интересно играть, как коту с мышами, но подобное быстро наскучивало. — Кто же знал, что Ян так быстро очнётся и начнёт поиски своего Инь? — Улыбается Ромео, пристально рассматривая Чона.       Сила, что плыла по меридианам Чонгука, была просто ошеломляющей. Такой не было даже у Тао, как у последнего взрослого Бога. Конечно, Чону часть своей силы отдал Тэхен, магия в чистом виде поделилась своей мощью с человеком. Естественно, что Гук сейчас был сравним с самой стихией, неподвластной и могущественной.       — Кто же знал, — вздыхает Сону, — что какой-то обычный студент из Академии, который прогуливал почти все занятия, окажется самой магией?       Юнги плотно прижимает к голове уши, а хвост его неспокойно ходит из стороны в сторону. Больше он никак своего волнения по поводу этой информации не выказывает. ЮнСо, Тао и Владыка Ветра же чуть ли не рты от удивления открывают, считая, что в каком-то моменте ослышались, и Сону вёл речь не о Тэхене! Но о ком тогда ещё?       Только у Чонгука не дрогнул ни один мускул на лице. Кажется, что он уже обо всём знал. Не знал, но начал догадываться. С момента своего пробуждения, с момента, как Чон очнулся в Истоках с полными меридианами силы, он начал подозревать, кто мог поделиться с ним таким могуществом. А уже когда попал на Землю и запросто мог контролировать ветер и молнии, и чувствовал даже грозу на западном побережье, стал понимать, что ни Богу, ни Бедствию не под силу наделить другого такой магией. Это могла сделать лишь сама стихия, лишь магия в самом высоком её понимании.       — Ох, что вы так смотрите на меня? — Усмехается Сону, насмешливым взглядом обводя всех присутствующих. — Наш Тэхен — это сама магия, — Чонгук хмурится на слове «наш», но решает помолчать и никак не мешать Сону вести свой монолог, — он… стихия? — Король задумчиво хмурит брови и через секунду кивает сам себе. — Да, часть стихий мира, одна из самых главных и сильных. — Ромео легко принимает чужое могущество, не стараясь сам казаться всесильным. — Я Бедствие, Чонгук-и, — Сону снова смотрит только на Чона, продолжая ласково улыбаться, — ты стал Богом с той силой, что влил в тебя Тэхен, с желанием мира сохранить баланс ты стал Богом. — И снова Чонгук никак на это не реагирует, он уже догадался, ещё с тех слов КиЁна догадался. — А Элибр — это магия, он — это ты и я, и все они! — Сону обводит руками вокруг себя, намекая на героев и монстров, что схлестнулись в битве. — Мне нужно было уничтожить только одного, чтобы достичь своей цели, но именно его не хочу, — голос Ромео опускается до шепота, — не хотел. — Поправляет он себя, сверкая решительностью в глазах.       Чонгук вздыхает, несколько нетерпеливо сжимая в руке зонт, готовый для атаки:       — Перестань болтать, я пришёл, чтобы стребовать с тебя долг кровью!       — Вот как. — Безэмоционально тянет Сону, а потом в его глазах вспыхивает алое пламя, затмевая даже чёрную радужку глаз. — Но я вёл к тому, что специально появился у здания Содружества, я знал, что ты внутри. — Улыбается Король. — Если тебе будет больно, Тэхен тут же явится.       Первый удар из сгустка энергии алого цвета попадает прямо в цель. Сону шесть сотен лет, он не может промазать, и он не мажет. Вовремя реагирует на атаку Юнги, с кошачьей грацией сигая с огромной высоты вниз, на ближайшие скелеты зданий. Под мощными лапами осыпается и так разрушенный массив, но Юнги уверенно передвигается по обломкам зданий, не боясь свалиться с них и быть погребённым заживо.       После первой атаки, бой мгновенно возобновляется. Владыка Ветра цепляет свою маску и нацелено бьёт по Сону острыми воздушными потоками, в этот раз не использует торнадо, а сам выступает в его роли. Тао бьёт бомбами сильнее, уже не так осторожно как до того, а ЮнСо и вовсе через каждый удар пытается запихнуть Сону в нулевое пространство, чтобы навсегда с ним распрощаться!       Но Король атакует только Чонгука. Он маниакально следует за ним, отмахиваясь от других атак, те его замедляют, но не останавливают. Он стремится поймать Чона, сделать ему больно, пусть и не убить, но сделать достаточно больно, чтобы это ощутил его Инь и тут же явился, будь он хоть в Аду, хоть в Раю. Сону не собирается боле ждать. Он был глуп и доверчив, он надеялся не стать убийцей, но без этого оказалось никак.       А он всего-то хотел спасти обычных людей от действия магии!       Чонгук тоже не бездействует, после первой атаки он тут же начинает и сам ответно посылать в сторону Сону яркие вспышки молний, усиленные яростным ветром. Юнги следит за тем, чтобы ответные атаки в них не попали, он с невероятной грацией прыгает по скелетам зданий, стараясь действовать мягко, чтобы Чонгук не задумывался о том, что может упасть. Эту часть Мин полностью взял на себя, копя силы, чтобы после призвать свою армию тараканов для новой атаки.       Чон яростно обороняется, его глаза жидким золотом горят, в меридианах сила не угасает, её много, она плотная и острая, целится прямо в Сону, желая пронзить его насквозь и разорвать. Зонт в руке искрится от молний, выпуская их таким ослепляющим зарядом, что всё небо вспыхивает золотом на алом фоне. Но ни одна атака до Сону так и не доходит.       Короля окружили со всех сторон, его атакуют со всех сторон, используя свои самые мощные и лучшие техники, но Ромео и близко не похож на зверя, которого загнали в угол. Он, скорее, похож на кобру, что, даже оказавшись в западне, вырвется и покусает каждого, кто осмелился её трогать. Но в данный момент у него была только одна цель для укуса, и за ней он следовал — за Чонгуком.       Кроваво-алые всплески энергии проносятся всё ближе и ближе к Чону и Юнги. Мин пытается уворачиваться, гибко следует звериным инстинктам и избегает атак, но против Сону играть не просто тяжело, а почти невозможно.       Чонгук сосредотачивается на чётких и выверенных атаках, он распространяет силу не только на руки, он даёт ей свободу во всём теле, словно собирается совершить прыжок в Истоки. Со своей нынешней мощью у Чонгука получается поделиться немного магией с Юнги, не достаточно, чтобы он вызвал армию тараканов им на помощь, но этого количества хватает, чтобы увеличить физическую силу и выносливость. Прыжки становятся длиннее, выше, лапы почти и не касаются бетонных плит, словно зверь парит в воздухе. И перевести бой в воздушное пространство было хорошей мыслью, но тогда и за их перемещение отвечал бы Чонгук, а тот и так занят.       Сону наступает неумолимо. Другие атаки он намеренно отражает, перестав церемониться со всеми; Тао чуть не зацепило его же взрывом, благо ЮнСо успела оттащить его в сторону, но ударной волной сбило Владыку Ветра.       Всего на каких-то пару минут Чонгук и Юнги оказались один на один с Сону. Но, чтобы выбить себе преимущество, Королю было достаточно и этого времени.       Может быть, Чонгук был слишком самоуверен, когда сюда направлялся, а может настолько желал уничтожить врага, что спутал это чувство с безрассудной глупостью. В любом случае, он определённо знал на что идёт и куда идёт. Его атаки не остановились даже, когда помощи больше не было, даже, когда Юнги делал особо опасные манёвры, Чонгук не боялся свалиться с него, продолжая воинственно отражать атаки Сону и бить молниями по Королю в ответ. Он не бежал от битвы, он шёл вместе с Юнги к победе, даже если она обойдётся страшной ценой.       Сону мог бы убить Чонгука. Определённо мог, и часть его даже кричала, чтобы он именно так и сделал. Но другая всё же держала рассудок на месте, не давая окунуться во тьму безумия и наделать ещё больше ошибок. Чонгука можно потрепать, ранить, чтобы было больно, чтобы пошла кровь, но не убивать его. Сону убьёт только одного человека, только одного, заливаясь после слезами и выдирая собственное сердце. Он убьёт только Тэхена, но не Чонгука.       Однако Чон был настроен совсем иначе, он вместе с Юнги нацелились именно Сону убить, потому сил они не жалели, как и храбрости, граничащей с безумством.       Тигр делает ложные прыжки от здания к зданию, Чонгук тем временем яростно атакует Сону молниями, но скрывает всю мощь, на которую способен. Им нужно подобраться как можно ближе, чтобы атаковать всерьёз, со смертельным уровнем энергии. И Король им сам в этом плане помогает. Любой другой противник старался бы держаться на расстоянии от врага, если уж имеешь силу атаковать на расстоянии, то и близко подбираться не обязательно. Но Сону отчего-то старался сократить между ними расстояние с каждой новой атакой.       Чонгук намеренно делает пустой удар молнией, в это же время Юнги в изящном прыжке устремляется на скошенную крышу покосившейся многоэтажки, чтобы они оказались как можно выше. Им не нужно переговариваться в этой битве, пусть эти двое и не были близки, но вдруг оказалось, что в битве у них работает, словно единый мозг.       Сону кривит губы в ухмылке, всего пара ударов отделяет его от Чонгука. Для такого опытного бойца это ничто, всего лишь взмах руки. Но неожиданно всё идёт совсем не так как Сону себе представлял.       Чёрный зонт величественно распахивает свои крылья, взмывает вверх, описывая маленький круг над головой Чонгука, и небо сотрясает оглушительный удар грома. Алое зарево начинает своё движение по ночному небу, хотя на самом деле всего лишь движутся облака, предельно быстро перекатываясь, скапливаясь, формируясь в уничтожающе мощную воронку. Небо прорезает ослепительно яркая молния, начинается буря.       Всё это не занимает и пары минут. ЮнСо с Тао даже толком не успевают прийти в себя после ударной волны и понять, что происходит, а расклад боя меняется совсем в другую сторону. Единственный, кто быстрее всех реагирует на происходящее — Владыка Ветра. Придя в себя, мужчина тут же атаковал Сону сильнейшим потоком ветра, буквально вталкивая в торнадо, которое призвал Чонгук.       Меридианы гудят от магии, в голове гудит, не слышно ничего, кроме ветра и хода своей же силы по телу. Чон использует мощь самой стихии, не сам закручивает торнадо, а стягивает облака и ветра, чтобы те своей силой создали воронку, в которую так удачно попадает Сону, благодаря подоспевшему удару ГонУ. Выбраться из этого торнадо даже Бедствие не сможет, сама стихия встала на дыбы и пошла против Короля. И Чонгук к тому же подстраховывается, скидывая внутрь воронки сильнейшие разряды молний, сыплющиеся с неба ослепительно диковинными зигзагами насыщенно золотого цвета.       Юнги щурит глаза, магия Чонгука оберегает его от попадания в воронку и действия молний, но не к этому ослепляющему свету, да и ветер сильно сушит роговицу. Но Мин продолжает стоять в опасной близости с торнадо, давая Чону сбросить всю ярость небес на Сону.       Владыка Ветра кривит губы в злой ухмылке. Вот и настал конец великого Короля монстров. Чтобы выжить в такой разрывающей силе, в гневе самих богов, нужно быть не меньше чем небожителем или даже больше, сильнее. Но Сону только очередной монстр.       Кто бы знал, как в этот момент ошибались все, кто считал, что Король повержен.       В одно мгновение ситуация меняется так кардинально, что не все даже успевают понять, что произошло. Сначала под Чонгуком вдруг воет от боли Юнги, тело тигра неожиданно не выдерживает давления невидимой силы и стремительно летит вниз с покосившейся крыши многоэтажки. Чон, не ожидавший подобного, валится со спины тигра и так же устремляется в свободный полёт. Благо, что именно в этот момент он призвал на помощь свою бесконечную силу Бога, потому быстро расценил обстановку, взмахом руки подхватывая и себя, и Юнги воздушным потоком, аккуратно опуская их на землю.       Но всё идёт уже совсем не по сценарию Чонгука. Мин без сознания, его и так раненное плечо сейчас исходится потоками густой крови, лапа неестественно вывернута.       Чон рвётся к другу, хочет ему помочь, остановить кровь, оттащить в безопасное место, но даже шага не успевает сделать, как над головой раздаётся оглушительный удар грома, и торнадо рассыпается на части, не выдерживая давления, что разрывало его изнутри.       Сону всё очень умно продумал. Сначала надавил на рану Юнги, заставляя его потерять сознание и отвлечь Чонгука, а потом, когда сила стихии ослабла, он просто разорвал торнадо, явив себя целого и невредимого миру.       Чон не успел даже толком удивиться, когда в него на полной скорости врезалась алая молния. Она бы даже разорвала парня на части, если бы ГонУ вовремя не оттащил Чонгука в сторону. Всё-таки единственный наследник, и это не отцовское чувство долга, но всё же.       Однако даже Владыка Ветра не мог противостоять мощи Сону, который наполовину уже потерял рассудок, раз забыл, что не хотел убивать Чонгука. Просто Король тоже был ранен молниями Чона, он не показывал этого, но в его меридианах царил сущий хаос, от которого он сам становился особо неуправляем.       Сону с бешенством в алых глазах атакует ГонУ, буквально впечатывает его алыми сверкающими цепями в землю, а сам уже стремится к Чонгуку, и последнему никто не успеет помочь. Тао формирует пару мощных бомб, ЮнСо закручивает нулевое пространство, но их скорость не идёт ни в какое сравнение со скоростью Сону, с его опытом и силой.       Чонгук вскидывает руку, ставя отражающий барьер, взмывает в воздух, собираясь стать бесплотной единицей ветра, но Сону его насильно выдирает из этого состояния. Алые глаза нехорошо горят, когда Король оказывается совсем близко к Чонгуку и острым алым лезвием духовных сил пронзает парню плоть чуть ниже ключицы.       Боль кровавыми всполохами вспыхивает перед глазами, слепит и душит, не давая вздохнуть. По телу бежит странный холод, в задетых меридианах бушует сила, пытаясь выдрать из себя инородный предмет, созданный духовной магией. Руки почему-то трясутся, и не удаётся даже оттолкнуть от себя Сону, что подкрался так близко, что можно было рассмотреть даже тонкую нить морщин у глаз.       — Тебе больно? — Участливо интересуется Король, склоняя голову на бок. — Это всего лишь духовный поток, я не оставил Содружеству ни слова про эту технику. — Чонгук хмурится, пытаясь схватить алую рукоять и выдрать из раны, но пальцы проходят через предмет, доказывая, что в реальности его не существует. — Не старайся, — улыбается Сону, — пока я не отзову этот духовный клинок, он не покинет пределов твоего тела, а будешь сопротивляться, я прикажу ему порезать тебя на куски.       Сону мягко гладит Чонгука по спутавшейся шевелюре волос, но Гук резко голову дёргает от этого прикосновения, показывая всем своим видом, что ему противно даже стоять рядом с Сону.       — Ох, — вздыхает Ромео, — но это вынужденная мера. Я всего лишь жду Тэхена.       — А при встрече, что будешь делать? — ледяной голос звучит позади Сону, но именно он и предупреждает Короля об опасности. И прежде чем фиолетовые нити тумана схватят его, Ромео быстро проваливается в портал, выскальзывая на приличном расстоянии от своего врага.       — Ma petite, — произносит бархатный голос, и аромат роз успокаивающе окутывает Чонгука, закрывая его ото всех опасностей.