Purple kiss

      Чон смотрит в фиолетовые глаза и не верит в то, что видит! Перед ним стоит Тэхен, целый и невредимый, с бушующей силой, вспыхивающей вокруг его фигуры. А на руках, прямо под кожей, распустились загадочные, прекрасные бутоны роз. Он больше не в грязной одежде, чистенький и ухоженный, как и всегда, в алой рубашке и чёрных узких штанах. Волосы мягкие красиво развеваются на ветру, алые губы сочные и манящие, а в глазах помимо фиолетового море золотых искр бьются о радужку, вспыхивая фейерверками.       — Прости, ma petite, я не успел к твоему пробуждению. — Тэхен ласково гладит Чонгука по щеке, и только после этого прикосновения парень вздрагивая, понимая, что это не иллюзия. Ему не кажется, что он видит Тэхена. Он видит Тэхена, тот здесь, живой и невредимый!       — Это ты? — Всё же спрашивает Чонгук, прикасаясь к холодной щеке в ответ. В груди сердце заходится быстро-быстро и что-то сильное и могучее поднимается изнутри, почему-то сворачиваясь комом в горле.       Чонгук так боялся потерять Тэхена.       — Конечно, я, — ласково улыбается Ким, — я же обещал, что вернусь к тебе.       Обещал. Да, Чон помнит, что обещал, но было так страшно, было так невыносимо в этом ожидании!       — У меня столько вопросов, но я задам их потом, — шепчет Чонгук, пытаясь проглотить ком в горле и не расклеиться. Сону ещё не побеждён, война пока не окончена, некогда пускать нюни.       — Я на все отвечу! — Обещает Тэхен. — А теперь, давай-ка уберём это. — Хмурится Ким, глядя на духовный кинжал, что всё ещё торчал у Чонгука под левой ключицей. Но Чон был в таком потрясении, что боли больше не ощущал, и только, когда Тэхен напомнил о ранении, и сам о нём вспомнил.       — Постой, Сону сказал…       Но Чонгук даже закончить предложение не успевает, как Ким с лёгкостью хватает алый кинжал и выдёргивает из раны, тут же запечатывая её своими силами. Экстренное лечение, в любом случае, у Чона пострадали только меридианы, угрозу для жизни рана не представляет.       — Неважно, что я сказал, — вмешивается в разговор Сону, всё это время молча наблюдавший за разговором этой парочки, — Тэхен у нас магия, что помешает ему поглотить ту силу, которой он и управляет?       — Скорми это Юнги, — Ким вручает Чонгуку в ладонь небольшой, не распустившийся бутон розы, и только после оборачивается к Сону, фактически закрывая собой Чона.       Гуку хочется сказать, чтобы Тэхен был аккуратен, чтобы не подставлялся, как обычно, чтобы вернулся живым и здоровым, но он ничего этого не говорит. Только сжимает напоследок в своей тёплой руке ледяную ладонь Тэхена, кусает губы и идёт к Юнги, что всё ещё находился без сознания, уже обратно приняв форму человека.       ЮнСо с Тао тоже идут к Мину и Чону, они сильно выдохлись, и магии в их меридианах было не так уж и много, чтобы сражаться с Сону, но они хотели помочь Тэхену. Однако тот, словно почувствовав их намерения, пронзительно посмотрел им в глаза и отрицательно покачал головой. С Сону он разберётся сам, их вражда началась ещё в тот век, в котором Тэхен себя даже не помнит.       — Эй, Элибр, может, освободишь меня? — жалобно протянул ГонУ, до сих пор прикованный к земле. Про него-то все и забыли, а он ведь помогал им! Но Тэхен даже не обернулся к Владыке Ветра, легко поднимаясь в воздух, к Сону.       — Значит, спас Чимина? — Спрашивает Король, но ответ уже знает.       — Да.       Алые глаза горят спокойно, уравновешенно:       — Что ж, полагаю, он в Истоках? — Тэхен утвердительно кивает, не видя смысла скрывать эту информацию. Сону не отправится и не убьёт Чимина повторно, в конечном итоге, его цель сейчас стоит прямо напротив него. — Стремись к недостижимому, — думаю, это должен быть твой девиз. — Король горько усмехается. — А мой: главное не победа, а участие. Скажи мне, почему я всегда проигрываю и остаюсь ни с чем? — Сону пронзительно смотрит в фиолетовые глаза напротив, словно они могли дать ему ответы на все вопросы. — Разве это плохо — хотеть спасти людей? Разве плохо желать, чтобы мир стал лучше? Разве плохо, что я сам хотел быть чуточку счастливым?       — Не плохо. — Спокойно отвечает Тэхен. — Спасать людей самая тяжёлая задача, почти невыполнимая. От того, что ты стремился к этому, я тобой восхищаюсь.       Сону коротко хохочет, а в глазах отражается тонна невысказанной, невыплаканной ни разу боли. Он так долго её копил, так долго оставался сильным, что за этой маской давно потерял человечность. Именно весь наш спектр эмоций делает нас живыми. Сону шесть сотен лет играл безумца с жаждой убийства, в конечном итоге, эта роль стала для него навсегда ведущей.       Он мечтал спасать людей, хотел открыть им глаза на правду, показать, почему и как появилась магия на Земле. Это всё «Сгоревшее Солнце», это всё чёртов проект, что уничтожил привычный склад вещей. Магия — чужеземная и неуправляемая стихия, которая чужда людям, которая разрушает социум и души.       А в итоге даже в этой «правде» выяснилось, что магия всегда была на Земле и никогда не умирала. Да, Сону уже и сам понял, что Тэхен за существо.       — Я хотел убить тебя. — Честно отвечает Король, как бы показывая, что восхищаться нечем. Он мечтал спасти людей, а по итогу стал для всех ненавистным монстром, что в этом хорошего? — Всё это время, я хотел уничтожить магию. Без магии мир был лучше, — уверенно заявляет Сону, — да, до того существовали пороки, и их было много, но всего этого не было. — Король указывает на недалёкую битву, что не стихала ни на мгновение. Там герои и монстры сошлись в жестокой войне, там монстры идут против монстров. Если бы не было магии, то и этой битвы за власть и силу тоже можно было избежать. — Конечно, — Сону сам себе кивает, — я создал Лигу, но если бы не я, то появился бы кто-нибудь ещё. — И в этом он прав. Стоило магии появиться на Земле, как два лагеря противостояния были предопределены. Свет и тьма всегда идут плотно друг за другом. — Я хотел очистить мир от этого зла, от тебя.       — Но раз ты хотел спасти людей, — Тэхен остаётся спокойным и уравновешенным, не рвётся в бой, не пытается агрессивно отвечать, умиротворённо ведя беседу, — почему просто не использовал свою силу, чтобы откачивать у монстров магию и позволять им дальше спокойно жить в социуме?       Сону усмехается:       — Ты магия, но ты так наивен, это потому что ты недавно переродился? — Парень качает головой. — Это невозможно, Тэхен. Даже если бы я забирал часть сил у монстров, всегда были бы те, кто не желал бы становиться моим «обедом», всегда будут те, кто видят в чужих смертях свою потеху. — Всегда будут те, кто, вкусив власти, решат проверить, каково это — убивать других людей? — А с магией всё стало только острее, к тому же, я ведь не ты, я не могу ощущать души, у меня нет такого запаса силы, как у тебя. Потому я и создал Лигу, я уничтожал так магию, уничтожал её носителей, я хотел спасти людей, а стал просто убийцей. — Презрительно выдыхает Сону, испытывая к себе ненависть.       — Ты стравил людей и монстров.       — Верно. — Даже не собирается отрицать свою ошибку.       — Наверняка у тебя был шанс повернуть назад. — Замечает Элибр.       — Был и не один, — кивает Сону, — у меня ведь есть он даже сейчас, я могу просто сдаться тебе, но, Тэхен, взгляни вокруг и скажи мне, достойны ли люди магии? — Ромео вопросительно вскидывает бровь. — Тебя здесь не было, а ты уже стал врагом для всего мира! Хватило лишь одной искры, чтобы все поверили в то, что ты зло. Герои прятались в Содружестве, а монстры спасали людей, так скажи мне, Тэхен, достоин ли мир всей той силы, что ты ему даёшь?       — Не бывает чисто чёрного или белого, — отвечает Ким, — всё взаимосвязано и взаимозаменяемо.       Сону коротко смеётся, согласно кивая:       — Недавно я сказал почти то же самое. Не бывает зла без добра, не бывает мёда без пчёл. И всё же, Тэхен, — Король смотрит в фиолетовые глаза, показывая всю свою решимость, — я должен попробовать их спасти, всех спасти. Я никогда не хотел тебя убивать, ты был мне братом, однажды ты даже пожертвовал собой ради меня, и вот я должен отплатить тебе чёрной неблагодарностью. — Сону набирает полную грудь воздуха, медленно сцеживая его на каждом слове: — Стоит тебе умереть, и погибнут все монстры, прекратится война, магии больше не будет и всё станет как прежде, разве это плохо?       — Как прежде уже не будет. — Качает головой Тэхен, хотя и понимает, что до Сону в этом плане не достучаться. Его консервативные взгляды были безумно сильны, в них было слишком много боли и сожалений, чтобы он просто так сдался. — Посмотри на этот мир, он не помнит, как было «до».       — Люди привыкнут. — Стоит на своём Король. — Я помогу им, даже если потом они будут меня ненавидеть, то после поймут, что я спас их. Прости, Тэхен, но я должен тебя убить.       К атаке Элибр был готов. Хотя в глубине души он надеялся, что сможет уговорить Сону отступить, но так же знал, что старый монстр слишком упрям в своих суждениях. Его жизнь состояла из сплошных потерь и поражений, он должен был хоть где-то выиграть, он не мог потерять цель своей жизни, не мог себе признать, что заблуждался с самого начала.       По расхожему мнению, каким бы сильным не был Тэхен, а одним взмахом руки остановить Сону не смог бы. Ким лишь недавно узнал о своей сути и пользоваться огромной силой, что была им самим, ещё не научился. Он мог полагаться только на тот массив, что собрал и выработал ранее, но даже его мощи было достаточно, чтобы вести бой с Сону на равных.       Алые нити тумана ослепительным фейерверком вспыхивают вокруг фигуры Ромео, тянут свои цепкие руки во все стороны, словно разбрасывают сеть, в которую желают поймать свою добычу. Глаза вспыхивают красным светом, и Король атакует Тэхена с яростью, что граничит с безумием.       Ким складывает руки печатью и ставит щит из фиолетового тумана, тут же принимаясь сам атаковать Сону. Бутоны роз под медовой кожей вспыхивают белыми прекрасными лепестками, словно усиливают поток магии в меридианах, дают им выход как у полноводной реки, а не у мелкого ручейка, что был раньше на их месте. Фиолетовая магия орёт вокруг фигуры Тэхена, огрызается на алый туман, и две сильнейшие энергии схлёстываются в неукротимом танце.       Это бой равных противников, свирепых и опытных, отстаивающих каждый свою правду, свой шанс на счастливое будущее. Конечно же, Сону не собирается далее жить, после убийства Тэхена он умрёт сам. И отчего-то совсем сейчас не думает, что Кима убить не сможет никогда, магия не умрёт, как сказал Гадес, сколько бы у Элибра не было перерождений, он навсегда останется магией. Сону, даже зная, что Тэхен может умереть, лишь сам этого захотев, не желает принимать эту правду.       Чонгук, с пробивающим тело тремором наблюдает за прекраснейшим и ужаснейшим в своей силе и жестокости боем. Он скормил Юнги бутон розы, и Мин даже пришёл в себя, хоть пока и не мог встать; рядом ЮнСо с Тао нервно наблюдали за поединком, и ГонУ матерился на все лады, прося его высвободить. Чонгук бы отпустил отца, но не станет, у того хватит ума ударить Тэхена исподтишка в самый неподходящий момент, избавляясь от обоих сильных противников разом.       Гук вздрагивает, когда алое лезвие пролетает в опасной близости от лица Кима. Схватка была напряжённой, полной таких заклинаний, про которые многие никогда и не слыхали: щит, вытягивающий энергию из противника, атака бутонами роз, разрывающими плоть на кусочки, или лёгкий шепот, от которого лопались барабанные перепонки. Битва настоящих профессионалов завораживала, а ещё давала понять, что никто здесь не был ровней Сону, кроме Тэхена. До этого Король с ними просто развлекался, а сейчас сражался в полную мощь, являя силу Бедствия миру.       Чонгук кусает от нервов губы, но постоянно следить за поединком на фоне ало-фиолетовых небес не может. Юнги был сильно ранен, роза притупляла боль, давала энергию, но не лечила. А на нём ещё и одежды не было, лишь шарф, на улице холодно, зима и ночь к тому же. ЮнСо тоже сильно пострадала, пусть её повреждения были внутренними, связанными с временно иссохшими меридианами. Наверное, целее всех выглядел Тао, на нём стояла метка Тэхена и жрала на своём пути любой яд, что попадал в организм, ровно, как и любые магические травмы, что оставались на теле парня. У Гука же была серьёзная рана под ключицей, но запечатанная магией Кима, совсем не чувствовалась. Им всем требовалось к врачам, но куда? Весь город в огне войны. Всё, что мог сделать для них для всех Чонгук — призвать немного тёплого ветра, чтобы отогнать холод.       А Тэхен с Сону тем временем продолжали вести свой безумный бой, не жалея сил. Ким бы не хотел убивать Ромео, он бы предпочёл всё решить мирно, но мирно было невозможно им существовать с того момента, как Сону узнал о том, что ненавистная ему магия — это сам Тэхен.       Очередной удар алого тонкого кинжала бьёт прицельно в самое сердце сложенной Тэхеном защитной печати. Мощь настолько огромна, что любого другого просто разорвало бы на части после такой атаки, только не Элибра. Ким замечает, что Сону ищет слабые места в его барьерах, поэтому вместе с обороной сам атакует Короля, не давая ему возможности изучить его печати как следует.       Но Сону не собирается прыгать вокруг да около, ожидая случая для атаки, ожидая, когда недостаток защитного массива ему откроется. Он знает, что Тэхен ещё не научился пользоваться всей своей силой, и это их шансы на победу уравнивало. Для Сону это было даже плюсом, ведь за его плечами опыт в шесть сотен лет.       Мощный духовный поток алого густого тумана собирается на ладони Ромео, трещит искрами, вибрирует в холодном воздухе и вытягивается, образуя тонкий, слегка изогнутый кверху меч. Это не духовное оружие как у Чонгука, это просто поток энергии, который может видоизменяться, исчезать, появляться и набираться силы из меридианов Сону сам по себе, следуя лишь лёгким эмоциональным указаниям.       Король, плотно сжимая зубы, бросается на Тэхена с этим мечом, целясь точно в сердце. Острое лезвие с лёгкостью может вспороть плоть, раздробить кости и пробить мягкий орган насквозь. Какой бы силой не обладал Тэхен, а даже он не сможет функционировать без сердца. А можно просто отрубить ему голову и дело с концом.       Фиолетовый туман яростно орёт золотыми блёстками. Под кожей Элибра бутоны роз приходят в движение, перетекают к ладоням и так же формируются в оружие. Длинная плеть из жёстких прочных стеблей, усеянных шипами, змеёй приходит в движение, отражая атаку Сону.       Этот бой идёт на равных. Не более чем за минуту обе стороны обмениваются несколькими десятками ударов. Вокруг них трещит от напряжения воздух, алый и фиолетово-золотой акварельными пятнами смешались на ночном небе, так же пытаясь противостоять друг другу.       Сону бьёт жестко, не сдерживается и не щадит ни себя, ни Тэхена. В его глазах горит жажда убийства, и он не собирается её останавливать. В его голове всё меньше и меньше остаётся рассудка, но это сейчас совсем не важно. Он будет бороться за свою конечную цель, даже если после забудет о том, кто он сам.       Тэхен не собирается так же проигрывать. Он никогда раньше не имел дело с плетью, но эта живая, наполненная его духовными силами, компенсировала его неопытность в отношении с оружием, с шипением отражая атаки и стремясь сама схватить Сону.       Они так увлекаются боем друг с другом, что когда раздаётся первый пронзительный крик, то они даже его не слышат, лишь повторно зазвучавший голос заставляет их на время прекратить борьбу, оглядываясь на землю, в поисках того, кто их прервал.       — Сону! — Отчаянно кричит Сонхун, с трудом разглядывая парня высоко в небе. Он даже не знает, слышат ли его, но если бой прекратился, значит, его заметили.       Сонхун весь перемазанный в пыли и грязи, запыхавшийся и уставший. Он явно с трудом смог добраться до этого места, с трудом смог сбежать от бабушки Пак, чтобы попасть сюда, чтобы попытаться остановить эту бойню. Именно что бойню, по-другому назвать происходящее было просто невозможно.       — Сону, хватит, остановись! — Просит Сонхун, вглядываясь в грозную фигуру Короля в небе. — Остановись, прошу тебя!       Чонгук с замиранием сердца слышит голос младшего Кима, тут же срываясь в его сторону. Сонхун не обладает никакими силами, а пришёл в самое опасное место! Если не достучится до Сону, то просто погибнет под слоем магии, что витает вокруг Короля и Элибра!       — Ты не видишь, к чему всё ведёт?! — Кричит Сонхун, теперь ясно разглядев, что Ромео смотрит на него, явно находясь в замешательстве, из-за неожиданного появления младшего Кима. — Ты делаешь только хуже, Сону, остановись, прошу тебя! Ты ведь уже проиграл, ты разве этого не понимаешь? — Король крепче сжимает рукоять меча, качая головой. Нет, он не мог проиграть! — Магия не исчезнет, — пытается докричаться до парня Сонхун, — она уже часть этого мира, ты не сможешь её искоренить. Ты ведь уже покарал всех, кого хотел, так чего ты ещё желаешь? Разве магия сделала всё это с тобой? Разве она? Очнись, Сону, ты губишь не только себя, но и этот мир!       Король словно болванчик качает головой, сильно хмуря брови. Рядом с ним Тэхен, та самая треклятая магия. Как он мог проиграть, если ещё даже не поквитался с ним? Как Сонхун может ему говорить, что магия не при чём? Мир изменился из-за магии, Сону пострадал из-за неё, стал монстром, Бедствием из-за неё, так как Тэхен может быть не виноват?       — Я п-проиграл? — Сону снова качает головой, не желая слышать это едкое слово, что преследовало его всю жизнь. — Не может быть, ведь я… я хотел спасти людей!       Сонхун поджимает губу. Если бы Ромео родился в другой год, если бы с ним не произошло всего того несправедливого и жестокого, он бы вырос в прекрасного человека, что, рискуя собой, готов был спасать других! Но судьба распорядилась иначе, отдав ему ведущую роль Бедствия.       Сону крепче перехватывает рукоять меча, сжимает зубы и упрямо рычит:       — И я ещё могу спасти людей!       Чонгук успевает как раз вовремя схватить Сонхуна, закрыть их обоих зонтом, когда Сону возобновляет бой с Тэхеном. Он словно даже становится яростнее в своих атаках, совсем не жалея сил, выкачивая из меридианов всё под сухую.       Чон крепко Сонхуна держит и медленно уводит его к остальным, чтобы избежать давления безумной силы двух равных друг другу противников. Гук даже свою магию призвать здесь не может, чувствуя на языке металлический привкус крови, а ведь Сонхун в самый эпицентр полез!       Сону тем временем агрессивно бьёт своих мечом, пытаясь достать до Тэхена, он пытается разрубить его плеть. Та ведь из обычных стеблей роз, но наполненные силой первородного они оживают и змеями целятся в Сону, желая содрать с него живьём кожу!       Однако Король собирал силы шесть сотен лет и пусть выступает сейчас против самой магии, а сдаваться был совсем не намерен. Сону блокирует очередной удар Тэхена и слегка шевелит пальцами свободной руки.       Земля под ними трещит, идёт плотной сеткой разрывов и вздымается вверх, образуя глубокую пропасть через которую странно как не видно было магму! Из её недр на поверхность ползёт костяная бабочка ненормально огромных размеров, под её лапами в бездну обсыпается земля, крылья взрывают ткань земли ещё больше, образуя гигантскую воронку, в которую с лёгкостью мог провалиться поезд с десятью, а то и двадцатью вагонами.       Сону соединяет сразу несколько сил, используя ключевую: способность Некроманта, чтобы призвать к жизни мёртвого, и наделяет бабочку разрушительной силой, зовя её к себе на помощь.       Тэхен реагирует молниеносно, уходя от костяного крыла, что с дичайшей лёгкостью могло раскроить его пополам! Бабочка несколько тяжело поднимается в воздух, крылья с оглушительным свистом режут воздух, а пустые глазницы выглядят до того дико, что любой бы покрылся тонкой сеткой страха, просто увидев это чудовище.       Но Тэхен не боится, лишь отлетает на безопасное расстояние. В его ладонях вибрирует плеть, он ловко собирает её, натягивая между двумя руками, и цепко отслеживает движения противника, который не медлит и нескольких секунд, собираясь выиграть этот поединок, во что бы то ни стало.       Сону водружается на костяной хребет бабочки и, дополнительно питаясь от мёртвого, но теперь уже магического создания, возвращает атаки на Элибра, становясь яростнее, как молния, что пытается покарать грешника.       Плеть и меч снова сходятся в поединке, но Сону теперь использует силу мёртвого монстра и его разрушительные размеры, давя на Тэхена, пытаясь его прогнуть, вымотать и уничтожить!       Ким продолжает уверенно держать оборону и близко не выглядит встревоженным или нервным из-за неожиданных фокусов Сону. Он и сам не лыком шит, его самая большая заслуга состоит во власти над душами, и пусть бабочка представляла собой скелет, Сону был эмоционально отлично защищён, а Тэхен всё ещё оставался чистейшей первородной магией.       — Засыпай, — сладко шепчет бабочке Ким, безошибочно нащупывая мёртвую душу маленького мотылька. Сону эту душу из царства мёртвых призвал в это тело, а Тэхен поводья из его рук на себя тянет, уверенно командуя давно почившей душой.       Бабочка вздрагивает под Сону, заставляя того пропустить один из ударов Тэхена, но по воле случая не попасться под острые шипы плети. Чёрт бы побрал этого Элибра! Король совсем забыл о том, что души — его сильная сторона, ещё бы немного и Сону попал бы под удар. Порой и одна рана может всё перетасовать.       Король сцепляет зубы и сам давит на бабочку силой Некроманта, пытаясь выдворить яд голоса Тэхена из давно погибшей души. Одновременно выплёскивает в сторону Кима мощный поток алого тумана, под которым его накрыло бы с головой, утопило бы в себе. Сила едкая, густая и разрушающая волной надвигается на Тэхена, грозясь стереть его в пыль.       Но Элибр даже не думает отступать, наоборот, словно сумасшедший ныряет в поток энергии. И на мгновение всем кажется, что это конец, Сону победил, под таким натиском силы просто не выстоять. Но Тэхен подобно чёрту выскальзывает перед самым носом Короля. Фиолетовые глаза расплёскиваются жидким золотом, под кожей сияют белые розы, а решительность на этом красивом лице пугает!       — Засыпай, — шепчет Тэхен, поглаживая бабочку по костяному черепу, и монстр тут же подчиняется приказу, стряхивая Сону с себя, устремляясь обратно к бездонной пропасти в земле.       Ромео рычит сквозь стиснутые зубы, они оказываются с Тэхеном почти нос к носу и атакуют одновременно, выталкивая вперёд себя руку с убийственным содержанием силы. Их ладони с оглушительным звуком сталкиваются в воздухе, и сила, подобно удару ядерной бомбы, разлетается во все стороны.       Мгновенно поднимается ударная волна, она косит под фундамент всё, что ещё чудом продолжало стоять, осколки бетона и кирпича летят во все стороны, в воздух моментально поднимается столб оглушительной пыли, за которым ничего не видно, в котором невозможно даже дышать.       Тао вовремя успевает поставить над всеми барьер, являясь спецом по взрывам. Но будем честны, его силы бы не хватило, чтобы остановить магию двух сильнейших существ. Его и всех, кто был рядом, в том числе подоспевших Чонгука и Сонхуна, спасло то, что они находились в относительной дали от эпицентра сражения. Для них Тэхен с Сону были точками в небе, потому сильно никого и не задело. Опоздай Чон с младшим Кимом и стали бы вот этой самой пылью, что столбом стоит в воздухе.       После взрыва картину сражения не было видно вообще. Хотя в такой гнетущей тишине не похоже было, что кто-то продолжал сражаться.       От своих же столкнувшихся в убийственной схватке сил и Тэхена, и Сону отшвырнуло друг от друга ударной волной. Более того, они оба выпустили так много энергии в этом ударе, что буквально разорвали в телах друг друга меридианы, да и некоторые внутренние органы. Их оглушило, выбивая воздух из лёгких и возможность ориентироваться в пространстве. Из-за столба пыли вокруг ничего не видно, да даже, если глаза открыть, то они тут же оказываются в слое песка, так же разглядеть своего противника не получается.       Сону знает, что он падает, сначала его отшвырнуло в сторону ударной волной, а затем сила притяжения жёстко вцепилась в его тело, потянув его вниз. Парень пытается призвать свою силу и с её помощью не дать себе упасть, но меридианы разорваны в клочья. В тот удар он вложил слишком много, как и его противник. Магия Тэхена буквально выбила из него всю накопленную за шесть сотен лет силу, разметав её в стороны с той самой ударной волной. По ощущениям, у Сону также разорвано одно лёгкое, дышать в пыли трудно, но он выплёвывает полный рот крови, с трудом втягивая воздух, ощущая тупую боль в районе груди.       Но Сону не паникует, отчего-то он улыбается, готовый встретить даже такую смерть. Без магии в своём теле, с разорванными меридианами, в которых было сухо как в пустыне, он стал обычным смертным; на полное восстановление боевой мощи уйдёт больше полугода. Теперь нет разницы: захочет ли он умереть или нет — смерть одинаково заберёт его, как и любого человека, который упадёт на землю с высоты пятидесятиэтажного дома и разобьётся в лужу крови и мяса.       Вот это, конечно, конец.       Хотя какая разница, как умирать? По итогу он всё равно собирался покончить с собой. Жаль только, он так и не добился своей цели. Магия дала ему возможность жить так долго и страдать, она же и забирает всё это, наверное, стоило ожидать такого конца. В конечном счёте, кем себя возомнил Сону, желавший спасти людей? Кем себя возомнил, когда захотел убить первородного?       На его руках столько крови, за плечами столько ошибок и сожалений. Может, это поражение — последний крик Вселенной, чтобы Сону остановился? Может, это призыв всё прекратить и признать свои ошибки? Почему-то с разорванными меридианами здраво мыслить получалось легче. В древности этот недуг назывался искажением ци, Сону же зовёт его просто безумием. Безумием, что затмило его разум, что вело кривой дорожкой, проливало кровь и никак не помогало. Сонхун же сказал: «Разве магия сделала всё это с тобой? Разве она? Очнись, Сону, ты губишь не только себя, но и этот мир!». Ромео никогда не признает и даже сейчас не готов признать этого, но это всё он сам, он сам себя разрушил, сам пошёл по неправильному, но, казалось бы, лёгкому пути. Заплутал, заблудился, потерял себя и стал чудовищем.       Спасти людей?       Он не смог спасти даже самого себя. Стал монстром, хуже и отвратительнее которого в мире больше нет. Потерявший человеческий облик, демон, убийца.       Ветер пронзительно свистит в ушах, в теле впервые такая лёгкость, а под закрытыми веками тьма. Он встретит эту смерть с улыбкой на губах.       Но крепкая холодная ладонь неожиданно хватает его запястье, останавливая падение. Тело по инерции больно дёргается вниз и сильно ударяется об острый камень, точно подхватывая пару синяков и выбивая на мгновение из повреждённых лёгких остатки воздуха.       Сону морщится и открывает глаза медленно, вокруг видит только тьму, или нет? Кажется, это просто пропасть, над которой он повис, та самая дыра, которую выкопала костяная бабочка, вылезая наружу. Сону не знает, насколько здесь глубоко, снизу веет холодом и гнилостным запахом земли, дна не видно. А чья-то крепкая рука отчаянно держит его над этой бездонной пропастью, не давая упасть.       Сону поднимает голову вверх и без труда узнаёт эти длинные пальцы, эти руки, усеянные розами и этот твёрдый взгляд фиолетовых глаз.       Его поймал Тэхен, его враг сейчас отделяет его от смерти, удерживая над раскрытой пастью чёрной непроглядной пропасти.       Элибр выглядит ничем не лучше самого Сону. У него тоже порваны меридианы, сила почти не циркулирует по телу, его чудом от падения спасли розы на руках, устлавшие землю подобно мягкому одеялу. Он лежит на остром бетонном куске, что завис над пропастью, грозится сам сорваться в неизвестность, но всё равно рискует, крепко держа Сону за запястье, желая вытащить его на поверхность.       — Тэхен, — Ромео смотрит в фиолетовые глаза, проглатывая неожиданно вставший в горле ком, — отпусти меня. — Просит тихим голосом.       Два врага, что мгновение назад сражались не на жизнь, а на смерть! А сейчас один из них удерживает другого от смерти, вкладывая в это остатки всех своих сил.       Они оба понимают, что с разорванными меридианами, вымотанный и обессиленный Тэхен не сможет долго так держать Сону. У него и сейчас трясётся рука, но он упрямо не разжимает ладонь и не выпускает чужое запястье. Он знает и верит, что сможет вытащить его!       — Не надо. — Просит Сону, сглатывая ком, но предательские слёзы всё равно выступают на щёки. Он не плакал уже шесть сотен лет и обещал себе больше никогда не лить слёзы, в особенности в присутствии врага (а врага ли?)! И вот не сдержался, оставляя в этих влажных дорожках на своих щеках все горечи, сожаления и всю боль.       — Пожалуйста, отпусти меня. — Голос тихий, слабый, а боль в глазах крепкая, безумно огромная. — Я не хочу так больше жить, я уже устал. Я проиграл тебе, я давно проиграл. — Впервые признаётся в этом. Сейчас с чистым рассудком, без магии в теле, без воздействия едкого безумства, он видит картину чище. Он был действительно Бедствием, а вся горечь заключалась в том, что его таким сделала не магия, он сам захотел таким стать.       — Я… прости меня. — Шепчет тихо, пронзительно глядя в фиолетовые глаза. — Мне нужно было давно уйти, я уже всех потерял и держался за их образы, думая, что творю благие дела. — По уголку губы течёт ниточка крови, срываясь с подбородка вниз, в беспроглядную тьму бездны. Говорить тяжело, внутренние органы сильно повреждены, а Сону даже не пытается сосредоточиться на восстановлении. Не хочет.       Вместо него за жизнь этого Бедствия цепляется Тэхен. У него дрожит рука, сила постепенно покидает напряженную до предела конечность, но он всё равно не отпускает Сону. Знает, что физически слишком слаб, да и магии в перебитых меридианах не осталось, и всё равно зовёт её остатки, зовёт сеть из розовых стеблей; они могут оплести Сону и вытянуть на поверхность. Но сам Ромео спасения не ищет.       — Я знаю, что давно потерял человеческий облик, обезумел, развязал войну, но я по-прежнему считаю, что без магии было лучше. — Парень даже силится улыбнуться, хоть и не выходит почти. — Она отняла у меня всё, а затем я отдал уже и сам душу своему безумству. Но, Тэхен, — Сону пронзительно смотрит в фиолетовые глаза, видя, как в них кипит отчаянное желания спасти это жуткое Бедствие, — люди когда-то уничтожили на Земле магию, и это произойдёт снова, такая мощь не для людских душ. Тебя будут ненавидеть, как и меня, пройдёт время, и они захотят убить тебя, история повторится. — Печально шепчет парень, смаргивая очередные дорожки слёз. — Магия не для этого мира. Отпусти меня, — Сону видит, как розовые стебли проклёвываются совсем рядом с тем местом, где он висит, растут хоть и быстро, но слишком медленно, давая понять, что и у Тэхена силы не осталось. — Если не отпустишь, я восстановлю меридианы и снова попытаюсь тебя убить.       Но Ким не боится этой угрозы, впускает остатки энергии в розовый куст, заставляя его зацвести богатыми белыми бутонами и потянуться к Сону. У Тэхена на нуле мигает сила, он понимает, что её жалких остатков не хватит, чтобы успеть схватить розовыми ветками Ромео, и не хватит, чтобы дать цветку силу вытащить Сону на поверхность, делая стебли прочнее стали. Как только последняя капля магии падёт с Тэхена в розовый куст и энергетический канал перестанет работать, цветок мгновенно потеряет свои духовные качества, став обычным растением, которое не сможет удержать тело взрослого парня и пару секунд над бездной. Но Элибр всё равно выжимает из себя всё, сжимает зубы и цедит твёрдое:       — Нет.       — Тэхен, пожалуйста! — Сону почти умоляет, не скрывая океаны боли в покрасневших от слёз глазах. — Я так больше не могу, я давно потерял самого себя, дай мне уйти пока я не убил тебя или Сонхуна, или кого-то ещё! — Парень на мгновение прикрывает глаза, делая хриплый, бесполезный вдох, а потом снова глаза открывает, поднимая голову, глядя в упрямые фиолетовые зрачки. — Пожалуйста, — тихо просит, — исполни одну мою просьбу: отпусти меня, ты меня не исправишь, отпусти меня.       Тэхен не может, он не должен. Надо будет, и он провисит так два и три часа, пока их не найдут! Сколько угодно будет держать Сону, но не отпустит. А почему и сам не может ответить себе на этот вопрос. Видя этот океан боли в алых глазах, видя отчаяние и горечь, он не испытывает злорадства к своему врагу, он скорбит. Тэхен скорбит по человеку, который хотел его убить. Скорбит по тому, кто разрушал его жизнь. Скорбит по тому, кого, сам того не ведая, наделил силой, ставшей проклятием. Скорбит по единственному, кто мог, и кто понимал его. Будто Тэхен не осознаёт, что магия на Земле не задержится надолго, будто он не знает, что именно на него спустят всех собак. Будто он не желал спасти людей, которые сами же тыкали в своего героя ножами и кинжалами, отравленными ядом ненависти.       Тэхен бы не отпустил Сону никогда, но всю его боль ощущает как свою собственную, всю его горечь и сожаления понимает как никто другой. Рука дрожит от дикого напряжения, Тэхен делает отчаянно-бесполезный глоток воздуха и разжимает пальцы, выполняя единственную просьбу Сону.       Бездна тут же с жадностью заглатывает летящий в её объятия кусок мяса. Ромео падает прямо в колючие руки роз, что так и не успели оплести его, не давая упасть, их рост остановился, как и их магическая сила в момент, когда у Тэхена окончательно перегорела магия в меридианах. Стебли не выдерживают веса взрослого парня, шипы цепляются за кожу и одежду, и розы, окутывая тело Сону хрупким одеялом, срываются вместе с ним в объятия беспроглядной бездны.       — Спасибо! — Шепчет парень, легко улыбаясь. Он не знает, услышал ли эти слова Тэхен, но он произносил их именно для него, глядя в огромные, наполненные горечью глаза. Фиолетовый — последнее, что видит Сону перед погружением в тихую, холодную тьму. — Надеюсь, что мы никогда не встретимся в следующей жизни. — Добавляет тише парень, безликой точкой растворяясь в объятиях мрака.       *****       ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ       — Господа и дамы, — приятный мужской голос разносится эхом по большому залу, призывая всех присутствующих к вниманию, — я абсолютно не понимаю, по какому вопросу мы сейчас спорим? И зачем мы сейчас спорим? Война против Лиги была завершена всего два месяца назад, все наши воспоминания о тех днях свежи как никогда. Чёрное и белое? А было ли оно? Была только Лига и мы против неё. И в эти «мы» входят не столько герои, сколько монстры, что нам помогали. Это бесполезно отрицать. — Мужчина поднимает голос, рукой останавливая другого оратора, что спешит ему возразить. — Вы прятались на нулевом этаже, а мы стояли на передовой и видели всё своими глазами.       — Господин Сяо Цзынтао, — следующий оратор всё же не собирается просто так сдаваться, — что вы хотите сказать в своём выступлении? Собираетесь дать монстрам права? Признать их как правовую группу населения? Вы понимаете, что это может и приведёт к созданию ещё одной Лиги или даже к войне! — Мужчина делает паузу, чтобы его слова возымели больший эффект на публике. — Конечно, Ромео, Сону, мёртв, но не забывайте, что остался ещё Владыка Ветра и Тэхен.       Стоило последнему имени сорваться с губ мужчины, как вокруг тут же зародились шепотки.       — К тому же именно Элибр покрывает на данный момент монстров, — продолжает выступающий, — можно сказать, что он уже формирует вокруг себя Лигу.       — Это всего лишь ваши догадки. — Парирует Тао. — Тэхен защищает монстров, которых вы своим бюрократическим механизмом просто хотите сделать уж если и не рабами общества, то всеобщими врагами. Тэхен же их просто защищает, он защищает тех, кто спас вас, и их, и всех, кто сейчас здесь присутствует.       — Откуда мы можем знать, что все монстры, которых он покрывает, безвинны? — Вкрадчиво интересуется оппонент. — Откуда мы можем знать, что он не создаёт там Лигу? В Город Монстров никого не пускают.       — Хах, смешно! — Вмешивается другой мужчина, поднимаясь из-за своего места. — Господин Чан, вы такой наивный или глупый?       — Прошу господина У следить за словами! — Огрызаются в ответ.       — Конечно, это было несколько неприлично с моей стороны! — Легко соглашается господин У. — Но вы, правда, считаете, что придя к Городу Монстров с отрядом из героев, вы надеялись, что вас легко туда пустят? Среди моих подчинённых есть несколько героев, у которых есть видеодоказательства того, что вы не просто пришли к Городу Монстров с отрядом героев, так и были вооружены буквально до зубов. И что вы пытаетесь доказать?       — Мы пришли к ним просто поговорить, но это не значит, что мы должны были отринуть безопасность. — Парирует господин Чан, несколько нервно сжимая пальцами края пиджака. Про его «мирный» поход председатель до сих пор не знала. — Монстры неконтролируемы, что-то им не понравится, и кто-то из героев в нашей группе мог лишиться жизни!       — Но Тэхен ещё два месяца назад ясно дал понять, что не пропустит в Город Монстров никого, кто представляет опасность. — Замечает Тао, холодно глядя на господина Чана.       — И это всё! — Мужчина всплёскивает руками. — Как мы можем обсуждать дальнейший закон о монстрах и героях, когда другая сторона закрыта от нас?       — Господин Чан, — с места председателя раздаётся холодный женский голос, — почему вы не уведомили меня о том, что направились в Город Монстров? Я могла бы помочь вам туда войти и провести переговоры.       Голос звучит дружелюбно, мягко, но мороз в нём такой, что мужчина весь съёжился на месте, жалея, видимо, что поднял этот разговор и обличил свои подлые делишки! С недавних пор у Содружества поменялся председатель, и пусть это была женщина, а ни один герой не смел и слова ей поперёк вставить. Более того в этой своей мягкой речи она открыто намекала, что знает обо всём, что задумал господин Чан, отчего у мужчины волосы на голове дыбом вставали.       — Я надеялся сделать всё как можно быстрее.       — Прекрасно! — Улыбается женщина. — В итоге вы не просто не помогли, но и помешали. Прекрасно.       — Госпожа!..       Председатель поднимает руку, останавливая поток ненужной речи.       — Здесь не базар. Мы собрались, чтобы обсудить обновление закона о монстрах, а также я хочу услышать о том, как продвигается восстановление города?       — Госпожа! — Мужчина с левой стороны стола поднимается на ноги, кланяясь председателю Содружества. — Докладываю: мы полностью завершили строительство северной части города, которая больше всего пострадала при вторжении Лиги. Южный район будет готов и сдан для принятия уже к концу следующей недели, а с центром всё обстоит куда сложнее. — Женщина кивает, побуждая министра продолжить свой доклад. — Господин Элибр помог нам закрыть ту огромную дыру в земле, но последняя битва велась в центре и разрушения там катастрофические. — Даже временное здание Содружества, где они сейчас находились, пришлось ставить за городом, отчего порой и отчёты запаздывали. — Нам не хватает рук, чтобы разгрести завалы, нужны герои сильные в строительстве, поднятии тяжестей, в левитации или в перемещении объектов.       — Спасибо, министр, — председатель быстро делает пометки в своём журнале, — я постараюсь выделить кого-то.       — Кхе-кхе, госпожа, — седовласый мужчина с несколько заискивающей улыбкой поднимается из-за стола, — позвольте внести предложение? — Женщина кивает, а сама уже ждёт новую волну дебатов, поднявшуюся после его «предложения». — Что если позвать монстров для восстановления города?       И тут же шквал голосов обрушился со всех сторон.       — Вы с ума сошли?!       — Как вы себе представляете это?!       — Мы не можем с ними сотрудничать!       — Думаете, они согласятся как рабы впахивать на нас? Вы даже их права не желаете признавать!       — Знаете, куда вас пошлёт Элибр с этим предложением? Да от вас даже пепла не останется, стоит ему услышать ваши слова!       — Я всего лишь предложил! — Перекрикивает всех мужчина, недовольно зыркая на молодёжь. — Сами разрушили, а кто восстанавливать будет?! Элибр тоже хорош, спутался с этим отребьем! Я считаю, что нужно поступать как во времена войны: проигравшие в плен и на строительные работы!       — Да вы, дяденька, застряли в своём консервативном мире! — Холодно отрезает Тао, недобро полыхая на мужчину глазами. — Проиграла Лига, не нужно впутывать сюда всех монстров. Да к тому же, пока есть такие, как вы, даже безобидные монстры не смогут жить в социуме, какой им прок от восстановления города, где им нет места?       — Безобидные? — Мужчина пышет гневом. — Я потерял обоих своих сыновей на этой войне! И обоих убили монстры, и ты, сосунок, говоришь мне, что они безобидные?!       — Спрашивайте с тех, кто имеет перед вами долг крови, не нужно чесать всех под одну гребёнку.       — Довольно. — Прерывает крики председатель, и все тут же умолкают, рассаживаясь по своим местам. — Мы пытаемся обсуждать все вопросы, но снова и снова возвращаемся к теме монстров. То, что они помогли нам, когда мы были в отчаянном положении неоспоримый факт. Некоторые страны на данном этапе уже приняли все категории монстров, давая им права, а вы не можете до сих пор разобраться со своими амбициями и подумать о народе, о мире! — Женщина гордо вздёргивает подбородок, намекая, чтобы никто не смел и рта раскрывать. — Сяо Цзынтао.       — Да, госпожа?       — С этого дня я снимаю с тебя обязанности за восстановление восточного округа, я хочу, чтобы ты занялся переговорами с Городом Монстров. Этот вопрос нужно решить как можно скорее.       — Слушаюсь, госпожа Пак.       *****       Пронзительный звон колокольчика в очередной раз прорезает томящуюся в тёплом весеннем свете тишину. От этого звука словно весь дом разом обречённо вздыхает, понимая, что эта «весёлая» карусель просто так никогда не закончится. Не проходит и пары минут, как колокольчик звенит снова и снова, зовя к себе посетителей на второй этаж, не давая никому спокойно отдохнуть ни минуты!       «Я засуну этот колокольчик ему в задницу!». — Думает парень, с протяжным вздохом поднимаясь с кресла, где не так давно хотел подремать у окна, в лучах заходящего, самого приятного и ласкового солнца.       А колокольчик продолжает звенеть, упрямо требуя к себе внимание. Его владелец явно не догадывается, что в скором времени его ждёт расправа за всю неделю бесконечной беготни туда-сюда: принести единорога, суп с клёцками, купить рыбок, заказать новые боксеры, потому что лимитная коллекция, и что только не следовало за очередным звоном колокольчика.       — Не убей его! — звучит насмешливый голос Намджуна, который, удобно развалившись на диване, смотрел какую-то научную программу по ТВ.       — Постараюсь, — бросает Юнги, скрываясь на втором этаже.       — Котик! — Звучит из-за двери бодрый, весёлый голос вперемешку с непрекращающимся звоном колокольчика. Когда парень только очнулся, Юнги сам подарил ему эту вещицу, чтобы всегда знать, когда ему может что-то понадобится. Кто же знал, что путного ему не нужно ничего, а гонять уставшего кота туда-сюда окажется очень даже увлекательно?       Юнги лениво толкает дверь внутрь комнаты и застаёт Чимина весело прыгающего на постели. Правда, стоило Мину войти, как Пак тут же сиганул под одеяло, делая вид, что это не он тут устроил «скачки».       Чимин очнулся неделю назад. После того, как Лига была окончательно повержена, и война закончилась, Тэхен вытащил Пака из Истоков, сделав невозможное, — вернув его к жизни. Ким не рассказывал, как именно у него это получилось, да никто и не спрашивал, уже одного того, что Чимин дышал, у него был пульс, и билось сердце, хватило, чтобы ЮнСо в слезах обнимала обоих сыновей, не веря, что этот кошмар закончился.       Однако Пак оставался без сознания. Всей семьёй с друзьями и знакомыми они расположились в единственном целом здании в городе: в особняке Тэхена у разрушенной Академии.       Так как Элибру пришлось объединить душу Чимина с тем осколком, что был у него, дабы вернуть Пака к жизни, процесс слияния души и тела проходил медленно даже с учётом того, что Чимин долгое время пробыл в Истоках. Вообще, по прогнозу Тэхена, Пак мог очнуться лишь через полгода, и всё это время за ним требовался уход, его необходимо было поить настойкой из порошка фиолетовых кристаллов и периодически делиться своей силой.       Сам Тэхен после войны был занят настолько, что в особняке не появлялся даже на ночь. Но всегда приходил к Чимину на час, чтобы влить в него свои силы, проверяя его состояние. И вот меньше чем через два месяца Пак пришёл в себя. Часть его воспоминаний: о смерти, о Рае — отсутствовали, и вернутся или нет, было не понятно. Но Чимин очень быстро шёл на поправку, не потерял своей жизнерадостности и уже через два дня после пробуждения сумел достать абсолютно всех, кто жил в доме, кроме своей бабушки, которая периодически пыталась пронести внучку стаканчик соточки.       — Мини, что случилось? — Голос у Юнги спокойный, а вот в глазах все муки мира. За эту неделю он спал от силы пару часов, остальное время исполняя желания Чимина.       — Ничего! — Улыбается Пак, хитро поглядывая на парня. — Мне просто стало скучно, и я решил тебя позвать.       Юнги решает не упоминать, что минуты три назад у Чимина был Сонхун, по той же самой причине — «скучно». По итогу младший Ким сейчас буквально спал за столом, так и не доев свой ужин. У Пака энергии на несколько сотен атомных станций хватит, у него ничего не болит и процесс выздоровления проходит семимильными шагами, но Тэхен всё равно не разрешает Чимина выпускать из дома или из постели. Хотя с последним Пак отлично справляется, то есть отлично правило нарушает. А главное, сволочь, он слушается только Тэхена или свою маму! А у Кима сейчас забот невпроворот, госпожа Пак теперь председатель Содружества и с этим избалованным и неусидчивым созданием приходится бороться Юнги.       — Мини, — блондин тяжело вздыхает, прикрывая за собой дверь, проходя внутрь комнаты, — Тэхен сказал, что тебе нужно спать по двадцать часов в сутки, чтобы полностью восстановиться.       Юнги проходит к улыбающемуся Чимину, поправляя сбившееся одеяло. Уговорить Пака спать в последнее время, было почти невозможно, а главное, что ему нельзя было давать снотворное. Вчера Юнги пришёл к крайней мере: пугал Чимина Кевином, если тот не заткнётся и не ляжет спать. Неужели и сегодня придётся звать паука на помощь?       — Но если он не увидит, — Пак лукаво улыбается Юнги, — то и не узнает, неужели, ты сдашь меня? — Невинно хлопает маленькими глазками, стараясь казаться настоящим ангелочком.       Мина не провести, он лучше всех знает, что Чимин точно демон под маской ангела.       — Сдам. — Спокойно отвечает Юнги, натягивая одеяло на Пака до самого кончика носа. — Ты очнулся только неделю назад и совсем не соблюдаешь режим.       — Но я в порядке, — возражает Чимин и выскальзывает из-под одеяла, которое Юнги так тщательно всё это время распрямлял, — смотри! — Пак вскакивает на ноги, показывая, что все его конечности здоровы, слушаются и работают. — Могу даже бегать и прыгать!       — Только попробуй! — Рычит Юнги, хватая Чимина за руку, заставляя лечь в постель. — Я переломаю тебе ноги, если придётся.       — Какой ты бука! — Наигранно дуется Пак, но на кровать ложится, по второму кругу наблюдая, как Мин терпеливо укрывает его одеялом, не забывая подоткнуть со всех сторон.       — Живо ложись спать. — Сверкают чёрные глаза, предупреждая, что Юнги про «ноги переломаю» совсем не шутил. Ведь может! Может, сволочь, а главное даже Тэхен ничего ему не скажет по этому поводу! Один одинешенек бедненький Чиминка, у которого кипит в заднице!       — Но я не хочу! — Упрямится парень. — Вы все веселитесь, а я спать?       Юнги даже точно не может понять, с чего Пак решил, что они там веселятся. Мин вот пытается просто сам поспать, Намджун до сих пор восстанавливается после отравления, он не такой сильный, как все эти Драконы и Боги, потому ему времени нужно больше, чтобы прийти в норму. Сонхун мечется между работой и желанием присмотреть за неугомонным хеном. После войны как никогда для героев нужны были костюмы, что во многом им помогали контролировать и правильно распределять силы. Особенно приходилось потрудиться в создании костюмов для тех, кто участвовал в восстановлении города и для тех, кто работал в медицинских бригадах, ведь пострадавших и раненных было безумно много.       Сам же Юнги постоянно наблюдал за Чимином, ему периодически в этом помогали все, вчера вот Чонгук весь день сидел с Паком, пока Мин бегал в город, чтобы собрать всех зверей, убежавших из зоопарка. Дел было предостаточно и времени веселиться ни у кого не было.       Юнги набирает полную грудь воздуха, его чёрные глаза опасно сверкают, когда он смотрит на Чимина и почти рычит:       — Я позвоню Тэхену прямо сейчас!       Пак тут же пасует, как и следовало того ожидать. Ким не церемонится даже с другом. Придёт, вырубит его своей силой и Чимин как миленький заснёт и не проснётся ещё через двадцать часов. О, Пак знает, что так и будет! Силу этого «снотворного» он навлёк на себя на третий день с пробуждения, когда голосил и ни в какую не хотел сидеть в постели.       — Хорошо-хорошо! — Чимин идёт на попятную, сам натягивая одеяло до самых глаз. — А ты ляжешь со мной? — Тянет по-детски милый голос, и Пак тут же снимает с себя одеяло, показывая пухлые надутые губки. — Пожалуйста! — Хлопает глазками. — Мне так одиноко и тоскливо!       — Ты только что замучил Сонхуна, он отключился, стоило только выйти от тебя. — Ворчит Юнги, а сам кровать обходит с другой стороны, проскальзывая под одеяло к Чимину. — А завтра приедет Хосок с Джином, можешь им есть мозги.       — Тебе интереснее! — Улыбается Пак, подобно большой панде обнимая своего ворчливого котика.       — Спи.       *****       В небольшом кабинете тьма разливается по углам густым молоком, затапливая каждую щель, каждую неровность в полах, в рельефе письменного стола, кипу бумаг, наваленную друг на друга небольшой пирамидкой, спящий ноутбук, мигающий красным огоньком. И этот красный единственный пытается мраку противостоять. Он и ещё свет фонарей, пробивающий в кабинет через большое окно. Тьма от этого с шипением забивается в дальние углы и выжидает своего часа, поблёскивая тёмно-фиолетовыми глазами.       На пушистом тёмном ковре на коленях сидит парень, низко опустив голову. Напротив него, на столе, скрестив руки на груди, восседает Тэхен, точнее просто опирается о стол позади себя, не желая случайно уронить кипу бумаг, которую только днём привёл в порядок. А в углу, на кресле, сидит Чонгук, молча наблюдая за развернувшейся сценой.       — Я Минго, когда-то я служил Сону. — Подаёт голос парень, как только опускается на колени перед Тэхеном.       Чон в этот момент теряет дар речи. Он только слышал о легендарном помощнике Ромео, но вживую его так ни разу и не видел. После окончания войны два месяца назад многие пытались взять след Минго, найти его и покарать за всё, что сделал его хозяин, но от парня не осталось никаких следов или хотя бы зацепок, будто он никогда и не существовал. Чонгук даже начинал в это верить, пока сегодня в ворота Города Монстров не постучался этот парнишка, прося аудиенции у Тэхена.       — Я служил на добровольной основе, — продолжает Минго, — Сону был для меня как старший брат. — Чон автоматически смотрит на Кима, как только звучит имя Ромео. Тэхен никому не рассказал, что произошло после того взрыва, лишь сказал, что Сону мёртв. Но Чонгук каждый раз видел в фиолетовых глазах невысказанную ядовитую горечь при упоминании имени Сону. Чон не станет давить и расспрашивать Тэхена, он просто надеется, что однажды тот сам всё расскажет.       — Но так как его теперь нет, — Минго поднимает голову, глядя Киму в фиолетовые глаза, — я… я хочу принять наказание за нас двоих. Пожалуйста, заключите меня под стражу! — Кланяется парень, вводя Чонгука в ещё большее недоумение.       Так, значит, он пришёл сдаться? Его столько искали, и вот он сам пришёл? Любой другой бы уже сменил внешность, имя и затерялся в мире, но Минго проделал чёртовы тысячи километров, чтобы прийти в Город Монстров и покаяться.       — Хочешь стать козлом отпущения? — Тэхен слегка приподнимает бровь, пристально глядя на склонённую перед собой фигуру парня.       — Мы начали всю эту войну, — отвечает Минго, — из-за нас вы вынуждены были поставить Город Монстров и оберегать чудовищ, которые ни в чём неповинны.       На самом деле никто город не «ставил». После победы над Лигой пламя войны не погасло, а герои тут же напали на союзных монстров, решая избавиться от «проблемы, пока не стало поздно». Эгоистично были забыты все хорошие поступки монстров, тот факт, что они помогли победить Лигу и вернуть мир. Этот самый мир боялся теперь всех монстров, желая уничтожить каждого без исключения.       Именно тогда Тэхен и понял, что без Сону никто не станет заботиться о чудовищах. Со смертью своего Короля они стали просто пушечным мясом, тем самым козлом отпущения, на которого все валили вину и хотели убить. Элибр не мог внушить людям, что опасность миновала, и союзники не собираются их есть и уничтожать, но и смотреть на бесчинства героев тоже не мог. Потому и забрал всех желающих с собой, давая им свою защиту.       И город он никакой не строил, просто использовал то небольшое поселение у оазиса в Дубай, где до того скрывался Владыка Ветра. Люди там лояльно относились к монстрам, можно сказать, что они все там вместе росли и случаев расизма никогда не наблюдалось. Именно туда Тэхен всех монстров и спрятал. Конечно, пришлось поставить мощный барьер вокруг города, да и территорию увеличить, потому что монстры приходили сюда со всех сторон света, ища защиты.       Многие занимались земледелием, насколько позволяла земля пустыни, другие помогали строить ещё дома для новоприбывших, кто посильнее — охранял границу, чтобы герои не вломились, а они пытались и даже не единожды. Барьер, поставленный Тэхеном, не пропускал никого с дурными намерениями. Сильной стороной Элибра до сих пор оставалась читка душ, барьер опирался именно на неё, с лёгкостью отсеивая каждого, кто приходил сюда, чтобы навредить монстрам.       Дела в общине фактически вёл Меин, у Тэхена до сих пор оставался под руководством семейный бизнес, несмотря на то, что мир фырчал на Элибра, бесконечно пытаясь с ним расправиться. Плюс Ким лечил друга, периодически помогал монстрам с их силами и решал ещё сотни и сотни вопросов. Именно потому Меин был здесь главным, он здесь жил на постоянной основе и лучше других понимал нужды общины. Однако для всего мира главой монстров был именно Элибр. Люди даже прозвали общину — Городом Монстров, хотя на самом деле до того деревенька носила название Пион, благодаря тому, что здесь в огромных количествах выращивали эти цветы и поставляли в столицу Дубай.       — Может быть, обычные люди и примут монстров, — продолжает Минго, не поднимая глаз на Тэхена, — ведь видели, как те сражались за них, но большую часть населения составляют «особенные» и герои, и они никогда не примут чудовищ. — Они их боятся, боятся их сил, а ещё больше ненавидят. Война унесла безумное количество жизней. — Если у них будет на кого свалить все беды, то монстры смогут жить в социуме.       Чонгук прикусывает губу. Минго добровольно собирается стать тем, в кого полетят камни и палки, чтобы монстры смогли выйти из уединения и ступить в мир! Это был крайне благородный поступок, но в то же время глупый. Мир омылся в крови и ему мало, рискнёт этот парень собой и крови этой по-прежнему будет мало!       — Умно и наивно. — Тихо отвечает Тэхен. В абсолютно неосвещённом кабинете золотые искры в его фиолетовых глазах особо яркие. — Ты думаешь, что мир просто так примет монстров? — Задаёт риторический вопрос Тэхен, отрицательно качая головой. — Да, многие страны, которые меньше всего пострадали в этой войне, уже приняли все права и законы для чудовищ. Но возьми хотя бы Южную Корею, Сеул лежит в руинах, выживших там не наберётся и тысяча. Монстры спасали людей, но другие их же и убивали. Даже если ты решишь взять на себя всю вину, ситуация от этого не изменится.       Минго долгую минуту сидит в тишине. Из-за того, что его голова опущена, не видно, какие эмоции им одолевают, только по сведённым плотно бровям можно судить о том, что он в тяжёлых раздумьях.       — Я знаю, кто вы. — Наконец, выдаёт Минго, поднимая голову. Его тёмно-карие глаза горят решимостью и бесстрашием. Он всё давно для себя решил. Как и Тэхен, который на слова парня никак не реагирует. Первый подчинённый Сону, конечно же, знал всё, что было известно самому Ромео.       — И вы знаете, — продолжает Минго, — что именно монстры являются воплощением второй сути вашей магии. — О, как! Значит, Сону под конец и сам понял все эти секреты.       Тэхен — магия двух миров. Монстры — часть Истоков, люди — часть магии, что теплилась на Земле, благодаря Киму. И ни одна из них не являлась плохой, просто Истоки были чужой Вселенной, для них монстры — нормальное состояние, а для людей они враги. Как только шесть сотен лет назад магия появилась на Земле, мир автоматически приписал чудовищ к чему-то чуждому и неправильному и толком во всём не разобрался.       А правильным было бы просто принять каждой душе часть магии Истоков. Ведь даже сейчас были монстры, которые отлично умели себя контролировать, они не были ограничены Светом или Тьмой, являясь и тем, и тем.       Но в каждой системе будет свой недостаток. Конечно же, и среди монстров были те, кто желал уничтожать и убивать. Люди сами по себе обладают бесконечным спектром эмоций, под их действием они не раз переваливали порог силы, хотя лучше было бы назвать это просто — принимали в себя Истоки. И ведь не все теряли человеческий облик, это зависело от силы и желаний самой души.       Однако для мира монстры — враги. В подноготной их состояния никто не стал разбираться, никто не желал понимать и признавать, что они все несли в себе монстра и для полной гармонии с самим собой должны были им стать. Нельзя быть разделёнными на Свет и Тьму, нужно быть и тем, и тем, чтобы жить в мире и гармонии, чтобы избежать вот такого прецедента, когда половина населения Земли оказалась просто уничтожена!       Монстры — не зло, они те, кто познал силу Тьмы и Света, научившись жить с ними в согласии, не ограничивая себя глупыми рамками.       Минго пристально смотрит в фиолетовые глаза с россыпью золотых искр.       — Почему бы вам… эм, не попытаться как-то донести до мира, что монстры не обязательно сходят с ума? — Парень вопросительно смотрит на Тэхена. — Подавляющее большинство до сих пор имеют человеческий облик и более того являются сторонами и тьмы, и света, им не нужно выбирать меж двух зол. Если вы немножко приоткроете тайны Истоков, то мир может принять монстров. Я понесу наказание за нас с Сону, и вам больше не придётся прятаться здесь.       Чонгук сводит брови на переносице, крепко задумываясь. Слова Минго не лишены смысла, его предложение действительно может стать шагом на пути сдвига с мёртвой точки. На данный момент в Содружестве только ведутся споры о принятии прав монстров, но дальше болтовни дело не движется. Герои втайне приходят к Городу Монстров, чтобы убить парочку или всех чудовищ, а пара лояльных умов в Содружестве все проблемы решить не могут.       — Проще сказать, чем сделать. — Вздыхает Тэхен, откидывая назад отросшие пряди белых волос. — Ты умный парень, — пристально смотрит в тёмно-карие глаза напротив, — Сону наверняка отпустил тебя перед тем боем, — и Минго, и Чонгук на Тэхена смотрят очень… очень на этих словах. Весь мир поносил Ромео, как только мог, и только Ким продолжал относиться к нему с тонной уважения, не пытаясь высмеять его или преподнести поступки в плохом свете. — Так живи тихо где-нибудь, заведи семью и дом, зачем ты пришёл просить наказание? Кому оно нужно? Думаешь, оно поможет? — Тэхен задаёт вопрос, тут же сам на него отвечая: — Нет. Всё не настолько просто.       — Тогда разрешите мне помочь вам. — Минго не сдаётся и решимость в его глазах только крепнет с каждой секундой. — Я знаю, что вы не хотите выдавать свою личность миру, — о, если мир узнает о том, что Ким — магия, у того не будет ни одного боле спокойного дня, — но я знаю, как обойти стороной этот вопрос, — продолжает Минго, — и всё же подтолкнуть мир к пониманию, что монстры не зло.       Тэхен кивает и спокойным голосом спрашивает:       — Хочешь ввести образовательные реформы?       — Да. — Соглашается Минго. Именно в образовании, в учении и понимании сути того, что и кто есть монстры, лежит мирное существование всех «особенных» в мире. У Сону был крайне талантливый и умный помощник, не удивительно, что с ним он смог продвинуться так далеко в своих планах. — Но не только. — Добавляет парень. — Во-первых, как показала практика, монстры способны себя контролировать, учиться и развиваться. Во-вторых, у них огромный потенциал, они не ограничены силой только тьмы или только света. Они и то, и другое. Но магия Истоков не из нашей Вселенной, потому люди и принимают столь чудаковатые формы, порой даже сходят с ума под действием огромной силы. Однако если начинать обучение людей с факта принятия себя как обеих составляющих тьмы и света, не учить их сдерживать одну из сторон, а погрузиться в обе, то проблему монстров можно решить с раннего возраста. Старшие могут показать и научить, как контролировать всю магию в себе, оставаясь в своём уме и не перебегая к одной стороне бытия, принимая обе. Мир не может быть только чёрным или белым. Постепенно монстров не будет, будут только герои и люди, что владеют всей полнотой магии, которую до этого отвергали, выбирая лишь одну сторону.       Чонгук потрясённо смотрит на Минго и понимает в этот момент, что Сону погубило его упрямство. Если бы он обладал такой же широтой взглядов и откинул свой консерватизм, да и если бы не его безумие, то мир изменился бы уже очень давно.       — Твоя идея хоть и сырая, но не лишена смысла. — Отвечает Тэхен. Он не щерится и не пытается заткнуть «врага», выслушивает его также как и всех, кто приходит к нему с предложениями и просьбами. Минго прошёл через барьер и доказал, что не имеет дурных помыслов; да и речи его не были провокационными, он искренне хотел помочь. — Я могу поговорить с госпожой Пак, председателем Содружества, и изложить ей идею. Но главная проблема в том, что обучать «особенных» и героев придётся монстрам, которые уже приняли свою суть и научились с ней справляться. А мир ни за что не пожелает учиться у монстров.       — И всё же я вижу в этом выход. — Упрямо стоит на своём Минго. — Недовольные будут всегда, но стоит нажать и результат не заставит себя ждать.       — И как нажать? — Тэхен вопросительно поднимает бровь. — Мама сейчас и так борется с этими закостенелыми консерваторами, пытаясь просто дать монстрам возможность не скрываться здесь, а жить в социуме. Если рискнём нажать, то все усилия пойдут прахом. К тому же я до сих пор для всех — чудовище и отступник, никто не станет меня слушать или пытаться услышать.       — Но есть же ещё Чонгук. — Минго стреляет глазами в парня, застывшего в кресле.       — Я? — Чон недоумённо хлопает глазами.       А он здесь при чём? Это Тэхен в ходе своего путешествия в Рай выяснил, что он сама магия, а что Чонгук? Он просто парень первородного, может, в ближайшей перспективе муж. Он помогает ему с делами в Городе Монстров, присматривает за Чимином и ведёт домашние дела аки заботливая хозяюшка, следя, чтобы Тэхен хорошо питался и не забывал отдыхать. В нём нет ничего особенного, чтобы на него вдруг обратили внимание.       — Я знаю, что вы Инь-Ян, — продолжает Минго, — а ещё я знаю, что вы, Чонгук, тоже стали монстром.       Чон весь обмирает, но быстро приходит в себя, усмехаясь:       — Как? — Как узнал? Как понял? Ведь никто не знал, Чонгук и сам понял эту часть себя не так давно.       Когда же он стал монстром? В тот день, когда сбежал из детского дома и стал ветром. Впервые воспользовался такой магией и впервые так невероятно удачно! Совпадение? Конечно же, нет. Врождённый талант? И тоже нет. Именно форма ветра была его обличием монстра, в ней он был неуязвим, неуловим и мог делать абсолютно всё, что заблагорассудится.       До последнего боя Чонгук и сам не знал о том, что стал монстром. Его не мучил голод, потому что он был с того момента постоянно с Тэхеном, он делился с ним энергией и питался сам от Истоков розой, держа тело и разум в балансе. Но в битве с Лигой он очень резко контрастировал на фоне всех светлых. Как известно, сторонникам Света нельзя убивать. Чонгук же косил монстров налево и направо, обещав после боя разобраться с этим вопросом.       Разобрался. Точнее разобрался с ним Тэхен, дав Чону ответы, раскрыв истину. Не надо думать, что Ким знал обо всём давно, он понял всё только в Раю, после слов Гадеса. В любом случае, эта правда не меняла сути Чонгука; он всё ещё был новым Богом, просто немножко монстром.       — Это одна из моих способностей. — Отвечает Минго, легко улыбнувшись Чонгуку. — К тому же вас никогда не напрягало, что вы так легко нарушаете запреты, свойственные для сторонников Света? — Раньше не напрягало, Чон об этом даже не думал, но теперь, возвращаясь назад, он понимал, что звоночков изначально было очень много. — Даже Сону этого не заметил, — Минго оборачивается к Тэхену, — и вы тоже. Я молчал, потому что не видел смысла раздувать из этого скандал. — Парень снова смотрит на Чона и сразу после на Элибра, обращаясь к ним обоим. — Так почему бы одному из Богов не выйти к людям и не попытаться их уговорить, доказывая на своём примере, что монстры отлично умеют себя контролировать и даже помогать окружающим? — Чонгук закусывает губу и молчит. После победы над Лигой его имя приравняли к великим героям, его обсуждали так же бурно, как смерть Сону и гибель Лиги Злодеев. И может даже хвалили по большей части, но так же жестко критиковали за то, что «такой прекрасный человек спутался с монстрами». Чону наплевать на слухи, но Минго всё же ошибается, думая, что люди так охотно прислушаются к его мнению. И сам парень тоже это понимал, добавляя: — Можно было бы даже открыть свою небольшую школу, чтобы мир увидел на наглядном примере, как вы видите истинную суть магии. Мир всё это время развивался по записям Сону, но даже он неизменно в чём-то ошибался, а что-то намеренно умалчивал. У нас не должно быть разделение на Тьму и Свет, мы и то, и то, и лишь достигнув гармонии, этот мир сможет жить рука об руку с магией.       Чонгук качает головой и не может скрыть своего восхищения во взгляде, когда спрашивает:       — Простите, а сколько вам лет?       — Я немного старше вас. — Улыбается Минго.       — Но намного умнее. — В ответ тянет улыбку Чонгук. Наверное, если бы жизнь для этого парня сложилась иначе, то он бы стал тем, кто давно уже смог приблизить мир к гармонии. А может Чон и не прав, и Минго стал тем, кем стал, благодаря службе у Сону, где учился понимать людей, политику, социум и структуру общества. Живя под землёй с монстрами, он видел положение дел иначе тех, кто эту самую землю топтал, не желая смотреть по сторонам или даже под ноги.       Чонгук оборачивается к Киму, что задумчиво потирал подбородок пальцами, хмуря брови, о чём-то думая:       — Тэхен?       — Идея неплоха, — тут же отвечает Элибр, глядя на Минго, — но мы должны согласовывать действия с Содружеством, чтобы не разжечь угли потухшей войны и не обнаружить однажды утром у стен Города Монстров армию героев, желающую нас уничтожить.       Минго делает небольшой поклон, отвечая:       — Я рад, что моя идея вам пригодилась, а теперь, прошу, — парень смотрит в фиолетовые глаза, — арестуйте меня!       Вот упёртый!       — Тебе это так нужно? — Тэхен склоняет голову на бок.       — Я виноват и должен понести наказание.       — Хорошо. — Вздыхает Ким, чем вызывает долю замешательства даже у Чонгука. — Гук-и, позови, пожалуйста, КиЁна, пусть заберёт Минго и отведёт его к ГонУ. — С улыбкой просит парня Тэхен, вызывая ещё большую дозу недоумения у Чонгука.       — К Владыке Ветра? — Минго тоже не ожидал такого поворота событий. Нет, он слышал, что Элибр забрал этого старого монстра с собой. Но зачем он тогда хочет отправить к нему самого Минго?       — Ты же хотел наказания. — Пожимает плечами Тэхен. — ГонУ у нас управляет погодой, работает на полях, — а лучше сказать: заперт под домашним арестом, — периодически пытается сбежать, и строит какие-то многоходовые и абсолютно бесполезные планы. Будешь за ним присматривать. — Отличное наказание, да? От болтовни ГонУ порой удушиться хочется.       Так, значит, Владыка Ветра здесь под арестом, потому что не прекратил мутить воду, а Минго хотят приставить к нему в качестве надзирателя?       — Мы знакомы с ГонУ уже давно, — отвечает парень, — и пусть он хитрый словно чёрт, а понять его планы не так-то уж и трудно. Не похоже это на наказание для меня, скорее для него.       Тэхен хитро усмехается:       — Считай, как знаешь, я уже всё сказал. Как только сюда приедет делегация из Содружества, я пошлю за тобой, чтобы ты лично рассказал им о своей идее.       *****       Как только дверь в кабинет закрывается, и КиЁн уводит за собой Минго, Чонгук тут же прямо подходит к Тэхену, что продолжал задумчиво сидеть на краю стола. Чон аккуратно убирает длинную чёлку с глаз Кима, скользит пальцами по гладкой медовой щеке и берёт лицо Тэхена в свои ладони, поднимая голову вверх.       Элибр несколько расфокусировано моргает, а после нежно улыбается своей маленькой вишне, по-хозяйски укладывая руки на тонкую талию. У Тэхена во взгляде на самом деле океаны усталости, но стоит вдохнуть вишни, посмотреть в эти карие любимые глаза, как весь груз сваливается с плеч, становится не тяжелее пёрышка. Рядом с Чонгуком, Тэхен уверен, что сможет справиться с любыми проблемами.       Чон ласково гладит Кима по щеке большим пальцем.       — Это не наказание. — Намекает на Минго, которого Тэхен фактически пустил жить в общину. Никто бы другой не рискнул пойти на такой шаг, скорее бы заперли бывшего советника Сону в тюрьме, чтобы избежать неприятностей. А они будут, и Тэхен добровольно согласился взвалить их на свои плечи. Сколько гнилых ртов будут орать и требовать, чтобы Элибр выдал Минго на растерзание толпе! Но вряд ли Кима это хоть сколько-нибудь волновало.       — Я хочу дать ему шанс. — Отвечает Тэхен, улыбаясь. — Если он оправдает моё доверие, то в будущем хочу, чтобы он помогал мне. — И плевать на людские склоки. Плевать, что Минго служил Сону. Пусть судят другие, Тэхен никого судить не будет. Если палач выбросил топор, то почему он не заслуживает второго шанса?       — М-м-м, — тянет Чонгук, выпуская лицо Кима из рук, обнимая его за шею, — это хорошая идея. — Правда так думает. Первую проверку Минго прошёл у барьера на входе в город, вторую, когда пришёл к Элибру, точно зная, кто он такой, и что он может с лёгкостью убить его, если почувствует ложь. Да и планы Минго были сырые, но не лишённые будущего. Он был человеком, который мог помочь всем в этой тяжёлой ситуации.       — Ma petite, — Тэхен гладит Чонгука одной рукой по спине, не переставая влюблённо улыбаться, глядя на своего парня, — тебя клонит в сон, — легко улавливает изменения в состоянии Чона Элибр. Гук может и казался энергичным, но его глаза едва ли не слипались, стоило припасть к успокаивающей розе, вдыхая этот чарующий аромат. — Давай я отправлю тебя в Прованс? — Предлагает Тэхен. Так как особняк в Корее был занят Минами и Паками, то Ким вместе с Гуком жил во Франции. Маленькую деревеньку не тронул огонь войны, а с помощью телепортации можно было легко путешествовать туда и обратно. — А сам приду через несколько часиков, нужно уладить ещё кое-какие дела.       — Никаких спать! — Возражает Чонгук, тут же прогоняя любой намёк на сонливость из головы. И плевать, что в Дубай сейчас ночь, а Чон не спал уже почти целые сутки, бегая по общине по всяким делам, он-то найдёт время отдохнуть, а кое-кто, запершись в кабинете, может и целую неделю не есть, не спать и не знать, что такое отдых! — Ты ещё ничего не ел! — Чон пристально смотрит в фиолетовые глаза, намекая, что споров не потерпит. — Да знаю я, что ты магия и тебе не обязательно питаться. Обязательно, — упрямо стоит на своём, — это я так сказал! В большом зале сейчас будут подавать ужин, пойдём, — Чонгук слегка отходит от Тэхена, хватая его за руку и вытягивая за собой из кабинета, — поедим со всеми.       Ким готов идти за Чоном хоть на край света, хоть в пасть к тигру. Его забавляет то, каким стал Чонгук: прямо хозяюшка, что следит за своим любимым мужем. Тэхену нравится понимать, что он действительно может стать мужем для Чона, и они навсегда останутся вместе, больше никогда не разлучаясь.       Чонгук оборачивается к Тэхену, замечая на его лице довольную улыбку и абсолютное нежелание куда-то идти и что-то есть. Вот вредный, а! Вчера Чону пришлось буквально с ложечки кормить Кима, ибо ни в какую не хотел выходить из кабинета, застряв со своими бумажками.       — Не капризничай, — Чонгук выравнивает с ним шаг, но руку не отпускает, — хуже Чимина! — Бурчит парень, заставляя Тэхена засиять ещё ярче.       — Кстати, — Ким обнимает Чона, притягивая его к себе так близко, что им даже идти неудобно, но никто из них не возражает, — нужно заглянуть к нему.       Чонгук согласно хмыкает, утыкаясь носом в плечо Тэхена, вдыхая ещё одну порцию розы.       — Он спрашивал, когда его «постельный арест» будет отменён?       Ким усмехается, свободно вдыхая. На нём ещё лежит груз проблем, и груз не лёгкий, и порой было очень тяжело на душе, но больше нет тьмы, нет сосущего одиночества и бесконечного круга страданий. Его родные живы и здоровы, он вернул Чимина, защитил свой мир и вылечился.       Вишня вылечила его неспокойную душу, принесла в неё любовь и гармонию. Его лекарство теперь всегда было рядом, заботилось, любило и оберегало. А что ещё было нужно?       — Через неделю, — отвечает Тэхен, чуть ли не мурлыча от нежного аромата вишни под боком, — если всё будет так же хорошо. — Ким довольно улыбается. — Кстати, вспомнил. — Чонгук поднимает голову, глядя в фиолетовые глаза. — Мне пришло сообщение, в среду приезжает мама, так кстати, что объявился Минго, можно разом решить многие проблемы. — О, госпожа Пак приезжает? — Чонгук чувствует, как внутри разливается тоска, он так давно не виделся с ЮнСо, а она ведь ему тоже стала как мама! Но теперь они все в делах, потому не могут видеться так часто, как хотелось бы. — И увидеться с мамой. — Тише добавляет Тэхен, расплываясь немного в грустной, но такой чудесно прекрасной улыбке. Он не может сейчас ни с кем увидеться, кроме Чимина раз в день и Чонгука, даже с Сонхуном в последний раз разговаривал где-то с неделю назад!       После войны у всех было много дел, и отдыхать было некогда, но время на сон и еду все находили, да иногда даже на небольшую болтовню по душам. Только Тэхен вечно где-то был, что-то решал. В Городе Монстров главным был Меин, но как только ситуация становилась критической её тут же приходилось решать Тэхену, плюс именно он выделял средства из своей компании для Города Монстров, а это снова тонна бумажной волокиты. Да и все переговоры велись исключительно с Элибром, просто под его крылом монстры ощущали себя защищёнными.       — Тэхен, — нежно зовёт своего парня Чонгук, — ты не думаешь отдохнуть? — Хотя бы пару дней, увидеться с родными и друзьями, восстановить силы, пожить для себя. — Ты уже два месяца без продыху работаешь, я сильно о тебе переживаю.       Тэхен мягко улыбается Чонгуку, аккуратно нажимая на кнопочку-носик.       — Не волнуйся, ma petite, всё будет хорошо. — Заверяет парень, а главное сам в это верит. — Я поработаю на благо этого мира, и когда ситуация нормализуется, отойду от дел. Будем жить вдвоём в Провансе и наслаждаться прекрасными пейзажами. — Мечтательно улыбается Тэхен. — Или. — Фиолетовые глаза смотрят в карие. — Чего хочешь ты?       Чонгук сначала несколько растерянно моргает. Не то чтобы он не думал об этом, ещё как думал и много мечтал. Остаться в Провансе в тишине и покое было прекрасной идеей, жить в тепле и уюте, может, усыновить ребёнка или парочку. Но это в будущем, а сейчас:       — Хочу быть с тобой, — шепчет Чонгук, пронзительно глядя в душу Тэхена, — хочу, чтобы все были здоровы и счастливы! — Ким улыбается, чмокая Чона в кончик носа. — Хочу спасать людей. — Добавляет Чонгук, получая от Тэхена утвердительный кивок.       Вместе. Они пройдут через всё вместе. Рука об руку. До самого конца.       «— Разве это плохо — хотеть спасти людей? Разве плохо желать, чтобы мир стал лучше? Разве плохо, что я сам хотел быть чуточку счастливым?       — Не плохо. — Спокойно отвечает Тэхен. — Спасать людей самая тяжёлая задача, почти невыполнимая. От того, что ты стремился к этому, я тобой восхищаюсь».