Purple kiss

      Пушистый белоснежный ковёр из роз богато стелется по земле, создавая иллюзию Рая, мягкого очарования, света, душевного спокойствия. Распустившиеся бутоны легко покачиваются на лёгком ветру, словно кланяются каждому прохожему, предлагая посмотреть на свою красоту. А под этими пушистыми шапками спрятаны шипы, способные в мгновение ока порвать кожу, вгрызаясь в плоть. Чем прекраснее, тем опаснее. Но разве именно за эту толику опасности люди и не любят подобный риск? Адреналин в крови, страсть, возбуждение! А как же велико желание подчинить и сломать. К счастью, в мире слишком много вещей, которые человек никогда не сможет себе подчинить.       Мягкие шаги в грубых ботинках звонким эхом отдаются между богатыми рядами роз. Их владелец, словно даже с каким-то трепетом идёт мимо этих цветов, выказывая им своё глубокое уважение.       В последние четыре недели Сону периодически преследуют во снах образы роз, причём всегда разные. Разных цветов, размеров, в разных местах: будь то склон горы, безбрежное местечко где-то в Провансе, фиолетовый куст в чьей-то незнакомой комнате, россыпь бутонов на чьей-то руке. Сону эти сны казались весёлыми и забавными. В любом случае, они были лучше его кошмаров, что и не думали его покидать.       Он стал монстром, Фениксом, но суть свою неожиданно очень хорошо контролировал. Да, его мучил голод, желание убивать, но при хорошей концентрации всё это можно было замять внутри себя на зародыше. Правда, потом этот зародыш снова вылезал, и Сону приходилось искать других монстров, чтобы с бесстрастным выражением лица выдирать из них их силы, напитывая себя, погружаясь в своё безумное болото.       Сейчас у Сону было уже более шести сотен различных способностей, некоторые в нём появлялись незаметно. Он мог просто идти в толпе людей, где встречались «особенные», и сила Сону тут же копировала эту способность. Поэтому, когда у него в будущем откроется дар видеть будущее, он не особо ему удивится.       После уничтожения «Сгоревшего Солнца» Сону не сидел на месте. Он зачистил каждый объект, который имел отношение к этой организации, но нигде не нашёл ни слова про их бесчеловечные эксперименты. А тем временем в мире разворачивался хаос. У людей появлялась магия, разделение на добро и зло шло такое разительное, что чума казалась милостивее по сравнению с «особенными», вышедшими на улицы, дабы разрушать, убивать и отнимать блага других. Монстров становилось всё больше и больше, ситуация кипела, накаляясь до предела.       Сону изначально не собирался вмешиваться в эту мясорубку. Он желал уничтожения магии, желал просто потягивать своё лотосовое вино и смотреть, как эти жадные ублюдки будут убивать друг друга! Но его голод не спал и периодически бросал его в центр событий, предлагая испробовать этот хаос самому. Этот терпкий вкус, крики боли, стенания и завывания умирающих! Ну, разве не прекрасно? Разве, уничтожая «Сгоревшее Солнце», он не наслаждался этим? Так почему бы не присоединиться к веселью сейчас?       Однако Сону никогда не был глуп. Он — не те монстры, что выходят на улицы, пытаясь всем заявить, что теперь они правят той или иной территорией. На каждого такого монстра находится народный герой, что бросает ему вызов и либо умирает в бою, либо становится победителем, либо новым монстром. Сону не раз наблюдал поединки чудовищ, продолжая вести дневник наблюдений за их силами и способностями. Да и за «особенными» он тоже наблюдал, как учёный за крысой в клетке. Порой сидел в окне разрушенного пустого здания и смотрел на очередной поединок добра со злом. Но кто точно сможет определить, где чёрное, а где белое? Всё так перемешалось, что одно от другого не отделить. Даже пусть силы были фиолетового или золотого оттенков, но порой даже последователи Света вели себя как кучка ущербных уродов, обиженных на мир.       По итогу просто наблюдать Сону надоело. Люди убивали друг друга, но магия от этого не уходила из мира, а становилась только плотнее. Сила Феникса чувствовала, что людей с особыми способностями рождается всё больше и больше, магия в них крепнет и уже легче поддаётся управлению, но проблему монстров это всё равно не решило. Сону долго думал и пришёл к выводу, что каждому человеку с особо сильно выраженным даром нужен учитель, наставник, который помог бы в освоении магии и её понимании как стихии. А это определённо была стихия, которая не поддавалась чужому управлению. У людей были её осколки, но никак не поводок в руках.       Изначально у Сону не было особого плана действий. Он мечтал уничтожить магию, но к неудовольствию обнаружил, что это ему не под силу. Он может также убивать «особенных», но он один против огромного изменившегося мира. Это просто смешно бросать ему вызов! Сону обладает большим даром, но он не всемогущ. И потому первым пунктом в его плане стало: набрать силу.       Так как парень стал монстром, то уже обладал изрядной долей магии, что сметала на своём пути сотни людей. Но и платить за такое могущество Сону приходилось своим рассудком. Он всё чаще ловил себя на безумных мыслях, всё голоднее становился, уничтожая монстров целыми группами, но всё равно не имея возможности себя накормить. Он был постоянно зол, порой беспричинно сметая алым пламенем целые посёлки!       Сону понимал, что с ним творится что-то странное, но что?       Именно желание разобраться в проблеме, что не давала ему двигаться вперёд, и привела его к тому, что в один день он выловил парочку монстров на улице и притащил их на заброшенный склад на окраине города. Связал их своими алыми путами и наблюдал за ними почти неделю, силясь понять, как преодолеть свой голод.       Монстров он не кормил, но те отчего-то становились только сильнее и сильнее, порой пару раз вырывались из хватки Сону, так что ему снова приходилось их ловить и сажать на поводок. А потом они сдохли. Вот так просто. В какой-то момент магии в них стало так много, что она разорвала их на части, не найдя другого выхода.       Тогда Сону понял, что он отличается от обычных монстров. Во-первых, он мог и отлично контролировал суть чудовища в себе, оставаясь внешне человеком. Во-вторых, силы ему словно всегда было мало, её не могло быть много, его не могло разорвать от неё. И в-третьих, он нашёл способ утолять свой голод, оставаясь в стабильном балансе, не убивая сотни монстров за один присест. Так как у других чудовищ магии через край, а ему постоянно её мало и хочется ещё, то чисто теоретически, он может брать от монстров понемногу магии, опустошать их, сохраняя им жизнь, а потом снова испивать силу, когда у тех её будет много. Идеальный план с идеальными донорами.       В тот вечер, когда Сону додумался до этого, он так же одним выстрелом узнал, как убить двух зайцев: набрать силы для себя и при этом иметь возможность уничтожить магию. Он один не сделает погоды в этом огромном мире, но если у него будет армия, готовая убивать и уничтожать, то его план пойдёт семимильными шагами вперёд! Если вырезать на своём пути каждого носителя магии, то её след на Земле исчезнет. А монстры великолепны в уничтожении, они словно были созданы для того, чтобы разрушать на своём пути весь мир.       Но была проблемка.       Чудовища пусть и не такие гении планов как Сону, а всё же догадаются, что он уничтожает исключительно людей с магией. И тогда монстры взбунтуются, ведь они тоже владеют магией и вряд ли под своей жадностью захотят её лишиться. Сону нужен был пряник в руках и одновременно кнут. И он знал, что делать, его план был прекрасен, имел больше сотни шагов, и все они были продуманы до мелочей воспалённым рассудком, который не ведал жалости.       И вот сейчас Сону в приподнятом настроении шёл по аллее из белых роз навстречу будущему, где магия исчезнет из этого мира вместе со всеми её пороками: алчностью, жадностью и бесчеловечностью, что засела в сердцах людей.       Парень находится в разрушенном городе недалеко от Пусана, недавно здесь бушевали монстры, потому все жители отсюда были срочно эвакуированы. Ветер свободно гулял по пустым улицам, раздувал брошенные вещи по дорогам, проникал в пустые глазницы домов. Картина апокалипсиса ожила в реальности, и только эта розовая аллея не поддалась всеобщему хаосу. Гордые цветы не склонились перед напастью, оставаясь верными своей величественной природе. За это розы очень нравятся Сону.       Парень минует аллею, небольшой парк и выходит прямо к длинному старому складскому зданию. Одно крыло полностью разрушено, остальной фасад не пострадал, насколько можно судить, включая, что строение старое. Но Сону сюда пришёл не архитектурой любоваться.       Чёрные глаза вспыхивают багряным пламенем, когда парень легко проскальзывает в небольшой лаз на разрушенной стороне здания. Его комплектация ему до сих пор помогает помещаться туда, где обычный мужчина бы застрял. А Сону маленький, худенький, щупленький для кого-то, но на мнения окружающих ему наплевать.       Парень пробирается внутрь склада, ступая по полу, усыпанному осколками стекла и бетонной крошкой так тихо, как хищник, подкрадывающийся к своей добыче. А он и был хищником, причём в этом мире отныне он был самым страшным охотником, да к тому же до ужаса безумным.       Внутри склада темно, единственная полоска света из тонкого лаза, через который проник Сону, едва освещает пространство вокруг. Но зрение парня теперь с его новыми силами стало острее, да и магия отлично ощущает окружающее пространство, способная вести своего владельца вперёд, предупреждая о любой опасности. Хотя вряд ли здесь есть опасность для самого Сону, вот он в роли вестника смерти очень даже.       Коридоры петляют в разные стороны, ведут к огромным складским помещениям без окон. Чем дальше идёшь, тем гуще тьма, и запах крови стоит такой плотный, протухший, что к горлу подступают рвотные позывы. Сону, правда, лишь нос морщит, жалея, что не захватил с собой цветок розы. Он к запахам особо чувствителен.       Вскоре до его ушей доносятся приглушенные голоса, совсем тихие, будто говорящие не знали, что через стены склада на улице их не услышат, даже если они здесь будут орать, надрывая глотки. А может просто страхуются или же пытаются удержать психологический баланс с помощью общения шепотом, исключая при этом любые движения. Забавный выход. Сону предложит лучше.       — Военные уехали из города? — тихо общаются двое мужчин.       — Да, ещё вчера, а с ними и все гражданские. Теперь за ближайшей едой только в Пусан идти, а подходы к городу охраняются.       — Может… э-э-э… парень, может, поможешь туда пробраться?       — Не могу, — отвечает третий голос, и его обладателю, судя по всему, сейчас было крайне плохо. — Я на грани.       Воцаряется тишина. Все знали, что это такое. Даже Сону, который красиво выплывает из тьмы в большое складское помещение, освещённое несколькими флуоресцентными лампами, что постоянно моргали и грозились погаснуть.       Парень тянет на лицо улыбку, которая и так выглядела жутко с этими чёрными мёртвыми глазами, а уж в таком освещении была похожа на оскал Смерти. Сону с интересом обводит помещение взглядом, особое внимание уделяя людям, что прятались здесь, а не интерьеру. Потому что смотреть здесь было не на что. На полу валялась старая одежда, сваленная в кучу, местами залитая кровью, что давно начала тухнуть. В гнёздах из этого тряпья, что сделали местные обитатели, где-то валялись куски человеческой кожи, где-то даже кости и всё это создавало такую вонь, что внутренности стремились поменяться местами!       Но Сону смотрит только на монстров, что прячутся в этой дыре. Всего их здесь было четверо, все сидели у дальней стены, крепко прижимая колени к груди, явно сдерживая голод в себе и магию, что разрывала их вены. Все были мужчинами и более того все имели человеческий облик, что выдавало в них толику мастерства. Нечасто Сону встречал монстров, что могли поддерживать свой прежний облик. Можно сказать, что ему прямо-таки повезло сегодня с таким уловом, до того ему попадалась лишь посредственность, но он и ею не брезговал.       — Ты кто? — Рычит мужчина с карнавальной маской, заброшенной на макушку. Именно он и находился на грани, что означало — был переполнен силой и в любой момент мог лопнуть как воздушный шарик перекачанный магией.       Хотя другие монстры выглядели ничуть не лучше. На профессиональный взгляд Сону им осталось не более трёх-четырёх суток. Голодные, злые, с бурлящей в меридианах магией. Они были идеальным материалом для создания будущего плана.       — Я пришёл, чтобы помочь вам. — Парень тянет улыбку ещё шире, отчего многие здесь напрягаются, готовые дать наглецу отпор в случае чего. — Меня зовут Сону.       — Да хоть Папа римский! — Огрызается один из мужчин. Его глаза сверкают голодом, он смотрит на Феникса как удав на зайца, готовый в любой момент совершить бросок и насытить свой злой голод. Только этот удав не подозревает, что этот хрупкий маленький крольчонок напротив него — тигр с волчьим сердцем.       — Вы сами спросили кто я, — снисходительно улыбается Сону, — я и ответил!       — Не умничай, сосунок, зачем припёрся? — Мужчина слева глухо ударяет ладонью по стене, на которой тут же появляется вмятина. А в этом моргающем свете картина выглядит особо впечатляюще и устрашающе, включая, что монстр обладал невероятной скоростью, за которой было сложно уследить. — Вали пока можешь!       — Нет, пусть останется, — зловеще скалится третий мужчина, облизывая бескровные губы, — у нас будет хотя бы ужин сегодня!       Сону не выглядит впечатлённым или напуганным. Что они смогут сделать с ним? Убить? Это смешно, потому что смерти Феникс не может бояться, не может умереть, он сейчас даже банальной боли не может почувствовать. Он ничем не отличается от живого трупа.       — Какие приземлённые желания. — По-детски расстроенным голосом тянет Сону, грубо насмехаясь над монстрами.       — Рот закрой! — Кричит один из мужчин, полыхая гневом. Он даже не сдерживает себя, и его левая рука превращается в клешню, ненормально увеличиваясь в размерах. Если он полностью изменит свой вид, то просто разнесёт к чертям весь этот склад. Забавно. Сону бы поглядел на это. — Посиди голодным, я посмотрю, как ты запоёшь!       Ким Сону улыбается ярче, показывая зубы вместе с дёснами. Он бы даже выглядел в этот момент милым мальчуганом, да только его чёрные глаза с алыми языками пламени выдавали в нём натуру дикого хищника, способного по одному капризу убить каждого на своём пути.       — Что ж, — Сону вздыхает, взмахивая веером богатых ресниц, — человеческим мясом я не питаюсь, — парень тянет оскал шире, — мне по вкусу магия!       — Что? — Мужчина с карнавальной маской настороженно подбирается, с прищуром глядя на Сону. Дело в том, что в этом Фениксе никто не ощущал монстра или хотя бы «особенного». Он выглядел обычно, казался обычным, и даже как-то подсознательно к нему хотелось обращаться как к обычному, ничем не примечательному человеку. И лишь лёгкий шлейф, укрытый сандалом, давал понять, что с этим парнем далеко всё не так-то просто, как кажется. За этими чёрными глазами, за этим алым пламенем скрывается демон, перед которым хочется дрожать в страхе.       Сону деланно собирается, вытягивается в струнку, становясь визуально даже выше, чем он есть. А потом с торжественным видом отвечает:       — Давайте ещё раз спокойно начнём разговор. Я Сону, лидер организации под названием Лига Злодеев. — Мужчины скептически смотрели на этого дохлика, как бы молча спрашивая: «Ты-то и лидер?!». Один из монстров даже звонко щёлкнул своей клешнёй, выражая крайнюю степень недоверия к этому сосунку. — Да, — Сону закладывает руки за спину, ни разу не выглядя смущённым тем, что говорит, — мы ещё не известны, мы только формируемся, набираем умы. — Улыбается парень. — И я пришёл, чтобы пригласить вас вступить в наши ряды.       Сону обводит всех присутствующих пристальным взглядом, отмечая, что только мужчина с карнавальной маской смотрит на него без скепсиса, а с долей настороженности, учуяв опасного хищника. Что ж, а он умён, раз понимает, что Сону сюда не шутки шутить пришёл. Не он полез в пасть к тигру, а скорее эти монстры вдруг оказались перед мордой голодного хищника. От Сону веяло опасностью, безумием, и лишь один из монстров это ощущал.       — Ты сейчас шутишь?! — Мужчина с клешнёй презрительно усмехается, щёлкая конечностью, явно готовясь пустить её в действие и парня перерубить надвое. — Ты лидер? Да не смеши меня! Даже…       Изящный взмах руки прерывает монстра, заставляя его тупо застыть на месте, неверяще глядя перед собой. Алый туман тонкими лентами проткнул тело мужчины, словно собирался выломать его изнутри, вырвать внутренности и купаться в кровавом дожде. Но вытягивает лишь фиолетовый яркий огонь из груди мужчины. Алые ленты сворачиваются и утаскивают огонёк в тело Сону, питая его извечный голод.       Феникс тянет блаженную улыбку, всё внутри него трепещет и радуется возможности подкрепиться. Он взял совсем немного магии этого монстра, буквально отчерпнул бокал у озера. Хотя Сону соврёт, если скажет, что у него не было желания высосать всю силу досуха. Очень хотелось, но парень держал себя на толстой цепи, не позволяя безумству править собой.       — Ну как, полегчало? — Сону тянет ледяную улыбку, глядя на монстра. А тот лишь глазами глупо хлопает, вдруг понимая, что да, ему полегчало! Феникс забрал совсем немного магии, но даже этого хватило, чтобы адское давление пало, и монстр почувствовал себя намного лучше, имея возможность снова себя беспроблемно контролировать. Даже его клешня пропала, и мысли перестали хаотично носиться, меридианы успокоились, и мир вокруг, словно ожил!       — Я говорил, что питаюсь магией, — Сону сверкает алым пламенем на дне чёрных глаз, — я могу забирать у вас по кусочку, не давая лопнуть как воздушный шарик.       — Как ты себя чувствуешь? — Один из монстров поддался слегка вперёд к тому мужчине, которого Сону «вылечил».       — Что он сделал? — Спросил другой, во все глаза глядя на товарища.       Выражение скепсиса на их лицах быстро заменило любопытство вперемешку с неверием, отчасти страхом и желанием ощутить, какого это? Здесь все одинаково страдали от магии, что разрывала их на части, а мелкий паренёк вдруг оказывается мог им помочь, а не болтал попусту всё это время! Даже мужчина с карнавальной маской на лице заинтересовано смотрел на товарища, но Сону из поля зрения не выпускал, чувствуя в нём угрозу.       — Мне…— монстр, которому повезло «вылечиться» в качестве показного эксперимента, медленно осознавал реальность. Сам не мог поверить, что это тяготящее проклятие с него временно снято, и его не разорвёт на части! — Мне действительно стало легче. Я снова себя контролирую!       — Невероятно, — прошептал мужчина с карнавальной маской.       — Ты лидер Лиги Злодеев? — Спросил другой монстр, внимательно рассматривая Сону. Ну, не выглядел он как «особенный», обладающий столь мощным даром! Однако даже если реальность было тяжело принять, монстры всё равно смотрели на Сону без цинизма и издёвок, понимая, что под овечьей шкурой этого парня прячется, по меньшей мере, дракон.       — Именно так. — Сону слегка кивает, продолжая легко улыбаться. Это не первые монстры, которых он пришёл агитировать, потому к этой последовательности «неверие — осознание — принятие» он уже давно привык.       — Можешь и нам помочь? — С надеждой смотрит на Сону самый молодой из присутствующих здесь мужчин. Его даром было управление землёй, мог двигать горы и моря, но что-то Сону подсказывало, что справиться с такой мощью этот монстр вряд ли бы смог. Его меридианы были широки, заполнены магией, но чего-то ему явственно не хватало, чтобы управлять таким могуществом. Чего нельзя было сказать о мужчине с карнавальной маской, который сухо спросил у Сону:       — Чего ты хочешь? — Сам был на грани, мог в любой момент взорваться от поедающей его магии, но бдительность не терял. Явившийся к ним Феникс был не так-то прост.       Сону улыбается лучезарно, но из-за моргающей вечно лампы и алых языков пламени в чёрных глазах, выглядит парень с этой улыбкой зловеще. И местные обитатели впервые начинают понимать, что внешность этого мелкого сопляка совсем не соответствует содержанию. Они впервые начали понимать, что он вероятно действительно лидер тайной организации: жестокий, деспотичный и абсолютно безумный.       — Для начала давайте представимся. — Предлагает Сону. Он назвал своё имя, но другие проигнорировали этикет.       — Кракен. — Сказал мужчина, у которого была клешня.       — Белая Смерть.       — Кит.       — Владыка Ветра. — Отозвался мужчина с карнавальной маской. Из всех здесь монстров он один был Драконом, причём сильным, с редким и уникальным даром управления стихией. Сону даже не был уверен, что, скопировав его силу, сможет ею так легко воспользоваться. Этот монстр был уникален, при этом не глуп и отчасти опасен.       В данный момент в личной коллекции Сону было уже два чудовища, что могли посоревноваться с ним в мастерстве, хоть и стояли на порядок ниже его в силе. Недавно к Лиге присоединилась Сирена — чокнутый монстр, Сону бы даже убил её за пристрастие к поеданию людей, а в особенности детей, да только ела она лишь тех, кто обладал магией. А Сону мечтал искоренить это зло из мира.       Плюс у Феникса был Демон. Тоже крайне сильный монстр, чокнутый и помешанный, как и все они. А теперь Сону встретил ещё и этого Владыку Ветра, и если тот не будет дураком и согласится присоединиться к Лиге, то мощь организации значительно возрастёт с таким талантом.       — Господа, — Сону принимает свой самый торжественный вид, при этом продолжая улыбаться с явно ощутимым убийственным желанием, — от лица Лиги Злодеев я приглашаю вас вступить в нашу организацию. В качестве вступительного бонуса, я помогу вам сейчас, откачаю магию, что позволит вам снова себя контролировать. — На лицах некоторых монстров тут же появилось жаждущее желание. Умирать никто не хотел, особенно под мучительным натиском магии. Однако Владыка Ветра здесь был исключением. Как бы он сейчас не страдал от силы, кипящей в меридианах, а всё же глупо бросаться к ногам Сону не спешил.       — Вам не кажется несправедливым, что все люди и эти псевдо-герои сейчас ведут свой спокойный образ жизни, но при этом, заметив любого монстра, тут же бросаются его убить? — Сону вопросительно поднимает бровь, стараясь выразить максимум солидарности к монстрам. Но правда была в том, что он их люто ненавидел. Рон — монстр, что своей жадностью уничтожил его жизнь, Сону ненавидит каждого чудовища, а в особенности себя. — Вы здесь, на окраине, гниёте в нищете, а они пользуются всеми благами. — Продолжал петь парень. — Они — недостойные и низкие создания! А вы сильные, вы держите в своих руках саму стихию! Вам не кажется, что порядок вещей нужно изменить?       — И что ты предлагаешь? — Владыка Ветра недоверчиво приподнимает бровь. — Войну?       — Войну. — Скалится Сону, не стараясь больше скрыть своего слишком очевидного безумия. — Предлагаю собрать все наши силы и показать, на что способны монстры, доказать, что мы можем завоевать мир! — Сону лижет губы, продолжая дико улыбаться. Эту идею с геноцидом он разработал специально для монстров, но правда была в том, что многие из них были не так уж глупы, чтобы понять, в какое болото их тащит Сону.       — Да ты безумен! — Восклицает Владыка Ветра. — Тебе нужна миллионная армия, чтобы начать войну! — И всё же, какой бы дикий план не предлагал Сону, а монстры никогда не спешили быстро от него отказаться. Потому что в глубине души они все понимали, что Феникс прав. Мир не примет чудовищ никогда, им так и придётся прятаться и скрываться, жить как звери в ожидании охотника или просто сдохнуть от переполнивших их сил. Так… почему бы не попробовать перестроить этот мир под новые реалии?       — На данный момент под моим крылом уже четыре тысячи монстров, — спокойно отвечает Сону, с улыбкой глядя на присутствующих, — и они приходят ещё и ещё. — Парень не врёт. Вначале он действительно ходил и агитировал, его нередко просто посылали, и эффекта он не добивался. Но постепенно монстры всё же стягивались к нему в тайный бункер под одним разрушенным городом в горной местности. Сону его случайно нашёл и быстро понял, что это место станет идеальным для них домом. В любом случае, монстры, что теперь уже начали сами приходить к Сону, не жаловались на отсутствие удобств, у них была крыша над головой и крылья Феникса, дарящие защиту.       — Не все же хотят гнить в таком болоте как вы, — очень грубо отмечает Сону, переставая миндальничать, — не все же вечность хотят прятаться от властей… ой, простите, ждать, когда магия разорвёт вас на части! — Парень усмехается, всем видом показывая, что такое существование считает жалким. — У многих есть амбиции и желание жить. В любом случае, я никого не заставляю становиться под моим началом. — Сону шевелит пальцами, и алый туман вспыхивает вокруг его фигуры, готовый перенести хозяина в другое место. Он почти провоцирует монстров, показывая им, что уйдёт в любой момент и оставит их подыхать в этой вонючей дыре. — Выбор за вами. Но я могу предложить: защиту, дом, еду и будущее. Думайте, иначе скоро для вас для всех будет уже слишком поздно.       *****       Шанхай — прекрасный, огромный город с высокоразвитой инфраструктурой. Мегаполис, что растягивается в ширину на многие километры, что высотками прорезает облака, словно стремясь попасть на Девятые Небеса. Здесь море и Солнце переплетаются в единой картине и мирно сосуществуют с новейшими технологиями. Природа и человек живут вместе, нерушимые и прекрасные.       Один приказ, всего лишь одно слово и весь этот столетний рай летит на девятый круг Ада, на самое дно, откуда ему будет не суждено боле выбраться.       Город полыхает в огне, кровь заливает улицы, запекается от высокой температуры, создавая зловоние, способное поднять мёртвых. Ах, да, мёртвые здесь ходят — целые толпы под управлением Некроманта, которого Сону не так давно насильно заполучил в Лигу. Свёл с ума и сейчас наблюдал за первым созревшим урожаем, лениво прогуливаясь по разрушенным улицам Шанхая.       На самом деле Сону несёт по воздуху алый туман, потому что передвигаться пешком по городу невозможно. Дороги вывернуты, в земле зияют многометровые ямы, большинство зданий павшими воинами покоится на улицах или свалены друг на друге, от некоторых остались лишь кирпичи. Где-то внизу всё ещё ярко сверкает оборванный провод, выплёвывая снопы искр, извиваясь от скачущего напряжения.       Красиво.       Сону считает, что это красиво.       Он богом войны, нет, именно Фениксом плывёт над полем битвы. На губах его цветёт улыбка. Наконец, после стольких приготовлений и стольких усилий его труды окупаются, план приведён в действие.       Сегодня Лига Злодеев впервые явила себя миру. Они до основания разрушили Шанхай, не встретив ни одного достойного сопротивления, просто саранчой разнесли огромный город, превратив его в декорации к фильму об апокалипсисе. Сону шёл к своей цели, ступая по миру как по грязи.       Монстрами оказалось не так-то сложно управлять, включая, что большинство, узнав о том, что делает Феникс, как он умеет «лечить», сами прибегали к нему на поклон, а потом оставались. Сону манил их будущим, где не нужно прятаться, будущим, где у монстров будут права, где монстры будут обычным явлением, потому что остальных они уничтожат. К удивлению, эти слова нашли отклик у многих сторонников Тьмы, которые, не будучи чудовищами, тоже примыкали к Сону, культивируя идею уничтожения всех сторонников Света. Феникс же не был против слепой кровожадности с уклоном в геноцид, если они будут убивать всех, кто пользуется магией, уничтожая её на корню, он ничего не будет им запрещать.       Да, порой гибли и обычные люди. Но жертв не избежать ни в одной войне.       Сону с ленью смотрит на какого-то монстра, который, видимо, встретил достойного соперника по пути. Его тело было вбито в землю пятиметровыми трубами, он не мог выбраться, но и не мог умереть. Жизненно важные органы не были задеты, гены монстра быстро вылечили раны, однако чудовище всё же было в ловушке.       — Король… — сорвано зовёт монстр, обращаясь к Сону. С недавних пор все его так величали. Парню же было наплевать на свой новый псевдоним, в сущности чудовища он был Чжу-Цюэ, хоть и предпочитал, чтобы к нему обращались по имени, он не желал брать прозвища, как все остальные, желая сохранить хоть что-то от прежней личности.       — Помочь тебе? — Нежно улыбается Феникс, зависнув над монстром.       — Да, пожалуйста!..       Сону всё с той же улыбкой взмахивает рукой и опустошает чудовище полностью, забирая всю его магию себе, раскалывая душу на части, вырывая сердце. Никакой жалости, никакой помощи. Эти ублюдки такие тупые, что не понимают настоящих мотивов Сону — никто из «особенных» не выживет, даже монстры, даже сам Феникс — все должны умереть. Идеальным вариантом войны с миром по принципу было бы — затаиться в их бункере, тихонько подначивать людей и смотреть, как те убьют сами себя. Сону же вывел Лигу в свет на случай, если монстры прознают, что парень собирается уничтожить магию, и взбунтуются. После того, что они сейчас творят, деваться им будет некуда. Они будут ненавистными существами для всего мира, грязью, которую нужно стереть любыми способами, мерзостью, которую мир никогда не примет.       Сону обрекает на смерть их всех. Разве не безумец?       Но в безумии ему спокойнее всего жить. Там нет боли, и воспоминаний тоже нет, они тают, исчезая, как вода сквозь пальцы. А он за ними не гонится, потому что души у него боле нет, она развеяна по ветру, сердце давно сдохло в груди, остался только бесчеловечный и беспринципный сосуд. Осталось лишь желание, цель — уничтожить магию.       Сону плывёт по городу дальше, он даже встречает несколько выживших людей, что таятся в разрушенной подземке, со страхом выглядывая наружу, ожидая, когда их спасут и предупреждая опасность. Но кто бы из них догадался, что этот хрупкий миловидный юноша, так безжалостно отнимет все их жизни? Сону бы честно их не тронул, но они были «особенными», все семеро человек!       Ситуация очень плоха — магический ген передаётся быстро, проявляется у каждого второго. И пусть у многих способности всё же незначительные, но это вовсе не означало, что их потомки не родятся класса Чёрт или Дракон. Сону не мог допустить распространения этой заразы. Он обещал своей семье, Сонхуну, что уничтожит магию, а если не сможет, то, как будет смотреть им в глаза на той стороне? Как он может их подвести?       Именно потому Сону беспристрастно убивает любого носителя магии, которого встречает на своём пути. Он не внемлет мольбам и даже проклятиям в свой адрес; он жесток и беспощаден, но при этом жертв не мучает, убивает быстро, многие даже не успевают понять, что произошло, как оказываются мертвы.       Кровь заливает улицы, тошнотворным запахом металла стоит в воздухе, перемешиваясь с гарью, с дымом, с огнём, что поедает город.       — Король! — Демон окликает своего владыку. Монстр весь перемазан кровью, словно искупался в ней или будто ему заживо содрали кожу, хотя этого, конечно же, не могло случиться. Демон силён, а кровь на нём — издержки его натуры монстра, что заключается даже в его прозвище.       Сону молча оборачивается к своему подчинённому, не думая спускаться на землю. Он лишь бровь приподнимает, давая понять, что слушает.       — Мы уничтожили весь город, — улыбается Демон, слизывая кровь с губ, — убили всех, кто встретился нам на пути. Монстры сейчас пируют, будут ли у вас ещё какие указания?       — Прочешите город ещё раз, — безэмоционально отвечает Сону, — здесь всё ещё есть выжившие. Если мы хотим заявить о себе миру, то не должны оставить в живых никого. А потом возвращайтесь на базу, думаю, что военные уже спешат сюда.       — Мы можем и их убить!       — Нет, — холодно бросает Сону, — на первый раз этого достаточно. Возвращайтесь на базу, как только ещё раз прочешите город.       — Как прикажите, — кланяется Демон, но по нему видно, что недоволен тем, что им запретили устраивать ещё одну битву.       — Хочешь меня ослушаться? — Вкрадчиво интересуется Сону, и на его губах появляется нежная, почти ласковая улыбка, за которой скрывается монстр, что страшнее всей Лиги.       — Нет, что вы, Король! Никогда! — В страхе отрицает Демон, не смея идти против владыки. Монстры сами пришли к Сону, сами приняли его сторону и его план по завоеванию мира; они даже были благодарны тому, что Король откачивает из них магию, давая им возможность жить без страха быть разорванными на куски. Но монстры Сону до ужаса боялись, зная его несдержанную безумную натуру. Зная, что в порыве гнева убить — малое, что он может сделать.       — Убирайся. — Холодно бросает Сону, и Демон тут же исчезает, решая не попадаться под горячую руку.       На самом деле Феникс не был зол, может, слегка раздражён, но не более того. Просто иногда сквозь плотину что-то человечное, живое рвалось наружу, пытаясь одёрнуть Сону, заставить оглянуться и посмотреть, что он творит. Но смотреть он не желал, меняя сгнившие доски на плотине на новые, заколачивая все дыры, не давая ничему живому пробраться через неё.       Сону протяжно выдыхает, прикрывая на мгновение чёрные глаза с бушующим в них пламенем. Пора уходить из города, они достаточно себя показали. Лучше пока не сталкиваться с военными, которые и атомной бомбой по ним жахнуть могут. Для Сону монстры, конечно, расходный материал, но он с таким трудом собрал Лигу; отправлять её на смерть пока было рано. В мире магия ещё не истреблена.       Вдали звучит взрыв, заставляя Сону открыть глаза и обернуться к источнику звука.       А. Всего лишь Владыка Ветра закрутил пару торнадо. Хотя даже с такого расстояния зрелище выглядит впечатляющим. Сону уже скопировал способность управления ветром и громом, но правда была в том, что стихия так просто ему не желала поддаваться. Многие способности пали на колени перед величием Феникса, но силы природы были до ужаса упрямы.       Сону убирает с глаз пряди каштановых волос, отчасти даже небрежно откидывает их назад, создавая «хохолки», но не обращает на это никакого внимания. Мягко разворачивается в воздухе и собирается выскользнуть через портал к окраине города, где откроет уже другой портал — больше и сильнее, чтобы монстры могли мгновенно исчезнуть из разрушенного Шанхая. Но взгляд неожиданно цепляет чёрный лаковый предмет, валяющийся на асфальте, сверкающий в языках пламени. Странно как сам не сгорел. Словно был оставлен здесь самими богами для Сону.       Парень хочет уйти, отвести глаза и холодно пропасть в портале. Но что-то его упрямо держит, не давая сдвинуться с места.       Там, внизу, на асфальте, лежит гуцин.       Воспоминания, словно голодные псы, начали выгрызать доски плотины, прорываясь на поверхность, мутными водами затапливая сознание. В голове, будто кадры из старого кино вспыхивают один за другим, заставляя Сону пальцами сжать виски, надавливая до такой степени на вены, чтобы остановить кровоток и заглушить плотину, не дать этим воспоминаниям прорваться.       Но уже слишком поздно. Перед глазами маячит чёрный гуцин ручной работы, и мягкая, нежная мелодия сама по себе возникает в сознании, относя Сону к тем безмятежным и тёплым дням, когда он мог наслаждаться жизнью. Тогда в душе не было тьмы, вид моря не вызывал неукротимого желания убивать, а нежные чёрные глаза рождали в сердце трепет и любовь.       Как давно это всё было.       Словно воспоминания из прошлой жизни. Словно даже не Сону их прожил, а кто-то другой: весёлый и улыбчивый, у кого была семья, дом, любимый человек. Кто купался в нежных чувствах, слушая мелодию гуциня.       Всё рухнуло в одночасье.       Сону бы развернуться, скользнуть в портал и снова забыть. А он как дурак подлетает к цину, дрожащими пальцами проводит по гладкой чёрной поверхности дерева, а потом жадно хватает гуцин, прижимает к груди и всем видом показывает, что не отдаст! Головы будет голыми руками выворачивать, но цин не отдаст!       Так глупо было думать, что забыть его, их будет легко. Так наивно! Внутри снова боль разливается и что-то живое трепещет в груди. Душа? Сердце? Не разобрать, и разбираться не хочется.       Сону случайно задевает струну гуциня, и тот издаёт протяжный жалобный звук, от которого в голове снова неразбериха. И словно чей-то голос через толщу безумия зовёт, или он только кажется?       Разобраться Сону не успевает. Торнадо движутся к окраине города, а это означало, что монстры заканчивали операцию. Так сколько Феникс здесь простоял в обнимку с гуцином?       В любом случае, Сону все чувства обратно запихивает за плотину, с неким даже наслаждением впускает в кровь новую дозу безумия и спешит в портал, не забывая, какова была его конечная цель, что он должен был сделать. А там, на смертном одре, когда его будут в Аду раздирать на кусочки, он подумает обо всех своих сладких и тёплых воспоминаниях. Сейчас же лишь тьма осталась ему в помощники, а прошлое — в прошлом, его уже не догнать, не изменить, ни к чему все эти глупости.       Но гуцин Сону из рук так и не выпускает.       *****       На самом деле, даже за стеной из абсолютного и ядовитого безумия, у Феникса в голове были живы кое-какие воспоминания. Не все и лишь поверхностные, но хоть эти маленькие осколки делали его человечнее даже в глазах других монстров. Обычно Сону ярко сходил с ума, убивал без разбору, мучил, пытал, вёл жесточайшую тиранию, от которой дрожали даже небеса. Но были моменты, когда он словно просыпался, вдруг с ужасом осознавая, что он делал, в кого превратился! Однако моменты такие становились всё реже и реже. Сону тонул в тёмном гнилом болоте и не сопротивлялся.       Но сегодня, неожиданно для всех, он был милостив и добродушен. После Шанхая он, вообще, словно изменился, за прошедший месяц не убил ни одного монстра, да и свои безумные планы не спешил приводить в действие, словно научился терпению. Конечно, всё было не так, и подчинённые не знали подробностей, но просто радовались возможности избежать безумия своего господина.       А Сону действительно больше не нуждался в море хаоса своего сознания, чтобы оставаться на плаву. За этот месяц многое изменилось для него.       Всё началось с гуциня. Вернув после операции в Шанхае всех монстров на их базу, Сону отправился в Италию, в свой особняк, где у берега пруда был похоронен Сонхун. На самом деле Феникс сюда часто заглядывал, здесь он успокаивал тьму внутри себя и приводил мысли в порядок.       Раньше рядом с прудом росли ивы, когда Сону хоронил Сонхуна, то сколотил для него гроб из этого дерева. И пусть душа Сонхуна была рассеяна, а магия в его теле осталась даже после смерти, и именно она привела к тому, что гроб «пророс». На берегу снова выросла ива. Пока ещё совсем маленькая, неприметная, но энергия её была такой невероятной, что лотосы в пруду цвели круглый год, маленькие рыбки кои, которых Сону запустил в воду, вырастали в длину до двух метров, а срубленные ранее ивовые пеньки вдруг ожили, словно лесные духи. Они не были людьми в обычном понимании этого слова, но они приняли человеческий облик, стали двумя безмолвными девушками. Сону поначалу относился к ним крайне скептически, но потом понял, что у духов ивы не было дурных намерений, у них, вообще, никаких намерений не было. Потому Сону оставил их в горном особняке, они поддерживали там порядок, выращивали ивы и когда Феникс возвращался домой ему хоть немножечко, хоть совсем чуть-чуть не было так одиноко.       Гуцин, что Сону нашёл в Шанхае, он принёс на могилу Сонхуна, оставил его под деревом ивы. Он бы хотел сыграть, поприветствовать человека, доверия которого не оправдал, но играть он не умеет. А раздражать слух Сонхуна, просто щипая струны, было бы слишком неуважительно. Поэтому Сону молча сидел у берега пруда и смотрел, как в воде резвятся цветные рыбки. Они его не боялись, спокойно могли подплыть даже к рукам. Какие глупые создания. В мире все боятся Сону, только заслышав имя — Король, трясутся в страхе. Лига дала о себе знать, жестоко уничтожила огромный мегаполис, мир теперь в ужасе от их безграничных возможностей.       Но почему всё это не радует Сону?       Он ведь идёт к своей цели, уничтожает магию, так почему всё ещё несчастен? Что же нужно его съеденному тьмой сердцу? Чего оно желает?       И вроде бы ответ на все эти вопросы плавает вот здесь, рядом с цветными яркими рыбками, а Сону как не старается, а поймать его не может.       Он не в порядке.       Если бы кто-то спросил, как он, то он бы ответил: «Я не в порядке». Но боле у него нет того, кто спросил бы у него такую малость. Он один в мире, запутался и заблудился в своей мести, в безумии, что стало неотъемлемой его частью. Он теряет себя в реках крови и криках боли от новых убийств, травит разум очередными сумасшедшими планами, теряется в лабиринтах из мести, уже не понимая, где чёрное, а где белое! Порой он не может вспомнить даже своё имя, а лица родных, их голоса — всё исчезает из памяти. Словно Сону стирали из этого мира, оставляя только Короля, не видящего пощады и жалости, оставляли только монстра, что способен лишь уничтожать.       Сону боялся сам себя. Сидя сейчас на берегу пруда, он отчаянно хватался за свои воспоминания из прошлого, за все светлые и прекрасные моменты, но те песком ускользали сквозь пальцы, оставаясь лишь лёгкой россыпью на руках, из которой уже не сложишь понятной картинки.       Вот Сонхун играет на гуцине, его пальцы бабочками порхают над струнами. Это красиво, он красивый и природа вокруг. Но когда был этот момент? Праздник Драконьих лодок? Фестиваль Середины осени? Когда?       А потом другое воспоминание. Там белый пол лаборатории залит кровью, алое пламя поедает здание «Сгоревшего Солнца». И почему-то это воспоминание безумно яркое и чёткое, Сону может каждое событие в мельчайших подробностях вспомнить. Но не желает, не хочет!       Он упрямо смотрит на рыб у кромки пруда, стараясь сконцентрировать всё внимание на них, но даже так те события его не отпускают. Ядовитые слова затекают в уши: «Ах, ещё была та пара кальмаров, мы смогли поймать золотую самочку, чтобы немного поэкспериментировать с геном, но самца нам так и не удалось изловить. Он сейчас находится на твоей родине, в Южной Корее, но он под защитой одного мальчугана, как и в случае с тобой, мы на пушечный выстрел к нему не можем подойти».       Сону отчаянно трясёт головой и отворачивается от пруда, прикрывая глаза. Почему он не может вспомнить ничего хорошего? Хотя те животные спасли ему жизнь, разве это не хорошее воспоминание? И было бы лучше, не будь там слишком много «но».       Кстати про тех кальмаров. Рон тогда сказал, что самца они не поймали, и он где-то в Корее «под защитой одного мальчугана». Это звучало довольно интересно, почему бы ради разнообразия не посмотреть, что это там происходит? Если кто-то защищал кальмара, значит, обладал магией; Сону борется против магии, ему стоит туда отправиться и уничтожить ещё одну опасность, пусть он и был только «мальчуганом».       Сердце, что пыталось оттаять, снова покрылось льдом.       *****       Найти кальмара для Сону не было проблемой. У этого гигантского животного магическое поле было таким же мощным как у самого Феникса, ведь они оба попали под самый первый удар той проклятой капсулы. Поэтому, если бы кальмара увезли хоть на Луну, Сону бы ощутил его и там.       Ко всему прочему они оба относились к классу Тьмы, и оба страдали без своих вторых половинок. «Сгоревшее Солнце» отняло у них всё. Помнится, не так давно Сону нашёл ещё одну их скрытую базу, и перерезал там всех, захватив с собой Сирену; той лишь бы убивать, а Сону мечтал их протянуть по всем наихудшим кошмарам. Феникс так же знал, что в правительстве где-то затесались эти ублюдки, но к верхам так просто не подобраться. Хотя даже на этот случай у Сону было два плана.       Поиски гигантского кальмара приводят Феникса к южному побережью. Несмотря на то, что приближалась весна, ветер на берегу дул ледяной, пронизывающий до костей, будто желая покрыть их инеем. Небо затянуто свинцовыми тяжёлыми тучами, и море неспокойно волнуется, стремясь высокими волнами поглотить полуостров, затащить в свою холодную пучину. А вода точно холодная, если даже не ледяная.       Сону и подходить близко к берегу не нужно, чтобы это знать. Отчасти он в своём белом свободном свитере здесь выглядит неуместно. Ветер настолько сильный и ледяной, что даже в куртке стоять на побережье было бы холодно. Но дело в том, что Сону изменения температуры совсем не трогают. Он их ощущает, но дискомфорта они ему не приносят.       Как и мальчику, что сидит неподалёку на качелях, спиной к Сону. На ребёнке только водолазка непонятного цвета, лёгкие льняные штаны и кроссовки. Явно не то, что должны носить местные жители в такую погоду. Но судя по тому, что мальчик даже не дрожал на ветру, ему было совсем не холодно.       И Сону смутно догадывался почему. От ребёнка несло тяжёлой аурой магии, в ней было не разобрать, какой именно силой обладал мальчик, но то, что он был «особенным» угадывалось безошибочно.       Что ж, Сону ведь и отправлялся сюда, чтобы уничтожить очередного обладателя магии и поприветствовать старого друга. Глядя на высокие, злые волны, Феникс отчётливо ощущал, что где-то там, в морских глубинах, кальмар и находился под безумно сильной защитой вот этого маленького мальчика. Вот о чём говорил Рон, имея в виду, что «Сгоревшее Солнце» не смогли отловить фиолетового самца. Дело в том, что защитный барьер, который поставил на кальмара этот ребёнок, был сравним с силой самого Сону.       Феникс впервые встречал кого-то равного себе по мощи.       — Я вас ждал. — Мальчик оборачивается к Королю монстров скорее, чем тот понимает, что его появление не стало сюрпризом. Хотя с такой подавляющей аурой силы этот ребёнок, скорее всего, мог так же ощутить любого «особенного» на многие мили вокруг.       Но Сону всё равно растерялся. Главным образом потому, что ярко-голубые глаза мальчика видели его буквально насквозь. Словно могли по атому разобрать его гнилое сердце и выковырять изнутри остатки давно сдохшей души. Под этим взглядом Сону даже со всей своей мощью ощущал себя беззащитным, раздетым и потому начал злиться.       — Ждал? — Недобро щурит глаза Феникс, предупреждая, что с ним шутки плохи.       Но мальчик только откидывает с лица грязные белые пряди волос и просто отвечает:       — Да, вы должны были сегодня прийти, Ромео.       «Ромео» — имя больно вбивается Сону в грудь, переворачивая внутри всё вверх дном. Недавно наведённый порядок мгновенно превращается в кучу хаоса, в которой снова всплывают воспоминания, которые Сону хотел бы забыть. Забыл. Но они всё ещё жили внутри него.       «— А ты знаешь, как называется лайнер?       — Нет.       — «Ромео»! Лайнер называется «Ромео», представляешь? Как думаешь, у него есть где-нибудь Джульетта?».              «Они находились на куске металла, где полувыжженная надпись, смеясь, бросалась в глаза.       «Ромео».              Нет, нет! Все эти воспоминания, откуда они? Зачем они?! Сону ведь так отчаянно пытался их забыть, не вспоминать никогда, не знать об их существовании! А этот мальчик одной фразой воскресил в памяти буквально всё, безжалостно выворачивая осколки души наизнанку, под взор голубых глаз.       — Откуда ты знаешь? — Шепчет Сону, пытаясь взять свой рассудок под контроль.       — Я вижу прошлое и будущее. — Отвечает ребёнок, пожимая плечами. — Правда, я думал, что у вас белые волосы, но, похоже, что время ещё не пришло.       Сону качает головой. Он настолько сильно выбит из колеи этим мальчишкой, что забывает даже о том, что просто собирался его убить, а не спрашивать:       — Ты кто такой?       — Меня зовут Тэхен.       Тэхен.       Так значит, это всё точно не галлюцинации. В них у видений Сону никогда не было имён. Но почему осознавать, что встретил этого мальчика в реальности ничем не лучше?! Уж был бы он просто иллюзией! Сону дико не нравилось стоять обнажённым духовно под этим взглядом голубых глаз! Он снова начинал злиться, отчаянно приводя мысли в порядок, натягивая на лицо непроницаемую маску.       — Ты видишь будущее, значит, знаешь, зачем я пришёл? — Зловеще шепчет Сону, растягивая губы в зверином оскале.       Но Тэхен и близко не выглядел напуганным. У него, вообще, было очень отстранённое выражение лица, совсем не детское, будто он знал и видел в этом мире намного больше ужасов, нежели взрослый.       Сону эта черта мальчика, честно, нервировала.       — Да, — кивает Тэхен, спокойно отвечая на вопрос, — вы хотите убить меня.       Чёрные глаза вспыхивают смертельным алым пламенем, но ни капли энергии не срывается с пальцев Сону. Он действительно собирался убить этого носителя магии, но почему сейчас не может ему ничего сделать? Почему медлит? Это отдельно тоже дико бесило! Сону злился на себя, на Тэхена, на мир, но всё же больше на себя — за ядовитое бездействие.       — И ты не боишься?       — Нет. — Мальчик пожимает плечами, отворачиваясь к морю, что продолжало огромными волнами накатывать на берег. — Но всё же я хотел бы ещё пожить.       Сону зло скрежещет зубами, сжимая руки в кулаки. Ему ведь всего-то нужно было высосать из этого тела магию, он делал это сотни, тысячи раз, так в чём дело?!       А Тэхен продолжает смотреть на море, словно даёт Сону право решить: убить или нет. И Феникс готов ядом плеваться на свою беспомощность перед этим загадочным ребёнком! Хотя с другой стороны совершенно обычный мальчик, разве что красивый, с этими голубыми глазами и белыми волосами. Он так не похож на жителей Кореи. А ещё он какой-то уж слишком потрёпанный: одежда на нём старая, грязная, её первоначального цвета даже не видно, кроссовки рваные. Даже волосы и те грязные, будто мальчик жил на улице. Что ж, Сону был детдомовским ребёнком, и он часто встречался с беспризорниками, потому разглядеть в Тэхене одного из них для него не составило труда. И Феникс убеждает себя, что именно этот факт и останавливает его от убийства мальчика. Да.       — Двигайся. — Бросает Сону Тэхену, усаживаясь рядом с ним на качели. Хотя мог бы даже не просить ребёнка подвинуться, этот мальчик был безумно худой, его острые ключицы и рёбра просматривались под тонкой тканью водолазки так, что их можно было пересчитать. Да и щёки впали слишком сильно, губы бескровные, сам бледный. Сону будет не далёк от правды, если скажет, что этот мальчик не ел нормально уже около недели, если не больше.       Сону сидит какое-то время молча, но Тэхен всё внимание к себе магнитом притягивает. Феникс его и так, и так рассматривает, изучает своей магией, хотя натыкается на барьер, через который не перебраться даже силой! Если мальчик и видит будущее, то это лишь его побочная способность, потому что основная не дала даже «Сгоревшему Солнцу» приблизиться к кальмару! Мощь этого Тэхена, видимо, невероятна.       — Что ты знаешь о моём будущем? — Не выдерживает Сону, задавая вопрос. — Я достигну цели?       Мальчик пожимает плечами, продолжая смотреть на море:       — Я не могу видеть всё, потому ответить на эти вопросы тоже не могу. — Почему-то Сону даже знал, что не получит ответа на этот вопрос, потому приготовил уже с десяток других, но не успел и рта раскрыть, как Тэхен добавил: — Но думаю, что вы заблуждаетесь.       — В чём? — Сону несколько непонимающе захлопал ресницами, стараясь припомнить, что такого он успел сказать мальчику?       А Тэхен тем временем оборачивается к Фениксу, и снова пронзает его взглядом голубых глаз, отвечая:       — Вы убиваете «особенных», чтобы уничтожить магию, но в человеческий ген уже вплетено нечто новое. Даже если у обычных людей сейчас не проявляется сила, это не значит, что последующие поколения не родятся с магией.       Сону недовольно сцедил воздух через нос, хрустя костяшками пальцев.       — Тебе сколько лет?       — Тринадцать.       — Маленький ещё о таком рассуждать. — Огрызается Феникс. Что этот ребёнок, вообще, может знать о мире? Что он видел? Он терял близких? Он знает, что такое месть? Он пустил в сердце тьму, посвятив себя мести?! Нет.       — Но разве я не прав? — Спокойно спрашивает Тэхен, и вся броня Сону летит к чертям.       Прав.       Ещё как прав. Феникс и сам понимал, что мальчик прав, но упрямо не желал этого признавать. Убийство «особенных» ни к чему бы не привело. Люди, у которых сейчас не проявился ген, всё равно считаются его носителями, и в будущем у их детей может проявиться магия. Борьба Сону напоминала попытку отчерпать воду из озера ложкой! Но разве мог он признать это перед самим собой, когда сходил с ума, желал действовать и убивал из наслаждения, теряя человеческий облик под маской зверя?! Нет, конечно, потому даже сейчас упрямо отвечает:       — Я обязан уничтожить магию.       — Но вы сейчас просто убиваете, — спокойно отмечает Тэхен, не боясь хищника рядом с собой, — и чем вы лучше монстров, которых презираете?       Сону словно дали пощёчину. Причём такую сильную, горящую не на коже, а где-то внутри, рядом с прогнившими осколками души. Перед Королём все лебезили и ходили на цыпочках, его так давно никто не ставил на место, что он буквально впал на мгновение в ступор. А потом вспомнил, что на место его поставил какой-то сосунок и тут же спрятался за своей злостью, шипя:       — Мальчик, где твои родители? Тебя не учили, что нельзя лезть чужому человеку в душу?!       — Вы их убили. — Легко ответил Тэхен, влепляя Сону очередную пощёчину.       — Что? — Всё, что растеряно смог проблеять парень, глупо хлопая глазами.       — В прошлом месяце вы были здесь на агитации и вырезали всю деревню, — ответил мальчик таким тоном, будто не про свою семью говорил, а про кого-то далёкого и чужого. — Наверное, вы и не помните. — Добавляет Тэхен, коротко выдыхая, снова обращая свой взор на море.       Сону сидит в ступоре. Да, с момента, как он стал монстром, очень многое стёрлось из его памяти, очень многое он попытался забыть. Но свои агитации он помнит хорошо или всё же не очень? В любом случае, глядя сейчас на деревеньку позади себя, он понимает, что оттуда не доносится ни речь людей, ни звук машин, ни хотя бы трель работающего генератора. Деревня была мертва. А мальчик рядом с Сону такой заморенный и грязный, что многое достраивалось в картинку.       — Ты живёшь один? — Наконец, придя в себя, спрашивает Феникс, чувствуя что-то неправильное внутри себя, что-то словно живое. Ну, нет, он не может и не должен ему сочувствовать! Никакие эмоции не должен проявлять!       — Да.       — И чем ты питаешься? — Сону злится на себя, но не спросить у Тэхена такие мелочи не может. — Где живёшь?       — Живу вон там, — мальчик указывает грязной рукой на покосившийся сарай около горного хребта. Обшарпанный и полусгнивший он к тому же стоял наполовину в воде! Неужели мальчик не мог жить в каком-нибудь пустующем доме в самой деревне?       Хотя, наверное, не мог. Скорее всего, там повсюду трупы. Монстры нападали теперь так часто, что тела попросту не успевали из центра вывозить, что уж говорить про маленькую деревеньку.       — Питаюсь рыбой.       Сону почувствовал какой-то дикий укол чувств, из-за чего его гнилое сердце вдруг разболелось. Он сам был сиротой, и теперь сделал другого ребёнка таким же несчастным!       — Ты… — Феникс поджимает губу, пытаясь подобрать слова, — э-м-м…       — С вами не пойду. — Просто бросает Тэхен.       — Да кто тебя зовёт!? — Бесится Сону, вскакивая с качели, и тут же растворяясь в воздухе.       Вот мелкий! Ещё смеет такое говорить Королю монстров! Да что он о себе возомнил!? Он всего лишь осколок магии, который нужно вырезать из этого мира, уничтожить его как проказу! А он смеет отчитывать Сону, тыкать его носом в его план, который он так долго приводил в исполнение! Неслыханная дерзость! Да Феникс пальцами щёлкнет, и этот мелкий превратится в прах! Да, именно так Сону в будущем и поступит, он должен искоренить магию.       А через пару дней снова возвращается на побережье. Тэхена он застаёт на той же качели, тот словно и не уходил никуда. Всё в той же грязной водолазке и подранных кроссовках. Разве что выглядит мальчик хуже, у него сильно запали глаза, и в движениях появилась некая заторможенность, словно ему было больно шевелиться или словно он заболел.       Но ведь «особенные» обладают сильным иммунитетом, чем мог заболеть этот ребёнок?       И как немой ответ: голодом. Он сказал, что питается рыбой, но как много тринадцатилетний ребёнок может поймать рыбы? А ведь будут дни, когда улова совсем не будет! К тому же он тратит силы на поддержание защитного барьера вокруг кальмара, и это ребёнку совсем не идёт на пользу.       Сону сам себя не понимает, но возвращается на базу и сразу спешит обратно к Тэхену, вручая ему в руки чашку с лапшой быстрого приготовления, уже залитой кипятком, горячей и ароматной.       — Ешь, — Сону усаживается с мальчиком рядом, протягивая ему разломанные одноразовые палочки.       А в душе приготовился к тому, что Тэхен откажется, выплеснет всё на землю, едко отметит, что от Сону ему ничего не нужно. И уж никак Феникс не ожидал, что мальчик ответит ему:       — Спасибо. — И примется есть.       Так проходит несколько дней. Сону боле не спешит в своём варварском плане, изменился так неожиданно, что монстры этого испугались даже больше, чем его обычно взрывного настроения! А Феникс исправно продолжает приходить к Тэхену, приносить ему еду и порой подолгу болтать с ним, обещая себе, что в один день, когда почувствует, что можно, он пригласит его к себе, на базу. Мёртвое сердце Сону обливалось кровью от осознания, что мальчик спит в этой сараюшке под ветрами, дождями; в сараюшке, которую того и гляди поглотит море! Но пока звать Тэхена к себе было рано, он точно откажется. У мальчика непростой характер, такой отстранённо-холодный, но невероятно добрый.       Сону бы бежать от Тэхена. Тот его насквозь видит, и каждый раз выводит на дорожку правды, держа в руках зеркало и показывая Фениксу, в какого монстра тот превратился. И Сону от себя тошнит, он свою суть жутко ненавидит, ненавидит магию и всё, что с ней связано, а бросить ребёнка не может. Наверное, совесть взыграла. Феникс точно не знает, что с ним и даже не анализирует, не понимает, что к Тэхену он привязывается, чего ему никак нельзя делать. Будто предыдущий опыт ему не показал, как это больно, кого-то терять.       Сону лениво качает ногами в воздухе, глядя на волны, бьющиеся о крутой утёс. Там густые шапки пены собираются, оседая на камне, подобно снегу. Чайки кричат, низко летая над волнами, явно заприметили рыбу. Наверное, с того злополучного дня, это был первый раз, когда Сону мог так спокойно сидеть и смотреть на море, не корчась в приступе неконтролируемой боли.       Рядом сидит Тэхен, над его ладонями порхают призрачные фиолетовые бабочки. Мальчик принадлежит стороне Тьмы, но и близко не похож ни на одного из тёмных, кого знает Сону. Хотя Тэхен, в принципе, ни на кого не похож.       — Магия нас резко разграничила на чёрных и белых. — С тенью приятной лени продолжает свой рассказ Сону. Сегодня он решил поведать мальчику о своих исследованиях в области магии, благо Тэхен его действительно слушал и понимал, несмотря на то, что всё ещё был ребёнком. — Я так считаю, что каждый сам выбирает сторону, исходя из своих личных предпочтений и качеств. Кто-то жёстче, кто-то мягче по характеру.       Тэхен хмурится, его бабочки разлетаются вокруг него прекрасным облаком, когда мальчик опускает руку и оборачивается к Сону.       — Разве это просто не является типом определения сущности, но не души? — Фениксу всё больше и больше в такие моменты кажется, что он — глупый идиот, а Тэхен — прирождённый гений. — Во все времена были солдаты, — рассуждает мальчик, — и им приходилось порой убивать для поддержания мира. Но это не значит, что их души были чёрными, а сами они злыми. И что есть чёрный? Неужели, каждый, кто относится к этому цвету, автоматически становится злодеем?       Сону не может ответить на все эти вопросы, потому он деланно усмехается, в который раз признавая себя дураком рядом с Тэхеном:       — Ещё раз напомни, сколько тебе лет? Ты отчего такой умный? В специальную школу ходил?       — В обычную. — Пожимает плечами мальчик. — Я не умный, просто я так думаю, исходя из того, что увидел.       — В будущем? — Сону склоняет голову на бок, смотря на Тэхена. И пара голубых глаз неожиданно пронзает его насквозь, пригвождая к месту.       — И в настоящем. — Честно отвечает мальчик, загадочно улыбаясь. Как бы Фениксу хотелось знать, что показывают ему видения, что ждёт его в будущем? Но, увы, а способности Тэхена Сону никак не может скопировать, и мальчик молчит как воды в рот набравши, ничего не рассказывает, даже случайно не проболтается!       Сону смотрит на почти уплывший за линию горизонта диск Солнца и понимает, что ему пора возвращаться на базу. Но как не хочется! Он не хочет бросать здесь Тэхена, хочет забрать с собой, но тот — упёртый баран — ни в какую не соглашается быть его приёмным сыном! В Сону нет родительских чувств, но есть желание забрать Тэхена к себе, закрыть от мира и защищать.       Как жаль, что никто ему не сказал, что защищать его нужно от самого Феникса.       — Хочешь, расскажу тебе, откуда взялась магия? — Сону тянет время, отсрочивая возвращение на базу монстров.       — Я знаю. — Неожиданно отвечает мальчик, заставляя Короля снова опешить. Ну, вот способен этот мальчуган его удивлять снова и снова!       — Что?       — Я был там. — Поясняет Тэхен, взмахивая ладонью, снова призывая к ней своих бабочек. — Там очень красиво, и магия на самом деле очень добрая, зря вы её так ненавидите.       — Где ты был? — Шепчет Сону.       Он ещё помнит, что магия была доставлена на Землю из другой Вселенной. И либо мальчик где-то заблуждается, либо Сону что-то не понимает, либо…       — Не знаю, что это за место.       — Как ты туда попал?       — Тоже не особо понял. — Безразлично отвечает Тэхен. — В этот момент, кажется, я раскрутил слишком мощный поток энергии, а в следующее мгновение оказался в другом мире.       Либо мальчик как-то действительно смог попасть в другую Вселенную, в мир, откуда пошла магия.       — А как вышел? — Всё ещё сомневается Сону, не понимая ровным счётом ничего.       — Так же.       — Покажи мне.       В тот день Сону впервые знакомится с Истоками, с местом за миллиарды километров от Земли. С местом, что отняло у него всё — с родиной магии. Это было прямо, как рассказывал Рон, два мира: золотой и фиолетовый. Только уже слитые воедино, а не разрозненные. Причём попасть на сторону Света Сону неожиданно не смог, лишь стоять и смотреть на неё издалека, понимая, что как только ступит в нейтральные воды, уже не выберется. Да и продержаться в Истоках долго тоже не смог, начиная терять себя за безумной мощью магии, что давила на него со всех сторон. Вернуться пришлось быстро.       Но с тех самых пор у Сону был ещё один объект для исследований. Он периодически погружался в Истоки, делал записи, а потом обсуждал их с Тэхеном, найдя в лице мальчика очень умного собеседника.       — Знаешь, я тут думал над своим планом. — Как-то поведал Тэхену Феникс, перелистывая свой исписанный вдоль и поперёк блокнот. Они сидят на песчаном берегу, море сегодня спокойное, длинные пальцы волн периодически тянутся к ним по жёлтому песку, но никак не могут дотронуться даже кончика их ног. — Если перекрыть духовный доступ Истоков к Земле, то магия исчезнет.       Тэхен, ковырявший во влажном песке какой-то рисунок, даже головы не поднял, когда с ноткой скепсиса поинтересовался:       — И как вы это сделаете?       — Вот здесь и стоит загвоздка. — Вздыхает Сону, постукивая ручкой по раскрытому блокноту, где сотня каракуль были так переплетены, что в них сам чёрт бы не разобрался. — Я не могу долго находиться в Истоках, не более пяти минут, потому продвигаюсь в этом плане медленно. — Сону на мгновение задумывается, а потом кое-что осознаёт, впиваясь взглядом в Тэхена. — Погоди, а как ты так долго там остаёшься?       Феникс точно знает, что мальчик может долго находиться в Истоках, потому как однажды его не было почти полчаса по земным меркам. Сону тогда чуть ли не волосы на себе рвал, переживая за Тэхена, а тот вернулся счастливый и принёс с собой огромный букет целебных редкостных трав, которыми можно было и кожу на кости нарастить.       — Не знаю, — отвечает мальчик, не особо интересуясь этой темой, — просто могу.       — Здесь ничего не бывает просто. — Гнёт свою линию Сону. — Твои силы сродни моим, но при этом уровни вхождения у нас разные.       — Уровни вхождения на Свет или на Тьму? — Тэхен поднимает голову, впиваясь голубыми глазами в Феникса, снова выворачивая все его чувства наизнанку, видя и гниль души, и тьму сердца, и почему-то не боясь всего этого.       — А ты куда попадаешь? — Сону щурится, понимая, что здесь что-то не так. За свои исследования Феникс давно понял одну истину: какой стороне ты принадлежишь, на такую и погрузишься в Истоки и исключений не бывает. — Ты же тёмный.       — Но могу и туда, и туда.       С того их разговора Сону задумался обо всём крепче, стараясь переварить в голове теорию, что постоянно вертелась на языке, но никак не оформлялась в понятные слова. Что-то было не так. Тэхен имел доступ к Тьме и Свету, его сила спокойно адаптировалась ко всему, что с ним происходило. Сону лично видел, как мальчик приказал волнам отступить от его сараюшки! Был ещё инцидент, когда Тэхен зачаровал качели, и те его катали. Ещё призрачные бабочки. Плюс он ставил защитные барьеры и видел будущее! Будто не было на свете силы, что ему не подвластна.       Будто он владел всей магией.       И вот от этих мыслей Сону стало по-настоящему страшно. Нет, он не боялся Тэхена. Он желал, чтобы всё, что он надумал, оказалось просто больной фантазией и не боле! Он поклялся уничтожить магию, но если магия это сам Тэхен, то Сону просто не знает, что ему делать! Он привязался к мальчику, не должен был, а привязался. Каждый день к нему приходил, приносил еду и новую одежду, даже кипятил воду на берегу, чтобы ребёнок мылся. Каждый день предлагал ему пойти с ним, стать его приёмным сыном. И вот могло оказаться, что должен был его убить?!       Нет, наверное, это шутка судьбы, это несправедливая и жестокая шутка! Нет, Тэхен не магия, он «особенный» с большим талантом и не более того.       Но Вселенная на судьбе Сону прописала ему страдать снова и снова.       *****       После нападения Лиги на Шанхай так называемое «геройское движение» набрало обороты. Мир был возмущён вероломной атакой, напуган и почти раздавлен. Ведь Лига показала невероятную мощь, доказывая, что никто не может быть в безопасности, они способны подчинить себе весь мир, поставить его на колени и заставить дрожать от ужаса.       Именно в этой реальности «особенные», что помогали уничтожать монстров и поддерживать мир, пришли к единому движению, централизовались, под именем и знаменем Содружества героев. А возглавили организацию трое сильнейших «особенных», они без труда могли уничтожить даже монстра уровня Дракон, ведь на тот момент они почти все были равны в накопленной магии, никто ещё не прожил свои шесть или семь сотен лет. Потому уничтожение Лиги Злодеев было реально выполнимой задачей.       Правда, Сону всё это не пугало. Если его новый план возымеет под собой почву, то Король запросто пожертвует Лигой, с бокалом вина наблюдая, как это Содружество убивает монстров и как монстры убивают героев. Да, это было бы особенное зрелище! Но впервые Сону надеялся обойтись без лишней крови.       Он открыл для себя Истоки, посетил тот мир, который давал землянам магию. Он был как никогда близок к разрешению своей проблемы, посвящая всё время и даже сон на то, чтобы выяснить, как перекрыть доступ магии на Землю. Но теперь главным было разрешить проблему так, чтобы «особенные» не пострадали, а конкретно один маленький мальчик с белыми волосами и пронзительно-голубыми глазами.       Однако цепочка ошибок была запущена слишком давно, что привело к последствиям, которые Сону должен был ожидать, но, конечно же, забыл про них. Раньше Король собирался уничтожить магию и умереть в конце сам, и тянул всё это время всех на дно, кто же знал, что на дне окажется самое ценное?       Всё начало рушиться стремительно, хотя Сону этого так и не заметил, пока ситуация не переросла в критическую.       Содружество героев оформилось и вышло на улицы, дабы установить порядок и уничтожить монстров, что сеяли хаос. Не то чтобы в каждой стычке была виновата Лига, но большинство ударов по мирному населению было именно её инициативой. Монстры победным маршем шли по улицам, когда вдруг встретили серьёзное сопротивление, заставившее их впервые затормозить, а порой даже быть отброшенными назад.       Трое сильнейших героев, что возглавляли на тот момент Содружество, лично выступали во главе своей армии, стирая монстров в порошок, очищая города и сёла от чудовищ. Их совместная сила была невероятной, и слухи о ней, конечно же, дошли и до Сону.       В то время он совсем не вёл военные дела, позволял Лиге творить всё, что монстры желали. Сам он постоянно был с Тэхеном, а когда не с ним, то в Истоках, пытаясь найти способ перекрыть поток магии на Землю. Когда ему в первый раз доложили о трёх великих героях, он не придал этому значения, но в следующий раз к Сону прибежала сама Сирена, залитая кровью с головы до пят.       Король смутно помнил, что девушка взяла крупный отряд монстров, чтобы разобраться с этими «героями». И уж никак Сону не думал, что вернётся она одна, потерпев глобальное поражение, еле сохранив себе жизнь!       — Король! — Сирена падает на колени в кабинете Сону перед письменным столом. — Владыка, они… они!..       Парень раздражённо потирает виски, отложив ручку в сторону. Он же просил, не беспокоить его! Даже если вся Лига падёт, ему будет без разницы! Он ведёт всех на смерть и что?       — Успокойся и докладывай! — Холодно бросает Сону, заставляя Сирену в страхе вздрогнуть.       — Владыка, — девушка делает глубокий вздох, приводя дыхание в норму после продолжительной пробежки, в которой стремилась спасти свою жизнь, — это Содружество ставит эксперименты над монстрами!       Сону словно парализованный замер на месте, перестав даже потирать виски. Перед глазами вспыхивают давно забытые кадры из лаборатории «Сгоревшего Солнца», безумная ухмылка Рона, его едкие речи проскальзывают в мозг. Сону жмурится и качает головой, выветривая всю эту грязь из сознания, стараясь оставаться по-прежнему холодным.       — Объясни всё по порядку.       — Один из трёх Великих Героев недавно захватил Канвондо, полностью очистив его от нашего влияния. — Сирену заметно трясло, но она всё же смогла связно строить предложения и говорить без запинки. — Его зовут Ледяной Филин. — Сону кивает, поощряя девушку продолжить. — Не так давно я посылала несколько монстров с ним разобраться, но так никто и не вернулся. Потому сегодня я отправилась туда сама. Мы не стали идти в лобовую и решили напасть по-хитрому. Содружество расположилось на старом химическом заводе, все подступы охранялись, кроме подземных ходов. Мы пробрались внутрь, чтобы открыть ворота и устроить хаос, но нас словно ждали. Нас разнесли в пух и прах! И пока я петляла по подземным коридорам, увидела всех наших пропавших монстров, сидящих в каких-то специальных клетках, и один из них успел мне рассказать, что над ними там ставят эксперименты! Этот Ледяной Филин режет их на кусочки, отделяя от них магию и пересаживая своим героям.       У Сону в груди ожило сердце. Впервые почти за год начало биться, разгоняя кровь по всему телу, а главное снабжая мозг, напоминая о том, что Король уничтожил не всех тварей из «Сгоревшего Солнца». Многие в правительстве знали о проекте и неужели… неужели!       «— Это не просто магия, это мировое господство! Да что ты знаешь?! Я пересадил себе более сотни способностей, благодаря Сонхуну, который таскал мне «особенных», я поглощу тебя и стану абсолютен в этом мире!».       В ушах словно забили барабаны! Неужели этот кошмар не окончен?! Неужели всё пошло по новому кругу?!       — Передай всем, — Сону погружается в пучину своего безумия, позволяя ему снова растечься по венам, пожрать себя, — общий сбор! — Рычит парень, сжимая кулаки. — Идём в Канвондо, никого в живых не оставлять!       *****       Наверное, всё же судьба, да сама жизнь ненавидит Сону. Словно он был великим грешником, которому на роду было прописано страдать и никогда не видеть света, утопая в болоте из грязи и тьмы. Наверное, только в момент, когда он утонет, испустит последний вздох, для него всё закончится. А может, нет? Может, он сейчас уже проживает свой личный круг Ада? Может, уже отбывает наказание грешника? Но за что? Что он такого сделал, чтобы судьба его так жестоко карала, лишая всего, что он приобретает с таким трудом?!       Новая база «Сгоревшего Солнца» была почти полностью разрушена Лигой. Сону спустил всех монстров с поводка, лично отправился с ними, уничтожая каждого, кто встречался ему на пути. Владыка Ветра раздувал огненный пожар, Сирена до смерти пытала всех тех, кто закрыл монстров в лаборатории, ставя над ними опыты, Некромант воскрешал мёртвых, пополняя свою армию, а Демон заражал ещё живых безумством, делая их своими личными заразными зомби — один взмах его руки и мир утонет в смертельной эпидемии.       Сону одержал жуткую и безоговорочную победу, снова отвоевав себе Канвондо, но победителем он себя совсем не ощущал. Он с момента, как они подошли к бронированным воротам, уверенно шёл лишь к одной цели, игнорируя весь хаос вокруг, сотни выпущенных в него пуль и даже магических ударов. Сону шёл в лабораторию, как и тогда, так и сейчас, искал виновных именно там. И нашёл.       За крупным плотным стеклом, переливающимся фиолетовым оттенком находились двое: один — оживший кошмар Сону, а второй… Тэхен. Мальчик был плотно привязан к операционному столу, его разум был точно одурманен, потому что он ни на что не обращал внимания, стеклянным взглядом уставившись в потолок. А его палач стоял рядом, с жуткой улыбкой на знакомом лице.       Это был Рон.       Человек, нет, это чудовище, которое Сону убил собственными руками, сейчас с плохо скрываемой улыбкой стоял за плотным стеклом, от души потешаясь над Фениксом.       — Что ты так удивлён? — Рон хвастливо подёргивает висящий на шее пропуск, где крупными буквами значилось имя — Ледяной Филин. Так вот как оно значит! Теперь героями становятся монстры, что убивают других ради силы и власти? Как же прогнил этот мир.       — Я должен сказать тебе спасибо, — Рон ласково гладит Тэхена по волосам, а Сону руки в кулаки сжимает, готовясь атаковать и в этот раз точно уничтожить этого ублюдка, — за то, что нашёл его для нас, даже не так, помог к нему подобраться! — Улыбается мужчина. — Этот паренёк был крайне внимателен, никто из наших не мог к нему подобраться. Но тут ты стал его навещать. А мне всего-то нужно было немножко скопировать твою ауру и, вуаля, мой приз у меня! — Рон голодно смотрит на Тэхена, как хищник, готовящийся вонзить зубы жертве в горло. А судя по тому, что он пересаживал себе другие силы, это всё было недалеко от истины, и Сону от этого осознания начало трясти. Нет, только не Тэхен, только не он, пожалуйста!       — Я специально оставил Сирену в живых, чтобы заманить тебя к себе, чтобы ты лично увидел, как я становлюсь сильнее, поглощая этого ребёнка. — Сону мысленно себя проклинает, что не заглянул с утра к Тэхену. — Нравится?       — Ты мёртв!       — Да ну?! — Саркастично усмехается Рон.       А Сону безжалостно ударяет по фиолетовому стеклу алым пламенем, готовясь тут же разорвать Ледяного Филина на куски. Но неожиданно оказывается, что стекло, под защитой которого находился Рон, даже не вздрогнуло от удара Сону, даже трещинки на нём не было. Король ударил ещё раз и ещё, вокруг него от напряжения побились колбы, вспыхнули бумаги, и свет печально заморгал, теряя свою энергию, но защита вокруг Рона так и не пала.       — Не поможет, — мужчина противно хихикает, — это стекло сделано из фиолетовых кристаллов, что он, — Рон стреляет глазами в Тэхена, — нам добыл из того мира! — Сону не нужны пояснения, чтобы всё понять. Этот ублюдок не просто смог поймать мальчишку, он обчистил его дом, наверняка и магические цветы унёс. Он следил за ними всё это время, он знал даже про Истоки. А Сону всё это время был слепым глупцом, который в жажде мести, в своём безумии не замечал ничего вокруг.       — Я знал, что ты придёшь и потому подготовился. — Продолжает забавляться Рон, любовно проходясь по набору медицинских инструментов пальцами, заставляя Сону напрячься. — Ты такой идиот! Думал, что убил меня? Серьёзно? Ты же должен ощущать души! — Рон резко прерывается, давясь своим мерзким смехом. — Ой, прости, после смерти Сонхуна, скорее всего, ты больше этим даром не владеешь, да? Ха-ха-ха! В Италии ты убил всего лишь моего клона. Знаешь, все «особенные» могут создавать клонов, расщеплять душу, наделяя оболочку её осколком. — Сону молчит, потому что души он всё равно не ощущает. Как бы ни противно было признавать, а Рон прав, Феникс не владеет боле магией ощущать чужие души. — В Италии я впервые провернул этот трюк, решил, если уж обдурю тебя, то и весь мир смогу! Ну как, весело? — Смеётся мужчина. — А мне было весело наблюдать за тем, как ты сходишь с ума и уничтожаешь весь мир! Я глаз с тебя не спускал всё это время, знал, что ты будешь очень полезен! И был прав! — Рон с нескрываемым голодом в глазах оборачивается к Тэхену, снова гладя его по белым волосам. — Моя награда!       — Руки от него убрал! — Рычит Сону, снова нанося по барьеру удар, и снова безрезультатно.       — С чего бы?! — Огрызается в ответ Рон. — Этот мальчик владеет силой над всей магией! Если я вырежу его ядро и пересажу себе, я стану абсолютен в этом мире! Мне будут поклоняться как Богу!       — Никогда!       — Неужели? И что ты сделаешь? — Издевательски хохочет мужчина, показательно беря со стола скальпель. — Что ты можешь сделать?! Ты — ничтожество, монстр! Тебя весь мир ненавидит, ты убийца, и нигде тебе не будет место! Просто сдохни и оставь этот мир достойным, ты ведь такую идею культивировал в своей Лиге!       Сону уже наплевать на всё. На эти идеи и месть, на Лигу со всеми её тварями, даже на уничтожение магии! Он безумно бьёт кулаками по стеклу и орёт:       — Не тронь его, не тронь!       У него сердце разрывается на мелкие осколки, и те ярко горят, словно смеются над ним, обнажая давно забытую боль. Он не должен был привязываться, но привязался к Тэхену, прикипел и полюбил этого мальчика. Он ведь собирался его усыновить и забрать к себе! Так почему не сделал этого раньше? Почему не настаивал? Сейчас бы всего этого не было, сейчас Тэхен был бы в безопасности! И Сону бы не бился как муха о стекло, понимая, что со всей своей мощью так и остался бессильным и жалким перед обстоятельствами, перед судьбой.       — Неужели привязался? — Насмехается Рон. — А как же, «я ненавижу магию»?       — Он не при чём, он всего лишь ребёнок!       — Ты убивал детей, не строй из себя добродетель.       Сону знает. Он всё знает про свою мерзкую личность и всё равно бьётся о стекло, расплевываясь в стороны алыми нитями тумана и просит:       — Отпусти его!       — Не ори, — раздражённо отмахивается Рон, — ты следующий, как только разберусь с ним, приступлю к тебе!       И холодное лезвие нависает над Тэхеном, заставляя Сону с новой силой колотить по фиолетовому стеклу, надеясь его пробить, спасти мальчишку. Спасти часть себя, что способна была ещё жить, которой были не чужды эмоции.       — Не тронь его!       Но как бы он не кричал, а Рон не останавливался. Он с маниакальным блеском в глазах разрезал на мальчике футболку, прицеливаясь скальпелем для удара между рёбер, чтобы гладко и чисто вырезать сердце с магией.       Сону заорал как умирающий зверь, обжигающе горячие слёзы покатились по его щекам, он продолжал биться об стекло, не желая сдаваться и какой-то частью сознания понимая, что всё кончено. Он никого не спасёт, никого не защитит, он жалкий и бесполезный. Будет в который раз уже смотреть, как дорогой ему человек умирает у него на глазах и беспомощно не иметь возможность ему помочь.       И тут происходит сразу несколько вещей. Тэхен, который до этого просто лежал на столе с открытыми глазами, вдруг резко подскочил, ударив Рона раскрытой ладонью в грудь. Мужчина пошатнулся, непонимающе моргая, явно не ожидая, что действие столь сильного транквилизатора так быстро пройдёт. Но в любом случае отступать он был не намерен, потому, быстро придя в чувства, тут же бросился на мальчика со скальпелем в руке. Пространство маленькое и замкнутое, ребёнку отсюда будет просто не сбежать!       Однако Ледяной Филин не успевает и пары шагов вперёд сделать, как по его телу проходит жуткая дрожь, и что-то внутри с треском обрывается, а потом чиркают спички, и мужчина будто загорается изнутри, выкрикивая:       — Ты!..       И начинает рвать на себе одежду, словно может погасить пламя, что его ест, может остановить его. Но этот огонь ему только кажется, его нет в реальности, но он есть в духовном проявлении, он жадно охватывает душу Рона, каждую из его душ, живущих в марионетках, и уничтожает их.       И словно что-то поняв, мужчина, издав пронзительный рёв, стремительно бросился вперёд к мальчику, с диким стуком впечатывая маленькое тело в фиолетовое стекло.       — Тэхен! — Отчаянно заорал Феникс, собирая свои силы, чтобы ещё раз снова и снова пытаться разрушить барьер.       — Сону не чувствует души, — мальчик смотрит в бешеные глаза Рона, ударяя его ладонью в грудь повторно, ускоряя процесс распада души, её полнейшего уничтожения, — но я их чувствую… — мальчик хмурит брови и больше магии пропускает через себя в тело Рона, рассеивая его краденные силы, не давая ему шанс снова обдурить всех и остаться живым, — и могу… могу забрать её…       Шепчет Тэхен, медленно стекая вниз по стеклу. У него изо рта бежит тонкая струйка крови, бледные губы впервые окрашены так ярко. А ещё ярче алмазами горит его кожа на груди и в особенности колотая рана с торчащим из неё скальпелем. Рон не смог прервать магию мальчика, не смог вырезать его сердце и пересадить себе, но всё же в конце своей жизни он забрал и чужую, со смехом глядя на Сону, пока сам превращался в абсолютное ничто, пока его душа окончательно истлевала, оставляя после себя лишь пустое тело.       — Тэхен! — Орёт Сону, захлёбываясь своими слезами. Всё не должно было закончиться так! Он должен был забрать мальчика к себе, должен был его воспитать и дать семью, которую сам отобрал! Это дитя не должно было лишиться своей жизни, нет!       Тэхен в полуулыбке приподнимает уголки губ. Этот ребёнок владеет магией, он мог бы исцелить себя, если бы удар был нанесён не поехавшим монстром, что подсадил себе другие способности. Если бы Тэхен был старше и сильнее. Если бы его тело не было таким слабым. Много этих если, а итог один — мальчик умирал.       — Тэхен! — Сону снова бьётся в стекло, желая пробить его и поделиться с ребёнком своей силой, вытащить его, спасти!       Мальчик печально качает головой — это всё уже бесполезно. А потом маленькая ручка, один лишь пальчик бьют по стеклу, и то ворохом пыли распадается на пол. Это кажется так просто, но при этом Тэхен тратит на эту магию все остатки своих сил.       Сону давится слезами, когда бросается вперёд, подхватывает мальчика на руки, и быстро проваливается в Истоки. Он знает, что здесь можно залечить любые раны, набраться нереальной силы. Он знает, знает… но почему ребёнок на его руках уже холоднее трупа?       — Ромео, н-не… — Тэхен снова обращается к нему как в первый раз. Голубые глаза мутные, слепые, он явно уже ничего не видит, и Сону от этой картины болью сворачивает. Он бережно опускает ребёнка в фиолетовые воды и тут же ими поливает рану на груди. Не спешит выдирать скальпель, сначала нужно обезболить — пустить свою магию через хрупкое тело, а потом…       — Не надо… — шепчет Тэхен, он уже знает, что умирает, он уже понял и смирился. А вот Сону смириться не может, не хочет! Он же... он же только снова обрёл кого-то нужного и родного, кого-то, кто не тыкает в него пальцем и не орёт: «Монстр!», кого-то, кто смог вытащить его из безумия и раскрыть глаза, кто не дал провалиться во тьму.       — Не чёрное и не белое… — шепчет Тэхен, еле шевеля губами, — ты н-не должен… не нужно… ненависть… остановись…       И после давящая тишина. Пара голубых глаз мёртво смотрят куда-то вдаль, маленькое сердце замирает и ни единого выдоха не срывается с губ.       Сону не кричит и даже не плачет, но слёзы сами текут по щекам. Он даже словно тоже не дышит, он прислушивается снова и снова. А вдруг сердце оживёт? А вдруг он сейчас снова вздохнёт? Или пошевелит рукой? Или хоть что-то скажет?       Очнись! Ну, пожалуйста, очнись! Вставай же! Пойдём домой! У тебя теперь есть дом, я заберу тебя домой! Тэхен, ну, пожалуйста!       Только это конец. Для Сону это как последняя капля в переполненную чашу. Но неожиданно он больше не ощущает потребности идти и убивать, оставляя свою боль на других душах. Он ощущает тянущую пустоту, он ощущает! Он снова может прочувствовать весь спектр эмоций: от боли до радости, но последнюю он забыл и уже давно не ждёт.       Сону находит себя у Ивового пруда. Идёт дождь, он весь в глине, роет могилу. Снова. Снова роет могилу аккурат рядом с тем местом, где захоронен Сонхун. Снова ивовый гроб, снова рядом нет никого.       Дождь сильный, а выкопанная земля быстро превращается в глину. У Сону скользят ноги, он не удерживает равновесия и падает в грязь, в набежавшую лужу воды. Изображение мутное, периодически расплывается от бесконечных капель дождя, но даже так Сону может увидеть в нём себя. Нет, монстра, которым стал!       Сону спрашивает, за что ему все эти мучения? Кто в них виноват?       Да он сам! Он сам! У него был шанс всё исправить, начать жить новой жизнью, а что он сделал? Пустился в безумие, в жажду мести, жажду уничтожить магию, и за ней не видел даже этого маленького ребёнка! Не видел самого простого, до ужаса банального выхода из ситуации, где хотел быть счастливым и желал уничтожить магию. Ему нужно было всего лишь попросить Тэхена, всего лишь попросить его уничтожить магию, и всё было бы кончено!       Зачем нужны были все эти исследования и бесконечные погони за ответами, когда все они сами упали Сону в руки?! Тэхен был с ним добр, старался понять, но при этом всегда наставлял на верный путь, словно был звездой в одиноком небе. А Сону был слепцом, он ничего не замечал, не слышал и не видел. Закрылся в своём коконе, где была только его правда, где не было в мире никого, кто бы смог его понять. Теперь так точно никого не осталось. Сону уничтожил всё сам. Магия разрушала всё раз за разом, Феникс… нет, Ромео ненавидит магию.       С этого дня он Ромео, Феникс повержен, пал, сгорел и возродился в новом амплуа, под новым именем.       Он обязан покончить с магией, но чтобы никто больше не пострадал.       Какой слепой упрямец. Всё падает в одну и ту же яму, будто не замечая её, не учась на своих ошибках. Хотя ему нужно кого-то ненавидеть. Себя? Он давно проклял свою суть. Мир? А за что? Потому и объектом его травли становится магия, снова она. Но ведь люди её, правда, не заслуживают. Она их развращает, выдирает наружу звериную натуру, создаёт таких демонов как Сону, которые, лишившись всего, всегда находят цель своей мести и идут к ней до тех пор, пока она не будет достигнута.       *****       Отправить тело Ледяного Филина Содружеству в гробу из белых роз — было одной из лучших идей. Наблюдать после программу новостей — было усладой для души. А видеть в своих коротких видениях всех, кого потерял — адской мукой, которая не давала снова сойти с ума.       Хотя войну Сону уже давно разжёг, и остановить её пламя было не так-то просто. Однако он и не пытался, как и не пытался добиться победы. Вся его жизнь отныне состояла из ожидания. Чего?       Следующего перерождения Тэхена, конкретно его силы. Ведь Сону точно знал, что реинкарнация произойдёт, он видел. Тэхен оставил ему свой дар в качестве подарка или наказания. В любом случае, Сону не мог видеть прошлое, но видения будущего посещали его часто, причём во снах и, проснувшись, парень уже многого не помнил. Но одно в его сознании отпечаталось накрепко, улетая в папку с надписью: «Важно».       Сону видел перерождение Тэхена, видел взрослого юношу, с ледяным взглядом голубых глаз, видел бушующую вокруг него силу и уже тогда знал, что душа снова переродится с той же самой силой. И это был, словно второй шанс для Сону всё исправить, очистить мир от магии и уйти на покой.       Кто бы знал тогда, что Ромео придётся ждать своего часа долгие шесть сотен лет? Кто бы смог не измениться за это время? И сам Сону изменился, его сущность ожесточилась, наивность выцвела, а тьма стала единственным верным спутником. Он давно забыл свои первоначальные цели и мечты, давно отринул человечность; он больше не устраивал массовую резню, но и не стремился её предотвратить. У него была всего одна цель — уничтожение магии, и ничего вокруг Сону не замечал.       Война между Лигой и Содружеством медленно сошла на нет, некоторые тёмные одумались и пошли на попятную. Без должного руководства они были просто бродячей стаей псов. Если бы Сону снова вступил в свои права Короля, то мог бы завоевать весь мир, но ему всё это было не интересно. Он отошёл от дел, а за ним ушли многие монстры; они считали, что Король ждёт удобного случая развязать вторую войну, Сону не спешил их отговаривать. Всё-таки все эти чудовища могли ему в будущем пригодиться.       Годы шли безумно медленно. А Сону всё ждал и ждал, колесил по миру, пытаясь найти реинкарнацию Тэхена, собирал всё больше способностей для себя, продолжал изучать магию, но время это совсем не торопило.       На десятый год с возникновения «особенных», Сону вместе с четырьмя сильными монстрами вломился в Белый Дом. Это была крупнейшая катастрофа с конца войны. Ромео не собирался никого убивать, не это было целью его акции, хотя люди по итогу и пострадали, но именно этих ублюдков ему было не жалко.       Сону рассекретил и распространил по сети данные об операции «Сгоревшего Солнца». Да, многое в документах уже было подчищено, имя Рона давно вырезано и заменено, некоторые факты скрыты, но даже это не остановило Сону от желания, чтобы мир узнал правду.       Конечно, героями Лигу никто не считал, но им это было и не нужно. Правда была раскрыта, и этого пока что было достаточно. К тому же личными записями Сону о магии, найденными в его старой штаб-квартире, активно пользовались другие учёные. Они даже приняли классификацию силы, что создал Сону и факты деления на Свет и Тьму. Кстати, Ромео недавно даже дал класс силы, таким как он, и те уже четверо героев, что сидели во главе Содружества, но к которым он никогда бы не отнёс Ледяного Филина, что просто украл свои силы. Боги. Сону назвал самый высший класс силы — Боги, хотя и понимал, что сам не особо соответствует критериям этого класса. Единственное, что Сону скрыл от мира — Истоки, он не оставил по ним записям, всё уничтожил, всё сжёг. Этот секрет он собирался унести с собой в могилу, но, к сожалению, он не один в мире был «особенным» и вскоре даже про Истоки стало известно.       Некоторые столетия выдались крайне скучными, не происходило ровным счётом ничего. Тогда Сону особенно чётко ощущал, как у него развивается раздвоение личности: одна часть желала выпустить монстров в свет и устроить кровавое представление, в то время как вторая пыталась напомнить им о существовании глубоко в осколках их души человечности. Разве мало было крови на их руках? Разве убийства были их целью? К сожалению, без Тэхена, без дополнительной поддержки этого прекрасного и умного ребёнка, Сону снова начал плутать во тьме, изредка выбираясь на свет. Он называл это раздвоением личности, но на самом деле просто сходил с ума. Эта его «болезнь» началась ведь уже давно и просто прогрессировала с каждым годом, превращая его в абсолютного безумца, забывшего обо всём человеческом.       Порой он словно просыпался и с ужасом осознавал, в кого превратился! Но его тёмное «я» тут же брало контроль в свои руки, и совесть затыкалась, не смея поднять головы.       Так прошли долгие шесть сотен лет. Сону не старел, не изменялся внешне нисколько, годы брали своё только над его рассыпавшимся разумом, бессмертие и сила монстра позволяли ему до сих пор оставаться в этом мире, под этим небом.       В одном из своих путешествий по миру в поисках возможно переродившейся души Тэхена, Сону встречает Минго. Тот ещё был совсем маленьким мальчиком, отец продал его в публичный дом, где ребёнок работал на кухне в силу возраста. Но именно там его заметил один мерзавец и возжелал нетронутое тело. Сону и по сей день помнит, как ломал тому ублюдку кости: одну за другой, наслаждался криками боли, но не давал от неё потерять сознание, наоборот обострил все ощущения с помощью магии, в итоге запытав того гада до смерти. Маленького Минго он забрал к себе, повторять ошибку с Тэхеном боле не стал. Хотя с другой стороны всё равно наступил на те же грабли: ведь лучше было ни к кому не привязываться. Ромео так жить просто не мог.       Скучная рутина оборвалась в тот день, когда поток безумной силы накрыл Сону во сне, резко выдирая его в реальность. Ромео не задавал этих глупых вопросов: «Что произошло?». Он знал — Тэхен переродился. Этот день, наконец-то, настал! Но счастье Сону длилось недолго, эти мерзкие ублюдки Кимы убили своего сына, похоронив его пепел под кустом белых роз.       Трагично и иронично, ведь именно в гробу из этих цветов этого же цвета Сону когда-то отправил в Содружество труп Ледяного Филина. Похоже, судьба любит строить параллели.       Но несмотря на то, что первое за шесть сотен лет перерождение Тэхена Сону не застал, он продолжал ждать. Упрямо и долго прочёсывал всю магию, что была в мире, но снова потерпел фиаско, снова не успел. А когда понял, что душа Тэхена перерождается из раза в раз у этих отвратительных Кимов, стал следить за ними. И снова поражение его застало. Кто же знал, что та акушерка прыгнет с ребёнком в Истоки?!       В тот момент, когда Сону понял, что магия защищает Тэхена от самого Ромео, его раздвоение личности как-то особо остро дало о себе знать. Во-первых, он искренне мечтал забрать эту душу к себе на воспитание, дождаться его совершеннолетия и попросить уничтожить магию. При этом Тэхен бы не пострадал, Сону бы обо всём позаботился, он дал бы ребёнку настоящую семью, защиту и любовь, ведь каким бы монстром не был, а умел любить. Но во-вторых, та личность Сону, что давно отринула свет, кровожадно, голодно жаждала заполучить Тэхена, жаждала давно уже разобраться с магией и уйти на покой! Этой части Сону было наплевать на жертвы и невинно убитых, она напролом двигалась к своей цели, не ведая преград.       Наверное, ощутив всё это, Истоки Ромео так яростно и изгнали, спрятав от него Тэхена. И даже так он не сдавался, продолжал биться с магией, полностью отдался на волю своей кровожадной личности, терпя поражение за поражением, пока окончательно не осознал, что в этой жизни ему не завладеть Тэхеном.       Пришлось снова менять планы. Маленький Владыка магии из Истоков попал в руки своей мерзкой семьи, Сону больше не смел мечтать о том, чтобы забрать его себе на воспитание. Нужен был план, как показать ребёнку всю гниль магии, как уговорить его перейти на свою сторону. Работы было по горло, включая, что Чонгук (сын Владыки Ветра) неожиданно попал в Истоки и стал связан с Тэхеном силой Инь-Ян, монстры всё больше и больше выгорали от нетерпения и бездействия и сам план по уничтожению магии пришлось в корне пересмотреть, отводя Тэхену уже совершенно другую роль. В любом случае, эта душа хоть и принадлежала тому самому мальчику, что и шесть сотен лет назад, а была совсем другой, чужой.       Это больно резало по Сону, заталкивая его всё глубже и глубже в пучину безумия.       Но самым болезненным для Ромео стал момент, когда он впервые встретил всё семейство Ким. Это был день, когда Тэхен вместе с дедушкой вернулся из Китая, и сам впервые познакомился со своими родителями и братом. Увидев Сонхуна, у Сону подогнулись ноги, сердце болезненно замерло в груди, и что-то живое с противным звуком зашевелилось внутри, рождая спазмы неконтролируемой головной боли.       Сонхун мёртв. Сону лично развеял его душу по ветру, что уничтожало её, не давая шанс на перерождение. Если бы Ромео её просто поглотил, то со смертью Сону и душа Сонхуна освободилась бы, имея возможность на реинкарнацию. Но Сону тогда об этих тонкостях и сам не знал, по ошибке уничтожив душу любимого человека!       А сейчас смотрел на его маленькую копию, загибаясь от боли.       Это был Сонхун, но не он. Это было только лишь знакомое тело, но чужая душа. Даже чужая магия. Но, небеса, как же сердце в этот момент желало обмануться! Но Сону строго-настрого запретил себе приближаться к этой душе.       Кто бы знал, что он не продержится и десяти лет! Если одна часть его, что ещё видела грань добра и зла, пыталась удержать парня от ошибок и не лезть больше в давно ушедшие чувства и воспоминания, то та часть, что видела мир исключительно в чёрном цвете, ярко толкала его вперёд, наделать ещё больше ошибок. И в этот раз он внял зову своей второй личности.       Со временем оставаться в своём уме, когда уже давно повредил психологическое здоровье, становилось почти невозможно. Все монстры так или иначе сходили с ума. И Сону не был исключением. К тому же он ощущал, что вся его долгая, наполненная страданиями жизнь, движется к завершению. Он почти привёл свой многолетний план в жизнь, и потому не тормозил ни перед какими препятствиями. Он собирался выбраться из своего кошмара, очистить мир от этого кошмара, и сердце его в этом желании не знало жалости даже по отношению к тем, кто был когда-то ему дорог.       «— Разве это просто не является типом определения сущности, но не души? — Фениксу всё больше и больше в такие моменты кажется, что он — глупый идиот, а Тэхен — прирождённый гений. — Во все времена были солдаты, — рассуждает мальчик, — и им приходилось порой убивать для поддержания мира. Но это не значит, что их души были чёрными, а сами они злыми. И что есть чёрный? Неужели, каждый, кто относится к этому цвету, автоматически становится злодеем?».       Сону никогда не хотел быть злодеем. Но человеческая алчность и жестокость подтолкнули его к краю обрыва, заставляя балансировать на тонкой дощечке. Однако прыгнул в беспросветный мрак он сам, и выбраться уже не смог. Как и остановить своё прогрессирующее безумие. Он понимал, что потерян для мира, но и сам к этому миру боле не стремился. Он убивал и находил в этом чувстве какую-то неправильную, чёрную радость, он склонял на свою сторону монстров, а потом их же разрывал на части, постоянно строил планы, погружался в хаос своего сознания — обезумел окончательно.       Но порой, когда гулял с Сонхуном по ночному Сеулу, когда общался с Чонгуком в Академии, когда гавкался с Тэхеном за его брата, то ощущал, как жизнь переполняет его! Однако всё счастье в его жизни было недолговечным. Он родился под звездой Бедствия, сам разрушал свою жизнь. Его сломанный разум не подлежал починке. Он нёс хаос, несчастье, боль и смерть.       Однако даже за всем своим неуправляемо-безумным состоянием он по-прежнему не желал оставаться злодеем. Сону не смог бы пережить ещё одну смерть Тэхена, пусть боле их и не связывали такие тёплые отношения.       Эта душа была так безумно похожа на душу самого Ромео, но при этом вела Сону к свету, сама того не осознавая.