Остаться рядом

*** Комната, которую выделили Сорею, была маленькая, но чистая, со светлыми деревянными стенами, большим окном и низкой простой кроватью. На деревянном же столе возле кровати стоял кувшин с каким-то местным напитком, простая глиняная чашка и пара зажженных свечей. Сорей плеснул немного жидкости в чашку, хлебнул и улыбнулся удивленно: — Яблочный сидр. — Вкусный? — заинтересовался Миклео. Сидр он пил давно, на какой-то из стоянок в самом начале их похода на Север. В тот раз их угостили крестьяне, и Миклео совсем не понравилась эта терпко-кислая жидкость. — Попробуй, — Сорей придвинул чашку к его губам и немного наклонил, так, чтобы можно было глотнуть. Миклео послушно хлебнул. Сидр оказался все таким же неприятно-кислым. — Гадость, — честно выдал Миклео, выпрямляясь и морщась. Сорей рассмеялся: — А мне нравится, — и глотнул из чашки. Миклео хмыкнул и отошел к окну, встал, глядя на яркие звезды, нависшие над самым лесом. Комната им досталась на втором этаже, и отсюда было отлично видно двор, темную крышу конюшни и тускло освещенное крыльцо с одинокой пятнистой кошкой. Сорей подошел и встал рядом, почти касаясь плечом Миклео. — Красиво, — тихо сказал он. Даже не оглядываясь, Миклео знал, что смотрит он сейчас на небо и звезды. — В Элизии лучше. — Да, — согласился Сорей. — Завтра доедем. Дед, наверное, будет рад. — Дед будет очень рад, он тебя часто вспоминает. — Ворчит, наверное? — Ворчит, конечно. Сорей тихонько рассмеялся. Смех этот, легкий, беззаботный, накрыл Миклео давно забытым теплом, заставил улыбнуться. — Подожди, он тебе еще выскажет, когда приедем. — Ага, — Сорей звучно зевнул. — Ложись спать. Успеешь еще насмотреться на эту красоту. — Какой ты строгий, — вздохнул Сорей, но все-таки отошел к кровати. Миклео слышал от окна, как он раздевается и укладывается спать. Звуки были привычные, давно въевшиеся в кожу, Миклео скучал и по ним тоже. — А ты не идешь? — вопрос заставил его обернуться. Сорей лежал в кровати, укутавшись одеялом и раскрыв Небесное Писание, и увлеченно рассматривал картинку с какими-то очередными руинами. — Кто бы сомневался, — вздохнул Миклео. Подошел к столу и загасил свечи. — Эй! — возмутился Сорей в наступившей темноте. — Ты хотел спать, — напомнил Миклео. — А завтра нам рано вставать, между прочим. — Раньше ты таким правильным не был, — проворчал Сорей, откладывая Писание. Миклео улыбнулся. — Ты тоже иди спать, — пробормотал Сорей, закрывая глаза. — А то так и просидишь у окна всю ночь. Миклео улыбнулся еще шире, но все-таки подошел к кровати. Сорей тут же отодвинулся к стенке, освобождая место, и Миклео прилег рядом прямо поверх одеяла. — Лучше бы ты разделся, — недовольно фыркнул Сорей, придвигаясь ближе и натыкаясь на его локоть. Открыл глаза и поморщился, явно почти ничего не видя, позвал тихонько: — Миклео? — Да? Сорей поднял руку и погладил его по щеке. Миклео замер от неожиданной ласки. — У тебя много вопросов, я знаю, — сказал Сорей, глядя ему в глаза. — Подожди немного, я расскажу тебе позже. Миклео сглотнул, стараясь прогнать странный ком, вставший попрек горла, и Сорей снова погладил его по щеке, слегка дернул за длинные волосы. — Ты изменился. Миклео и сам это знал. Он позволил своему телу меняться, сам не очень понимая, почему. Наверное, думал, что Сорею будет легче принять его в новом облике, а не прежним мальчишкой. Он же не знал, что Сорей останется таким же, как был. Внешне таким же, поправил сам себя Миклео. Потому что никогда раньше Сорей не касался его вот так — с острожной нежностью. — Ты тоже изменился, — сказал он вслух то, что билось в груди все это время с их встречи. — Да, — согласился Сорей, вглядываясь в его лицо. Что он видел сейчас, посреди ночной темноты, почти непроницаемой для его глаз? Похоже, достаточно, чтобы спросить едва слышно: — А если я изменился слишком сильно, ты перестанешь быть со мной рядом? Миклео снова сглотнул. Все эти годы, полные ожидания и одиночества, он думал только об одном: что больше не отпустит Сорея никуда, даже если тот будет против. — Я буду с тобой рядом всегда, — ответил Миклео искренне. Сорей внезапно придвинулся совсем близко, почти вплотную, Миклео успел увидеть, как темнеют его глаза и почувствовать его дыхание, а потом их губы встретились. Это был первый поцелуй для них обоих, это Миклео знал точно. Нежное, легкое касание с кисловато-горьким привкусом сидра, от которого у Миклео громко застучало в ушах. — Даже вот так? — спросил Сорей, отодвинувшись. Миклео тихо выдохнул, переводя дыхание. Да, наверное, к этому все и шло. Ведь не зря же он когда-то сказал Сорею свое истинное имя, окончательно подтвердив свой выбор. Сорей был дорог и нужен ему, и Миклео был готов принять его любым: напарником, другом, возлюбленным. Кем бы Сорей ни решил стать для него. — Даже так. — Хорошо. Тогда мы поговорим об этом дома. Миклео молча кивнул. Когда Сорей заснул, Миклео долго лежал, чувствуя тепло его тела и вглядываясь в темное дерево близкой стены. В любом случае, решать будет Сорей. Миклео уже пообещал быть рядом, а все остальное как-нибудь сложится. Успокоенный этой мыслью, Миклео наконец задремал. Снился ему Небесный Град, и Сорей — юный, веселый, — уверенно прижимал его к себе, прежде чем взмыть над бездной на тонкой веревке, держащейся лишь на одном крюке. И это было здорово.