Страсть и кровь

      — К утру ты уже будешь как новенькая, даже откладывать атаку на гоблинов не придется, — удовлетворенно заявила Шэдоухарт, осмотрев затягивающиеся раны.        — Спасибо, Шэд. Без тебя и твоей магии я бы, вероятно, не выжила, — благодарно улыбнулась Тиана.        Жрица смотрела недоверчиво, будто не веря в искренность ее слов, но всё же немного улыбнулась:        — Из всех наших спутников ты, должна признать, раздражаешь меня меньше всего. Я, пожалуй, даже скучала бы, если бы ты вздумала умереть. Поэтому постарайся от этого пока удержаться.        Тиана понимала: услышать такое от последовательницы Шар — всё равно, что получить признание в любви, и слегка усмехнулась этой мысли.        — Не уверена, что мне хватило бы терпения столько же возиться с болтуном Уиллом или, не дай бог, с нашей лягушкой-воительницей, — скривилась жрица.        Тиана не удержалась и хохотнула, представив лицо Лаэзель, услышь она это прозвище.        — Чувство юмора, смотрю, тоже не пострадало, — добавила Шэдоухарт и, собрав пузырьки с зельями и мазями, направилась к выходу. Уже отдергивая полог, она обернулась. — Скажу Гейлу, что он может к тебе зайти.        — Шэдоухарт, ты не могла бы… — Тиана слегка замялась, — позвать Астариона?        — Когда я сообщила ему, что до вечера ты будешь спать, он ушел из лагеря, ничего не сказав, и до сих пор не возвращался. Но если объявится, я передам, — кивнула она, скрываясь за пологом шатра…        — Меня невероятно воодушевляет мысль, что ты с такой самоотверженностью готова прикрыть спину другу. Даже если это эгоцентричный вампир с моральными ценностями как у незабудки, который, кстати, покинул нас, во всеуслышание угрожая тебя убить, — с явными нотками неодобрения высказывался Гейл, выслушав историю о встрече с гноллами и Гандрелом.        — По-твоему, стоило оставить этого охотника на хвосте у Астариона?        — И лишиться такой байки для хмельных вечеров и героических баллад? Нет, конечно! — театрально затряс он головой, а потом добавил уже вполне серьезным голосом. — Но, скажи мне, почему ты не привела его в лагерь? Астариона здесь не было, а вместе мы бы без труда с ним справились, и тебе не пришлось бы рисковать своей жизнью.        — Я не была уверена, не захочет ли один из вас… помочь ему, — нехотя призналась Тиана.        — Ты думала я смогу сдать нашего вампира первому попавшемуся охотнику на монстров? — брови Гейла изумленно поползли вверх. — Ну нет! Если кто и убьет этого бледного кровососа, то только тот, кто сполна натерпелся его самодовольства, подколов и угроз, — с мечтательно-плотоядным взглядом заявил волшебник.        — Боюсь, за эту почетную возможность предстоит побороться с Лаэзель… и Шэдоухарт… ну и, возможно, со мной, — с улыбкой ответила Тиана.        — Не верю, что ты когда-нибудь сможешь ему навредить, даже если будет необходимо, — серьезно заявил Гейл, слегка нахмурившись. — Я видел, как ты на него смотришь. Да ты чуть не погибла, в одиночку защищая его. И я боюсь, что рано или поздно эта твоя странная привязанность тебя погубит.        Тут он придвинулся и взял её руку в свои шелковисто тёплые ладони.        — Тиана, я не буду тебя ни в чем убеждать, просто хочу, чтобы ты знала: я рядом и всегда готов тебя защитить.       Вдруг он решительно приблизился, мимолетно задев губами ее щеку, и горячо прошептал на ухо: — Знай, он не единственный, кого твой запах сводит с ума.               Была уже глубокая ночь, а Тиана так и не могла уснуть. Свежие шрамы зудели, а растревоженные душевные раны не давали покоя мыслям. Астарион так и не вернулся в лагерь, и эльфийка упорно старалась убедить себя, что это даже к лучшему.        Но когда полог палатки еле заметно дрогнул, сердце забилось чаще, стоило лишь различить в темноте знакомый силуэт. Вампир замер у входа, и спустя минуту Тиана не выдержала повисшего в воздухе напряжения.        — Кажется, ты обещал, что больше не будет ночных подкрадываний?        — Я слышу, как колотится твое сердце, — раздался из темноты его бархатный голос, — ты точно не спишь.        Тиана смутилась и постаралась дышать глубже, пытаясь не выдавать своего волнения. Она на ощупь зажгла масляный фонарь рядом с лежанкой, и палатку окрасил слабый тепло-оранжевый свет.        Астарион стоял с каменным лицом, не выражающим никаких эмоций, и смотрел на эльфийку сверху вниз оценивающим взглядом.        — Где ты был весь день? — спросила она первое, что пришло в голову.        — Охотился, — процедил вампир. — Пришлось перебить немало живности и даже парочку гоблинов, чтобы прийти в норму.        — Спасибо, что спас меня. Тебе, наверное, нелегко было нести меня… всю в крови.        — Тебе никогда этого не понять, — ответил он сквозь сжатые зубы. — Но, надеюсь, мои усилия того стоили, и ты теперь сможешь толком рассказать, откуда взялся этот чертов гур и что ты с ним не поделила?        Тиане стало не по себе от холода, которым был пронизан его голос.        — Его звали Гандрел. Он был охотником на чудовищ. Он спас меня от группы гноллов и хотел помочь добраться до лагеря, когда, к своему несчастью, признался мне, что охотится здесь на вампирское отродье… охотится на тебя.        — Касадор, — злобно протянул Астарион, а затем горько усмехнулся: — Ну, конечно, это он отправил за мной гура! Шутка как раз в его вкусе. Но какого черта ты сцепилась с этим варваром? Он что, отказался делить с тобой награду за мою голову?        — Я, представь себе, хотела тебя защитить! — начала огрызаться Тиана в ответ, раздосадованная его обвинениями.        — Да какое тебе вообще до меня дело? После всего, что мы друг другу наговорили. Я даже из вашего бравого отряда уже ушел! — зарычал он, нависая над Тианой, словно собираясь её растерзать.        — Прости меня, — вдруг выпалила она.        Слова подействовали, как удар хлыста. Астарион в изумлении округлил глаза и отступил на шаг, будто Тиана и в самом деле его ударила.        — Прости меня за те слова. Я поступила подло, воспользовавшись твоим доверием. И я хочу чтобы ты понял, почему… — тут Тиана начала расстегивать пуговицы своей рубахи.        — Ты… ты что творишь? — озадачено уставился на нее Астарион.       — Ты же вроде хорошо подкрепился? Значит, сможешь держать себя в руках, — заявила она, отодвигая ворот рубашки.        В центре левой груди, на смуглой с оливковым оттенком коже, красовалось выпуклое, темно-бордовое клеймо. Меч, кинжал и стрела складывались в подобие буквы «К».        — Я никогда не была членом Гильдии. Я была ее… собственностью, — с горечью выдавила из себя Тиана. — Мне не платили, меня не уважали и не боялись. Мне приказывали, и я обязана была убивать… и вообще делать всё, что мне приказывали.        Астарион продолжал ошарашенно смотреть на ее оскверненное меткой тело, лишь нервно сглотнув, когда его взгляд скользнул ниже клейма. Эльфийка запахнулась, снова скрывая свой самый постыдный секрет под тонкой хлопковой тканью.        — Но как… — неуверенно заговорил наконец вампир, медленно присаживаясь напротив Тианы.        — Меня предал тот, кому я доверяла. Тот, кого я… любила, — даже теперь, после стольких лет, ей было физически больно произносить это вслух. — Тот самый полуэльф со шрамом, которого ты увидел в моих воспоминаниях.        Астарион понимающе нахмурился, казалось, вспомнив, с чего началась их ссора.        — Расскажи мне всё, и будем считать, что ты прощена, — наконец предложил он, испытующе глядя Тиане в глаза.        — Устраивайся поудобнее, это длинная история.        Больше всего Тиана боялась, что Астарион будет без конца язвить и подкалывать ее, но вампир оставался удивительно серьезным на протяжении всего рассказа, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. А когда она наконец замолчала, заговорил без тени насмешки:        — Так объясни мне теперь, Тиа, какого же черта, после всего, через что ты прошла, ты полезла в неравный бой с этим гурским отребьем из-за такого, как я?        Тиана почувствовала нервный ком в горле и жар, танцующий на щеках. Она уже не раз задавала себе тот же вопрос. Ее ведь страшно раздражало самодовольство Астариона, бесили его извечные черствость и эгоизм, а вампирская природа вызывала серьёзные опасения. И всё равно она кинулась его защищать, всё равно не могла перестать о нем думать и ощущать странный трепет каждый раз, когда Астарион к ней приближался.        Она и самой себе до сих пор не могла до конца признаться, а уж произнести это вслух…        — Ты мне небезразличен, — наконец выдавила из себя Тиана.        Ответом ей стали довольная улыбка и огоньки, заплясавшие в алых глазах.        — И это однозначно взаимно, моя дорогая, — соблазнительно произнес он.        Тиане показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз смотрел на нее этим хищным, флиртующим взглядом. И ей этого безумно не хватало.        — А теперь, я так понимаю, настала очередь моего откровенного рассказа о Касадоре? — обреченно произнёс Астарион, лениво потягиваясь.        — Ты не обязан мне ничего рассказывать, если не хочешь.        — Да я даже имя его упоминать не хочу! — рыкнул Астарион, но тут же взял себя в руки. — Но ты была со мной предельно честна, и я хотел бы ответить взаимностью. К тому же еще одной ночи скучной задушевной болтовни я могу не вытерпеть. Давай уже закончим со всеми признаниями, чтобы в будущем можно было заниматься чем-нибудь более… интересным.        Тиана кивнула, улыбаясь своим моментально расшалившимся мыслям.        — Так твой бывший хозяин…        — Касадор Зарр, повелитель вампиров во Вратах Балдура, — величественно начал Астарион, но голос его становился все презрительнее с каждым словом, — патриарх своего ковена и жестокий садист, одержимый лишь властью. Абсолютной властью, способной полностью подчинять и беспрекословно повелевать живыми существами.        — И как же ты попал к нему в руки? Когда он тебя обратил?        — Почти двести лет назад, во Вратах Балдура, на меня ночью напала группа гуров, избив практически до смерти.        — Вот почему ты так прореагировал на охотника, — понимающе кивнула Тиана.        — Да, именно его сородичи в первую очередь причина того, что я стал таким, — со злобой в голосе подтвердил Астарион.        — Но за что они на тебя напали?        — Точно уже и не скажешь. Скорее всего, были недовольны одним из моих судебных решений. Я никогда особо не жаловал их народ.        — Ты и вправду был городским судьей? — пораженно округлила глаза Тиана. — Я была уверена, что это всего лишь одна из твоих шуточек, прикрывающих правду. Настолько абсурдно звучало…        — В правду всегда верится с трудом, вот почему я предпочитаю удобную ложь, — улыбнулся Астарион. — А горькая правда в том, что Касадор явился, когда я был уже на пороге смерти, разогнал нападавших и предложил спасение — дар вечной жизни. Учитывая, что выбирать приходилось между «вечной жизнью» и «истечь кровью в придорожной канаве», я принял предложение. И так я стал его вампирским отродьем, а он — моим мучителем, показавшим мне, как долго может тянуться вечность.        Скулы Астариона напряглись, а взгляд устремился в никуда.        — До этой ночи я не представлял, насколько схожими, были наши судьбы. Но даже тебе до конца не понять, каково жить под его контролем, — со злостью и болью в голосе продолжал он. — Ведь вампирское отродье не дотягивает даже до раба. Это скорее послушная марионетка в руках хозяина. У нас физически нет выбора. Мы повинуемся приказу господина инстинктивно. Он говорит — и наше тело отвечает.        От его слов Тиану пробрала дрожь, так ярко представила она себе, какой была бы жизнь в гильдии, не имей она собственной воли и сил ослушаться приказов Каракиса. Каким же важным и ценным теперь являлось для Астариона любое его решение, ведь оно наконец-то было именно его.        — Касадор в полной мере пользовался властью надо мной. Иногда заставлял терпеть боль, иногда — пытать самого себя. Всё, что было угодно его извращенному разуму, — слова Астариона горчили отвращением. — Однажды он всю ночь вырезал у меня на спине бритвой сонет собственного сочинения. Говорил, что превращает меня в шедевр, и чем больше я кричу, тем чаще он ошибается и вынужден делать исправления.        Тиану разрывали эмоции. Она не знала, как лучше выразить их, чтобы вновь не обидеть Астариона и не разрушить вновь зарождающееся между ними хрупкое доверие.        — И даже не надейся, что я покажу тебе эти шрамы в обмен лишь на частично оголенную грудь, — отшутился он в ответ на ее сочувствующий взгляд.        И Тиану вдруг охватило нестерпимое желание сорвать с Астариона черный дублет и рубаху с кружевным воротником, и увидеть, что он скрывает от всех за своим хамством и насмешками. Но она сдержала мимолетный порыв, напоминая себе об осторожности.        — И ты уверен, что охотника прислал именно Касадор?        — Несомненно. Ему одному известно о моих счетах с гурами, и он вполне мог посчитать это забавной шуткой, — с горечью ответил Астарион. — Но главное — это послание. Он напоминает мне о своей власти. О том, что способен добраться до меня даже в этом захолустье. И требует моего возвращения. Желает восстановить свой контроль над моими телом и душой… и вернуть меня обратно во тьму.        Астарион говорил с такой безысходностью и надломом, а его лицо, казалось, и в самом деле накрыла тень. Тиана не выдержала и подалась вперед, беря его за руку.        — Я никогда не позволю этому произойти, — заявила она, вынуждая вампира смотреть прямо ей в глаза.        Его движение было стремительным, как бросок змеи. Прохладная рука нежно проскользнула по скуле и зарылась ей в волосы, настойчиво притягивая Тиану ближе. Он целовал ее глубоко и влажно, с силой впиваясь в податливые губы. Тиана и не думала сопротивляться, лишь вздрогнула, когда язык коснулся острых клыков.        Затем он по-хозяйски схватил ее за бедра и рывком придвинул к себе, вынуждая Тиану разорвать поцелуй и повалиться на спину.        От удара заживающее плечо пронзила острая судорога и Тиана невольно зашипела от дискомфорта. Астарион замер, нависнув над ней и глубоко дыша.        — Пожалуй, придется отложить подобные развлечения, пока твои раны окончательно не затянутся, — томно произнес он, холодя ее лицо дыханием и уже собираясь отстраниться, когда она вцепилась ему в рукав, не готовая прерываться из-за каких-то царапин.        — Или… — тут он хищно прищурился и ядовито прошептал ей на ухо, — пока с твоей кожи не выветрится запах твоего ненаглядного волшебничка.        Щеки Тианы вспыхнули от смущения, и она разжала хватку.        — Между мной и Гейлом ничего не было, — серьезно заявила она, смотря в глубину кроваво-красных глаз.        — Да я и не сомневался, — с издёвкой ответил Астарион, — у него ведь решительности не больше, чем у незабудки.        Тиана еле сдержалась, чтобы не рассмеяться ему прямо в лицо.        — Но если он еще хоть раз коснется тебя без необходимости, — продолжал вампир, переходя на угрожающий рык, — я точно не сдержусь и разорву его болтливую глотку.        Тиана невольно поежилась. Весь вид Астариона заставлял поверить в правдивость угроз и вызывал у нее… возбуждение.        Астарион вдруг довольно прищурился и протянул сладко:        — Да тебе, я смотрю, прямо не терпится, моя прелесть.        — С чего ты взял? — сверкнула она глазами, не желая признаваться в своих слабостях.        — Я это чую, — томно прошептал вампир, отчего в животе у Тианы завязался пылающий узел. — Томительное ожидание будет тебе уроком: нечего подпускать к себе всяких самодовольных магов, — усмехнулся он и прежде, чем отстраниться, нежно поцеловал уже почти не заметные пятнышки на шее.        Тиану словно током пронзило от этого, казалось бы, невинного прикосновения. Она приподнялась на локтях, снизу-вверх смотря на его самодовольно ухмыляющуюся физиономию.        — Советую хорошенько отдохнуть, — серьезно заявил вампир и отправился к пологу палатки. — Завтра после нашего набега на гоблинов у меня еще будут на тебя большие планы. Битвы всегда так будоражат кровь.        — Нашего набега? — лукаво уточнила Тиана. — Значит, готов вернуться в бравый отряд?        — Только лишь ради того, чтобы увидеть твою грудь оголенной целиком, — игриво улыбнулся вампир, — ну и полюбоваться лицом Посверкунчика, когда он поймет, что ему предпочли вампирское отродье, — добавил он со злорадной усмешкой.