Страсть и кровь

      Во дворе некогда величественного храма повсюду горели факелы и костры, высились завалы различной рухляди, а в воздухе летали гарь и хлопья пепла. Дикий хохот и визгливые крики гоблинов сплетались с грохотом барабанов в общий гомон бурлящего веселья.        Астарион глубоко втянул воздух, с удовольствием смакуя чудесный букет ароматов: мясо, копоть, вино, кровь и терпкая вонь гоблинских тел.        — Нам обязательно искать этого чертового друида? Нельзя просто остаться здесь и присоединиться к веселью? — умоляюще спросил он Тиану. — Гоблины — народ, конечно, гнусный, но они определенно знают толк в развлечениях и выпивке.        — Нам очень нужна его помощь, не забыл? — и добавила дразнящим шепотом, защекотавшим ухо. — Но не волнуйся, скоро и у нас будет повод повеселиться на славу.        Астарион хищно улыбнулся, предвкушая, сколько гоблинов удастся ему сегодня убить, а от мысли, что его ждёт ночью, по телу разлился жалящий огонь. Так долго лишенный наслаждений и настоящей страсти, теперь он буквально сгорал от нетерпения.        — Смотри только не ошибись шеей в пылу битвы, — поддразнивала Тиана.        — Не волнуйся, милая, твою я никогда не спутаю, — промурлыкал он, невольно скользнув взглядом к уже едва различимой отметине на её шее. Розовые, почти исчезнувшие точки — следы от его клыков. Они так и манили обновить их, снова вкусить её и ощутить опьянящую восторгом эйфорию.        В ту ночь, когда Тиана позволила ему себя испить, он впервые попробовал кровь разумного существа — непередаваемое ощущение искрящегося счастья, сводящее с ума, обволакивающее удовольствием и наполняющее тело упругим потоком силы. Он сам до сих пор недоумевал, как смог оторваться и вообще расслышать её просьбу.        После он уже успел попробовать и бандитов, и гоблинов, и даже чокнутых религиозных фанатиков, но, к вящему его удивлению, ощущения не шли ни в какое сравнение с теми, что он испытал, смакуя кровь Тианы.        Астарион упорно гнал от себя мысли, что дело именно в этой огненовласой эльфийке. Он не собирался ни к кому привязываться. Не желал, чтобы кто-то мог снова влиять на его решения, когда он наконец-то получил драгоценную свободу.        Но эта лесная дикарка не отпускала ни его мысли, ни тело. Даже когда он ушел, попытавшись разорвать эту пугающую связь и убедить себя, что она презирает его и считает просто чудовищем — запах ее крови настиг, несмотря на огромное расстояние и вынудил вернуться. Заставил сходить с ума и сдерживать свои порывы до адской боли в каждой мышце. Он вытерпел от Касадора немало изощренных пыток, но даже этому изобретательному извращенцу не удавалось довести Астариона до такого исступления — каждый шаг приходилось отвоёвывать у самого себя, пересиливая разъедающую нутро жажду, пока истекающая кровью Тиана лежала на его руках.       Нет, больше он не хотел от нее бежать — наоборот, чувствовал сильнейшее желание быть к ней как можно ближе.        Астарион презрительно скривился — зрелище было отвратительным. Он пораженно наблюдал, как его гордая эльфийка встает на колени перед каким-то вонючим гоблином и подносит губы к его мерзкой, наверняка ни разу в жизни не мытой ноге.        Да, он сам подначивал ее согласиться на этот абсурдный акт поклонения, но был уверен, что она-то никогда в жизни на такое не пойдет.        — И даже не надейся, что я тебя снова после этого поцелую, — сразу заявил он, стоило необъяснимо довольной Тиане подойти к нему, попивающему в сторонке присвоенную бутылку красного вина.        Эльфийка хитро сощурилась, одарив его шальной улыбкой, а затем вдруг разомкнула губы — между зубами было зажало золотое кольцо с изумрудом, которое она игриво прокручивала языком.        — Беру свои слова обратно. Такое мастерское владение языком чертовски заводит, — восхищенно признал вампир, не представляя, как ей удалось незаметно стянуть украшение с пальца гоблина.        — Я же говорила, что у меня много талантов, — подмигнула Тиана, примеряя свою добычу.        Всего лишь одна шутливая фраза, а Астариона сразу обдало волной возбуждения, приятными уколами молний прокатившейся по телу. Слишком долго это желание копилось в нём. Хватит ли ему сил дождаться вечера и не наброситься на нее в ближайшем темном углу?        Тиана заинтриговала его еще при первой встрече. Он-то был уверен, что легко справится с тонкой, наивно готовой прийти на помощь незнакомцу эльфийкой. Но удар в нос и дикое пламя во взгляде красноречиво сообщили, что сдаваться без борьбы Тиана не привыкла.        Тогда Астарион посчитал ее одной из нелюдимых отшельниц, презирающих веселье и азарт. И вновь Тиана его поразила — компанейская и озорная, она совершенно не вязалась с его представлениями о хмурых следопытах Клоаквуда.        Он никогда не знал, чего от нее ждать. Когда ему казалось, что она готова разорвать его на куски, Тиана вдруг соглашалась помочь. Когда он считал, будто совершенно ей безразличен, она неожиданно проявляла заботу. А стоило открыться, и эльфийка ранила в самое больное место.        Астариона бесило, пугало и страшно будоражило всё то, что рыжая чертовка заставляла его испытывать.        — Что ж, шляясь здесь, мы вряд ли достигнем цели. Все предводители гоблинов, да и Халсин, должно быть, тоже внутри, — раздраженно заметила подошедшая к ним Шэдоухарт. — Так что, может, хватит тратить время на всякую ерунду?        — Это, между прочим, продуманный саботаж в тылу врага, — наигранно оскорбился Астарион, допивая последний глоток вина.        — И в чем же он заключается, позволь узнать? — приподняла бровь жрица.        — Дайте мне еще немного времени, и я обещаю, что смогу заставить всех гоблинов упиться до смерти, — заговорщицки прошептал Астарион, критически оценивая объемы оставшейся в бочках выпивки.              Возможно, раньше его бы даже позабавили клеймения полоумной шаманки или искусная порка в исполнении безумного жреца Ловиатар, но только не теперь. Теперь это касалось его эльфийки.       После вчерашнего разговора Астарион не мог не заметить, как побледнела Тиана, ощутив запах паленной плоти, наполняющий большую мрачную залу храма. Как она стиснула зубы, когда обвешанная яркими перьями и костями гоблинша потянулась к ней, сжимая в руке добела раскаленное клеймо. И черт возьми, все это вызывало в Астарионе вовсе не веселье. Жгучее и совершенно неуместное желание защитить Тиану, раздирало грудь. Но вампир старался держать себя в руках и не мешать ей мастерски изображать верную последовательницу Абсолюта. Видимо, чересчур вжившись в роль, Тиана продолжала бесстыже заигрывать с Абдираком, стараясь выудить из его бредней хоть крупицу полезной информации.       — Я вижу в твоих глазах то же, что и в своих, когда смотрюсь в зеркало, — пристально разглядывая её, разглагольствовал чертов жрец. — Твоя душа покрыта шрамами, а прошлое доставляет боль и страдания.       По безумному взгляду его белесых глаз Астарион догадывался, как он жаждет увидеть кровь и услышать вопли его эльфийки, ни хрена не зная о ее боли. Астарион видел, как тяжёло давались Тиане рассказы о прошлом и был уверен — лишь ему она доверила свои тёмные секреты. Он как никто мог понять, через что ей пришлось пройти, и будь он ещё сотню раз проклят, если позволит какому-то садисту бесцельно пролить хоть каплю ее крови, удовольствия лишь ради.       — Прошу, позволь мне облегчить твою боль, — с заботливой улыбкой, перекосившей испещренное шрамами лицо, обращался к Тиане последователь Ловиатар.       Едва сдерживая желание разодрать его костлявую шею, Астарион наклонился и незаметно прошипел ей на ухо:       — Даже не смей соглашаться!               — Почему ты меня остановил? — чуть позже, стоя с Астарионом в тени каменного проема и сторожа небольшой закуток, где их маги восстанавливали силы, поинтересовалась Тиана. — Я думала, уж ты-то точно будешь в восторге от подобного зрелища…        — Боль — это слишком интимно, прелесть моя, — ласково произнёс он, а затем подошел к ней вплотную со спины и, наклонившись, горячо прошептал на ухо: — Ее должна приносить умелая и… любящая рука.        В доказательство он со всей силы шлепнул Тиану раскрытой ладонью по ягодице, удовлетворенно ухмыляясь ее возмущёному взгляду и попыткам сдержать вскрик.        — Если кто и научит тебя получать наслаждение от боли, то это буду я, радость моя, — продолжал он шептать на покрывшуюся мелкими мурашками шею, не обращая внимания на пылающие злостью глаза Тианы, — Не собираюсь ни с кем делить такое удовольствие.        Он влажно поцеловал место своего укуса, с удовольствием отмечая, как участилось при этом биение маленькой жилки притаившийся чуть ниже уха. Астарион получал какое-то мазохистское наслаждение от этих поцелуев, позволяя себе ощутить лишь тонкий привкус её кожи на губах, точно зная, что большее ему сейчас не позволят.        — И, кстати, вот еще что, — тут он ловко застегнул у нее на загривке маленький затейливый замок, и на груди Тианы повисла изящная подвеска из кристалла цвета морской глубины.        — Серьезно? — обернулась она с недоумлёно приподнятой бровью. — Ты решил, что сейчас лучшее время дарить мне какие-то побрякушки?        — А я думал, тебе нравятся отчаянные романтики, прелесть моя.        — Издеваешься?        — Немного, — признал он с улыбкой. — На самом деле это магический амулет. Он позволит тебе перемещаться в бою не хуже, чем любому из наших магов, а главное — освободит меня от почетной обязанности прикрывать твои отступления к возвышенностям. Нашел его в столе той очаровательной дроу, лицо которой ты так эффектно украсила стрелой между глаз.        — Спасибо, — тихо произнесла Тиана, растерянно крутя камень между пальцами.        — И не вздумай скормить его Посверкунчику, — серьёзно предупредил Астарион, наблюдая, как лицо Тианы отмирает, согреваясь слабой улыбкой. — Эта магическая пиявка и так нас скоро оставит без единого стоящего артефакта.               Астарион удовлетворенно наблюдал, как охваченная голубым свечением Тиана растворяется в воздухе, чтобы вновь воплотиться уже на небольшом балконе, нависающем над головами всё еще растерянных от неожиданной атаки гоблинов, и тут же начать посылать вниз свои смертоносные стрелы. Пылающие глаза, напряженные скулы и копна огненных волос, колыхающаяся при каждом выстреле — настоящая лесная бестия.        Взгляд отрывать не хотелось, но вокруг слишком дурманяще пахло кровью: сладковатый запах страха и трепещущее биение сердец, отзывающееся аппетитной пульсацией на зеленых шеях.        Пусть гоблины и не самое изысканное блюдо, но голод так долго держал Астариона за горло стальными тисками, завязывался тугим узлом в утробе и заставлял постоянно сдерживаться. Вампир набросился на первого подвернувшегося противника с ухмылкой довольного тигра, глубоко вонзая клыки в теплую плоть. Упругая струя горячей крови наполнила рот, принося с собой долгожданное насыщение и счастье.        Тело тут же налилось силой, а все чувства моментально обострились. Боковым зрением он заметил, как гоблинский лучник отправляет стрелу в готовящую для спутников благословение Шэдоухарт. Одно молниеносное движение — и стрела крепко сжата в кулаке, не успев пролететь и половины пути. Еще мгновение — и лучник падает к его ногам, судорожно хватаясь за перерезанное горло, даже не успев понять, что произошло.       Как же ему нравилось ощущение силы и мощи — у вампиризма безусловно были свои положительные моменты.       Крик Тианы эхом отразился от стен залы, пронзая тело Астариона, точно разряд молнии. Он поднял глаза и увидел, как эльфийка выгибается дугой от боли, окруженная странным сумрачным вихрем.        Оставшийся без внимания буяг притаился поодаль, под прикрытием теней и пары воинов, и , вознеся костлявые лапы к небу, размахивал обвешанным побрякушками посохом.        Раньше Астарион не пошел бы в лобовую, а действовал скрытно и аккуратно, но наполненный болью вопль Тианы пробуждал в нём небывалую ярость, мешающую здраво мыслить. Глаза накрыла кровавая пелена, а по венам потекла обжигающая лава. С животным рыком Астарион бросился на гоблинов и пришел в себя только когда зеленая шея шамана хрустнула в его руках.        Он молнией взлетел по ступеням, успев мимоходом вскрыть горло еще какому-то зазевавшемуся противнику, и одним прыжком оказался рядом с поднимающейся с пола Тианой.        — Ты как?        — Цела, только руки немного трясутся, — ответила она, подхватывая лук и уже направляясь на прежнюю позицию.        — Точно в порядке? — снова переспросил Астарион, всё еще ощущая слабый запах гари, исходящий от её кожи.        — Я ведь сказала, что в норме, — огрызнулась Тиана, — Кто бы мог подумать, что ты станешь таким заботливым после всего одного поцелуя.        — Просто не хочу, чтобы тебя испепелили прежде, чем мы успеем как следует развлечься, — съязвил он в ответ, про себя отмечая, что действительно реагирует чересчур остро.        — Возвращайся вниз, нужно помочь Лаэзель! Этот громила Разглин будто не замечает моих стрел, — раздосадовано прорычала Тиана, до предела натягивая тетиву для очередного выстрела.        — Я лучше останусь здесь…        Эльфийка резко обернулась, сверкая глазами:        — Астарион, со мной все хорошо, а ей нужна помощь, — настойчиво произнесла она, указывая в центр залы, где их гитьянка отступала под натиском крушащих ударов огромного вождя гоблинов, в плече и спине которого и вправду торчали совсем не беспокоящие его стрелы.        Издав раздраженный стон, Астарион бросился вниз. Спорить с Тианой чаще всего было просто бесполезно. Наплевать ему было на Лаэзель с её зеленой рожей и ужасным характером. Еще недавно он видел весь их отряд лишь выгодными ему в сложившейся ситуации союзниками, которых был готов сдать любой кровожадной твари, если бы это помогло ему контролировать червя в его мозгах и не вернуться под контроль Касадора. Но теперь… что-то в нем незаметно менялось, смягчалось, сглаживалось, и виной тому однозначно была Тиана. Его отчего-то начало волновать ее мнение, и то, как она на него смотрит. Астариону эти изменения совершенно не нравились. Они его серьёзно пугали.               Вождь гоблинов действительно оказался крепким гадом. Астарион со счета сбился, сколько ран они успели ему нанести, прежде чем его краснокожее тело тяжело повалилось на залитые кровью плиты.        Неподалеку всё еще валялся так и не оживленный ритуалом дохлый иллитид. Вампир брезгливо пнул ногой его уродливую голову с длинными щупальцами, невесело думая о том, неужели и ему суждено превратится в подобную тварь.        Рука, дотронувшаяся до его плеча, застала врасплох. Астарион инстинктивно зарычал, резко оборачиваясь, и еле успел прервать свой выпад, узнав ошарашенного Уилла.        — Тише, друг, это всего лишь я, — по лицу колдуна сразу было понятно, что вид Астариона его напугал. — Тиана попросила нас посторожить вход, пока Шэдоухарт занимается Лаэзель, а они с Гейлом осматривают сокровищницу.        Адреналин от сражения и обилие крови всё еще будоражили, а мысль, что Тиана опять останется наедине с этим скользким магом, приводила в такое бешенство, что Астарион совсем не хотел выставлять его напоказ.        — Ну вот ты и будь послушным и самоотверженным сторожевым псом на посту, — с наглой улыбкой предложил он Уиллу, — а я предпочту поискать местные припасы спиртного. Уверен, у вождя гоблинов был отменный вкус на выпивку.        — Она верит, что ты готов прикрыть наши спины. Не разочаровывай ее, — вкрадчиво произнес Уилл ему вслед, уходящему в сторону сокровищницы.              Толстая металлическая решетка, защищавшая раньше проход в дальнем конце зала, теперь валялась искореженная и обугленная. Астарион скривился от столь грубого метода. Замок можно было и вскрыть — дело всего нескольких секунд. Но, очевидно, Посверкунчику захотелось покрасоваться.        За каменной аркой обнаружилась небольшая площадка, нависающая над черной бездной провала. Окруженная могучими темными скалами, что исполняли роль невольных и немых стражей кучи богатств, сваленных здесь гоблинами.        Различив голос Гейла и многократно вторящее ему эхо, Астарион остановился под прикрытием тени, стараясь не выдать своего присутствия раньше времени.        Тиана привалилась к одному из многочисленных сундуков, оголив один бок, а рука мага скользила вдоль изгиба ее талии, окутанная тонкими фиолетовыми разрядами, которые кололи кожу эльфийки, заставляя ее кривиться от боли.        Одного взгляда на это зрелище было достаточно, чтобы в груди вновь вспыхнула жгучая ярость. Ему было невыносимо думать о том, какие желания вызывает у этого всезнайки его эльфийка.        Да, пусть она еще не до конца принадлежала ему, но для себя Астарион уже всё решил. И, возможно, будь он благороднее, его посещали бы мысли, что Тиана заслуживает лучшего, чем вампирское отродье. Однако две сотни лет, проведенные в рабстве и унижениях, заставляли его жадно хотеть обладать чем-то своим, принадлежащим только ему. Желать страсти и счастья, которые приносила близость с Тианой. Именно поэтому он не собирался уступать ее никому, особенно напыщенному хлыщу Гейлу.        — И что же заставило нашего любимого кровососа вернуться в наш безумный отряд? — вопросительно изогнув бровь, интересовался тем временем маг.        — Тоска его по тебе заела, Гейл, — Тиана вновь зашипела сквозь зубы от неприятных ощущений. — Астарион страшно по тебе скучал и не смог больше выносить разлуку.        Вампир не знал, что было забавнее — ее острота или то, как брезгливо скривился волшебник.        — Сомневаюсь. Если этому эгоистичному нарциссу и могло кого-то не хватать… — маг на мгновение задумался, а потом пробормотал, не поднимая на Тиану глаз: — Надеюсь, ты восприняла всерьез то, что я говорил тебе вчера, и сделаешь правильный выбор.        От одной мысли о теме их вчерашней беседы у Астариона обнажались клыки, и он решил вмешаться, пока еще мог себя контролировать.        — Это так выглядят предварительные ласки у волшебников? — изо всех сил стараясь убрать из голоса бешенство, спросил он и выступил из тени.        Тиана вздрогнула, а Гейл лишь нахмурился, не собираясь убирать руки, скользившей по её коже.        — Гейл сращивает мне ребро. Кажется, одно треснуло в бою, и мне стало больно дышать, — слегка оправдываясь, ответила Тиана и поспешила отодвинуться от Гейла, как только фиолетовое свечение погасло в его пальцах.        — А я думал, что латать нас — задача темной жрицы, — съязвил вампир.        — А я думала, что ты помогаешь Уиллу на страже, — парировала Тиана, приводя в порядок свою кожаную броню.        — Такому доблестному и великолепному войну, как Клинок Фронтира, помощь ни к чему. Еще, не дай бог, придется делиться славой, — глумливо ответил Астарион, чувствуя на себе раздраженный взгляд волшебника, в планы которого явно не входило его внезапное появление.        — Пожалуй, пойду, попробую урвать и себе немного славы, — кивнул Гейл и направился к выходу.        Астарион проводил его театральным поклоном, а сам направился к Тиане.        — Ты, кажется, не восприняла всерьез то, что я говорил тебе вчера, радость моя! — с многозначительной улыбкой произнес вампир.        — Ты что, подслушивал? — возмущенно сверкнула глазами Тиана.        — Ну что ты! Просто Посверкунчик очень громко мямлит, — ехидно произнес Астарион.        — Знаешь, твои сегодняшние вспышки ревности — это, конечно, мило, но поумерь уже пыл.        — Поумерить пыл? — вампир резко метнулся и буквально нависая над Тианой. — Ты понятия не имеешь, что я ощущаю. Каждый день рядом с тобой — это битва за контроль. Война с самим собой! С желанием обладать тобой так…        Тут он запнулся, увидев, как расширились зрачки ее зеленых глаз — ему подумалось, что от страха. Но в следующее мгновение Тиана неожиданно впилась в его губы поцелуем, таким жадным и пьянящим, что Астарион глухо зарычал, забывая обо всём вокруг, кроме её вкуса. Он желал обладать ею именно так — не из принуждения, без страха, а лишь по обоюдной страсти.        Астарион подхватил эльфийку, с силой сжимая ее бедра, и усадил на ближайший сундук. Тиана обвила ногами его торс, прижалась всем телом, окутала его своим вопиюще живым и дразнящим ароматом, заставляя дрожать от желания. Ловкий язык бесстрашно проникший ему в рот, обводил контуры острых клыков и вышибал из головы любые здравые мысли. Руки Тианы заскользили вверх по его спине, шее, и зарылись в волосы. И вдруг она ощутимо дернула его за прядь, заставив наклонить голову, чтобы горячо прошептать прямо на ухо:        — Это чтобы ты не думал, будто одному тебе тяжело держать себя в руках.        Астарион довольно улыбнулся, чуя терпкий запах вожделения, испускаемый её телом, и нарастающий трепет нетерпения, который он полностью разделял. Он провел рукой по горящей коже, ощущая под пальцами манящее биение вен, которое тут же отдалось гулким стуком в его ушах. Вампиру понадобилось несколько мгновений, чтобы узнать в этих ритмичных ударах звук гоблинских барабанов, возвещающий о том, что тайное проникновение их отряда в логово врага раскрыто.        — Да, радость моя, вижу: у тебя тоже есть проблемы с контролем, — игриво ответил он, пытаясь перебороть бушующее внутри возбуждение. — И, кажется, сейчас тебе представится прекрасный шанс продемонстрировать их в бою.        — Так идем скорее! — она еще раз невесомо чмокнула его, прежде чем отпустить наконец волосы. — Ты забываешь: во дворе есть один гоблин, который задолжал мне поцелуй, — сообщила она с шальной улыбкой, соскакивая с сундука.        «А ты забываешь, что я по-настоящему для тебя опасен, радость моя» — подумал про себя Астарион, не решаясь произнести это вслух.