Молчи

Флора откровенно смутилась своего вида, поэтому сразу прикрыла плечи руками. Она воспользовалась тем, что Огрон отвлёкся на созерцание её творений, поэтому стащила с кровати старый плед и завернулась в него. Ткань неприятно покалывала, зато закрывала от его взгляда. Ей показалось, что мужчина вовсе забыл, зачем пришёл. Он неотрывно смотрел на рисунки: сначала хорошенько рассмотрел мост, потом переместился на дреды и пирсинг Анагана, которые заставили поморщиться. А в самом конце, наконец, нашёл себя. Он даже вскинул брови от удивления. Огрон никак не мог подумать, что девчонка так рисует. Он это и озвучил. Флора лишь пожала плечами и чуть улыбнулась. Девушка села на подоконник, как всегда подобрав под себя ноги и укрыв их пледом. Её положение говорило о том, что она готова слушать. — Что бы ты сделала, если бы тебя попросили сделать что-то ужасное близкому другу? — У меня нет друзей, — написала Флора подальше от своих рисунков. Для них ей нужно было много места. — Но если бы были, и если бы я ими дорожила, наверное, сделала бы всё, чтобы сохранить нашу дружбу. — Это само собой, — хмыкнул мужчина. Почему-то другого ответа он от неё не ждал. — А что, если нету выбора. И не надо писать, что выбор есть всегда. Рука Флоры замерла в воздухе, и девушка усмехнулась. Она собиралась написать именно это. — Ладно, но пока ты не расскажешь всё нормально, как я смогу тебе помочь? Ты ведь за советом пришёл, пусть и не настолько важным для тебя. — А вот тут ты ошибаешься, потому что я совсем не знаю, что мне делать, — девушка указала пальцем на слово «расскажешь». — Я наёмный киллер, убиваю людей за хорошие деньги. По телу девушки прошла хорошо заметная дрожь, но она продолжала слушать. — Мне поступил заказ убить моего лучшего друга, одного инвестора в сфере кораблестроения. Ты, наверное, сразу скажешь отказаться, но в этом мире так не получится. Откажусь я, возьмётся кто-то другой, иными словами: мой друг уже труп, — Огрон ненадолго помедлил, а потом снова продолжил. — Я, конечно, решил отказаться и уже готов был сделать это, но потом подумал, что… Если это буду делать я, то сделаю это быстро, не желая мучить его. А если кто-то посторонний… Ну, ты поняла, обычной пулей он не отделается. — А если ты сообщишь ему, что его собираются убить? — Флора, скрываться вечно невозможно. Мои заказчики этого и ждут, поэтому это не вариант. — Я так понимаю, ни принять, ни отказаться от заказа ты не можешь? — Верно понимаешь. — Тогда нужно сделать так, чтобы все подумали, что он умер. Даже он сам. — Что ты имеешь в виду? — теперь идея девчонки заинтересовала, и он был готов терпеливо ждать, пока она всё напишет. — Разыграй его смерть, но так, чтобы даже он сам об этом не знал. То есть, смотря на тебя, он бы уже прощался с жизнью. Ты можешь записать это на видео, а потом разыграть смерть. Думаю, твой друг не сможет остаться равнодушным от оружия у виска. — Почему я не могу его заранее предупредить? — Ты сказал, что за ним следят, так может, и за тобой тоже. Вдруг прослушивают телефоны или есть какие-то жучки у него дома, на работе, в машине, — Флора потрясла уставшую руку. — Плюс, если тебе нужны будут доказательства, то в видео твой друг покажет настоящий страх. — Это рискованно, — Огрон покачал головой, хотя идея была довольно хорошей. Очень хорошей. — Убивать рискованнее. И я уже не говорю о совести, Огрон. Ты сам-то сможешь жить после этого? — Это моя работа. — Доктора — это тоже профессия и работа, но они же позволяют себе слабость и слёзы. — Это другое. — Почему ты отнекиваешься? Ты ведь не хочешь убивать лучшего друга. — Флора, ты не жила в мире, в котором жил я. Я с детства привык заботиться в первую очередь о себе, и сейчас делаю тоже самое. Я рискую собой. — Я, может, и не жила в твоём мире, но я не раз попадала в ситуации, у которых, казалось, не было выхода. И, знаешь, я не рискнула, побоялась за себя также, как ты. Теперь безумно об этом жалею, — прежде чем написать продолжение, Флора помедлила, погружаясь в раздумья. Но она решила дописать предложение, ведь Огрон открыл ей частичку своей души. — потому что могла сейчас не писать, а говорить тебе это в лицо. Флора положила карандаш, показывая, что больше ничего не напишет. Она догадывалась, что теперь пойдут вопросы в её сторону, а трогать эту тему не хотела. Плюс, Флора и так написала всё, что хотела ему сказать. Дала совет, а прислушиваться к нему или нет — решение уже полностью Огрона. — Жалеешь? Что ты такого не сделала, что теперь жалеешь и не можешь говорить? — Флора в ответ лишь покачала головой. Она не расскажет никогда и никому. — Хорошо, сама знаешь. И… Думаю, надо сказать спасибо. Теперь девушка пожала плечами, но в глазах блеснула почти незаметная смешинка. Было забавно наблюдать за чуть растерянным мужчиной, который начал хаотично бросаться взглядами то на окно, то на дверь ванной, то на кровать, то на противоположную стенку. Смотрел куда угодно, но только не в насмешливые изумруды, пока, наконец, не заметил мелкие надписи на другой стене. Написано было таким мелким шрифтом, что ему пришлось встать и подойти. Точнее, Огрон собирался это сделать, но его остановила рука, схватившая его запястье — действие уже стало таким привычным. Огрон непонятливо сощурился, беззвучно задавая вопрос. Флора ответила также беззвучно, лишь покачав головой. К слову, её взгляд сказал всё сам за себя. Она отчаянно не хотела, чтобы её мысли кто-то читал. Отчаянно не хотела, чтобы кто-то лез в душу. — Что это? Флора лишь опустила глаза. Ночью у неё было такое состояние, что было абсолютно плевать, куда направить грифель карандаша. Да и больше было некуда, вокруг были лишь голые стены. А на потрескавшемся кафеле в ванной написать бы у неё вряд ли получилось. — Не читай, — рука девушки чуть подрагивала, что не укрылось от мужчины. — Пообещай, что не будешь читать. Взметнувшаяся вверх бровь дала отчётливо понять, что Огрон не собирался давать никаких обещаний, тем более ей — пленнице. Эта мысль даже немного обидела и вынудила Флору сделать всё, чтобы уговорить мужчину. Она по-прежнему не собиралась делиться ни с кем. — Я серьёзно! Это моё сокровенное, моё личное, которое я не могу выплёскивать по-другому. Я не лезу в твою жизнь, а ты не лезь в мою,  — дописав это, Флора впервые так серьёзно взглянула на Огрона. — Зачем ты тогда писала это тут, где любой может прийти и прочитать. — А где? Извини, писать на потолке не позволяет рост. — И с каких пор из твоего ротика сочится яд? — девушке показалось, что этот полунемой диалог только веселит Огрона. Он ведь в курсе, что может подойти в любой момент и прочесть. Даже ночью с фонариком телефона в руке. — Просто я никого не посвящаю в своё личное, — девушка чуть расслабилась, поняв, что немного переборщила. — И считаю это нормальным. — С этим не поспорю, — кивнул Огрон. — Ладно, мелкая, спасибо за совет. Только я не люблю оставаться в долгу, поэтому давай, скажи, что ты хочешь, я сделаю, и мы будем квиты. — Писать, что я сделала это без намерений получить что-то взамен, бесполезно? — Правильно понимаешь. Девушка кивнула и задумалась. С самого первого дня ей хотелось только одной вещи, и об этом Огрона она уже просила. Тогда он в грубой форме отказал, сказав, что она буквально обнаглела. Флора догадывалась, что сейчас его ответ также не изменится, поэтому не стала говорить о дневнике. Следовательно, ничего было не нужно, что она и написала. — Надумаешь — скажешь, — мужчина закатил глаза, ничуть не удивившись такому ответу. — То есть напишешь. Ещё одна Мать Тереза. Огрон оставил девушку одну, но совсем ненадолго. Он заявился снова, принеся ей ужин, только потом снова удалился, видимо, воплощать план в действие. Флора невольно отметила, что теперь в еде не было и грамма томатов. Это было приятно и как-то странно грело душу. Странно, потому что непривычно. Огрон действительно начал приводить план в действие, хорошенько всё продумывая. В этом случае ошибаться было категорически запрещено, иначе он подставит не только себя, но и друга, разумеется. И разумеется, что логичнее всего будет спасти их обоих, чем он и занялся. Во время этого в алую голову проскальзывали вопросы, на которые он не мог дать ответы. Например, какого чёрта он пошёл и всё рассказал мелкой девчонке? Почему именно ей? Почему сейчас слушает её? И почему, в конце концов, вообще кому-то рассказал? Привыкнув с детства полагаться только на себя, ему было чуждо даже просить у кого-то советов. Кстати, также, как и Флоре, только давать их. Несмотря на то, что он совсем не знал девчонку, он отметил в них обоих одну общую черту: они никому не доверяли. Неважно, касался вопрос личных проблем или банального проявления эмоций. Флора была непонятным светлым пятнышком, которое закрывало всю её сущность. Огрон, в свою очередь, был тёмным пятнышком, и пока никому не удавалось пробиться через густые чернила его защиты. Вряд ли это сделает Флора. И, само собой, вряд ли сам Огрон проберётся через светлое пятно, чтобы разглядеть за ним её настоящую личность. Слишком долго, нерезонно. Это манило, но совсем немного. Скорее ему была интересна девушка, как просто какая-то ходячая необычность. Только это, больше ничего.