***
Кабинет начальника обставлен довольно шикарным образом. Видимо зелёный цвет был любимым у Уинтерса, так как на на стенах просторного ярко освещённого помещения красовались зелёные обои с витиеватым узором. На полу — красный ковёр. Массивный дубовый стол на котором помимо папок и бумаг, разместилась вычурная бронзовая статуэтка кораблика. А на стене за столом, за которым в дорогом кресле расселся олень, висела картина, изображавшая странную мистерию из средних веков — рыцари в латах и полуобнажённых зверей посреди фантастического сада, наряду с неведомыми монстрами придуманными воображением некоего шизофреника, все будто бы в алкогольном бреду пустились в демонический пляс. Все кроме одного рыцаря-оленя, стоявшего среди всего этого безумия с мечом наголо и готового ударом снести голову не подозревающим об опасности окружавшим его зверям. Даже столь скучные шкафы с папками в кабинете начальника стояли не какие-то алюминиевые, а дорогие, лакированные из дерева. Подле одного из шкафчиков лежала сумка для гольфа из которой выглядывало несколько дорогих клюшек. Где Уинтерс мог развлекать себя на этом острове — волк не знал, но представил как начальник тюрьмы с крыши бьёт по мячам, целясь в импровизированные вырытые лунки во внутреннем дворе. А лакеи-охранники ведут счёт закатившимся в цель мячикам. Ричард стоял перед столом, не удосужившись присесть на деревянное кресло стоявшее неподалёку. — Уинтерс, у нас есть просьба. Насчёт ошейников. — Что насчёт них? — олень приподнял бровь. — Я понимаю, распорядок, то да сё… Но на время допроса их придётся снять. — О как! А зачем это? — С ошейниками они могут быть менее сговорчивыми. Не хочется нарваться на упрямца. — Ну... Спросите у ближайшего охранника, у них есть пульты. Но тогда я не могу ручаться за вашу безопасность. Кстати… Вы же будете всё записывать? — Ну конечно, — кивнул Муссберг. — Тогда обязательно скажите под запись что снять попросили вы сами. Лось на секунду обернулся на Артура. — Думаю в случае чего с мелкой овечкой мы справимся, — пошутил волк. — А с этим извращенцем свином? В нём более ста тридцати кило, и не всё из этого добра сало. Но... дело ваше… — олень нагнулся открывая ящик стола. — И ещё просьба. Хенсон свободен? Артур навострил ушки. Босс таки решил поболтать с кроликом? — Этот старик? Он в лазарете, — ответил Уинтерс, что-то ища в столе. — Ох. А мистер Литтл? — Переговорная не рассчитана на таких крупных… — Уинтерс замер и затем распрямился, вновь обратив внимание на агентов, — Вы что же, ищете и других объектов? — Хотим поболтать со знаменитостями. У тебя помимо назначенных нет никого ещё на примете? — лось украдкой подмигнул волку. Уинтерс хлопнул в копыта. — Знаменитости это как-раз наш профиль, ха-ха! — олень почувствовал то, что было так любимо его нарциссической природе. Контроль, или хотя бы его подобие, — Так, Хенсон ещё будет отлёживаться несколько дней, ему же почти восемьдесят, у него проблемы… Свидание с Литтлом — не могу устроить. Может хотите Диггера? Он прямо образцовый заключённый, проблем не должен доставить. Луи Диггер, хорёк подстроивший автомобильную аварию в конце девяностых, со смертельным исходом. — Не, он просто хотел получить страховку, это не наш профиль. Нам бы… — Самое «вкусное», да? — олень почесал себе за ухом. — Да-да. Ну ты же знаешь мой профиль. — Это да… — на этот раз Уинтерс почесал кончик своего носа. «Он что-то задумал» — догадался Артур. — Господа. Я могу предложить вам… Такое блюдо, что вы будете вынуждены поставить моему ресторану все три звезды. Но при двух условиях! — экспрессивный олень на этот раз скрестил на груди руки. — Смотря каких, — Ричард тоже встал в такую закрытую позу, ожидая «торги». Оба зверя всё это время сохраняли прямой зрительный контакт, не считая копошений Уинтерса в ящике стола. Обычно это свидетельствует о доверительных отношениях, при разговорах звери больше половины времени сохраняют этот контакт, неосознанно впуская друг друга в зону комфорта. В случае когда одна из сторон в диалоге стремится скрыть зрительный контакт это может быть признаком чувства угрозы со стороны оппонента или же неуважения к нему. Однако, учитывая высказывания лося об этом щёголе, здесь такой контакт был явным признаком скрытой попытка надавить друг на друга, показать что «мне на тебя плевать, давай поскорее с этим завершим». — Первое — упомяните меня в своей работе. В отношении Беллвезер. Лось пожал плечами. — А второе? — спросил он, негласно соглашаясь на первое условие. — А второе… Это очень серьёзное дело. Когда вы планируете выпускать свой учебник? — Мы рассчитывали что опросим ещё пару десятков, у нас в планах несколько наркош, ревнивых мужей, ещё включены преступления с подоплёкой хищные-травоядные. Я не могу дать точных сроков. — Ну хотя бы приблизительно? Лось на секунду задумался. — Максимум полтора года. — Мне нужен не максимум, мне нужен минимум. Дело такое, что этот случай очень свежий, буквально несколько месяцев назад раскрыли одного… — олень открыл другой ящик стола и достал оттуда свежую бежевую папочку с парой десятков листов, — Суд над этим товарищем из-за особенности его преступления, проводили в секретном режиме. Материалы его дела будут стоять под грифом секретно десять лет. — Десять лет!? — лось аж опешил, — Марк, мне скоро на пенсию. — Либо… Либо не указывайте его имя. И имя его жертв. И города. Только психологический портрет, особенности психики, обстоятельства взросления и ничего больше. — Жертв? — переспросил волчонок. — Серийник, — подтвердил Уинтерс. Он положил папку на стол и подтолкнул её Ричарду. Тот поймал её на краю. А олень сказал уже более серьёзным тоном: — Он убил шестерых.***
Вскоре Ричард и Артур покинули административный блок, где звери, офицеры и гражданские работники, существовали в более-менее «свободном» режиме. Им предстояло пройти по надземному переходу в основное здание с заключёнными, но прямо перед ним располагалась комната для досмотра. Все кто не принадлежал к охране подвергались процедуре — вынуть все вещи из карманов, положить их на рентген и пройти самому через металлодетектор. Затем офицер, упитанный тигр, одетый во всю ту же чёрную униформу с галстуком, повёл их в главный корпус. — Стерильно-то как… — прошептал волчонок осматривая местную архитектуру. Белая плитка, белые стены, люминесцентные лампы под потолком, обрамлённые нержавейкой… Не хватало только запаха спирта и химии чтобы создать впечатление будто бы они в жутковатой больнице. Даже звуки, обычно в тюрьмах слышны хоть какие-то голоса от переговаривающихся заключённых вне камер. Здесь же аккомпанементом шагам звучал лишь мерзкий гул от работающих ламп. — А этот олень, он всегда такой? — тихо спросил Артур у своего босса. — Не удивлюсь что он специально так оделся, чтобы меня встретить, — фыркнул Ричард. — У вас... Недопонимание? — Не бери в голову. Он клоун и он знает что я о нём думаю. Пройдя наземный переход звери оказались в царстве тишины и мрака, где единственные источники света в коридорах были те самые люминесцентные лампы, а редкие звуки — какие-то железные скрипы, звуки шагов разносящиеся по пустым коридорам и отрывистый кашель какого-то офицера в глубинах безжизненного лабиринта. Массивные двери выкрашенные в белую краску, в каждой есть лючок для лотка с едой. Камеры заключённых… Олень не соврал — возле каждой из них в бетонную стену вмонтирован пульт с какими-то кнопками. Пока агенты углублялись дальше внутрь здания, волчонок прочитал несколько надписей на широких кнопках. Помимо циферблата сверху, там были кнопки «ОШЕЙНИК ЗПР.», «ОШЕЙНИК ОТП.», «ОС. РЕЖ.», «ВИДЕО», «СВЕТ», а также ещё с десяток таких же, на всех непонятные аббревиатуры без пиктограмм. Над кнопками установлен небольшой плоский экран тоже немного утопленный в стену. И ещё выше — прямо на бетоне красной краской трафаретным шрифтом, номер камеры. Агентов провели на первый этаж, далее — в конец коридора, где их встретила решётка со скучающим охранником-бараном за ней, сидящем на стуле и игравшем на своём телефоне в какую-то игру, облокотившись на железный ящик, запертый на кодовый замок и привинченный к полу. Один из контролёров. Баран поднялся и впустил группу зверей внутрь. Далее — лишь три обычных деревянных двери, за одной из которой располагалась допросная, а за второй специальное помещение, для офицеров, которые могли видеть через одностороннее зеркало что происходит внутри. Куда вела третья агенты пока не знали. Возможно это ещё один пульт охраны, судя по тянувшимся из стены проводам и исчезавшим в коробе под потолком. Ричард присел на лавку в предбаннике допросной, а тигр, вертя в лапе пульт, (похожий скорее на автомобильный брелок и державшийся на металлической цепочке закреплённой на запястье) спросил: — Вам кого? — Беллвезер, — ответил лось, уже готовясь открыть папочку нового объекта исследований чтобы пробежаться глазами по деталям его преступления, — Простите, можно её без ошейника? — Без ошейника? — удивился полосатый хищник, — А начальство разрешило? — Да. Его можно снять перед тем как она войдёт? — лось показал на дверь. — Наверное можно. Я переспрошу у Уинтерса, — ответил хищник, доставая из кармана штанов мобильник. И пошёл обратно по коридору за овечкой. Муссберг, увидев мобильник вспомнил про свой. Он достал из кармана брюк телефон и поставил его на авиарежим. Вдруг его отвлекут в неподходящий момент. Надо пообщаться наедине. Артур последовал его примеру. А баран тем временем открыл ящик, что он использовал ещё пол-минуты назад как подставку под свои локти. И достал оттуда очень опасное оружие. Артур догадывался что особая тюрьма предполагает особые меры предосторожности. Но то что он достал оттуда для Артура попахивало каким-то перебором. Пистолет-пулемёт. А затем достал такой длинный магазин, патронов на пятьдесят. И баран с совершенно невозмутимым видом зарядил оружие, а затем застегнул на запястье лямку. — Ничего себе, — присвистнул Ричард, — Это из-за того что ей снимут ошейник? — Это обычные правила. Не бойтесь, это резиновые пули... — безучастно ответил парнокопытный, вновь облокачиваясь о железный ящик, ожидая когда приведут Беллвезер. А Муссберг наконец открыл папку и начал читать. — Самуэль Хантингтон. Шакал. Сорок два года… Артур нагнулся чтобы посмотреть на фотографию преступника. Действительно, шакал. Ничем не примечательный, даже, можно сказать, интеллигентного вида зверь. Ухоженный, очков нет. На фотокарточке, которую сделали во время его ареста, он одет в белую рубашку. Будто похож на какого-то клерка. — Наследственность не отягощена, соматики нет, гормональных отклонений нет, психиатрии нет, рос в полной семье с высоким достатком. Холост. Образование высшее… — продолжил лось, и внезапно запнулся — Высшее, доктор философии. Последние десять лет работал психологом. Ого, Артур, да у нас точно джек-пот! Волчонок, стоявший рядом, положил наплечную сумку для планшета, в которую он также запихнул несколько бумаг и диктофон, на лавку рядом с боссом. — Давай его в последнюю очередь? — Само собой, — кивнул лось. Волчонку тоже надо будет прочитать его досье. А затем, пропустив несколько строк, продолжил читать, — Жертва номер один, Элизабет Гринграсс, овечка, убита 24 апреля 2020-го года. Метод убийства… Лось снова замолчал. На этот раз он посмотрел на волчонка: — Теперь понятно чего процесс был закрытый и почему мы про него не знаем. Он её загрыз.***
Дверь в камеру для допросов открылась и в неё робко зашла миниатюрная овечка в ярко-оранжевой тюремной униформе, брюках и хлопчатобумажной рубашке. На носу — очки в толстой оправе. Пышная шерсть на её голове спускаясь вниз образовывала «воротник» вокруг шеи. Она замерла на входе ярко освещённого помещения. Перед ней дешёвый стол, на противоположной стороне котороо расположились на стульях двое агентов АСР. Артур даже немного приподнялся, чтобы рассмотреть местную знаменитость. На курсах подготовки и факультативных занятиях АСР Артур научился многим трюкам и уловкам что полицейские применяют на допросах, а также методы как определить врёт ли подозреваемый или говорит правду. Порой самые незначительные детали в поведении подозреваемого выдавали его с потрохами. Неосознанное поведение допрашиваемого, даже если он знал что с ним будут говорить представители власти, не могло скрыть его сущности. Первоначальное впечатление настолько же важно как и последующая полученная информация. Зверю не знакомому со спецификой работы АСР это могло бы показаться предвзятостью и поверхностным суждением, однако же это реальный способ составления психологического портрета. Допрашиваемому необходимо сориентироваться чтобы подстроиться под стиль общения с учётом ситуации. И пока он не знает чего ожидать от нового зверя — он неосознанно пребывает в своём «естественном» состоянии, даже если одновременно находится в стрессе. Разные типы психики всё равно просачиваются через адреналин, в речи, мимике, поведении и тому подобном. Да, она знала что её будут допрашивать и, наверняка, подготовила удобную ей легенду как она дошла до жизни такой, но попытаться подготовить историю для следствия это одно. Общение с глазу на глаз — другая сфера, а именно психологии и бихевиористики. Для волка она создавала впечатление отнюдь не какого-то робкого существа не способного даже муху прихлопнуть. Даже не принимая во внимание её правонарушение, или просто не зная об этом, у стороннего наблюдателя эта особа вызвала бы противоречивые чувства. Безобидная внешность диссонировала с некоей исходящей от парнокопытной аурой. Взгляд, язык тела. Будто какая-то колючка. Ёж свернувшийся в клубок и растопыривший во все стороны иглы. Предстоящий разговор ей будет неприятен, наверняка взаимодействие с органами не вызывает у неё никаких приятных эмоций. Напряжена, скрывает лишь поверхностно, наверняка думает что этот допрос связан с её скорым слушанием по УДО, заключил волк. Артур жестом пригласил Беллвезер на стул с противоположной стороны. Та, немного помявшись, мягко цокая копытами подошла и устроилась на кресле. И пока она забиралась на высокий для неё стул волк заметил необычную деталь. Мешковатая немного не по размеру одежда складками скрывала её анатомию. А как полезла на стул — у неё задрался рукав, что обнажил руку. Волк запомнил её по телевизору, миниатюрная, с маленькой толикой жирка. А теперь на предплечье проглядывались мышцы. «Неужели со скуки у себя в камере отжимается?» — задумался волк. Последовало неловкое молчание. Овечка, не поворачивая головы, посмотрела на зеркало, а затем снова на агентов. — Мисс Беллвезер, — внезапно начал лось, — Меня зовут Ричард Муссберг, а это мой ассистент, Артур Вуффер. Мы из АСР. Мы проведём с вами небольшое интервью, вас наверняка об этом уже предупредили. Нам интересен широкий спектр вопросов по поводу вашего правонарушения, мы всего лишь собираем информацию, психологические профили. Полученные материалы не могут быть использованы для назначения дополнительного наказания. Вы можете прервать интервью по желанию в любой момент. И перед тем как мы собственно начнём… Артур, диктофон пожалуйста. Волк, пристально наблюдавший за овцой, словно вышел из транса. Он подхватил сумочку, что оставил на столе, и быстро достал оттуда планшет с диктофоном. Диктофон он поставил на середину стола, чтобы микрофон улавливал фразы с одинаковой громкостью. А затем поскорее включил запись и на планшете, на всякий случай. Беллвезер устроилась поудобнее, положив ногу за ногу. — Нерасторопный… — почти шепотом сказала она, глядя на копошащегося волка. — Что? — удивился Артур. Волк не ожидал что она с ним заговорит. Беллвезер тут же отвела глаза в сторону, притворилась будто ничего не говорила и хищнику только послышалось. А лось кашлянул в кулак, привлекая внимание к себе. — Так вот… Мисс Беллвезер, эта процедура до предельного простая. Просто отвечайте честно, вам ничего не угрожает, — Муссберг посмотрел на бумажку лежащую прямо перед ним. Когда Артур, перегнувшись через стол, нажал на кнопку записи диктофона, его босс продолжил, — Данное интервью записано 8 Июня 2021-го года в исправительном учреждении 0013. В интервью участвуют: офицер АСР Ричард Муссберг, офицер АСР Артур Вуффер, мисс Беллвезер. Мисс Беллвезер, в данный момент без ошейника, снятым по нашей инициативе, осуждена на 10 лет, дело «Зоотопия против Беллвезер», номер 002511198… — Здравствуйте… — подала голос овечка, когда наконец Муссберг закончил. «А ведь она не поздоровалась когда зашла в камеру. Играет на запись, лишь бы хорошее впечатление оставить» — подметил Артур. — Мисс… — продолжил Муссберг, — Мы ведь можем задавать любые вопросы? — Какие например? — навострила ушки овечка. — В данный момент можете считать что нам интересно всё подряд для оценки вашего психологического портрета. — Ну так… Что? — пожала она плечами. Лось украдкой переглянулся с Артуром, позволяя ему перенять эстафету пораньше. — Мне вот интересно, — наконец заговорил Артур, — Вы до работы в мэрии были муниципальным депутатом, потом несколько раз выдвигали свою кандидатуру на главу центрального района. — Пыталась. И каждый раз меня обходили! — наконец выдала толику эмоций до того немного зажатая овечка. — Вы оказывались на втором месте, два раза подряд. А потом сразу в ассистенты мэра. Вы фактически стали его замом. — Ну… Так получилось, — Беллвезер снова притихла, — Я честно... выдвинула кандидатуру. И меня взяли. У меня был опыт. Не было никаких взяток и компроматов. Есть такое понятие как стрессор. Что-то неприятное, что вызывает у зверя отрицательные эмоции. Событие, предмет, личность. У овечки довольно простой стрессор, мэр Лайонхарт. И обладатели острых клыков. И наверняка она думала что вот-вот сболтнёт чего лишнего, будто она с самого начала метила на место мэра. — Так получилось? Я слышал тому льву нужны были голоса парнокопытных, и вы подошли. И не было никакой договорённости? Судя по вашим показаниям вас взяли через силу... — Мистер Вуффер, — перебила волка овца, — Вы ассистент? В её голосе зазвучала нотка раздражения. Прикрытая вежливостью, но волк уловил ту самую вибрацию колючки, что исходила от овцы. А ещё нотка защиты, она чувствовала будто волк для неё опасен. — Да, — кивнул волк. —Если можно… Я бы хотела поговорить с Муссбергом. Артур приподнял лапы, показывая слабый жест «сдаюсь». — И всё же… — продолжил теперь уже Ричард, — Окей, предположим. Вы так или иначе оказались его замом. А потом? В эту секунду на мордочке Беллвезер проскочила эмоция. Артур безошибочно определил что она сейчас «будет действовать» по подготовленному заранее сценарию. И действительно, овечка немного раскрепостилась. До того оставаясь на стуле, она облокотилась о крышку стола локтями. И начала: — Вы представить не можете что в мэрии творится! Этот котяра, он вообще ни черта не может. Из-за него мы бюджет города не могли шесть кварталов свести, перерасход на общественные мероприятия, ненужные стройки. Кстати я уверена он воровал из бюджета, просто не нашли так как плохо искали! — Взаимоотношения в коллективе у вас, я понимаю, не сложились? — спросил Ричард. — Пф-ф, ещё бы! — фыркнула овца, — Я пыталась на него повлиять, но он просто начал заваливать меня бумагами и незначительной волокитой. Встречи, мероприятия, ничего не значащая билиберда от которой ничего не зависит! Он перевёл меня с реально значимой работы на... Царёк, понимаешь, нашёлся. А у меня высшее образование в политологии. С отличием! — Мисс Беллвезер, — попытался успокоить её лось, — То что там происходит — этим занимаются другие звери. — При Свинтон? Не смешите меня… У неё этот Бого в кармане! Она отлипла от стола и скрестила руки на груди. Беллвезер явно оправдывалась до сего момента. Там все плохие а она одна такая хорошая. И более того, жертва. Но затем лось пошёл в осторожное наступление: — И вы решили что он не подходит на роль мэра? Овечка отвернулась, обдумывая что сказать дальше. Она вздохнула. — Я не знаю как он её заполучил. Его надо проверять дальше. Выборы всегда можно подтасовать. Сыграть на публику красивой гривой… Я действовала честно, модельной внешность меня обделили гены… Взяли лишь для диверсификации, на публике светиться. — Да, понимаю. Мир несправедлив, — сказал Муссберг, стараясь успокоить овечку. Стрессоры шли один за другим, воспоминания о работе в токсичном коллективе. И то что она считала себя жертвой не было притворством. Многие преступники без толики сомнения считают что мир и обстоятельства заставили их пойти на проступки. — Вот не думала что окажусь… тут. Я всё говорила на допросах в полиции, но им будто по барабану. — Простите, мисс, — вновь подал голос Артур, — Можно вопрос… личного характера? Овечка повернулась к волку. — Личного? — Вы не захотели говорить со мной из-за того что я… хищник? — Что? Нет-нет-нет! — сразу же начала оправдываться овечка, — Я просто привыкла что старший детектив всегда меня допрашивал. Это не имеет к хищникам никакого отношения! Я не держу на них зла! «Она совершенно точно думает что мы делаем это для комиссии» — заключил волк, — «И к тому же я сам по себе для неё хороший стрессор. Хищники это её больное место.» — Я просто… — Все звери в полной степени равны в правах и возможностях! — на автомате выдала Беллвезер. — …Просто мы бы хотели спросить о самом главном. О том что случилось в шестнадцатом. — Ох… — овечка положила передние копытца обратно на стол, — А что насчёт этого? — Так что же вами двигало? Вы хотели власти? — Я… Нет. Мне этого было не надо. — А что же? Вы же прежде пытались избираться на руководящие должности, — спокойно спросил Артур. — У меня… Это было другое время, всё в прошлом. Даже если бы я хотела, я всё равно бы теперь не смогла никогда в жизни никуда претендовать. Овечка нервничала. Её ухо непроизвольно дёрнулось, взгляд направлен вниз. — Это из-за того льва? — Да… То есть нет… У меня просто было такое состояние, из-за него. Ну, просто он действовал так, я это слишком сильно восприняла... — овца на ходу пыталась что-то придумать, она подготовила предысторию о том как всё плохо в мэрии мегаполиса и что льву надо уделить больше внимания полиции. Но мотивы своих поступков она не продумала. И более того, она не хотела говорить о самой сути. С её слов у Артура создавалось впечатление будто она считала себя была борцом за справедливость, что неэффективное управление Зоотопией вынудило её пойти на эксцентричные меры. Она хотела власти? Притесняемые травоядные, что вообще это такое? Травоядных уж точно никто не притесняет. Хотя её конституция, телосложение... Она весьма низкая и хрупкая, а это может дать опосредованное влияние на психику. Внутренне она кипела из-за того что у неё низкая самооценка, считала что ей должны, но ничего не дают. Лев лишь усугубил ситуацию, по-настоящему воздействовав на Беллвезер. Он стал триггером. Комплекс собственной неполноценности столкнулся с хамским обращением в рабочем коллективе. Комплекс неполноценности, совокупность ощущений, выражающихся в повышенной жалости к самому себе может выливаться в сильную мотивацию. Широко известны примеры как какой-то физический недостаток вынуждал зверя прилагать чрезмерные усилия к его исправлению. Так, один из величайших чемпионов в беге на стометровую дистанцию, в детстве сломал лапу и испытывал затруднения даже с ходьбой. Комплекс неполноценности в этом случае сыграл даже позитивную роль. Тем не менее это не вяжется с её преступлением. Если бы у неё был выражен комплекс неполноценности, если он так её губил, то она бы пошла на другие меры чтобы заглушить боль. Самым радикальным было бы употребление гормональных препаратов стимулирующих рост, либо же операции по удлинению костей ног... Тем более, среди травоядных есть виды которые весьма габаритны. Слоны, буйволы, быки. На них овечка агрессии не выплёскивала. В данном случае её преступление больше походило на эдакую месть всем мясоедам. — И вы спроецировали это на всех хищников. Я для вас тоже «плохой»? Вдруг я попался бы вам под руку? — Мистер Вуффер, я больше не имею претензий к хищникам, я это поняла уже очень давно. Это было глупо и безрассудно. Мне стыдно, — к концу своего ответа Беллвезер постепенно перешла к тихой виноватой интонации. Она приняла характерную закрытую позу. Плечи опущены, взгляд направлен в сторону от собеседников, голова понурая. Разум неосознанно пытался защититься от неприятного стрессора, и даже обсуждение насчёт компонента хищник-травоядный, подноготная отношений в этом ключе, были для неё одной из самых больных тем. Она не выказала никакого страха перед Артуром в момент первоначальной встречи, даже позволила себе микроагрессию. За пять лет с момента преступления её мотивы «сгладились». А теперь когда потенциальная жертва её правонарушения задавала подобные вопросы, это всё равно, как если бы убийца общался с жертвой, а та его спрашивала «Почему?» «Хорошая болевая точка, надо запомнить» — промелькнуло в голове а Артура. Напоминать ей о том что хищники тоже могут быть жертвами. И реакция в данный момент искренняя. Неужели не врёт насчёт того что стыдно? — Так, ну… Это всё хорошо… — сказал Ричард, надеясь переключиться на другой вопрос, чтобы приободрить объект исследований, — Можно спросить насчёт вашей семьи? Ваша мать и отец познакомились в… — А зачем это? — Беллвезер наконец приподняла мордашку. Очки съехали к кончику носа. — Мы потом это проанализируем в своём отделе. Так вот… — Я не понимаю как моя семья может интересовать удошников. Вы что… — Беллвезер посетила неприятная мысль. Лось и волк переглянулись. — А вы что, не будете с ними говорить? — спросила овечка. — Мисс Беллвезер… — Артур, стараясь успокоить собеседницу, нагнулся, принимая эдакую, «уязвлённую» позу, — Мы уже говорили, мы из АСР. Если понадобится, если комиссия свяжется с нами, то мы можем её проконсультировать. Но это зависит от них, а не от нас. Наша основная задача — анализ девиантного поведения в отделе бихевиористики агентства. — Так… Так, мне ясно. Это значит что вы со мной говорили ни на что не влияет. Ясно! Для вас я девиант... Что вы говорили? Прервать интервью в любой момент? — Мисс… Беллвезер, на мордашке которой промелькнула эмоция досады, не сказав более ничего лишнего, развернулась и прыгнула со стула. Она быстрым шагом подошла к двери и громко постучала. — Охрана! Уведите меня обратно! Нет! Сначала Телефон! Мне надо поговорить с адвокатом! — потребовала парнокопытная. Она вновь поправила очки. —Беллвезер! — попытался вновь остановить её Артур, вставший со своего стула. Дверь отворилась. За ней Беллвезер уже ждали баран с оружием и тигр с ошейником наготове. Она была готова переступить порог, прежде чем её остановил Артур, всё так же стоявший возле стола: — Дело ведь не только в Лайонхарте? Почему хищники? Беллвезер замерла на месте. Повисла тишина. Опираясь о дверной косяк, она обернулась на волка. Артур и овечка смотрели друг на друга несколько секунд. Напряжение между хищником и жертвой, после, казалось потерянного контакта, возросло. И затем Беллвезер впервые за всё время интервью искренне улыбнулась: — Ха-ха-ха! Волку прямо так интересно… Сказав это, миниатюрная овечка скрылась за дверным косяком, где её ждал наготове тигр. Баран контролировал процесс пока её заковывали обратно. Дверь медленно закрылась, а Артур нажал на кнопку чтобы остановить запись на диктофоне, а затем и на планшете всё это время лежавшего на столе. Интервью закончилось так и не начавшись, но этот вариант развития событий был ожидаем. Позже они попробуют снова, когда Беллвезер успокоится. Да, сейчас все её мысли заняты скорым шансом на освобождение, и поэтому она рассудила что лишь теряет с агентами время, но позже она поймёт что содействие может добавить ей очков. Ведь именно так она получила такой неожиданно мягкий срок. Но причину что она высказала, притеснение травоядных... Она наговорила при аресте лишнего, её адвокат советовал ей просто молчать насчёт этого. А то мало ли как это воспримет судья и присяжные, вдруг она психическая? Про мотивы она заткнулась. На следствии она постепенно рассказала весь план своей операции и даже компенсировала через родственников затраты на лечение потерпевших — почти обанкротилась. И ей очень повезло что никто не погиб. На последнем слове сказала что даже раскаивается, состроила виноватую мордашку и это, вкупе с компенсацией пострадавшим, подействовало на присяжных. Больше ни к кому претензий не имеет. Агенты дождались пока цокот копыт не стал приглушеннее. И атмосфера, до того минуту назад напряжённая, растворилась в застоявшемся воздухе. — Хех, да ты ей понравился, — позволил пошутить себе лось, достав новый листик с бланком и начав записывать новые данные следующего объекта. — Диктаторы-узурпаторы не в моём вкусе, — улыбнулся Артур, — Ещё одно интервью с ней через пару дней? — Да, конечно. Посмотрим что ещё выдаст. Если согласится. — Согласится, куда ей деваться. Мы взяли её на крючок. — Поспрашиваем о детстве, школе, универе, семье. Но так пока… Думаешь стандартный нарцисс? — Скрытый нарцисс. Очень эмоциональна. Скрытые нарциссы — особый тип эгоистов. Обычные нарциссы экстраверты. У них яркая внешность, они одеваются в дорогие одежды, заводят разговор первыми, любят доминировать в беседе. Скрытые же — интроверты. Они тихони, невзрачные. Но на первый план у них выходит жалость к себе. Почему всегда я? Почему другим всё а мне ничего? Им, как и стандартным, хочется чтобы они получали повышенное внимание, просто средства достижения цели у них диаметрально противоположные. Помпезность и шик против невзрачности и жалости. Последняя фраза Беллвезер даже не выходила за рамки предварительного заключения Артура, на которое понадобилось менее пяти минут. В тот момент когда она спрыгнула со стула и потребовала увести её в камеру она почувствовала будто вышла из зоны влияния неприятного ей фактора — агентов АСР. У неё даже преобразился язык тела, она стала чуть более раскрепощённой. И позволила себе такую ремарку, считая что более ей нечего бояться, ведь комиссия не будет говорить с агентами. Последний вопрос заданный Артуром был довольно критичен. Волк думал что её мотивация гораздо глубже. Лайонхарт лишь стал той манифестацией ненависти заложенной ранее. Она встретила его во взрослом возрасте, а зрелому зверю внезапно сорваться на своего начальника за плохое обращение и выместить на нём злость таким опосредованным грандиозным образом, как и на всех хищниках Зоотопии — в высшей степени неадекватно. Но она явно не имела психиатрии. Парадоксальным образом в её случае сочетались и простота причины, мотивации и весьма комплексный ответ на раздражитель. У неё совершенно точно есть более серьёзная история. Может быть постыдная, травмирующая, отчего она так всё заостряла на том льве и всех других мясоедах равняя под одну гребёнку, в попытке скрыть другие мотивы. И характерно что она прервала интервью когда агентам захотелось расспросить её о семье. Спрятала какой-то скелет в шкафу. «Ну либо же она просто эмоционально незрелая жертва комплекса неполноценности» — подумал волк про второй вариант. — И это считается суперзлодеем… — сказал Муссберг, заканчивая писать имя и номер допрашиваемого и дату, — Ну что, зовём следующего? — Зовём следующего, — кивнул волк.***
Спустя несколько минут напротив агентов в кресле расселся откровенно жирный хряк 59 лет от роду. Кенни Хряксон. Бедное кресло скрипело от каждого движения заключённого, грозясь развалиться в самый неприятный момент. На морде у свиньи — неприятные складки, покрытые морщинами и какими-то нездоровыми волдырями. На жирной шее — след от малого по размеру ошейника. Взгляд отстранённый. Хряксон не пытался как-то скрыть волнение или же «защититься», ему действительно было неинтересно. Поза достаточно свободная, если не считать скрещенных на груди рук. И самое главное… Молитвы Артура были услышаны, свин был действительно отмыт. —…Мистер Хряксон, в данный момент без ошейника, снятым по нашей инициативе, осужден на пожизненное лишение свободы без права на УДО… — скучно зачитывал Ричард в диктофон вводные данные. В какой-то момент он заметил как свин пристально вглядывается куда-то в потолок и, сочтя что формальности можно дописать позже, наконец отложил листок с текстом. — Кенни? — попытался обратить на себя внимание Артур, обратившись к свину по имени. Тот несколько секунд не отвечал, следя за лампой. Ему было скучно. А затем произнёс: — Мигает каждые три секунды. — Лампа? — удивился Ричард, тоже посмотрев вверх. Одна из люминесцентных ламп действительно норовила вот-вот погаснуть, но всякий раз электричество давало ей заряд бодрости. — Кенни, посмотри на меня, пожалуйста, — вновь сказал волк. Свин нехотя наконец обратил внимание на хищника. — Чего? — лениво спросил свин. — Нам хочется поговорить с тобой. — О чём? — Как ты тут оказался. Свин прищурился. Он поднял одну руку и почесал копытом где-то в складке между шеей и плечом. — Меня упекли в тюрьму ни за что, — уверенно заявил свин. — Ни за что? — удивился Ричард, — Кенни, чтобы оказаться тут… откровенно говоря надо постараться. Тебя прямо просто так сюда закрыли? — Да, — без доли сомнения ответил собеседник. Лось и волк переглянулись. Хороший экземпляр посоветовал им Бого. — Ну раз так… — сказал Артур, — Тогда зачем тебя закрыли? Ничего не бывает просто так. Свин смотрел на копыто которым некоторое время назад чесал шею. — Полиция повесила на меня убийство, — после нескольких секунд ответил свин. — Прямо так? — Да. Они обкололи меня, били. Угрожали. Это заговор! — свин под конец фразы показал копытом вверх. — О, прямо так! — решил подыграть Ричард, — Окей. И кого убили? Кто злодей? Снова продолжительное молчание. Кажется свин обдумывал каждый ответ, даже когда не требовалось сочинять алиби или оправдывающую себя историю. — Какой-то подонок убил мою девушку. Мэй. — Её так звали? — удивился Ричард, на секунду посмотрев в документ перед собой, — А не Шерри? Шерри Трюфф, ничего не путаем? Свин внезапно ответил в повышенном тоне: — Её звали Мэй! — Спокойно. Если её звали Мэй… окей, значит тут просто ошибка. — Правильно, — кивнул свин. — Кенни, а почему её нашли мёртвой у тебя? Свин пожал плечами. — Кто-то забрался ко мне домой и забил её. — Забил. Предварительно привязав её к креслу. А потом несколько часов разделывал её пилой. Я прав? — спросил лось наклонившись вперёд. Свин согласно кивнул: — Да. Меня всё это время не было дома. Ричарду и Артуру не было нужды выпытывать у свина признание. Его вина и так была доказана. Им требовалось оценить его психологический портрет, а учитывая какой он откровенный врун, в данном случае было разумнее поддаться на его фантазии. — Ладно, допустим, — кивнул лось, — А расскажи нам про себя. — А чего? — удивился Хряксон. — Ну, расскажи про свою маму, школу. Как встретил свою Мэй, как вы жили. И что же произошло с ней. Если ты действительно невиновен, то мы проведём повторное расследование. Мы же из АСР. — Про маму и школу? — свин на секунду задумался… А потом начал, мечтательно смотря куда-то наверх. Хряксон начал свой рассказ с одного инцидента, как его мать устроила скандал поросёночку. Отчитывала при многочисленных братьях и сёстрах. Соседка совершенно несправедливо обвинила Кенни в краже её нижнего белья. И более того, безосновательные обвинения продолжались дальше. То Кенни обвинят в том что он подглядывал за девочками, спрятавшись в женском туалете школы, то нижнее бельё подкинут в комнату… а однажды учительница устроила истерику по надуманному обвинению, будто поросёнок под конец урока пробрался под партой к её столу и попытался залезть к ней под юбку и стянуть с неё трусы. Из-за последнего инцидента, придуманного руководством школы, поросёнка отправили в спецшколу. И там ему поставили ложный диагноз, будто он умственно отсталый. Совершенно очевидно что это бред! Родители других учеников просто невзлюбили Кенни и устроили заговор против поросёнка. В спецшколе Кенни очень не нравилось. Дети обзывались, старшие называли всякими обидными прозвищами, сводящимися к неуёмной эротомании поросёнка. Конечно же всё это было неправдой. Как неправдой было и то что поросёнок не оставил попыток вуайеризма в туалете. Ученицы жаловались, будто Кенни засиживался в кабинках, а затем, при удобных случаях, наблюдал как девочки справляют нужду по большому. И из-за этих недоказанных голословных обвинений Кенни огребал ночью. И потом хулиганы избившие поросёнка жаловались что в отместку он сделал кучу прямо на кровати зачинщику тёмной и прикрыл это одеялом, чтобы тот точно вляпался в эту мерзость. Кенни перевели на строгий режим, где все было более-менее спокойно. Было скучно, но ни у кого больше не было повода обидеть поросёнка… Кроме мамы, которая, узнав про его приключения, примчалась на следующий день в школу и закатила очень громкий скандал. Предательски поддалась на враки директора. С горем пополам поросёнок доучился до шестнадцати лет, после чего его выкинули обратно. Мол, Кенни даже читает с трудом, несмотря на все старания педагогов, дальше от него толка не будет. Здесь снова враньё, ведь Кенни знает что он очень хорошо знает школьную программу, а двойки в аттестате — лишь из-за того что он преподавателям не нравился почему-то. Мать почему-то не захотела чтобы Кенни продолжил жить с семьёй, поэтому она сняла ему маленькую комнату подальше от дома. Поначалу она помогала Кенни деньгами, но потом случилась неприятность. Полиция схватила поросёнка и его обвинили в преследовании какой-то свиньи, которую он до этого вообще никогда не видел. Она напридумывала какой-то ахинеи, будто Кенни заприметил её на заправке, где она тогда подрабатывала, и наблюдал за ней с улицы. И всё это вылилось в придуманный ею инцидент. Заявила что отправилась по нужде в туалет, а Кенни забежал за ней, и, пока она делала свои дела, он таращился на неё из соседней кабинки… и одновременно занимался мерзостью в штанах. Сказала что она не сразу заметила его, а поняла что за ней следят только когда свин соскользнул с ободка унитаза и грохнулся вниз, со спущенными штанами. И более того, полиция подделала записи с камеры наблюдения, на которых видео как какой-то другой свин по комплекции похожий на Кенни, проходит в помещение и тихо, стараясь не шуметь, крадётся в туалет. Так как это было первое правонарушение Кенни, его отпустили под залог, который внесла его мать. Но обманутая женщина отказалась более помогать своему сыну. А полиция назначила штраф. Поросёнку пришлось найти работу, чтобы выплачивать штраф и покупать себе еду. Пришлось устроиться в магазин, но там было скучно. Прошло несколько лет и Кенни удалось найти работу по душе. Ассенизатор в посёлке близ Грейт Тейла. Платили хорошо, да и само занятие не представляло для свина ничего обременительного. Другие звери воротили от сбора масс из септиков носом, а для Кенни это не представляло никаких проблем. Из-за специфики работы и отсутствия большого числа желающих, за это занятие хорошо платили. Кенни смог снять себе в посёлке милый домик, в котором он прожил пару лет. Кенни познакомился с молодой красивой свинкой Мэй. И между ней и Кенни вспыхнула искра настоящей чистой любви. Кенни часто приезжал к ней, она угощала его, они мило разговаривали, беседовали о том и о сём. Но была проблема. Мэй была замужем. За неприятным боровом: злым, жадным и жестоким. Слава богу он не догадывался о настоящих чувствах Мэй, ведь она очень умело играла любящую жену. Когда Кенни следил за ней, то видел как она мастерски изображала счастливую вторую половину с этим мужланом. Кенни разработал план побега. Он не сообщил Мэй детали, так как опасался что свинка случайно проболтается. Он намекал ей что больше она не будет жить с нелюбимым мужем, делал ей завуалированные намёки. И она точно понимала их. А за неделю до побега он ей завуалировано проболтался, когда всё осуществится. «В следующее воскресенье у меня большие планы, надо кое-кому помочь переехать, ну вы понимаете» В следующее воскресенье он должен был чистить у них септик, и это совпадение она точно подметила и всё поняла. В назначенный день Кенни дождался когда её муж отлучится из дому, и Мэй смогла ускользнуть из дома незамеченной, а после она переехала к Хряксону. Так как любовники опасались что муж будет её искать, Кенни увёл её в подвал своего дома. Для её же безопасности он запирал дверь на ключ. Окна не открывались и они были с решётками, так что можно было не беспокоиться что ревнивый муж найдёт сбежавшую жену. Чтобы совершенно точно никто не смог забрать Мэй, ему пришлось взять стальную цепь и приковать свинью к батарее отопления. А ещё новоиспечённая пара наконец смогла дать волю своим чувствам, предавшись акту любви прямо в первый же день, там в подвале. Кенни наконец нашёл кого-то кто разделял его страсть к «грязным» играм. Они почти ежедневно экспериментировали, что Кенни хотел по настоящему попробовать на протяжении долгих лет… Но через месяц произошло ужасное. Кто-то забрался в подвал, наверняка сделав слепок с ключей Хряксона. Он долго бил Мэй привязанную к креслу кулаками, по совпадению злодей тоже обладал копытами, как и все свиньи. Затем этот кто-то нашёл в подвале, где пряталась свинка, молоток, и нанёс ей пару-тройку десятков ударов по голове, проломив череп, а когда она перестала подавать признаки жизни, нашёл пилу. Злодей решил замести следы преступления. Он разрезал её тело на составные части. Но убийца прокололся когда вышел из дома. Неся в лапах ногу, замотанную в полиэтиленовый пакет, похититель, а им оказался муж свиньи, встретился с Кенни, который возвращался из магазина. Он бросил отпиленную ногу и бросился наутёк. А Кенни её поднял. И его такого, с частью тела в руках, в крови увидели соседи. Так его арестовали и засудили. —…А настоящего убийцу так и не поймали. Может быть это был её муж! Я видел его лишь со стороны и не смог разглядеть получше. — к концу своего рассказа свин удовлетворённо вздохнул. — Ничего себе, — Артур помотал головой, — Но ведь… У её мужа было железное алиби. Он в тот день был в Грейт Тейле, давал показания АСР по поводу пропажи своей жены. — Ну значит это был кто-то похожий, — пожал плечами жирный свин. Артур оторопело смотрел на старого хряка. Волк был мягко говоря поражён беззастенчивости свина, то как он откровенно врал. Шерри ни разу толком не говорила с Кенни, их взаимодействия были минимальны, за всё время они максимум обменялись лишь парой фраз, он точно никогда не проходил внутрь их дома, занимаясь исключительно септиком во дворе. Свин наивно полагал что ему поверят, когда все доказательства были не в его пользу. Возможно то, что его не заподозрили во время розыска Шерри, укрепило его уверенность в наличии подобия контроля и пространства для манёвра. И без того не умный поросёнок в детстве пережил очень волнующее и травмирующее событие, которое повлияло на его дальнейшую жизнь. Мать отправила его вместе с братьями и сёстрами в пионерлагерь. А там старшие решили поиздеваться над ним и подговорили Кенни зайти в женский туалет, сказав что спрятали там бакс. Сказали что это такой ритуал посвящения. Если он найдёт деньги, то будет считаться крутым. Он и повёлся. К несчастью в тот момент в туалет зашла вожатая. Дети разбежались, оставив поросёнка на произвол судьбы. Кенни спрятался в соседней кабинке, но в щель через доски он увидел как она спустила юбку, затем трусы… Сделала своё дело. А когда засобиралась уходить, Кенни вышел из кабинки и вожатая наткнулась на поросёнка. Вместо того чтобы отругать его, молодая свинья лишь ехидно улыбнулась. Спросила его: «Понравилось?». После чего она сказала ему ночью зайти за домик вожатых. А то что там произошло… Несовершеннолетний Кенни слишком рано узнал про то как взрослые развлекаются друг с другом. У него не хватило ума рассказать об этом инциденте сразу. Может быть догадался что у него будут неприятности. Если бы он рассказал об этом хоть кому-нибудь, взрослому или сверстнику, он получил бы необходимую помощь. А так он держал это в секрете до своего первого ареста. После внесения залога попытался оправдаться перед матерью во время скандала перед отделом полиции, чего это с ним не так, но мать подумала что он просто фантазирует, пытается оправдать свой вуайеризм. Его мамаша вспомнила об этом рассказе только когда Кенни влип по крупному. Только теперь он всё отрицал, мол, «никогда такого не говорил». А свинью-вожатую так и не нашли. Психика разумных существ… в какой-то степени подобна дому. А её формирование — строительству его. В начале пути закладывается фундамент, стены, крыша. Затем происходит облицовка стен, ложится паркет, проводятся коммуникации. И на конечном этапе вносится мебель и мелочи. Но если на каком-либо из этих этапов случается из ряда вон выходящее событие, то происходит сбой этого самого построения психики. Внезапно в фундаменте появляется трещина, или стенка-перегородка ставится не ровно, а под наклоном, в крыше появляется дыра. И если вовремя не исправить этот дефект в психике, чем глубже он засядет, тем хуже последствия. Дефект психики Хряксона, повлёкший его эротоманию, фиксацию на туалетной теме и жгучее желание пережить то же самое что и тогда, в лагере… Учитывая что травму он получил в юном возрасте, дефект засел очень глубоко, и сейчас по прошествии пяти десятков лет терапия такое выправить могла. К тому же его коэффициент IQ составлял лишь неважные 73 пункта, что ниже границы дебильности на семь. Это лишь усугубляло процесс формирования, когда на, и без того кривой фундамент психики, наслаивались искажённые новые слои. Может беззастенчивое враньё было одним из рулонов обоев, криво прикрывавший сейчас трещину воспоминания вожатой-извращенки. Тупизна свина создавала дилемму. Он описывал намёки в отношении своей «возлюбленной». Были ли они реальными, или же это лишь его фантазия? Также было ли это заранее спланированным похищением? Про намёки он наверняка врал. Нестыковка очевиднее некуда. Шерри, как на самом деле звали девушку, наверняка увидела бы странное поведение и обратилась бы, как минимум, к мужу чтобы тот разобрался с жирдяем. Они отказались бы от его услуг. Да и про многое другое он открыто врал, но Артур мог предположить что таким макаром свин пользовался статусом умственно отсталого. Мол, я ничего не понимаю, я невиноватый, отпустите меня в психлечебницу. Можно было бы подумать что цепь явно указывала на подготовку к преступлению. Но это всего лишь была цепь которую он хранил у себя уже давно, слишком большой срок прошёл между её покупкой и преступлением, что не могло свидетельствовать о подготовке. Он использовал её ранее, запирая ей дверь гаража в своей конторе. Позже купил нормальный замок, а цепь осталась лежать в багажнике. Более того, в его подвале, где он держал похищенную девушку, нашли кресло. В его сидушке Хряксон вырезал круглое отверстие, создав своего рода унитаз. А на подлокотниках висели ремни. Ублюдок приковывал девушку и наблюдал когда ей надо было облегчиться. И сделано оно явно впопыхах. Хотел успеть пока не поймали. И почему он называл её не по настоящему имени? — Кенни, а вот насчёт этого момента… — спросил Ричард, — Вы решили сбежать, да? Долго думали? С духом собирались, м? — Всё к этому шло, — пожал плечами свин. — Скажи мне сроки. День, два? Или просто так решили внезапно? — Она всегда хотела этого, — заявил свин. — Кенни, послушай… — встрял Артур, — ну когда "это" появилось? — Я же говорю, всегда! — Кенни. Это для статистики, — успокаивающе сказал лось. Свин глубоко вздохнул и откинулся назад на скрипнувшем стуле. И протёр глаза. Наконец, до того самоуверенный свин, начал проявлять признаки усталости и стресса. — Кенни… — вновь попытался заговорить Ричард. Но свин громко гаркнул: — Заткнись! Затем, спустя несколько секунд, он расслабился и установил зрительный контакт с агентами. — Я всё рассказал. Выпустите меня и найдите настоящего убийцу. — Этим занимаемся не мы, другие звери... — Ричард посмотрел на бумажку с данными свина, — Кенни, а у тебя был фотоаппарат? — Ага. — И что ты фотографировал? Свин развёл лапами: — Да разное. А что, на фотик нужно разрешение? — У тебя в комнате нашли фотографии. Из твоего подвала. — Да они мыльные! — заявил Кенни, — Вы их видели? — Вообще-то видели. Кто там изображён? Свин замолк на секунду: — Я понятия не имею что вы там видели. Полиция всё подделала. Артур цокнул языком. Ему захотелось задеть свина: — Тэк-с… Ладно, вот такой вопрос на засыпку. Ты пословицы и поговорки знаешь? — Ну знаю. А зачем? — удивился Хряксон. — Как ты понимаешь такую поговорку: "Не плюй в колодец, пригодится воды напиться"? — Я не плевал. — Мы просто представляем ситуацию. Просто так. Так что это означает? — Что может означать что кто-то плюёт в колодец? — Ну просто предположим, это абстрактная фантазия, поучительная фраза. — Я не плюнул бы. — И всё? Свин задумался и тяжко вздохнул. — Кенни, в этой пословице есть какой-нибудь скрытый смысл? — повторил вопрос Артур. Наличие психических заболеваний и низкий IQ мешают распознавать сложные абстрактные понятия. Расшифровать пословицу он не мог. Как и не мог понять сарказм и попытки обмана. Он воспринимал сказанное всегда за однозначное понятие, не мог расшифровать манипуляции, что стало причиной его разбитой жизни. И также он не мог формировать сложные стратегии за исключением такого простого негативизма и ухода в себя в стрессовых ситуациях. Зато самостоятельно врать он мог. Плоско, без хитрости, ожидая что ему будут верить, так же как он верил всем окружающим. — Ладно, неважно… — продолжил Артур, — Вернёмся к Мэй? — Окей. — Скажи, если её убил не ты, и не её муж… Мы не знаем кто. Но мотив. За что убивать молодую красивую девушку? — Мне почём знать, — свин вновь скрестил руки на груди. — Ну хотя бы предположи. — За что… — свин очень занервничал, отвёл взгляд и его пробрало. Акт убийства для него не оказался чем-то страшным. А вот что предшествовало ему, это вызвало у него такой же сильный стресс, в десятки раз сильнее чем сейчас. Шерри что-то сделала что вывело свина из себя. — Помоги следствию. Тебя могут выпустить. Просто скажи, она могла что то такое сделать или сказать… Что задело убийцу за живое? М-м-м? Может сказала что у него мелкий сморчок или... — Ничего не было! — Кенни... — Нахер пошёл! — взорвался свин, не дослушав вопрос. А затем перегнулся через стол, отчего тот жалобно скрипнул, и закричал в работающий диктофон, — Я! Ни в чём! Не виноват! Но поросёнок очень даже как был виноват. Прямо перед Артуром с Ричардом сидел настоящий убийца-садист. При обыске его дома нашли несколько фотографий. На одной из них свин запечатлел полностью раздетого себя в одном кадре с похищенной свиньёй, прикованной к батарее в грязном загаженном подвале. В тот момент он удовлетворял себя стоя перед бедной девушкой лежащей на полу, всю в синяках. Он издевался над ней целый месяц.***
Артур и Ричард остались в одиночестве. До Хантингтона у них оставалось несколько свободных минут, которыми они решили воспользоваться с пользой — перечитать досье маньяка. И пока волк дочитывал предпоследнюю страничку из папки, он немного забылся. Отложил бумажку в сторону и достал из кармана курилку. Затянулся, откинувшись на спинку стула и спустя пару секунд пустил через ноздри белый дымок. Ричард, повернувший кресло так чтобы было удобнее закинуть нога за ногу, недовольно посмотрел на волка. Он помахал листиками своей половиной досье, разгоняя испарения вейпа. — Успокаиваешь себя после того любителя дерьма? — спросил лось, о чьём присутствии Артур на мгновение забыл, заглядывая в подноготную серийного маньяка. — Ах чёрт… Прости, — волк виновато улыбнулся, пряча вейпалку назад. — Уже который раз повторяю, завязывай. Эх… Знаешь, этот новый кадр вызовет кучу проблем. По отзывам он сам хороший психолог, благополучный, без психики и прочего. Он слишком умён. И тем не менее он загремел по полной, — лось мотнул ухом, — Как внешняя благополучность и доброжелательность сочетается с таким кошмаром? Что скажешь? Основные клиенты Ричарда и Артура как правило производили впечатление не совсем нормальных зверей. У нормальных, как правило, есть увлечения, работа, семья, что не сочетается с агрессивностью и склонностью к криминалу. — А может у него есть психиатрия. Просто он умеет играть нормального. — Разве такое бывает? — удивился лось. — Я сам не знаю ни одного отклонения при котором сохранялся бы неповреждённый мыслительный процесс. Может он с детства был не таким как надо, но родители не заметили аномалий, так как они либо были незначительными, либо он научился их скрывать. В дальнейшем он не нашёл себе пары. Он одинок, не было стороннего наблюдателя, который мог бы заметить изменения. А от тонн личных проблем что клиенты вываливают на тебя… Вдруг это усугубило его изначальное состояние? Лось на секунду задумался, а потом ухмыльнулся. — Ты ведь тоже одинок. — Мне хватает твоей компании, скажи мне когда я поеду крышей... — улыбнулся в ответ волк. А затем волк услышал далёкие шаги. Артур нагнулся чтобы посмотреть в щель не до конца закрытой двери. Там по коридору навстречу им шли две фигуры, — Так, а вот и он. Лось поскорее собрал в папку разложенные на столе листики и спрятал её в сумку волка. Через пол-минуты пара зверей, шакал и охранник его сопровождавший, остановились неподалёку. До волчьих ушей дошли звуки копошения. Щёлкнул замок. И новый голос вежливо сказал «Спасибо, Эдди». Видимо так звали охранника-тигра. Дверь медленно открылась и в кабинет зашёл шакал в оранжевой тюремной одежде. Стандартное телосложение, ожирения, худобы или развитых мышц нету. Морда ухоженная. И даже словно приветливая. По росту примерно как Артур. У волка сложилось очень странное впечатление от шакала. Внешне он был очень «хорошим». Будто это и не маньяк, а эдакий приятель живущий неподалёку, что всегда не против потусить, пропустить вместе с тобой стаканчик… — Господа, — поприветствовал их заключённый, — Сэм Хантингтон, рад познакомиться. Шакал подошёл к столу. И подал лапу. — Здравствуйте, — поздоровался с ним лось, перегнувшись через стол, пожимая хищнику лапу, — Я агент Ричард Муссберг, а это Артур Вуффер. Мы из АСР. Следом шакал подал лапу Артуру. Пришлось и волку, чтобы не показаться грубым, ответить на жест. «Это стандартное поверхностное очарование» — пояснил сам себе Артур. Банальное бесхитростное оружие психопатов, они просто ведут себя даже излишне дружелюбно и привлекательно, усыпляя бдительность оппонентов. — Мистер Муссберг? — улыбнулся шакал, — Тот самый? Признаться, я не ожидал что ко мне зайдут из поведенческого отдела. Причём так скоро. Шакал пододвинул стул, усаживаясь на место перед агентами. — Вы читали мои работы? — спросил лось, усаживаясь на место. — Разумеется. Я хотел было почитать оригиналы других ваших допросов, но в свободном доступе их было не густо. Артур тем временем включил диктофон. Волк внутренне готовился к напряжённой «битве» с шакалом. Одно дело послушать туповатого свина, другое дело когда перед тобой интеллектуал. Серийники в большинстве случаев обделены особым умом, в их биографии имеются травматические эпизоды, повышенная агрессия в сочетании с повышенным интересом к постельной теме. Шакал же на первый взгляд был полной противоположностью классическому архетипу. — Извините, если вы знаете Муссберга… — спросил волк, садясь на своё место, — Вы изучали криминальную психологию? — Только из личного интереса, — ответил шакал, — Признаться… Для меня встреча с вами своего рода… — Вы что же, мой фанат? — удивился лось. Шакал смущенно улыбнулся: — Если бы у меня с собой была ваша книга, я бы попросил автограф. Хантингтон имел в виду труд Муссберга из начала нулевых, «Скрытые мотивы». Тонкая книжка выпущенная относительно малым тиражом, в ней Муссберг выбрал пару десятков допросов, которые провёл он сам и его коллеги с описанием тактик, поведения подозреваемых, на чём они прокалывались. Всё было сконцентрировано на методах ведения диалога, как ставить собеседника в тупик. Нынешняя же работа обещала стать в несколько раз объемней, и сконцентрирована на подноготной психологии подозреваемых, более «низменной» теме. — Ладно… — вздохнул Муссберг, — Это же вам не помешает? Мы хотим оценить ваш психологический портрет, поспрашиваем некоторые вопросы личного характера. Вы не против? — Нет, нет, что вы! — ответил шакал, — Сочту за честь. — Интервью можно прервать в любой момент, это не допрос в классическом смысле… — Понимаю. И обещаю, врать не буду. — Ну, тогда приступим… — лось поднял бланк с данными заключённого, — Данное интервью записано 8 Июня 2021-го года в исправительном учреждении 0013. В интервью участвуют: офицер АСР Ричард Муссберг, офицер АСР Артур Вуффер, мистер Хантингтон. Мистер Хантингтон, в данный момент без ошейника, снятым по нашей инициативе, осужден на пожизненное лишение свободы без права на УДО, дело «Грейт Тейл против Хантингтона», номер 002520347. — Привет, — произнёс шакал, посмотрев на работающий диктофон. — Для начала… Нам не дали полной информации о вашем случае. Мы даже не успели навести справки. У вас был свой бизнес, психологическая помощь. Так? — Всё верно, — кивнул хищник. — Довольно прибыльный? — лось нагнулся, уперевшись локтями в стол и подперев рукой подбородок. — Это не особо сложная работа, если уметь слушать. В силу тех или иных причин звери не хотят высказываться о наболевшем, даже тем кто по идее заслуживает доверия. И тогда на сцену выхожу я, слушатель который даст им в конце сеанса полезный совет. И клиенты готовы платить большие деньги, чтобы выплеснуть свои секреты на меня. — Вам нравилась это работа? — Вполне неплохая. Идеальный баланс когда за не особо напряжённую работу ещё и получаешь хорошие деньги. — Но затем вы почему-то выкинули это в окно. — Я бы так не сказал, — шакал посмотрел на дверь, — Деньги для меня это так, мелочь. Они нужны лишь чтобы не помереть с голоду. А насчёт своего призвания... Да, сейчас я не могу разговаривать с клиентами, но в этом заведении каждый экземпляр как из музея, похлеще того с чем мне приходилось сталкиваться на свободе. А вам понравился тот свин? По мне так он как гигантский жирный старый младенец. Агенты украдкой переглянулись. — Хряксон? — переспросил Муссберг. — Он сидит со мной на одном этаже. Его пыхтение за дверью ни с чем не спутаешь. Я догадался что вы его допрашивали как только пришли за мной. Только не думал что встречу именно вас, — пояснил Хантингтон. — Ужасный младенец, — прошептал Артур. — Да, именно так, — поддакнул шакал, услышавший волка, — Задержка в развитии, интеллектуальная и эмоциональная. На уровне… Хантингтон опустил лапу, показывая чей-то рост. В отличие от реального Хряксона, он показал его как какого-то совсем маленького ребёнка. — Простите… — сказал Артур, уже нормальным голосом, — Но насчёт вас… — Да-да? — шакал повернулся к волку. — Просто… Я знаю за что вы тут сидите, я читал описания жертв, что вы с ними сделали… И когда я вижу вас перед собой… — Артур пытался сформулировать мысль, — Просто не вяжется ваш образ с тем что вы сделали. — Ох. А вы ожидали увидеть что-то вроде того извращенца? Артуру показалось будто шакал воспринял это как атаку. В голове сразу возникла теория. Крайне низкая самооценка, внешняя надменность в качестве компенсации, желание утвердиться при помощи насилия… Нет, нелогично. У шакала был реальный статус до задержания, благополучная жизнь, это не причина. — Нет… Просто… мы провели много допросов, но вы кажетесь наименее очевидным вариантом серийного убийцы. Шакал пожал плечами: — Я это я, какой есть такой и есть. — Какой есть… Свою первую жертву вы убили в Апреле прошлого года. Молодая овечка. Согласились подбросить её на машине, отвезли в укромное место под предлогом срезать путь между парой посёлков. — Элизабет, — кивнул Хантингтон. — Вы остановились в закутке, там вы перегнулись через сиденье и вцепились ей в горло когтями. — Моя ошибка, пришлось отмывать салон от пятен крови. — Вы вытащили сопротивляющуюся девушку наружу, после чего нанесли ей несколько ударов кулаками. Они не были смертельны. А затем вы… Пустили в ход свои зубы. На ней не осталось живого места. Морда, шея, грудь, живот, спина, руки-ноги… А теперь я хотел бы узнать ответ. Почему вы сделали это? Шакал широко улыбнулся: — Ты же бихевиорист. — Да. — Я сказал что не буду врать. Но не сказал что не буду уклоняться от ответов. Артур развел лапы в стороны: — Вы хотите поиграть со мной? — Хороший полицейский психолог… — Хантингтон нагнулся вперёд, взявшись лапами за край стола, — …должен чувствовать настроение подозреваемого. Ты можешь прочитать меня? Артур на мгновение замолк. — Значит не можешь, — шакал удовлетворённо откинулся обратно на стул, закинув нога за ногу. Он чувствует себя хозяином положения. — Вы же знаете про теорию масок? — спросил волк через несколько секунд, — Каждый из нас постоянно носит одну, скрывая своё истинное «я». И у нас их может быть даже несколько. Какие-то для работы, какие-то для семьи… Может быть в моменты, когда вы пускали в ход зубы — именно это были истинный вы. А на публике вы носите маску очень нормального зверя? Уж что-что, но я могу понять что в моменты совершения актов насилия там был отнюдь не улыбающийся шакал. И сейчас вы тоже носите маску, представляясь, на первый взгляд, нормальным зверем. Может вы по дороге поссорились? — Какая милая удобная отмазка. Не угадали, — Хантингтон щелкнул пальцами, — Мистер Вуффер, уверяю вас. Я всегда контролировал себя, во все моменты. — А что насчёт жертвы номер три? Неопознанная выдра, вы укусили её так что практически отделили голову от туловища. Если бы я не видел вас перед собой, я бы подумал что это дело рук какого-то монстра. — Ах, обзываемся монстром? — шакал улыбнулся, а затем повернулся к лосю, — Вы слышали, мистер Муссберг? — Артур не имел ввиду ничего такого, — оправдался Ричард. — Знаете, а вы мне нравитесь, — внезапно сказал Хантингтон лосю, и затем показал на Артура, — Он не очень, а вот вы вполне. — И всё же… — Артур немного виновато спросил, в попытке восстановить контакт, — Что этому всему предшествовало? Мы даже не уверены как вы действовали, вы организованный или дезорганизованный… Нам важно знать почему. Шакал посмотрел на зеркало, а затем сказал: — Какая драма. Как жаль что там никого нет. Иначе бы вам рукоплескал целый кабинет детективов. — Сэм, — произнёс Ричард, — Я же могу называть тебя Сэм? Можно же с вами на ты? — Я не против, — кивнул шакал. — Твоя биография не изобилует ничем таким из ряда вон выходящим. Рассматривая случаи, мы всегда учитываем прошлое зверей. Никто не делает такого просто потому что ему так захотелось. У кого-то был крайне трудный период взросления, что позже выливалось в ответную реакцию. Кто-то имел проблемы в сексуальной сфере, что выливалось в девиантное поведение. Отклонения в психике — редкость, но тоже возможно. А кто-то просто крайне агрессивен, садисты. И ты… На первый взгляд не подходишь ни под один из критериев. Благополучная жизнь с высоким заработком. Детство не отягощено, психики нет, кроме очевидной психопатии. Даже приводов не было до начала твоей серии... Да ты катался как сыр в масле. Вот поэтому я и сказал — выкинул всё в окно. Никто не делает что-то просто так. У тебя была причина. Я знаю что ты знаешь что нам надо. Поэтому я спрашиваю прямо. Так что же произошло, Сэм? Хантингтон почесал затылок, подумал пару секунд. — Господа. Вы же организовываете повторные допросы после первого? — спросил шакал. Ричард кивнул. — Тогда будем считать это знакомством, — продолжил шакал, — Предлагаю вам… как выразился ваш подчинённый, игру. Я знаю как проводятся подобные расспросы. Этот был только начальным, чтобы познакомиться и в дальнейшем избрать тактику дальнейших допросов, вытянуть из собеседника побольше информации. Но я не могу отказать себе в удовольствии задать вам задачку потруднее. Догадайтесь, кто же я? И в ответ… Хантингтон, показал на обоих агентов пальцами — В ответ я вскрою ваши тайны. Я уже могу сказать о вас кое-что. — Неужели? — спросил волк. — Да, так просто. Вы… — шакал взглянул на Ричарда, — Усталый коп который боится за своё наследие. Вы наверняка хороший семьянин. Ваша жена должно быть уговорила вас сменить род деятельности на менее опасный. Вы же именно поэтому написали ту книжку? И пишете новую, да? Я это ещё тогда подумал, а это лишь подтверждение моей догадки. А ты… — теперь шакал повернулся к волку, — Ты… Волк улыбнулся, ожидая что шакал не сможет составить ему созданный за пару минут диагноз. Но он выдал: — Ты — типичный тихоня-шизоид. У тебя характерный язык тела, мимика, стараешься вести себя максимально спокойно, а в воображении ты, поди, уже напридумывал про меня. Эмоционально скупой волчонок-интроверт. Ещё пытаешься понять моё настроение, я ведь заметил как ты пялишься на меня. Так вот что, Артур, это работает с тем свином и всякими другими неудачниками, что не могут контролировать себя. Но не со мной. Всегда найдётся рыбка покрупнее. — Поэтому… — неуверенно ответил волк, — Поэтому мы и проводим допросы. Интервью, по сути, так и не началось.***
Ричард вновь вёл Finnirock сквозь вечнозелёный лес по побитой дождём дороге. Артур прикинул что на путь туда и обратно, вместе с ожиданием парома, им понадобилось гораздо больше времени чем, собственно, на допросы. Для первого интервью негусто. Разве что свин помог, рассказав о себе. Пока агенты прохлаждались в промозглых коридорах тюрьмы, солнце успело подобраться поближе к горизонту, окрашивая небо в приятные оттенки желтого и оранжевого, цвета ассоциировавшиеся у Артура с осенью и неизбежным увяданием. Блики лучей, пробивавшиеся сквозь ветви деревьев и листьев, переодически солнечным зайчиком отражались от капота и отсвечивали прямо в глаза, отчего волку, вновь пришлось надеть солнцезащитные очки. — Мэй была той самой вожатой? — спросил облокотившийся о подлокотник Артур, как только машина вышла из поворота. — Вроде бы, — кивнул лось, — Только её не нашли, АСР искали. Никто под таким именем в шестидесятых-семидесятых там не работал. И сколько ей должно быть сейчас? Семьдесят? Восемьдесят? Да она уже могла скопытиться. — Может это и не её настоящее имя, — вздохнул волк. Он наблюдал за деревьями мимо которых мчалась машина. Красивые солнечные лучи освещали поднятую пыль и взвесь влаги, испарившейся от жары. — Ты что, расстроился из-за этого шакала? — Нет, я просто… — Да не бери в голову. Я знаю, то что там произошло может показаться необычным опытом. Но подумай сам, у него очень высокое самомнение, и он знает как противодействовать зверям. Он не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над нами. — Он тобой восхищается, — Артур внезапно оживился, повернулся к лосю и щёлкнул пальцами, — И его мы сможем подловить. При помощи тебя. — Ох, а вот это тот самый Артур которого я взял к себе в отдел, — улыбнулся Ричард, — Что за идея? — Если он так много мнит о себе, то попробуй надменно отнестись к нему. Он считает тебя равным себе. — Так просто? — лось пожал плечами. — Просто не надо показывать это сразу во всей красе, напрямую. Иначе он почувствует подвох. Дай ему время разочароваться. Вот тогда из него и начнёт переть. — Ха, прямо так и переть? Машина выехала из леса и теперь прямиком направлялась обратно в Голдфилд. Просторное поле, отделявшее кусочек цивилизации от леса, играло желтыми красками раннего заката, переливаясь волнами по лёгкому ветерку. — Будто ты сам ни в ком не разочаровывался? — спросил волк. — Не-а. — Прямо совсем-совсем? — Не припомню. — Да брось, Ричард. У тебя есть друзья или родственники которые тебя обидели? Или любимая музыкальная группа, может они сделали что-то этакое, отчего у тебя испортилось о них мнение? Лось на секунду задумался. — Стальные львята, сезон 89-го. Сознательно слили последнюю игру лиги Зоотопии. В команде противников участвовал Стив Флаффингтон, он шёл на рекорд по забитым голам, и ему этот рекорд подарили. — И как ты себя чувствовал в тот момент? — заинтересовался волк. — А… я плюнул на это всё. А теперь скажи, Хантингтон как будет действовать? Я его задену за живое? Или он просто плюнет? Такое может прокатить с менее комплексными зверями. Он же другой случай. Его интерес ко мне исключительно из-за книги. — Но с другой стороны его может потешить шанс увековечить себя в твоей работе. И он внезапно поймёт — если он не откроется… то зачем про него писать? Лось мотнул головой и ответил: — Ладно, посмотрим… — А насчёт его догадки. Это действительно твоя жена уговорила тебя заняться кабинетной работой? — Не совсем. Это я сам решил. Я уже не молод, гоняться за психами мне не позволяют больные суставы. — И… Ты болел за львят? — поинтересовался волк. — В своё время, пока увлекался футболом. А сейчас… сейчас играют совсем не так как тогда. — А как тогда играли? — Просто по другому. Тогда футбол был... более драматичным что ли. Достигнув границы города, машина сбавила скорость. Вечерело и звери, возвращающиеся с работы, готовились к ужину и отдыху. Недалеко кто-то ставил машину в гараж. Это был тот самый разбитый пикап, владелец которого утром показал агентам копыто. А владелец, косуля в грязном комбинезоне и кепке с дырками под рога, закончив закрывать гараж, направился ко входу неухоженного дома. — А ты спортом не увлекаешься? — спросил Муссберг. — Не-а. Футбол не смотрю. — А что-нибудь другое? Волк посмотрел в сторону. Машина проехала мимо одноэтажного жилого дома на лужайке перед которым парочка детей-газелей играли в волейбол. — По-моему я вообще серьёзно ничем не интересуюсь, — задумчиво сказал Артур. — Эх ты, серая душа, — улыбнулся лось, — А тогда о чём нам побеседовать вечером? — Да о чём угодно, — волк развёл лапами, — Может пива возьмём? От одной банки ни ты, ни я не опьянеем. Машина преодолела жилые кварталы и теперь агенты оказались в центре. Ричард остановился на перекрёстке, дальше им надо повернуть направо и агенты вернутся в гостиницу. Мимо них проехали пара пикапов и старый седан. — Если бы у них подавали пиццу, я бы взял вегетарианскую, — произнёс лось, включив поворотник. — Может спросим? Если в этом городе есть пиццерия, можно попросить сделать одну половину… Артур внезапно замолк. Стоя на перекрёстке, он смотрел на лося, повернув голову влево. И он заметил дальше, чуть ли не в сотне метров вдалеке по дороге кое-что, совсем непримечательную на первый взгляд деталь. Большой белый фургон с синей полосой на боку. Зверь не знакомый с силами правопорядка не обратил бы на это особого внимания, но за окраской машины скрывалась страшная суть. Это мобильная лаборатория криминалистической экспертизы. Машина внезапно показалась из-за домов на нерегулируемом перекрёстке, лишь чтобы скрыться через секунду из виду. Водитель куда-то спешил. — Артур? — спросил лось внезапно притихшего напарника. — Ох. Прости, — Артур прикусил нижнюю губу, — М-м-м, блин. — Что-то случилось? — Не бери в голову, — помотал головой волк, сочтя что он ошибся. Артур не успел разглядеть надпись на фургоне, тогда бы он точно знал как сильно ему стоит беспокоиться. И… Мало ли что это было, может просто раскраска у обычного фургона случайно совпала. Такое ведь бывает. Иначе, если сюда вызвали реальных криминалистов, то это может означать что угодно. От кражи чего-нибудь очень ценного… до самого страшного. Но ведь этот городок — одно из таких мест где никогда ничего не происходит. — Ну так… спросим в том ресторанчике где можно пиццу достать? — Ага. Половина с курицей, половина с зеленью. Во время пребывания в тюрьме Муссберг и Артур включили на своих телефонах авиарежим. Но забыли отключить его. Ричард заметит это только утром и обнаружит что он пропустил несколько звонков...***
Из заметок офицера Вуффера: Каждый из трёх новых подопытных — тот ещё кадр... У Беллвезер в наличии отягощённый эмоциональный багаж. Она проявляет элементы стыда, сопряжённое с надеждой скорейшего выхода на свободу. Наверняка есть комплекс неполноценности спровоцированный своими недостатками. Она низкая, относительно слабой конституции. Имелось стремление к успеху до момента ареста. До последнего момента интервью она проявляла покладистость, пока не поняла что от нас не зависит её досрочный выход на свободу. Соответствует моим ожиданиям — ярко выраженной психики и исключительных дефектов не наблюдалось, она не упёртая и может со временем менять своё мнение. Скорее речь идёт о усугубившемся на какой-то период расстройстве личности. Характерно — закончила интервью когда её спросили о семье. Не уверен что это может что-либо означать, надо поднять данные по её родителям, мало ли что там было. Хряксон, несмотря на чудовищность его преступления, в нём нет чего-либо глубже гиперфиксации из-за серьёзной психоэмоциональной травмы. В комбинации с пониженным IQ это в дальнейшем и привело к такому результату. Предположу, что неспособность к созданию отношений с противоположным полом, но наличие повышенного либидо изводило его. Стоит упомянуть, его проверяли на гормоналку, и у него всё в пределах нормы, по крайней мере для его уровня развития. Кроме тестостерона, показатель выше нормы для свиней (что может быть поспособствовало ему осуществить действия сексуального характера в столь юном возрасте, вполне возможно гормональные отклонения в 60-70-х у него были намного выше). Впоследствии он решился на воплощение своих фантазий крайне радикальным методом. Точно не планировал похищение, всё получилось спонтанно. Что-то подтолкнуло его, действия Шерри? Его могло спровоцировать внешнее сходство с той свиньёй из пионерлагеря, может быть что-то ещё? На допросе много врал. Попробую позже надавить на него, спровоцировать. Надо просто придумать что-то получше чем предположения о действиях Шерри заставших Хряксона лишить её жизни. Хантингтон — он, по сути, отказался отвечать на вопросы. Может я его разозлил? Я уверен, в следующий раз на допросах он скормит нам что-то совсем нерелевантное, что может поставить под угрозу его кандидатуру в работе Муссберга. Однако же в серии его преступлений проявился компонент хищник-жертва. Да ещё какой! В преступлениях с подобным компонентом и со смертельным исходом правонарушители применяли подручные средства в виде колюще-режущих, дробящих или рубящих орудий. Но он пускал в ход свои зубы. Шесть жертв, каждый раз он вонзал клыки в тела девушек, не оставляя на них живого места. Однако нельзя утверждать о каннибализме или же своеобразном сексуальном фетише. Он не ел своих жертв, не производил манипуляций с трупами, не фотографировал их, не оставлял у себя вещи жертв. Его modus operandi (МО) заключался в знакомстве с девушками в барах, он специально выбирал одиноких, без компании. Завязывал с ними разговор, после чего предлагал познакомиться поближе. Если те соглашались — садил их в свою машину, после чего заводил в пустынные места и лишал их жизни. Затем закапывал. Этот MO был нарушен лишь в первом случае, когда он прикончил собственную знакомую. По дороге у них возник конфликт, из досье неясно в чём была причина, Хантингтон отказался описывать что произошло. После первого случая он оставил практику и три месяца колесил от побережья к побережью, заглядывая в небольшие города и посёлки. Его расчёт оказался вполне верен, полиция разных регионов не связывала новые дела о пропажах в единое делопроизводство. Хантингтон рассказал что порой он преодолевал более пятисот километров прежде чем найти новую жертву. Высокая частота его преступлений, два убийства в месяц... О чём это может говорить? Изменённое состояние сознания? Всплеск агрессии? Помрачение? Аффект? Временные гормональные нарушения которые не смогли выявить при последующем обследовании? Кроме очевидной психопатии я пока ничего не вижу. Он не амнезирует трёхмесячный период своих похождений, но напрочь отказался отвечать что им двигало, как при аресте, как при расследовании, суде, так и при нашем допросе. Повлияло ли первое, спонтанное убийство на него таким образом? Ему понравился сам акт лишения жизни? Ощущение власти, контроля над жертвой. Обычно этому сопутствуют эротические фантазии и манипуляции с жертвами, чего не наблюдалось в его случаях. Он не говорил удовлетворял ли он себя в те моменты. Некрофил? Нет, не похоже, обычно некрофилы имеют и другие отклонения в этой сфере, что было бы трудно скрыть на расследовании. По моему предварительному заключению он попадает в архетип организованного серийника, что, однако, не вяжется с несколькими деталями. Выбор жертв происходил без разбора по их виду. Овца, выдра... Также, что нехарактерно для организованных, вместо долгой подготовки он выбирал относительно случайных жертв в сжатые промежутки времени. Но что им двигало? Помимо классификации организованный-дезорганизованный также существует четыре типа серийных убийц. А именно: визионеры, миссионеры, гедонисты, охотники. На первых двух не тянет. Визионеры совершают преступления из-за психических отклонений (Хряксон подходит под этот тип). Миссионеры выбирают цели которые, как они считают, заслуживают смерти, своеобразно «очищая Землю от скверны» или же вымещая месть на определённой группе зверей, по видовому, социальному или иному признаку (Беллвезер). Сэм мог бы потянуть на гедониста или охотника, но и то с трудом. Гедонисты это просто сексуальные маньяки. Охотники убивают ради ощущения власти. Как я уже сказал, он не производил сексуальных манипуляций с трупами и у него нет недостатка в самооценке, у него была «власть», опосредованная, над доверчивыми клиентами. Так кто же он? Мы расколем его...