***
Уже под утро, затаив дыхание, Брендон бесшумно повернул ключ в замке и вошел в квартиру. Было тихо. Он зажег свет в прихожей и на цыпочках прокрался в спальню. Райана в постели не было. Видимо, решил, что сегодня лучше остаться у себя. Однозначно лучшая идея за день. Вздох облегчения вырвался из груди Брендона. Он скинул куртку и направился в ванную, где долго с отвращением смотрел на свое отражение. На бортике ванны, отражающейся в зеркальном прямоугольнике, безвольно висела забытая в утренней спешке цветастая рубашка — вся мятая и, Брендон знал это наверняка, с посаженным на груди пятном голубой зубной пасты. В уголке раковины стоял стаканчик с двумя зубными щетками — красной и зеленой. На полочке под зеркалом лежал контейнер для контактных линз, не его, а другой. Нарочно покупали ярко-желтый, чтобы не перепутать. Что ты натворил, Ури? Ненависть к себе и горькая, безжалостная вина заполняли все его существо. Райан в нем не ошибся. Он бы себе тоже не доверял. К черту. Завтра он позвонит Саре, признается, что по какой-то неведомой причине соврал, и они с Райаном все еще вместе, выслушает короткую или не очень бабскую истерику, и если Саре хватит благоразумия, Райан ничего не узнает. Одну ошибку себе можно простить, все ошибаются. Это просто секс, который никого ни к чему не обязывает. Каждый имеет право на один промах. Часто именно он помогает прочистить мозги и понять, что тебе на самом деле нужно. Брендон залез под одеяло, безуспешно пытаясь согреться в пустой остывшей постели. Он предал Райана и все ждал, когда же вселенная подскажет ему, что теперь с этим делать. Как переждать ночь, как дожить с этим до утра? Брендон нащупал на прикроватном столике телефон и набрал номер. — Ты знаешь, который час? — сонно спросил Райан. — Пожалуйста, приезжай домой. Я соскучился. Райан вздохнул: — Уже одеваюсь.***
Брендон проснулся, и мгновенно вернувшиеся воспоминания заставили кровь в его жилах заледенеть. Райан мирно посапывал рядом, и его дыхание чуть шевелило прядь волос, упавшую на лицо. Брендон обнял его так, словно пытался ухватиться за последний островок спокойствия в океане бушующего безумия, последний шанс на спасение. — Задушишь, — прошептал Райан и повернулся к нему. Его губы тронула легкая, почти незаметная улыбка. — Прости меня, — прошептал Брендон, дотрагиваясь до пробившейся за ночь колючей щетины. — Я был не прав. — Это точно, — Райан негромко засмеялся, голос его был хрипловат после сна. — Ты меня тоже прости. Обещаю, мы найдем компромисс. — Я заранее согласен на все, что ты предложишь, — горячо, не кривя душой, ответил Брендон и осторожно поцеловал теплые губы. — Кофе будешь? Он засыпал в кофемолку свежие зерна, когда Райан, умиротворенно вздыхая и сладко потягиваясь, вышел из спальни. — Тебе не узнать, — сказал он. — Кажется, иногда тебе и правда нужно выпустить пар в одиночестве, теперь я в этом убежден. Зная, что Райан его не видит, Брендон до боли закусил губу. И тут в дверь позвонили. Брендон тревожно обернулся. Райан взглянул на него вопросительно. — Я никого не жду. — Я открою, — Райан поднялся из-за стола и прошлепал к двери. Сердце у Брендона сжалось в предчувствии беды, и он быстро зашагал следом. На пороге стояла улыбающаяся Сара с двумя стаканами кофе и коробкой пончиков в руках. Райан медленно обернулся и посмотрел на Брендона. — О, привет! — Сара бросила на Райана приветливый взгляд. — Ты, наверное, Райан? Я Сара. — Я знаю. — Брендон только о тебе и говорил, но я… ммм… не ожидала тебя здесь увидеть. — Я тебя тоже. — Сара, — вмешался Брендон, у которого пересохло во рту, — что ты тут делаешь? Она смущенно опустила глаза: — Ну, я узнала у Зака, где ты живешь, и подумала, что кофе тебе после вчерашнего точно не помешает, — она подмигнула Брендону, в ужасе застывшему на месте, и вдруг испуганно прижала ладонь к губам, заметив выражение на лице Райана. — Ой, ой, прости, мне не стоило этого говорить, да? Прости, Райан… Но тот уже не слушал. Он смотрел с такой смесью гнева и обиды, что живот у Брендона свело страшной болью — словно под ребра ему вонзили огромный острый клинок. — Нет, Сара. Ты все правильно сказала, — ничего больше не говоря, Райан протиснулся между девушкой и распахнутой дверью и, как был — без куртки, в одной тонкой футболке — пустился прочь по коридору. Брендон рванул за ним. — Брендон! — воскликнула Сара, отшатнувшись в сторону. — Мне просто… просто надо с ним поговорить, — Брендон мчался, не оглядываясь. Но Райана он нагнал только во дворе и крепко схватил его за руку: — Да куда ты, твою мать?! Райан вырывался так, будто от этого зависела его жизнь. — Отпусти меня! Отпусти сейчас же! — он не оборачивался, все пытаясь вывернуться, но когда наконец обернулся, губы у него дрожали, а в глазах стояли слезы. — Что тебе еще надо после вчерашнего? — Брендон молчал, чувствуя, как от макушки до пяток бьет крупная дрожь. — Ты переспал с ней? Переспал? Ну?! — Райан, я… — Что? Что «я»? «Я сука»? «Я тебе изменил, но это ничего не значит»? — Но это правда ничего не значит! Я был расстроен, это была слабость и это, блять, первый и последний раз!.. — И я должен тебе верить? — слезы наконец хлынули из глаз, он сумел высвободить руку из ослабшей от шока хватки и закрыл лицо ладонями, отвернулся. — Я же тебе доверял… Брендон лишь однажды видел, как Райан плачет, и уже тогда решил, что скорее умрет, чем увидит это снова. Стоило перестать давать себе бессмысленные обещания. Райан брел по двору, будто сам не понимая, куда идет. На углу дома он ухватился за кирпичную кладку, словно ноги отказывались его держать, и медленно, как тряпичная кукла, сполз по стене на землю. Брендон навис над ним, беспомощно глядя, как худые плечи подрагивают от всхлипываний, пока он прячет лицо, уткнувшись в колени. — Как ты мог?.. — наконец тихо спросил Райан. Брендону казалось, что из него выкачали весь воздух. — Давай поговорим. — О чем? — он поднял заплаканные глаза. — Ты даже не отрицаешь ничего! Голос его был слаб и пугающе, безнадежно пуст, словно от звуков осталась одна оболочка, начисто лишенная содержания и глубины. — Я просто не хочу тебе врать. — Значит, теперь в тебе проснулась совесть? — Райан говорил, почти срываясь на крик. Он поднялся на ноги, покачиваясь, как пьяный, и вытер щеки тыльной стороной ладони, но слезы все катились и катились, оставляя на лице блестящие полосы. — Я… я ухожу, Брендон, — он порылся в карманах джинсов и выудил оттуда ключи от машины. У Брендона закружилась голова. — Ладно, поговорим завтра… — Нет, — оборвал его Райан. — Ни завтра, ни послезавтра, никогда. Я ухожу от тебя. Тебе так нужна была свобода — получай. «Ему просто нужно время успокоиться», — убеждал себя Брендон. «Завтра мы поговорим, встретимся на репетиции и поговорим». — К завтрашнему прогону ты остынешь, — сказал он неуверенно, следуя за Райаном к его машине. Поникшие плечи Райана вздрогнули как от удара. Он сел в машину и перед тем, как захлопнуть дверцу, посмотрел Брендону в глаза: — Ты не понял? Не будет больше никаких прогонов. Делай с группой все, что тебе угодно. Меня это больше не касается. Пожалуйста, собери мои вещи. Я кого-нибудь пришлю. — Но… — отчаяние пронизывало короткое слово насквозь. — Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Брендон дернулся, схватил его за руку, пытаясь вытащить из салона — глупый, нелепый жест, но Райан крепко ухватился свободной рукой за руль. — Брендон, — сказал он твердо, — отпусти меня. Брендон разжал пальцы, и Райан высвободил запястье. В голове было пусто, сердце колотилось яростно, словно ввели дозу адреналина. Осталось ли хоть одно правильное слово? — Я… я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — тускло отозвался Райан. — А теперь отойди, — Брендон шагнул назад, и звук захлопнутой дверцы автомобиля разнесся по двору, отскакивая от стен, как резиновый мячик. Райан уехал. Он уехал, и Брендон, все еще не веря в происходящее, долго стоял на месте, глядя ему вслед. Все казалось страшным, до жуткого реалистичным сном. Сейчас он проснется, вот сейчас, и не будет глупой ссоры, не будет Сары и не будет Райана, оставляющего его навсегда. Но ничего не произошло. Равнодушно накрапывал дождь, покрывая тело гусиной кожей. Брендон добрел до входа в подъезд и опустился на ступеньку, мокрую от падающей с неба воды. Схватившись за голову, пульсирующую острой, из ниоткуда взявшейся болью, он сидел и не мог думать ни о чем кроме того, что этот сон никогда не закончится.