Разговоры в темноте

Они поднялись по гулкой, пропахшей пылью лестнице на третий этаж. — У меня не прибрано, — предупредил Райан, звеня ключами. — Если это не помешает сварить кофе, то мне все равно, — отозвался Брендон и закусил губу — настолько это смахивало на флирт. Дверь распахнулась, они шагнули внутрь, и сердце у Брендона снова сжалось. Люди перевозят с собой не только мебель и чемоданы, набитые милыми сердцу вещами, они перевозят еще и запах своего дома, где бы ни жили, и эта квартира была пропитана Райаном насквозь. Точно так же пахло в его доме тогда, много лет назад, когда он только учился жить один. — Располагайся, — сказал Райан и быстро двинулся вглубь квартиры. В нескольких метрах от входной двери вспыхнул свет. Брендон последовал за ним и обнаружил, что он уже вытащил из настенного шкафчика банку с кофе. — Ты живешь один? — это прозвучало неловко, гораздо более неловко, чем звучало в его голове. Райан повернул голову, но на него не взглянул, только кивнул: — Да, — сделав небольшую паузу, он спросил, наливая в турку воду из-под крана: — Ты действительно хочешь об этом поговорить? В его голосе звучала болезненная отстраненность, и Брендон мысленно отругал себя за то, что вообще заговорил об этом. — У тебя тут уютно. — Спасибо, — Райан включил плиту, все так же не глядя на Брендона. — Я давно живу в этой квартире. Райан всегда был социально неловким, особенно на сверкающем фоне веселого, улыбчивого, уверенного в себе Брендона. Но не с ним, не когда они оставались вдвоем. А сейчас Райан выглядел так, будто ему совершенно нечего было сказать. Брендон прекрасно осознавал, что именно так оно, скорее всего, и было. Тогда, давным-давно, даже тишина между ними была комфортной, успокаивающей, очаровывающей. Они вполне могли обходиться без слов. Брендон вспомнил, что все еще стоит посреди кухни, и, отдернув себя, опустился за барную стойку, которая делила пространство на две неравные половины. — Ну, — заговорил Райан после казавшегося бесконечным молчания, — ты мне так и не рассказал, как жизнь. Брендон пожал плечами, с облегчением ухватившись за вопрос, так взбесивший его еще накануне вечером: — Знаешь, хорошо. Много езжу. Много работаю. — Это я заметил, — Райан сел напротив и улыбнулся. — У тебя действительно все получается. Хотя я в тебе и не сомневался, если честно. — Нет? — Нет. Брендон опустил глаза. Все правда шло отлично, даже замечательно… тем хуже он чувствовал себя здесь, на этой крохотной кухне совершенно обыкновенной квартирки с одной спальней. Уловив дуновение мрачных размышлений, Райан перешел на шутливый тон: — Знаешь, что мне особенно нравилось? Тот период, когда ты носил подтяжки, — Брендон приподнял бровь. — Ну а что? Они тебе ужасно шли. — Спенсер тогда тоже выглядел неплохо, — зачем-то сказал Брендон, вспоминая жаркие твидовые костюмы. — Откровенно говоря, — Райан подскочил, услышав, как убегает из турки закипающий кофе, и снова повернулся спиной, — я не на него смотрел. «А куда же ты смотрел?» — слова чуть не сорвались с языка, требуя ответа, который и без того был очевиден. Пугающе, но так сладостно очевиден. — Странно представить, — медленно проговорил Брендон, осторожно прощупывая зыбкие границы, — что ты был в зале, когда мы играли. Ну, помнишь, ты сказал, что был пару раз. — А мне-то как странно, — засмеялся Райан, но смех быстро угас. — Это как… как выбраться из своей головы, посмотреть со стороны, что-то вроде того. Странно, — он замолк, опираясь на столешницу, ссутулившись, будто поглощенный мыслями, чтобы спохватиться через несколько мгновений, снова загреметь посудой. — Но вообще мне нравится то, что ты делаешь. Такая во всем этом… свобода, что ли. «Эта свобода слишком дорого мне обошлась», — подумал Брендон, но вслух ничего не сказал. — И, — Райан перелил кофе в большую кружку, — твои тексты чудовищно, просто чудовищны привязчивы. Брендон ненавидел противоречивые чувства. В его мире, в его жизни все было однозначно и просто. Он предпочел бы, чтобы все было однозначно и просто. Даже в мелочах, даже сейчас, когда его начинало подташнивать от бессмысленной болтовни, а в животе в то же время тянуло от облегчения, когда тоска по разговорам — любым, лишь бы с ним — медленно таяла. Ему внезапно захотелось встать и уйти, только бы не продолжать, но вместо этого он негромко сказал: — Мне не хватает слов с тех пор, как ты ушел. Райан обернулся, бросив на него долгий взгляд. Они смотрели друг на друга, и Брендону с трудом удавалось заставить себя не опускать глаза. — Наверное, в гостиной будет удобнее, — наконец произнес Райан и направился в сторону зияющего чернотой дверного проема. — Пускай кофе остынет, потом вернемся. Брендон нехотя слез со стула и последовал за ним. — Я думал, смысл как раз в том, чтобы выпить его горячим… Клацнул выключатель. Тьма снова окружила их со всех сторон. Брендон сделал еще один шаг в никуда, протянул руку и нащупал тонкую хлопчатобумажную ткань футболки, свободно висящей на худой груди. — Нет, Брендон. Смысл совсем не в этом, — Райан приблизился еще немного. — При свете ты совершенно не способен разговаривать. Брендон отдернул руку. — Что я должен, по-твоему, говорить? — и, словно его тянуло магнитом, тоже шагнул вперед. Ему вновь казалось, что он летит вниз с отвесной скалы, — это давно забытое чувство эйфории и ужаса — и поверхность земли, о которую он разобьется, неумолимо становится ближе, ближе… Райан преодолел последние дюймы и взял его за предплечье. Прикосновение обжигало. — Ради бога, — Брендон слышал его шепчущий голос, и на затылке зашевелились волосы — столько мольбы было в этих словах, — поцелуй меня. Шепот оглушительно прозвучал у Брендона в голове, взрываясь и разлетаясь на тысячи ослепляющих искр, и, не позволяя себе задуматься, он прижал Райана к стене, прямо рядом с выходом в узкий коридор, и впился губами в его губы. Это было как удар молнии, как электрический разряд, парализующий и оживляющий все телесные рецепторы разом, как если бы чувства, которые он годами заталкивал так глубоко, что и сам уже не был в состоянии отыскать, вырвались наружу и вспыхнули бешеным неуправляемым огнем. Райан запустил пальцы в его волосы, он стягивал с него куртку трясущимися руками — как раньше, и холодные ладони теплели от прикосновений с горячей кожей. Они подходили друг другу так хорошо, что даже по прошествии стольких лет казалось, что мир остановит свое вращение, если выпустить Райана из объятий. Брендон закинул голову, позволяя поцелуям опуститься ниже, на шею, на ключицы… — Я обещал себе, — он выдохнул, — что это больше никогда не повторится. Вместо ответа Райан отстранился, крепко и уверенно взял его за руку и потащил дальше по коридору, где за еще одной дверью можно было разглядеть смутные очертания кровати. Райан одним движением стянул с Брендона футболку: — Если не можешь сказать ничего другого, то молчи. Сдаваться, находясь рядом с ним, было обычным делом, поэтому Брендон отключил голову и рухнул на кровать, увлекая Райана за собой.

***

Недолгий поверхностный сон оборвался, и Брендон открыл глаза. В комнате было темно, только горели на прикроватном столике синие цифры электронных часов. 3:46. — Блять, — прошептал он так тихо, чтобы слышно было только ему одному. Райан крепко спал, закинув руку ему на грудь. Отлично, Брендон. Ты просто молодец. Он глубоко вздохнул, все еще пытаясь отогнать туман, смешивающийся с беспорядочными мыслями. Ну вот и все. Вот так просто, за каких-то два дня, он достиг самого дна. Как это могло, черт возьми, опять случиться? Плечо, на котором лежала голова Райана, затекло, и Брендон совершил неуверенную попытку высвободиться. Райан заворочался, глубокое ровное дыхание сменилось легким сонным постаныванием. — Слава богу, ты здесь, — Брендон услышал звук знакомого голоса. — А куда же я денусь, — в словах было так много безнадежности, что Райан тревожно приподнял голову: — Что не так? Самым жутким было то, что все было так. Брендон лежал под одеялом, совершенно голый, абсурдно счастливый, не желающий выпускать Райана из рук. Деваться и правда было некуда: он оставался бы здесь вечно, впитывая пахнущий Райаном воздух и тепло тела, по которому так неистово, так мучительно скучал. В груди все сжималось от одной мысли о том, что сейчас они снова вместе. Этой бешеной страсти, этой невероятной близости ему не хватало настолько сильно, что Брендон чувствовал себя ослепленным. К кому еще он мог испытывать эту бесконечную щемящую нежность? Ни к кому, ни до, ни после. Все было прекрасно, кроме одной крохотной детали, которая носила обручальное кольцо, похожее на его собственное, делила с ним постель и понимала без слов. Эта девушка поддерживала и толкала его вперед, дарила спокойствие и уверенность. Бесконечно ему доверяла. От вины никуда было не деться, этот маятник просто невозможно было остановить, он угрожающе раскачивался из стороны в сторону: Райан — Сара, Сара — Райан. Это может продолжаться годами, десятилетиями, вечно. Ошеломляющее осознание этого рвало Брендона на части. Он в последний раз крепко прижал Райана к себе, прикоснулся сухими губами к его лбу и оттолкнул. — Прости, — он вскочил и нащупал на полу джинсы, — мне пора. Райан зашевелился под одеялом, приподнялся на локте, и на столике вспыхнул ночник. — Куда ты? — он щурился на ярком после всепоглощающей темноты свете. — Домой, — ответил Брендон и натянул футболку. — Мне казалось, ты упомянул, что Сара уехала на пару дней. — Это не имеет значения, — Брендон старался на него не смотреть. Сидя на краю кровати, он сосредоточенно шнуровал кеды. Райан молчал. Затем со вздохом поднялся и быстро оделся. — Я провожу. Проходя мимо двери на кухню, Брендон вспомнил, что там на полу до сих пор лежит его куртка. Он будто онемел, язык прилип к небу: он не мог даже попросить Райана включить свет, поэтому лихорадочно перебирал пальцами по стене в поисках выключателя. Люстра под потолком вспыхнула, и Брендон зацепился взглядом за холодный кофе, который так и стоял, забытый, на барной стойке. Райан хранил молчание, но Брендон знал, что он стоит у него за спиной и смотрит в затылок. Зачем, зачем он согласился поехать на эту вечеринку? — Я знаю, что ты обо мне думаешь, — срывающимся голосом произнес Брендон и обернулся. Но Райан покачал головой. Лицо его было спокойным, а голос — ровным. — Нет, не знаешь. Брендон пытался найти слова, но в конце концов махнул на это рукой и сделал шаг к входной двери. Выйти на лестницу он не успел — Райан схватил его за локоть и развернул к себе. — Все в порядке, все хорошо. И ты тоже будешь в порядке. Не забивай себе голову, — Райан провел рукой по его волосам, словно хотел добавить что-то еще, но не решился. Взгляд его был печален и нежен. Вдруг он крепко прижал Брендона к себе: — Я буду по тебе скучать. Брендон доли секунды стоял, беспомощно раскинув руки, но затем обнял в ответ и зажмурился, пытаясь забыть о боли в груди, шуме в ушах, жжении в глазах. — Я по тебе тоже, — прошептал он. Собрав горстку оставшегося самообладания, он отстранился и, не оглядываясь, вышел из квартиры. Брендон бежал по ступенькам так, будто за ним гнались адские псы. Он пулей вылетел во двор и рванул к машине. Холодный предрассветный воздух ворвался в легкие, но Брендон не замечал этого, он не замечал даже, что задыхается. Сев на водительское сиденье и опираясь на руль, он уронил голову на скрещенные руки. Брендон не заметил дороги домой, он просто гнал по пустым улицам и едва видел что-то перед собой. В глазах все еще щипало, редкие встречные машины сигналили ему, но он не обращал внимания. Он не понял бы ничего, даже если бы влетел в придорожный столб. Это все. История, поставленная на паузу одиннадцать лет назад, наконец закончилась. Он снова сделал правильный выбор. Уйти было верным решением, но, видит бог, ничего ему не хотелось сильнее, чем остаться.