Разговоры в темноте

Сара поставила перед ним тарелку и села напротив. - Ты сегодня очень тихий. Брендон постучал пальцем по лбу: - Голова не проходит, - он поковырял вилкой овощи: в глотку ничего не лезло. Внутри все замирало при мысли о звонке, который не уходил у него из головы. Ложь не была хорошим способом успокоения души тоже. Сара помолчала, отправив в рот кусочек брокколи. - Ты плохо спал, я знаю, - она сделала паузу, будто сомневалась в том, стоит ли продолжать. – Это из-за Райана? Она глядела печально, но во взгляде ее было больше сочувствия, чем грусти. - Ты меня раскусила, - вздохнул Брендон. – Все еще думаю о нашей встрече. - Это нормально, - кивнула Сара. – Нельзя просто делать вид, что между вами ничего не было. Но, Брендон, это забудется, как забывалось и раньше. Дай себе время. Не накручивай себя. Если бы он был так же спокоен, он, конечно, принял бы ее слова как надо, тщательно взвесив и удостоверившись, что все так, как должно быть, но прямо сейчас эта неугасимая уверенность в правильности происходящего щедро плеснула масла в огонь. Он ничего не мог с собой поделать. - Почему ты так уверена, что я ни в чем не виноват? - Потому что я тебе доверяю, - она ответила просто, глядя ему в глаза. – И не сомневаюсь в тебе. Злое пламя всколыхнулось в груди. Эта наивность, эта слепая вера… боже. Он понимал, что Сара ни при чем, она знал, что нарастающая пульсирующая злость никак с ней не связана. Он держал себя в руках. Но если гнев вырвется наружу, у него просто не хватит душевных сил заверить ее в том, что все в порядке. С грохотом отодвинув стул, Брендон встал из-за стола. - Мне надо пройтись, - он ринулся вон из столовой и схватил с вешалки куртку. - Хочешь, чтобы я пошла с тобой? – донеслось вслед. Брендон с сожалением обернулся: так же сильно, как не хотелось делать Саре больно, ему нужно было остаться наедине с собой. - Нет, не хочу. Прости. Он хлопнул дверью сильнее, чем следовало. Порадовавшись тому, что обошелся без пива во время ужина, Брендон нащупал в кармане ключи от машины. Отлично. Выезжая со двора, он поднял верх автомобиля, несмотря на то, что крупные капли начинающегося дождя гулко стучали по кожаным сиденьям. Остывающий ветер трепал волосы, пока машина мчалась сквозь темноту, через равные интервалы подсвеченную лучами фонарей. Брендон и сам не осознавал, куда едет, пока не оказался на вершине холма, откуда открывался перехватывающий дыхание вид на город. Здесь он впервые поцеловал Сару. Здесь они с Райаном бесчисленное множество ночей жевали чипсы и разговаривали обо всем, что тогда было или казалось важным. Сара, к счастью, не звонила. Ей-богу, она так тонко чувствовала его, что ей пора было ставить памятник при жизни. Двигатель, мягко, почти беззвучно, урча, затих. Брендон вытащил из кармана сигареты – спасибо, Даллон – и алый огонек засиял в темноте так ярко, что обжигало глаза. Может быть, он работает. Может быть, он просто не ответит и не перезвонит. Брендон щелчком направил окурок в заросли высокой травы, сделал глубокий вдох и быстро, боясь передумать, нажал кнопку вызова. Из динамика доносились длинные гудки. Это всего одна попытка. Один раз, один последний шанс испытать судьбу – и никогда больше. Не бери трубку, не бери трубку, не бери… - Да? Брендон вздрогнул, услышав знакомый голос, и ощутил, как в горле застревает противный комок. - Привет, - коротко сказал он. Райан несколько секунд молчал, а потом скорее выдохнул, чем произнес: - Брендон. Было что-то мистическое в химии, которая вновь и вновь зарождалась между ними. Одно короткое слово – и у Брендона сладко потянуло под ложечкой. - Привет, - повторил он зачем-то и добавил: - Очень странно тебя слышать. - Мне не рассказывай, - Райан уже справился с голосом. Брендон слышал, что он улыбается. - Да, но…- Брендон запнулся. Ему даже не пришло в голову заранее подумать, что он вообще скажет, когда прорвется сквозь баррикаду длинных гудков. – Неважно. Мне надо с тобой поговорить. Не по телефону. Он ждал, что Райан вежливо найдет любую глупую причину для отказа, нелепую и до смешного очевидную. Или засмеется, напомнив, что они уже обо всем поговорили. Или сделает еще что-то неловкое, прохладное, болезненное, и его слова будут горячим комком оседать у Брендона в животе, царапая внутренности. - Когда и где? – спросил Райан. В отсрочке неизбежного Брендон никогда не видел смысла. - Ты сейчас занят? - Относительно, - в голосе Райана послышалось сомнение, но после короткой паузы он торопливо сказал: - Нет, не занят. - Помнишь место, где мы раньше… - Брендон запнулся. Простые, ничего не значащие слова прилипли к языку. В голосе Райна снова послышалась улыбка: - Помню. Буду через полчаса, подождешь?

***

Брендон не мог признаться себе, что страшнее: полчаса наедине с лихорадочными мыслями или встреча, которую он боялся и так страстно предвкушал. Ему нечего было сказать Райану, он снова соврал. Ему просто нужно было его увидеть – и попрощаться навсегда. Попрощаться навсегда стоило очень давно. Наконец в зеркале заднего вида показались огни фар, и сердце ёкнуло, чтобы сделать короткую остановку и застучать так быстро, так громко, что слышно было, наверное, у подножия холма. За спиной хлопнула дверца машины, и через пару мгновений Райан опустился рядом на пассажирское сиденье. - Привет, - он поздоровался беззаботно, но был в этой беззаботности оттенок чего-то нервного, ломкого, надтреснутого, словно он весь путь сюда боролся с волнением, но так и не преуспел. Брендон колебался, пока наконец не посмотрел на него. Взлохмаченные волосы торчали во все стороны – захотелось протянуть руку и пригладить непослушные пряди. Райан все так же спокойно, немного нервно улыбался. - Так о чем ты хотел поговорить? – спросил он, когда тишина затянулась, начиная давить на плечи. - На самом деле, ни о чем, - признался Брендон. Он хотел перевести взгляд хоть куда-нибудь и опять не мог. Было слишком темно – он и не видел-то Райана толком в этой удушающей темноте, но от того, что он был рядом, близко, так близко, в груди становилось горячо. «Остановись, хватит!» - приказал себе Брендон, но ничего не изменилось. Он просто ненавидел себя в этот момент. - Да? А мне показалось, ты сказал, что есть разговор. Иногда, в моменты наибольшей слабости, Брендону приходилось силой отгонять от себя преследующий его образ: лучистые карие глаза, вечно недоуменное выражение лица, едкую усмешку. Иногда у него получалось. «Я просто хотел увидеть тебя». - Я просто хотел еще раз извиниться. Он знал, хоть и не видел этого, что Райан закатил глаза: - Слушай, мы уже все выяснили. Ну правда. Хватит переливать из пустого в порожнее. - Но… - запротестовал Брендон, однако договорить не сумел. - Я ведь уже сказал: я не злюсь, - Райан повернулся и уперся локтем в спинку сиденья, прижав костяшки пальцев к виску. – Расскажи лучше, как у тебя дела. И Брендон сам не понял, что так больно щелкнуло внутри. - Это что, смол ток какой-то? – яростно сверкая глазами, спросил он. – Мы не друзья, чтобы просто сидеть и болтать о том - о сем. Я не видел тебя одиннадцать долбаных лет, и вот ты возникаешь передо мной, как ни в чем ни бывало, и спрашиваешь, как у меня дела?.. Райан быстро заморгал. В сумраке было видно, как взлетают и опускаются его длинные ресницы. - Это ты мне позвонил, - заметил он. – Я к тебе в друзья не набивался. Но Брендону уже было не остановиться. - Я живу своей обычной жизнью, и тут ты заявляешься и говоришь «привет, Брендон, отличный костюм»?.. Весь такой всепрощающий с этими твоими щенячьими глазами, я не злюсь, Брендон, я тебя простил, Брендон! Господи, как же я тебя ненавижу, - дернувшись, он схватился за голову, снова вспыхнувшую дикой болью. Повисло молчание. - Я знаю, - тихо произнес Райан. – Я и сам от себя не в восторге. Брендон застонал. - Зачем ты это делаешь? Зачем притворяешься, что все в порядке? - Потому что все в порядке? - Ничего не в порядке! Почему ты не можешь просто признать, что я… - «сломал тебе жизнь», хотел он добавить, но осекся, словно со стороны увидев, как глупо это выглядит. Он не закончил фразу, но Райану это и не нужно было. - Потому что это не так. Все еще не так. Брендон не мог выговорить ни слова. Он сглотнул. - Знаешь, это, наверное, точно все. Я больше не могу чувствовать все это, я не готов ни единой минуты больше думать о том, как мерзко все обернулось. Спасибо, что приехал. Голова болела. Вместо вины внутрь хлынула тоска, тупая и горькая. Все кончено, наконец все кончено. Но облегчение не наступало. Райан понял его правильно. Он вышел из машины. - Счастливо, Брендон, - он уже двинулся прочь, но остановился, обернувшись через плечо. – И опусти верх у машины. Простудишься. Райан уехал. Звук его негромких мягких шагов, заглушаемых шумом разбивающихся о листья травы дождевых капель, стучал и стучал у Брендона в ушах. Слова прощания резали, резали, острыми осколками проворачивались внутри, и ему хотелось свернуться в клубок, уснуть и больше не просыпаться.

***

На следующее утро, когда он, с красными от бессонницы глазами, спустился вниз, Сара улыбнулась ему так, словно это не он накануне хлопнул дверью, а после возвращения, промокший и дрожащий от холода дождливой ночи, долго сидел в гостиной с быстро пустеющей бутылкой. - Куда-то собираешься? – Брендон приподнял бровь, заметив маленькую дорожную сумку у входной двери. Сара поглядела на него осуждающе: - День рождения мамы, забыл? - О, черт, - прошептал Брендон, снова чувствуя, как вина просыпается, скользкими лапками поглаживая его изнутри. Но Сара засмеялась: - Не переживай, я сказала, что ты работаешь. Тебе надо передохнуть. Я же все понимаю. Сара была святой, не иначе. Телефон на стойке завибрировал. - Брендон, сообщение, - рассеянно сказала Сара, подкрашивая у зеркала губы. Он разблокировал телефон, и сердце подпрыгнуло до ключиц, бешено заколотилось, сбившись с ритма: сообщение было от Райана. «Кофе?».