Цикл «Идеальный мир»: Пламя

      За 5 лет до подписания мира с Плутарком       Терри проснулась в надежных, сильных объятиях. Она так и уснула, обнимая за шею того, кто подарил ей имя, устроив голову на могучей груди. Сердце воина стучало под ухом. Несколько минут молодая женщина просто лежала, наслаждаясь теплом и покоем, не ведомым ей доселе.       Это была лучшая ночь, которую она помнила в своей жизни. Первая, когда засыпала и просыпалась, зная, что в безопасности.       Мышка повернулась так, чтоб смотреть на спящего, и принялась разглядывать из-под ресниц. Терри пыталась понять, чем же он напугал ее в их первую встречу, и не могла найти в его лице ответов. В голове мелькнула внезапная мысль, что хотелось бы так пробуждаться всю оставшуюся жизнь и рассматривать твердый профиль. Впервые от лежащего рядом мужчины не хотелось в ужасе убежать, наоборот, пальцы подрагивали от желания погладить по вискам, на которых тут и там виднелись белые шерстинки, по щекам, проследить контур носа и волевого подбородка. Девушка улыбнулась своим мыслям.       Теплоту этого момента внезапно разорвали резкие удары в дверь. Боец, вздрогнув и на автомате вскинув бластер, притаившийся в правой руке, мгновенно соскочил с кровати, встал чуть справа от входа и хрипло спросил:       — Кто?       — Модо, это полковник Скаббард. Открой, пожалуйста.       Великан, не убирая оружия, отпер, и, только убедившись, что на пороге действительно стоит назвавшийся, деактивировал боевой режим протеза.       — Спасибо! — Мужчина, чья стать не уступала великану, благодарно кивнул, переступил порог и затворил за собой дверь. — Тут такая история, брат... — офицер осекся, заметив сжавшуюся на кровати мышку, и его брови непроизвольно поползли вверх: в отличие от балбеса-племянника, дядя слыл чуть ли не монахом, и женщина в его постели совершено выбила из колеи.       — Какая? — единственный глаз недовольно сверкнул, грозя расплатой в случае непочтения к гостье.       — Начальника гражданских, которых недавно спасли из Лабиринта, ночью притащили в лазарет с раздробленной рукой и поврежденной гортанью. После того, как врач оказал помощь, и мужик немного очухался, сразу же обвинил тебя в нападении, — Скаббард внимательно посмотрел на байкера. Когда он сюда шел, не верящий, но вынужденный проверить обвинение, был уверен, что буквально через десять минут вернется в лазарет и скажет, что серый невиновен. Но с учетом того, что в его постели оказалась одна из приехавших с автоколонной девушек...       Мышка, услышав это, метнулась к мужчинам и, взволнованно жестикулируя, затараторила:       — Это неправда! Неправда! Модо меня от него спас! Не прошел мимо, увидев, как меня... хватают, и помог! Я могу рассказать, как все было!       Скаббард поморщился. А он так надеялся, что это недоразумение, и ему не придется разбираться в произошедшем! Ну почему именно сейчас, когда Карабина ушла, возглавив разведывательную операцию, на основе данных которой будет координироваться прорыв отрядов Стокера?! И теперь ему разбираться в ссорах солдат и гражданских из-за бабы!       — Но руку-то сломал? — обратился он к сослуживцу. Тот вздохнул:       — Было дело. Разозлился. Эта мразь ее чуть не изнасиловала прямо посреди коридора.       — И придушил?       — И удушил бы совсем, но Терри остановила вовремя, — мышь кивнул на девушку. Вину за травмы гражданского подонка отрицать было глупо.       — А почему не пришли сразу ко мне, доложил бы о происшествии? — Скаббард недовольно скривился. Заяви девица о попытке изнасилования и подтверди его слова уважаемый боец, можно было бы с чистой совестью расстрелять мудака, стонущего сейчас в лазарете.       — Она в шоке была, трясло всю. Ее надо было чаем отпоить, а не по допросам таскать. Ты ж небось начал бы вызнавать, что и как, повел бы на следственный эксперимент по горячим следам.       Полковник вздохнул:       — Жалко стало, да? Ну вот зато теперь обвиняемый — ты! А насильник в лазарете отдыхает. Доступ к записям системы видеофиксации сейчас только у Карабины и Стокера, мой офицер, за них отвечающий, погиб пару дней назад. Так что просмотреть и снять с тебя обвинение сможем не раньше, чем один из генералов появится. Поэтому попрошу пройти со мной в камеру, — мужчина почувствовал, как начинает усиленно потеть, произнося эту тираду. Драться с серым не хотелось категорически, несмотря на собственную внушительную комплекцию.       — В камеру?! За что?! — Терри вскрикнула и в ужасе вцепилась Модо в руку, даже не заметив этого. В тюрьму? Того, кто заступился за нее? Того, кто был так добр?!       — Эй, эй! Не волнуйся ты, меня же не расстреливать будут, — великан даже улыбнулся от такой реакции девушки. В груди приятно потеплело от искреннего беспокойства, плескавшегося в фиолетовых глазах.       — Не волнуйтесь, ничего с вашим спасителем не будет! Если все — правда, вернется генерал, посмотрим запись, вы дадите показания — и мы сразу Модо отпустим! Но раз есть обвинения, и он признал факт причинения тяжких телесных повреждений, я вынужден принять меры.       — Да я просто пару дней отосплюсь в тишине!.. Наручники надевать будешь? — Модо даже протянул полковнику запястья и подмигнул.       — Да ну тебя! Я верю тому, что ты говоришь, просто вынужден соблюдать формальность. — Скаббард оттолкнул его кисти здоровенной ручищей, глухо ударился о металл, коротко выматерился и затряс ушибленными пальцами, но заметно расслабился. — Готов?       — Да, только губную гармошку захвачу! Буду действовать на нервы охране, — хохотнул байкер. — Пришли, что ли, Огонька меня охранять? Или Винни с Троттлом?       — Хорошо. И колоду карт скажу, чтоб захватили, — подхватил его тон офицер. Они открыли дверь и вышли в коридор. Терри все еще не понимала, действительно ли не происходит ничего страшного, или просто мужчины делают вид, чтоб не пугать ее.       — А я... — она замялась, смутившись. — А можно мне навестить Модо?       — Да почему же нет-то? Только напильник не приносите, а так, если есть время и желание — пожалуйста.       — Спасибо! — И обратилась к своему спасителю:       — Я приду. Обещаю! Прости, что так вышло.       Мышь тепло улыбнулся в ответ:       — Не переживай! Ты с Тэсс живешь? Она знает Огонька, моего племянника, — на фразе «знает Огонька» Скаббард не удержался и тихо фыркнул. — Попроси через нее, он покажет, куда идти. А теперь беги, мне в тюрьму пора! — Модо задорно сверкнул красным глазом. Его крайне забавляла ситуация. Этот гражданский думал, будто сможет расквитаться, обвинив Борца за свободу, обитатели же штаба отлично знали, что во всех коридорах ведется видеонаблюдение. Когда запись просмотрят, все станет очевидным: камеры пишут и изображение и звук, так что каждое мерзкое слово обернется против обвинителя. Привыкший к безнаказанной лжи мужчина не учел, что по закону военного времени решение о наказании принимает командир базы, а что Стокер, что Карабина за увиденное расстреляют на месте. Мужик сам вырыл себе могилу, желая отомстить. Настроение Модо даже поднялось: не марая рук, воздать по справедливости. Глядишь, после этой истории и другие присмиреют.       А Терри никто больше ничего не сделает! Вот выйдет из тюрьмы, прорвут они блокаду, он отпросится у Стокера и отвезет мышку к маме! И больше никому не позволит ее обидеть!

***

      Терри задумчиво брела по коридору, размышляя, что бы сделать такое, что порадует ее защитника. К своему сожалению, единственное, что могла она дать — это собственное тело, от которого он безоговорочно отказался. Слишком благороден и чист. Что еще можно предложить? Как проявить заботу?       Девушка приложила руку к замку, и дверь послушно скользнула в сторону.       — … ну, детка, ну и вызвал меня Скаббард, да пошел он под хвост! Ты же знаешь: мне одного раза с тобой всегда мало... ой! — совсем молодой мужчина с лохматой челкой, в которой горел рыжий отсвет, отскочил от хозяйки небольшой квартирки.       Та рассмеялась, накидывая на плечи спущенный верх рабочего комбинезона и застегивая на нем молнию:       — Вот! Это знак свыше: иди к Скаббарду, Огонек!.. Заходи, чего замерла на пороге? Старший лейтенант уже спешит на вызов своего командира!       — Ты Огонек, племянник Модо? — Терри вошла в комнату, все еще смущенная тем, что прервала пару.       — Вообще-то Римфайр, но все Огоньком зовут! — Тот улыбнулся открытой искренней улыбкой, очень похожей на дядину, и подмигнул. — А ты?..       — А я Терри! — с удовольствием представилась мышка. Тэсс подняла бровь: за несколько дней, что они делили комнату, она не смогла добиться имени странной девушки. — Модо арестовали за то, что он сломал руку начальнику моего лагеря. Тебя вызывают, чтоб ты его охранял.       — Что?! — парень, кажется, был ошарашен. — А чего же натворил мужик, что дядя его так?       — Он.. ммм... — мышка смущенно опустила глаза. — Ко мне приставал, а Модо заступился.       — Ого! Тогда ему повезло, что только переломом отделался. Дядя, если обижают слабых, просто звереет. Где было дело? — внезапно посерьезнев, спросил мышь. Как будто сбросил несерьезность и стал лет на пятнадцать старше.       — В коридоре, под камерами, если ты об этом, — поспешно ответила мышка.       Огонек кивнул и снова улыбнулся:       — Ну, тогда вопрос в том, чтоб дождаться кого-то из генералов. Пойду развлекать его, чтоб не загрустил! Пока, красавицы!       — Огонек, подожди!..       — Что?       — А можешь показать, где... тюрьма? Хочу навестить Модо.       — Аааа!.. Я пока не знаю, в каком он блоке, давай огляжусь и напишу Тэсс? А она тебе передаст?       — Спасибо!       Мужчина, насвистывая, ушел. Судя по тому, как беззаботно он помахивал хвостом в такт мелодии, ничего страшного действительно не происходило.       Терри потянулась, думая, что делать, пока не придет сообщение от бойца. Тэсс же, проверив длинную обнаженную шею на предмет следов страсти, кончиком пальчика нанесла на покрасневшие по контуру губы успокаивающий бальзам, а потом полезла в небольшой холодильник и принялась доставать из него продукты, что-то высматривая на упаковках, часть возвращая обратно, а часть выставляя на стол. Содержались там преимущественно фрукты, овощи и салаты.       — Что ты делаешь?       — Да вот, — Хозяйка кивнула на холодильник. — Хочу, пока время есть, посмотреть, что портится. Надо занести на кухню, может, повар придумает, как применить. Они вроде из молока делают что-то, масло вон тоже не съем.       — А зачем приносить домой то, что тебе не нужно? — военное время, перебои с продовольствием и голод, так или иначе знакомый каждому марсианину, научили обеих бережно относиться к еде.       — Да молоко я для смуззи использую, а тут что-то рано срывали несколько дней, не успела. А масло Огонек как-то притащил, когда в гости приходил, сказав, что на моих овощах нормальному мужику только сдохнуть. С тех пор и лежит.       — Бережешь фигуру? — Терри с улыбкой посмотрела на красивую, подтянутую мышку с агрессивно-коротким ежиком белоснежных волос.       — Ага! Это воинам можно налегать на жиры, а я редко что-то тяжелее гаечного ключа поднимаю. Чтоб мотор вытащить или байк приподнять — на это у нас мальчики есть в команде.       Терри задумчиво смотрела на молоко и масло, а потом внезапно в голове, привыкшей придумывать лучшие применения скудным ингредиентам, родилась мысль:       — А если не нести на кухню и напечь блинчиков?       — Ты что? Да мне потом неделю из спорт-зала не вылезать! Я такое не ем, от них попа отрастает! Хотя это, конечно, вкусно, — мышка вздохнула.       — Ну... Огоньку напеки!       Тэсс фыркнула, прищурив ярко подведенные черным глаза:       — Это с чего это мне ему готовить?       — Мне казалось, что женщины заботятся о своих мужчинах, — Терри, улыбнувшись, смутилась от того, что пришлось пояснять такие очевидные вещи.       Тэссен расхохоталась:       — Огонек мне не мужчина!       — Ммм.. а кто?       — Любовник и хороший приятель.       — Это не одно и тоже?       — Нет, — Тэсс, закончив с холодильником, уселась на кухонный стол, болтая ногами. — Я предпочитаю быть свободной и выбирать тех партнеров, которые мне нравятся здесь и сейчас, а не обременять себя отношениями и вот этой всей фигней.       — И он считает так же? — бровки Терри удивленно поползли вверх.       — Конечно! — мышка снова рассмеялась. — Ты его просто не знаешь, зато, видимо, успела узнать Модо. Это — две совершенно разные мыши. Они оба замечательные, но дядя серьезный и... ммм.. почтительный к женщинам, а вот племянничек... ни одной юбки не пропускает! В постели — огонь, — механик рассмеялась от того, как прозвучала фраза с учетом имени партнера. — Но только на одну ночь. Ну, на две. И ищет другую. Такой вот он... неугомонный.       — И у вас с ним тоже на одну-две ночи? — Терри вспомнила, что видела их рядом явно больше, чем несколько раз за неделю, что была на базе.       — Нууу... у нас отношения особые, так скажем. Мы... можно сказать, что дружим. Он лихой, часто бьет байк, постоянно то одно ему почини, то другое, то принесется с идеей, как модернизировать пушки. Он и сам умеет, но дай вот это и вот то. Ну и как-то слово за слово, оказалось, что нам вместе комфортно. Вот так и общаемся. Иногда в настроение трахаемся. А потом рассказываем друг другу, у кого кто был между встречами, — Тэсс подмигнула ей, очень довольная собой.       — И... никто не пытается тебя... оскорбить?       — Шлюхой назвать? — мышка фыркнула. — Да пусть рискнут! Во-первых, байк на ремонт в такую очередь поставлю, до конца войны языкастый пешком ходить будет. Во-вторых, узнаю про сплетника — и это будет его последний секс в этом гарнизоне. А в третьих, у меня полно тех, кто объяснит, как следует разговаривать с готовой одарить теплом девушкой!.. Осуждаешь? — она гордо вскинула голову, вызывающе глядя Терри прямо в глаза.       — Нет, что ты! Просто для меня это удивительно!       «Не мне осуждать. Только восхищаться смелостью!»       — Ну а кроме того... — очень тихо добавила Тэссен, опустив глаза на сложенные на коленях кисти. — Когда около тебя постоянно проносятся выстрелы и знаешь, что вот этот миг может стать последним, мыслишь совсем другими категориями. Больше ценишь удовольствия, не откладываешь их на потом. Потому что завтра может просто не наступить.       — А замуж не зовут? Ведь и тут это справедливо — не предложишь сегодня, завтра будет некому, — Терри было странно, что красивую и раскованную мышку не уговорил связать с ним жизнь ни один из лихих байкеров.       — Зовут, — Тэсс хмыкнула. — Только я не иду. Тот единственный, за которого бы пошла, лишь войной живет и идеей о лучшем мире для марсиан, не нужна ему семья. Значит, и мне не нужна!       С этим признанием белой марсианки повисло тяжелое, гнетущее молчание. Терри отчаянно было ее жаль: ну как мог мужчина отвергнуть такую девушку? Что за дурак, которому в голову пришла эта нелепая идея?!       — Так что, подруга, никаких блинов! — с этими словами Тэсс спрыгнула со стола и расстегнула молнию на комбинезоне так, чтоб соблазнительно обнажилась в глубоком вырезе красивая грудь.       — А как думаешь, — краснея, спросила Терри. — Модо они бы понравились?       — Да кому в казарме не понравятся? — рассмеялась хозяйка. — Мы, девочки, как-то еще что-то иногда придумываем, а бедные солдатики только милостью замученных поваров в армейской столовке и живут. Мне кажется, полей бабушкиным вареньем, они и мотоботинок с покрышкой сожрут! Любой мужик на этой базе душу продаст за что-то домашнее!       — Думаешь? — Терри двинулась к небольшой плите, примеряясь к имеющемуся инвентарю и прикидывая, что еще нужно будет выпросить на общей кухне.       — Уверена!.. Будешь печь, оставь мне один... ох, два! Два оставь!