***
( неделю спустя) - Ли, мы с Арно немного погуляем. В этой поликлинике было ужасно, а на воздухе малыш успокоится и заснет. - Не замерзнете? - Нет, что ты! Арно под теплым одеялом, ему уютно. А я тоже не мерзну, да и катать коляску по дорожкам буду быстро. Не так уж и холодно. - Идите. Я проведу вас через дорогу, а потом вернусь и приготовлю ужин. – Ли, ты просто чудо! Наверное, тебе надоели эти полуфабрикаты. Но что делать – Арно не слезает с рук. - Матушка бы сказала, что ты его избаловал. Но мне плевать на ее мнение. - Ли, ему всего месяц. Он такой крошечный… Эмиль не договорил то, что хотел: «Малышу очень неуютно и страшно в нашей квартире». Они уже пару раз поговорили с Лионелем на повышенных тонах на эту тему. И больше Эмиль не хотел ссориться с братом. И оставил бесполезную затею. Сам Ли был убежден, что все смерти и болезни жильцов – просто совпадение, скрипы и шорохи есть в каждом пустом старом доме, и незачем выдумывать себе страхи и забивать голову бреднями о призраках и духах. Зима в этом году началась рано – а начале Осенних Волн. На улице падал снег, тая и превращаясь в слякоть. Начинало темнеть, или же просто пасмурный день превратился в вечер, едва минуло три пополудни. Ли посмотрел вслед Эмилю, катящему коляску на аллее, и повернулся к дому – надо было торопиться. Ужин сам себя не приготовит. И хорошо бы покормить Эмиля чем-то вкусным, он измучился от бессонных ночей. Купив все, что требуется, нагруженный покупками Лионель шел домой и увидел у подъезда машины полиции и «скорой». Врачи выводили из подъезда ту самую Сессилию с четвертого этажа, из квартиры которой доносился порой жуткий плач. Выводили ее, туго завязанную в смирительную рубашку. Рядом стояла заплаканная девушка в фирменной куртке волонтера «достойная старость». На ее лице и руках виднелись следы… человеческих зубов. Она что-то рассказывала двум полицейским. На этот раз были другие, Чарльза Давенпорта среди них не было. Лионель сделал еще пару шагов…и узнал «Сессилию». Это была Габриэлла Борн, та самая, чей бывший муж убил отца. Она остановилась, обернулась и тоже узнала Лионеля. Страшно оскалившись, она зарычала. А затем – завыла. Жутко было слышать этот вой в пустынном дворе старого дома, глядящего заколоченными окнами, как бельмами глазниц. Один из копов поежился. - Ну и голос, - хмыкнул он, - вместо сирены сойдет. Девушка в форменной куртке рассказывала, всхлипывая: - Я принесла ей продукты, как обычно. А она вдруг… вот так… Врач «скорой» обрабатывал укусы перекисью. Лионель, узнав, что его показания не требуются, поспешил домой. Он радовался, что Эмиль сейчас в парке с малышом, и не увидит всего этого. «Милле рассказывал раньше, да и сам я слышал этот вой…Но Габриэлла… Значит, она и вправду, сумасшедшая, и Вальтер, опасаясь очередных ее выходок, поселил ее отдельно. А запереть в Дом Скорби не захотел». В душе кипела злость на Придда. С одной стороны, Габриэлла его дочь, а с другой… Сумасшедшие должны жить под замком, а не разгуливать по улицам. А если бы она напала на Эмиля и Арно? Вспомнил, что пару раз слышал этот плач, и даже сам поднимался наверх – утихомирить даму. Но двери она не открывала никогда и никому.***
(Некоторое время спустя) Эмиль шел по лестнице к себе. На руках был малыш Арно, не спал, а крутил головой, изучая мир. Эмиль улыбался крохе – теперь тот уже меньше спал и больше интересовался окружающим. Мимо прошел Людвиг Килеан. Он выглядел больным и потухшим. И, что странно, не ответил на приветствие. Обычно он всегда останавливался, спрашивал про малыша, улыбался слегка печально и шел к себе. «Может, он обиделся на то, что Арно не давал ему спать? Но это же ребенок… И разве кроха виноват, что у него болит животик?» - Господин Килеан… Эмиль остановился, позвал соседа, но тот никак не отреагировал. Скрылся за своей дверью. В тиши подъезда обычно звук закрывающегося замка был слышен очень хорошо. И скрип дверей – У Людвига они сильно скрипели, даже в квартире бывало их слышно. Сейчас же двери открылись и закрылись совершенно бесшумно. Дома надо было переодевать Арно, разводить смесь для кормления, затем убаюкивать кроху на дневной сон, затем… Дел было много, и Эмиль попросту забыл о встрече с Людвигом. Напомнил вернувшийся через неделю Лионель. Постоял у дверей соседа, покрутил носом и, велев Эмилю с Арно сидеть дома, куда-то уехал. Вернулся с полицией, двери в квартиру вскрыли… И характерный запах стал куда сильнее. Людвиг Килеан-ур-Ломбах, старший по подъезду, умер с неделю-полторы назад. Причиной смерти назвали сердечную недостаточность. Да и возраст… Пожилые жительницы соседних домов, знавшие с незапамятных времен Килеана, говорили: - Отмучался, сердешный. Так и умер в своем доме, как и хотел. А одна добавила: - Вот сорока дней не прошло, как покойника из дверей этого дома выносили… Второй появился. Теперь ждите – и третьего потянут.