Лионель вставлял замок в двери комнатки консьержа на первом этаже. Она вид имела страшноватый. Пол, стены и потолок – закопченные, куча мусора по углам.
Ли был преисполнен рвения сделать колясочную. Поэтому, взяв строительные перчатки, сгреб мусор по пакетам. Внимание привлекла странная книга, явно не на талиг, не на дриксенском и не на кэналли, который, благодаря Росио Алве, он знал неплохо.
Какие-то значки - не значки. И черно-белые рисунки, изображающие мерзких существ из какого-то третьесортного фильма ужасов.
- Тьфу, пакость какая.
Книга полетела в мешок ко всему остальному.
Закончив с мусором, он взялся за стены и потолок. Краска легла на удивление ровно, и закрыла копоть и «наскальную живопись».
Остался сам замок. Ключей он сделал несколько заранее. Вдруг кому-то еще понадобится хранить коляску или детский велосипед.
Вдруг сзади послышались шаги. Ли резко обернулся – к нему приближался невысокий седоватый человек в вязаной жилетке и с теплым шарфом на шее.
- Позвольте представиться, - сказал он, - я – Людвиг, граф Килеан-ур-Ломбах, местный житель с незапамятных времен и старший по подъезду.
Лионель выпрямился и протянул руку, сняв с нее перчатку.
- Лионель, граф Савиньяк.
- А, так вы жильцы с третьего этажа? Я-то думаю, кому пришло в голову поселиться у нас.
- Да вот… так вышло. Вы, как старший по подъезду, не знаете, когда планируется наше расселение?
Людвиг Килеан старчески надтреснуто засмеялся.
- Полагаю, про нас все забыли. Те, кто хотел уехать, давно уехали. Остались некоторые… да вот еще вы приехали. Я и сам не хочу покидать насиженное гнездо. Старые деревья не приживаются на новом месте. Но знаете… думаю, ключи от колясочной понадобятся еще одним жильцам.
- О, у них тоже малыш?
- Не совсем малыш.
Людвиг замялся.
- Сейчас мы спросим лично. Эреа Луиза почти всегда дома.
- Давайте, я сперва закончу работу. А вы присядьте – Ли поставил стул, который вынес для себя, - расскажите про дом и жильцов, будьте любезны.
Людвиг Килеан охотно воспользовался предложением. Уселся, поправил на шее старомодный шарф.
- Что сказать… когда-то, лет двадцать-тридцать назад тут еще было полно народу. А с полвека назад вообще кипела жизнь. И ведь квартиры были не худшие. Центр Олларии, рядом с Королевским и Гвардейским мостами. Точнее, между ними.
И ведь стоит пройти по проспекту Затворников, так сразу центр, всякие многоэтажные дома, как его… бизнес-центры.
Ли кивал. Он и сам все это прекрасно знал, но не прерывал старика, лишь орудовал инструментами.
Людвиг достал из кармана карамельку, предложил Лионелю, тот вежливо отказался. Тогда старик сам сунул ее в рот и продолжал:
- А теперь по семье на каждом этаже. На первом – эреа Луиза с детьми, сейчас у нее только младшая дочка. На втором – ваш покорный слуга. На третьем – вы с семьей, на четвертом – эреа Сессилия Бончетти, весьма странная особа. И на пятом некий Клод, похоже, он снимает жилье тут. Раньше я не видел его – до прошлого года.
И больше я о нем не знаю ничего.
Наконец, замок был готов. Ли проверил его пару раз, смазал чтобы ключ легче ходил и завез в отремонтированное помещение коляску.
Людвиг терпеливо ждал.
Вместе они поднялись на пару ступеней и позвонили в двери, обитые черным дермантином, из дыр в котором лезла вата.
- Кто? – спросил женский грубоватый голос из-за двери.
- Сударыня, я к вам по чрезвычайно важному делу, - ответил Килеан.
Двери приоткрылись, явив миру кусок грязной, захламленной прихожей.
- Что надо?
Женщина была «без возраста» - ей можно было дать и тридцать и пятьдесят. На лице – печать вечной усталости и недовольства. Жидкие волосы собраны в хвостик на затылке.
- Не желаете ли оставлять коляску внизу? Вот, господин Савиньяк….
Женщина скользнула по Ли равнодушным взглядом.
- Не надо. Мне коляска дома нужна.
Лионель успел разглядеть в глубине коридора девочку лет восьми – в инвалидной коляске.
Лионель пожал плечами и снова спустился забрать стул.
И тут мимо них промелькнул парень в черной толстовке, с капюшоном, надвинутым на глаза.
Не ответил на приветствие и стал быстро подниматься по лестнице, держа в руке пакет с логотипом продуктового магазина.
Ладно, я пойду, меня ждут.
Людвиг грустно посмотрел ему вслед.
- Это хорошо, когда ждут дома… Меня уже давно никто не ждет. Когда-то была семья мать, отец, брат Гвидо, он был старше на десять лет. Все давно ушли туда, откуда не возвращаются. А я пока живу…
Эмиль с Арно на руках встретил Ли в прихожей:
- О, как ты быстро. А знаешь, раз у тебя выходной, поедем в «Лазурит» - скоро зима, а у Арно нет ни теплого комбинезона, ни мехового одеялка для прогулок.
Ли тихонько засмеялся, обнял Эмиля:
- Поедем, конечно. Теперь тебе гулять будет проще, не придется таскать коляску вверх и вниз.
***
Если эреа Луиза не снизошла до разговора с Лионелем, то с Эмилем он авдруг разоткровенничалась.
Дело было так.
В пасмурный осенний день Миль собирался, как обычно, в парк через дорогу. Надо было преодолеть широкий проспект, и там словно начиналась другая жизнь. Обычные дома с обычными людьми, деревья, усыпанные золотыми и багряными листьями, шум ребятишек и болтовня их мамочек, с интересом поглядывающих на самого Эмиля.
Но на этот раз на перекрестке произошла какая-то авария. Машины ехали плотным потоком по одной стороне. И он не решился пересекать проспект, решив ради разнообразия погулять во дворах.
Тусклые, словно затерявшиеся во времени дворы - солнце туда не заглядывало. Лишь мусорные бачки в темных подворотнях, возле которых дерутся помойные коты.
Луиза тоже катила коляску – только другую. Девочка лет восьми была крепко пристегнута. Она бездумно смотрела по сторонам и грызла резиновый мячик.
- Добрый день, сударыня.
- И вам того же. У вас совсем маленький еще ребятенок?
- Три недели и два дня.
- Ой, я уже и не помню, когда мои такие были.
Луиза попыталась заглянуть в коляску, Эмиль инстинктивно поднял «воротник» коляски, который не только защищал от дождя и ветра, но и от нежелательных взглядов.
- А Цилле восемь уже. Да вот…такая она у меня.
Цилла, услышав свое имя, замычала. Луиза машинально покачала коляску.
- А ведь когда-то все было хорошо. И дети были здоровыми, и муж живой. Хоть и пил иногда, да кто же не пьет-то. Работал.. деньги домой нес. А потом пропал. Ушел на работу и все, с концами.
Искать никто не стал, в полиции посмеялись, мол, к любовнице от жены и детей сбежал. А когда снег сошел, нашелся…за городом в овраге. А потом Селина...
Она всхлипнула – или Эмилю так показалось?
- Селиночка моя, первая, любимая доченька… На том же перекрестке, где обычно… Домой шла…
Она вытерла глаза, как-то рывком дернула коляску.
И сразу заторопилась домой.
- Вдруг еще дождь хлынет. А у нас и зонтика нет.
***
Эмиль с трудом убаюкал Арно. У малыша начались колики, и это стало мучением. Не помогало ничего, даже нагретая утюгом пеленка на животик.
«Интересно, сколько бье я прошагал по квартире?» - думал он, размеренно бродя по комнате и покачивая малыша. В голове был сплошной туман. Или вата – такая свалявшаяся, грязно-белая вата.
Наконец, Арно задремал. Эмиль походил еще немного, и, убедившись, что кроха заснул крепко, уложил его в кроватку.
В комнате было прохладно – батареи еле грели. Он укрыл малыша потеплее, и тут услышал…
Это было нечто среднее между пением и воем. Так могла бы рыдать найери, если б существовала на самом деле.
Миль дернулся. Сейчас эта «солистка» разбудит кроху. Разрубленный Змей, что делать-то?
Звук доносился сверху. Не над ним, как в прошлый раз, похоже, из квартиры, что напротив той.
И, набросив кофту, он решительно пошел по лестнице на четвертый этаж.
Но ни на звонок ни на стук никто не открыл – а из-за дверей доносился тот же звук, от которого кровь стыла в жилах.
Наконец, всё стихло, а затем женский голос спросил:
- Кто там?
- Сударыня, прошу прощения. У меня маленький ребенок, а вы так шумите….
- Вы ошибаетесь, - кажется, она ответила с долей кокетства, - тут никто не шумит.
И отошла от дверей, так и не открыв.
***
Те, кто жили в этом доме, жили тут очень давно…. Так давно, что никто не помнил, как они тут появились. Они могли принимать вид трещины в стене, узорной ручки на дверях, ведущих в пустую квартиру, или показаться силуэтом на темной лестнице.
Шмыгали черными котами под ногами. Скрипели старыми досками в полночный час.
Им пищей служили страхи жильцов. Их мысли, надежды, желания. Они забирали это все и понемногу высасывали их разум.
Но вот появились новые жильцы – и «темные» насторожились. Ведь среди них был крошечный малыш – лакомое блюдо для любого из них.
