Дом с заколоченными окнами.

      Когда-то, как говорил покойный ныне граф Килеан-ур-Ломбах, дом был густо населен. Тут рождались росли, женились и выходили замуж, рожали детей и умирали поколения талигойцев. Может быть, здесь была, так называемая геопатогенная зона, может – дом построили на месте бывшего кладбища, или пустыря, где ничего не росло. Но в доме часто умирали люди не слишком старые. Тут бывали драки с поножовщиной, суициды и другие нехорошие дела. Один раз в подвале дома нашли мертвого младенца. Еще был расстрел «конкурента» по бизнесу прямо у дверей квартиры его любовницы. Вся площадка была залита кровью. Семилетний мальчишка потянулся за самолетиком и «вылетел» из окна пятого этажа. А пожилая женщина упала на лестнице, пойдя за хлебом, и пролежала до вечера. Когда вызвали «скорую», она давно уже была мертва.       И каждая такая смерть оставляла кусочек черноты. Небольшой – но с каждой смертью сгустки разрастались, крепли… И - научились сами добывать себе пищу. Они питались страхами людей, насылая на них ночные кошмары, стравливая между собой мужей и жен, старших и младших супругов. И забирая, в конце-концов, разум. Если бы велась статистика, из какого дома увозят чаще всего в «Дом Скорби», пожалуй, этот дом лидировал бы. А сущностям безумец был неинтересен – как выжатый лимон или пустой стакан.       И вот они осмелели настолько… Что предстали перед Эмилем. И впереди всех стоял мужчина, точнее мужской силуэт, опирающийся на трость. А за ним толпились остальные. - Отдай нам сына… Эмиль сел в постели, прижимая к себе спящего Арно. Он опять остался один, Ли вчера уехал в очередную командировку. - Нет, ни за что. И не надейтесь. - Отдай, - требовательно стукнул тростью об пол призрак. - Я – Арчибальд Берхайм. Когда-то я жил в квартире над вами. Однажды я убил свою жену – она была виновата, крутила шашни с сотрудником из ее отдела. И детей тоже - чтобы их не увезли в детский дом. Сына и дочку, да. Теперь она ушла…с детьми... А я остался. И эти, - он показал себе за спину, – тоже. Твой сынок такой… вкусный. Эмилю показалось, что Арчибальд даже причмокнул, словно при виде лакомства. Света не было, но призраков было видно отлично. «Почему не горит ночник?» - промелькнуло в голове у Эмиля. Он точно помнил, что засыпал с ночником. - Вы его не получите, - сказал он твердо, - и не надейтесь. Вы не сможете забрать его, никогда. Я не отдам моего ребенка. - Тогда мы заберем его сами. И темные руки потянулись к малышу. Они оплетали его, как лоза, опутывали, будто паутиной. Эмиль закричал, и… проснулся. Арно лежал рядом, дыша хрипло и прерывисто. Носогубный треугольник посинел, и губы – тоже. А еще сердечко крохи билось неровно. Ночник горел все это время. Эмиль схватил телефон вызывать «скорую». На часах было полчетвертого ночи. К счастью, в это время в Олларии нет пробок.

***

- Сердечной недостаточностью называют состояние, при котором вследствие сниженной сократительной способности сердечной мышцы нарушается кровообращение внутри сердца и за его пределами. При такой патологии миокард неспособен обеспечить нужный выброс крови, из-за чего страдает весь организм ребенка. Пожилая заведующая отделением детской кардиологии - Юлианна Вейзель казалась очень усталой. Благо, она дежурила в отделении в ту ночь. Благо, врач детской бригады «скорой» сразу поняла, в чем дело и отвезла не в ближйшую больницу, а в кардиологию, хотя и была опасность – слишком далеко было везти. - Вашего малыша "просмотрели" в родильном отделении, и в вашей поликлинике. Благо, патологию выявили сейчас, пока не случилось ничего необратимого. «Пока «они» не забрали его» - промелькнуло в голове у Эмиля. Отдельный бокс – крохотная палата с кроваткой для младенца и большой кроватью для Эмиля, тумбочка, раковина – вот и все. Тут Эмилю предстояло провести не один день. И если раньше перспектива попасть в больницу с малышом казалась ужасающей, то сейчас он был благодарен судьбе. И не только за чудесное спасение Арно. Но и за то, что пока можно отдохнуть от страхов старого дома., его «голодных» мертвых обитателей, забирающих жизни, как пищу. - Ты мне не верил, - рыдал Эмиль на плече Лионеля, - а я ведь тебе говорил! Я тебя предупреждал! Они едва не убили нашего сына. Это был не сон. И не бред от бессонных ночей и измотанных нервов. Это все они – и Клода убили, и графа Килеана. И эта Сессилия – Габриэлла тоже совсем с ума сошла под их влиянием. Лионель, молча, гладил по светлым волосам брата. - Вы с Арно больше не вернетесь туда, к ним. Я сделаю все, чтобы подобное не повторилось. - Теперь ты веришь мне? - Верю. Жаль, что тебе пришлось так много пережить. Я сделаю все, чтобы вам с малышом было хорошо. И… прости меня. Теперь Лионель едва не плакал. Он только что осознал, что мог потерять и Эмиля и их общего ребенка – малыша Арно. Юлианна Вейзель предупредила. - Домой рано не проситесь. Даже если будет казаться, что ребенок здоров обследовать его надо в течение месяца, а то и дольше. Пока малыш растет, сердце может давать сбои. И лучше вам обследовать его и убедиться, что все в порядке. Если надо – будем оперировать. Но надеюсь, мы сможем обойтись без операции. - А я и не собираюсь домой, - с готовностью ответил Эмиль, - мы с Арно готовы лежать в больнице ровно столько, сколько потребуется. Теперь Лионель стал искать, куда привезти Эмиля с малышом после больницы. С этой квартирой надо что-то решать. Но что? Продать ее – не вариант, в этом доме вред ли кто-нибудь купит ее, даже за минимальную цену. Купить новое жилье не на что. Оллария очень дорогой город. А ждать, пока их расселят, бесполезно. Эти… существа, о которых рассказывал Эмиль, не оставят их в покое. Рано или поздно, они заберут Арно. Они привыкли быть хозяевами в доме. Чтобы перебраться к матушке с Бертрамом, и речи не было. Лионель попросил, было, своего давнего приятеля, Рокэ Алву, приютить их троих, хотя бы на время. Но тот лишь покачал головой. - Одно дело, Ли – ты один, и другое – Эмиль с сыном. Ты же знаешь у меня не такая уж большая квартира, чтобы разместить вас всех. И я терпеть не могу запах памперсов и детских писк. Это было правдой – Росио не признавали бастардов от многочисленных пассий, заявляя, что рожать ребенка и воспитывать его должна женщина. Или же делать аборт. - Да, я знаю, ты – убежденный чайлдфри. Ладно, прости, что побеспокоил. Теперь у Лионеля в голове возник четкий план, что надо делать.