*****
Пустота внутри, кажется, исчезла, но что-то всё ещё не давало покоя. Кейт ощущал в полной мере, что в нём открылась ещё одна полость. И ждала момента, когда она будет заполнена…… Чернотой, что таится в ком-то другом.
Чьих бесов он нарёкся кормить с руки.
Пришло время увидеть самых диких из них.
Всё к этому шло. Это давящее и одновременно сладкое чувство вновь разливается внутри густым нектаром, приливая к мозгу, затуманивая сознание. Кровь ходит по венам, обжигает внутренности, словно раскалённая лава. Это чувство столь же болезненно, сколь приятно. А это чертовски больно. Сияют в полной темноте два манящих огонька. Во всём виноваты они. Это бесконечное пламя, сводящее с ума. Этот хриплый бас, из-за которого всё вокруг меркнет, исчезают звуки. И всё ради того, чтобы услышать его вновь. Его действия, его характер. Всё, что делает его им завораживает и манит. Он — Уитти. Пусть все будут идеальны, но только не он. Он полная противоположность тому, что люди привыкли звать прекрасным. Но Кейт-то знает, где кроется его красота. Как глубоко в себе он закрыл её. В той пучине, куда не доберётся ни один лучик света. В самом пекле. Своими прикосновениями, словами, юноша был намерен высвободить всех его бесов, что прячутся там, на дне этой удушающе-жаркой бездны. Не задумываясь, «А стоит ли оно того?». Подбираясь к нему, словно миниатюрный хищник, он нависает сверху, — Слушай мой голос… — прошептал Кейт, нежно скользя ладонями по его щекам, очерчивая контур скул, губ, царапаясь о лёгкую, еле заметную щетину, — Я понравлюсь тебе. Вновь нежный, робкий поцелуй. Но так хочется больше. Так хочется распробовать его получше. Узнать, какой он на вкус. Сегодня будут разрушены все стены, что так долго отделяли их, спасая друг от друга. Но укрывшись от чужих глаз, вмиг настала вседозволенность. От этого становилось ещё страшнее. Сносило крышу. Аккуратно прикасается кончиками пальцев к его губам, приоткрывая, чтобы бессовестно проникнуть языком внутрь. Так возбуждает горький, отвратный привкус сигарет на языке. А он отвечает на дерзость, так неловко, неопытно, хватая лёгкими каждое мгновение воздуха. Его сильные руки так жадно прижимают хрупкое тело к себе. И он так близко. Его не было рядом слишком долго. Тело и душа давно успели истосковаться по нему, хоть они никогда не были вместе. С жадностью целует его шею, спускаясь ниже, к ключицам, оставляя следы своего присутствия, но натыкаясь на ворот футболки. Юноша с неохотой отстраняется, чтобы вновь взглянуть в его глаза. Холодными ладонями закрадывается под одежду, скользя вверх. И в ответ чувствует как затихло его дыхание и внезапно появилось напряжение. — Расслабься и доверься мне, — сладко шепчет ему в губы юноша, улыбнувшись кончиками рта. Стягивает с него эту проклятую ткань, убирая в сторону. И наконец, любуется им. После чего, сползает чуть ниже, вновь осыпая поцелуями каждый его шрам. Он горяч, словно раскаленный металл, обжигает тело и душу. Больно, но хочется ещё и ещё. Кейт опускается ниже, к животу, а затем касается ремня его брюк. Уитти вдруг сел. — Погоди… — быстро произносит Уиттмор, нарпяжённо хмурясь, ощущая бешеный пульс. — Что такое? — постепенно в юноше начало просыпаться неприятное ощущение неловкости. Он сглотнул, после чего отстранился, но по-прежнему, зачем-то, держал руками ремень его брюк. — Давай остановимся, — помотал головой Уиттмор. Кейт по голосу понял, что слова он произносит быстрее, чем успевает их обдумать. Уитти часто так делал. Возбуждение с каждой секундой тает, как утренний туман. Бесследно растворяется в воздухе аромат страсти, так, словно это был мимолётный мираж. Бойфренд опустил голову и заметил, как Уиттмор аккуратно убирает его руки от себя, а затем поднимается на ноги. Размышления, как черви съедали изнутри. Быстрые мысли проносились в разуме, не оставляли в покое разум, всё время норовя обглодать последние частички рассудка, словно полчище чертей. Тех, что Кейт обязался кормить с руки. Но чем? Из пищи для этих паразитов остался только он сам. Самый сладкий десерт, так сказать. Даже слаще, чем месть. — Уитти, подожди! — судорожно подскочил юноша, как ошпаренный, подбегая к старшему; но остановился в метре от него, словно кто-то резко потянул его за шиворот, заставляя притормозить. Уиттмор, тем временем, уже хотел выйти на балкон, он обернулся, взглянув на парня совсем иным взглядом. Кейту стало не по себе. Глаза Уитти перестали быть такими обжигающими, хоть огонь в них не угасал никогда. Что-то случилось. И Кейт это упустил. Он растерянно затараторил, с трудом составляя предложения, — Извини! Я не знаю, что на меня нашло… Мне только хотелось, — он запнулся, — То есть! Мне очень жаль! Мне не стоило лезть к тебе так и… — выдохнув, он свёл брови, нервно перебирая пальцами, — Боже, Уитти… Прости меня… — Кейт, — серьёзно нахмурив брови, перебил его Уитти. Его голос был уставшим и слабо хрипел, — Прекрати извиняться, — он опустил голову, отведя взгляд, а затем добавил тише, — Передо мной. Ещё пару секунд он о чём-то думал, а потом спешно вышел на балкон. Свежий, холодный воздух на мгновение окатил Кейта с ног до головы. Он остался в квартире, пронаблюдав за тем, как старший отвернулся к нему оголённой спиной, оперевшись о ледяные перила. Сейчас Кейт мог разглядеть длинный, рваный шрам, на его спине. Всё тело сковало. Тревожность глубокого засела внутри. Кейт отчётливо чувствовал как сам скармливает себя бесам, которых он так и не в силах разлюбить. Никогда. Эта любовь прекрасна ровно настолько, насколько опасна. Причём, жертвами оказались оба. Что Кейт, что Уитти оба угодили в эту яму, зарываясь в неё всё глубже с каждым прикосновением. Кисло-сладкие поцелуи столь приятны, что забываешь о риске. Кейт дышал его свободой, как воздухом. И умрёт сразу же, как только дышать станет нечем.***
Холодная вода окатывает с ног до головы, от чего тело сковывает ещё больше. Кейт не знал, что в ночное время здесь уменьшают поток горячей воды, поэтому сейчас ему пришлось ёжится от ледяного душа. Тем не менее, это немного привело его в чувства. Он шумно выдохнул, выпрямившись и закрыл глаза, подставляя лицо под струи холодной воды. Ему хотелось думать, что он всё понимает и на самом деле у него всё прекрасно. Самообман хоть и работал слабо, но всё же заставить себя расслабиться ему удалось. Мысли в голове уже не так бушевали, и теперь это больше походило на колебавшиеся от ветра море. Суставы немного побаливали, напоминали о недавних, ярких событиях. Кейт опустил взгляд и посмотрел на свои руки. Худые, бледные с выпирающими синеватыми венами. Ниже запястий по прежнему смотреть не хотелось. Он навсегда запомнит то лицо, которое могло стать для него последним. Парень тяжело выдохнул и прикрыл веки. То, что нас не убивает — делает сильнее. Юноша не заметил, сколько времени он пробыл под струями прохладной воды. Вскоре, он вылез из душевой кабины. Запрокинув мокрые волосы назад, он обмотался полотенцем по пояс и ещё раз кинув взгляд на своё отражение в тусклом свете одинокой лампочки, мимолётно ухватился за мысль о том, что несмотря на пережитое, его глаза по-прежнему были живыми. Возможно, столкнувшись лицом к лицу с чем-то действительно опасным, человек встаёт перед развилкой: жить или сдаться. Бойфренд неоднозначно хмыкнул самому себе, после чего вышел из ванной. В квартире по-прежнему темно. Даже свет луны затмён густыми тучами. Парень подошёл к дивану и остановился. Уитти сидел сгорбившись, локтями оперевшись о колени. Юноша не видел его лица, но почувствовал тяжесть, которая мгновенно передалась ему вязким беспокойством. Он замер, стоя босыми ногами на холодном полу, устремив взгляд на тёмную фигуру. — Долго ты… — в полголоса произнёс Уитти, словно говоря мысли вслух. А затем, не поднимая головы, обратился к Бойфренду, — Садись. Поговорим. Кейт не сразу решился сесть рядом с ним. Что-то его одновременно притягивало, но также и отталкивало. Как магнит. Тогда-то Уиттмор наконец-то взглянул на него. Этот взгляд, пронзающий насквозь, словно раскалённое лезвие, сжигающий мгновенно, но заставляющий гореть долго и мучительно. Пламя способно как согреть, так и обжечь. И Бойфренд знал об этом как никто другой. Но почему-то… Смотря сквозь огонь, он ощутил кое-что ещё. Чувство, что не так давно грело его и делало больно одновременно. Как при самой первой встрече. Живое пламя. Нет. Аготи был прав. Уитти не изменился. И не изменится никогда. — Я действительно ненавижу тебя, — тихо, тоскливо произносит Уитти, слабо покачав головой, а затем добавил, — Но хочу чтобы ты знал… Кейт ловил каждое его обжигающее слово, больше не веря в слёзы. — Я больше никому не позволю причинить тебе боль. Никогда, — он пододвинулся ближе, заглядывая юноше в глаза. — Мы по-прежнему в опасности. Мы не сможем спокойно жить, пока… — шепчет Кейт, но вдруг замолкает. Уиттмор так близко, что Кейт может почувствовать его тяжёлое, разгорячённое дыхание. Старший берёт того за плечи и его слова звучат тише, но увереннее: — Не позволяй страху сломать тебя. Мы смогли раньше. Мы сможем и сейчас, — стиснув челюсть, он спускает ладони к тонким запястьям, столь нежно и непривычно-ласково поглаживая шрамы. Словно в первый раз, — Кейт, пообещай мне кое-что…«Замявшись, юноша почти сразу же закивал, взяв его руки в свои.
— Всё, что угодно!»
— Всё, что угодно. Уиттмор мрачнеет. Отпускает его руки и произносит в голос, больше не шепча, не боясь разрушить ту тихую идиллию наступившую в результате беспокойного страха. И слова его честны, как никогда раньше. — Пообещай мне, что будешь жить. Со мной или без — не важно! Просто живи и люби свою жизнь! Молчание. Время подходит к утру. В крови бушует странный наркотик, не даёт уснуть. Когда они вместе это сон наяву. Бойфренд ощутил, как медленно, но верно давит на него эта невыносимая тяжесть; как леденеют руки, и как слово, что так необходимо было сказать сейчас, предательски не желает быть произнесенным. Одно только слово способно помочь ему. Кейт знает, что имеет в виду Уитти. И обещал, что больше не будет врать. Но до чего же страшна она. Правда. — Прошу тебя… — умоляюще глядят на него эти огненные глаза, — Я не могу потерять и тебя…Your heart too big for your body.
Выдох. Юноша вдруг прильнул ближе, прикладывая холодные ладони к его плечам, скользя ими по оголённой спине, задевая тот самый загадочный шрам. И произнося также, в полный голос, уверенно и не боясь, назло собственному страху: — Обещаю.***
Он - его проклятье. Глупый мальчишка, ходячая проблема. Но с каждым минувшим днём, Уиттмор ощущал как скоропостижно утекают часы; как мимолётно проносятся минуты, когда это голубоволосое недоразумение рядом. Раньше он точно знал, что готов в этой жизни ко всему, что уготовит ему судьба, однако до чего же он ошибался. Бойфренд — его проклятье. Его карма и прощение в одном лице. Уставшем, полном наивной, несломленной болью любви во взгляде. Его любовь кроется во всём, что только можно заметить. И Уитти стал замечать. В этих нежных прикосновениях, в словах, в голосе. Когда он здесь и готов открыть Уиттмору глаза на то, от чего он так старательно убегал столько лет. Чего сторонился и презирал, а может даже боялся. Аккуратно, но уверенно холодные ладони ложатся на плечи старшего, укладывая того на спину. Не разрывая зрительного контакта, в полутьме Уиттмор увидел, как хищно и красиво сияют голубые глаза. Как на бледных губах вырисовывается лёгкая улыбка. Хочется вновь прикоснуться к ним, но, видимо, у юноши ныне другие планы. Его мягкие руки так приятно скользят по оголённому торсу. Для старшего это чувство непривычно, но ласковые прикосновения действуют магически и не дают напряжению появится вновь и захватить тело, что теперь полностью принадлежало этому голубоволосому бесу. Уиттмор шумно выдохнул, когда ощутил быстрые поцелуи на своей шее, что неровной дорожкой спускались ниже, к ключицам. Он больно прикусил нижнюю губу, после чего услышал как тихо скрипнул старый диван. Хотел было привстать, однако силы вдруг куда-то исчезли и он остался лежать, потупив взгляд во всё тот же серый потолок. — Вижу тебе всё же нравится, — послышался игривый голос Кейта где-то внизу. Уиттмор лениво приподнял голову, не сразу понимая, о чём идёт речь. Однако, сообразив про что говорил парень, тот тут же откинулся назад, стыдливо зашипев. — Чёрт… — прошептал Уиттмор, на что услышал тихий смешок. Кейт взобрался на него, чуть выше бёдер, чувствуя себя более чем хорошо и расслабленно. И ему также хотелось передать эти ощущения своему партнёру, сделать так, чтобы ему больше не было беспокойно. Чтобы и он смог получить кайф от их близости в полной мере. Пожалуй, юноша хотел этого в первую очередь. Кейт потянулся к тому за поцелуем, столь нежным и желанным обоими. Одна рука парня оставалась на шее старшего, в то время как вторая медленно сползала ниже, нарочито задевая наиболее недоступные места, пока вновь не уткнулась в пряжку ремня. Кейт вдруг отстранился, тихо шепча тому в губы, — Уитти… — легонько поцеловав его в колючую щёку, спросил, — Ты же не против? Уиттмор молчал. Вероятно, его ответ был бы очевиден. Однако, он всё равно задумался, стоит ли переступать эту черту окончательно. И что же будет, если они это сделают. — Не против, — ответил он в полголоса, на мгновение улыбнувшись кончиками губ. Он — его проклятье. Но Уитти дал обещание. Быть вместе до конца. В его воспоминаниях навсегда останется эта ночь. Эти холодные ладони, что словно бархатный лёд скользят по коже. Каждый поцелуй, полный нежности и желания. Всё, что так полюбилось ему за столь короткий срок. Всё равно не выйдет предугадать, каким будет финал. Бойфренд чувствует как, уже знакомая, давящая боль рвёт изнутри с каждой секундой. Как она спускается всё ниже, требуя от него лишь одного… — Уитти… — призрачным эхом проносится по квартире. Крупные ладони скользят по спине, поглаживают, притягивают к себе. Мягкое полотенце медленно сползает, оголяя разгорячённое тело. Он обжигает дыханием, поцелуями, оставляя багровые следы на коже, дорожкой спускающиеся всё ниже. Неспешно, словно нарочно дразня, со звоном расстегивается плетёный ремень брюк. И даже сквозь одежду, прикосновениями чувствует его и то, как ему хорошо. Кейт поднял голову и посмотрел на Уиттмора. Его веки прикрыты, а изо рта слышен тихий, сдавленный стон. И до чего же это заводит! Подталкивает делать больше. Юноша наконец освобождает его. Первым делом проводит рукой по всей длине, раскрепощая и подмечая малейшее изменение эмоций Уиттмора, узнавая, как ему нравится больше. Вновь проводит рукой и приспускает брюки ниже. И затем, с тем же трепетом, касается языком самого основания, мокрой дорожкой поднявшись к верху, нежно целуя.***
Проходят сладкие минуты, и Бойфренд уже не замечает как, позволив себе оказаться снизу, пропускает в лёгкие горячий воздух и тонет в океане удовольствия. Как сильные руки притягивают его всё ближе, как они прикасаются к, ещё свежим и уже нет, шрамам, синякам, дотрагиваются до самых нежных и недоступных мест. Как пьянят поцелуи и его рваные выдохи. Хочется произносить его имя снова и снова, когда он так близко и так откровенен, насколько это возможно. Когда сливаются в огне тела, и души кипят, словно лава. — Уитти… — вновь сдавленно слышен голос юноши. Он прижимается ближе, ногами обвивает спину старшего и обмякает под теплом внутри себя. Оставляет красные царапины от ногтей на лопатках, а на шее и ключицах красуются алеющие следы страсти. Мир вокруг меркнет, исчезают звуки. Они здесь одни, навсегда. И поклявшись в верности и любви, в последний раз звонко проносится имя, на веки оседая здесь. Дома. Выдох. — Я люблю тебя, Уитти, — на последнем вздохе прошептал Кейт, откидываясь на спину, восстанавливая дыхание. Его глаза медленно смыкаются и, вскоре, пульс приходит в норму. Он чувствует тяжесть на груди, после чего, с трудом поднимая руку, кладет её тому на макушку, лениво поглаживая. Словно водой смывает всё мысли, унося их прочь, в бескрайние моря и океаны. Медленно утопает в эйфории нежное ощущение боли, забывается смысл этого слова. Если время подходит к концу. — А если завтра что-то случится? Как в тот раз… — вдруг нарушает тишину Кейт, слегка приоткрывая веки. Он чувствовал тихое, размеренное дыхание Уиттмора. Ответа не было долго. Юноша уже подумал, что он так быстро отключился, или просто не желает отвечать на столь опрометчивый, глупый и совершенно неподходящий вопрос. — Зато мы успели потрахаться, — неожиданно ответил Уиттмор. Потянувшись к своей постели, он потянул одеяло и неуклюже укрыл их двоих За окном слышалось пение утренних птиц.