Летопись жизни

1157 год Не послушался князь Андрей Боголюбский отца своего Юрия, и отправился домой на Ростово-Суздальскую землю. Не хотел он править Киевскими землями и оставаться во стольном граде. С легкой душой возвращался он во Ростов, с чистым сердцем готов был принять княжение. — Будут рады принять тебя, княже. Благодарны мы все тебе, что не покинул детей своих и что теперь ты по праву Ростовский князь. — Иоанн* резво скакал на коне возле князя. Спокойно ему было рядом с образом Богородицы и со спокойным верным другом своим. — В завещании князь батюшка Юрий приказал де вашему брату Василию встать у нас во княжении, но вече и мы с Олегом* решили, что лучше вы будете нашим князем. — Добраться бы спокойно до земель наших, и поможет нам в этом Бог. Проговорил князь слова эти, перекрестились они с олицетворением на путь легкий. А на берегу реки Клязьмы заупрямились кони, несколько верст не доехали до Владимира. И обоз дальше не шел. — Иван, прикажи поставить мой походный шатер. — Город, стоявший у иконы, обернулся. — Это не хороший знак, нужно отслужить панихиду у иконы прямо сейчас. — Пару верст не доехали до города, княже. Доберемся, там и отслужим. — Сейчас нужно. Богородица на этой земле ступить хочет. Спорить с набожным князем, верящим во все знаки — бесполезно. Глубоко вздохнув, Иоанн отдавал приказы. Де, выставить пару палаток и сделать долгосрочный привал. Молился князь в походном своем шатре, а олицетворение с беспокойством на лице ходил средь волнующегося народа. — Иоанн Федорович, Иоанн Федорович. А чаво случилось то? Чаво остановилиси? Нас ужо ваши жители заждалися, наверное. — Не хочет Божья матерь во Ростов. Обернулся пораженно олицетворение на вышедшего из палатки князя. Как это не хочет? Что все это значит? Что же им ехать назад в Киев? Но вопросы лишь крутились во главе Ростова, сам он внешне оставался спокоен и только приподнял вопросительно черную бровь. — Свернем во Владимир. Надеюсь, он нас примет, да приютит на время, а там и к дому отправимся. — Не могу я с тобой ехать во Владимир, Андрей. Меня уже народ заждался, да брат мой Олег, и так долго я с тобой путешествую.Отговаривать в город ехать я тебя, конечно, не стану, а потому просто спрошу разрешения ехать самому в Ростов. — Если ты того хочешь, а я не могу против воли божией идти. Поедем и остановимся во Владимире. Несколько дней оставался князь в гостях у Владимира, а после пришло время выдвигаться в Ростов.  — Оставляю тебе я чудотворную икону, Владимир. Верю я, что ты знаешь, как правильно поступить. 4 июля 1157 год — Рад я, что отныне ты княже наших земель. Верю, что с тобой снова будет процветать наша Ростово-суздальская земля. Принял народ своего нового князя Андрея Юрьевича Боголюбского. Принял, с почестями и радостями. Верят они, с приходом молодого княже — станет спокойно на их земле. … — Много планов у меня, Иоанн Федорович. Хочу расширять земли княжества нашего и начну с молодого города, со Владимира. — Андрей с улыбкой глядел в окно, прошло время, как воцарился он, стал отцом. Отцовство окрылило его, и теперь князь думал о многом. — Почему Владимир? — Ростов нахмурился, не ревность играла в нем, а больше любопытства. — Молодой город привлек тебя, княже. Его облагородить хочешь. А как же я? — Ты уже много прожил, много поведал. А Владимир молодой отрок — ему расти нужно. — Князь достал из шкафа несколько свитков. — Вот погляди. Развернув широкие листы, Андрей стал показывать Ивану новый план города. — Хочу вот здесь выстроить новые избы да дома, вот здесь поставить часовню, за ней церковь. А вот, погляди-ка — работа молодого мастера, посмотри, какая чудесная придумка. Какая церковь, сама душа будет тянуться к ней с молитвой. Перед Ростовом лежал план исполненной — искусно нарисованной церкви. Белокаменная, с несколькими взводами и красивыми маковками-куполами. Хочу отправиться в город. Поговорить нужно с Владимиром Владимировичем и предупредить его о моих планах. Пора ему расти. 1167 год Право было не узнать Владимира Мономахова. За десять лет из угловатого отрока, со смешными выгоревшими прядями, окреп, возмужал он и превратился в сильного мужчину. Стараниями князя Андрея город разросся в трое, с того момента как основал его Владимир Мономах. Смотрел окрепшее олицетворение на улицы свои и диву давался, не верилось до сих пор ему, что на его все это земле. Главная улица соединяла два въезда в город — Золотые ворота, первый рисунок которых он составил вместе с княже, украшали главный поступь в город и сразу говорили всем о том, каким будет Владимир. Не обошлось и без бед. Поторопились княже и олицетворение, зодчие поработали славно — возвели ворота за шесть лет, а боголюбивые Владимир и Андрей поторапливали их. Хотели представить народу ворота уже на святой праздник Успение Богородицы. Упали тогда главные створы ворот и убили тогда двенадцать человек. Два дня олицетворение и князь молились за души этих людей перед богородицей. Понял тогда Владимир, что Бог наказал его за то, что возгордился он тому, каким стал благодаря князю Боголюбскому. Но беда никогда не приходит одна. Пока Андрей и Владимир расстраивали город, с целью сделать его центром княжества, народ в других старых городах Ростов и Суздаль обозлились на то, что князь про низ забыли. Пытался вести Владимир разговоры со своим братом Ростовом, пытался объясниться с ним, что он о людях думает и как только отстроит все у себя, они вместе с князем, помогут остальным городам. Но не хотели слушать его ни братья обиженные — не народ. И снова принес новое князь Андрей. — Отныне вече мне больше не указ. Я самодержавный правитель Владимирского княжества. — Лил дождь, погода за окном бушевала, словно, отражая настроение правителя. — Как я скажу — так и будет. — Не гневись князь, народ он же, как зверушка или дитя малое, ему внимание и забота нужна. Задобри их, возведи в каждом городе по часовенке, да по церквушке, прими службу со всеми вместе, они и успокоятся. — Не бывать этому. Слыхал, ты, Владимир, сегодня мое слово. Всех старых бояр убить, молодых в тюрьмы, а братьев моих, что посмели встать против меня, отправим в Константинополь, пусть с ними наш родственник разбирается. У них там правила с предателями строгие. — Ты сильно душу то свою не очерняй, слышишь, Андрей. Если нужно я на себя какие заботы об этом возьму. И милостивых тебе самых верных приведу, тех, кому доверяю. — Приведи. Тебе доверяю. После ссылки братьев остались с князем только несколько верных ему людей: его жена, ее братья, само олицетворение, которое был бесконечно благодарен князю за то, что позволил и помог ему так быстро вырасти. И все-таки тяжело было на душе у Владимира, не хотелось ему, чтобы братья Ростов и Суздаль на него гнев и обиду держали, и решил он тогда отправиться к ним. Лично просить прощения. Покинул князя его верное и любимое олицетворение, вместе с которым они много сделали для княжества. Покинул, чтобы с братьями помириться. А Андрея убили… Его самые верные люди. 4 июля 1174 год Ростов молчал. Молчал Суздаль. Да, вздорили они в последние лета и со многим были не согласны. Гнев держали, обиду таили, но никогда не желали смерти тому, кто выбрал их, а не первопрестольного Дмитрия. Владимиру было тяжело, теперь не понятно кто княжить будет. Время, когда один управленец сменяет другого особенно тяжко для олицетворения, а если олицетворение центр княжества то и подавно. — Я останусь с ним брат. Ты опытнее, тебе нужно теперь решать маленькие проблемы в пригородных волостях. Я буду решать проблемы с Владимиром. — Олег осторожно держал брата за руку. Немо поддерживая. Начиналось новое время.