Гарри Поттер и семья Уизли

Глава 50.       На следующий день Гарри рассказал о задании, полученном им от Дамблдора, Рону и Гермионе. Рон был уверен, что никаких сложностей со Слизнортом у Гарри, скорее всего, не возникнет – нужно просто задать тому вопрос и получишь ответ. Гермиона, однако, придерживалась менее радужных взглядов.       — Будь поосторожнее, когда станешь разговаривать со Слизнортом, как следует продумай стратегию.       В последнее время Гарри чувствовал себя на уроках зельеварения неуютно, всё пытался придумать что он может сделать такого, что не мог бы сделать Дамблдор. На ум ничего не приходило. На очередном уроке в класс вошел Слизнорт и призвал всех к тишине. Тема урока третий закон Голпалотта. Противоядия.       — Тема урока противоядия. Третий закон Голпалотта вам в помощь. — сказал Слизнорт, — Итак, каждый из вас должен взять с моего стола по флакону. И до конца урока изготовить противоядие от того, что в этом флаконе находится. Удачи вам и не забывайте о защитных перчатках!       Удача! Ну конечно же! Удача! Гарри чуть не хлопнул себя по лбу. Он ведь может использовать Феликс Фелицис чтобы разговорить Слизнорта. Но это потом, а пока противоядие. Гарри варил своё противоядие стараясь не отвлекаться, но мысленно всё равно возвращался к составлению плана по разбалтыванию Слизнорта. Так что не удивительно, что к концу урока противоядие ещё не было готово. Впрочем, у Гермионы тоже не было готового результата, что уж говорить про остальной класс. Гарри решил посмотреть, что на этот счёт думает Принц-полукровка. И вот оно — написанное поперек длинного перечня противоядий: «Просто суй им в глотки безоар». Снейп упоминал о нём на самом первом уроке зельеварения! «Безоар — это камень, который извлекают из желудка козы и который является противоядием от большинства ядов». Проблемы Голпалотта это, конечно, не решало, но как дополнение к почти готовому противоядию. Стоит рискнуть. Он поспешил к шкафу, в котором хранились ингредиенты и нашел у самой стенки картонную коробочку с надписью: «Безоары». Гарри открыл её как раз в тот миг, когда Слизнорт произнес:       — Внимание, осталось две минуты!       В коробочке лежало с полдюжины сморщенных коричневых комочков, похожих скорее на высушенные козлиные почки, чем на настоящие камни. Схватив один, Гарри сунул коробку в шкаф и торопливо вернулся к своему котлу.       — Время... СТОП! — весело воскликнул Слизнорт. — Ну-те-с, посмотрим, что у вас получилось!       Слизнорт медленно обходил класс, осматривая различные противоядия. С заданием никто до конца так и не справился, — правда, Гермиона не оставляла попыток втиснуть в свой пузырек ещё какие-то ингредиенты, прежде чем Слизнорт подойдет к ней. Рон сдался окончательно и только старался не вдыхать поднимавшийся над его котлом гнилостный пар. Гарри стоял, ожидая, зажав в ладони безоар. Их стол оказался у Слизнорта последним. Он принюхался к зелью Эрни и, состроив гримасу, повернулся к Рону. У котла Рона он и вовсе задерживаться не стал — поспешно отскочил от него, едва сдержав рвотный позыв.       — Ну-с, Гарри, — сказал он, — что можете показать мне вы?       Гарри выставил перед собой ладонь с лежащим на ней безоаром. Слизнорт разглядывал камень полных десять секунд. Гарри на миг показалось, что он сейчас раскричится. Но Слизнорт лишь откинул голову назад и захохотал.       — Ну и нахал же вы, юноша! — Он поднял безоар повыше, чтобы весь класс мог его видеть. — О, вы совершенное подобие вашей матушки... Что ж, тут вас винить не в чем — безоар, безусловно, служит противоядием от всех этих зелий!       — Я так и подумал, сэр. Но если бы безоара не было, я бы использовал для этого яда…— и Гарри пустился в объяснения, что и как он делал, варив своё противоядие. Несмотря на то, что оно не было готово Слизнорт одобрительно кивал на все слова Гарри.       Гермионино наполовину готовое снадобье, содержавшее пятьдесят две составных части, включая и клок её собственных волос, тоже заслужило одобрительного кивка Слизнорта. Прозвенел звонок.       — Урок окончен! Забини, Поттер, Грейнджер по пять очков за верный ход мысли. — сказал Слизнорт. — Да, и ещё десять очков Гриффиндору — за чистой воды нахальство!       И он, продолжая посмеиваться, вперевалку направился к своему столу. Гарри решил вернуться, чуть позже выпив зелье удачи, ведь упускать такой шанс, довольного Слизнорта, не стоило. Гарри вышел с друзьями из кабинета и посмотрев по сторонам рассказал им свой план. Рон и Гермиона недовольные из-за выходки Гарри с безоаром, отбросили свое недовольство стоило только понять, что это нужно было для дела и стали планировать вечерний поход Гарри к Слизнорту вместе с ним. Стратегия и тактика Рона, логика и знания Гермионы, находчивость, интуиция и везение Гарри — у Слизнорта просто нет шанса!       И шанса не ответить на вопрос у Слизнорта не появилось. Вечером выпив чайную ложку зелья везения, Гарри в одиночестве отправился в кабинет Слизнорта, якобы для того, чтобы обсудить как можно было ещё улучшить его противоядие, которое он варил на уроке. Вопросы для этого они тщательно продумали с Гермионой. Положившись на удачу, Гарри всё же накинул на себя мантию-невидимку, но по пути ему так никто и не попался.       Слизнорт впустил Гарри в кабинет и с радостью согласился обсудить с ним сегодняшнюю работу. Зельевар был порядком навеселе. Как он по секрету рассказал Гарри, у него после уроков были дела в Хогсмиде, удачное окончание которых он отпраздновал в «Трёх метлах» любимой им медовухой Розмерты. Бутылку которой он прихватил с собой и сейчас предлагал Гарри выпить по бокальчику. Гарри же, чей путь озарял «Феликс Фелицис», знал, что пить не должен, и потому лишь притворился, будто сделал глоток, а после опустил бокал на стол. Беседа со Слизнортом текла неспешно, он всё больше пьянел, периодически прикладываясь к бокалу с вином и был абсолютно расслабленным. То, что нужно для Гарри. Тут «Феликс Фелицис» словно подпихнул Гарри в бок, и он заметил, что вино, принесенное Слизнортом, быстро убывает. До сих пор Гарри еще ни разу не удавалось применить заклинание подзаправки, не произнеся его вслух, но сама мысль, что сегодня это у него не получится, была просто смехотворной. И точно — Гарри лишь ухмыльнулся, когда, незаметно для Слизнорта наставив под столом волшебную палочку на пустеющую бутылку, увидел, что она тут же начала пополняться вином.       Через час с небольшим Слизнорта совсем развезло. Он снова стал вспоминать и хвастаться своими знаменитыми учениками. Гарри попросил его рассказать о матери, когда зашла речь о её смерти, Слизнорт совсем раскис.       — О, — отозвался Слизнорт, одолевая потребность рыгнуть. — О, да. Это и вправду было ужасно. Ужасно... ужасно...       Походило на то, что ему никак не удается найти хоть какие-то слова, и потому он снова наполнил бокалы, свой и Гарри.       — Вы, наверное, не помните этого, Гарри? — неуклюже поинтересовался он.       — Нет. Когда они погибли, мне был всего год, — ответил Гарри, глядя на пламя свечи. — Правда, с тех пор я немало об этом узнал. Папа умер первым. Вам это известно?       — Мне нет, — глухо ответил Слизнорт.       — Волан-де-Морт убил его, а потом переступил через труп, подступая к маме, — сказал Гарри.       Слизнорт задрожал всем телом, но оторвать полный ужаса взгляд от лица Гарри был не в силах.       — Он велел маме убраться с дороги, — безжалостно продолжал Гарри. — Он сам говорил мне, что ей не было нужды умирать. Ему нужен был только я. Она могла бы спастись, убежать.       — О боже, — выдохнул Слизнорт. — Так она мог­ла... она не должна была... какой кошмар...       — Да, кошмар, — произнес Гарри голосом, почти неотличимым от шепота. — И все же мама не сдвинулась с места. Папа был мертв, но она не хотела, чтобы погиб и я. Она умоляла Волан-де-Морта, но тот лишь расхохотался...       — Довольно! — воскликнул вдруг Слизнорт, поднимая перед собой трясущуюся ладонь. — Право же, дорогой мой мальчик, довольно. Я старый человек... я не хочу слышать... не хочу слышать...       — Я и забыл, — солгал Гарри, которого вел за собой «Феликс Фелицис». — Вы ведь любили её, верно?       — Любил? — переспросил Слизнорт, и глаза его до краев наполнились слезами. — Я и вообразить себе не могу человека, который знал бы ее и не любил. Такая храбрая, такая веселая... Ничего ужаснее...       — Так помогите ЕЁ сыну, — сказал Гарри. — Она отдала мне свою жизнь, а вас я прошу всего лишь отдать воспоминание о вашем разговоре с молодым Томом Редлом о крестражах. Или вы не хотите мне помочь?       Гарри неотрывно смотрел в полные слёз глаза Слизнорта. И казалось, что преподаватель зельеварения уже не способен был отвести взгляд в сторону.       — Не говорите так, — прошептал он. — Дело не в том... Если бы это вам помогло, то конечно же... Но ведь оно никакой службы сослужить не может.       — Может, — громко и отчетливо произнес Гарри. — Дамблдору нужна информация. Мне нужна информация.       Он знал, что под его ногами твердая почва: «Феликс» сказал ему, что поутру Слизнорт ни единого слова из их разговора не вспомнит. Гарри чуть наклонился вперед, глядя Слизнорту прямо в глаза.       — Я — Избранный. Я должен уничтожить его. И мне нужна ваша память.       Слизнорт побледнел сильнее, покрытый потом лоб его блестел.       — Но тогда, мой дорогой мальчик, вы просите очень о многом... Вы просите, по сути дела, чтобы я помог вам уничтожить...       — Разве вы не хотите избавиться от волшебника, убившего Лили Эванс?       — Гарри, Гарри, конечно, хочу, однако...       — Вы боитесь, что он узнает о том, как вы мне помогли?       Слизнорт не ответил, он выглядел перепуганным до смерти.       — Будьте таким же храбрым, как моя мама, профессор...       Слизнорт поднял пухлую ладонь, прижал дрожащие пальцы к губам — на какой-то миг он обрел сходство с младенцем-переростком.       — Мне нечем гордиться, — прошептал он сквозь пальцы. — Я стыжусь того... того, что показывает это воспоминание. Я думаю, что, может быть, причинил в тот день великий вред.       — Отдав мне воспоминание, вы перечеркнёте все, что сделали, — сказал Гарри. — Это будет отважным и благородным поступком.       Слизнорт и Гарри смотрели друг на друга поверх оплывающей свечи. Молчание длилось долго, но «Феликс Фелицис» говорил Гарри, что прерывать его не следует, следует ждать. Затем Слизнорт очень медленно погрузил руку в карман и извлек оттуда волшебную палочку. Он сунул другую руку под мантию, вытащил маленький пустой пузырек. Все еще глядя Гарри в глаза, Слизнорт коснулся кончиком палочки своего виска и отдернул её, вытянув наружу длинную, прилипшую к палочке серебристую нить воспоминаний. Слизнорт опустил её в пузырек, где нить сначала улеглась витками, а потом расширилась, взвихрившись, точно газ. Дрожащей рукой Слизнорт вставил в горлышко пузырька пробку и через стол протянул его Гарри.       — Большое спасибо, профессор.       — Вы достойный юноша, — отозвался профессор Слизнорт; слёзы стекали по его толстым щекам в моржовые усы. — И у вас ее глаза... Я только прошу, не подумайте обо мне слишком плохо, когда увидите это.       И профессор опустил голову на руки и, глубоко вздохнув, заснул. Гарри улыбнулся и вышел из кабинета профессора. Завтра нужно будет дать знать директору, что задание выполнено. Или сегодня? Пробираясь по замку, Гарри чувствовал, как начинает выдыхаться «Феликс Фелицис». Так что, добравшись наконец до портрета и сбросив мантию-невидимку, он нисколько не удивился, обнаружив Полную Даму в дурном расположении духа. Она не захотела впускать его в гостиную и заявила, что пароль сменился в полночь.       — Вы шутите! — воскликнул Гарри. — С какой это стати его сменили в полночь?       — Да уж вот так, — ответила Полная Дама. — Не нравится, иди поговори с директором школы, это его идея — ужесточить меры безопасности.       — Фантастика, — с горечью сказал Гарри, оглядывая голые, твердые полы. — Если бы Дамблдор был здесь, я бы с ним поговорил, ведь это же он хотел, чтобы я...       — А он здесь, — раздался голос за его спиной. — Профессор Дамблдор час назад возвратился в школу.       К Гарри подплывал по воздуху Почти Безголовый Ник, голова которого, как всегда, моталась из стороны в сторону поверх гофрированного воротника.       — Где он сейчас? — спросил Гарри, чувствуя, как радостно забилось его сердце.       — А, у себя в кабинете, — сказал Ник.       — Спасибо, — сказал Гарри.       В груди его уже разгоралось волнение при мысли, что он вот-вот сообщит Дамблдору о своей удаче. Он развернулся и снова припустился бегом, не обращая внимания на несшиеся ему вслед крики Полной Дамы:       — Вернись! Ладно уж, я соврала! Просто разозлилась, что ты меня разбудил! Пароль прежний: «Ленточный червь»!       Но Гарри бежал по коридорам и уже через несколько минут сказал горгулье Дамблдора: «Шоколадные эклеры», и та отскочила, открыв Гарри путь к винтовой лестнице.       — Войдите, — ответил на стук Дамблдор. Голос его звучал устало. Гарри толкнул дверь. Перед ним был кабинет Дамблдора, такой же, как и всегда, только чёрное небо за окнами было усыпано звездами.       — Силы благие, Гарри! — изумился Дамблдор. — Чему обязан столь поздним сюрпризом?       — Сэр, я добыл его! Получил от Слизнорта воспоминание!       Гарри вытащил стеклянный пузырек и показал его Дамблдору. Миг-другой директор школы казался ошеломленным. Потом лицо его расплылось в широкой улыбке.       — Это замечательная новость, Гарри! Молодец! Я знал, что ты с этим справишься!       По-видимому, напрочь забыв о позднем часе, Дамблдор торопливо обогнул стол, взял пузырёк с воспоминаниями Слизнорта и отошёл к шкафчику, в котором стоял Омут памяти.       — Вот теперь, — сказал он, перенеся каменную чашу на стол и вылив в неё содержимое пузырька, — теперь мы наконец-то всё увидим. Скорее, Гарри!       Гарри послушно склонился над Омутом. Он снова пролетел сквозь тьму и приземлился в кабинете Горация Слизнорта, каким тот был многие годы назад. Посреди кабинета так стоял молодой Реддл.       — Живее, Том. Вы же не хотите, чтобы вас в неположенное время застали вне спальни, вы все-таки староста...       — Сэр, я хотел спросить вас кое о чем.       — Так спрашивайте, мой мальчик, спрашивайте...       — Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о... о крестражах?       — Пишете самостоятельную работу по защите от Темных искусств, не так ли?       Гарри готов был поспорить, что Слизнорт отлично понимает — к учебе вопрос Реддла никакого отношения не имеет.       — Не совсем так, сэр, — ответил Реддл. — Я наткнулся на этот термин, читая кое-что, и не вполне его понял.       — Вам пришлось бы приложить изрядные усилия, Том, чтобы найти в Хогвартсе книгу, содержащую подробные сведения о крестражах. Это материя очень Темная, Темная по-настоящему, — сказал Слизнорт.       — Но вам-то, разумеется, известно о них всё, сэр? Такой волшебник, как вы... Простите, возможно, вы не имеете права говорить об этом. Просто я понимаю, что если кто и способен о них рассказать, так это вы... Вот и решился спросить...       «Проделывает он это просто здорово! — думал Гарри. — Колебания, небрежный тон, в меру лести и ни единого перебора, ни в чем». Он готов был с уверенностью сказать, что в этой информации Реддл нуждается очень и очень, не исключено, что к разговору со Слизнортом он готовился не одну неделю.       — Словом «крестраж» обозначается материальный объект, в который человек прячет часть своей души.       — Но я не совсем понимаю, как это можно сделать, сэр, — сказал Реддл.       — Ну, видите ли, вы раскалываете свою душу, — сказал Слизнорт, — и прячете часть её в объект, находящийся вне вашего тела. После этого, если на тело кто-либо нападет или даже уничтожит его, вы всё равно умереть не можете, поскольку часть вашей души остается привязанной к земле, неповрежденной. Правда, существовать в подобной форме...       Слизнорт поморщился.       — Но как же раскалывается душа?       — Посредством злого деяния, высшего деяния зла. Убийства. Убийство разрывает душу. Волшебник, задумавший создать крестраж, использует это увечье к собственной выгоде: он заключает оторванную часть души...       — Заключает? Как?       — Для этого существует заклинание, только не спрашивайте меня о нем, я его не знаю! — ответил Слизнорт, встряхивая головой, точно старый слон, которого одолели москиты. — Разве я похож на человека, который опробовал его? На убийцу?       — Нет, сэр, разумеется, нет, — поспешно сказал Реддл. — Простите, я не хотел вас обидеть.       — Что вы, что вы, какие обиды, — хмуро откликнулся Слизнорт. — Интерес к подобным вещам естественен... Для волшебников определенного калибра эта сторона магии всегда была притягательной.       — Я, правда, одного не понимаю... Мне просто любопытно, много ли проку от одного-единственного крестража? Не лучше ли, чтобы обрести побольше силы, разделить душу на несколько частей? Ну, например, разве семь — не самое могучее магическое число и разве семь...       — Клянусь бородой Мерлина, Том! — возопил Слизнорт. — Семь! Неужели мысль об убийстве даже одного человека и без того недостаточно дурна? Да и в любом случае... разделить душу надвое — уже плохо, но разорвать ее на семь кусков!..       Теперь Слизнорт выглядел совсем растревоженным, он смотрел на Реддла так, словно никогда прежде его не видел, и Гарри понимал — Слизнорт сожалеет о том, что вообще ввязался в этот разговор.       — Разумеется, — пробормотал он, — наша беседа всего лишь гипотетична, не правда ли? Чисто научное...       — Да, сэр, конечно, — поспешно ответил Реддл.       — Благодарю тебя, Гарри, — негромко сказал Дамблдор. — Нам пора...       Когда Гарри опустился на пол его кабинета, Дамблдор уже сидел за столом. Гарри тоже сел, ожидая слов Дамблдора.       — Я уже очень давно питал надежду заполучить это свидетельство, — начал Дамблдор.       — Так он создал семь крестражей? — в ужасе спросил Гарри.       — Я рад, что ты понимаешь размеры стоящей перед нами задачи, — спокойно сказал Дамблдор. — Но только не семь, а шесть. Седьмая часть его души, какой бы изуродованной она ни была, обитает в воссозданном теле Волан-де-Морта. Та часть, что вела призрачное существование долгие годы его изгнания — без нее Волан-де-Морта и вовсе бы не было. Тому, кто пожелает его убить, этим седьмым обломком души придется заняться в последнюю очередь — обломком, который живет в его теле. Крестраж который жил в тебе был восьмой частью, незапланированной. Уничтожено пять из восьми частей. Осталось уточнить, что из себя представляют две остальные и где их искать.       — Уточнить? Вам известно, сэр, что они из себя представляют?       — Если ты помнишь, Гарри, мы с тобой обсуждали, что это может быть…       — Чаша Пуффендуй! — вскричал Гарри. — Если он использовал диадему и медальон… А Гриффиндор?       — В совершенной сохранности единственной из известных реликвий Гриффиндора я уверен.       И Дамблдор указал почерневшим пальцем на стену за собой — туда, где покоился в стеклянном ящике осыпанный рубинами меч.       — У меня есть обоснованные предположения, но их мы обсудим в следующий раз. Уже невероятно поздно, Гарри. Я думаю, нам следует встретиться завтра часов в шесть, если ты не против.       — Конечно, не задумываясь ответил Гарри.       — Я очень признателен и благодарен тебе, Гарри, за то, что ты так быстро смог узнать нужную нам информацию. Пароль будет тот же, а теперь живо в постель.       — Спокойной ночи, профессор.       — Приятных снов, Гарри.