Умение прощать

Во время торжественной церемонии заключения мира между Гандхаром и Магадхой, чья-то стрела, вылетев с верха западной башни, просвистела возле уха императора Дхана Нанда и вонзилась в помост, пришпилив к деревянному столбу пергамент с мирным договором. Возмутиться и пригрозить смертью самрадж Дхана Нанд никому не успел. За него это сделал аматья. Потрясая кулаком в воздухе, первый министр громогласно кричал о том, какое ужасное преступление только что было совершено против его господина. — Мы этого так не оставим, — пообещал советник, закончив свою пламенную речь. — Последует возмездие, ибо никто не может покушаться на жизнь моего господина! Перепуганный Амбхирадж, суетясь и заикаясь, начал уговаривать Дхана Нанда и аматью сменить гнев на милость, а затем клятвенно пообещал, что преступник, осмелившийся выпустить стрелу, будет непременно найден и казнён. — Арья! — Амбхирадж махнул рукой, призывая из первых рядов воина, проявившего невиданную храбрость в недавнем сражении. — Возьми в помощь людей и прочеши всю столицу. Живо. Дхана Нанд заинтересованно покосился на Арью. Пылкий юноша ответил Дхана Нанду пристальным взглядом, полным, как показалось императору, страстной ненависти, после чего уверенность самраджа в том, что перед ним действительно находится Чандрагупта, только укрепилась. Вместе с Арьей на поиски нападавшего отправились воины из личной охраны Селевка и люди аматьи. Назад они вернулись, ведя царевну Дурдхару со связанными руками. — И что это значит? — вопросил Дхана Нанд, удивляясь тому, что его сестра идёт безмолвно и спокойно, демонстративно держа перед собой туго обмотанные каким-то шнурком запястья и презрительно глядя на тех, кто её поймал. — Они решили, будто я — преступница, — язвительно промолвила Дурдхара, указывая царственным кивком на тех, кто её пленил. — Впрочем, я не сопротивлялась. Хотела показать всем, что воины Таксилы неизлечимо глупы. Вот они уже и осознали свою глупость! — торжествующе прибавила она. Амбхирадж стал бледнее некрашеного полотна. Селевк состроил независимый вид, хотя ему тоже было не по себе. Дхана Нанд приблизился к сестре и рассёк своим кинжалом её путы. — Ну и зачем ты это сделала? — спросил он шёпотом, склоняясь к её уху, так, чтобы его слова расслышала только она одна. — Признавайся. На губах Дурдхары заиграла улыбка. Поманив к себе брата пальцем, она в свою очередь зашептала ему: — Мура жива. Именно она стреляла в тебя. Воины преследовали убегавшего человека с колчаном и стрелами, но только я узнала личность неизвестного, потому что оказалась ближе всех к ней. Это Мура. — Да ты кладезь сюрпризов, — ошеломлённо выдохнул Дхана Нанд, чувствуя, как подозрения насчёт Чандры-Арьи перерастают в уверенность. — Что ещё скажешь? — Мура тоже увидела меня, но, я уверена, не успела понять, кто я и зачем ей помогла. Если бы я не сорвала с её головы накидку и не подставила себя на её место, стражи схватили бы её. Я всеми силами пыталась заставить Арью сознаться в том, кто он на самом деле, но парень даже глазом не моргнул! Делал вид, будто совершенно не понимает моих намёков на наше знакомство в прошлом. Прости, я не нашла доказательств, что ты прав насчёт него. — Как же не нашла? — улыбнулся Дхана Нанд. — Мура в Таксиле. Если она спаслась из пожара, то, вероятно, и Чандрагупта тоже. Не могла же она бросить сына под обломками Хава Мехел? Они оба спаслись. Дурдхара задумалась, а потом кивнула. — Ты прав, — она игриво ткнула пальчиком в грудь брата. — Ты совершенно прав. — Ваши кшатрии оскорбили мою сестру, поймав её и связав ей руки! — изображая ярость, закричал Дхана Нанд так, чтобы все слышали. — Что вы можете сказать на это, Амбхирадж?! Нескончаемый поток извинений хлынул из уст несчастного махараджа. Он воздевал руки к небесам, умоляя простить ужасную ошибку, посыпал голову пылью, и в конце концов Дхана Нанд получил право искать заговорщиков по всей столице, обосновав своё требование тем, что его воины расторопнее идиотов, не способных отличить настоящего преступника от царевны. Аматья Ракшас, взяв с собой большой отряд воинов, отправился на поиски. — Видишь, как славно вышло, — обрадованно прошептала Дурдхара, снова притянув к себе брата. — Когда аматья найдёт убежище Муры, я смогу прийти туда и притвориться, будто я теперь на её стороне, а потом расспросить о Чандрагупте. Согласись, если бы её сейчас притащили на площадь вместо меня, трудно было бы объяснить всем присутствующим, почему ты не желаешь её казни. Дхана Нанд нежно потрепал сестру по щеке. — Ты умница, — ласково произнёс он. — Ты очень помогла. Воин Арья, стоя поодаль, озадаченно наблюдал за их неслышной ему беседой. *** — Этот мальчишка меня замучил, — Дхана Нанд закинул ногу на ногу и взялся за поедание ладду, стоявших на подносе. — Доконал. Ракшас удивлённо вытаращился на господина. — Но вы ради него и явились во дворец! Впрочем, если Арья надоел, давайте просто вернёмся на поле боя и продолжим войну. Дхана Нанд поднял глаза на Ракшаса, ненадолго прервав поедание сладостей, а потом коротко обронил: — Я про Амбхикумара сказал. Изумление Ракшаса возросло ещё больше. — Когда царевич успел вам надоесть? Он проводит всё свободное время с раджкумари Дурдхарой. Они прогуливаются по столице и за её пределами. Он показывает ей самые интересные места — рынок тканей, лавки ювелиров, царские конюшни, ашрамы, греческие школы, оружейные мастерские, прекрасные сады и водоёмы… — А потом, вернувшись во дворец, приходит в мою комнату и начинает доводить меня до неистовства предложениями угостить вином, свежими фруктами, сделать массаж стоп, потренироваться со мной на мечах или затеять диспут, — брезгливо скривился Дхана Нанд. — Сначала я был вежлив, но вчера моё терпение лопнуло. Пришлось пообещать, что протяну его плетью. Вместо того, чтобы испугаться, он вдруг заявил: «Протягивайте!» У них тут в Таксиле все с ума посходили что ли? К примеру, просыпаюсь утром, а этот ненормальный уже около меня сидит: «Чем, — говорит, — могу услужить?» Я ему: «Пошёл вон!» А он мне: «Могу я зайти позже?» Я чуть кувшин об его голову не разбил! Надо же быть таким настырным! Поначалу, когда ещё я был спокоен, спросил у него про Арью. И что услышал? Якобы Арья — сирота, сын шудры, служил где-то в Карте, оберегал лес от дасью, а нанял его на службу Селевк, который само собой всё отрицал, когда я у него стал подробнее узнавать. «Это, — говорит, — Амбхирадж его нанял. К Амбхикумару его приставили перед сражением, чтобы оберегал царевича как главный телохранитель». Вот кто врёт? — А что сам Арья говорит? — заинтересовался Ракшас. — Ничего, — лицо Дхана Нанда нахмурилось, словно грозовая туча. — Я его выловил сегодня утром в коридоре, когда вокруг никого не было, и попытался смутить ум предложением служить мне. Мол, сколько бы тебе ни платили здесь, я буду платить больше, куплю твою преданность за любую цену. А он в ответ: «Если даже я перейду к вам, то стану для вас опасен, ведь я — ваш враг, поэтому вам лучше быть осторожнее». И ушёл. — Каков наглец! — возмутился аматья. — И вы не наказали его? — За что? — Дхана Нанд дожевал ладду, но было заметно: аппетит его испорчен. — Он служит Селевку и Амбхираджу и предан им. Похвальное качество, которого недоставало прежнему Чандрагупте. — Вот поэтому я и говорю: это не Чандрагупта. Простите меня, самрадж, но вы ошибаетесь. — Ты нашёл Муру? — быстро перевёл Дхана Нанд разговор на другую тему. — Мои люди всё ещё занимаются этим. — Чересчур долго. Поспеши, аматья, — император явно был недоволен. — Чем дольше тянется вся эта канитель, тем больше терзается Дурдхара, а я не желаю, чтобы ей было плохо. Мы должны найти Муру и узнать точно, где её сын, раньше чем наступит день свадьбы. Моя сестра не желает становиться женой Амбхикумара, и я начинаю соглашаться с ней. Царевич Таксилы, кажется, не вполне здоров, поэтому, аматья, ускорь свои поиски. — Слушаюсь, Величайший! Я увеличу количество людей, выполняющих это задание. Скоро мы найдём Муру. *** Встреча с Дхана Нандом в коридоре дворца оказалась пыткой. Чандрагупта чувствовал, как тело разогревается, будто ритуальный очаг, покрываясь липким потом. Мучительное желание спеклось в комок внутри, туго сжалось… Всё было неправильно! Когда рука императора легла на его плечо, он так хотел склонить голову и самозабвенно прижаться к ней губами, но вместо этого оттолкнул ладонь и вдобавок надерзил. «Зачем я так поступил? — мучился неразрешимым вопросом Чандрагупта, очутившись в комнате, выделенной ему Амбхикумаром. — Почему было не согласиться и не перейти к нему на службу, ведь всё равно теперь Магадха и Гандхар — союзники. Селевк ничего бы мне не сделал. Да и я мог бы признаться, кто я есть на самом деле! Тогда Дхана Нанд обнажил бы меч и напал на меня, но это как раз то, чего я желаю. Что помешало мне сказать?» Пока он мучился вопросами, в его комнату явился расстроенный Амбхикумар. Упав, как подкошенный, на свободное сиденье, неожиданно спросил: — Скажи, Арья, ты когда-нибудь влюблялся сильно? Нестерпимо захотелось выгнать царевича, используя бранные выражения, но Чандрагупта понимал: поступить так он не может. — Предположим, да, — коротко ответил он. — А если бы ты влюбился в Дхана Нанда, что сделал бы на моём месте? — Покончил с собой, — сухо отозвался Чандрагупта. — Не пойму, почему ты злишься? — Амбхикумар с подозрением присмотрелся к нему. — Сам же говорил, чтоб я выбрал кого-то другого. Я и выбрал. — Но не императора Магадхи! — не выдержал Чандрагупта. — Почему нет? — Амбхикумар искренне не понимал, в чём трудность. — Когда Селевк прислал тебя ко мне, он намекнул, что с тобой вполне можно попытаться, и ты любишь смелых и настойчивых… Я и попробовал, но не сошлись звёзды нужным образом. Насчёт императора Селевк сказал то же самое: «Можешь попытаться, ибо юношами он интересуется, только верный подход найди», и я сам чувствую, что всё может получиться, а подход найти не могу. «Бхутов Селевк», — невольно подумал Чандрагупта, но вслух сказал совсем иное: — Господин, будьте благоразумны. У вас скоро свадьба. — Что-то тут не так, — Амбхикумар внимательно стал приглядываться к своему телохранителю. — Ты терпеть не можешь императора Магадхи, убить его пытался, меня к нему не подпускаешь. Погоди, — лицо царевича вдруг озарилось понимающей улыбкой, — неужели ты некогда был влюблён в Селевка и служил ему, а он изменил тебе с Дхана Нандом? А потом вообще отослал тебя в Карт, а себе взял Филиппа? Я угадал? Чандрагупта едва удержался, чтобы не заорать вслух о том, какая это чушь, но в этот момент Амбхикумар уверенно изрёк: — У тебя точно были отношения с Селевком. Ещё скажи, что это не так! Ведь не сможешь солгать. Ну, давай, скажи, что я ошибся. У вас никогда ничего не было? Заметив изменившееся лицо Арьи, полное горечи и отвращения, и не дождавшись ответа, Амбхикумар окончательно уверился: он прав. — Да, это объяснило бы, откуда Селевку известно, как о твоих предпочтениях, так и о тайных влечениях императора, — продолжал рассужадть он, — и потом ты отравился каким-то ядом, чтобы не испытывать влечения к тому, кто больше тебя не любит… О, Арья! — в голосе Амбхикумара, самостоятельно сочинившего небылицу и мгновенно уверовавшего в неё, прозвучало неподдельное сострадание. — Как много боли ты перенёс в жизни! — он крепко обнял Чандрагупту, не знающего, куда спрятаться от назойливых объятий. — Но ты ведь желаешь, чтобы твой господин оказался счастливее тебя? — с наивной надеждой спросил Амбхикумар. — Я должен что-то сделать, чтобы порадовать императора Магадхи. Он заявил в прошлый раз, что желает выпороть меня. Что ж, принесу плётку, улягусь на его ложе и попрошу сделать это. Мне уже нечего терять. Чандрагупта дёрнулся и резко оттолкнул от себя царевича, в ужасе взирая на него. — Что? — удивился Амбхикумар. — Боишься за своего господина? Не стоит, — царевич рассмеялся. — Я не против, если Дхана Нанд ударит меня. От его рук любая боль будет казаться сладкой, — и сын Амбхираджа мечтательно вздохнул. — Желаю, чтобы он унижал меня, вытирал об меня ноги, бил, угрожал смертью, приставляя меч к горлу, а потом, уложив прямо на пол, брал снова и снова… С ночи до утра и с утра до того момента, как колесница Сурьи уйдёт с небосклона! О, как я был бы счастлив принадлежать ему всецело хотя бы как недостойный раб, если другого не дано! А ещё я так рад, что у меня теперь есть ещё кто-то, кроме Селевка, с кем я могу поговорить начистоту. Ты отличный парень, Арья. «Могу не выдержать и совершить убийство, — понял Чандрагупта, сжимая руку в кулак и слыша противный скрип собственных суставов. — Если только узнаю, что он улёгся в постель самраджа с плёткой или без неё, я за себя не ручаюсь! — и тут же злость схлынула, сменившись отчаянием. — Я ничтожнее Амбхикумара. Пусть царевич не желает ничего, кроме плотских утех, но почему бы самраджу и не насладиться с ним, если моё тело теперь бесполезно? Я не смогу дать Дхана Нанду даже этого. Да он и не захочет меня больше». Чандрагупта проглотил слёзы. Ничего не оставалось делать — только смириться.