Умение прощать

— Я подозревал, что в ответственный момент не увижу здесь никого, кроме тебя, — Селевк остановился возле Чандрагупты, с кривой усмешкой глядя на взмыленного парня, явившегося поутру во дворец на украденном у кого-то коне с просьбой срочно увидеть наместника Таксилы. — Обрушение тайного тоннеля было сигналом к выходу из колодца, так что вы правильно поняли мой знак! Дерево, выращенное вами, кстати, я давно заметил и впечатлился вашей находчивостью. Значит, твой ачарья сбежал и остальных увёл? Что ж, он поступил, как я и ожидал. Теперь все деньги, которые я задолжал твоему разбойничьему отряду за три с половиной года, останутся при мне. Не страшно. Главное, ты явился. Без тебя мой сюрприз Дхана Нанду не удался бы. Пристрою тебя к войску, которым командует Амбхикумар. Думаю, вы поладите. Отличный юноша, очень рекомендую. Чандрагупта невольно вздрогнул, вспомнив, с какой целью Амбхикумара пять лет назад рекомендовал Чанакья, и почувствовал, как неприятно сжался желудок. Неужели Селевк задумал нечто подобное? Нет, не может быть… — Ступай, — голос Селевка смягчился. — Я сейчас пошлю с тобой слугу-сопровождающего. Возьми на оружейном складе всё, что потребуется для битвы: меч, щит, одеяния, шлем, удобную обувь и доспехи по росту. Только не вздумай имя своё говорить. Ещё, надеюсь, не выболтал никому, пока шёл сюда? — Нет, — пожал плечами Чандрагупта, — пока мне везло, никто не спрашивал. Но что делать, если спросят? — Придумай любое другое. Ни одна живая душа раньше начала сражения не должна знать, кто ты. Потом, когда Дхана Нанд тебя увидит, можешь сознаться. Лучше всего, когда выйдешь против него. Пусть утратит разом и дар речи, и твёрдость руки, а это непременно с ним случится! — Селевк засмеялся в предвкушении столь любопытного зрелища. — Хочу увидеть выражение его лица, когда он поймёт, что ты не умер в Хава Мехел. Чандрагупта не ответил ничего. Злорадство Селевка заставило его почему-то снова ощутить свою вину перед Дхана Нандом, хотя чувство это было не острым, как прежде, а далёким и приглушённым. *** На складе ему действительно беспрекословно и быстро выдали всё необходимое. В том же оружейном помещении Чандрагупта случайно встретил и царевича Амбхикумара, о существовании которого знал давно, но увидел воочию впервые. — А ты ещё кто? — дерзким тоном обратился к нему красивый стройный юноша примерно одного с ним возраста и роста, войдя в самый ответственный миг примерки доспехов. Оглядывая облачённого в шлем и тунику смуглого, статного воина, Амбхикумар словно оценивал того, кого ему прислал Селевк. — Почему я вижу тебя впервые, но вдруг узнаю, что сам наместник просит взять тебя на битву вместе с остальными моими воинами? Даже меня сюда прислал, чтобы я познакомился с тобой. Говори, чем ты заслужил его доверие? И да, имя своё назови. Живо! — Я — Арья, — изобразив покорность, Чандрагупта поклонился Амбхикумару, — сын арийской земли. Мои родители были бедными шудрами и умерли давно. А я всегда мечтал стать воином. В последние пять лет я верой и правдой служил наместнику Селевку, оберегая дальний лес в Карте от набегов дасью. При дворе досточтимый раджкумар меня не видел, потому что я нёс тайную службу там, где мне поручил наместник, наняв меня четыре года тому назад и благословив своим доверием и щедростью. — Надо же, лесной житель! — расхохотался Амбхикумар. — Впрочем, — тут взгляд его стал заинтересованным, — в своём лесу ты недурно укрепил мышцы, — в глазах царевича мелькнул жадный огонёк, хорошо знакомый Чандрагупте. — Ладно, поглядим, будет ли от тебя толк, — голос его неожиданно потеплел. — Будешь слушать мои приказы и беспрекословно исполнять — поладим. Люблю послушных ратников. Ведь я теперь твой господин, не так ли? Чандрагупта радостно кивнул, продолжая изображать полную покорность и готовность служить: — Сделаю всё, что раджкумар прикажет! На сей раз в улыбке царевича промелькнула некоторая благосклонность, и он, потрепав своего нового воина по плечу, покинул склад. *** До даты сражения, назначенной Дхана Нандом, оставалось два дня. Войско Амбхикумара было давно собрано, и Чандрагупта не знал, чем себя занять. Селевк приказал не перенапрягаться перед битвой, ограничившись недолгими утренними тренировками, поэтому времени у мнимого Арьи оставалось навалом. Чандрагупта бродил по дворцу и смотрел, как формируются новые отряды добровольцев. Амбхикумар тоже маялся от вынужденного безделья, поэтому очень скоро они снова неизбежно столкнулись нос к носу. Царевич некоторое время смотрел на Чандрагупту, встреченного им на заднем дворе, где Амбхирадж проводил смотр собственных войск, как вдруг на губах наследника Таксилы заиграла коварная улыбка. — Тоже нечем заняться? Скучаешь? — спросил он, явно что-то задумав. — Хочешь, выпьем по чаше вина? Чандрагупта заколебался, чувствуя некоторые сомнения. В последний раз ему так же внезапно предложили выпить пять лет назад, и это закончилось плохо, но отказать тому, кому недавно присягнул в верности, было нельзя. Да и чего, по сути, бояться? — Да, — спокойно ответил Чандрагупта. — Для меня большая честь быть приглашённым вами, раджкумар! — Следуй за мной, — и Амбхикумар направился вглубь дворца торопливым шагом, словно пытался скрыться от кого-то. В опочивальне царила почти полная тьма. Тяжёлые плотные занавеси из парчи закрывали окна, не пропуская ни лучика света. Кое-где горели редкие лампады. Благовония воскуривались слишком щедро, и в воздухе висело густое марево, пропитанное ароматами пачули, жасмина и кедра. Амбхикумар уселся на сиденье и запрокинул голову, проведя рукой по выступившему кадыку. — Душно, — заметил он. — Ты не находишь, Арья? — Так откройте занавеси, господин, — посоветовал Чандрагупта, изображая совершенную наивность. — Появится воздух, и духота пройдёт. — Боги, как же ты глуп! Точно из леса вылез, — царевич вернул запрокинутую голову в исходное положение и посмотрел в упор на своего нового воина. У Чандры что-то ёкнуло внутри. Он отметил про себя, что Амбхикумар сейчас выглядит опасным хищником, приготовившимся к охоте. — Давай, снимай всё, — грубо скомандовал вдруг он. — Что вы сказали? — Чандрагупте показалось, что он ослышался. — Раздевайся донага. И помни: ты клялся быть послушным! Ослушаешься — и вместо славной битвы в рядах моего войска отправишься в темницу лет на двадцать. «Вон куда всё опять заехало», — с тоской подумал Чандрагупта и со вздохом принялся снимать тунику и сандалии. Амбхикумар наблюдал за ним с непередаваемым выражением лица. Дыхание царевича участилось. Оставшись обнажённым, Чандрагупта опустил руки вдоль туловища и замер, глядя в пустоту перед собой. — Что ещё угодно раджкумару? — спросил он тоном, исполненным покорности. — Какой же ты… — выдохнул Амбхикумар, жадно разглядывая золотисто-смуглое тело с перекатывающимися под кожей мускулами. Он вскочил с сиденья и зашёл Чандрагупте за спину, провёл обеими руками по талии и ягодицам того, кто называл себя Арьей. Затем Амбхикумар присел на корточки и осторожно, словно боясь навредить, ощупал бёдра, голени и щиколотки Чандрагупты. Он изучал обеими ладонями мужское тело, так сильно привлекшее его. Снова выпрямился, и Чандрагупта теперь почувствовал, как на выдохе мягкие губы прикоснулись к его коже меж лопаток. Было тепло, слегка влажно и немного щекотно. Амбхикумар прерывисто всхлипнул и, судя по звукам, Чандрагупта понял, что царевич сейчас торопливо срывает с себя одежду. — Шикарный… Такой прекрасный, — бормотал юноша, вжимаясь сзади в Чандрагупту всем телом. — Только мой. Его возбуждение было слишком очевидным. Он стонал и тёрся о Чандрагупту, не имея сил прекратить свои торопливые движения. Влажная, разгорячённая рука скользнула меж бёдер «сына арийской земли» и… замерла. Спиной Чандрагупта ощутил, как упругая твёрдость, только что настойчиво вжимавшаяся в его ягодицы, постепенно спадает и исчезает, словно высыхающая под лучами солнца лужица дождевой влаги. — Как? — голос Амбхикумара звучал разочарованно. — Ты совсем не возбуждён? Но почему? — Мне этого не надо, царевич, — услышал он в ответ. — Совсем не надо, уверяю вас. — Я тебе не нравлюсь? Но все говорят, что я красивый — и мужчины, и женщины! — это прозвучало капризно, обиженно и так беспомощно, что Чандрагупта не смог удержаться от улыбки. — И я умею доставить удовольствие! Поверь, тебе будет хорошо. Давай попробуем ещё. Можешь закрыть глаза и думать, будто я — девушка. Вдруг хоть так получится? — его пальцы снова требовательно сжались поверх абсолютно равнодушного к прикосновениям лингама. — Царевич, — устало повторил Чандрагупта, — не теряйте со мной времени. Вы действительно красивы и способны понравиться любому, но пригласите кого-то другого выпить вина и заодно ублажить вас, потому что моё тело мертво уже на протяжении четырёх лет. Никому не удастся его пробудить. Ласкающие прикосновения пропали. Амбхикумар медленно вернулся на своё место и упал на сиденье, как подкошенный, глядя на Арью так, словно тот смертельно ранил его стрелой в голову. — Почему с тобой стряслась такая беда? — задал царевич откровенный вопрос. — Кто тебя проклял? — Я сам, — честно признался Чандрагупта. — И то был яд, а не проклятие. — Случайно отравился? — Нет, нарочно. Я знал, что это яд. Следующий вопрос застрял на губах, и Амбхикумар его так и не задал, помотав головой, словно пытаясь изгнать наваждение. Одевались они молча, не глядя один на другого. Облачившись в царские одеяния, Амбхикумар сочувственно покосился на Арью и всё-таки не выдержал: — После сражения расскажешь, зачем ты это сделал? Я, к примеру, вообще не представляю, как может такое быть, чтоб лингам был, но не стоял? — Вы приказываете рассказать, господин? — уточнил Чандрагупта. — Да… То есть, нет. Бхут тебя побери! — Амбхикумар вдруг горячо облапил уже одетого Чандрагупту и доверчиво ткнулся лбом в его грудь. — Вот беда! Я никогда раньше никого так сильно не хотел, как тебя, — простонал вдруг он. — И если совсем честно, никогда не делал ничего подобного с кем-то. Захотел попробовать с тобой, потому что скоро война, и меня могут убить, а ты — новенький и никому не расскажешь… Ну, я так думал. А-аа, да что ж мне так не везёт?! — и он ещё крепче прижался к Чандрагупте, шмыгнув носом. — Прости. Можешь не рассказывать ничего, если не хочешь. Давай лучше поговорим об императоре Магадхи! Ого, ты вздрогнул! Боишься его? — Нет, это не страх, — ответил Чандрагупта. — Если бы я боялся, не стал бы добровольцем. — Ты смелый. А я боюсь, — царевич вздохнул. — Говорят, Дхана Нанд сражается так, что его невозможно победить. Только однажды его собственный раб уделал, но это было давно, и тот раб всё равно погиб, а больше Дхана Нанда никто не побеждал. Но я всё же попробую выйти против него. — Я тоже, — спокойно заявил Чандрагупта. — Обязательно. Император Магадхи и есть моя главная цель. — Если что, умрём вместе? — Амбхикумар как-то по-новому взглянул на Арью, а тот просто молча кивнул. — Только отцу не говори, что я пытался сегодня с тобой сделать, а то махарадж убьёт меня до начала сражения. Он считает, что такие, как я — порченые либо проклятые. Им нельзя позволять размножаться, лучше сразу убивать. Я до конца жизни буду скрывать от него свои пристрастия. Только Селевк знает. Он сказал, что я — нормальный. Он и отцу пытался объяснить, что те, кого привлекают мужчины, здоровые, не порченые, но отец всё равно не поверил. А вообще, если бы не Селевк, я бы давно наложил на себя руки. К сожалению, наместник меня не хочет… Я просил его как-то попробовать, когда совсем невыносимо стало, но он меня выгнал, сказав, что я для него как сын, поэтому между нами ничего не будет. Так ты не скажешь отцу? — Нет, не скажу, — Чандрагупта изо всех сил старался не рассмеяться. Царевич Амбхикумар, несмотря на всю его взбалмошность и самолюбование, оказался, в конце концов, довольно забавным парнем.