Ванильный сахар

Апокалипсис может быть и тихим, если происходит в масштабах одной головы. Кризис мысли «о чём же подумать» визуализировался битвой светлых и тёмных змей, или агонией двух бледных кракенов среди бушующих бурунов. Уже второй час пальцы Шерлока тянули и перевивали его ни в чём не повинные прядки, закольцовывали их, наматывали, связывали, тра… Дикая идея, как бы ощутилось это буйство, эластично-гладкое (а может быть, чуть-чуть покалывающее на кончиках), на коже там, сидевшего за ноутбуком Джона просто оглоушила. Ну, вот и он пополнил статистику психических расстройств в условиях локдауна! Как бишь заповедано, не возжелай соседа своего? Джон был далёк от религиозных настроений, но измена собственного организма сейчас, когда им с Шерлоком друг от друга было никуда не деться, посреди вселенски несправедливой катавасии с the вирусом казалась самым незаслуженным бедствием. Поначалу он был даже рад «празднику непослушания» – без подъёмов затемно и ночных смен, без занудных придирок заведующей и набивших оскомину санитарских прибауток. Ватсона не бросили на ковидный фронт, а перевели консультировать по скайпу, ибо «нормальных» болезней, подстерегающих человека на каждом шагу, никто не отменял. - Беги-беги, – напутствовала Сара, отмахиваясь, когда он завалился в её кабинет с коробкой шоколадных благодарностей. – Прибереги для ненаглядного. - Мы не пара, – без голоса пробормотал Джон: больше себе, чем начальнице. После незадавшегося с первых глав служебного романа между ними, эта её неловкая смешливость по поводу Шерлока устраивала обе стороны. Возвращать тяжёлый женский глаз, возложенный на свои плечи при поступлении на работу, совсем не хотелось. * Конфеты подверглись истреблению в первые же сутки вынужденного бездействия детектива. От каждого вида Джону было сохранено ровно по одной. Самоизоляция оставила с носом всех преступников мира – исключая участившиеся случаи домашнего насилия, но здесь не надо быть Шерлоком Холмсом. И даже очень не рекомендуется. - Джон, подай… - Джон, погугли… - Джон, пригнись… – паф! паф! На вторую неделю Шерлок перестал выходить из своей комнаты. Временами в смежной с нею ванной плескала вода, тарелки на сервировочном столике у двери регулярно пустели, потом прекратилось и это. Наплевав на privacy, Джон надавил на дверную ручку. Шерлок распластался по кровати сломанным Пьеро. Рядом с ним, не таясь, на подносе для завтраков двумя рядами были разложены шприцы и пробирки. От расхристанной атласной пижамы накатывало вянущими туберозами. - Ты что творишь? – задохнулся Джон. - Поддерживаю мягкий фильтр на реальности. Не бойся. Я не превышаю дозировку. К этому моменту Джон и сам уже не просыхал от виски; оно заменило тоску и тревогу неспешным, уверенным бешенством. Требовалось сейчас же звонко вмазать по жестоким скулам, вытрясти всю дурь из перламутрового тела, а потом… наполнить его жизнью. Принудительно, рот в рот. Что он и сделал. * На что способны двое взрослых трезвых британских мужчин, предоставленных самим себе? Джон надевал Шерлоку венок из винограда, выкладывал листья и завитки, имитировал текстуру мрамора сахарной пудрой, ретушировал снимки под Караваджо, Бердслея, Лотрека, Муху, и собирал заоблачное количество лайков в паблике живых картин. Пара чёрных сетчатых чулок имела весьма отдалённое сходство с Сент-Мэри-Эксом (крупный план бедра) и Эйфелевой башней (скрестить лодыжки кверху? нет, спустить стринги до колен и поддеть одним пальцем), но фурор произвела поистине глобальный. Наносил и слизывал потёки мёда с тела Шерлока, любуясь прихотливой сменой направления янтарных капель на его рельефах, дрожью и мурашками щекотки. Тот пробовал протестовать против подобного неряшества, но Джон справлялся дочиста. Наслаждался многочасовым массажем от любимых рук: Шерлок с ненасытностью перфекциониста инвентаризировал его косточки, связки и болевые точки до тех пор, пока неокультуренные – дикие, – многажды битые, но тыщу лет неглаженые мышцы Джона не переполнялись лёгкостью. Они пересмотрели все сезоны «Доктора Хауса», что помогло поставить ряд неожиданных диагнозов после того, как Шерлок пробежался взглядом по жилищу пациента через джоново плечо. В свою очередь, Джон безропотно участвовал в эксперименте по определению нормы потребления ананасового сока. Иногда звонил Лестрейд, доказывая, что дистанционная пьянка ничем не хуже обычной. Джон почти что не прикладывался к своему стакану – он был слишком занят соблюдением лица, покуда Шерлок контролировал, гм, ход эксперимента. И лишь ворчание миссис Лестрейд, командующей закругляться, вовремя уберегало Джона от неотвратимого провала.  Миссис Хадсон забегала реже и лучилась ярче. У неё явно прибавилось тем для обсуждения с миссис Тёрнер... Каждый день Джон видел позднее солнце сквозь кисейную занавесь спальни и волосы Шерлока. Это был лучший фильтр реальности, который только можно было вообразить.