Миссия, длиною в жизнь

Внимание! Эта глава содержит сцены откровенного сексуального характера. Вы были предупреждены! --------------------------------------------------------------------------------------------------- На повестке дня у них — выбраться из толпы и добрести до брошенного на автостоянке внедорожника, на котором они сюда и прибыли. На повестке дня у них — не обращать внимание на громкую музыку, танцующих на пляже людей, на опускающуюся ночь. На повестке дня у них — прижаться к этой машине и целоваться не переставая. Чаглар буквально вжимает тело Дениз в эту боковую дверцу, придерживая хрупкое тело своими ладонями. Его пах буквально вдавливает её в эту дверцу, совершенно прямо и бесстыдно показывая все свои намерения и желания. Может быть, Дениз и не планировала заходить так далеко, когда целовала его в первый раз, но за пять минут после этого уже абсолютно точно понимала — она не остановится. Они не остановятся. И у обоих нет никакого желания останавливаться. Жарко. И это не касалось погоды и некоторой духоты на закате. Жар — от их разгоряченных тел, изнывающих от жажды и тоски по прикосновениям и касаниям, по ласкам и какой-то разнузданной вседозволенности. Его ладони сгребают её бретельки вниз, чтобы можно было ласкать губами плечи, а Дениз понимает, что чуть выставила ногу вперед, обвивая той тело Чаглара. Вернее будет сказать, его пах. И поцелуи. Жаркие. Острые. Терзающие губы без конца. Сколько минут они тут целуются? И не могут прекратить. Не могут перестать касаться и буквально пить друг друга, до одури упав в эту желанную и томительную близость. Рёв проезжающей машины чуть-чуть взывает к чувству контроля и воспитанности. Дениз первой всё-таки смутно осознает, что они в людном месте и в любой момент может появиться кто угодно: Эзги или Эзги с Ахметом, случайный прохожий, продавец сувениров… А они тут сейчас буквально разденут друг друга на парковке и трахнут, как семнадцатилетние подростки в период пубертата. — Чаглар, — это стон, потому что его губы уже где-то совсем на границе её платья, в области груди и немного осталось до того, чтобы он стащил верх то и обнажил грудь, — стой… Подожди… — Не буду, — рычит он, и крупная дрожь в его руках отдается в её животе сладким импульсом, а потом — напряженным желанием еще ниже, — ты этого не сделаешь, Дениз. — Надо вернуться в отель, — доносит она свою разумную мысль, вцепляясь в его рубашку, — мы же не можем прямо здесь… Он наконец-то кое-как отстраняется и смотрит ей прямо в глаза. В его глазах есть что-то зверское, но Чаглар не удивлен — он себя едва контролирует. Буквально, в прямом смысле этого слова — кое-как может еще сохранять остатки сознания и адекватности. — Будь моя воля, мы бы прямо здесь и сейчас продолжили, — его голос звучит так глухо, но он начинает немного дышать нормально, — я бы повалили тебя на капот, знаешь? А потом… Дениз краснеет, но протягивает руку вперёд и кладёт пальцы на его губы, заставляя замолчать. Он в ответ легко целует эти самые пальцы и это — самое большое и интенсивное проявление любви, которое Дениз когда-либо чувствовала и ощущала в своей жизни. — Нужно найти такси, — как её мозг вообще может выдать разумную мысль, — и уехать отсюда. Домой. Ну, то есть… — Ладно, — он протягивает руки и медленно, наслаждаясь каждым прикосновением и жестом, поправляет упавшие бретельки её сарафана, — идём искать такси. ---------------------------------------------------------------------------------------------------- Они врываются в номер совершенно как сумасшедшие. Такси нашлось быстро, поездка заняла минут десять. Правда, поехали они не туда, где жили во время съёмок в Анкаре, а в какой-то другой мини-отель — в стороне, у зеленых рощиц, с красивым пейзажем и алым закатом. На закат и пейзаж было сильно плевать. Они осознавали, как выглядели, когда он платил за номер — словно тайные любовники или какие-то совсем извращенные супруги. Но почему-то было как-то плевать… Когда дверь захлопывается, то оба совершенно полностью понимают — теперь всё сильно изменится. Очень. Навсегда. Чаглар рывком прижимает её к этой самой двери, опять буквально вдавливая всем телом. Сначала опять целуются — потому что нужно восполнить то время, когда они вели себя сдержанно и воспитанно в такси, держась только за руки. Целуются, Дениз обвивает его за шею руками, а он своими ладонями сжимает до некоторой боли её талию, поднимается выше и опять стаскивает эти бретели от сарафана ниже, тянет верх ниже и потом… Дениз жестко дрожит, когда его рот — на границе с одеждой, так рядом с её сосками. Чаглар ласкает своим языком кожу, проводит языком и облизывает так близко, но не даёт того, что она хочет. Он так хорошо чувствует это возбуждение, эту её отчаянную потребность именно в нём, в его прикосновениях и ласках, в его облизывании, просто — в нём. И хочется остаться в этих моментах навсегда. Дениз думает, что они вдвоём могут играть в эту игру. Расстегивает пуговицы рубашки, как ещё получается это сделать? Рывком распахивает ту и она мгновение поцелуй прерывается, когда Чаглар отстраняется, чтобы отшвырнуть этот предмет одежды куда попало. И теперь становится ещё лучше, потому что дальше он наконец-то рывком стаскивает верх её сарафана вниз, обнажая её грудь. Стон. Стоны. Какие-то будто не их собственные. Когда Дениз чувствует, что его ладони ложатся на её грудь и мягко гладят соски, отчего у неё между ног вспыхивает буквально жестокий голод и начинает всё ныть. Возбуждение. Желание. Страсть. Похоть. Когда Чаглар наконец-то опускает рот ниже и берет один сосок в рот и начинает ласково сосать, уделяя нужное внимание и второй груди, очень остро ощущая, как Дениз бьётся в его ласках, как её начинает потряхивать, как она сжимает ноги и разочарованно стонет, потому что там — пусто. Пока ещё — пусто. — Я хочу… — Чего ты хочешь? — хочется ему узнать, когда ладони опускаются ниже и начинают поднимать подол платья, — Дениз. — Тебя… Я не могу больше терпеть… — она и правда не может больше терпеть, потому что будто бы и никогда до этого мгновения у неё не было секса. Вернее — настоящего жаркого секса. Такого секса и таких ласк, когда нет никакой стеснительности и зажатости, а есть полная раскрепощенность и ощущение — всё правильно. — Ты даже не знаешь, как я тебя хочу, — отвечает он, чувствуя, что тело стало совершенно напряженным, член — давно уже каменный и буквально пульсирует. Рывком стаскивает с неё трусики и потом тянет в сторону кровати. Разворачивает спиной и валит её на постель первой, потому что… Она растрепанная, задыхающаяся и красная лежит перед ним, полуголая и такая… Умудряется всё равно выглядеть несколько невинной и такой нежной. Приоткрытый рот и губы, опухшие от его дерзких и жёстких поцелуев. Но взгляд такой, что хочется умереть от таких эмоций и их силы. Они позволяют себе отвлечься. На пару секунд — просто замереть, вглядываясь друг в друга и будто бы о чем-то безмолвно переговариваясь. Но это совсем недолго, до тех пор, когда он не задирает подол платья и не опускает свой рот прямо между её ног. Дениз кричит. Буквально. В шоке стонет, это какой-то совершенно сладостный и невыносимый момент, когда его язык внезапно там — где нужно. Там, где болит и пульсирует сильнее всего. Язык, который мягко и осторожно проводит по её влагалищу, легко задевая клитор и также мягко возвращаясь обратно. Она может только чувствовать, как тело непроизвольно выгнулось в ответ на его ласки и как она буквально толкается тазом вперёд, чтобы потереться о его язык и о его губы, о его рот и о… — Ах, — новый стон, когда опять его язык двигается медленно, а потом кончик — чуть ласкает выше, задевая там, где нужно, — а… Она — всё. Это не продлилось бы долго. — Чаг… — не может договорить, потому что внизу живота всё очень быстро сжимается, все мышцы слишком быстро напрягаются, и мелкая дрожь сотрясает тело. Слишком быстро всё это происходит — та самая ожидаемая волна удовольствия и невыносимого напряжения, даже немного больно от того, когда его рот опять буквально въедается между ног, язык сосредоточен и… И всё. Она бьётся в оргазме, совершенно развратно потираясь о его рот и трясясь от того, насколько будто бы даже потеряла сознание. Ослепительные вспышки удовольствия, оргазма, невыносимого наслаждения и волны — вновь и вновь прокатываются по всему телу. Потом медленно становится легче, тело — расслабляется постепенно, отпускает напряжение, остаётся только та самая сладостная дымка, но ненадолго. Дениз приоткрывает глаза и видит Чаглара, который уже приподнялся. Смотрит на её лицо сосредоточенно, но потом улыбается похотливо и так дерзко-довольно, словно он тут выиграл. Ну, посмотрим. Его лицо блестит от влаги и от осознания того, откуда эта влага, Дениз думает, что может кончить ещё раз. — Вкусная, — говорит прямо ей в губы, — было вкусно. А потом без всякого предупреждения, входит в неё одним мощным и глубоким толчком. Дрожь возвращается. Её глаза широко распахнуты, Чаглар видит, как она совершенно полностью и абсолютно точно — его. Наконец-то только его. Оба в некотором шоке, потому что тела реагируют на присутствие близости. И именно от этой близости они и в шоке, потому что никогда еще такого не было. С другими — не было. Стали одним целым. Может быть, в следующий раз это и продлится долго, но сейчас — точно нет. Они смотрят друг на друга в полутьме комнаты, когда Чаглар медленно выходит из её тела, а потом опять входит глубоким толчком — развязно и пошло-возбуждающе. И взгляды не отводят друг от друга, что даёт ещё более дикую волну и возбуждения, и той самой страстной похоти, и ненасытного нетерпения, и острой, волнующей близости. Не отрывают своих взглядов, обнажаясь полностью, не только телами, но и душами. Двигаются синхронно и в унисон, он — так глубоко и так наполнено просто в ней. Она — изгибается навстречу, позволяя Чаглару толкаться ещё сильнее и ещё горячее, соприкасаясь телами в нужных местах. Он буквально пульсирует внутри неё и это — самое возбуждающее, что Дениз когда-либо чувствовала в своей жизни. — Смотри на меня, — звучит как приказ, когда Чаглар протягивает руку вниз и мягко поглаживает её клитор опять. А потом — резко выходит и жестко входит полностью и ещё глубже, оказывается, так можно. И будто бы всё разрывается и вновь — дикая волна похоти-возбуждения, острое чувство грани, а потом — в пропасть. Оба. На это раз — вдвоём. На этот раз не только одна она бьётся вновь в конвульсиях оргазма, опять подаваясь вперёд и усиливая трение. На этот раз он стонет, рвано и жестко, так как-то слишком сильно и чересчур важно, но удерживается на локтях, когда они смотрят друг другу в глаза в самый сильный момент удовольствия. Всё. Оргазм сотрясает обоих и рваные выдохи заполняют комнату, будто бы оба боятся опять дышать. Её руки вцепились в его спину словно намертво, но сейчас Чаглар опускается на неё наконец-то расслаблено, придавливая к постели так сильно. Совершенно полная и абсолютно блаженная — нирвана. Они лежат, полусонные и такие расслабленные, в той самой дымке и дреме, восстанавливая дыхания. Потом Чаглар подтягивает её ближе и поворачивает лицом к себе. Дениз знает, что сейчас будет. Смотрит прямо на него и слышит его слова: — Насчет лета. Я сказал тебе в тот раз… — Ты приедешь ко мне? — перебивает она его. Опешил. Немного опешил, не успев рассказать ей свою речь, которую готовил. О том, что им двоим нужно определенно точно попробовать вот это вот всё — отношения, общение, прогулки, секс и остальное. Но Дениз уже опередила и в груди теперь разливается чувство полного счастья и радостной надежды. — Я не могу обещать тебе свадьбу и кучу детей, — она волнуется, но всё-таки говорит то, что чувствует и о чём думает, — или что мы состаримся вместе. Но прямо сейчас я бы тоже хотела… узнать тебя получше. Чаглар. Его имя на её губах — наверное, это то, что он всегда ждал. Наклоняется вперёд и целует её, не страстно, а мягко и нежно, сосредоточенно и спокойно, неторопливо. Целует как свою девушку. И чувствует, как она обвивает его шею руками и тоже целует сладко-сладко. Они остаются в этом номере до самого рассвета. ------------------------------------------------------------------------------------------------------- Год спустя. Дениз складывает вещи в большой чемодан. Осталось совсем немного, но всё как-то валится из рук, потому что грустно и странно понимать — это её последний день на съёмочной площадке «Разведки». Они были здесь три года и стали по-настоящему одной большой и настоящей семьёй. И Дениз будет скучать очень и очень сильно. Третий сезон стал последним для них, рейтинги были высокими, но Чаглар и Дениз больше не будут продолжать быть в этой истории. Их персонажи — Зехра и Сердар — счастливо уходили в отставку вместе и уезжали в Мексику, вместе с экранной дочкой Зехры — Ягмур. Всё было хорошо. Ностальгия? Она приседает на краешек дивана и пытается упаковать футболку. Вечером будет огромный праздник и прощание с кастом, одновременно завершение съёмок третьего сезона… Чаглар врывается в помещение, как и всегда — ярко, быстро, неожиданно и очень уверенно. Дениз только и успевает неторопливо привстать, а он уже успевает захлопнуть дверь, закрыть ту на замок, преодолеть в несколько больших шагов расстояние между ними и схватить её в объятия, жадно начав целовать. От него пахнет потом и порохом — последняя совместная спецоперация Сердара и Зехры. — Я соскучился, — лениво бормочет через поцелуи, медленно и более углубленно лаская её рот своими губами. — Мы не виделись полчаса, — ответ звучит немного дерзко. — Вот я и соскучился, — рывком приподнимает её выше и, держа за талию, прижимает к ближайшей стене, — столько времени не вместе. Мне надо тебя поцеловать. Срочно. — Ты даже душ не принял, — шутит Дениз в ответ, но не сопротивляется поцелуям и прикосновениям. Да и чего сопротивляться — на съёмочной площадке все давно уже были в курсе того, какие теперь близкие отношения их связывают. Нет, не так. Вернее будет сказать — все были в курсе того, что Дениз и Чаглар являются возлюбленными. И, кажется, пришло время сделать официальное заявление для прессы. Эта любовь пришла не сразу. Очень даже далеко не сразу. В тот памятный день, вернее, в ту памятную ночь после того фестиваля музыки, они остались до рассвета в том мотеле, жадно знакомясь друг с другом в новой роли — в роли любовников, которые впервые тщательно и долго изучают тела друг друга и никак не могут оторваться или насытиться. Потом кое-как утром добрались обратно на работу — не выспавшиеся, сонные, взлохмаченные. В коридоре их застала только Эзги Шендлер, но только приподняла брови, а потом проскользнула мимо, идя к лестнице на свой этаж. Дениз и Чаглар очень бурно попрощались у дверей комнаты, после чего каждый отправился в свой номер, чтобы принять душ. Так и начался их роман. Сначала это был просто роман. Они буквально каждую ночь проводили вместе, засыпая у кого-то в комнате. Слухи практически сразу распространились на рабочей площадке, сплетни ушли в народ, но никто не считал нужным опровергать их или подтверждать. Сами Дениз и Чаглар просто молчали, а потом уехали в Стамбул домой, на заслуженный отдых. Ну как на отдых, на три дня, которые понадобились для того, чтобы отоспаться, наговориться с родственниками и понять, что отчаянно не хватает близкого присутствия рядом друг с другом. Именно тогда Дениз впервые поняла, как слишком сильно, остро и буквально всем телом — скучает по нему. Невыносимо и невероятно было принимать тот факт, что мужчина, с которым она закрутила роман две недели назад — вдруг стал именно невыносимо нужным и важным для неё. Невероятно, но спала она ужасно плохо в одиночестве, пока не произошел срыв. Они встретились в одном из отелей Бодрума и больше не расставались. Серьёзно. Вцепились друг в друга не только физически, но и морально, мысленно и чувственно. Буквально словно слились в одно целое и к странному ужасу-восторгу Дениз, она буквально не помнила то время, когда рядом с ней находился другой мужчина и даже её муж. Новая жизнь оказалась такой — бушующе-острой и яркой на эмоции, всё было как-то иначе. Просто по-другому. По-новому. И она будто бы стала новой, проснулась от долгого сна и апатии, впустив в свою жизнь… Чаглара. Свою новую любовь. Он сказал ей, что любит, там же, в Бодруме, спустя ещё три недели их тайного романа в укромном уголке курорта. Они скрывались мастерски и тщательно, ни разу не попавшись папарацци или знакомым. То лето стало переломным, ярким, настоящим и живым. — Я люблю тебя, — сказал он ей, когда они поглощали пиццу и смотрели «Гарри Поттера» по третьему кругу. Обнимая одной рукой и держа любовь всей его жизни рядом, близко и так тесно. Дениз тогда повернула голову в его сторону и их взгляды встретились. Но в его глазах не было настороженности, страха или нервозности. Наоборот, они светились спокойствием и невозмутимостью, а признание будто бы выглядело дежурным, чтобы Дениз была в курсе. Она улыбнулась. — Я тоже влюбляюсь в тебя. Этого оказалось достаточно. Потом она сказала тоже, конечно же, позже, через полгода, но сказала. Нежно пробормотала на ухо, когда они целовались после нескольких дней разлуки, а Чаглар после сжал её в своих объятиях слишком сильно и крепко, не отпуская дольше обычного. Впрочем, возражений не было, и они наконец-то приняли своё общее будущее полностью и безоговорочно. А теперь стоят здесь, в её комнате мотеля, целуются и хихикают. — Я буду скучать, — честно говорит она, обвивая его за шею, — я люблю этот проект. Но нужно идти дальше. Странное чувство, будто бы душит что-то внутри. — Ностальгия, — глаза Чаглара совершенно счастливые и искрятся смехом, — но зато после этого сериала ты получила самое лучшее, стоит радоваться! — То есть тебя, — со скепсисом продолжает Дениз, но потом смеется. Чаглар смеется в ответ и немного кружит её в своих объятиях.  — Мне надо в душ. — А я тебе о чём и говорю! — Да ладно, без моего поцелуя ты бы так и хандрила здесь в размышлениях, — счастливый и короткий поцелуй в висок, потом ещё один — в шею. Тактильный контакт для них всегда, с самого первого поцелуя стал невыносимо острым и желанным постоянно и так сильно. Слишком привязаны друг к другу. — Зайду за тобой на вечеринку, — наконец-то отрывается от неё, — пойдем вместе? Некоторый невысказанный вопрос повисает в воздухе. До сих пор они официально не объявляли о своих отношениях — и причин на это было несколько. Он не давил, она не хотела — так и было всё это время, пока в их жизнях была съемочная площадка «Разведки». Но сегодня всё опять менялось и жизнь совершала новые повороты. — Конечно. Я буду готова к восьми. — Мне позвонили из Штатов, — бросает вдруг Чаглар, останавливаясь у двери, — предлагают стажировку. Актерские курсы и плюс работа в некоторых проектах. Дениз думает, что он говорит это специально небрежным тоном. Она знает, что он всегда мечтал поехать в Штаты и там поработать, получить новый опыт и проекты. Но ради неё он никуда не поедет и останется. — Звучит интересно, — просто отвечает она, глядя прямо ему в глаза, — ты хочешь поехать? — Я никуда не поеду без тебя, — совершенно ожидаемый ответ. — Тогда, придётся мне подумать о том, чтобы поехать с тобой, — деланно спокойно пожимает она плечами. Он ещё раз бросает на неё взгляд и это — взгляд совершенно счастливого человека. --------------------------------------------------------------------------------------------- Дениз готова. Длинное платье темно-синего цвета с пайетками, открытые спина и плечи, высокая прическа с собранными волосами на затылке, серебристый клатч и высокие каблуки. Но самое главное — абсолютно счастливые глаза и полностью спокойный, уверенный в себе взгляд. Этого ей всегда не хватало. Той самой уверенности в своей жизни в том, что она — именно на своём месте, а рядом с ней — точно тот самый единственный мужчина. Раньше этого никогда не было, но теперь-то Дениз знает, в чём была причина. Потому что, когда рядом с ней сейчас Чаглар — она уверена во всём. Уверена в себе. В нём. В их отношениях. Уверена в будущем. И даже впервые вдруг стала думать, что, возможно, хотела бы однажды завести ребенка. Именно с ним. Смотрится в зеркало и вдруг опять чувствует это самое тянуще-острое чувство того, что вон она — жизнь. Идёт. Она живёт — в этот самый момент Дениз живёт. Ярко и насыщенно. Как мечталось в детстве. Вот он — тот день, о котором она всегда будет помнить и о котором в старости будет рассказывать внукам. День, когда всё течёт и двигается не так, но одновременно — и так, как нужно. Улыбается своему отражению. Чаглар входит на этот раз тихо. Одет в идеальнейший смокинг черного цвета, белая сорочка и бабочка, начищенные до блеска лакированные туфли, аккуратная небритость и в целом, вид совершенно удовлетворенного и абсолютно уверенного в себе, цельного человека. А ещё — счастливого человека. Такой взгляд ни с чем другим не спутать и Дениз думает, что наконец-то они оба излучают именно такой взгляд. — Прекрасно выглядишь, — говорит негромко, но от этого его несколько медленного тлеюще-изучающего взгляда есть и мурашки на коже, и те самые «бабочки в животе». Всё есть, когда он смотрит на неё, любуется, взгляд вспыхивает и та самая гордость и чувство того, что она теперь — единолично только его женщина. Это возбуждает, да. — Ты тоже, — она улыбается немного провокационно, подходя ближе. Целоваться не стоит, потому что нежно они сейчас не смогут, а страстно нельзя — испортят и помаду, и прическу, и одежду. Хотя, идея кажется такой классной и яркой! — Идём, — протягивает руку и Дениз кладёт свою ладонь в его ладонь. — Идём. Крепко переплетаются пальцами и выходят из комнаты, где Дениз помогали стилисты и визажисты. Приём в честь окончания съёмок третьего сезона — в холле этого же мотеля, внизу, и сейчас они плавно начинают спускаться по лестнице, крепко держась за руки. На мгновение переглядываются, и оба знают, что навсегда запоминают этот самый момент. То мгновение, когда окончательно и полностью выбирают друг друга и закрепляют обещания в своих ладонях, которыми крепко держатся друг за друга. Чаглар и Дениз начинают медленно вместе спускаться по лестнице, ослепительно улыбаясь. Журналисты сразу же видят подтверждение своих домыслов и бросаются к лестнице, щелкая фотоаппаратами, выкрикивая вопросы и предположения. Чаглар притягивает Дениз к себе и нежно целует её в губы, позволяя этим самым журналистам запечатлеть этот самый первый их романтический момент на публике. И пусть весь мир теперь о них знает.