Open up your eyes

      Если бы Ореоле сказали, что её жизнь изменится только из-за глупости её бывших воспитателей, она скорее всего не поверила бы. Но судьбу не перехитришь. Ты рождаешься тогда, когда скажет тебе время и когда твоя история будет написана кем-то сверху. Глупо пытаться что-то изменить, особенно когда о прошлом ты ни капельки не жалеешь.       Завернув за угол, Ореола гордо зашагала прямо. Сейчас она была горда собой. Она больше не глупая радужная и больше не позорит своё имя. Её уважают, её боятся. Что ещё надо бывшему изгою?       Когда очередной коридорчик кончился, радужная дракониха стала подниматься по ступенькам, то и дело заваливаясь на правый бок. Его ей покалечил тот самый ночной. Она не помнила его точного имени. Он ведь ничего не значил, да?       Хвост Ореолы непроизвольно дёрнулся. Скоро перед ней окажется тот самый дракончик, которого подарила ей Пурпур! Ореоле не надоедало болтать с ним каждый день. Ведь должен же кто-то выплёскивать весь накопившийся за день гнев на беззащитную малютку. Иначе та совсем разойдётся.       Впереди показались невысокие колонны. Бледный свет от трёх лун медленно садился на залитые мрамором ступени. Теперь от пленника радужную отделяло всего восемь драконьих хвостов. Грациозно ступив на полы каменной крыши, Ореола осмотрелась. За время её отсутствия здесь ничего не поменялось: всё та же убогая дыра, которая являлась входом в клетку золотистой малышке, те же серебряные прутья, поставленные по некоторым краям крыши, те же охранники…       Подойдя к одному из них, Ореола самодовольно прищёлкнула челюстью и показала головой в сторону входа.       — Можно?       — Разумеется, красавица-Ореола! — поклонился песчаный, отступая в сторону.       — Что за вопросы? Конечно, проходите! — добавил второй.       Внутри было прохладно. Даже сквозь толстую чешую радужная дракониха ощутила, как по ней бегут толпы мурашек. Решив не обращать на это внимания, она встряхнулась и поплелась в сторону золотистой клетки, такой же яркой и переливающейся в свете фонарей, как и сама узница.       Когда до цели оставалось шагов десять, Ореола сглотнула тяжёлый ком в горле, величественно выпрямилась и, лапа за лапой, тихонько зашагала в сторону клетки. Песчаная внутри немного приподнялась (до этого она тихо лежала на полу) и сочувственно покачала головой.       Первая начала Ореола:       — Есть новости?       — Не думаю… Всё те же стены, прутья… радужная, которая стала слишком самодовольной с нашей последней встречи…       — Замолчи, — рыкнула на неё Ореола, схватившись за золотые ограждения, — или помочь?       Песчаная, как по приказу, сразу сжалась, прикрываясь большими крыльями. Вся её уверенность вмиг улетучилась.       Ореола победно ухмыльнулась. Так происходило почти всегда: она угрожала, а пленница сразу замалчивала. Все во дворце, да и за его пределами, знали: убийца-Ореола не тратит слова понапрасну. Если скажет — тут же сделает! Причём её «всё» варьировалось от намеренных порезов до убийства. «На войне, как на войне», — говорила королева Пурпур. Хотя, кажется, до неё это говорила Глетчер.       — Я не стану той наивной идиоткой, которой была раньше, Солнышко, — покачала головой Ореола, и по её спине пробежали оранжевые оттенки раздражения. — Думай уже о чём-нибудь другом!       — Читать мысли нехорошо, — слабо улыбнулась Солнышко, поднимая голову.       На это замечание радужная лишь хмыкнула.       — Я не ночная, чтобы так делать. Просто твои мысли слышно за тысячи махов крыльев. Каждый день одно и то же! И Ясновидицей быть не надо.       В глазах собеседницы промелькнуло что-то непонятное: то ли сожаление, то ли страх. И если страх ещё хоть как-то имел смысл в этой ситуации, то сожаление было непонятным. Солнышко не должна её жалеть! Ей должно быть жутко, страшно, совестно.       — Пожалуйста, выпусти меня отсюда. Вместе мы всё решим: и многолетнюю войну, и проблемы прошлого, и… и воссоединимся с остальными драконятами судьбы!       «Не со всеми. Глин мёртв», — само вырвалось из груди Ореолы. Она толком не поняла, как. Зато теперь во взгляде песчаной читалась настоящая паника, которая так всегда нравилась Ореоле.       — Насчёт остальных не знаю… — задумчиво добавила она и, подставив ладонь под подбородок, ехидно оскалилась. — Хотелось бы, конечно, чтобы их головы лежали у меня на письменном столе, но… А вдруг Пурпур завтра скажет перерезать им всем глотки? Вот потеха-то будет, ты только представь!       Но золотистая крошка молчала. По её щекам текли прозрачные ручейки слёз. Дёрнув поникшими крыльями, она вдруг уверенно выпрямилась и заревела, глядя глаза в глаза: «Ты монстр!»       Ореола резко дёрнулась, когда за её спиной послышался чей-то голос. Эта была Огонь. Она подошла к испуганной Ореоле и, попробовав чёрным языком воздухом, сказала:       — Пурпур ждёт нас в тронном зале.       Слова принцессы словно вылетели из головы Ореолы. Она пристально рассматривала свои лапы. На них была кровь, или так только казалось? Скольких невинных она убила за последнее время? Десяток. Даже больше. И ей не было страшно на поле битвы. Так почему сейчас её коленки предательски трясутся?       «Ты монстр!» — повторение слов Солнышко.       «Нет, я не такая! Я просто пытаюсь выжить в мире, где на каждой улице кипит война. Я — не монстр. Я ранее известная, как изгой», — сказала себе радужная и даже не заметила, как в страхе зажмурилась. Кровь убитых ею кипела в собственных жилах. Эти убитые были чьими-то матерями, отцами… или же просто друзьями. Они не заслуживали смерти!       Единственный, кто заслуживает, — это она, Ореола!       — Ореола! — снова позвала Огонь, в замешательстве наклонив голову в бок. — Ты идёшь?       — Да, да… сейчас, — радужная открыла глаза и поспешила протиснуться мимо огромной песчаной. Отвечать на её следующие вопросы ей не хотелось.       Где-то далеко прогремел взрыв и тысячи криков боли. Ореола задохнулась.       О луны, что же она натворила?