Воспитанник

Когда они оказались зале, где происходило сражение, вокруг стояла пелена дыма – дотлевали останки трупов и людей, принесенных в жертву, пылало зарево мясных брызг и пыль от разнесенного в мельчайшее крошево камня. Такеши вмиг оглох от грохота и громогласных воплей, ему чудилось – плывёт в ледяной воде, пробиваясь сквозь злое, непокорное течение и за ноги его цепляют водоросли, пальцы утопленников поросли ракушками и тоже норовят уцепиться за штанины, а сам он движется медленно-медленно. Но все вокруг – ещё медленней. Такеши знал: на самом деле его движения сейчас нельзя различить невооружённым глазом, а время замедлилось лишь для него. Такое случалось уже в самых опасных сражениях, когда шансов уцелеть было очень мало и приходилось рубиться, отдавая все силы. Тогда мир вокруг почти застывал. Мысли скользили неспешно и плавно, а тело двигалось легко, и каждая его клеточка наливалась приходящей откуда-то изнутри энергией. Душа пела и ликовала. Какая-то ирреальная радость и наслаждение захлёстывали разум, в то же время остававшийся холодным и трезво оценивающим ситуацию. В такие моменты он жил по-настоящему. И после таких временных прояснении наваливалась удушающая апатия и тоска, хотелось только одного – поскорей вернуть эти восхитительные ощущения всемогущества и всесилия. Эту эйфорическую радость... Скуало всегда бесился, когда он после таких боёв впадал в депрессию - думал, что Такеши так переживает из-за убитых им противников. Такеши на самом деле было плевать на окружающих его людей, исключая Скуало и Рифул. Но он молчал на всё возмущение наставника и ничего не говорил про то, что впадает в такой транс – что-то удерживало его от этого шага. «Эйфория. Лепестки и ленты, гвозди из иллюзий, проходящие сквозь ладони, безумная жажда крови и тёмно-багровый мрак, застилающий глаза. Так выглядит слепота? Наверное. Страшно-страшно-страшно. Очень-очень-очень. Вокруг враги и их надо убивать. Серебристая тень – сталь и хрусталь, запах дождя щекочет чуткий нос. Забирается в ноздри, дарит ощущение покоя. Кто ты, человек?.. Серебро скользит невесомо по воде, высокая фигура с серебряными волосами пляшет в неистовом танце. Расшвыривая врагов. Ближе-ближе-ближе, к нему. «Дождь смывает всё». Откуда я это знаю? Знаю. Просто – знаю. Это правильно. Рядом – тоже друг. Или враг? Что-то другое. Я... помню. Это было больно. А теперь мне хорошо. Кровь, боль, серебряная тень и туманная дымка. Человек дождя, не-человек тумана. Всё неважно. Они – важны. Чужая смерть на моих руках. Сотни чужих жизней. Всё – пустое. Важны только они. Да. Это правильно?.. Да. Наверное. Та-ке-ши. Зовут. Меня?.. Разве у меня есть имя? Наверное. Значит... Светло. Багрянец растворяется. Та-ке-ши. Это я». * «- Все мы за что-то боремся, - сказал Такеши. В доме не горел свет, а подвешенный над окном снаружи фонарь светил тускло и бледно, капли дождя сеялись и вились вокруг него прозрачными мушками. Было тихо и только слышалось дыхание – его и Рифул. Они лежали на мягком ковре в гостиной, на полу стояла ваза с апельсинами и спелыми гранатами. Рифул молчала так долго, что Такеши показалось – она уже заснула. Но потом Рифул медленно кивнула. В полутьме и потусторонней синеве тусклого света пол и их тела чертили бездонные тени, и лиц было не разглядеть. Но он почувствовал на себе выжидающий взгляд и продолжил: - Все боремся. Скуало – за то, чтобы Вария процветала. Я – за то, чтобы стать сильней и чтобы Скуало мог мной гордиться. Занзас – за то, чтобы получить Кольцо Вонголы и стать боссом. Все мы боремся. И ты тоже. Только за что? Рифул опять ничего не ответила. Вздохнула тихо, потянулась за гранатом. Начала чистить его и бросать в блюдечко рядом кожуру. Такеши терпеливо ждал – при таком вопросе нужно было время, чтобы собраться мыслями и достойно ответить. Это было самое подходящее время для такого вопроса. Время тишины, покоя и доверия. - Знаешь, Такеши, - тихо сказала, наконец, Рифул, - я очень слабый человек. И однажды... это было в Монако... Когда завязалась перестрелка, меня ранили. Серьёзно очень – я потеряла много крови. И тогда... Я поняла, что не хочу умирать. Совсем не хочу. Я сражаюсь и живу для того, чтобы жить. Вот и всё. Это эгоистично, но очень естественно... Такеши нашарил её руку и сжал ладонь в своей. Он понимал...» Он пришёл в себя и сразу же тёмное сознание надвое расколол громовой рык учителя. - Какого х... - Лапоть, помолчи. - Ой, а кто это?.. Какая милая женщина, мамочка в восторге... - Простая служанка, принц разочарован... - Это было очень ЭКСТРИМально! Это был просто ЭКСРИМальный бой! - Вра-а-ай! Какого ч... - Мусор, заткнись. - Сквало, тебе, походу, очень не везёт... затыкают все, кому не лень. Над Такеши кто-то склонился. - Не вздумай хлопать его по щекам, как холёную девицу. - Кто ты такая, чтобы приказывать принцу? – шипящий смех раздался чересчур близко. Такеши сжал рукоять катаны. Его рука была согнута в локте – и это было уже полдела. Можно было провести удар снизу вверх, не рискуя почти ничем. - Что это за хрень, мусор?.. Ты что за баба?.. - Рифул. - Мусор... - Мы находимся в ловушке... Кто-нибудь, приведите Тсуну и ребёнка в чувство... Фляга у меня. Возьми. Крепче держи, умник! Уронишь же... Дай Леви хлебнуть – глоток, не больше, а Тсуне и ребёнку – пробку понюхать, им этого за глаза хватит... Ты будешь дальше лежать или всё же откроешь глаза? – это уже относилось к Такеши. Тот с трудом поднял тяжёлые, как после бессонной ночи, веки.